Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: Гость нашей программы сегодня - вице-президент Российской ассоциации ломбардов, генеральный директор акционерного общества "Петербургский городской ломбард" Николай Гвездовский. Николай Олегович, как долго вы занимаетесь ломбардным делом?
Николай Гвездовский: Я был назначен директором городского ломбарда 18 лет назад. Это было в 1985-м году, 3 марта.
Татьяна Валович: А как вы относитесь к тому, что в общественном массовом сознании россияне, и не только, вообще, любой ломбард связан с отрицательными эмоциями, почему-то вспоминаются сразу ростовщики какие-то литературные образы старухи-процентщицы, не обидно, что сейчас, в общем, наверное, ломбард не является таким страшным учреждением, которое выпивает кровь последнюю у населения?
Николай Гвездовский: Столь страшные характеристики вряд ли могут иметь место, но это вполне естественно. Ломбард и раньше не вызывал и не может вызвать никаких приятных эмоций. Брать деньги в долг и потом иметь обязанность их возвратить, чтобы вернуть свою вещь - ничего приятного в этом нет и не будет, я думаю, никогда. То, что ломбард переменился и стал более современным - это дело другое.
Татьяна Валович: Но посмотрите, просто в психологии, когда кладешь деньги в банк, даешь свои деньги, получаешь проценты - это людей радует. Сознание, что, понятно, попал в какую то неприятную ситуацию и берешь ссуду, а потом должен все-таки за использование денег вернуть и проценты, эта психология считается отрицательной.
Николай Гвездовский: Всегда, даже без процента, просто возвращение долга, как в анекдотах, всегда это довлееет над то тобой и вызывает. Поэтому ломбард, где это тем более с процентами, всегда будет вызывать, и мы не рассчитываем на признательность, благодарность наших клиентов. Тем не менее, ломбард даже в советские времена был передовым предприятием, и даже на память об этом времени у нас осталось переходящее красное знамя. Оно стоит в одном из наших помещений и напоминает, как хорошо мы работали в это время.
Татьяна Валович: Сейчас вообще, ломбардный бизнес это прибыльный бизнес?
Николай Гвездовский: Да, это достаточно рентабельная услуга. Я не могу сказать, что она также рентабельна, как, скажем, добыча ресурсов и их продажа, но среди предприятий бытовых услуг, должно быть, самое рентабельное.
Татьяна Валович: А вот, скажем, банковскому делу специально учатся. Можно ли специально научиться ломбардному делу? Кто-то обучает, или как профессионалами в этом деле становятся?
Николай Гвездовский: Мы всегда заказывали специалистов в двух учреждениях: институте, он раньше назывался институт советской торговли, и техникуме, тоже советской торговли, сейчас это колледж и, соответственно, университет. Там готовят не непосредственно для ломбарда, а общего профиля, по профессии товаровед. Потом, разумеется, им приходится несколько узко специализироваться, но у нас все люди имеют образование, наши специалисты, без этого никакой качественной квалифицированной услуги оказать невозможно.
Татьяна Валович: А вы сами что заканчивали?
Николай Гвездовский: Я заканчивал, тогда назывался Московский технологический институт бытового обслуживания. Я вообще профессионал.
Татьяна Валович: Не могу не спросить, как любой бизнес вы должны, наверное, платить, и платите налоги. Сейчас последние кадровые перестановки как раз коснулись налоговой полиции. Не кажется вам странным, что функции налоговой полиции переданы в правоохранительные органы МВД, все-таки это такая специфическая отрасль, и в других странах это относится к финансовым учреждениям. Не получится ли так, что неподготовленные кадры будут или контролировать ту же деятельность предприятий в этом отношении, как вы считаете, не могут возникнуть какие-то отрицательные последствия?
Николай Гвездовский: Что касается налогов – никто их не любит платить во все мире. Налоги есть налоги, надо отдавать часть того, что ты заработал. То, что сегодня произошло - трудно судить о том, что это будет такое. Налоговая полиция - это нужный орган был, как бы вылавливала различных уклонителей от уплаты налогов. Я, как понимаю, все эти функции будут сохранены в новом органе, куда он влился. Ну а к чему, и как качество этого оценить, наверное, придется в будущем.
Татьяна Валович: Ну и другая, конечно, не могу не спросить, обсуждаемая сегодня новость, она непосредственно касается как бы петербуржцев, это назначение полпредом в северо-западном федеральном округе Валентины Матвиенко. Как вы к этому относитесь? Было ли для вас это неожиданностью? Допустим, некоторые средства массовой информации пишут, что это было неожиданное назначение?
