Ведущий петербургского часа программы "Время Свободы" Виктор Резунков: На днях в Петербург из Антарктиды вернулись российские полярники. С какими проблемами они столкнулись в ходе своей экспедиции на Северный Полюс, какие задачи стояли перед ними, и как они решались? Об этом и о многом другом мы поговорим сегодня с начальником 48-й российской постоянной антарктической зимовочной экспедиции Андреем Поповым. Андрей Вадимович, разрешите вас поздравить с благополучным возвращением на материк, и давайте прежде, чем начнем нашу беседу, послушаем репортаж корреспондента Радио Свобода Дмитрия Казнина.
Дмитрий Казнин: Российская экспедиция доставила в Антарктиду 500 тонн различной техники и конструкций для строительства нового зимовочного комплекса. Таким образом был преодолен определенный кризис. По словам начальника российской антарктической экспедиции Валерия Лукина, позиции России в Антарктиде все еще сильны, несмотря на объективные трудности.
Валерий Лукин: Российская антарктическая экспедиция - это часть российского государства, и все те проблемы, которые существуют в России, не могут не существовать в российской Антарктике. Но, несмотря на все сложности, особенно перестроечного периода, ни на день российская антарктическая экспедиция не прекращала своей работы. Бюджет экспедиции почти 390 миллионов рублей. 27 стран работают в Антарктиде. Мы занимаем сейчас по уровню финансового обеспечения девятое место. Я считаю, что это неплохо.
Дмитрий Казнин: Кроме постоянного мониторинга окружающей среды российские полярники вместе со своими коллегами из других стран занимаются изучением знаменитого подледникового озера "Восток", обнаруженного в начале 90-х годов прямо под российской станцией. Озеро размером с Онежское находится на глубине 3 тысяч 750 метров. Еще до его обнаружения российские ученые совершенно в других целях пробурили во льду скважину глубиной 3623 метра.
Валерий Лукин: Таким образом, у нас осталось порядка 130 метров льда. Международное сообщество обратилось к нам с просьбой не проникать пока в водный слой озера - до того момента, когда мы не разработаем специальную технологию проникновения, сводящую к минимуму возможности загрязнения реликтовых вод этого озера. Такая технология была разработана.
Дмитрий Казнин: Примерно через два года мир ждет научная сенсация. Российские полярники доберутся до подледникового реликтового озера. Кроме сильных холодов и ветра у российских полярников есть еще две проблемы: невозможность вывезти из Антарктиды мусор, которого скопилось примерно 20 тысяч тонн, так как российская таможня за его ввоз требует платить пошлины, и экстремальные туристы, досаждающие полярникам всех стран, вынужденным периодически устраивать спасательные экспедиции за нерадивыми путешественниками.
Виктор Резунков: Андрей Вадимович, давайте поговорим о проблемах, которые существуют перед российскими полярниками. Мы слышали в репортаже, что было выделено 390 миллионов рублей. Много это или мало?
Андрей Попов: На мой взгляд, это далеко не достаточно, потому что львиная доля этих средств уходит на доставку полярников в Антарктиду, на закупку техники, к сожалению, далеко не всегда современной, на закупку оборудования - потихонечку начинаем обновлять приборный парк, в геофизике в большинстве своем у нас приборы конца 70-х годов. Начали обновлять парк компьютерной техники. Малая толика этих средств идет на закупку продовольствия. К сожалению, нас кормят не продуктами, а деньгами, деньги на продукты так и выделяются, а в результате не очень богатый ассортимент продуктов, количество далеко не достаточное. На мой взгляд, нужно пересматривать эти нормы и кормить не деньгами, а именно продуктами, чтобы было разнообразие, определенный набор необходимых продуктов. Если говорить о проблеме мусора - это очень большая проблема. С одной стороны, она связана с необходимостью платить таможенные пошлины за тот металлолом, который мы там заготавливаем каким-то образом, прессуем бочки и прочее, приходится здесь платить как за металлолом достаточно солидные деньги. К сожалению, пока эту проблему решить не удается. Вторая проблема - утилизация там, в Антарктиде, этой техники. Туда нужно завозить специальное оборудование для того, чтобы каким-то образом пакетировать тот же металл. Сейчас, скажем, проблема утилизации бытового мусора на большинстве станций - Беллинсгаузена, Лазаревской, "Прогрессе" уже практически решена. Завезено оборудование, водоочистные установки, это потихонечку решается. А проблема вывоза металлоотходов и прочих отходов транспортных походов - это проблема проблем.
