Ведущий петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков: Пока в Петербурге продолжают обсуждать ситуацию в Нахимовском училище, в газетах появилась информация о не менее серьезных проблемах в другом элитном военном училище - Суворовском. Что вообще происходит? Об этом мы поговорим сегодня с председателем правозащитные организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга" Эллой Поляковой. Элла Михайловна вчера, как стало известно, закончила свою работу комиссия по расследованию причин неуставных взаимоотношений в Петербургском военно-морском училище имени Нахимова, и помощник главкома ВМФ России капитан первого ранга Игорь Дыгало заявил, что никаких даже признаков неуставных взаимоотношений, никаких символик и так далее, ничего не обнаружено, все хорошо. В связи с этим ваша организация уже сделала официальное заявление вчера, я хотел бы, чтобы вы прокомментировали это заявление Игоря Дыгало.
Элла Полякова: Конфликт очень серьезный, очень болезненный для гражданского общества, очень болезненный для армии, очень серьезно переживается всеми, и такая позиция, неадекватная, конечно, степени воздействия на общество, конечно, это ненормально, и это нам не ново, мы же помним историю с "Курском", что было и что сейчас, и это моральный "Курск" для людей, потому что история с детьми, с Нахимовским училищем очень людей взволновала. И мы знаем, как реагируют люди. Какие звонки, какие обращения в нашу организацию, этих мужественных детей, которые встали против системы насилия внутри Нахимовского училища, это просто мужественные дети, настоящие мужчины, эти 14-летние детишки, и, конечно, благодаря мужеству их родителей вскрылась вот эта серьезная язва. Неделю, назад к нам обратились родители, и такое коллективное обращение сейчас у нас, в этом году, уже норма. Уже осенью к нам группа солдат бежала, потом группа из МЧС, группа солдат Железнодорожных войск, группа солдат из Сертово, группа солдат из Псковской дивизии, псевдореформа военная армии, и, естественно, массовые обращение офицеров сейчас пошли. И проблемы такие же - унижение человеческого достоинства, невозможность человеку делать любимое дело, вот это проблема. И когда к нам обратились эти родители, причем надо сказать, что все три семьи, родители - потомственные морские династии, один папа - бывший нахимовец, они любили свое дело, и любят дети, с детства мечтали стать морскими офицерами, с желанием поступили в это училище, это все первый курс, но столкнулись с такой действительностью, что один мальчик просто ушел в феврале из этого училища. Его настолько унижали, и за что - за то, что он хотел хорошо учиться, за то что он хотел быть хорошим морским офицером, и то, что прямо эта группировка уголовная внутри Нахимовского училища так охраняется командованием - это просто странно. Так не уметь разрешать конфликты не насильственные методами, а переговорами - ведь это конфликт гражданского общества и военных, сохранить закрытость своей системы - это просто не жить в сегодняшней России, это прошлое сознание, и, конечно, это может продлиться еще большей бедой. И когда дети рассказали, родители представили документы, ведь все доказано.
Виктор Резунков: То есть, документы у вас есть?
Элла Полякова: Конечно, все документы есть, дети, один мальчик ведь пролежал две недели в военно-морском госпитале в нейрохирургии, две недели, он бы лежал дольше, видимо, но просто мама его оттуда забрала. У нас вопрос другой, как это так, 14-летний ребенок попадает в военно-морской госпиталь, почему Нахимовское училище - воинская часть - с какой стати? Ведь это все входит в противоречие с Конституцией, со статьей 60-й, когда гражданин России обладает всеми правами и обязанностями только с 18 лет, плюс семейный кодекс, закон об образовании, целый комплекс законов, которые охраняют ребенка, и плюс еще большая кампания во всем мире против того, чтобы детей обучать военному искусству, давать в руки оружия, кампания: "Дети не солдаты". Ни в коем случае! И такая милитаризация сознания и детей, создание закрытых воинских подразделений для детей - это недопустимо, это конфликт для общества.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, но вот в связи с заявлением помощника командующего - какие теперь вы собираетесь предпринимать меры ваша организация?
