Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: 14 марта одновременно с выборами президента Владимира Путина в Петербурге прошло огромное количество избирательных актов местного значения. Выбирали и в Госдуму, и в местный парламент, и в органы местного самоуправления. Об итогах этих выборов мы поговорим с нашим сегодняшним гостем, политологом Борисом Вишневским. Прежде, чем обсуждать результаты прошедших в Петербурге выборов, послушаем, каковы их предварительные итоги. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Дмитрий Казнин:
Дмитрий Казнин: В Петербурге проголосовало 57,5 процентов избирателей. Владимир Путин набрал примерно 75 процентов. Затем идет Николай Харитонов - 7,39 процента, и Ирина Хакамада - 6,74 процента. Сергей Глазьев набрал 4,14 процента, Сергей Миронов 1,46 процента, Олег Малышкин 0,8 процента. "Против всех" проголосовало 3,86 процента избирателей. Эти цифры отличаются от общероссийских прежде всего высоким результатом Ирины Хакамады, которая даже опередила Сергея Глазьева, а также преодолением однопроцентного барьера Сергеем Мироновым. 14 марта в Петербурге одновременно с президентскими проходили довыборы в Государственную Думу в 207-м округе и довыборы в Законодательное собрание Петербурга в двух округах. В 207-м округе, по предварительной информации, победил Александр Морозов, снятый перед выборами в Госдуму 7 декабря усилиями "Единой России". Тогда в округе победил кандидат "против всех". На этот раз, по неофициальной информации, "Единая Россия" выступила на стороне Морозова, чтобы не пропустить в Думу бывшего кандидата в губернаторы Петербурга Анну Маркову. В итоге Морозов получил больше чем 23 процента голосов, второе место занял традиционно сильный в этом округе кандидат "против всех" - более 20 процентов, и на третьем месте оказалось Анна Маркова с почти 18 процентами голосов. Довыборы в Думу сопровождались скандалом: на шести избирательных участках в бюллетенях для голосования были зачеркнуты участники кампании, кандидаты-аутсайдеры Эльвира Шарова и Андрей Ельчанинов. Несмотря на то, что по закону, - об этом после выборов заявил глава горизбиркома Александр Гнетов, - это нарушение не повлияет на конечный результат, скорее всего, проигравшие Александру Морозову кандидаты попытаются оспорить итоги голосования в суде.
Драматично закончились довыборы в местный парламент в 4-м и 39-м округах. В обоих случаях победил кандидат "против всех". Теперь горизбирком должен будет назначить очередные довыборы. Кроме всего прочего, 14 марта в некоторых округах дополнительно выбирали депутатов муниципальных советов. Результаты этих выборов будут известны только в среду 17 марта. По словам наблюдателей, муниципальные выборы были организованы хуже всего.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, как мы слышали, самое главное отличие президентских выборов в Петербурге в том, что Ирина Хакамада опередила Глазьева. Но, как мы помним, и на думских выборах СПС и "Яблоко" тоже преодолели в Петербурге пятипроцентный барьер. Такой выбор характерен для Петербурга?
Борис Вишневский: Это голосование, конечно, характерно для Петербурга. Ничего удивительного в том, что Хакамада показала здесь довольно приличный результат, нет. Ее достаточно хорошо знают в нашем городе, она была депутатом Думы от одного из питерских округов, хотя и проиграла Селезневу, но в округе набрала около 20 процентов, поэтому меня этот результат совершенно не удивляет. Удивляет скорее то, что у Глазьева оказалось так мало голосов, при том, что на думских выборах блок "Родина" в Петербурге получил больше голосов, чем было и у "Яблока", и у СПС. Но здесь, видимо, сказалось то, что в последние два месяца вокруг "Родины" постоянно происходили скандалы, а центральные телеканалы начали работать на прямую дискредитацию самого Глазьева, который, видимо, стал восприниматься как фигура плохо управляемая и неудобная, хотя все признавали, что сам факт создания "Родины" - проект Кремля. Видимо, это сказалось на результате Глазьева, и по стране, и в Петербурге.