Николай Гвездовский: Нет, я не могу сказать, что для нас это было неожиданное назначение. Валентину Ивановну Матвиенко мы знаем давно. Она вообще попала в Москву отсюда, из Ленинграда, из Петербурга, ее тут хорошо знают это опытный работник, и административный, и хозяйственный, она была в свое время заместителем председателя горисполкома, имеет достаточно широкий опыт в руководстве городскими проблемами, и я думаю, что это правильное решение.
Татьяна Валович: Я знаю, что вы еще достаточно активно участвуете в общественной жизни, являетесь представителем в общественном совете Петербурга, вам приходилось сталкиваться с полпредством, с его деятельностью, вы видите какие-то последствия его работы за время нахождения на этом посту Черкесова?
Николай Гвездовский: Нет, мне в своей деятельности ни разу не приходилось сталкиваться с полпредством.
Татьяна Валович: Николай Олегович, я знаю, что вы вообще любите оперу?
Николай Гвездовский: Да, очень люблю.
Татьяна Валович: А как вы относитесь к мюзиклам и к той проблеме, что вот американский мюзикл "Чикаго" перепели российские актеры?
Николай Гвездовский: Будь-то мюзикл, оперетта или опера, я считаю, что дублировать ее - просто нонсенс. Помните фильмы с участием Марио Ланса, если бы, допустим, фильм с участием Марио Ланса, а пел бы, допустим, Козловский, как бы это было воспринято нами? Это просто абсурд. Я понимаю, дублировать речь - это одно. Но голос певца - я полагаю, это очень высокое самомнение наших музыкальных представителей нашего музыкального мира.
Татьяна Валович: Мне кажется, это даже нарушение авторских прав создателей картины, потому что возникает совсем другой образ.
Николай Гвездовский: Я думаю, с авторскими правами там разберутся юридически, а с точки зрения представления об этом мюзикле, так, как его хотели подать режиссеры западные, вот тут все будет изменено.
Татьяна Валович: Вернемся к теме ломбардов - развитие ломбардного бизнеса, я вообще читала, происходит в момент, когда в стране экономическая ситуация, которая ему способствует, но оказалось, что ломбарды процветают и в странах с хорошо развитой экономикой, и в Америке, и в Австралии эта сеть действует. Как в России происходило развитие и какие трудности сейчас испытывают ломбарды?
Николай Гвездовский: Это заблуждение - полагать, что ломбард синоним социального неблагополучия, и что только в самые кризисные моменты ломбард начинает процветать. Ломбард - четкий социальный барометр и процветает вместе со всеми другими экономическими сферами страны. Вот, как ни странно, когда был 1998-й год и произошел так называемый дефолт, ломбард вместе со всей сферой услуг, торговлей, бытовым обслуживанием терпел очень серьезные трудности. К нам перестали обращаться, обслуживание снизилось более чем на треть. Так что я полагаю, что основные трудности для ломбарда заключаются не в этом. Вот раньше мы говорили о налогах. Я полагаю, что для того, чтобы ломбард мог самой неблагополучной части населения в рамках решения социальной программы оказывать помощь, для этого нужно снизить для него определенные налоги. Например, пятипроцентный налог на добавочную стоимость, НДС, так называемый, о котором все говорят, в этой части я полагаю это наши трудности, и было бы неплохо причислить все-таки ломбард к социальным предприятиям.
Татьяна Валович: То есть, снижение налогов на ломбард, повлечет и снижение ставки процентов, которые выплачивают обратившиеся туда люди?
Николай Гвездовский: Безусловно, поскольку все бытовое обслуживание, как в нашем городе, так и по всей стране, достаточно уязвимая часть сферы услуг. Как только государство повышает, допустим, арендную палату на помещения, в которых располагаются работники бытового обслуживания, сразу это отражается на стоимости услуг. Например, как только у нас в городе было принято решение повысить арендную плату, то самые такие уязвимые виды услуг, как сапожники, ремонт металлоизделий, сразу же сказалось, значительная часть их просто закрылась.
Татьяна Валович: А вот каков социальный портрет тех, кто сейчас обращается в ломбард? Изменился ли он за десятилетия? В литературных произведениях часто можно прочитать, что это старушки, несущие свои фамильные драгоценности, чтобы как-то прожить. Кто сейчас чаще всего обращается в ломбард?
