Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: В этом году в апреле исполнится 105 лет со дня рождения Владимира Набокова.
Безусловно, к этой дате предусмотрено проведение различных мероприятий. Однако накануне юбилея Петербургский музей, который является единственным домом Набокова, так как у писателя не было впоследствии своего дома ни в одной стране мира, попал в сложную ситуацию. Сегодня гость нашей программы – директор музея Татьяна Пономарева, с которой мы и поговорим о сегодняшней жизни дома Набокова. Чтобы нашим слушателям было понятно, в какой ситуации сейчас оказался музей Набокова, предлагаю послушать репортаж нашего корреспондента Дмитрия Казнина:
Дмитрий Казнин: Музей, расположенный в историческом центре Санкт-Петербурга, в особняке на Большой Морской улице, где писатель родился и жил с семьей вплоть до революции, был создан в 1998-м году и является одним из первых в России негосударственных музеев. Этот музей - действительно дом Набокова, так как нигде больше, ни в одной стране мира, настоящего, истинного дома у писателя не было. Но негосударственный статус музея стал причиной конфликта между ним и городом. В течение 5 лет музей Набокова не платил арендной платы. Задолженность за это время составила 23 тысячи долларов. У музея, по словам руководства, денег для уплаты долга нет, да и платить ежемесячно по 500 долларов, а именно такой была льготная ставка по арендной плате, музей не мог никогда. В итоге Комитет по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга подал в Арбитражный суд города и области иск с требованием погасить задолженность. При этом, несмотря на обеспокоенность некоторых средств массовой информации судьбой музея, работники КУГИ уверяют, что ничего страшного с родовым гнездом русско-американского писателя не случится. Говорит пресс-секретарь Комитета по управлению городским имуществом Татьяна Просвирина:
Татьяна Просвирина: С 1998-го года там менялось руководство, и не платили арендную плату. Причем арендная плата там очень маленькая. Мы же не можем, чтобы у нас такой долг по аренде накопился. Мы обратились в суд, но мы готовы рассмотреть вопрос об отсрочке, и суд перенесен на 1 марта. И вопрос будет решаться позитивно, несомненно.
Дмитрий Казнин: По словам Татьяны Просвириной, наиболее вероятный и устраивающий обе стороны вариант - вмешательство в конфликт Комитета по культуре администрации города.
Татьяна Просвирина: Возможно, Комитет по культуре примет какие-то решения, потому что есть какие-то варианты решения этого вопроса, в какой форме будет существовать этот музей.
Дмитрий Казнин: Может быть, считают в КУГИ, музей найдет себе спонсора, который заплатит все долги. Кроме того, городские власти рассматривают вопрос о безвозмездной передаче здания на Большой Морской в собственность музею. Однако для этого музей все же должен погасить задолженность и уладить множество юридических тонкостей.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, ваш комментарий к ситуации, которая сложилась вокруг музея.
Татьяна Пономарева: Надо сказать, что информация, которая прозвучала, совершенно точная. Долг действительно есть, он большой, 23 тысяч долларов. Дело в том, что когда музей организовывался, конечно, его основатели надеялись, что они смогут привлечь большие спонсорские средства и легко выплачивать арендную плату. К сожалению, этого не случилось. Таким образом ситуация затягивалась, пока не достигла нынешней остроты. Сейчас мы, конечно, надеемся на лучшее, учитывая такую достаточно конструктивную позицию КУГИ, который и нас, и общественность, и прессу заверяет, что их целью не является физическое уничтожение и выселение музея. Я им верю, потому что предполагаю, что там работают образованные люди, которые понимают значение этого музея. Так как, мне кажется, все стороны конфликта стремятся к тому, чтобы найти компромисс, то я думаю, что все-таки компромисс мы найдем, действительно с участием городской администрации.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, ведь когда музей только-только основывался, этот особняк принадлежал семье Набоковых, и были разговоры о том, - об этом тогда писали некоторые средства массовой информации, - что сама квартира будет принадлежать наследникам. Этого не случилось?
