Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Великий русский полководец Александр Суворов сказал, что война не считается законченной, пока не похоронен последний солдат. На территории Петербурга и Ленинградской области, где во время Второй мировой войны шли ожесточенные бои, земля хранит останки не только русских солдат, но и немцев, итальянцев. Согласно российскому законодательству и международным соглашениям, земли, где велись бои, перед застройкой и иным использованием должны быть обследованы и произведено перезахоронение останков. Действуют ли эти законы в Петербурге - об этом мы поговорим с нашим сегодняшним гостем, депутатом городского парламента первого и второго созыва, ныне общественным деятелем, действительным государственным советником Петербурга первого класса Александром Щелкановым. Александр Александрович, только что в нашем эфире прозвучал материал, в котором было рассказано о том, что власти города готовы допустить даже нарушение экологической обстановки в регионе только для того, чтобы праздник 300-летия Петербурга не был сорван. (Смотри материал: "Экологи обеспокоены намерением санкт-петербургских властей взрывать лед на Ладожском озере"). Как вы считаете, насколько типична для России такая ситуация, когда ради сиюминутной выгоды закрываются глаза на последствия тех или иных мероприятий?
Александр Щелканов: Честно говоря, та информация, которая прозвучала, особенно степень объективности цифрового подтверждения возможных последствий, меня ввела в транс. Кончили бомбить Ирак, начинают бомбить Ладогу. Ненормальный подход совершенно. Бомбежки прошлого года юга России, когда были страшные заторы, потом были резко осуждены, причем далеко не экологами, а профессионалами-гидрологами, которые говорили, что они ухудшили ситуацию. Наконец, есть категория людей, которые ждут этих бомбежек, уже здесь в Питере, чтобы подобрать эту рыбу, надо иметь открытые глаза и видеть это, и потом нести ее на базар. Поэтому, мне кажется, сверхсрочно нужно вмешательство Законодательного собрания, оперативное, там есть две специальные комиссии - экология и право и законность, привлечение прокуратуры, и - рассмотрение этого вопроса на общегородском правительственном уровне. Я считаю недопустимым решать эту проблему таким образом.
Татьяна Валович: Александр Александрович, вот я знаю, что вы давно уже, еще будучи депутатом, обращали внимание городских властей на проблему того, что во время прибытия делегаций на 300-летие Петербурга они пойдут по незахороненным останкам погибших солдат, которые, возможно, находятся на территории аэропорта Пулково и вновь строящихся терминалов. У вас есть обоснованные доказательства? Многие чиновники утверждают, что это домыслы людей, которые хотят негативным образом привлечь внимание к 300-летию города?
Александр Щелканов: Вы видите, как интересно, только что мы с вами рассмотрели один из сюжетов, связанный с экологией, и вдруг этот вопрос. У вас нет впечатления, что здесь уже другой аспект - экология нравственности, экология совести, экология души? Вот чем болезнен для меня этот вопрос. На самом деле, мне приходится заниматься вопросом перезахоронения останков отнюдь не в связи с 300-летием, а в течение гораздо более длительного срока, конкретно - с начала проекта предложения версии проекта "Пулково-300", строительства нового международного аэропорта. Я очень коротко скажу только, что больше 5 лет, уже еще тогда, когда начинался этот проект, мы, это я некоторые и правозащитные организации, и профессиональные по поиску останков и по организации перезахоронений, и по взаимодействию, в частности, с Германией по этим перезахоронениям, пытаемся убедить городскую администрацию в том, что нужно соблюдать закон.
Обратите внимание: я перевожу на следующий уровень - не нужно перезахоранивать, а нужно соблюдать закон, это гораздо выше. Я возвращаюсь к тому, о чем я говорил в одной из наших встреч - это вызывающее закононепослушание нынешней городской администрации. Сегодня мы говорим только об одном примере, о законе о погребении и похоронном деле, как Российской Федерации, так и одноименный закон Санкт-Петербурга, который обязывает перед началом хозяйственного, технического освоения той или иной территории, на которой вероятны боевые действия периода Великой Отечественной войны или незарегистрированные захоронения результатов репрессивной деятельности, я подчеркиваю этот момент, они обязаны эти территории проверить на наличие подобных останков. Для этого есть специализированная организация. Начиная с "Пулково", эти работы проведены не были. Там были другие работы. И актами о поиске взрывчатых веществ администрация пытается прикрыться.