Татьяна Валович: А почему так получается: по выборам президента его поддержало 75 процентов пришедших на выборы, а по другим выборам, скажем, выборы в Госдуму, по 207-му округу, выборы в Законодательное собрание, претендентам пришлось бороться с кандидатом "против всех". Казалось бы, наоборот, чем ближе власть к народу, тем более народ должен быть заинтересован выбрать тех людей, к которым можно апеллировать более коротким путем, а местные выборы вообще, как говорят, были организованы из рук вон плохо. Соседка пришла с выборов, говорила, ей просто такой вопрос задали члены избирательной комиссии: "А вы будете голосовать по выборам в местное самоуправление?" Она, опешив, ответила - "а что, можно не голосовать?" Почему так происходит?
Борис Вишневский: Этот эффект наблюдается уже не в первый раз. В 2000-м году с президентскими выборами, если вы помните, тоже были совмещены выборы в муниципалитеты, и тоже было массовое голосование "против всех". Эффект чисто психологический - о президентских выборах знают все, все считают их главными, избиратель приходит на участок, и выясняется, что кроме президента надо выбирать еще кого-то. При этом местные кампании, и по выборам муниципалитетов, и по довыборам в Законодательное собрание, заслоняются общефедеральной президентской кампанией, и избиратель почти не обращает на них внимание. Массовое голосование "против всех" происходит в двух случаях: или это очень хорошо организовано, когда, скажем, с предвыборной гонки снимают фаворита. Это было в 207-м округе в декабре, когда сняли Александра Морозова - протестное голосование было связано именно с этим, потому что он и тогда лидировал по всем опросам. Второй вариант протестного голосования - когда граждане просто толком не знают, из кого им выбирать, или не очень обращают на это внимание. Это и произошло сейчас, и, на мой взгляд, ничем иным не объясняется. Меня скорее удивил бы достаточно маленький процент голосов "против всех", поданных на президентских выборах, но я думаю, что те, кто мог бы так проголосовать, или не собирался в данном случае голосовать за Владимира Путина, просто не пошли на выборы.
Татьяна Валович: "Проголосовали ногами", как говорят.
Борис Вишневский: Да, проголосовали ногами. Поэтому и получился такой высокий результат у президента. В Петербурге, я думаю, это уже не связано с его питерским происхождением, но просто с тем, что граждане, не поддерживающие президента, просто остались дома.
Татьяна Валович: А вот та агитация, которая была развернута в стиле советских времен, повлияла на явку избирателей или нет?
Борис Вишневский: Не думаю, что она повлияла на явку. Если вы помните, руководящие указания из президентского штаба требовали обеспечить в Петербурге явку 70 процентов. Получилось 57. При этом, конечно, "накачали" всех, кого можно, на кого можно было повлиять, подняли по тревоге все бюджетные учреждения, школы, больницы, детские сады, жилищно-коммунальную систему, социальных работников и прочее, но, на мой взгляд, такая назойливая агитация скорее дала отрицательный эффект, по крайней мере, в Петербурге уж точно.
Татьяна Валович: А как вы вообще считаете, если результаты выборов были предопределены, почему же власть так настаивала, прессовала регионы, чтобы обеспечить высокую явку? Что, боялись нелегитимности, или еще чего-то?
Борис Вишневский: Все очень просто. Президентские выборы признаются состоявшимися в случае, если приходит не менее 50 процентов избирателей. Это единственное, чего боялся Кремль, того, что в ситуации, когда исход выборов с точки зрения процентов за кандидатов был всем понятен, граждане не захотят участвовать в этом, по сути дела, политическом спектакле. Они боролись не за проценты за Путина, а, по сути дела, только за процент явки, чтобы не сорвались выборы, хотя изначально можно было предположить, что явку сделают, так или иначе. Даже если бы граждане не пришли, значит, накидали бы бюллетеней, нет ни малейших сомнений. Это уже было в нашей истории не раз. Есть регионы, которые находятся просто вне какого-либо нормального наблюдения, а даже если наблюдатели и были, можно было бы сделать, как в Москве, где после окончания голосования наблюдателей выгоняли, увозили куда-то урны, и через несколько часов привозили обратно, а после этого вскрывали и начинали подсчитывать голоса. Вы же понимаете, что в этой ситуации можно сделать любой результат, какой захочется.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, к теме пожара в Манеже: руководитель Центральной избирательной комиссии Александр Вешняков на одной из пресс-конференций даже отметил, что не исключает того, что пожар - провокация в кульминационный момент выборов - момент подсчета голосов. Как вы оцениваете этот пожар?
