Ведущая Петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: По доле озеленения на душу населения Петербург в настоящее время даже не дотягивает до уровня Ленинграда советских времен. Об этой и других проблемах, связанных с экологией Северо-западного региона, мы побеседуем сегодня с гостем программы руководителем петербургского отделения "Гринпис России" Дмитрием Артамоновым. Дмитрий, буквально на прошлой неделе отделение "Гринпис" в Петербурге проводило пикет у здания администрации, посвященный защите зеленых насаждений - как отреагировали городские власти на вашу акцию?
Дмитрий Артамонов: Пока, к сожалению, никак. Нами было направлено письмо губернатору, где на 25 листах мы задавали вопросы по 60 территориям, с которыми к нам обратились местные жители, но по закону губернатор имеет право в течение месяца ответить на вопрос. Пока никакой реакции нет, к нам так никто, к сожалению, и не вышел из администрации, но надеемся, что в течение месяца какую-то информацию получим.
Татьяна Валович: А есть ли какая-то официальная статистика, как в последние годы в Петербурге сократилась площадь зеленых насаждений? Вообще, существуют нормативы, какое количество зелени в больших городах должно быть?
Дмитрий Артамонов: Существуют официальные данные. Каждый год администрация издает отчет о состоянии окружающей среды, и там есть глава - "зеленые насаждения". По этому отчету с 1998-го года по 2001-й количество зеленых насаждений общего пользования, то есть доступных для всех горожан сократилась на 17 процентов. Также существуют нормативы для всей России, они были утверждены еще в 1989-м году. Там для таких городов как Санкт-Петербург существует норма озеленения - 10 квадратных метров на одного человека. Если считать в Петербурге в общем - получается все хорошо, вроде бы - 16 метров. Но при этом считается и Зеленогорск, и вся лесопарковая зона, и Пушкин, и Павловск. Если посмотреть по районам, то получается, что в 7 районах города этот норматив не достигается. Причем в центральных районах он приближается к 5 квадратным метрам на человека.
Татьяна Валович: А какой район Петербурга самый неблагоприятный в этом отношении?
Дмитрий Артамонов: Самый неблагоприятный - Центральный район, Адмиралтейский и Василеостровский.
Татьяна Валович: Есть статистика, которую, может, отслеживаете вы, или здравоохранение, которая говорит о том, как сказывается уничтожение зеленых насаждений на здоровье города, на экологической ситуации?
Дмитрий Артамонов: Четкой статистики нет, но всем понятно, что деревья обладают огромной способностью по поглощению не только углекислого газа, но и пыли, и вредных веществ, а в прошлом году было объявлено, что Петербург является лидером в России по онкологическим заболеваниям. Безусловно, тут связь тоже есть, учитывая огромное количество автотранспорта, которое до сих пор растет в нашем городе, деревья, безусловно, нужны и, безусловно, они очень сильно влияют на здоровье наших горожан.
Татьяна Валович: В чем главная причина того, что происходит такое уничтожение массовое, кто главный враг?
Дмитрий Артамонов: Я думаю, что врагов все-таки несколько. В первую очередь, конечно уничтожение зеленых насаждений обычно связано с застройкой территории. И тут застройщик должен пройти ряд согласований, обычно он их довольно легко получает, учитывая, что в Петербурге нет законодательства, которое довольно жестко бы ограничивало возможность рубок, и все проходит только на уровне разговора с чиновниками, все эти разрешения застройщик получает, в том числе он получает разрешения от садово-паркового хозяйства, которое по определению должно заниматься охраной зеленых насаждений и добиваться увеличения их количества, а окончательным этапом является распоряжение губернатора, который разрешает строительство на определенном участке.
Татьяна Валович: Как-то можно предъявить иски за такую градостроительную политику к губернатору, администрации города, к тем же застройщикам, которые при уничтожении зеленых насаждений должны нести какую-то ответственность?