Актов о поиске захоронений останков воинов нет, потому что не было таких работ. Организации, на которых я ссылаюсь, проводили такие работы в силу своего человеческого гражданского долга, и в силу обязанностей, и нашли эти останки. У нас есть подтверждения, есть фотографии, есть видеоматериалы, есть акты эксгумации конкретных людей, по которым даже возраст можно определить, ему 25 лет, ему 40. Специалисты определяют даже это по состоянию зубов, по состоянию костей. Скажу только, что очень большое количество останков находятся сейчас не перезахороненными, как этого требует закон, а в мешках у людей на квартирах. Администрация отказывается заниматься этой работой, заниматься тем, что требует закон. И так на сегодня, что касается Пулково, то все останки в процессе реструктурирования инженерного оставлены на месте, покрыты слоем земли, и мало того, что послевоенные взлетные полосы лежат на костях, сегодняшние территории также положены на кости. И мы понимаем применительно к "Пулково-3", что, конечно, сейчас уже невозможно провести эти гигантские работы по поиску, но мы считаем крайне необходимым в канун 300-летия поставить хотя бы две стелы на въездах на шоссе из аэропорта, где скромно сказать что здесь покоятся останки участников. Это задача минимальная. Ведь аналогичная ситуация складывается у нас и на Восточной полукольцевой дороге - подходы к Неве, и на канале, ведущем в Петергоф к нынешнему президентскому дворцу, к его берегам, где был высажен десант, и где также... И, наконец, совершенно вызывающая ситуация на Серафимовском кладбище, где, по нашим сведениям, останки погибших подводников с "К-19" захоронены на существующих местах погребения блокадников.
Татьяна Валович: Александр Александрович, уменьшится ли число наркоманов, если ужесточить наказания за распространение наркотиков?
Александр Щелканов: Не уменьшится. Более того, на сегодня надо заставить работать уже существующие законы. На сегодня надо избавиться от той серьезнейшей коррупционной зависимости, которой пронизана власть и которая прощает очень многое от тех, кто поставляет наркотики, потому что от них и кормится ими часто и содержится. Итак, пока надо заставить ныне выполнять существующие законы, каждому, кто заработает по этим законам, нужно давать сполна. Этого уже будет достаточно. Только после того, как мы докажем, что ныне существующие правовые нормы и наказания неэффективны, только после того, а этого, боюсь, никогда не будет, когда мы избавимся от коррупции в эшелонах власти, питающейся от наркобизнеса, от наркопоставок, только тогда можно будет говорить о необходимости усиления этих законов.
Татьяна Валович: Вы все время говорите о том, что в России не выполняются уже существующие законы. Возвращаясь к основной теме нашей беседы - по поводу захоронений солдат, погибших в Великой Отечественной войне - официально признают ли все-таки городские власти существование таких захоронений на территории Пулковских высот, где ведется строительство и нового Пулковского терминала, это место понятно, что должен город развиваться, но вот как они отреагировали? Я знаю, что вы обращались к губернатору с этим вопросом?
Александр Щелканов: Прежде всего, город действительно должен развиваться, но должен развиваться по закону своего внутреннего развития и по системе целей, и так далее. Всего этого в городе нет, поэтому пока он развивается хаотически, если вообще это можно назвать развитием. Пока город находится где-то в средней стадии между реанимацией и реабилитацией, но никак не развития. По поводу - знают ли власти - начали с Московского района, и первой реакцией властей Московского района было, что там вообще не было боевых действий. Нонсенс. Вероятно, люди, которые отвечали или готовили ответ, считали, что гибель в процессе боевых действий - это только гибель в рукопашной или от пули - никак не от артобстрела или бомбежек, и так далее. Пришлось обращаться в прокуратуру, у прокуратуры вероятно более широкие возможности доступа к источникам, к информации, и получили подтверждение, что да, боевые действия там были. Там были отряды ПВО, которые аэростаты держали, там зенитки стояли, и так далее. И так прокуратура заставила поверить, что боевые действия там были. Более того, когда мы представили после отказа господина Яковлева в проведении подобных работ в прокуратуру, представили те материалы, о которых я говорил, подтверждающие факты эксгумации и захоронения останков, прокурор сделал предписание в адрес губернатора с просьбой устранить имеющиеся недостатки в освоении этих территорий, на что буквально через очень короткий установленный законом срок от губернатора пришел ответ: "Недостатки устранены".