Татьяна Пономарева: Этого не случилось. Действительно, если вы помните 90-е годы, были разговор о возможной реституции, возвращении недвижимости ее дореволюционным собственникам, но, как мы знаем, такой широкой программы проведено не было, обещания остались обещаниями. Но действительно, во время первого визита Дмитрия Владимировича Набокова, единственного сына и наследника Владимира Набокова, в Петербург разговоры об этом велись. Насколько я понимаю, он получил нетвердые, но, по крайней мере, с его точки зрения, достаточно серьезные обещания того, что когда-то в будущем ему будут возвращены и дом на Большой Морской, который принадлежал его семье, и имения, которые также были собственностью его семьи. Но, как мы знаем, никакой государственной программы реституции не было, поэтому, конечно, каких-то отдельных решений тоже принято не было, и ничего ему возвращено не было.
Татьяна Валович: Ну, хотя бы квартиру, если не весь дом... Он, насколько я понимаю, получал эти заверения от городского правительства и от КУГИ, как раз в то время, когда там работал нынешний президент Владимир Путин, и вот бывший до недавнего времени руководитель КУГИ Валерий Назаров, который стал заместителем руководителя администрации президента - он знал о ситуации вокруг музея? Вы ведь тоже не так давно стали директором музея.
Татьяна Пономарева: Да, в 2002-м году. Что касается истории с возможным возвратом собственности Дмитрию Владимировичу, то надо сказать, что я эту историю знаю только с одной стороны - только с его позиции. Тогда я в музее не работала, поэтому какие велись переговоры - я не могу сказать, и кто в них участвовал - я точно не знаю, и комментировать не могу. Я знаю только позицию Дмитрия Владимировича. Сейчас, действительно, когда нынешняя ситуация достигла нынешней остроты и перешла в такой конфликт, и стало ясно, что музей не может собрать достаточно средств, чтобы выплатить долг по арендной плате, накопленный с 1998-го года, даже частично с 1997-го, конечно, мы обратились и к тогдашнему руководителю КУГИ Назарову. Но активное начало всей истории пришлось на август 2003-го года, то есть время, когда, во-первых, все были в отпусках, во-вторых, город готовился к выборам, и, конечно, ожидать какой-то быстрой реакции от тогдашнего городского правительства было невозможно, потому что как бы было понятно, что с выборами многое изменится. Поэтому тогда мы, в общем-то, никаких ответов ни от кого не получили и вновь стали обращаться уже после того, как были утверждены все члены городского правительства уже нынешнего, в октябре-ноябре.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, раз вы - музей негосударственный, из чего же складывается финансирование музея?
Татьяна Пономарева: Финансирование, во-первых, складывается из входных билетов. Мы продаем входные билеты в музей, они стоят 20 рублей, цена, в общем, невысокая, хотя еще недавно у нас были билеты дороже, чем в Эрмитаж, о чем нам иногда некоторые капризные посетители напоминали, но сейчас в Эрмитаже билет стоит 100 рублей, а у нас осталось 20. Посетителей у нас много, музей очень посещаемый, причем в любое время года и любую погоду, что очень странно, иногда мы сами даже этому удивляемся, в сильные морозы, когда кажется, что никто в здравом уме бы в музей не пошел и даже из дома не вышел, тем не менее, к нам люди приходят. Особенно, конечно, много их летом, когда в городе много туристов. Где-то половина наших посетителей, конечно, иностранцы, особенно в летнее время - читатели Набокова из практически всех стран мира, не только англоязычного мира. Скажем, в Японии очень любят Набокова, очень много изучают, читают, поэтому очень много японцев, на самом деле, люди из всех стран. Второй источник средств - благотворительные пожертвования, которые у нас бывают, но никогда не бывают огромными. То есть сейчас набрать сумму, достаточную для покрытия долга, мы не можем. Как правило, это мелкие пожертвования, либо на деятельность музея, либо на какие-то отдельные программы музея, выставки, конференции, и так далее, которые позволяют нам эти программы проводить.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, возвращаясь к входной плате, я хотела спросить, вот, например, в Эрмитаже, там для граждан России и для иностранных граждан совершенно разные ценовые категории. У вас, раз вы говорите, что вас много иностранных граждан посещает, у вас одинаковая плата за вход?
Татьяна Пономарева: У нас, как ни странно, одинаковая, хотя многие выражают недоумение.
Татьяна Валович: То есть, мировая практика?
