Ведущий петербургского часа программы "Время Свободы" Виктор Резунков: В Петербурге на днях прошел седьмой международный симпозиум, посвященный высоким технологиям в нейронауках – неврологии, нейрохирургии, нейроанестезиологии. Какие темы обсуждались на этом форуме, какие тайны скрыты в человеческом мозге? Об этом и о многом другом мы поговорим сегодня с заместителем директора российского нейрохирургического института имени Поленова Виктором Олюшиным. Прежде чем мы начнем беседу, давайте послушаем репортаж Татьяны Вольтской:
Татьяна Вольтская: В последнее время звучит все больше возмущенных голосов по поводу того, что действия нейрохирургов в области лечения наркомании незаконны, что операции на мозге делаются без соответствующей лицензии. Начальник Военно-медицинской академии Борис Гайдар уверен, что это не так, что если методика медицинского лечения не сертифицирована, то она в России не применяется, и что высокие технологии в нейрохирургии дают прекрасные результаты, например, при лечении болезни Паркинсона.
Борис Гайдар: Про паркинсонизм никто не возмущается, никто не демонстрирует, ничего, но стоило нам где-то полтора года назад, тоже в нейрохирургическом обществе, обсудить эту проблему среди специалистов, какими методами мы можем повлиять на позитивный исход при такой тяжелейшей патологии, как наркомания, как появилась толпа демонстрантов, человек 100 перед воротами Военно-медицинской академии с просьбой уничтожить врачей-экспериментаторов. В значительной степени эта проблема стереотоксического лечения наркомании инспирирована теми, кто заинтересован в наркотрафике. Как потом выяснилось, часть этой толпы была проплачена.
Татьяна Вольтская: Другое дело, что больные и их родственники должны убедиться в том, что лечение было проведено на должном уровне, а врач, со своей стороны, быть защищен от напрасных обвинений. Говорит председатель комитета по здравоохранению правительства Петербурга Юрий Щебрук:
Юрий Щебрук: Решен вопрос о создании у нас института врачей-экспертов, которые будут заниматься контролем качества предоставления медицинских услуг. Это очень серьезный институт, который должен оказать помощь пациентам в защите их прав. В то же время, признаком цивилизованности станет формирование первой страховой компании в городе, которая начнет заниматься страхованием профессиональной ответственности врачей.
Татьяна Вольтская: В нейрохирургии и медицине вообще введение новых технологий не заменяет общения врача и пациента. Это особенно важно при лечении таких болезней, как наркомания, на которую можно воздействовать только комплексно, так, чтобы человек сам захотел излечиться. Если этого желания нет, то успех невозможен, так же, как и в лечении алкоголизма. Интересно, что специалисты в один голос говорят, что вылечить алкоголизм гораздо труднее, чем наркоманию.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, я хотел бы, чтобы нашим слушателям было понятно, чем занимается ваш институт, попросить вас рассказать об этом.
Виктор Олюшин: Наш институт, на мой взгляд, занимается самым главным. А главным все-таки является не животное существование человека, а сохранение человека как личности. То есть наш институт занимается нейрохирургией. Это часть раздела хирургии, большая часть, которая занимается патологией центральной нервной системы. Она включает в себя травмы, опухоли головного и спинного мозга, поражения сосудов головного мозга, поражение вегетативной нервной системы, и все эти процессы связаны с тем, что приходится производить хирургическое вмешательство. Но, производя хирургическое вмешательство на головном мозге, в первую очередь, мы действительно сталкиваемся с очень сложной проблемой, что возникает в результате наших хирургических вмешательств. Именно поэтому нейрохирургия прошла большой путь с его установлением от начала века, и мы можем гордиться, что наш город является основоположником нейрохирургии, потому что только в нашем городе впервые была организована специализированная операционная нейрохирургическая для операций центральной нервной системы. Это связано с именем академика Бехтерева, который впервые в военной академии сначала организовал операционную, а затем был создан психоневрологический институт, который существует до настоящего времени на деньги, которые были собраны как пожертвования в Российской Империи. С этого момента вообще зародилось нейрохирургия как наука. В дальнейшем в ней принимали участие очень многие выдающиеся ученые. В первую очередь, я хочу упомянуть имя Харви Кушинга, который получил звание человека первой половины ХХ столетия, потому что он поднял нейрохирургию на такой уровень, на котором она в течение длительного времени сохраняла ведущие позиции по быстроте своего развития. Еще я должен упомянуть другого нейрохирурга, который очень долго работал в Швейцарии, он по происхождению турок, Азергил, который получил звание человека второй половины столетия. Сейчас он работает консультантом в США.