Борис Вишневский: Думаю, что, конечно, это - несчастный случай, никакой это не поджог, не теракт. Действительно, такое может случиться в любую минуту, почти с любым, в старых тем более зданиях, да и новых тоже. Мы все знаем, как все это эксплуатируется, как работает пожарная сигнализация, поэтому я не стал бы это списывать на какие-то искусственные причины. Конечно, это трагедия. Конечно, очень жалко, что разрушено историческое здание, что погибли пожарные, но я бы не стал искать чьи-то злые намерения в случившемся, как, наверное, не стал бы их искать и в том, что в городе Архангельское произошел этот взрыв в жилом доме. Думаю, что, наверное, это действительно взрыв бытового газа, но, конечно, это трагедия намного более страшная, чем московская, потому что любой Манеж можно восстановить или построить заново, а людей, которые погибли, уже не вернуть.
Татьяна Валович: А как вам кажется, насколько эта ситуация с безалаберностью, безответственностью в России, и в том числе с безответственностью власти перед народом, насколько она характерна?
Борис Вишневский: Она очень характерна, зачем власти отвечать перед народом, когда народ не желает с нее ни за что спрашивать, когда народ идет и голосует на президентских выборах за человека, который, по большому счету, ведь ничего не сделал. Представьте себе, что последние 4 года были бы не такие высокие цены на нефть, и не удавалось бы за счет этого повышать зарплаты и пенсии. Спросите, что еще хорошего можно за последнее время вспомнить относительно улучшения нашей жизни? Выяснится, что практически ничего. То есть, все то, что ставится в заслугу президенту, из-за чего граждане так дружно за него голосуют, никак не связно с его деятельностью. И власть, которая видит, что может себе позволить делать все и обеспечить себе любые результаты выборов, какие надо, конечно, она не считает нужным за что-либо отвечать.
Татьяна Валович: У нас вопрос от слушателя, вы в эфире.
Александр: Здравствуйте, это Александр, Санкт Петербург. На прошлых, и муниципальных, и думских выборах в независимых СМИ были сообщения, что в закрытых учреждениях, это следственные изоляторы, военные училища, психоневрологические интернаты, люди принуждаются голосовать определенным образом администрацией этих учреждений. Сейчас таких публикаций нет. Как вы считаете, чем это объясняется, тем, что таких нарушений действительно не было, или наблюдателей там не было, или просто у нас независимых СМИ нет, или две последние причины вместе?
Борис Вишневский: Что касается военнослужащих - они сейчас по закону голосуют на общих участках, это по старому закону в воинских частях и военных училищах были закрытые участки, куда действительно не пускали наблюдателей и голосовали по команде, и под наблюдением сопровождающего офицера. Сейчас этого нет, и мне неизвестно о каких-то массовых нарушениях такого рода, хотя могу предположить, что военнослужащие и курсанты, скорее всего, голосовали определенным образом, просто потому, что на территории воинских частей и училищ практически невозможна никакая предвыборная агитация, значит, как командование сказало, так они, видимо, и проголосовали даже на общих избирательных участках. Что касается следственных изоляторов, туда, конечно, никакие наблюдатели не допускаются, но, судя по тому, что у нас в "Крестах" Хакамада на третьем месте, вряд ли там был какой-то особый контроль за голосованием. Наконец, учреждения типа психоневрологических интернатов и прочее - там возможны закрытые избирательные участки, но думаю, что их настолько мало, что они вряд ли повлияли на общую картину. Конечно, думаю, нарушения какие-то были, но вряд ли они носили масштабный характер, в частности и потому, что результат президентских выборов всем был понятен. Там, где проходили довыборы в Законодательное собрание и муниципальные органы, большей частью, по-моему, никаких закрытых участков не было.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, а вот к вопросу о СМИ: кстати, по мнению представителей ОБСЕ прошедшие в России президентские выборы нельзя считать демократическим тестом, потому что подконтрольные СМИ, по их мнению, поддерживали именно Владимира Путина. Так вот, на своей первой пресс-конференции ночью после того, как стали известны результаты выборов, Владимир Путин тоже начал говорить о независимости средств массовой информации - чтобы это значило?