Дмитрий Артамонов: Да. И таких исков уже достаточно много от местных жителей, но, к сожалению, обычно им не получается отстоять свои права, именно в связи с тем, что в Петербурге нет четкого законодательства, которое определяло бы вот это их право на обеспеченность зелеными насаждениями. Такой закон есть в Москве. Он был принят под давлением нашей организации в 1999-м году и до сих пор достаточно эффективно работает.
Татьяна Валович: Вот по сравнению, в Москве ситуация, вы сказали, после принятия такого законодательства как она там изменилась?
Дмитрий Артамонов: Стоит съездить в Москву, посмотреть, действительно ситуация с зелеными насаждениями там значительно лучше, чем в Петербурге, а еще можно сказать, что, например, количество звонков в "Гринпис" в Москве, связанных с проблемой уничтожения зеленых насаждений, сократилось раза в три после того, как этот закон начал работать.
Татьяна Валович: А федеральное законодательство есть какое-то в этой области?
Дмитрий Артамонов: Существует закон об охране окружающей среды, но что касается зеленых насаждений - там декларативные нормы прописаны и четких требований нет. Все в ведении субъектов.
Татьяна Валович: Есть ли какие-то планы, чтобы в Петербурге был принят такой закон о защите зеленых насаждений, если да, то кто его лоббирует, кто помогает?
Дмитрий Артамонов: Сейчас в Законодательном собрании работает рабочая группа по доработке закона, в ней участвуют наша организация, ряд депутатов, специалисты в области садово-паркового хозяйства, мы надеемся, что в сентябре, после каникул это закон будет внесен в повестку дня, и надеемся, что он пройдет.
Татьяна Валович: А какие основные параметры этого закона? У нас в России очень много законов принимается - будет ли он выполняться?
Дмитрий Артамонов: В этом законе есть два основных принципа, такие же, как и в московском: первое - то, что уничтожение зеленых насаждений под застройку возможно только в том случае, если строительство предусмотрено градостроительной документацией, на данный момент в Петербурге это не так, существуют нормативные акты, которые напрямую позволяют застройщикам нарушать градостроительные нормы. Это первый принцип. Второй заключается в такой вещи, как компенсационное озеленение, это означает, что застройщик, если он все-таки имеет право уничтожить зеленое насаждение и что-то там строит, он обязан на той же территории, или соседней, за свой счет обеспечить посадку такого же количества деревьев.
Татьяна Валович: Дмитрий, а вы сами сажали деревья, принимали участие в восстановлении зеленых насаждений города?
Дмитрий Артамонов: Учитывая мою работу - конечно же. Хотя впервые я посадил четыре дуба в 11 лет на даче в Новгородской области, до сих пор они достаточно хорошо растут.
Татьяна Валович: Как вы считаете, "Гринпис" может ли привлечь такие реальные силы для того, чтобы возобновить такую посадку деревьев, или это все-таки должна быть государственная программа?
Дмитрий Артамонов: Мы проводим периодически такие мероприятия по посадке деревьев, по очистке парков, но проблема в том, что дерево, которое мы посадили, могут достаточно скоро срубить. Вот, например, на Наречной улице планируется строительство очередного дома во дворе, там достаточно красивый березовый сквер, который люди сами лет 20-30 назад сажали, теперь они вдруг узнают, что сквер будет уничтожен, выходят на улицу, пытаются митинговать, но пока еще не понятно, удастся ли им это дело отстоять.
Татьяна Валович: Вот мы видим, что и сами люди зачастую некорректно относятся к природе. Вот в одном из ответов опрошенных нами петербуржцев говорилось, что в школах следовало бы проводить такие "зеленые дни", о том, чтобы культура россиян возрастала в отношении зеленых насаждений, может ли "Гринпис" принимать участие в таких мероприятиях и принимает ли?