Тут упоминали слово технология. К технологиям мы относим что-то "механическое". Но синоним технологии в русском языке - слово методика. Поэтому речь идет не о том, что подвергают людей каким-то новым страшным технологиям, речь идет просто о совершенствовании методик лечения, которые были, есть и будут. Потому что, если мы не будем совершенствовать методику лечения, то мы останемся на уровне прошлого века, даже позапрошлого, когда считалось, что при поражении центральной нервной системы вообще человек должен умереть, и вообще другого способа лечения не было, как ожидание его смерти. Именно поэтому медицина не может топтаться на месте, она должна развиваться, и каждый пациент, даже признаваемый в прежние времена безнадежным, должен с помощью новых методик лечения получить шанс на выздоровление.
Виктор Резунков: Виктор Михайлович, недавно Госдума не приняла поправку в УК по поводу проведения экспериментов над людьми, такой этический вопрос: насколько точно можно сказать, что любая нейрохирургическая операция над мозгом человека не является экспериментом?
Виктор Олюшин: Вопрос звучит так, что затрудняюсь ответить, он поставлен неправильно. Вопроса об эксперименте в медицине в настоящий момент нет. Если мы говорим об экспериментах, мы должны вспомнить доктора Менгеле, или японских врачей, которые были осуждены, они занимались экспериментами, выпускали кровь американским военнопленным, замещая ее физиологическим раствором, и даже доказали, что у человека можно убрать две трети крови, и если своевременно замещать растворами, военнопленный может выжить. Это был чистой воды эксперимент. И это убрано из этики современной медицины. Что такое эксперимент – это острый опыт, который обычно заканчивается смертью подопытного животного. Это является экспериментом. Рано или поздно обязательно животное забивается, даже если выживает, чтобы посмотреть, что произошло. Это является нонсенсом по отношению к современной медицине. Когда я слышу, меня искренне, как и моих коллег, возмущает такая постановка вопроса. Речь идет о внедрении новых методик операций. Возьмем того же самого Харви Кушинга. Чтобы остановить кровотечение в головном мозге, мозг - мягкие сосуды, и обычные способы остановки кровотечения были невозможны, Кушинг предложил то, что сделало нейрохирургию нейрохирургией, он изобрел новый способ остановки кровотечения - коагуляцию. На чикагских бойнях сначала на животных была отработана методика, затем использована, и у Харви Кушинга, когда до этого было 50 процентов летальных исходов даже при прорезании костного окна, стало умирать в 10 раз меньше больных. Это эксперимент? Нет. Это внедрение новой методики остановки кровотечения. Вся медицина идет по этому пути, сначала эксперимент на животных, затем имеется первая фаза клинических испытаний, вторая фаза клинических испытаний, при полной информированности пациента о том, что вводится новая методика.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Георгий: Георгий, Санкт-Петербург, замечательную тему вы подняли. Тут два фактора. Конечно, можно сказать, вы лишаете больного бесценного дара свободной воли, данной каждому человеку творцом, но надо иметь в виду, что они уже лишены этого бесценного дара, поэтому если это удастся поставить на поток, это будет благодеянием для человечества, и вы вернете человечеству целую армию.
Виктор Резунков: У нас еще один звонок.
Алексей: Алексей, Санкт-Петербург. Я читал у Юлия Андреевича Рыбакова в журнале и газетах выдержки из судебного решения, где черным по белому было написано, что операции на мозге для лечения наркомании не были сертифицированы, а господин Гайдар говорит противоположные вещи. И были публикации, где было прямиком прописано, что эти операции для лечения наркомании - это были биомедицинские исследования, и не было никакого права у соответствующих учреждений брать деньги за эти опыты, но их взимали. Тем не менее, вы так активно защищаете этот метод и саму возможность проводить опыты, и еще взимать деньги.