Борис Вишневский: Во-первых, я, конечно, должен согласиться с контролерами из ОБСЕ относительно пристрастности освещения выборов, особенно в федеральных СМИ. Конечно, ничего похожего на объективность там просто не было, но мне бы хотелось, чтобы в первую очередь, свою точку зрения эти контролеры довели до сведения руководителей их государств, которые дружно поддерживают Владимира Владимирович на международном уровне, с ним встречаются, с ним обнимаются, говорят, что он реформатор, и даже вроде бы где-то еще и демократ. Такая очень странная ситуация. Ведь Путин пользуется международной поддержкой, при том, что нарушение свободы слова в демократических странах считается одним из самых серьезных нарушений. Что касается высказывания Владимира Владимировича относительно нашей свободы слова - ведь свобода слова проявляется не только во время избирательной кампании. Она проявляется и между выборами. Последние 4 года практически последовательно и методично у нас вытаптывалось информационное пространство. Результат выборов оказался предопределен не только тем, что во время избирательной кампании показывали только Путина, но и тем, что предыдущие 3-4 года показывали практически тоже только Путина, и федеральные СМИ были превращены в средства пропаганды, а оппозиция не имела возможности высказываться. А точка зрения президента - что у нас все хорошо, и он и дальше будет бороться за свободу слова - мне напоминает старый анекдот, когда у армянского радио спрашивали, будет ли третья мировая война. Радио отвечало: нет, не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется. На мой взгляд, президент и пытается камня на камне не оставить от свободы средств массовой информации, и называет это тем, что он борется за свободу слова.
Татьяна Валович: И в заключение: на ваш взгляд, какова главная задача Путина во время второго срока?
Борис Вишневский: Я думаю, что главная задача Путина во время второго срока - это остаться на третий срок, или, по крайней мере, оставить такого преемника, при котором его личная безопасность и личное положение будут абсолютно гарантированы. К сожалению, состав парламента сегодня таков, что эти задачи Путин вполне может решить. Если общество будет столь же пассивным, как сейчас, это вполне может произойти.
Дмитрий Казнин: В Петербурге проголосовало 57,5 процентов избирателей. Владимир Путин набрал примерно 75 процентов. Затем идет Николай Харитонов - 7,39 процента, и Ирина Хакамада - 6,74 процента. Сергей Глазьев набрал 4,14 процента, Сергей Миронов 1,46 процента, Олег Малышкин 0,8 процента. "Против всех" проголосовало 3,86 процента избирателей. Эти цифры отличаются от общероссийских прежде всего высоким результатом Ирины Хакамады, которая даже опередила Сергея Глазьева, а также преодолением однопроцентного барьера Сергеем Мироновым. 14 марта в Петербурге одновременно с президентскими проходили довыборы в Государственную Думу в 207-м округе и довыборы в Законодательное собрание Петербурга в двух округах. В 207-м округе, по предварительной информации, победил Александр Морозов, снятый перед выборами в Госдуму 7 декабря усилиями "Единой России". Тогда в округе победил кандидат "против всех". На этот раз, по неофициальной информации, "Единая Россия" выступила на стороне Морозова, чтобы не пропустить в Думу бывшего кандидата в губернаторы Петербурга Анну Маркову. В итоге Морозов получил больше чем 23 процента голосов, второе место занял традиционно сильный в этом округе кандидат "против всех" - более 20 процентов, и на третьем месте оказалось Анна Маркова с почти 18 процентами голосов. Довыборы в Думу сопровождались скандалом: на шести избирательных участках в бюллетенях для голосования были зачеркнуты участники кампании, кандидаты-аутсайдеры Эльвира Шарова и Андрей Ельчанинов. Несмотря на то, что по закону, - об этом после выборов заявил глава горизбиркома Александр Гнетов, - это нарушение не повлияет на конечный результат, скорее всего, проигравшие Александру Морозову кандидаты попытаются оспорить итоги голосования в суде.