Татьяна Валович: Каким образом?
Александр Щелканов: Вот на этот вопрос должна была ответить прокуратура и должна была получить все материалы подтверждающие. Это целая серия актов спецзахоронения, и так далее. Ничего подобного нет, но и прокуратура на этом успокоилась.
Татьяна Валович: Хорошо, действительно там проведены уже большие работы строительные, я понимаю, что, возможно, вспять не вернуть этот процесс, но нужно, чтобы в дальнейшем учитывались законы, которые должны действовать. К кому вы обращались с тем, чтобы поставить эти стелы, насколько это дорогостояще, только за три месяца 176 миллионов рублей, выделенных на празднование юбилея Петербурга, было расхищено - какую часть денег потребовало инвентарное увековечение памяти жизни людей, которые сложили жизни за город?
Александр Щелканов: Мне достаточно трудно давать стоимостную оценку этой работы, но мне представляется, что, во-первых, то, что касается архитектурной части этих проектов, то питерские художники в этом конкретном случае могли бы сделать это бесплатно. Слишком велика наша зависимость, наш долг перед теми, кто остался лежать в этой земле, засыпанный, закатанный. А что касается практической реализации, это вышло бы на уровне среднего памятника у нас на кладбище, на могиле, который каждый из нас ставит своим погибшим родителям, не говоря о том, что у нас военный мемориал, организация, которая могла бы помочь в этом, то есть, это была бы неизмеримо малая величина, по сравнению с тем, что разворовано.
Татьяна Валович: Александр Александрович, говоря о местах возможных захоронений останков солдат, погибших во Второй мировой войне, вы упомянули и новую резиденцию президента России - Константиновский дворец. Там тоже не были соблюдены законодательные акты по поиску и исследованию территории? Ведь там сейчас проводятся очень большие и спешные работы, чтобы успеть к юбилею.
Александр Щелканов: Я чуть повторюсь, но по тем сведениям, которые есть у нас, обследование территорий, осваиваемых сегодня в проекте Константиновского дворца, президентской резиденции - специальных работ по поиску и обнаружению, дальнейшей идентификации останков воинов не проводилось. А подобные останки в процессе чисто технических грунтовых работ там обнаруживались.
Татьяна Валович: Я знаю, даже сами рабочие обращались в поисковые организации, когда обнаруживали человеческие кости?
Александр Щелканов: Более того, и отчетные документы военного периода говорят, что там была высадка десанта, а такое без жертв не проходит.
Татьяна Валович: Поступали ли какие-то запросы к тем подрядным организациям, которые ведут работы на территории Константиновского дворца, ведь они не могут не знать?
Александр Щелканов: У меня подобной информации нет, но по той простой причине, что я не в этом слое нахожусь. Я имею контакты с лицензированной организацией, которая занимается поиском и захоронениями, и с организацией, которая занимается установлением связи, если обнаруживаются немецкие останки, то с германской стороной, по их выдаче, и так далее. Поэтому этот вопрос от меня достаточно далек. Но имейте в виду, это же закон, мы говорим о законе, и никакие подобные обращения дополнительные не нужны, закон нужно исполнять. Я буду с маниакальной настойчивостью повторять эту фразу. Ничто никого не освободит от того, что они не знают этого закона, что эти работы там надо было провести.
Татьяна Валович: В начале 90-х годов в российском обществе была достаточно большая бурная дискуссия по поводу того, как соблюдать законы по захоронениям, особенно немецким, россияне говорили, что война прошла, нужно уже отдавать дань, и как-то не конфликтовать по этому поводу, знаю,что приезжающие сюда итальянцы часто задают вопрос. Они знают, что итальянские войска участвовали в осаде Ленинграда, и задавали вопросы о том, где захоронения. Как вы считаете, могут ли возникнуть такие вопросы сейчас, когда прибывают гости на 300-летие Петербурга, и кроме того, я знаю, что информация о вот этом положении размещена на некоторых сайтах в ФРГ. В каком положении могут оказаться городские власти, российские власти?