Татьяна Пономарева: Да. Такое решение принципиально было принято в самом начале деятельности музея, основываясь на том, что Набоков - фигура равнозначная и для русской культуры, и для иноязычной. Поэтому было решено, что наш музей, в отличие от всех музеев Санкт-Петербурга, должен сохранять одинаковую входную плату. Не знаю, насколько это оправданно, может, это решение было не совсем продуманным с экономической точки зрения, тем не менее, это такой подход.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, я подумала вот о чем, а существует ли вообще страхование музейной деятельности? Для таких маленьких музеев, которые не имеют государственной поддержки в России, ничего не предусмотрено?
Татьяна Пономарева: Я не слышала. Может, я не владею информацией, но я не слышала ничего. Музеи негосударственные есть, наш не единственный такой, но, как правило, эти музеи немножко другие, в том смысле, что они не связаны с местом. У нас единственный негосударственный именно литературно-мемориальный музей, потому что другие музеи, которые я знаю в нашем городе и в других городах, это, как правило, музеи посвященные, скажем, какому-то виду искусства, это некая коллекция, галерея, которая работает как музей, но она, в принципе, может находиться в любом месте. Наш музей отличается именно тем, что он не может находиться ни в каком другом месте, кроме как в родном доме Набокова, доме, где он родился и вырос. А что касается страхования, то, честно говоря, не знаю, не слышала о такой практике. Хотя, может, что-то и есть.
Татьяна Валович: При открытии вам, музею, конечно, дарили очень много раритетов, книг с интересной судьбой из библиотеки Набоковых. Ведь у Набоковых была огромнейшая библиотека. Какова сохранность всех подаренных вам раритетов, и как вообще охраняется музей? В прошлом году мы стали свидетелями того, что в Петербурге очень много было краж именно раритетных фолиантов в российской библиотеке?
Татьяна Пономарева: У нас в этом смысле все совершенно спокойно, постучу по дереву, ничего никогда не пропадало, конечно, мы все бережем, тщательно храним, каталогизируем, всю эту работу ведем. Нам действительно много дарили, и музей собственно был создан благодаря дарителям, потому что в самом доме ведь ничего не осталось. Ни одного мемориального предмета к моменту открытия музея в доме не было. Все либо было вывезено в 1918-м году, когда вывезли основную часть имущества -художественную коллекцию, библиотеку, мебель, а оставшееся было, конечно, уже распределено или просто разворовано в последующие годы. Не было ничего. Так что именно благодаря дарителям музей и возник. Нам продолжают дарить, мы очень благодарны людям, которые продолжают это делать. Нам дарят и россияне, петербуржцы, часто это люди просто, в чьих домашних архивах что-то сохранилось, связанное с домом или с Набоковыми, много иностранных дарителей. Нам несколько предметов подарил Дмитрий Владимирович Набоков. Есть замечательный американский коллекционер Терри Майерс, который два раза уже делал нам очень ценные дары. Он собирает библиотеки и дарит их музею. Причем в них входят не только редчайшие первоиздания текстов Набокова, часто издания 20-х годов, которых уже очень мало сохранилось, которые были изданы в дешевых обложках на дешевой бумаге, и разваливаются, он их собирает, покупает и нам дарит. В этом году он привез ценнейшую коллекцию, в которую также входят книги из личной библиотеки Владимира Набокова, в том числе с его автографами. Также еще новые первые издания.
Татьяна Валович: У нас звонок от слушателя.
Слушатель: Хотел бы вам сказать, что мне, честно говоря, стыдно, что такой мелкий вопрос возник по поводу музея, что нечем платить, и, честно говоря, меня это как россиянина и просто человека, унижает. Вообще, это показатель уровня цивилизации общества. Этого вопроса просто не должно было возникнуть. Сейчас мы обсуждаем эту тему, но это опять надо будет все переживать, пережить, чтобы все это улеглось внутри каждого из нас.
Татьяна Валович: Спасибо вам за звонок. Ваши эмоции понятны. У нас в эфире еще один слушатель.