Драматично закончились довыборы в местный парламент в 4-м и 39-м округах. В обоих случаях победил кандидат "против всех". Теперь горизбирком должен будет назначить очередные довыборы. Кроме всего прочего, 14 марта в некоторых округах дополнительно выбирали депутатов муниципальных советов. Результаты этих выборов будут известны только в среду 17 марта. По словам наблюдателей, муниципальные выборы были организованы хуже всего.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, как мы слышали, самое главное отличие президентских выборов в Петербурге в том, что Ирина Хакамада опередила Глазьева. Но, как мы помним, и на думских выборах СПС и "Яблоко" тоже преодолели в Петербурге пятипроцентный барьер. Такой выбор характерен для Петербурга?
Борис Вишневский: Это голосование, конечно, характерно для Петербурга. Ничего удивительного в том, что Хакамада показала здесь довольно приличный результат, нет. Ее достаточно хорошо знают в нашем городе, она была депутатом Думы от одного из питерских округов, хотя и проиграла Селезневу, но в округе набрала около 20 процентов, поэтому меня этот результат совершенно не удивляет. Удивляет скорее то, что у Глазьева оказалось так мало голосов, при том, что на думских выборах блок "Родина" в Петербурге получил больше голосов, чем было и у "Яблока", и у СПС. Но здесь, видимо, сказалось то, что в последние два месяца вокруг "Родины" постоянно происходили скандалы, а центральные телеканалы начали работать на прямую дискредитацию самого Глазьева, который, видимо, стал восприниматься как фигура плохо управляемая и неудобная, хотя все признавали, что сам факт создания "Родины" - проект Кремля. Видимо, это сказалось на результате Глазьева, и по стране, и в Петербурге.
Татьяна Валович: А почему так получается: по выборам президента его поддержало 75 процентов пришедших на выборы, а по другим выборам, скажем, выборы в Госдуму, по 207-му округу, выборы в Законодательное собрание, претендентам пришлось бороться с кандидатом "против всех". Казалось бы, наоборот, чем ближе власть к народу, тем более народ должен быть заинтересован выбрать тех людей, к которым можно апеллировать более коротким путем, а местные выборы вообще, как говорят, были организованы из рук вон плохо. Соседка пришла с выборов, говорила, ей просто такой вопрос задали члены избирательной комиссии: "А вы будете голосовать по выборам в местное самоуправление?" Она, опешив, ответила - "а что, можно не голосовать?" Почему так происходит?
Борис Вишневский: Этот эффект наблюдается уже не в первый раз. В 2000-м году с президентскими выборами, если вы помните, тоже были совмещены выборы в муниципалитеты, и тоже было массовое голосование "против всех". Эффект чисто психологический - о президентских выборах знают все, все считают их главными, избиратель приходит на участок, и выясняется, что кроме президента надо выбирать еще кого-то. При этом местные кампании, и по выборам муниципалитетов, и по довыборам в Законодательное собрание, заслоняются общефедеральной президентской кампанией, и избиратель почти не обращает на них внимание. Массовое голосование "против всех" происходит в двух случаях: или это очень хорошо организовано, когда, скажем, с предвыборной гонки снимают фаворита. Это было в 207-м округе в декабре, когда сняли Александра Морозова - протестное голосование было связано именно с этим, потому что он и тогда лидировал по всем опросам. Второй вариант протестного голосования - когда граждане просто толком не знают, из кого им выбирать, или не очень обращают на это внимание. Это и произошло сейчас, и, на мой взгляд, ничем иным не объясняется. Меня скорее удивил бы достаточно маленький процент голосов "против всех", поданных на президентских выборах, но я думаю, что те, кто мог бы так проголосовать, или не собирался в данном случае голосовать за Владимира Путина, просто не пошли на выборы.
Татьяна Валович: "Проголосовали ногами", как говорят.
Борис Вишневский: Да, проголосовали ногами. Поэтому и получился такой высокий результат у президента. В Петербурге, я думаю, это уже не связано с его питерским происхождением, но просто с тем, что граждане, не поддерживающие президента, просто остались дома.
Татьяна Валович: А вот та агитация, которая была развернута в стиле советских времен, повлияла на явку избирателей или нет?