Александр Щелканов: Два аспекта - вопрос бесспорно может возникнуть, поскольку среди гостей могут быть непосредственно лично заинтересованные члены семей, дальние или близкие родственники тех, кто остался - погиб, оказался в плену, остался на российской территории. Вопрос этот может возникнуть. Можно официально отчитаться перед ними, вывезя их на имеющиеся уже в ближайшем окружении города и области официальные немецкие захоронения, открытые с участием германской стороны. Но чрезвычайно тяжело будет скрыть информацию о том, что большинство останков или потенциальных останков участников боевых действий с германской стороны на сегодня еще может покоиться в земле. Пятна, я подчеркиваю, этих возможностей хорошо известны и нанесены на карты, и признаться, что никаких работ по их поиску не проводится, будет чрезвычайно неприятно. Скорее всего, это будет скрываться.
Татьяна Валович: Как это скажется на имидже города?
Александр Щелканов: Если бы только это отрицательно сказывалось на имидже города, если бы только это.
Александр Щелканов: Честно говоря, та информация, которая прозвучала, особенно степень объективности цифрового подтверждения возможных последствий, меня ввела в транс. Кончили бомбить Ирак, начинают бомбить Ладогу. Ненормальный подход совершенно. Бомбежки прошлого года юга России, когда были страшные заторы, потом были резко осуждены, причем далеко не экологами, а профессионалами-гидрологами, которые говорили, что они ухудшили ситуацию. Наконец, есть категория людей, которые ждут этих бомбежек, уже здесь в Питере, чтобы подобрать эту рыбу, надо иметь открытые глаза и видеть это, и потом нести ее на базар. Поэтому, мне кажется, сверхсрочно нужно вмешательство Законодательного собрания, оперативное, там есть две специальные комиссии - экология и право и законность, привлечение прокуратуры, и - рассмотрение этого вопроса на общегородском правительственном уровне. Я считаю недопустимым решать эту проблему таким образом.
Татьяна Валович: Александр Александрович, вот я знаю, что вы давно уже, еще будучи депутатом, обращали внимание городских властей на проблему того, что во время прибытия делегаций на 300-летие Петербурга они пойдут по незахороненным останкам погибших солдат, которые, возможно, находятся на территории аэропорта Пулково и вновь строящихся терминалов. У вас есть обоснованные доказательства? Многие чиновники утверждают, что это домыслы людей, которые хотят негативным образом привлечь внимание к 300-летию города?
Александр Щелканов: Вы видите, как интересно, только что мы с вами рассмотрели один из сюжетов, связанный с экологией, и вдруг этот вопрос. У вас нет впечатления, что здесь уже другой аспект - экология нравственности, экология совести, экология души? Вот чем болезнен для меня этот вопрос. На самом деле, мне приходится заниматься вопросом перезахоронения останков отнюдь не в связи с 300-летием, а в течение гораздо более длительного срока, конкретно - с начала проекта предложения версии проекта "Пулково-300", строительства нового международного аэропорта. Я очень коротко скажу только, что больше 5 лет, уже еще тогда, когда начинался этот проект, мы, это я некоторые и правозащитные организации, и профессиональные по поиску останков и по организации перезахоронений, и по взаимодействию, в частности, с Германией по этим перезахоронениям, пытаемся убедить городскую администрацию в том, что нужно соблюдать закон.
Обратите внимание: я перевожу на следующий уровень - не нужно перезахоранивать, а нужно соблюдать закон, это гораздо выше. Я возвращаюсь к тому, о чем я говорил в одной из наших встреч - это вызывающее закононепослушание нынешней городской администрации. Сегодня мы говорим только об одном примере, о законе о погребении и похоронном деле, как Российской Федерации, так и одноименный закон Санкт-Петербурга, который обязывает перед началом хозяйственного, технического освоения той или иной территории, на которой вероятны боевые действия периода Великой Отечественной войны или незарегистрированные захоронения результатов репрессивной деятельности, я подчеркиваю этот момент, они обязаны эти территории проверить на наличие подобных останков. Для этого есть специализированная организация. Начиная с "Пулково", эти работы проведены не были. Там были другие работы. И актами о поиске взрывчатых веществ администрация пытается прикрыться.