Дмитрий Артамонов: Безусловно, и принимает, в первую очередь, конечно, нужно работать с детьми и прививать им культуру общения с природой, изменять отношение к ней. Безусловно, это нужно, мы пытаемся это делать и сотрудничаем с рядом экологических школ, с интернатами, но тут, конечно же, должна быть серьезная поддержка, как городских властей, так и федеральных, и должны создаваться специальные программы по экологическому воспитанию.
Татьяна Валович: Очень много сейчас говорят о проблеме мусора в пригородах Петербурга, можно наблюдать громадные свалки, это нарушение экологии почв, и опять же влияет на зеленые насаждения - как бы вы охарактеризовали эту проблему?
Дмитрий Артамонов: Проблема серьезная, и тут есть два аспекта. Первый, конечно же, отношение некоторых наших граждан, которые когда едут на машине, из окна выкидывают бутылки, с этим сложно что-то сделать. Как я уже сказал, надо просто работать с детьми, подождать, когда они вырастут и будут по-другому относиться к природе. Второе, что зачастую происходит - действия различных коммерческих организаций, которым значительно выгоднее вывалить мусор где-то в лесу, чем вести его на свалку и платить за это деньги. Тут просто должен быть нормальный контроль, нормальные штрафы, административный кодекс, позволяет это сделать, остается только ждать, когда у местных властей будет воля заняться этой проблемой.
Татьяна Валович: Но существующие штрафы вот есть какие-то за то, что приносят вред природе? Скажем, если строители вырубают старинные деревья, дубы, как зачастую случается - что они платят, какой штраф?
Дмитрий Артамонов: Если это происходит незаконно, тогда штраф достаточно крупный, но, как я уже сказал, в большинстве случаев строительства в Петербурге все это как бы законно, и согласование есть, и есть распоряжение губернатора. В этом случае строитель все равно должен заплатить некую установительную стоимость, и, наверное, по смыслу подразумевается, что за эти деньги город должен посадить новые деревья, но в этом случае возникает вопрос: почему такие суммы? Я могу привести пример: за снос 80-летнего дуба в хорошем состоянии застройщик должен заплатить городу 196 рублей, понятно, что на эти деньги даже саженца не купить, не то, что выходить такое дерево.
Татьяна Валович: А есть данные, сколько действительно нужно, чтобы один саженец посадить в городе, какое количество средств должно быть затрачено?
Дмитрий Артамонов: Насколько я помню, по последним цифрам, где-то 500-700 рублей стоит хороший саженец вместе с посадкой, сколько денег нужно на то, чтобы уберечь это дерево от вредного воздействия со стороны города, со стороны автомобиля, со стороны человека - посчитать очень сложно, но понятно, что это деньги достаточно большие.
Татьяна Валович: Возвращаясь к проблеме с мусорными свалками - почему в России переработка мусора является такой большой проблемой?
Дмитрий Артамонов: Я бы не сказал, что в России она является проблемой. В Москве есть ряд предприятий, которые достаточно хорошо работают. Есть очень интересный пример: на одной из свалок Московской области местный коммерсант платил бомжам, которые там и так находились, за то, что они отбирали мусор, сортировали, через какое-то время он выдал им паспорта, обеспечил их жильем не так далеко от свалки, и теперь они как бы превратились уже в нормальных граждан. Поэтому такие примеры есть, и переработка в России возможна, она существует, но опять же нужна поддержка со стороны властей, со стороны города. В Петербурге, к сожалению, пока такой поддержки мы не видим. В данный момент серьезно обсуждаются планы строительства мусоросжигательного завода в Петербурге. Если он будет построен, безусловно, переработчикам будет перекрыта дорога, и вряд ли они будут развиваться в нашем городе.
Татьяна Валович: Дмитрий, вот мы коснулись темы строительства мусоросжигательного завода - этот проект проходил экологическую экспертизу?
Дмитрий Артамонов: Пока что это только планы. Самого проекта еще не существует, по закону, он, безусловно, должен будет пройти экологическую экспертизу, но пока это только обсуждается.