Виктор Резунков: А существуют какие-то международные нормы вывоза мусора?
Андрей Попов: По протоколу об охране окружающей среды в Антарктике мы обязаны очистить все наши станции. Но если, скажем, на станциях "Прогресс" Беллинсгаузена и Новолазаревская - там эта проблема достаточно хорошо решается, там уже стыдно бросить даже просто-напросто окурок - это уже хорошо, то станция "Мирный" самая сложная в этом плане, потому что туда, начиная с 1956-го года ввозят, а вывозить практически не вывозят. Там все это втаивает в лед. Кроме того, на Мирном основная транспортная база по снабжению станции "Восток" там тяжелая техника, масла, солярка, и ее очень тяжело, конечно, будет чистить.
Виктор Резунков: А сколько всего станций в российской Антарктике?
Андрей Попов: В российской Антарктике 5 зимовочных станций и две полевые базы работают в летний сезон.
Виктор Резунков: Сколько людей всего сейчас, допустим, там работает?
Андрей Попов: Сейчас работает 90 человек. Мы работаем в рамках так называемых минимально допустимых параметров. Это та ситуация, когда ниже этих норм уже невозможно, иначе станции придется закрывать. Но уже начиная с 2005-2007-го года, мы надеемся, перейдем от ситуации выживания к ситуации развития, и надеемся, что финансирование будет немножко увеличено, потому что без увеличения финансирования выживать очень тяжело. Техника изношена, нужно думать о новой транспортной технике для обеспечения внутриконтинентальных походов, о модернизации зданий, модернизации научной аппаратуры, потому что необходимо финансирование, и в этом плане руководство РАЕ работает. Поскольку, как действительно сказал Валерий Лукин, проблемы страны - это и проблемы Антарктиды.
Виктор Резунков: На Антарктиде 27 стран еще представлены. Вы общаетесь друг с другом, есть контакты с полярниками других стран?
Андрей Попов: Да конечно. Скажем, станция Беллинсгаузена расположена в целом кусте антарктических станций, там постоянное общение. Станция Новолазаревская - рядом индийская станция, бывают друг у друга в гостях, помогают друг другу. Станция "Прогресс" - рядом находится китайская станция, в небольшом удалении австралийская "Дейвис", а станция "Мирный" как бы удалена от всех ближайших иностранных антарктических станций. В этом году нам пришлось обеспечить пять посадок самолета для австралийской экспедиции и для итальянской. Для этого мы делали взлетно-посадочную полосу на припае и на материковом льду. Мы осуществляли дозаправку этих самолетов. Очень хорошие были встречи, беседы, особенно с итальянской экспедицией, они проводили сейчас в рамках международного гранта радиолокационную съемку побережья Антарктиды.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Евгений: Добрый день, Андрей Вадимович. Евгений Викторович, Москва. Скажите пожалуйста, какая-то практическая польза сегодня есть от того, что вы там эти станции содержите, в гости ходите к китайцам?
Андрей Попов: Несомненно, практическая польза от наших исследований в Антарктиде есть, она двоякая. С одной стороны, мы занимаемся главным образом мониторингом всех природных сфер, от ионосферы, что позволяет прогнозировать изменения верхних слоев атмосферы, это очень важно для радиосвязи, а аэрология, зондирование атмосферы, стратосферы очень важны для понимания механизмов глобальных атмосферных переносов. Обычная метеорология, гидрология позволяют улучшать прогнозирование погоды. Не будь каких-то точек, наших станций, это было бы просто белое пятно. Даже во время в Арктике открывали новые станции, чтобы иметь не обрезанную карту, а возможность прогнозировать ту же самую погоду. В конечном итоге, накопление этих материалов из года в год, изо дня в день позволяет накапливать ряды данных во всех оболочках атмосферы, что позволяет прогнозировать изменения климата, а это чрезвычайно важно. На мой взгляд, важность этого сравнима с важностью исследований космоса. Увеличить оправдываемость прогноза всего на один процент - это даст миллиарды неубытков по земному шару.