Слушательница: Во-первых, я хотела поблагодарить программу, что пригласили такого чудесного человека в эфир. Во-вторых, вообще, если наша столица называется культурной столицей, то я хотела бы обратиться к госпоже Матвиенко, которая перед выборами обещала нам рай земной, когда такой музей висит на грани закрытия, и когда международный центр защиты детей-беженцев "Ласточка" тоже в таком положении, то пора Матвиенко вспомнить, что она нам что-то обещала, и выполнять свои обещания.
Татьяна Валович: Мне в заключение беседы хочется обратиться к дате - 105 лет со дня рождения Набокова, что вы планируете к юбилею?
Татьяна Пономарева: У нас вообще сейчас в этом году очень много интересного происходит и планируется. Сейчас наши программы действительно все практически связаны с Набоковым, причем часто это идеи, которые даже не нами рождены, а приходят люди с очень интересными предложениями провести что-то, связанное с Набоковым. Сейчас у нас проходит выставка под названием "Алиса и Аня". Алиса - это "Алиса в стране чудес", а Аня - та же самая героиня в переводе Набокова. Набоков перевел "Алису в стране чудес", в его переводе она называется "Аня в стране чудес". И вот группа художников, замечательных петербургских графиков, организовала выставку иллюстраций к Алисе и Ане в стране чудес. Часть иллюстраций сделана именно к набоковскому переводу. Эта выставка у нас будет до конца января. Еще одна интересная выставка тоже связанная с Набоковым - это выставка фотографий фотохудожника и энтомолога Александра Жданко, который фотографирует бабочек, причем набоковских бабочек, которыми занимался Набоков, а также других насекомых, рептилий, кормовых растений, все это он фотографирует в Центральной Азии, куда Набоков мечтал поехать в юности с энтомологической экспедицией, но эта мечта не сбылась. Эти места были подробно описаны в романе "Дар". Затем в апреле у нас, как всегда, будет научная конференция "Набоковские чтения". В этом году она будет посвящена теме "Владимир Набоков и литература русского зарубежья". В широком контексте современников Набокова это очень интересная тема, которая, как мне кажется, еще недостаточно изучена, и думаю, будет много интересных докладов и выступлений. Мы обязательно поедем в Рождествено, как всегда традиционно в один из дней конференции. И приглашаю всех, кто хочет просто послушать, приходить к нам.
Безусловно, к этой дате предусмотрено проведение различных мероприятий. Однако накануне юбилея Петербургский музей, который является единственным домом Набокова, так как у писателя не было впоследствии своего дома ни в одной стране мира, попал в сложную ситуацию. Сегодня гость нашей программы – директор музея Татьяна Пономарева, с которой мы и поговорим о сегодняшней жизни дома Набокова. Чтобы нашим слушателям было понятно, в какой ситуации сейчас оказался музей Набокова, предлагаю послушать репортаж нашего корреспондента Дмитрия Казнина:
Дмитрий Казнин: Музей, расположенный в историческом центре Санкт-Петербурга, в особняке на Большой Морской улице, где писатель родился и жил с семьей вплоть до революции, был создан в 1998-м году и является одним из первых в России негосударственных музеев. Этот музей - действительно дом Набокова, так как нигде больше, ни в одной стране мира, настоящего, истинного дома у писателя не было. Но негосударственный статус музея стал причиной конфликта между ним и городом. В течение 5 лет музей Набокова не платил арендной платы. Задолженность за это время составила 23 тысячи долларов. У музея, по словам руководства, денег для уплаты долга нет, да и платить ежемесячно по 500 долларов, а именно такой была льготная ставка по арендной плате, музей не мог никогда. В итоге Комитет по управлению городским имуществом Санкт-Петербурга подал в Арбитражный суд города и области иск с требованием погасить задолженность. При этом, несмотря на обеспокоенность некоторых средств массовой информации судьбой музея, работники КУГИ уверяют, что ничего страшного с родовым гнездом русско-американского писателя не случится. Говорит пресс-секретарь Комитета по управлению городским имуществом Татьяна Просвирина:
Татьяна Просвирина: С 1998-го года там менялось руководство, и не платили арендную плату. Причем арендная плата там очень маленькая. Мы же не можем, чтобы у нас такой долг по аренде накопился. Мы обратились в суд, но мы готовы рассмотреть вопрос об отсрочке, и суд перенесен на 1 марта. И вопрос будет решаться позитивно, несомненно.