Виктор Олюшин: Давайте будем ссылаться на документы, а не на публикации журналистов. Журналисты иногда почему-то не пользуются чистыми фактическими материалами. Сразу оговоримся, что лечение наркомании стереотоксическим методом - не эксперимент, а методика, которая существует во всем мире. Я очень рекомендую вам прочесть книгу Луцака Артема Анатольевича, где приведены фактически данные о том, откуда взялся этот метод, и все разрешения, полученные Министерством здравоохранения, в том числе и решение комиссии, есть проблемная комиссия по нейрохирургии при Министерстве здравоохранения. Там есть выписки из протоколов, в книге они просто приведены. Не поленитесь купить эту книгу, она чисто медицинская, но написана очень четко и ясно. Остановимся на том, что это - не эксперимент. Функциональная нейрохирургия - не психохирургия, давайте не будем путать божий дар с яичницей. Есть проблема психохирургии, предложенной доктором Лорансом Моницем еще до войны, в 1937-м году он получил Нобелевскую премию, это психохирургическая операция, которая у всех на слуху после фильма "Пролетая над гнездом кукушки", это психохирургия, которая в нашей стране запрещена. После 1948-м года в СССР психохирургические операции не проводились, в других странах они применяются в том числе в некоторых штатах США предлагается на выбор при сексуальных преступлениях или подвергнуться психохирургической операции или же длительное заключение. Такие операции делал еще в Словакии в Братиславе доктор Шрамка. У нас такие операции не производились, не производятся и, наверное, не будут производиться. У нас делается функциональная нейрохирургия - паркинсонизм и, в том числе, лечение наркомании, которое дает наилучшие результаты. Остальное просто домыслы.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Михаил Юрьевич: Михаил Юрьевич из Санкт-Петербурга, вышло постановление губернатора Матвиенко о науке и инновационных технологиях наукоемких. Будьте добры, расскажите немножко об этом.
Виктор Олюшин: Я считаю, что хорошо, что город поворачивается, тем более наш город, который действительно являлся центром развития всей промышленности и науки, поворачивается, в том числе к медицине. Когда вы приходите в любое нейрохирургическое учреждение, в первую очередь отмечается, что все основано на зарубежной аппаратуре. Такое ощущение, что мы провалились в прошлый век, и сами ничего не можем производить. Это тем более стыдно для нашего города, когда мы осваивали в 30-х годах и самолеты, и танки, почему мы сейчас не можем повернуться к развитию медицины и платим бешеные деньги за покупку зарубежной аппаратуры? Это нонсенс, что все дорогостоящее медицинское оборудование мы практически покупаем за рубежом.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, мы слышали в репортаже, что алкоголизм хуже излечивается, чем наркомания, а почему же тогда свободно продается алкоголь, а наркотики запрещены?
Виктор Олюшин: Вопрос в том, что наркомания - это болезнь, которая заключается в том, что введенный наркотик доставляет удовольствие, у нас есть собственная система, которая нам позволяет жить, наш организм вырабатывает эндоморфины - гормоны удовольствия, которые позволяют радоваться жизни, введенный наркотик их убивает, и чем чаще человек вводит его, тем он больше убивает эти клетки, пока не убьет полностью. Именно поэтому наркоман, вводя наркотик, лишается возможности существовать без него. Наркомания - это действительно тяжелая болезнь, которую необходимо лечить.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, вы также возглавляете нейрохирургический центр "Новые технологии России и США", это совместное предприятие, как я понимаю?
Виктор Олюшин: У нас в Российском нейрохирургическом институте работал замечательный нейрохирург, человек выдающийся, он сумел изобрести операционный микроскоп, самый лучший, в настоящее время он запатентован в США, и он познакомился с американским нейрохирургом Фрэнком Дэтчером, и он помог с патентованием, и потом дружба, которая возникал между нейрохирургами, привела и к дружбе между отделениями. На этой базе был создан Центр новых технологий, который базируется в 122-й медсанчасти, там арендуется койки, создан нейрохирургический центр. Это коммерческий центр, но совершенно ясный, прозрачный, который зафиксирован, и создан центр новой технологии, в котором люди, которые могут прийти, там есть расценки, по ним вы можете пройти обследование, и самое главное - можете получить квалифицированную нейрохирургическую помощь. Там делаются самые сложные операции, и Фрэнк приезжал сюда, мы оперировали совместно, и наши врачи отправлялись в эту клинику, и сейчас существует хороший центр, который действительно работает на европейско-американские стандарты.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, выяснено, из-за чего возникают опухоли мозга?