Элла Полякова: Конечно, история продолжается, конечно, она не закончится этим заявлением, конечно, общество запрашивает от военного ведомства качественной работы, профессиональной работы, обществу нужно, и этот конфликт как раз показывает, что общество все-таки хочет, чтобы была честь офицера, чтобы было достоинство офицера, чтобы офицеры достойно служили, и, конечно, общество никогда не согласится, чтобы вот такие вещи, которые в Нахимовском училище распространены, были нормой. Я читаю заявление папы одного из детей: "Группа нахимовцев, - те, кто создали такой уголовный порядок в 41-м классе, - мотивировали тем, что настоящий "питон" обязан уклоняться от учебы, курить, употреблять спиртное, совершать нарушения дисциплины и распорядка. Все, кто не укладывались в эту схему, подвергались избиениям и групповым издевательствам с их стороны на бытовом уровне. Достаточно долго сыну удавалось это скрывать от меня". Это ненормальная ситуация, и тут, конечно, просто нет другого. Сейчас самое тревожное для нас - состояние душ детей. Двое детей родители освидетельствуют, третий ребенок уже под контролем семьи, учится в лицее, он не смог остаться в Нахимовском училище, и дети, несмотря ни на что, мечтают о продолжении учебы. Поэтому мы от командования, естественно, будем требовать наведения порядка в Нахимовском училище, чтобы дети имели возможность получать образование. Хотят они выбрать эту профессию морской офицер - это достойная профессия, значит, надо создать им условия. Но уголовный элемент из Нахимовского училища надо убирать.
Виктор Резунков: А как вы будете это контролировать? Сможете это контролировать?
Элла Полякова: Это же не мы, не организация маленькая, контролирует это все - общество. Вы знаете, у общества очень много глаз, это и офицеры... Как бы вскрытая такая язва, и лекарство для нее - только нормальное лечение, профессиональное. Поэтому те офицеры внутри Нахимовского училища, они тоже недовольны этой ситуацией, поэтому мы будем их поддерживать. Если к нам люди обращаются, а они к нам обращаются, мы, конечно, будем предавать гласности все это. Может, даже нужен и судебный процесс, посмотрим, но самое главное – не покалечить души детей.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, я знаю, что кроме этой информации, о том, что происходит в Нахимовском училище, в последнее время тоже достоянием гласности через газету "Новый Петербург" стала информация о том, что примерно такие же события происходят и в Суворовском училище. Идет информация, что детей там заставляют работать чуть ли не грузчиками, и так далее. То есть, они вынуждены подрабатывать в фирме, их заставляют командиры. У вас есть какая-то информация о том что происходит в Суворовском училище?
Элла Полякова: Есть, к сожалению, есть, конечно, это очень печально, когда у нас есть обращения, не хотелось бы этого. 26 октября 2001-го года, я фамилию не буду указывать, майор поджег трусы кадету мальчику за то, что он под кальсонами носил трусы. Кальсоны менялись один раз в неделю, и многие ребята носили трусы, несмотря на запрет. Майор намеренно поджигал трусы в области половых органов, и когда мальчик попытался потушить их, он приказал мальчику держать руки по швам. После того как ребенок потушил трусы, майор совместно с другими офицерами заставили мальчика отжиматься от пола. В травмопункте нас не приняли, предложили обратиться в судебно-медицинскую экспертизу. В военной прокуратуре Санкт-Петербургского гарнизона очень интересный ответ офицера, который сказал, что сожженные трусы в качестве вещественного доказательства недостаточны - нужны сожженные половые органы. Цинизм какой-то. Это мальчик уже не учится в Суворовском училище. Папа у него погиб в Афганистане. Семья бедствует. Это трагедия. Вот это трагедия, и, к сожалению, то, что сейчас обнародовано в газете "Новый Петербург", это сейчас так распространено - откровенный рабский труд молодых детей. Это солдаты. Вот посмотрите, ведь на наших глазах по всему городу разъезжают группы солдат. С Блюхера 12 граждане звонят: у нас под окнами утром строят 500 человек и развозят на работы. Это частный бизнес уже. Частный криминальный бизнес. Из Сертово к нам, тоже известная история, прибежали ребята, многие уже в госпитале из них, которых просто использовали на строительстве жилого комплекса город Солнцево. Совхоз Пчево, где просто доярок выкинули, а солдат привезли и использовали как рабов, причем с утра до вечера, давая только корку хлеба, и все. Очень интересный ответ из прокуратуры - мы защитили, конечно, тех, кто к нам обратился, но очень интересный ответ: никакого расследования военная прокуратура не провела, но там военный совхоз, в общем, они производят продукты для каких-то детских учреждений. Какие? Что это такое? Поэтому у общества очень много вопросов, что это такое.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, буквально вчера сенатор Валерий Манилов объявил о том, что к настоящему времени число офицеров Вооруженных сил Российской Федерации, живущих за чертой бедности, увеличилось до 56 процентов, и, к сожалению, повышение денежного содержания военнослужащим в прошлом году и начале этого не достигло своей цели, не произошло повышение жизненного уровня офицерских семей. К вам в организацию обращаются офицеры?