Николай Гвездовский: Старушки, как обращались раньше, так и сейчас обращаются, пенсионеры - это такая твердая часть наших клиентов. Значительное количество студентов, служащие бюджетных организаций, учителя, как вы слышали, наверное, часто говорят, что они нуждаются в повышении зарплаты, вот одалживаются в ломбарде жены военнослужащих, но вообще в целом, если посмотреть на приемный зал какого-нибудь ломбарда, люди ничем не отличаются от тех, что на улицах или в магазинах. Раньше отличались. Лет 15 назад можно было обратить внимание, что это достаточно неблагополучно одетые люди - сейчас нет.
Татьяна Валович: А каково отношение, скажем, с правоохранительными органами? Была информация о том, что раскрыта группа, которая сбывала поддельные украшения, насколько четко вы вообще отслеживаете? Ломбард может пострадать в такой ситуации, что ему предложат партию некачественных товаров, скажем, ювелирных изделий?
Николай Гвездовский: Эта проблема была в ломбарде всегда. Всегда в ломбард пытались и продолжают это делать - сдать либо подделки изделий из драгметаллов, скажем, металл, закамуфлированный под драгоценный, либо поддельные камни, ворованные вещи, или с поддельными клеймами. Ну что же, мы сотрудничаем с правоохранительными органами, они у нас часто бывают, мы оказываем им посильную помощь, но самое главное - квалификация наших специалистов.
Татьяна Валович: Николай Олегович, и все-таки, по сравнению с тем временем, когда вы пришли работать в ломбард, 18 лет назад, как изменилось само это учреждение, может быть, немножко расскажете о тех вещах, которые сейчас закладывают, ведь, наверное, не только драгоценности?
Николай Гвездовский: Да, Татьяна, когда я пришел 18 лет назад, ломбард из себя представлял одно учреждение в целом, которое в себя включало семь огромных зданий в центре города, и все эти здания на сотни квадратных метров в три-четыре яруса были заполнены вещами. Тот ассортимент вещей, которые несли раньше и несут сейчас - очень большая разница. Раньше ломбард принимал и верхнюю одежду, и ковры, и оделяла, и подушки, и обувь, всю домашнюю утварь, которую только можно принести в ломбард. Все это требовало, конечно, огромных площадей. Очень устойчивый запах нафталина. Как только люди входили в ломбард и выходили, можно было понять, откуда они идут. Я, в том числе, когда появлялся дома после ломбарда, все так первое время к этому относились мои домочадцы. Соответственно, также работал персонал. Его квалификация, в основном, сводилась к оценке и хранению вещей. Все эти вещи надо было очень хорошо сохранить. Сейчас современные ломбарды занимают очень мало места, достаточно современному ломбарду 30 квадратных метров - это уже очень много, достаточно и 15. В основном, клиенты несут изделия из драгоценных металлы, ювелирные изделия, они требуют очень мало места, чтобы их сохранить. Современный ломбард отличается от того, который я увидел 18 лет назад, тем, что люди сидят за компьютерами, обстановка такая - евростандарт - небольшие очереди, в отличие от гигантских очередей во дворах ломбарда раньше. Вообще, это как бы превратилось в такой современный офис.
Татьяна Валович: Я знаю, вот вы сказали, что люди, в основном, закладывают ювелирные украшения, знаю такой исторический факт, что испанская королева Изабелла заложила в ломбард бриллиантовую корону, чтобы финансировать путешествие Колумба в Америку. В Петербурге не было у вас данных, что люди закладывают свои вещи, чтобы потом использовать деньги на благотворительность, или в каких-то других интересных целях?
Николай Гвездовский: Я хочу сказать так: музея в ломбарде нашем нет, где мы бы могли показать фотографии улыбающихся людей, которые воспользовались услугами ломбарда, принесли сюда свои вещи, и очень рады, и все вместе мы фотографируемся. Ломбард - это, как я говорил раньше, не то учреждение, люди даже не хотят, когда к нам журналисты проникали и хотели снять, люди противились этому, и мы как бы деликатно этого не делали. Поэтому таких вот дружеских фотографий ,различных дарственных надписей, что они благодарны, посетив наше учреждение, нет. У нас есть, конечно, всякие гроссбухи старые, которые могут создать впечатление о том, как это раньше делалось. Даже сохранилось одно помещение на Мойке 72, это самый старый ломбард, в котором, кстати, закладывался Александр Сергеевич Пушкин. У нас есть надпись о том, что он закладывал там фамильное серебро, когда попадал в трудное положение. Но не могу привести никакого такого вот исторического примера, чтобы...