Виктор Резунков: Андрей Вадимович, как-то чувствуется в Антарктиде изменение климата, тают льды?
Андрей Попов: Я бы так не сказал. В этом году были совершенно фоновые среднеклиматические температуры. По ветру - в июле в "Мирном" среднемесячный ветер был 25-27 метров в секунду, 24 дня при температурах около минус 20 градусов ветер был больше 25 метров. Вот условия наших работ.
Виктор Резунков: Работают женщины в экспедициях в Антарктиде?
Андрей Попов: В российских экспедициях работало несколько женщин, сейчас нет. В остальных странах, особенно у американцев, у чилийцев, австралийцев, очень много женщин. Начальник австралийской станции Кейси Карин Кристинсен, по-моему, внучка Ингрид и Ларса Кристенсен. В заливе Брюс есть берег Ингрид Кристенсен и Ларса Кристенсена.
Виктор Резунков: А на российских станциях женщины не прижились?
Андрей Попов: По-видимому, это связано, - недавно мы беседовали с Валерием Владимировичем Лукиным, - это, наверное, связано с менталитетом российских полярников, не самыми лучшими бытовыми условиями.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Александр: Это Александр Евгеньевич из Волгоградской области. Раньше работали из Антарктиды с полярных станций любительские радиостанции, сейчас кто-нибудь работает оттуда?
Андрей Попов: В нашу экспедицию работал Валентин Николаевич Макитенко. Он страстный радиолюбитель и работал со всем миром на любительской радиостанции, и даже работал со станцией "Северный полюс". Она недавно вернулась. Мы даже с ними работали.
Виктор Резунков: Поступила информация, что была открыта даже православная церковь на Антарктиде.
Андрей Попов: Да, совершенно верно, на станции Беллинсгаузена открыто патриаршее подворье. Теперь в Антарктиде будет зимовать монах Свято-Троице-Сергиевой Лавры. Финансирование осуществляет православная церковь, а обеспечивает российская антарктическая экспедиция - доставка, продовольствие, и так далее.
Виктор Резунков: И у вас еще будет построен новый зимовочный комплекс?
Андрей Попов: Да, на станции "Прогресс" планируется строительство большого современного комплекса, туда уже завезли все строительные конструкции. Там же на этой станции будет строиться аэродром, совместно, видимо, с китайцами и австралийцами. Будет достаточно современный комплекс, со стационарной вертолетной площадкой, с очистными сооружениями, но это дело не одного дня.
Виктор Резунков: Расскажите, пожалуйста, о ваших планах. Какие в дальнейшем будут проводиться научные работы в Антарктиде?
Андрей Попов: В ближайшие два года планируется очень серьезная работа по проникновению в озеро "Восток". Это будет сенсационная вещь, потому что озеру несколько миллионов лет, и мы впервые можем оценить биологию, которая была до оледенения Антарктиды. Даже само прохождение скважины уже дало гигантскую информацию об изменениях климата за эти десятки миллионов лет. Уже разработана технология по бережному вхождению в озеро, в ближайшие два года это произойдет. А так в Антарктиде, в принципе, очень сложно говорить об открытиях, они происходили в первые годы исследований, а сейчас это мониторинг. Каких-то открытий можно ожидать в плане геологии, работают геологические экспедиции. Так, в основном, это, конечно, мониторинг.
Виктор Резунков: С озером - интересно, какая разработана методика бурения, 3000 метров, это же огромная глубина.
Андрей Попов: Я не специалист в этом, я океанолог, климатолог, мне сложно говорить о технологических вещах. Знаю, что аппаратуру для этого бурения разработал наш Горный институт.
Виктор Резунков: А что может быть в этом озере? Какие-то бактерии, которые могли сохраниться?
Андрей Попов: Да, бактерии, микроорганизмы, проникновение в озеро сродни посадке на Марс. Это будет мировая сенсация.