Виктор Олюшин: В нашем институте недавно завершено очень интересное исследование. Доктор Улитин Алексей Юрьевич защитил кандидатскую диссертацию, она называется "Эпидемиология опухолей головного и спинного мозга в Санкт-Петербурге". Им доказано, вернее, выяснено, что у нас каждый год 14 человек на 100 тысяч населения заболевает первичными опухолями головного мозгла. То есть, это где-то около 600 человек в год у нас получает опухоли головного мозга. Причина остается неясной. Генетически обусловлен очень небольшой круг опухолей, это очень небольшое количество. Поэтому можно не бояться, что если у человека была опухоль мозга, что если у него будут дети, они ее тоже будут иметь – это ерунда. Влияет, конечно, экология. Потому что даже по этой работе у нас есть районы города, в которых количество опухолей головного мозга в разы превышает общую статистику. Хорошо в нашем городе жить в районе Петергофа, Пушкинский район, там самое минимальное количество опухолей головного мозга. Зато некоторые районы вылезают наверх по количеству опухолей мозга. Аналогичное исследование было в Эстонии, доктор Лукас делал - "Эпидемиология опухолей мозга на территории Эстонской ССР". Самое большое их количество в районе Кохла-Ярве, потому что, наверное, сланцевый комбинат, самое малое на островах. Экология - основный фактор развития опухолей головного мозга, особенно нефтехимическая промышленность, линии высоковольтных передач. Строительство под такими линиями дачных поселков было очень непродуманным шагом, и даже есть, по-моему, американский фильм, где где-то строят школу под электропередачами, это абсолютно доказанный факт, что количество опухолей мозга людей в районах, где линии высоковольтных передач, значительно больше.
Виктор Резунков: Скажите, есть какие-то перспективы изменения лечения опухолей мозга и спинного мозга в плане каких-то новых технологий. Я имею в виду совершенно какие-то уникальные вообще технологии?
Виктор Олюшин: Начнем с небольшого ликбеза. Все опухоли головного мозга, внемозговые опухоли, это то, что растет из оболочек, проблема их лечения практически решена. В хорошей клинике, хорошо оборудованной, оснащенной, человек прооперированный имеет 95-97 процентов выздороветь. У него никогда не будет метастазов, и он сможет вернуться к жизни полноценной, если он поступил своевременно. Другая проблема - первичные внутримозговые опухоли. Вот эта проблема топчется на месте на протяжении последних 50 лет. К счастью, летальность послеоперационная там тоже снизилась, но отдаленные результаты плохие, потому что идет снова рост опухоли. Чтобы ее затормозить, разрабатываются новые методики, в частности, фотодинамическая терапия, когда мы после удаления опухоли, введя больному фотосенсибилизатор, проводим облучение ложа опухоли пучком рассеянного лазера. Затем наиболее перспективной представляется разработка иммунной системы организма, создание специфической протиопухолевой вакцины. Вот над чем работает отделение, которым я сейчас руковожу - это опухоли головного и спинного мозга. Это разработка специфического антигена, когда мы делаем из клеток моноцитового больного дендральные клетки, в них запрессовываем антиген опухоли, затем вакцинируем больного с тем, чтобы выработать у него иммунитет, чтобы он полностью ликвидировал остатки опухоли. Эта методика сейчас разрабатывается во всем мире, и учитывая, что всегда какая-то часть опухоли остается, ее хирургическим путем мы убрать не можем, по-моему, это один из приоритетных методов.
Виктор Резунков: Какие выводы можно сделать? Почему возникло в обществе такое противостояние по поводу операций в Институте мозга над наркоманами?
Виктор Олюшин: Думаю, противостояние между обществом и врачебным сословием - или надуманное, или искусственно созданное. Сделанные операции были абсолютно прозрачные. Я просто сожалею, что корреспонденты не видели людей, которые прошли операции и смогли вернуться к нормальной жизни. Возвращаясь к алкоголизму и наркомании: алкоголизм - это врожденное состояние, особый биохимизм мозга который требует алкоголь, когда он имеется. Народы Севера не имели алкоголя - имели спокойную жизнь, лиши их алкоголя - они будут жить. Лишите человека наркотика – он жить не сможет. У него возникает полная депрессия, которая ведет к самоубийству, потому что у него нет собственных гормонов удовольствия. Поэтому наркомания - сложное состояние, а главное - среди людей, которые поставляют наркотики, крутятся огромные деньги. Поэтому, наверное, я далек от обвинения корреспондентов, но, возможно, это косвенно влияет на то, что тема становится такой острой. Операции, которые были сделаны, приносят пользу. Если бы они были неэффективны, вряд ли бы был такой накат на нейрохирургов. Могу сказать, что и профессор Аничков и профессор Луцак - бессребренники, деньги, которые брались за оказание коммерческих услуг, брались только потому, что государство пока не финансирует. Если бы эти операции оно финансировало в полной мере, никто бы не предлагал их делать на коммерческой основе.