Николай Гвездовский: Я был назначен директором городского ломбарда 18 лет назад. Это было в 1985-м году, 3 марта.
Татьяна Валович: А как вы относитесь к тому, что в общественном массовом сознании россияне, и не только, вообще, любой ломбард связан с отрицательными эмоциями, почему-то вспоминаются сразу ростовщики какие-то литературные образы старухи-процентщицы, не обидно, что сейчас, в общем, наверное, ломбард не является таким страшным учреждением, которое выпивает кровь последнюю у населения?
Николай Гвездовский: Столь страшные характеристики вряд ли могут иметь место, но это вполне естественно. Ломбард и раньше не вызывал и не может вызвать никаких приятных эмоций. Брать деньги в долг и потом иметь обязанность их возвратить, чтобы вернуть свою вещь - ничего приятного в этом нет и не будет, я думаю, никогда. То, что ломбард переменился и стал более современным - это дело другое.
Татьяна Валович: Но посмотрите, просто в психологии, когда кладешь деньги в банк, даешь свои деньги, получаешь проценты - это людей радует. Сознание, что, понятно, попал в какую то неприятную ситуацию и берешь ссуду, а потом должен все-таки за использование денег вернуть и проценты, эта психология считается отрицательной.
Николай Гвездовский: Всегда, даже без процента, просто возвращение долга, как в анекдотах, всегда это довлееет над то тобой и вызывает. Поэтому ломбард, где это тем более с процентами, всегда будет вызывать, и мы не рассчитываем на признательность, благодарность наших клиентов. Тем не менее, ломбард даже в советские времена был передовым предприятием, и даже на память об этом времени у нас осталось переходящее красное знамя. Оно стоит в одном из наших помещений и напоминает, как хорошо мы работали в это время.
Татьяна Валович: Сейчас вообще, ломбардный бизнес это прибыльный бизнес?
Николай Гвездовский: Да, это достаточно рентабельная услуга. Я не могу сказать, что она также рентабельна, как, скажем, добыча ресурсов и их продажа, но среди предприятий бытовых услуг, должно быть, самое рентабельное.
Татьяна Валович: А вот, скажем, банковскому делу специально учатся. Можно ли специально научиться ломбардному делу? Кто-то обучает, или как профессионалами в этом деле становятся?
Николай Гвездовский: Мы всегда заказывали специалистов в двух учреждениях: институте, он раньше назывался институт советской торговли, и техникуме, тоже советской торговли, сейчас это колледж и, соответственно, университет. Там готовят не непосредственно для ломбарда, а общего профиля, по профессии товаровед. Потом, разумеется, им приходится несколько узко специализироваться, но у нас все люди имеют образование, наши специалисты, без этого никакой качественной квалифицированной услуги оказать невозможно.
Татьяна Валович: А вы сами что заканчивали?
Николай Гвездовский: Я заканчивал, тогда назывался Московский технологический институт бытового обслуживания. Я вообще профессионал.
Татьяна Валович: Не могу не спросить, как любой бизнес вы должны, наверное, платить, и платите налоги. Сейчас последние кадровые перестановки как раз коснулись налоговой полиции. Не кажется вам странным, что функции налоговой полиции переданы в правоохранительные органы МВД, все-таки это такая специфическая отрасль, и в других странах это относится к финансовым учреждениям. Не получится ли так, что неподготовленные кадры будут или контролировать ту же деятельность предприятий в этом отношении, как вы считаете, не могут возникнуть какие-то отрицательные последствия?
Николай Гвездовский: Что касается налогов – никто их не любит платить во все мире. Налоги есть налоги, надо отдавать часть того, что ты заработал. То, что сегодня произошло - трудно судить о том, что это будет такое. Налоговая полиция - это нужный орган был, как бы вылавливала различных уклонителей от уплаты налогов. Я, как понимаю, все эти функции будут сохранены в новом органе, куда он влился. Ну а к чему, и как качество этого оценить, наверное, придется в будущем.
Татьяна Валович: Ну и другая, конечно, не могу не спросить, обсуждаемая сегодня новость, она непосредственно касается как бы петербуржцев, это назначение полпредом в северо-западном федеральном округе Валентины Матвиенко. Как вы к этому относитесь? Было ли для вас это неожиданностью? Допустим, некоторые средства массовой информации пишут, что это было неожиданное назначение?