Виктор Резунков: Некоторые западные страны в свое время выступали против проникновения с российской стороны, мотивируя тем, что в озеро можно внести загрязнения. А сейчас разработана методика, которая позволяет сделать это без ущерба озеру?
Андрей Попов: Да, совершенно верно. Сейчас международное сообщество научное пришло к консенсусу, что да, у нас есть такая технология, и мы можем осуществить проникновение в озеро.
Виктор Резунков: А когда ожидается следующая экспедиция в Антарктиду?
Андрей Попов: Следующая экспедиция отправится в конце октября - начале ноября. Это будет уже 50-я экспедиция, сейчас там работает 49-я российская антарктическая экспедиция. 50-я будет юбилейной, поскольку в феврале 1956-го года впервые была открыта станция "Мирный". Это самая старая и заслуженная стация. Видимо, будут юбилейные торжества. Мне хотелось бы сказать, что пора вернуться к традиции встречи экспедиций не по юбилейным датам, а каждой экспедиции, потому что Антарктида как была, так и остается очень суровым континентом. Условия жизни людей остаются прежними, и почему, скажем, в 60-70-е годы полярников встречали так, что это был праздник города, а сейчас мы пришли, 6-7 часов стояли наши родственники, мерзли... Это непонятно и хотелось бы вернуть эти традиции. Понимаю, что есть финансовые проблемы, но можно как-то подумать и сделать так, чтобы это было достойно.
Виктор Резунков: А вот психологическое состояние людей, которые постоянно ходят в Арктику и Антарктику - насколько постепенно человек привыкает, адаптируется к достаточно жестким условиям?
Андрей Попов: Что Антарктида, что Арктика, в силу своей удаленности, жесткости климата условия очень хорошо отфильтровывают людей: человек, не готовый к этому, больше никогда не пойдет, а человек, который почувствовал эту настоящую мужскую работу, заболевает Антарктидой или Арктикой, и все время стремится туда вернуться. Это своего рода болезнь. Там настоящая мужская работа, которую не каждый сделает. У нас был Саша Гребенников, молодой парнишка. Он 19 лет отметил на станции Беллинсгаузена, 20 лет в походе на "Восток", 21 год в походе с "Востока". Молодой совсем мальчишка, но прекрасно себя зарекомендовал, повар, думаю, он и дальше будет ходить в Антарктиду.
Виктор Резунков: Но это свойство отдельных людей, или каждый человек может адаптироваться к таким условиям?
Андрей Попов: Думаю, Антарктида просто отбирает людей. Это индивидуально.
Виктор Резунков: А в информационном плане - есть там телевизор, радио, чтобы постоянно следить за событиями в мире?
Андрей Попов: Могу сказать, что в основном мы слушали Радио Свобода, поскольку прохождение такое, иногда Радио России. Интернета у нас, к сожалению, нет, хотя есть спутниковая связь, но Интернет достаточно дорог и не вписывается в наш бюджет. Есть видеомагнитофоны, был несколько лет назад телевизор со специальной спутниковой антенной, но сейчас этого спутника нет, и телевидение мы не смотрели. Сейчас какой-то эксперимент проводится на стации Беллинсгаузена, что, может, будет телевидение.
Виктор Резунков: А как с родными вы связывались, через передатчики?
Андрей Попов: Нет, через спутниковый телефон, достаточно часто звонили, хотя это и дорого, порядка двух с половиной долларов за минуту, но регулярно могли связываться.
Виктор Резунков: А кто оплачивает, если не секрет?
Андрей Попов: Из своего кармана.
Виктор Резунков: Россия не выделяет на это денег?
Андрей Попов: Нет, во многих странах выделяют, но у нас, видимо, таких средств для полярников нет.
Виктор Резунков: Сколько времени на корабле идти?
Андрей Попов: Порядка полутора месяцев. Из них половину мы идем вдоль Антарктиды, посещая станции, забирая полярников. Потом мы стояли немножко в Кейптауне, и месяц - до дома.
Виктор Резунков: Перемена климата тоже чувствовалась?