Татьяна Валович: Но вот те технологии, которые должны быть использованы на этом заводе, многие западные эксперты говорят, что во всей Европе от них отказываются, так почему же строятся в России такие заводы, которые заведомо будут наносить ущерб экологической обстановке?
Дмитрий Артамонов: Во многом они строятся именно потому, что на Западе от них отказываются. Дело в том, что сами проекты, сами заводы предлагают именно западные фирмы, и то, что уже невозможно построить в объединенной Европе, продается в России. Таких примеров достаточно много, и не только с мусоросжиганием. Во Всеволожске сейчас планируется построить алюминиевый завод, это тоже, то, что называется экспортом грязных технологий.
Татьяна Валович: А в России не существует разработок экологически безопасных производств? Я знаю, что существуют очень интересные проекты, даже касающиеся того же мусора, чтобы перерабатывать и получать дополнительную энергию.
Дмитрий Артамонов: Существуют, да. Но, к сожалению, видимо, сейчас наша наука находится в такой ситуации, когда ей сложно соперничать с коммерсантами, которые просто хотят заработать деньги на грязных производствах.
Татьяна Валович: Или идет лоббирование западных проектов, чтобы какие-то деньги получили российские бизнесмены?
Дмитрий Артамонов: И это тоже есть. В Москве был пущен мусоросжигательный завод в Руднево, который был куплен у французской фирмы, и известно, что он не соответствует достаточно многим нормативам, но понятно, что кто-то получил достаточно большую сумму, чтобы этот завод был построен.
Татьяна Валович: Как относятся к деятельности "Гринпис" вообще в России? Прислушиваются или нет?
Дмитрий Артамонов: Везде по-разному. Иногда нам удается найти контакт с властями и работать вместе. Например, сейчас в Ленинградской области создан комитет по охране окружающей среды, мы нашли взаимопонимание с ними и уже провели одну совместную инспекцию в Ленинградской области, надеемся, что работа будет продолжаться. В городе ситуация посложнее, с администрацией города достаточно большие проблемы, редко нас слушают, обычно дают отписки на какие-то наши запросы. Легче работать с законодательным собранием, где есть много достаточно разумных людей, которые готовы разрабатывать и принимать полезные законы.
Дмитрий Артамонов: Пока, к сожалению, никак. Нами было направлено письмо губернатору, где на 25 листах мы задавали вопросы по 60 территориям, с которыми к нам обратились местные жители, но по закону губернатор имеет право в течение месяца ответить на вопрос. Пока никакой реакции нет, к нам так никто, к сожалению, и не вышел из администрации, но надеемся, что в течение месяца какую-то информацию получим.
Татьяна Валович: А есть ли какая-то официальная статистика, как в последние годы в Петербурге сократилась площадь зеленых насаждений? Вообще, существуют нормативы, какое количество зелени в больших городах должно быть?
Дмитрий Артамонов: Существуют официальные данные. Каждый год администрация издает отчет о состоянии окружающей среды, и там есть глава - "зеленые насаждения". По этому отчету с 1998-го года по 2001-й количество зеленых насаждений общего пользования, то есть доступных для всех горожан сократилась на 17 процентов. Также существуют нормативы для всей России, они были утверждены еще в 1989-м году. Там для таких городов как Санкт-Петербург существует норма озеленения - 10 квадратных метров на одного человека. Если считать в Петербурге в общем - получается все хорошо, вроде бы - 16 метров. Но при этом считается и Зеленогорск, и вся лесопарковая зона, и Пушкин, и Павловск. Если посмотреть по районам, то получается, что в 7 районах города этот норматив не достигается. Причем в центральных районах он приближается к 5 квадратным метрам на человека.
Татьяна Валович: А какой район Петербурга самый неблагоприятный в этом отношении?
Дмитрий Артамонов: Самый неблагоприятный - Центральный район, Адмиралтейский и Василеостровский.