Элла Полякова: Очень много офицеров обращается. Когда ездим в воинские части, мы видим буквально массовый исход молодых офицеров выпускников военных училищ, то есть, несостоявшиеся надежды этих молодых офицеров на достойную службу... И к нам 30 молодых офицеров обратились из еще одного ЗАТО Плесецк - не создано условий им для продолжения службы. Северный флот, Железнодорожные войска... Действительно, ужасающее положение, и многие офицеры с семьями живут в казармах. Многие офицеры получают настолько нищенскую зарплату, вероятно с этим связана и криминализация армия, развитие этого частного бизнеса, при котором и рабы-солдаты, и связь с частными производствами, конечно, это недопустимое явление. Сейчас мы подготовили доклад о социальном положении военнослужащих, это и солдаты, и офицеры, это их семьи, и мы считаем, что это очень серьезная проблема для всего российского общества. И то, что в Госдуме на это обращается серьезное внимание, это хороший знак для общества.
Виктор Резунков: Но все-таки, видимо, надо менять как-то и саму систему этих закрытых социальных институтов. Как вам видится это?
Элла Полякова: Конечно, надо нам все-таки стремиться к цивилизации, к открытому обществу, нам надо открывать ЗАТО, потому что, на мой взгляд, ЗАТО - закрытое автономное территориальное отделение - именно там, где грубо нарушаются права, там и закрывают. Это Плесецк, это Северный флот, это Сосновый бор пытаются закрыть, поэтому давайте все-таки разберемся, будем требовать, чтобы соблюдались российские законы в части соблюдения прав человека. Человек - это главная ценность в обществе, и если достоинство этого человека нарушено, к этому должно быть приковано внимание всего мира. Поэтому это недопустимая ситуация, и надо прекращать эту ситуацию закрытости, отсюда эти проблемы у нас.
Элла Полякова: Конфликт очень серьезный, очень болезненный для гражданского общества, очень болезненный для армии, очень серьезно переживается всеми, и такая позиция, неадекватная, конечно, степени воздействия на общество, конечно, это ненормально, и это нам не ново, мы же помним историю с "Курском", что было и что сейчас, и это моральный "Курск" для людей, потому что история с детьми, с Нахимовским училищем очень людей взволновала. И мы знаем, как реагируют люди. Какие звонки, какие обращения в нашу организацию, этих мужественных детей, которые встали против системы насилия внутри Нахимовского училища, это просто мужественные дети, настоящие мужчины, эти 14-летние детишки, и, конечно, благодаря мужеству их родителей вскрылась вот эта серьезная язва. Неделю, назад к нам обратились родители, и такое коллективное обращение сейчас у нас, в этом году, уже норма. Уже осенью к нам группа солдат бежала, потом группа из МЧС, группа солдат Железнодорожных войск, группа солдат из Сертово, группа солдат из Псковской дивизии, псевдореформа военная армии, и, естественно, массовые обращение офицеров сейчас пошли. И проблемы такие же - унижение человеческого достоинства, невозможность человеку делать любимое дело, вот это проблема. И когда к нам обратились эти родители, причем надо сказать, что все три семьи, родители - потомственные морские династии, один папа - бывший нахимовец, они любили свое дело, и любят дети, с детства мечтали стать морскими офицерами, с желанием поступили в это училище, это все первый курс, но столкнулись с такой действительностью, что один мальчик просто ушел в феврале из этого училища. Его настолько унижали, и за что - за то, что он хотел хорошо учиться, за то что он хотел быть хорошим морским офицером, и то, что прямо эта группировка уголовная внутри Нахимовского училища так охраняется командованием - это просто странно. Так не уметь разрешать конфликты не насильственные методами, а переговорами - ведь это конфликт гражданского общества и военных, сохранить закрытость своей системы - это просто не жить в сегодняшней России, это прошлое сознание, и, конечно, это может продлиться еще большей бедой. И когда дети рассказали, родители представили документы, ведь все доказано.