Татьяна Вольтская: В последнее время звучит все больше возмущенных голосов по поводу того, что действия нейрохирургов в области лечения наркомании незаконны, что операции на мозге делаются без соответствующей лицензии. Начальник Военно-медицинской академии Борис Гайдар уверен, что это не так, что если методика медицинского лечения не сертифицирована, то она в России не применяется, и что высокие технологии в нейрохирургии дают прекрасные результаты, например, при лечении болезни Паркинсона.
Борис Гайдар: Про паркинсонизм никто не возмущается, никто не демонстрирует, ничего, но стоило нам где-то полтора года назад, тоже в нейрохирургическом обществе, обсудить эту проблему среди специалистов, какими методами мы можем повлиять на позитивный исход при такой тяжелейшей патологии, как наркомания, как появилась толпа демонстрантов, человек 100 перед воротами Военно-медицинской академии с просьбой уничтожить врачей-экспериментаторов. В значительной степени эта проблема стереотоксического лечения наркомании инспирирована теми, кто заинтересован в наркотрафике. Как потом выяснилось, часть этой толпы была проплачена.
Татьяна Вольтская: Другое дело, что больные и их родственники должны убедиться в том, что лечение было проведено на должном уровне, а врач, со своей стороны, быть защищен от напрасных обвинений. Говорит председатель комитета по здравоохранению правительства Петербурга Юрий Щебрук:
Юрий Щебрук: Решен вопрос о создании у нас института врачей-экспертов, которые будут заниматься контролем качества предоставления медицинских услуг. Это очень серьезный институт, который должен оказать помощь пациентам в защите их прав. В то же время, признаком цивилизованности станет формирование первой страховой компании в городе, которая начнет заниматься страхованием профессиональной ответственности врачей.
Татьяна Вольтская: В нейрохирургии и медицине вообще введение новых технологий не заменяет общения врача и пациента. Это особенно важно при лечении таких болезней, как наркомания, на которую можно воздействовать только комплексно, так, чтобы человек сам захотел излечиться. Если этого желания нет, то успех невозможен, так же, как и в лечении алкоголизма. Интересно, что специалисты в один голос говорят, что вылечить алкоголизм гораздо труднее, чем наркоманию.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, я хотел бы, чтобы нашим слушателям было понятно, чем занимается ваш институт, попросить вас рассказать об этом.
Виктор Олюшин: Наш институт, на мой взгляд, занимается самым главным. А главным все-таки является не животное существование человека, а сохранение человека как личности. То есть наш институт занимается нейрохирургией. Это часть раздела хирургии, большая часть, которая занимается патологией центральной нервной системы. Она включает в себя травмы, опухоли головного и спинного мозга, поражения сосудов головного мозга, поражение вегетативной нервной системы, и все эти процессы связаны с тем, что приходится производить хирургическое вмешательство. Но, производя хирургическое вмешательство на головном мозге, в первую очередь, мы действительно сталкиваемся с очень сложной проблемой, что возникает в результате наших хирургических вмешательств. Именно поэтому нейрохирургия прошла большой путь с его установлением от начала века, и мы можем гордиться, что наш город является основоположником нейрохирургии, потому что только в нашем городе впервые была организована специализированная операционная нейрохирургическая для операций центральной нервной системы. Это связано с именем академика Бехтерева, который впервые в военной академии сначала организовал операционную, а затем был создан психоневрологический институт, который существует до настоящего времени на деньги, которые были собраны как пожертвования в Российской Империи. С этого момента вообще зародилось нейрохирургия как наука. В дальнейшем в ней принимали участие очень многие выдающиеся ученые. В первую очередь, я хочу упомянуть имя Харви Кушинга, который получил звание человека первой половины ХХ столетия, потому что он поднял нейрохирургию на такой уровень, на котором она в течение длительного времени сохраняла ведущие позиции по быстроте своего развития. Еще я должен упомянуть другого нейрохирурга, который очень долго работал в Швейцарии, он по происхождению турок, Азергил, который получил звание человека второй половины столетия. Сейчас он работает консультантом в США.