Андрей Попов: Да, многие из нас еще не адаптировались. От минус 20 до плюс 30, а потом плюс 3-4, мы, видимо, привезли плохую погоду, потому что до нас, говорят, была погода великолепная. Мы из Антарктиды привезли какую-то слякотную погоду.
Дмитрий Казнин: Российская экспедиция доставила в Антарктиду 500 тонн различной техники и конструкций для строительства нового зимовочного комплекса. Таким образом был преодолен определенный кризис. По словам начальника российской антарктической экспедиции Валерия Лукина, позиции России в Антарктиде все еще сильны, несмотря на объективные трудности.
Валерий Лукин: Российская антарктическая экспедиция - это часть российского государства, и все те проблемы, которые существуют в России, не могут не существовать в российской Антарктике. Но, несмотря на все сложности, особенно перестроечного периода, ни на день российская антарктическая экспедиция не прекращала своей работы. Бюджет экспедиции почти 390 миллионов рублей. 27 стран работают в Антарктиде. Мы занимаем сейчас по уровню финансового обеспечения девятое место. Я считаю, что это неплохо.
Дмитрий Казнин: Кроме постоянного мониторинга окружающей среды российские полярники вместе со своими коллегами из других стран занимаются изучением знаменитого подледникового озера "Восток", обнаруженного в начале 90-х годов прямо под российской станцией. Озеро размером с Онежское находится на глубине 3 тысяч 750 метров. Еще до его обнаружения российские ученые совершенно в других целях пробурили во льду скважину глубиной 3623 метра.
Валерий Лукин: Таким образом, у нас осталось порядка 130 метров льда. Международное сообщество обратилось к нам с просьбой не проникать пока в водный слой озера - до того момента, когда мы не разработаем специальную технологию проникновения, сводящую к минимуму возможности загрязнения реликтовых вод этого озера. Такая технология была разработана.
Дмитрий Казнин: Примерно через два года мир ждет научная сенсация. Российские полярники доберутся до подледникового реликтового озера. Кроме сильных холодов и ветра у российских полярников есть еще две проблемы: невозможность вывезти из Антарктиды мусор, которого скопилось примерно 20 тысяч тонн, так как российская таможня за его ввоз требует платить пошлины, и экстремальные туристы, досаждающие полярникам всех стран, вынужденным периодически устраивать спасательные экспедиции за нерадивыми путешественниками.
Виктор Резунков: Андрей Вадимович, давайте поговорим о проблемах, которые существуют перед российскими полярниками. Мы слышали в репортаже, что было выделено 390 миллионов рублей. Много это или мало?
Андрей Попов: На мой взгляд, это далеко не достаточно, потому что львиная доля этих средств уходит на доставку полярников в Антарктиду, на закупку техники, к сожалению, далеко не всегда современной, на закупку оборудования - потихонечку начинаем обновлять приборный парк, в геофизике в большинстве своем у нас приборы конца 70-х годов. Начали обновлять парк компьютерной техники. Малая толика этих средств идет на закупку продовольствия. К сожалению, нас кормят не продуктами, а деньгами, деньги на продукты так и выделяются, а в результате не очень богатый ассортимент продуктов, количество далеко не достаточное. На мой взгляд, нужно пересматривать эти нормы и кормить не деньгами, а именно продуктами, чтобы было разнообразие, определенный набор необходимых продуктов. Если говорить о проблеме мусора - это очень большая проблема. С одной стороны, она связана с необходимостью платить таможенные пошлины за тот металлолом, который мы там заготавливаем каким-то образом, прессуем бочки и прочее, приходится здесь платить как за металлолом достаточно солидные деньги. К сожалению, пока эту проблему решить не удается. Вторая проблема - утилизация там, в Антарктиде, этой техники. Туда нужно завозить специальное оборудование для того, чтобы каким-то образом пакетировать тот же металл. Сейчас, скажем, проблема утилизации бытового мусора на большинстве станций - Беллинсгаузена, Лазаревской, "Прогрессе" уже практически решена. Завезено оборудование, водоочистные установки, это потихонечку решается. А проблема вывоза металлоотходов и прочих отходов транспортных походов - это проблема проблем.