Николай Гвездовский: Нет, я не могу сказать, что для нас это было неожиданное назначение. Валентину Ивановну Матвиенко мы знаем давно. Она вообще попала в Москву отсюда, из Ленинграда, из Петербурга, ее тут хорошо знают это опытный работник, и административный, и хозяйственный, она была в свое время заместителем председателя горисполкома, имеет достаточно широкий опыт в руководстве городскими проблемами, и я думаю, что это правильное решение.
Татьяна Валович: Я знаю, что вы еще достаточно активно участвуете в общественной жизни, являетесь представителем в общественном совете Петербурга, вам приходилось сталкиваться с полпредством, с его деятельностью, вы видите какие-то последствия его работы за время нахождения на этом посту Черкесова?
Николай Гвездовский: Нет, мне в своей деятельности ни разу не приходилось сталкиваться с полпредством.
Татьяна Валович: Николай Олегович, я знаю, что вы вообще любите оперу?
Николай Гвездовский: Да, очень люблю.
Татьяна Валович: А как вы относитесь к мюзиклам и к той проблеме, что вот американский мюзикл "Чикаго" перепели российские актеры?
Николай Гвездовский: Будь-то мюзикл, оперетта или опера, я считаю, что дублировать ее - просто нонсенс. Помните фильмы с участием Марио Ланса, если бы, допустим, фильм с участием Марио Ланса, а пел бы, допустим, Козловский, как бы это было воспринято нами? Это просто абсурд. Я понимаю, дублировать речь - это одно. Но голос певца - я полагаю, это очень высокое самомнение наших музыкальных представителей нашего музыкального мира.
Татьяна Валович: Мне кажется, это даже нарушение авторских прав создателей картины, потому что возникает совсем другой образ.
Николай Гвездовский: Я думаю, с авторскими правами там разберутся юридически, а с точки зрения представления об этом мюзикле, так, как его хотели подать режиссеры западные, вот тут все будет изменено.
Татьяна Валович: Вернемся к теме ломбардов - развитие ломбардного бизнеса, я вообще читала, происходит в момент, когда в стране экономическая ситуация, которая ему способствует, но оказалось, что ломбарды процветают и в странах с хорошо развитой экономикой, и в Америке, и в Австралии эта сеть действует. Как в России происходило развитие и какие трудности сейчас испытывают ломбарды?
Николай Гвездовский: Это заблуждение - полагать, что ломбард синоним социального неблагополучия, и что только в самые кризисные моменты ломбард начинает процветать. Ломбард - четкий социальный барометр и процветает вместе со всеми другими экономическими сферами страны. Вот, как ни странно, когда был 1998-й год и произошел так называемый дефолт, ломбард вместе со всей сферой услуг, торговлей, бытовым обслуживанием терпел очень серьезные трудности. К нам перестали обращаться, обслуживание снизилось более чем на треть. Так что я полагаю, что основные трудности для ломбарда заключаются не в этом. Вот раньше мы говорили о налогах. Я полагаю, что для того, чтобы ломбард мог самой неблагополучной части населения в рамках решения социальной программы оказывать помощь, для этого нужно снизить для него определенные налоги. Например, пятипроцентный налог на добавочную стоимость, НДС, так называемый, о котором все говорят, в этой части я полагаю это наши трудности, и было бы неплохо причислить все-таки ломбард к социальным предприятиям.
Татьяна Валович: То есть, снижение налогов на ломбард, повлечет и снижение ставки процентов, которые выплачивают обратившиеся туда люди?
Николай Гвездовский: Безусловно, поскольку все бытовое обслуживание, как в нашем городе, так и по всей стране, достаточно уязвимая часть сферы услуг. Как только государство повышает, допустим, арендную палату на помещения, в которых располагаются работники бытового обслуживания, сразу это отражается на стоимости услуг. Например, как только у нас в городе было принято решение повысить арендную плату, то самые такие уязвимые виды услуг, как сапожники, ремонт металлоизделий, сразу же сказалось, значительная часть их просто закрылась.
Татьяна Валович: А вот каков социальный портрет тех, кто сейчас обращается в ломбард? Изменился ли он за десятилетия? В литературных произведениях часто можно прочитать, что это старушки, несущие свои фамильные драгоценности, чтобы как-то прожить. Кто сейчас чаще всего обращается в ломбард?