Дмитрий Казнин: По словам Татьяны Просвириной, наиболее вероятный и устраивающий обе стороны вариант - вмешательство в конфликт Комитета по культуре администрации города.
Татьяна Просвирина: Возможно, Комитет по культуре примет какие-то решения, потому что есть какие-то варианты решения этого вопроса, в какой форме будет существовать этот музей.
Дмитрий Казнин: Может быть, считают в КУГИ, музей найдет себе спонсора, который заплатит все долги. Кроме того, городские власти рассматривают вопрос о безвозмездной передаче здания на Большой Морской в собственность музею. Однако для этого музей все же должен погасить задолженность и уладить множество юридических тонкостей.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, ваш комментарий к ситуации, которая сложилась вокруг музея.
Татьяна Пономарева: Надо сказать, что информация, которая прозвучала, совершенно точная. Долг действительно есть, он большой, 23 тысяч долларов. Дело в том, что когда музей организовывался, конечно, его основатели надеялись, что они смогут привлечь большие спонсорские средства и легко выплачивать арендную плату. К сожалению, этого не случилось. Таким образом ситуация затягивалась, пока не достигла нынешней остроты. Сейчас мы, конечно, надеемся на лучшее, учитывая такую достаточно конструктивную позицию КУГИ, который и нас, и общественность, и прессу заверяет, что их целью не является физическое уничтожение и выселение музея. Я им верю, потому что предполагаю, что там работают образованные люди, которые понимают значение этого музея. Так как, мне кажется, все стороны конфликта стремятся к тому, чтобы найти компромисс, то я думаю, что все-таки компромисс мы найдем, действительно с участием городской администрации.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, ведь когда музей только-только основывался, этот особняк принадлежал семье Набоковых, и были разговоры о том, - об этом тогда писали некоторые средства массовой информации, - что сама квартира будет принадлежать наследникам. Этого не случилось?
Татьяна Пономарева: Этого не случилось. Действительно, если вы помните 90-е годы, были разговор о возможной реституции, возвращении недвижимости ее дореволюционным собственникам, но, как мы знаем, такой широкой программы проведено не было, обещания остались обещаниями. Но действительно, во время первого визита Дмитрия Владимировича Набокова, единственного сына и наследника Владимира Набокова, в Петербург разговоры об этом велись. Насколько я понимаю, он получил нетвердые, но, по крайней мере, с его точки зрения, достаточно серьезные обещания того, что когда-то в будущем ему будут возвращены и дом на Большой Морской, который принадлежал его семье, и имения, которые также были собственностью его семьи. Но, как мы знаем, никакой государственной программы реституции не было, поэтому, конечно, каких-то отдельных решений тоже принято не было, и ничего ему возвращено не было.
Татьяна Валович: Ну, хотя бы квартиру, если не весь дом... Он, насколько я понимаю, получал эти заверения от городского правительства и от КУГИ, как раз в то время, когда там работал нынешний президент Владимир Путин, и вот бывший до недавнего времени руководитель КУГИ Валерий Назаров, который стал заместителем руководителя администрации президента - он знал о ситуации вокруг музея? Вы ведь тоже не так давно стали директором музея.
Татьяна Пономарева: Да, в 2002-м году. Что касается истории с возможным возвратом собственности Дмитрию Владимировичу, то надо сказать, что я эту историю знаю только с одной стороны - только с его позиции. Тогда я в музее не работала, поэтому какие велись переговоры - я не могу сказать, и кто в них участвовал - я точно не знаю, и комментировать не могу. Я знаю только позицию Дмитрия Владимировича. Сейчас, действительно, когда нынешняя ситуация достигла нынешней остроты и перешла в такой конфликт, и стало ясно, что музей не может собрать достаточно средств, чтобы выплатить долг по арендной плате, накопленный с 1998-го года, даже частично с 1997-го, конечно, мы обратились и к тогдашнему руководителю КУГИ Назарову. Но активное начало всей истории пришлось на август 2003-го года, то есть время, когда, во-первых, все были в отпусках, во-вторых, город готовился к выборам, и, конечно, ожидать какой-то быстрой реакции от тогдашнего городского правительства было невозможно, потому что как бы было понятно, что с выборами многое изменится. Поэтому тогда мы, в общем-то, никаких ответов ни от кого не получили и вновь стали обращаться уже после того, как были утверждены все члены городского правительства уже нынешнего, в октябре-ноябре.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, раз вы - музей негосударственный, из чего же складывается финансирование музея?