Виктор Резунков: А существуют какие-то международные нормы вывоза мусора?
Андрей Попов: По протоколу об охране окружающей среды в Антарктике мы обязаны очистить все наши станции. Но если, скажем, на станциях "Прогресс" Беллинсгаузена и Новолазаревская - там эта проблема достаточно хорошо решается, там уже стыдно бросить даже просто-напросто окурок - это уже хорошо, то станция "Мирный" самая сложная в этом плане, потому что туда, начиная с 1956-го года ввозят, а вывозить практически не вывозят. Там все это втаивает в лед. Кроме того, на Мирном основная транспортная база по снабжению станции "Восток" там тяжелая техника, масла, солярка, и ее очень тяжело, конечно, будет чистить.
Виктор Резунков: А сколько всего станций в российской Антарктике?
Андрей Попов: В российской Антарктике 5 зимовочных станций и две полевые базы работают в летний сезон.
Виктор Резунков: Сколько людей всего сейчас, допустим, там работает?
Андрей Попов: Сейчас работает 90 человек. Мы работаем в рамках так называемых минимально допустимых параметров. Это та ситуация, когда ниже этих норм уже невозможно, иначе станции придется закрывать. Но уже начиная с 2005-2007-го года, мы надеемся, перейдем от ситуации выживания к ситуации развития, и надеемся, что финансирование будет немножко увеличено, потому что без увеличения финансирования выживать очень тяжело. Техника изношена, нужно думать о новой транспортной технике для обеспечения внутриконтинентальных походов, о модернизации зданий, модернизации научной аппаратуры, потому что необходимо финансирование, и в этом плане руководство РАЕ работает. Поскольку, как действительно сказал Валерий Лукин, проблемы страны - это и проблемы Антарктиды.
Виктор Резунков: На Антарктиде 27 стран еще представлены. Вы общаетесь друг с другом, есть контакты с полярниками других стран?
Андрей Попов: Да конечно. Скажем, станция Беллинсгаузена расположена в целом кусте антарктических станций, там постоянное общение. Станция Новолазаревская - рядом индийская станция, бывают друг у друга в гостях, помогают друг другу. Станция "Прогресс" - рядом находится китайская станция, в небольшом удалении австралийская "Дейвис", а станция "Мирный" как бы удалена от всех ближайших иностранных антарктических станций. В этом году нам пришлось обеспечить пять посадок самолета для австралийской экспедиции и для итальянской. Для этого мы делали взлетно-посадочную полосу на припае и на материковом льду. Мы осуществляли дозаправку этих самолетов. Очень хорошие были встречи, беседы, особенно с итальянской экспедицией, они проводили сейчас в рамках международного гранта радиолокационную съемку побережья Антарктиды.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Евгений: Добрый день, Андрей Вадимович. Евгений Викторович, Москва. Скажите пожалуйста, какая-то практическая польза сегодня есть от того, что вы там эти станции содержите, в гости ходите к китайцам?
Андрей Попов: Несомненно, практическая польза от наших исследований в Антарктиде есть, она двоякая. С одной стороны, мы занимаемся главным образом мониторингом всех природных сфер, от ионосферы, что позволяет прогнозировать изменения верхних слоев атмосферы, это очень важно для радиосвязи, а аэрология, зондирование атмосферы, стратосферы очень важны для понимания механизмов глобальных атмосферных переносов. Обычная метеорология, гидрология позволяют улучшать прогнозирование погоды. Не будь каких-то точек, наших станций, это было бы просто белое пятно. Даже во время в Арктике открывали новые станции, чтобы иметь не обрезанную карту, а возможность прогнозировать ту же самую погоду. В конечном итоге, накопление этих материалов из года в год, изо дня в день позволяет накапливать ряды данных во всех оболочках атмосферы, что позволяет прогнозировать изменения климата, а это чрезвычайно важно. На мой взгляд, важность этого сравнима с важностью исследований космоса. Увеличить оправдываемость прогноза всего на один процент - это даст миллиарды неубытков по земному шару.