Тут упоминали слово технология. К технологиям мы относим что-то "механическое". Но синоним технологии в русском языке - слово методика. Поэтому речь идет не о том, что подвергают людей каким-то новым страшным технологиям, речь идет просто о совершенствовании методик лечения, которые были, есть и будут. Потому что, если мы не будем совершенствовать методику лечения, то мы останемся на уровне прошлого века, даже позапрошлого, когда считалось, что при поражении центральной нервной системы вообще человек должен умереть, и вообще другого способа лечения не было, как ожидание его смерти. Именно поэтому медицина не может топтаться на месте, она должна развиваться, и каждый пациент, даже признаваемый в прежние времена безнадежным, должен с помощью новых методик лечения получить шанс на выздоровление.
Виктор Резунков: Виктор Михайлович, недавно Госдума не приняла поправку в УК по поводу проведения экспериментов над людьми, такой этический вопрос: насколько точно можно сказать, что любая нейрохирургическая операция над мозгом человека не является экспериментом?
Виктор Олюшин: Вопрос звучит так, что затрудняюсь ответить, он поставлен неправильно. Вопроса об эксперименте в медицине в настоящий момент нет. Если мы говорим об экспериментах, мы должны вспомнить доктора Менгеле, или японских врачей, которые были осуждены, они занимались экспериментами, выпускали кровь американским военнопленным, замещая ее физиологическим раствором, и даже доказали, что у человека можно убрать две трети крови, и если своевременно замещать растворами, военнопленный может выжить. Это был чистой воды эксперимент. И это убрано из этики современной медицины. Что такое эксперимент – это острый опыт, который обычно заканчивается смертью подопытного животного. Это является экспериментом. Рано или поздно обязательно животное забивается, даже если выживает, чтобы посмотреть, что произошло. Это является нонсенсом по отношению к современной медицине. Когда я слышу, меня искренне, как и моих коллег, возмущает такая постановка вопроса. Речь идет о внедрении новых методик операций. Возьмем того же самого Харви Кушинга. Чтобы остановить кровотечение в головном мозге, мозг - мягкие сосуды, и обычные способы остановки кровотечения были невозможны, Кушинг предложил то, что сделало нейрохирургию нейрохирургией, он изобрел новый способ остановки кровотечения - коагуляцию. На чикагских бойнях сначала на животных была отработана методика, затем использована, и у Харви Кушинга, когда до этого было 50 процентов летальных исходов даже при прорезании костного окна, стало умирать в 10 раз меньше больных. Это эксперимент? Нет. Это внедрение новой методики остановки кровотечения. Вся медицина идет по этому пути, сначала эксперимент на животных, затем имеется первая фаза клинических испытаний, вторая фаза клинических испытаний, при полной информированности пациента о том, что вводится новая методика.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Георгий: Георгий, Санкт-Петербург, замечательную тему вы подняли. Тут два фактора. Конечно, можно сказать, вы лишаете больного бесценного дара свободной воли, данной каждому человеку творцом, но надо иметь в виду, что они уже лишены этого бесценного дара, поэтому если это удастся поставить на поток, это будет благодеянием для человечества, и вы вернете человечеству целую армию.
Виктор Резунков: У нас еще один звонок.
Алексей: Алексей, Санкт-Петербург. Я читал у Юлия Андреевича Рыбакова в журнале и газетах выдержки из судебного решения, где черным по белому было написано, что операции на мозге для лечения наркомании не были сертифицированы, а господин Гайдар говорит противоположные вещи. И были публикации, где было прямиком прописано, что эти операции для лечения наркомании - это были биомедицинские исследования, и не было никакого права у соответствующих учреждений брать деньги за эти опыты, но их взимали. Тем не менее, вы так активно защищаете этот метод и саму возможность проводить опыты, и еще взимать деньги.