Татьяна Валович: Есть статистика, которую, может, отслеживаете вы, или здравоохранение, которая говорит о том, как сказывается уничтожение зеленых насаждений на здоровье города, на экологической ситуации?
Дмитрий Артамонов: Четкой статистики нет, но всем понятно, что деревья обладают огромной способностью по поглощению не только углекислого газа, но и пыли, и вредных веществ, а в прошлом году было объявлено, что Петербург является лидером в России по онкологическим заболеваниям. Безусловно, тут связь тоже есть, учитывая огромное количество автотранспорта, которое до сих пор растет в нашем городе, деревья, безусловно, нужны и, безусловно, они очень сильно влияют на здоровье наших горожан.
Татьяна Валович: В чем главная причина того, что происходит такое уничтожение массовое, кто главный враг?
Дмитрий Артамонов: Я думаю, что врагов все-таки несколько. В первую очередь, конечно уничтожение зеленых насаждений обычно связано с застройкой территории. И тут застройщик должен пройти ряд согласований, обычно он их довольно легко получает, учитывая, что в Петербурге нет законодательства, которое довольно жестко бы ограничивало возможность рубок, и все проходит только на уровне разговора с чиновниками, все эти разрешения застройщик получает, в том числе он получает разрешения от садово-паркового хозяйства, которое по определению должно заниматься охраной зеленых насаждений и добиваться увеличения их количества, а окончательным этапом является распоряжение губернатора, который разрешает строительство на определенном участке.
Татьяна Валович: Как-то можно предъявить иски за такую градостроительную политику к губернатору, администрации города, к тем же застройщикам, которые при уничтожении зеленых насаждений должны нести какую-то ответственность?
Дмитрий Артамонов: Да. И таких исков уже достаточно много от местных жителей, но, к сожалению, обычно им не получается отстоять свои права, именно в связи с тем, что в Петербурге нет четкого законодательства, которое определяло бы вот это их право на обеспеченность зелеными насаждениями. Такой закон есть в Москве. Он был принят под давлением нашей организации в 1999-м году и до сих пор достаточно эффективно работает.
Татьяна Валович: Вот по сравнению, в Москве ситуация, вы сказали, после принятия такого законодательства как она там изменилась?
Дмитрий Артамонов: Стоит съездить в Москву, посмотреть, действительно ситуация с зелеными насаждениями там значительно лучше, чем в Петербурге, а еще можно сказать, что, например, количество звонков в "Гринпис" в Москве, связанных с проблемой уничтожения зеленых насаждений, сократилось раза в три после того, как этот закон начал работать.
Татьяна Валович: А федеральное законодательство есть какое-то в этой области?
Дмитрий Артамонов: Существует закон об охране окружающей среды, но что касается зеленых насаждений - там декларативные нормы прописаны и четких требований нет. Все в ведении субъектов.
Татьяна Валович: Есть ли какие-то планы, чтобы в Петербурге был принят такой закон о защите зеленых насаждений, если да, то кто его лоббирует, кто помогает?
Дмитрий Артамонов: Сейчас в Законодательном собрании работает рабочая группа по доработке закона, в ней участвуют наша организация, ряд депутатов, специалисты в области садово-паркового хозяйства, мы надеемся, что в сентябре, после каникул это закон будет внесен в повестку дня, и надеемся, что он пройдет.
Татьяна Валович: А какие основные параметры этого закона? У нас в России очень много законов принимается - будет ли он выполняться?
Дмитрий Артамонов: В этом законе есть два основных принципа, такие же, как и в московском: первое - то, что уничтожение зеленых насаждений под застройку возможно только в том случае, если строительство предусмотрено градостроительной документацией, на данный момент в Петербурге это не так, существуют нормативные акты, которые напрямую позволяют застройщикам нарушать градостроительные нормы. Это первый принцип. Второй заключается в такой вещи, как компенсационное озеленение, это означает, что застройщик, если он все-таки имеет право уничтожить зеленое насаждение и что-то там строит, он обязан на той же территории, или соседней, за свой счет обеспечить посадку такого же количества деревьев.