Виктор Резунков: Андрей Вадимович, как-то чувствуется в Антарктиде изменение климата, тают льды?
Андрей Попов: Я бы так не сказал. В этом году были совершенно фоновые среднеклиматические температуры. По ветру - в июле в "Мирном" среднемесячный ветер был 25-27 метров в секунду, 24 дня при температурах около минус 20 градусов ветер был больше 25 метров. Вот условия наших работ.
Виктор Резунков: Работают женщины в экспедициях в Антарктиде?
Андрей Попов: В российских экспедициях работало несколько женщин, сейчас нет. В остальных странах, особенно у американцев, у чилийцев, австралийцев, очень много женщин. Начальник австралийской станции Кейси Карин Кристинсен, по-моему, внучка Ингрид и Ларса Кристенсен. В заливе Брюс есть берег Ингрид Кристенсен и Ларса Кристенсена.
Виктор Резунков: А на российских станциях женщины не прижились?
Андрей Попов: По-видимому, это связано, - недавно мы беседовали с Валерием Владимировичем Лукиным, - это, наверное, связано с менталитетом российских полярников, не самыми лучшими бытовыми условиями.
Виктор Резунков: У нас в эфире слушатель.
Александр: Это Александр Евгеньевич из Волгоградской области. Раньше работали из Антарктиды с полярных станций любительские радиостанции, сейчас кто-нибудь работает оттуда?
Андрей Попов: В нашу экспедицию работал Валентин Николаевич Макитенко. Он страстный радиолюбитель и работал со всем миром на любительской радиостанции, и даже работал со станцией "Северный полюс". Она недавно вернулась. Мы даже с ними работали.
Виктор Резунков: Поступила информация, что была открыта даже православная церковь на Антарктиде.
Андрей Попов: Да, совершенно верно, на станции Беллинсгаузена открыто патриаршее подворье. Теперь в Антарктиде будет зимовать монах Свято-Троице-Сергиевой Лавры. Финансирование осуществляет православная церковь, а обеспечивает российская антарктическая экспедиция - доставка, продовольствие, и так далее.
Виктор Резунков: И у вас еще будет построен новый зимовочный комплекс?
Андрей Попов: Да, на станции "Прогресс" планируется строительство большого современного комплекса, туда уже завезли все строительные конструкции. Там же на этой станции будет строиться аэродром, совместно, видимо, с китайцами и австралийцами. Будет достаточно современный комплекс, со стационарной вертолетной площадкой, с очистными сооружениями, но это дело не одного дня.
Виктор Резунков: Расскажите, пожалуйста, о ваших планах. Какие в дальнейшем будут проводиться научные работы в Антарктиде?
Андрей Попов: В ближайшие два года планируется очень серьезная работа по проникновению в озеро "Восток". Это будет сенсационная вещь, потому что озеру несколько миллионов лет, и мы впервые можем оценить биологию, которая была до оледенения Антарктиды. Даже само прохождение скважины уже дало гигантскую информацию об изменениях климата за эти десятки миллионов лет. Уже разработана технология по бережному вхождению в озеро, в ближайшие два года это произойдет. А так в Антарктиде, в принципе, очень сложно говорить об открытиях, они происходили в первые годы исследований, а сейчас это мониторинг. Каких-то открытий можно ожидать в плане геологии, работают геологические экспедиции. Так, в основном, это, конечно, мониторинг.
Виктор Резунков: С озером - интересно, какая разработана методика бурения, 3000 метров, это же огромная глубина.
Андрей Попов: Я не специалист в этом, я океанолог, климатолог, мне сложно говорить о технологических вещах. Знаю, что аппаратуру для этого бурения разработал наш Горный институт.
Виктор Резунков: А что может быть в этом озере? Какие-то бактерии, которые могли сохраниться?
Андрей Попов: Да, бактерии, микроорганизмы, проникновение в озеро сродни посадке на Марс. Это будет мировая сенсация.
Виктор Резунков: Некоторые западные страны в свое время выступали против проникновения с российской стороны, мотивируя тем, что в озеро можно внести загрязнения. А сейчас разработана методика, которая позволяет сделать это без ущерба озеру?