Виктор Олюшин: Давайте будем ссылаться на документы, а не на публикации журналистов. Журналисты иногда почему-то не пользуются чистыми фактическими материалами. Сразу оговоримся, что лечение наркомании стереотоксическим методом - не эксперимент, а методика, которая существует во всем мире. Я очень рекомендую вам прочесть книгу Луцака Артема Анатольевича, где приведены фактически данные о том, откуда взялся этот метод, и все разрешения, полученные Министерством здравоохранения, в том числе и решение комиссии, есть проблемная комиссия по нейрохирургии при Министерстве здравоохранения. Там есть выписки из протоколов, в книге они просто приведены. Не поленитесь купить эту книгу, она чисто медицинская, но написана очень четко и ясно. Остановимся на том, что это - не эксперимент. Функциональная нейрохирургия - не психохирургия, давайте не будем путать божий дар с яичницей. Есть проблема психохирургии, предложенной доктором Лорансом Моницем еще до войны, в 1937-м году он получил Нобелевскую премию, это психохирургическая операция, которая у всех на слуху после фильма "Пролетая над гнездом кукушки", это психохирургия, которая в нашей стране запрещена. После 1948-м года в СССР психохирургические операции не проводились, в других странах они применяются в том числе в некоторых штатах США предлагается на выбор при сексуальных преступлениях или подвергнуться психохирургической операции или же длительное заключение. Такие операции делал еще в Словакии в Братиславе доктор Шрамка. У нас такие операции не производились, не производятся и, наверное, не будут производиться. У нас делается функциональная нейрохирургия - паркинсонизм и, в том числе, лечение наркомании, которое дает наилучшие результаты. Остальное просто домыслы.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Михаил Юрьевич: Михаил Юрьевич из Санкт-Петербурга, вышло постановление губернатора Матвиенко о науке и инновационных технологиях наукоемких. Будьте добры, расскажите немножко об этом.
Виктор Олюшин: Я считаю, что хорошо, что город поворачивается, тем более наш город, который действительно являлся центром развития всей промышленности и науки, поворачивается, в том числе к медицине. Когда вы приходите в любое нейрохирургическое учреждение, в первую очередь отмечается, что все основано на зарубежной аппаратуре. Такое ощущение, что мы провалились в прошлый век, и сами ничего не можем производить. Это тем более стыдно для нашего города, когда мы осваивали в 30-х годах и самолеты, и танки, почему мы сейчас не можем повернуться к развитию медицины и платим бешеные деньги за покупку зарубежной аппаратуры? Это нонсенс, что все дорогостоящее медицинское оборудование мы практически покупаем за рубежом.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, мы слышали в репортаже, что алкоголизм хуже излечивается, чем наркомания, а почему же тогда свободно продается алкоголь, а наркотики запрещены?
Виктор Олюшин: Вопрос в том, что наркомания - это болезнь, которая заключается в том, что введенный наркотик доставляет удовольствие, у нас есть собственная система, которая нам позволяет жить, наш организм вырабатывает эндоморфины - гормоны удовольствия, которые позволяют радоваться жизни, введенный наркотик их убивает, и чем чаще человек вводит его, тем он больше убивает эти клетки, пока не убьет полностью. Именно поэтому наркоман, вводя наркотик, лишается возможности существовать без него. Наркомания - это действительно тяжелая болезнь, которую необходимо лечить.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, вы также возглавляете нейрохирургический центр "Новые технологии России и США", это совместное предприятие, как я понимаю?
Виктор Олюшин: У нас в Российском нейрохирургическом институте работал замечательный нейрохирург, человек выдающийся, он сумел изобрести операционный микроскоп, самый лучший, в настоящее время он запатентован в США, и он познакомился с американским нейрохирургом Фрэнком Дэтчером, и он помог с патентованием, и потом дружба, которая возникал между нейрохирургами, привела и к дружбе между отделениями. На этой базе был создан Центр новых технологий, который базируется в 122-й медсанчасти, там арендуется койки, создан нейрохирургический центр. Это коммерческий центр, но совершенно ясный, прозрачный, который зафиксирован, и создан центр новой технологии, в котором люди, которые могут прийти, там есть расценки, по ним вы можете пройти обследование, и самое главное - можете получить квалифицированную нейрохирургическую помощь. Там делаются самые сложные операции, и Фрэнк приезжал сюда, мы оперировали совместно, и наши врачи отправлялись в эту клинику, и сейчас существует хороший центр, который действительно работает на европейско-американские стандарты.
Виктор Резунков: Виктор Емельянович, выяснено, из-за чего возникают опухоли мозга?