Татьяна Валович: Дмитрий, а вы сами сажали деревья, принимали участие в восстановлении зеленых насаждений города?
Дмитрий Артамонов: Учитывая мою работу - конечно же. Хотя впервые я посадил четыре дуба в 11 лет на даче в Новгородской области, до сих пор они достаточно хорошо растут.
Татьяна Валович: Как вы считаете, "Гринпис" может ли привлечь такие реальные силы для того, чтобы возобновить такую посадку деревьев, или это все-таки должна быть государственная программа?
Дмитрий Артамонов: Мы проводим периодически такие мероприятия по посадке деревьев, по очистке парков, но проблема в том, что дерево, которое мы посадили, могут достаточно скоро срубить. Вот, например, на Наречной улице планируется строительство очередного дома во дворе, там достаточно красивый березовый сквер, который люди сами лет 20-30 назад сажали, теперь они вдруг узнают, что сквер будет уничтожен, выходят на улицу, пытаются митинговать, но пока еще не понятно, удастся ли им это дело отстоять.
Татьяна Валович: Вот мы видим, что и сами люди зачастую некорректно относятся к природе. Вот в одном из ответов опрошенных нами петербуржцев говорилось, что в школах следовало бы проводить такие "зеленые дни", о том, чтобы культура россиян возрастала в отношении зеленых насаждений, может ли "Гринпис" принимать участие в таких мероприятиях и принимает ли?
Дмитрий Артамонов: Безусловно, и принимает, в первую очередь, конечно, нужно работать с детьми и прививать им культуру общения с природой, изменять отношение к ней. Безусловно, это нужно, мы пытаемся это делать и сотрудничаем с рядом экологических школ, с интернатами, но тут, конечно же, должна быть серьезная поддержка, как городских властей, так и федеральных, и должны создаваться специальные программы по экологическому воспитанию.
Татьяна Валович: Очень много сейчас говорят о проблеме мусора в пригородах Петербурга, можно наблюдать громадные свалки, это нарушение экологии почв, и опять же влияет на зеленые насаждения - как бы вы охарактеризовали эту проблему?
Дмитрий Артамонов: Проблема серьезная, и тут есть два аспекта. Первый, конечно же, отношение некоторых наших граждан, которые когда едут на машине, из окна выкидывают бутылки, с этим сложно что-то сделать. Как я уже сказал, надо просто работать с детьми, подождать, когда они вырастут и будут по-другому относиться к природе. Второе, что зачастую происходит - действия различных коммерческих организаций, которым значительно выгоднее вывалить мусор где-то в лесу, чем вести его на свалку и платить за это деньги. Тут просто должен быть нормальный контроль, нормальные штрафы, административный кодекс, позволяет это сделать, остается только ждать, когда у местных властей будет воля заняться этой проблемой.
Татьяна Валович: Но существующие штрафы вот есть какие-то за то, что приносят вред природе? Скажем, если строители вырубают старинные деревья, дубы, как зачастую случается - что они платят, какой штраф?
Дмитрий Артамонов: Если это происходит незаконно, тогда штраф достаточно крупный, но, как я уже сказал, в большинстве случаев строительства в Петербурге все это как бы законно, и согласование есть, и есть распоряжение губернатора. В этом случае строитель все равно должен заплатить некую установительную стоимость, и, наверное, по смыслу подразумевается, что за эти деньги город должен посадить новые деревья, но в этом случае возникает вопрос: почему такие суммы? Я могу привести пример: за снос 80-летнего дуба в хорошем состоянии застройщик должен заплатить городу 196 рублей, понятно, что на эти деньги даже саженца не купить, не то, что выходить такое дерево.
Татьяна Валович: А есть данные, сколько действительно нужно, чтобы один саженец посадить в городе, какое количество средств должно быть затрачено?