Борис Вишневский: Не думаю, что она повлияла на явку. Если вы помните, руководящие указания из президентского штаба требовали обеспечить в Петербурге явку 70 процентов. Получилось 57. При этом, конечно, "накачали" всех, кого можно, на кого можно было повлиять, подняли по тревоге все бюджетные учреждения, школы, больницы, детские сады, жилищно-коммунальную систему, социальных работников и прочее, но, на мой взгляд, такая назойливая агитация скорее дала отрицательный эффект, по крайней мере, в Петербурге уж точно.
Татьяна Валович: А как вы вообще считаете, если результаты выборов были предопределены, почему же власть так настаивала, прессовала регионы, чтобы обеспечить высокую явку? Что, боялись нелегитимности, или еще чего-то?
Борис Вишневский: Все очень просто. Президентские выборы признаются состоявшимися в случае, если приходит не менее 50 процентов избирателей. Это единственное, чего боялся Кремль, того, что в ситуации, когда исход выборов с точки зрения процентов за кандидатов был всем понятен, граждане не захотят участвовать в этом, по сути дела, политическом спектакле. Они боролись не за проценты за Путина, а, по сути дела, только за процент явки, чтобы не сорвались выборы, хотя изначально можно было предположить, что явку сделают, так или иначе. Даже если бы граждане не пришли, значит, накидали бы бюллетеней, нет ни малейших сомнений. Это уже было в нашей истории не раз. Есть регионы, которые находятся просто вне какого-либо нормального наблюдения, а даже если наблюдатели и были, можно было бы сделать, как в Москве, где после окончания голосования наблюдателей выгоняли, увозили куда-то урны, и через несколько часов привозили обратно, а после этого вскрывали и начинали подсчитывать голоса. Вы же понимаете, что в этой ситуации можно сделать любой результат, какой захочется.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, к теме пожара в Манеже: руководитель Центральной избирательной комиссии Александр Вешняков на одной из пресс-конференций даже отметил, что не исключает того, что пожар - провокация в кульминационный момент выборов - момент подсчета голосов. Как вы оцениваете этот пожар?
Борис Вишневский: Думаю, что, конечно, это - несчастный случай, никакой это не поджог, не теракт. Действительно, такое может случиться в любую минуту, почти с любым, в старых тем более зданиях, да и новых тоже. Мы все знаем, как все это эксплуатируется, как работает пожарная сигнализация, поэтому я не стал бы это списывать на какие-то искусственные причины. Конечно, это трагедия. Конечно, очень жалко, что разрушено историческое здание, что погибли пожарные, но я бы не стал искать чьи-то злые намерения в случившемся, как, наверное, не стал бы их искать и в том, что в городе Архангельское произошел этот взрыв в жилом доме. Думаю, что, наверное, это действительно взрыв бытового газа, но, конечно, это трагедия намного более страшная, чем московская, потому что любой Манеж можно восстановить или построить заново, а людей, которые погибли, уже не вернуть.
Татьяна Валович: А как вам кажется, насколько эта ситуация с безалаберностью, безответственностью в России, и в том числе с безответственностью власти перед народом, насколько она характерна?
Борис Вишневский: Она очень характерна, зачем власти отвечать перед народом, когда народ не желает с нее ни за что спрашивать, когда народ идет и голосует на президентских выборах за человека, который, по большому счету, ведь ничего не сделал. Представьте себе, что последние 4 года были бы не такие высокие цены на нефть, и не удавалось бы за счет этого повышать зарплаты и пенсии. Спросите, что еще хорошего можно за последнее время вспомнить относительно улучшения нашей жизни? Выяснится, что практически ничего. То есть, все то, что ставится в заслугу президенту, из-за чего граждане так дружно за него голосуют, никак не связно с его деятельностью. И власть, которая видит, что может себе позволить делать все и обеспечить себе любые результаты выборов, какие надо, конечно, она не считает нужным за что-либо отвечать.
Татьяна Валович: У нас вопрос от слушателя, вы в эфире.