Виктор Резунков: То есть, документы у вас есть?
Элла Полякова: Конечно, все документы есть, дети, один мальчик ведь пролежал две недели в военно-морском госпитале в нейрохирургии, две недели, он бы лежал дольше, видимо, но просто мама его оттуда забрала. У нас вопрос другой, как это так, 14-летний ребенок попадает в военно-морской госпиталь, почему Нахимовское училище - воинская часть - с какой стати? Ведь это все входит в противоречие с Конституцией, со статьей 60-й, когда гражданин России обладает всеми правами и обязанностями только с 18 лет, плюс семейный кодекс, закон об образовании, целый комплекс законов, которые охраняют ребенка, и плюс еще большая кампания во всем мире против того, чтобы детей обучать военному искусству, давать в руки оружия, кампания: "Дети не солдаты". Ни в коем случае! И такая милитаризация сознания и детей, создание закрытых воинских подразделений для детей - это недопустимо, это конфликт для общества.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, но вот в связи с заявлением помощника командующего - какие теперь вы собираетесь предпринимать меры ваша организация?
Элла Полякова: Конечно, история продолжается, конечно, она не закончится этим заявлением, конечно, общество запрашивает от военного ведомства качественной работы, профессиональной работы, обществу нужно, и этот конфликт как раз показывает, что общество все-таки хочет, чтобы была честь офицера, чтобы было достоинство офицера, чтобы офицеры достойно служили, и, конечно, общество никогда не согласится, чтобы вот такие вещи, которые в Нахимовском училище распространены, были нормой. Я читаю заявление папы одного из детей: "Группа нахимовцев, - те, кто создали такой уголовный порядок в 41-м классе, - мотивировали тем, что настоящий "питон" обязан уклоняться от учебы, курить, употреблять спиртное, совершать нарушения дисциплины и распорядка. Все, кто не укладывались в эту схему, подвергались избиениям и групповым издевательствам с их стороны на бытовом уровне. Достаточно долго сыну удавалось это скрывать от меня". Это ненормальная ситуация, и тут, конечно, просто нет другого. Сейчас самое тревожное для нас - состояние душ детей. Двое детей родители освидетельствуют, третий ребенок уже под контролем семьи, учится в лицее, он не смог остаться в Нахимовском училище, и дети, несмотря ни на что, мечтают о продолжении учебы. Поэтому мы от командования, естественно, будем требовать наведения порядка в Нахимовском училище, чтобы дети имели возможность получать образование. Хотят они выбрать эту профессию морской офицер - это достойная профессия, значит, надо создать им условия. Но уголовный элемент из Нахимовского училища надо убирать.
Виктор Резунков: А как вы будете это контролировать? Сможете это контролировать?
Элла Полякова: Это же не мы, не организация маленькая, контролирует это все - общество. Вы знаете, у общества очень много глаз, это и офицеры... Как бы вскрытая такая язва, и лекарство для нее - только нормальное лечение, профессиональное. Поэтому те офицеры внутри Нахимовского училища, они тоже недовольны этой ситуацией, поэтому мы будем их поддерживать. Если к нам люди обращаются, а они к нам обращаются, мы, конечно, будем предавать гласности все это. Может, даже нужен и судебный процесс, посмотрим, но самое главное – не покалечить души детей.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, я знаю, что кроме этой информации, о том, что происходит в Нахимовском училище, в последнее время тоже достоянием гласности через газету "Новый Петербург" стала информация о том, что примерно такие же события происходят и в Суворовском училище. Идет информация, что детей там заставляют работать чуть ли не грузчиками, и так далее. То есть, они вынуждены подрабатывать в фирме, их заставляют командиры. У вас есть какая-то информация о том что происходит в Суворовском училище?