Андрей Попов: Да, совершенно верно. Сейчас международное сообщество научное пришло к консенсусу, что да, у нас есть такая технология, и мы можем осуществить проникновение в озеро.
Виктор Резунков: А когда ожидается следующая экспедиция в Антарктиду?
Андрей Попов: Следующая экспедиция отправится в конце октября - начале ноября. Это будет уже 50-я экспедиция, сейчас там работает 49-я российская антарктическая экспедиция. 50-я будет юбилейной, поскольку в феврале 1956-го года впервые была открыта станция "Мирный". Это самая старая и заслуженная стация. Видимо, будут юбилейные торжества. Мне хотелось бы сказать, что пора вернуться к традиции встречи экспедиций не по юбилейным датам, а каждой экспедиции, потому что Антарктида как была, так и остается очень суровым континентом. Условия жизни людей остаются прежними, и почему, скажем, в 60-70-е годы полярников встречали так, что это был праздник города, а сейчас мы пришли, 6-7 часов стояли наши родственники, мерзли... Это непонятно и хотелось бы вернуть эти традиции. Понимаю, что есть финансовые проблемы, но можно как-то подумать и сделать так, чтобы это было достойно.
Виктор Резунков: А вот психологическое состояние людей, которые постоянно ходят в Арктику и Антарктику - насколько постепенно человек привыкает, адаптируется к достаточно жестким условиям?
Андрей Попов: Что Антарктида, что Арктика, в силу своей удаленности, жесткости климата условия очень хорошо отфильтровывают людей: человек, не готовый к этому, больше никогда не пойдет, а человек, который почувствовал эту настоящую мужскую работу, заболевает Антарктидой или Арктикой, и все время стремится туда вернуться. Это своего рода болезнь. Там настоящая мужская работа, которую не каждый сделает. У нас был Саша Гребенников, молодой парнишка. Он 19 лет отметил на станции Беллинсгаузена, 20 лет в походе на "Восток", 21 год в походе с "Востока". Молодой совсем мальчишка, но прекрасно себя зарекомендовал, повар, думаю, он и дальше будет ходить в Антарктиду.
Виктор Резунков: Но это свойство отдельных людей, или каждый человек может адаптироваться к таким условиям?
Андрей Попов: Думаю, Антарктида просто отбирает людей. Это индивидуально.
Виктор Резунков: А в информационном плане - есть там телевизор, радио, чтобы постоянно следить за событиями в мире?
Андрей Попов: Могу сказать, что в основном мы слушали Радио Свобода, поскольку прохождение такое, иногда Радио России. Интернета у нас, к сожалению, нет, хотя есть спутниковая связь, но Интернет достаточно дорог и не вписывается в наш бюджет. Есть видеомагнитофоны, был несколько лет назад телевизор со специальной спутниковой антенной, но сейчас этого спутника нет, и телевидение мы не смотрели. Сейчас какой-то эксперимент проводится на стации Беллинсгаузена, что, может, будет телевидение.
Виктор Резунков: А как с родными вы связывались, через передатчики?
Андрей Попов: Нет, через спутниковый телефон, достаточно часто звонили, хотя это и дорого, порядка двух с половиной долларов за минуту, но регулярно могли связываться.
Виктор Резунков: А кто оплачивает, если не секрет?
Андрей Попов: Из своего кармана.
Виктор Резунков: Россия не выделяет на это денег?
Андрей Попов: Нет, во многих странах выделяют, но у нас, видимо, таких средств для полярников нет.
Виктор Резунков: Сколько времени на корабле идти?
Андрей Попов: Порядка полутора месяцев. Из них половину мы идем вдоль Антарктиды, посещая станции, забирая полярников. Потом мы стояли немножко в Кейптауне, и месяц - до дома.
Виктор Резунков: Перемена климата тоже чувствовалась?
Андрей Попов: Да, многие из нас еще не адаптировались. От минус 20 до плюс 30, а потом плюс 3-4, мы, видимо, привезли плохую погоду, потому что до нас, говорят, была погода великолепная. Мы из Антарктиды привезли какую-то слякотную погоду.