Татьяна Пономарева: Финансирование, во-первых, складывается из входных билетов. Мы продаем входные билеты в музей, они стоят 20 рублей, цена, в общем, невысокая, хотя еще недавно у нас были билеты дороже, чем в Эрмитаж, о чем нам иногда некоторые капризные посетители напоминали, но сейчас в Эрмитаже билет стоит 100 рублей, а у нас осталось 20. Посетителей у нас много, музей очень посещаемый, причем в любое время года и любую погоду, что очень странно, иногда мы сами даже этому удивляемся, в сильные морозы, когда кажется, что никто в здравом уме бы в музей не пошел и даже из дома не вышел, тем не менее, к нам люди приходят. Особенно, конечно, много их летом, когда в городе много туристов. Где-то половина наших посетителей, конечно, иностранцы, особенно в летнее время - читатели Набокова из практически всех стран мира, не только англоязычного мира. Скажем, в Японии очень любят Набокова, очень много изучают, читают, поэтому очень много японцев, на самом деле, люди из всех стран. Второй источник средств - благотворительные пожертвования, которые у нас бывают, но никогда не бывают огромными. То есть сейчас набрать сумму, достаточную для покрытия долга, мы не можем. Как правило, это мелкие пожертвования, либо на деятельность музея, либо на какие-то отдельные программы музея, выставки, конференции, и так далее, которые позволяют нам эти программы проводить.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, возвращаясь к входной плате, я хотела спросить, вот, например, в Эрмитаже, там для граждан России и для иностранных граждан совершенно разные ценовые категории. У вас, раз вы говорите, что вас много иностранных граждан посещает, у вас одинаковая плата за вход?
Татьяна Пономарева: У нас, как ни странно, одинаковая, хотя многие выражают недоумение.
Татьяна Валович: То есть, мировая практика?
Татьяна Пономарева: Да. Такое решение принципиально было принято в самом начале деятельности музея, основываясь на том, что Набоков - фигура равнозначная и для русской культуры, и для иноязычной. Поэтому было решено, что наш музей, в отличие от всех музеев Санкт-Петербурга, должен сохранять одинаковую входную плату. Не знаю, насколько это оправданно, может, это решение было не совсем продуманным с экономической точки зрения, тем не менее, это такой подход.
Татьяна Валович: Татьяна Олеговна, я подумала вот о чем, а существует ли вообще страхование музейной деятельности? Для таких маленьких музеев, которые не имеют государственной поддержки в России, ничего не предусмотрено?
Татьяна Пономарева: Я не слышала. Может, я не владею информацией, но я не слышала ничего. Музеи негосударственные есть, наш не единственный такой, но, как правило, эти музеи немножко другие, в том смысле, что они не связаны с местом. У нас единственный негосударственный именно литературно-мемориальный музей, потому что другие музеи, которые я знаю в нашем городе и в других городах, это, как правило, музеи посвященные, скажем, какому-то виду искусства, это некая коллекция, галерея, которая работает как музей, но она, в принципе, может находиться в любом месте. Наш музей отличается именно тем, что он не может находиться ни в каком другом месте, кроме как в родном доме Набокова, доме, где он родился и вырос. А что касается страхования, то, честно говоря, не знаю, не слышала о такой практике. Хотя, может, что-то и есть.
Татьяна Валович: При открытии вам, музею, конечно, дарили очень много раритетов, книг с интересной судьбой из библиотеки Набоковых. Ведь у Набоковых была огромнейшая библиотека. Какова сохранность всех подаренных вам раритетов, и как вообще охраняется музей? В прошлом году мы стали свидетелями того, что в Петербурге очень много было краж именно раритетных фолиантов в российской библиотеке?