Элла Полякова: Есть, к сожалению, есть, конечно, это очень печально, когда у нас есть обращения, не хотелось бы этого. 26 октября 2001-го года, я фамилию не буду указывать, майор поджег трусы кадету мальчику за то, что он под кальсонами носил трусы. Кальсоны менялись один раз в неделю, и многие ребята носили трусы, несмотря на запрет. Майор намеренно поджигал трусы в области половых органов, и когда мальчик попытался потушить их, он приказал мальчику держать руки по швам. После того как ребенок потушил трусы, майор совместно с другими офицерами заставили мальчика отжиматься от пола. В травмопункте нас не приняли, предложили обратиться в судебно-медицинскую экспертизу. В военной прокуратуре Санкт-Петербургского гарнизона очень интересный ответ офицера, который сказал, что сожженные трусы в качестве вещественного доказательства недостаточны - нужны сожженные половые органы. Цинизм какой-то. Это мальчик уже не учится в Суворовском училище. Папа у него погиб в Афганистане. Семья бедствует. Это трагедия. Вот это трагедия, и, к сожалению, то, что сейчас обнародовано в газете "Новый Петербург", это сейчас так распространено - откровенный рабский труд молодых детей. Это солдаты. Вот посмотрите, ведь на наших глазах по всему городу разъезжают группы солдат. С Блюхера 12 граждане звонят: у нас под окнами утром строят 500 человек и развозят на работы. Это частный бизнес уже. Частный криминальный бизнес. Из Сертово к нам, тоже известная история, прибежали ребята, многие уже в госпитале из них, которых просто использовали на строительстве жилого комплекса город Солнцево. Совхоз Пчево, где просто доярок выкинули, а солдат привезли и использовали как рабов, причем с утра до вечера, давая только корку хлеба, и все. Очень интересный ответ из прокуратуры - мы защитили, конечно, тех, кто к нам обратился, но очень интересный ответ: никакого расследования военная прокуратура не провела, но там военный совхоз, в общем, они производят продукты для каких-то детских учреждений. Какие? Что это такое? Поэтому у общества очень много вопросов, что это такое.
Виктор Резунков: Элла Михайловна, буквально вчера сенатор Валерий Манилов объявил о том, что к настоящему времени число офицеров Вооруженных сил Российской Федерации, живущих за чертой бедности, увеличилось до 56 процентов, и, к сожалению, повышение денежного содержания военнослужащим в прошлом году и начале этого не достигло своей цели, не произошло повышение жизненного уровня офицерских семей. К вам в организацию обращаются офицеры?
Элла Полякова: Очень много офицеров обращается. Когда ездим в воинские части, мы видим буквально массовый исход молодых офицеров выпускников военных училищ, то есть, несостоявшиеся надежды этих молодых офицеров на достойную службу... И к нам 30 молодых офицеров обратились из еще одного ЗАТО Плесецк - не создано условий им для продолжения службы. Северный флот, Железнодорожные войска... Действительно, ужасающее положение, и многие офицеры с семьями живут в казармах. Многие офицеры получают настолько нищенскую зарплату, вероятно с этим связана и криминализация армия, развитие этого частного бизнеса, при котором и рабы-солдаты, и связь с частными производствами, конечно, это недопустимое явление. Сейчас мы подготовили доклад о социальном положении военнослужащих, это и солдаты, и офицеры, это их семьи, и мы считаем, что это очень серьезная проблема для всего российского общества. И то, что в Госдуме на это обращается серьезное внимание, это хороший знак для общества.
Виктор Резунков: Но все-таки, видимо, надо менять как-то и саму систему этих закрытых социальных институтов. Как вам видится это?
Элла Полякова: Конечно, надо нам все-таки стремиться к цивилизации, к открытому обществу, нам надо открывать ЗАТО, потому что, на мой взгляд, ЗАТО - закрытое автономное территориальное отделение - именно там, где грубо нарушаются права, там и закрывают. Это Плесецк, это Северный флот, это Сосновый бор пытаются закрыть, поэтому давайте все-таки разберемся, будем требовать, чтобы соблюдались российские законы в части соблюдения прав человека. Человек - это главная ценность в обществе, и если достоинство этого человека нарушено, к этому должно быть приковано внимание всего мира. Поэтому это недопустимая ситуация, и надо прекращать эту ситуацию закрытости, отсюда эти проблемы у нас.