Актов о поиске захоронений останков воинов нет, потому что не было таких работ. Организации, на которых я ссылаюсь, проводили такие работы в силу своего человеческого гражданского долга, и в силу обязанностей, и нашли эти останки. У нас есть подтверждения, есть фотографии, есть видеоматериалы, есть акты эксгумации конкретных людей, по которым даже возраст можно определить, ему 25 лет, ему 40. Специалисты определяют даже это по состоянию зубов, по состоянию костей. Скажу только, что очень большое количество останков находятся сейчас не перезахороненными, как этого требует закон, а в мешках у людей на квартирах. Администрация отказывается заниматься этой работой, заниматься тем, что требует закон. И так на сегодня, что касается Пулково, то все останки в процессе реструктурирования инженерного оставлены на месте, покрыты слоем земли, и мало того, что послевоенные взлетные полосы лежат на костях, сегодняшние территории также положены на кости. И мы понимаем применительно к "Пулково-3", что, конечно, сейчас уже невозможно провести эти гигантские работы по поиску, но мы считаем крайне необходимым в канун 300-летия поставить хотя бы две стелы на въездах на шоссе из аэропорта, где скромно сказать что здесь покоятся останки участников. Это задача минимальная. Ведь аналогичная ситуация складывается у нас и на Восточной полукольцевой дороге - подходы к Неве, и на канале, ведущем в Петергоф к нынешнему президентскому дворцу, к его берегам, где был высажен десант, и где также... И, наконец, совершенно вызывающая ситуация на Серафимовском кладбище, где, по нашим сведениям, останки погибших подводников с "К-19" захоронены на существующих местах погребения блокадников.
Татьяна Валович: Александр Александрович, уменьшится ли число наркоманов, если ужесточить наказания за распространение наркотиков?
Александр Щелканов: Не уменьшится. Более того, на сегодня надо заставить работать уже существующие законы. На сегодня надо избавиться от той серьезнейшей коррупционной зависимости, которой пронизана власть и которая прощает очень многое от тех, кто поставляет наркотики, потому что от них и кормится ими часто и содержится. Итак, пока надо заставить ныне выполнять существующие законы, каждому, кто заработает по этим законам, нужно давать сполна. Этого уже будет достаточно. Только после того, как мы докажем, что ныне существующие правовые нормы и наказания неэффективны, только после того, а этого, боюсь, никогда не будет, когда мы избавимся от коррупции в эшелонах власти, питающейся от наркобизнеса, от наркопоставок, только тогда можно будет говорить о необходимости усиления этих законов.
Татьяна Валович: Вы все время говорите о том, что в России не выполняются уже существующие законы. Возвращаясь к основной теме нашей беседы - по поводу захоронений солдат, погибших в Великой Отечественной войне - официально признают ли все-таки городские власти существование таких захоронений на территории Пулковских высот, где ведется строительство и нового Пулковского терминала, это место понятно, что должен город развиваться, но вот как они отреагировали? Я знаю, что вы обращались к губернатору с этим вопросом?
Александр Щелканов: Прежде всего, город действительно должен развиваться, но должен развиваться по закону своего внутреннего развития и по системе целей, и так далее. Всего этого в городе нет, поэтому пока он развивается хаотически, если вообще это можно назвать развитием. Пока город находится где-то в средней стадии между реанимацией и реабилитацией, но никак не развития. По поводу - знают ли власти - начали с Московского района, и первой реакцией властей Московского района было, что там вообще не было боевых действий. Нонсенс. Вероятно, люди, которые отвечали или готовили ответ, считали, что гибель в процессе боевых действий - это только гибель в рукопашной или от пули - никак не от артобстрела или бомбежек, и так далее. Пришлось обращаться в прокуратуру, у прокуратуры вероятно более широкие возможности доступа к источникам, к информации, и получили подтверждение, что да, боевые действия там были. Там были отряды ПВО, которые аэростаты держали, там зенитки стояли, и так далее. И так прокуратура заставила поверить, что боевые действия там были. Более того, когда мы представили после отказа господина Яковлева в проведении подобных работ в прокуратуру, представили те материалы, о которых я говорил, подтверждающие факты эксгумации и захоронения останков, прокурор сделал предписание в адрес губернатора с просьбой устранить имеющиеся недостатки в освоении этих территорий, на что буквально через очень короткий установленный законом срок от губернатора пришел ответ: "Недостатки устранены".
Татьяна Валович: Каким образом?
Александр Щелканов: Вот на этот вопрос должна была ответить прокуратура и должна была получить все материалы подтверждающие. Это целая серия актов спецзахоронения, и так далее. Ничего подобного нет, но и прокуратура на этом успокоилась.
Татьяна Валович: Хорошо, действительно там проведены уже большие работы строительные, я понимаю, что, возможно, вспять не вернуть этот процесс, но нужно, чтобы в дальнейшем учитывались законы, которые должны действовать. К кому вы обращались с тем, чтобы поставить эти стелы, насколько это дорогостояще, только за три месяца 176 миллионов рублей, выделенных на празднование юбилея Петербурга, было расхищено - какую часть денег потребовало инвентарное увековечение памяти жизни людей, которые сложили жизни за город?