Николай Гвездовский: Старушки, как обращались раньше, так и сейчас обращаются, пенсионеры - это такая твердая часть наших клиентов. Значительное количество студентов, служащие бюджетных организаций, учителя, как вы слышали, наверное, часто говорят, что они нуждаются в повышении зарплаты, вот одалживаются в ломбарде жены военнослужащих, но вообще в целом, если посмотреть на приемный зал какого-нибудь ломбарда, люди ничем не отличаются от тех, что на улицах или в магазинах. Раньше отличались. Лет 15 назад можно было обратить внимание, что это достаточно неблагополучно одетые люди - сейчас нет.
Татьяна Валович: А каково отношение, скажем, с правоохранительными органами? Была информация о том, что раскрыта группа, которая сбывала поддельные украшения, насколько четко вы вообще отслеживаете? Ломбард может пострадать в такой ситуации, что ему предложат партию некачественных товаров, скажем, ювелирных изделий?
Николай Гвездовский: Эта проблема была в ломбарде всегда. Всегда в ломбард пытались и продолжают это делать - сдать либо подделки изделий из драгметаллов, скажем, металл, закамуфлированный под драгоценный, либо поддельные камни, ворованные вещи, или с поддельными клеймами. Ну что же, мы сотрудничаем с правоохранительными органами, они у нас часто бывают, мы оказываем им посильную помощь, но самое главное - квалификация наших специалистов.
Татьяна Валович: Николай Олегович, и все-таки, по сравнению с тем временем, когда вы пришли работать в ломбард, 18 лет назад, как изменилось само это учреждение, может быть, немножко расскажете о тех вещах, которые сейчас закладывают, ведь, наверное, не только драгоценности?
Николай Гвездовский: Да, Татьяна, когда я пришел 18 лет назад, ломбард из себя представлял одно учреждение в целом, которое в себя включало семь огромных зданий в центре города, и все эти здания на сотни квадратных метров в три-четыре яруса были заполнены вещами. Тот ассортимент вещей, которые несли раньше и несут сейчас - очень большая разница. Раньше ломбард принимал и верхнюю одежду, и ковры, и оделяла, и подушки, и обувь, всю домашнюю утварь, которую только можно принести в ломбард. Все это требовало, конечно, огромных площадей. Очень устойчивый запах нафталина. Как только люди входили в ломбард и выходили, можно было понять, откуда они идут. Я, в том числе, когда появлялся дома после ломбарда, все так первое время к этому относились мои домочадцы. Соответственно, также работал персонал. Его квалификация, в основном, сводилась к оценке и хранению вещей. Все эти вещи надо было очень хорошо сохранить. Сейчас современные ломбарды занимают очень мало места, достаточно современному ломбарду 30 квадратных метров - это уже очень много, достаточно и 15. В основном, клиенты несут изделия из драгоценных металлы, ювелирные изделия, они требуют очень мало места, чтобы их сохранить. Современный ломбард отличается от того, который я увидел 18 лет назад, тем, что люди сидят за компьютерами, обстановка такая - евростандарт - небольшие очереди, в отличие от гигантских очередей во дворах ломбарда раньше. Вообще, это как бы превратилось в такой современный офис.
Татьяна Валович: Я знаю, вот вы сказали, что люди, в основном, закладывают ювелирные украшения, знаю такой исторический факт, что испанская королева Изабелла заложила в ломбард бриллиантовую корону, чтобы финансировать путешествие Колумба в Америку. В Петербурге не было у вас данных, что люди закладывают свои вещи, чтобы потом использовать деньги на благотворительность, или в каких-то других интересных целях?
Николай Гвездовский: Я хочу сказать так: музея в ломбарде нашем нет, где мы бы могли показать фотографии улыбающихся людей, которые воспользовались услугами ломбарда, принесли сюда свои вещи, и очень рады, и все вместе мы фотографируемся. Ломбард - это, как я говорил раньше, не то учреждение, люди даже не хотят, когда к нам журналисты проникали и хотели снять, люди противились этому, и мы как бы деликатно этого не делали. Поэтому таких вот дружеских фотографий ,различных дарственных надписей, что они благодарны, посетив наше учреждение, нет. У нас есть, конечно, всякие гроссбухи старые, которые могут создать впечатление о том, как это раньше делалось. Даже сохранилось одно помещение на Мойке 72, это самый старый ломбард, в котором, кстати, закладывался Александр Сергеевич Пушкин. У нас есть надпись о том, что он закладывал там фамильное серебро, когда попадал в трудное положение. Но не могу привести никакого такого вот исторического примера, чтобы...