Виктор Олюшин: В нашем институте недавно завершено очень интересное исследование. Доктор Улитин Алексей Юрьевич защитил кандидатскую диссертацию, она называется "Эпидемиология опухолей головного и спинного мозга в Санкт-Петербурге". Им доказано, вернее, выяснено, что у нас каждый год 14 человек на 100 тысяч населения заболевает первичными опухолями головного мозгла. То есть, это где-то около 600 человек в год у нас получает опухоли головного мозга. Причина остается неясной. Генетически обусловлен очень небольшой круг опухолей, это очень небольшое количество. Поэтому можно не бояться, что если у человека была опухоль мозга, что если у него будут дети, они ее тоже будут иметь – это ерунда. Влияет, конечно, экология. Потому что даже по этой работе у нас есть районы города, в которых количество опухолей головного мозга в разы превышает общую статистику. Хорошо в нашем городе жить в районе Петергофа, Пушкинский район, там самое минимальное количество опухолей головного мозга. Зато некоторые районы вылезают наверх по количеству опухолей мозга. Аналогичное исследование было в Эстонии, доктор Лукас делал - "Эпидемиология опухолей мозга на территории Эстонской ССР". Самое большое их количество в районе Кохла-Ярве, потому что, наверное, сланцевый комбинат, самое малое на островах. Экология - основный фактор развития опухолей головного мозга, особенно нефтехимическая промышленность, линии высоковольтных передач. Строительство под такими линиями дачных поселков было очень непродуманным шагом, и даже есть, по-моему, американский фильм, где где-то строят школу под электропередачами, это абсолютно доказанный факт, что количество опухолей мозга людей в районах, где линии высоковольтных передач, значительно больше.
Виктор Резунков: Скажите, есть какие-то перспективы изменения лечения опухолей мозга и спинного мозга в плане каких-то новых технологий. Я имею в виду совершенно какие-то уникальные вообще технологии?
Виктор Олюшин: Начнем с небольшого ликбеза. Все опухоли головного мозга, внемозговые опухоли, это то, что растет из оболочек, проблема их лечения практически решена. В хорошей клинике, хорошо оборудованной, оснащенной, человек прооперированный имеет 95-97 процентов выздороветь. У него никогда не будет метастазов, и он сможет вернуться к жизни полноценной, если он поступил своевременно. Другая проблема - первичные внутримозговые опухоли. Вот эта проблема топчется на месте на протяжении последних 50 лет. К счастью, летальность послеоперационная там тоже снизилась, но отдаленные результаты плохие, потому что идет снова рост опухоли. Чтобы ее затормозить, разрабатываются новые методики, в частности, фотодинамическая терапия, когда мы после удаления опухоли, введя больному фотосенсибилизатор, проводим облучение ложа опухоли пучком рассеянного лазера. Затем наиболее перспективной представляется разработка иммунной системы организма, создание специфической протиопухолевой вакцины. Вот над чем работает отделение, которым я сейчас руковожу - это опухоли головного и спинного мозга. Это разработка специфического антигена, когда мы делаем из клеток моноцитового больного дендральные клетки, в них запрессовываем антиген опухоли, затем вакцинируем больного с тем, чтобы выработать у него иммунитет, чтобы он полностью ликвидировал остатки опухоли. Эта методика сейчас разрабатывается во всем мире, и учитывая, что всегда какая-то часть опухоли остается, ее хирургическим путем мы убрать не можем, по-моему, это один из приоритетных методов.
Виктор Резунков: Какие выводы можно сделать? Почему возникло в обществе такое противостояние по поводу операций в Институте мозга над наркоманами?
Виктор Олюшин: Думаю, противостояние между обществом и врачебным сословием - или надуманное, или искусственно созданное. Сделанные операции были абсолютно прозрачные. Я просто сожалею, что корреспонденты не видели людей, которые прошли операции и смогли вернуться к нормальной жизни. Возвращаясь к алкоголизму и наркомании: алкоголизм - это врожденное состояние, особый биохимизм мозга который требует алкоголь, когда он имеется. Народы Севера не имели алкоголя - имели спокойную жизнь, лиши их алкоголя - они будут жить. Лишите человека наркотика – он жить не сможет. У него возникает полная депрессия, которая ведет к самоубийству, потому что у него нет собственных гормонов удовольствия. Поэтому наркомания - сложное состояние, а главное - среди людей, которые поставляют наркотики, крутятся огромные деньги. Поэтому, наверное, я далек от обвинения корреспондентов, но, возможно, это косвенно влияет на то, что тема становится такой острой. Операции, которые были сделаны, приносят пользу. Если бы они были неэффективны, вряд ли бы был такой накат на нейрохирургов. Могу сказать, что и профессор Аничков и профессор Луцак - бессребренники, деньги, которые брались за оказание коммерческих услуг, брались только потому, что государство пока не финансирует. Если бы эти операции оно финансировало в полной мере, никто бы не предлагал их делать на коммерческой основе.