Александр Щелканов: Мне достаточно трудно давать стоимостную оценку этой работы, но мне представляется, что, во-первых, то, что касается архитектурной части этих проектов, то питерские художники в этом конкретном случае могли бы сделать это бесплатно. Слишком велика наша зависимость, наш долг перед теми, кто остался лежать в этой земле, засыпанный, закатанный. А что касается практической реализации, это вышло бы на уровне среднего памятника у нас на кладбище, на могиле, который каждый из нас ставит своим погибшим родителям, не говоря о том, что у нас военный мемориал, организация, которая могла бы помочь в этом, то есть, это была бы неизмеримо малая величина, по сравнению с тем, что разворовано.
Татьяна Валович: Александр Александрович, говоря о местах возможных захоронений останков солдат, погибших во Второй мировой войне, вы упомянули и новую резиденцию президента России - Константиновский дворец. Там тоже не были соблюдены законодательные акты по поиску и исследованию территории? Ведь там сейчас проводятся очень большие и спешные работы, чтобы успеть к юбилею.
Александр Щелканов: Я чуть повторюсь, но по тем сведениям, которые есть у нас, обследование территорий, осваиваемых сегодня в проекте Константиновского дворца, президентской резиденции - специальных работ по поиску и обнаружению, дальнейшей идентификации останков воинов не проводилось. А подобные останки в процессе чисто технических грунтовых работ там обнаруживались.
Татьяна Валович: Я знаю, даже сами рабочие обращались в поисковые организации, когда обнаруживали человеческие кости?
Александр Щелканов: Более того, и отчетные документы военного периода говорят, что там была высадка десанта, а такое без жертв не проходит.
Татьяна Валович: Поступали ли какие-то запросы к тем подрядным организациям, которые ведут работы на территории Константиновского дворца, ведь они не могут не знать?
Александр Щелканов: У меня подобной информации нет, но по той простой причине, что я не в этом слое нахожусь. Я имею контакты с лицензированной организацией, которая занимается поиском и захоронениями, и с организацией, которая занимается установлением связи, если обнаруживаются немецкие останки, то с германской стороной, по их выдаче, и так далее. Поэтому этот вопрос от меня достаточно далек. Но имейте в виду, это же закон, мы говорим о законе, и никакие подобные обращения дополнительные не нужны, закон нужно исполнять. Я буду с маниакальной настойчивостью повторять эту фразу. Ничто никого не освободит от того, что они не знают этого закона, что эти работы там надо было провести.
Татьяна Валович: В начале 90-х годов в российском обществе была достаточно большая бурная дискуссия по поводу того, как соблюдать законы по захоронениям, особенно немецким, россияне говорили, что война прошла, нужно уже отдавать дань, и как-то не конфликтовать по этому поводу, знаю,что приезжающие сюда итальянцы часто задают вопрос. Они знают, что итальянские войска участвовали в осаде Ленинграда, и задавали вопросы о том, где захоронения. Как вы считаете, могут ли возникнуть такие вопросы сейчас, когда прибывают гости на 300-летие Петербурга, и кроме того, я знаю, что информация о вот этом положении размещена на некоторых сайтах в ФРГ. В каком положении могут оказаться городские власти, российские власти?
Александр Щелканов: Два аспекта - вопрос бесспорно может возникнуть, поскольку среди гостей могут быть непосредственно лично заинтересованные члены семей, дальние или близкие родственники тех, кто остался - погиб, оказался в плену, остался на российской территории. Вопрос этот может возникнуть. Можно официально отчитаться перед ними, вывезя их на имеющиеся уже в ближайшем окружении города и области официальные немецкие захоронения, открытые с участием германской стороны. Но чрезвычайно тяжело будет скрыть информацию о том, что большинство останков или потенциальных останков участников боевых действий с германской стороны на сегодня еще может покоиться в земле. Пятна, я подчеркиваю, этих возможностей хорошо известны и нанесены на карты, и признаться, что никаких работ по их поиску не проводится, будет чрезвычайно неприятно. Скорее всего, это будет скрываться.
Татьяна Валович: Как это скажется на имидже города?
Александр Щелканов: Если бы только это отрицательно сказывалось на имидже города, если бы только это.