Дмитрий Артамонов: Насколько я помню, по последним цифрам, где-то 500-700 рублей стоит хороший саженец вместе с посадкой, сколько денег нужно на то, чтобы уберечь это дерево от вредного воздействия со стороны города, со стороны автомобиля, со стороны человека - посчитать очень сложно, но понятно, что это деньги достаточно большие.
Татьяна Валович: Возвращаясь к проблеме с мусорными свалками - почему в России переработка мусора является такой большой проблемой?
Дмитрий Артамонов: Я бы не сказал, что в России она является проблемой. В Москве есть ряд предприятий, которые достаточно хорошо работают. Есть очень интересный пример: на одной из свалок Московской области местный коммерсант платил бомжам, которые там и так находились, за то, что они отбирали мусор, сортировали, через какое-то время он выдал им паспорта, обеспечил их жильем не так далеко от свалки, и теперь они как бы превратились уже в нормальных граждан. Поэтому такие примеры есть, и переработка в России возможна, она существует, но опять же нужна поддержка со стороны властей, со стороны города. В Петербурге, к сожалению, пока такой поддержки мы не видим. В данный момент серьезно обсуждаются планы строительства мусоросжигательного завода в Петербурге. Если он будет построен, безусловно, переработчикам будет перекрыта дорога, и вряд ли они будут развиваться в нашем городе.
Татьяна Валович: Дмитрий, вот мы коснулись темы строительства мусоросжигательного завода - этот проект проходил экологическую экспертизу?
Дмитрий Артамонов: Пока что это только планы. Самого проекта еще не существует, по закону, он, безусловно, должен будет пройти экологическую экспертизу, но пока это только обсуждается.
Татьяна Валович: Но вот те технологии, которые должны быть использованы на этом заводе, многие западные эксперты говорят, что во всей Европе от них отказываются, так почему же строятся в России такие заводы, которые заведомо будут наносить ущерб экологической обстановке?
Дмитрий Артамонов: Во многом они строятся именно потому, что на Западе от них отказываются. Дело в том, что сами проекты, сами заводы предлагают именно западные фирмы, и то, что уже невозможно построить в объединенной Европе, продается в России. Таких примеров достаточно много, и не только с мусоросжиганием. Во Всеволожске сейчас планируется построить алюминиевый завод, это тоже, то, что называется экспортом грязных технологий.
Татьяна Валович: А в России не существует разработок экологически безопасных производств? Я знаю, что существуют очень интересные проекты, даже касающиеся того же мусора, чтобы перерабатывать и получать дополнительную энергию.
Дмитрий Артамонов: Существуют, да. Но, к сожалению, видимо, сейчас наша наука находится в такой ситуации, когда ей сложно соперничать с коммерсантами, которые просто хотят заработать деньги на грязных производствах.
Татьяна Валович: Или идет лоббирование западных проектов, чтобы какие-то деньги получили российские бизнесмены?
Дмитрий Артамонов: И это тоже есть. В Москве был пущен мусоросжигательный завод в Руднево, который был куплен у французской фирмы, и известно, что он не соответствует достаточно многим нормативам, но понятно, что кто-то получил достаточно большую сумму, чтобы этот завод был построен.
Татьяна Валович: Как относятся к деятельности "Гринпис" вообще в России? Прислушиваются или нет?
Дмитрий Артамонов: Везде по-разному. Иногда нам удается найти контакт с властями и работать вместе. Например, сейчас в Ленинградской области создан комитет по охране окружающей среды, мы нашли взаимопонимание с ними и уже провели одну совместную инспекцию в Ленинградской области, надеемся, что работа будет продолжаться. В городе ситуация посложнее, с администрацией города достаточно большие проблемы, редко нас слушают, обычно дают отписки на какие-то наши запросы. Легче работать с законодательным собранием, где есть много достаточно разумных людей, которые готовы разрабатывать и принимать полезные законы.