Татьяна Пономарева: У нас в этом смысле все совершенно спокойно, постучу по дереву, ничего никогда не пропадало, конечно, мы все бережем, тщательно храним, каталогизируем, всю эту работу ведем. Нам действительно много дарили, и музей собственно был создан благодаря дарителям, потому что в самом доме ведь ничего не осталось. Ни одного мемориального предмета к моменту открытия музея в доме не было. Все либо было вывезено в 1918-м году, когда вывезли основную часть имущества -художественную коллекцию, библиотеку, мебель, а оставшееся было, конечно, уже распределено или просто разворовано в последующие годы. Не было ничего. Так что именно благодаря дарителям музей и возник. Нам продолжают дарить, мы очень благодарны людям, которые продолжают это делать. Нам дарят и россияне, петербуржцы, часто это люди просто, в чьих домашних архивах что-то сохранилось, связанное с домом или с Набоковыми, много иностранных дарителей. Нам несколько предметов подарил Дмитрий Владимирович Набоков. Есть замечательный американский коллекционер Терри Майерс, который два раза уже делал нам очень ценные дары. Он собирает библиотеки и дарит их музею. Причем в них входят не только редчайшие первоиздания текстов Набокова, часто издания 20-х годов, которых уже очень мало сохранилось, которые были изданы в дешевых обложках на дешевой бумаге, и разваливаются, он их собирает, покупает и нам дарит. В этом году он привез ценнейшую коллекцию, в которую также входят книги из личной библиотеки Владимира Набокова, в том числе с его автографами. Также еще новые первые издания.
Татьяна Валович: У нас звонок от слушателя.
Слушатель: Хотел бы вам сказать, что мне, честно говоря, стыдно, что такой мелкий вопрос возник по поводу музея, что нечем платить, и, честно говоря, меня это как россиянина и просто человека, унижает. Вообще, это показатель уровня цивилизации общества. Этого вопроса просто не должно было возникнуть. Сейчас мы обсуждаем эту тему, но это опять надо будет все переживать, пережить, чтобы все это улеглось внутри каждого из нас.
Татьяна Валович: Спасибо вам за звонок. Ваши эмоции понятны. У нас в эфире еще один слушатель.
Слушательница: Во-первых, я хотела поблагодарить программу, что пригласили такого чудесного человека в эфир. Во-вторых, вообще, если наша столица называется культурной столицей, то я хотела бы обратиться к госпоже Матвиенко, которая перед выборами обещала нам рай земной, когда такой музей висит на грани закрытия, и когда международный центр защиты детей-беженцев "Ласточка" тоже в таком положении, то пора Матвиенко вспомнить, что она нам что-то обещала, и выполнять свои обещания.
Татьяна Валович: Мне в заключение беседы хочется обратиться к дате - 105 лет со дня рождения Набокова, что вы планируете к юбилею?
Татьяна Пономарева: У нас вообще сейчас в этом году очень много интересного происходит и планируется. Сейчас наши программы действительно все практически связаны с Набоковым, причем часто это идеи, которые даже не нами рождены, а приходят люди с очень интересными предложениями провести что-то, связанное с Набоковым. Сейчас у нас проходит выставка под названием "Алиса и Аня". Алиса - это "Алиса в стране чудес", а Аня - та же самая героиня в переводе Набокова. Набоков перевел "Алису в стране чудес", в его переводе она называется "Аня в стране чудес". И вот группа художников, замечательных петербургских графиков, организовала выставку иллюстраций к Алисе и Ане в стране чудес. Часть иллюстраций сделана именно к набоковскому переводу. Эта выставка у нас будет до конца января. Еще одна интересная выставка тоже связанная с Набоковым - это выставка фотографий фотохудожника и энтомолога Александра Жданко, который фотографирует бабочек, причем набоковских бабочек, которыми занимался Набоков, а также других насекомых, рептилий, кормовых растений, все это он фотографирует в Центральной Азии, куда Набоков мечтал поехать в юности с энтомологической экспедицией, но эта мечта не сбылась. Эти места были подробно описаны в романе "Дар". Затем в апреле у нас, как всегда, будет научная конференция "Набоковские чтения". В этом году она будет посвящена теме "Владимир Набоков и литература русского зарубежья". В широком контексте современников Набокова это очень интересная тема, которая, как мне кажется, еще недостаточно изучена, и думаю, будет много интересных докладов и выступлений. Мы обязательно поедем в Рождествено, как всегда традиционно в один из дней конференции. И приглашаю всех, кто хочет просто послушать, приходить к нам.