Александр: Здравствуйте, это Александр, Санкт Петербург. На прошлых, и муниципальных, и думских выборах в независимых СМИ были сообщения, что в закрытых учреждениях, это следственные изоляторы, военные училища, психоневрологические интернаты, люди принуждаются голосовать определенным образом администрацией этих учреждений. Сейчас таких публикаций нет. Как вы считаете, чем это объясняется, тем, что таких нарушений действительно не было, или наблюдателей там не было, или просто у нас независимых СМИ нет, или две последние причины вместе?
Борис Вишневский: Что касается военнослужащих - они сейчас по закону голосуют на общих участках, это по старому закону в воинских частях и военных училищах были закрытые участки, куда действительно не пускали наблюдателей и голосовали по команде, и под наблюдением сопровождающего офицера. Сейчас этого нет, и мне неизвестно о каких-то массовых нарушениях такого рода, хотя могу предположить, что военнослужащие и курсанты, скорее всего, голосовали определенным образом, просто потому, что на территории воинских частей и училищ практически невозможна никакая предвыборная агитация, значит, как командование сказало, так они, видимо, и проголосовали даже на общих избирательных участках. Что касается следственных изоляторов, туда, конечно, никакие наблюдатели не допускаются, но, судя по тому, что у нас в "Крестах" Хакамада на третьем месте, вряд ли там был какой-то особый контроль за голосованием. Наконец, учреждения типа психоневрологических интернатов и прочее - там возможны закрытые избирательные участки, но думаю, что их настолько мало, что они вряд ли повлияли на общую картину. Конечно, думаю, нарушения какие-то были, но вряд ли они носили масштабный характер, в частности и потому, что результат президентских выборов всем был понятен. Там, где проходили довыборы в Законодательное собрание и муниципальные органы, большей частью, по-моему, никаких закрытых участков не было.
Татьяна Валович: Борис Лазаревич, а вот к вопросу о СМИ: кстати, по мнению представителей ОБСЕ прошедшие в России президентские выборы нельзя считать демократическим тестом, потому что подконтрольные СМИ, по их мнению, поддерживали именно Владимира Путина. Так вот, на своей первой пресс-конференции ночью после того, как стали известны результаты выборов, Владимир Путин тоже начал говорить о независимости средств массовой информации - чтобы это значило?
Борис Вишневский: Во-первых, я, конечно, должен согласиться с контролерами из ОБСЕ относительно пристрастности освещения выборов, особенно в федеральных СМИ. Конечно, ничего похожего на объективность там просто не было, но мне бы хотелось, чтобы в первую очередь, свою точку зрения эти контролеры довели до сведения руководителей их государств, которые дружно поддерживают Владимира Владимирович на международном уровне, с ним встречаются, с ним обнимаются, говорят, что он реформатор, и даже вроде бы где-то еще и демократ. Такая очень странная ситуация. Ведь Путин пользуется международной поддержкой, при том, что нарушение свободы слова в демократических странах считается одним из самых серьезных нарушений. Что касается высказывания Владимира Владимировича относительно нашей свободы слова - ведь свобода слова проявляется не только во время избирательной кампании. Она проявляется и между выборами. Последние 4 года практически последовательно и методично у нас вытаптывалось информационное пространство. Результат выборов оказался предопределен не только тем, что во время избирательной кампании показывали только Путина, но и тем, что предыдущие 3-4 года показывали практически тоже только Путина, и федеральные СМИ были превращены в средства пропаганды, а оппозиция не имела возможности высказываться. А точка зрения президента - что у нас все хорошо, и он и дальше будет бороться за свободу слова - мне напоминает старый анекдот, когда у армянского радио спрашивали, будет ли третья мировая война. Радио отвечало: нет, не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется. На мой взгляд, президент и пытается камня на камне не оставить от свободы средств массовой информации, и называет это тем, что он борется за свободу слова.
Татьяна Валович: И в заключение: на ваш взгляд, какова главная задача Путина во время второго срока?
Борис Вишневский: Я думаю, что главная задача Путина во время второго срока - это остаться на третий срок, или, по крайней мере, оставить такого преемника, при котором его личная безопасность и личное положение будут абсолютно гарантированы. К сожалению, состав парламента сегодня таков, что эти задачи Путин вполне может решить. Если общество будет столь же пассивным, как сейчас, это вполне может произойти.
