Ведущая петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович: В начале февраля исполнится год с момента образования петербургской комиссии по помилованию. Смогла ли заработать в полную силу новая российская система помилования? Об этом мы поговорим сегодня с нашим гостем, председателем петербургской комиссии по помилованию и председателем городского общественного совета Алексеем Козыревым. Алексей Сергеевич, вот скоро год исполнится, как существует комиссия по помилованию и как вступил в силу подписанный президентом закон о формировании нового порядка помилования в Российской Федерации. За этот период какое количество дел вам удалось рассмотреть и по каким принять положительное решение?
Алексей Козырев: Давайте по порядку. Действительно, уже больше года как был указ, это было в конце 2001-го года, и через несколько дней будет действительно год, как работает комиссия, потому что после указа президента было еще распоряжение губернатора, 4 февраля у нас как бы годовщина. С чем мы пришли - есть и положительные результаты, есть и неудовлетворение безусловное, в конце скажу. Первое, что мы поняли, и, наверное, не только мы, а и в центре, и на местах - что решение было правильное - передать эти функции первоначального вынесения решения, рекомендовать или не рекомендовать к помилованию - в регионы. Я уже говорил раньше, что у комиссии Приставкина в день иногда было по 400 дел, и как можно было принять решение конкретно по какому-то человеку, по какому-то делу. Я еще раз говорю, что за каждым делом не одна судьба, а множество судеб, это и сам обвиненный, который отбывает наказание, и его семья, и другая сторона, которая была где-то, может, подвержена насилию, то есть много судеб, и. естественно, разобраться в 400 делах, пускай очень сильной, квалифицированной, положительной во всех отношениях комиссии было невозможно. Теперь, когда раздали по субъектам Федерации, это количество скажем в нашей комиссии, в среднем, было по 10 дел. 7-8-9-10, 12 ,один раз. Но это уже можно, уже реально. Мало того, что можно внимательно подойти к каждому делу. Можно было, при необходимости или при желании, встретиться с осужденным, посмотреть ему в глаза, задать ему вопросы и, в общем-то, принять решение уже не чисто бумажное. Так мы делали, и я сам ездил в колонии, встречался. Поэтому главное, что мы можем все поняли - что решение было принято правильное.
Теперь по итогам. У нас было 50 дел. Это несколько меньше, чем в среднем по России в прошлом году, при комиссии Приставкина еще, но пока еще, видимо, не разобрались, и сами колонии и осужденные. Потом у нас, в Петербурге, не так уж много, строго говоря, колоний, поэтому цифра 50, может, и логична.
Татьяна Валович: Александр Сергеевич, а какое вообще число заключенных в Петербурге, у вас есть какие-то данные, я встречала цифру около 6 тысяч?
Алексей Козырев: Порядка - около 8 тысяч, которые находятся в колониях, есть еще условные, есть еще которые в СИЗО, в общем, порядок такой. Есть еще, кто уже вышел на свободу. Но неснятая судимость - они тоже к нам относятся. Наш контингент - где-то 12 тысяч человек. Безусловно, 50 это мало. Безусловно, пока еще не разобрались. Боюсь, что не будет увеличения, потому что я к неудовлетворению подхожу... Но все-таки закончим по статистике, как бы так, у нас 7 человек было рекомендовано к помилованию, самые разные категории, от серьезных преступлений, человек, который участвовал, фактически был признан организатором убийства семи человек, и мы его рекомендовали к помилованию. Человек, который в 1992-м году был подвержен нападению банды, и тогда было трудно, в общем, искать защиту милиции, милиция сама еще не знала, какими способами бороться с новой организованной преступностью, были угрозы его родителям, себе детям, и он не нашел ничего лучшего, хотя знаем, что он обращался в милицию, те ему не помогли, он силой на силу, организовал, защитил себя сам, сам не участвовал, не убивал, но при том даже вроде бы и не просил убивать, и случилась там драка, потом пошло убийство, это известный случай, семь трупов было найдено в "Мерседесе", по телевизору показывали. Человек с высшим образованием, достаточно интеллигентный, мягкий, уже отсидел порядка 10 лет, и мы приняли решение, что он достоин. Есть значительно более мелкие преступления. Короче, семь человек. Но тут перехожу к неудовлетворенности. Увы - мы выполнили все в срок, как положено, пришло прошение, в течение месяца мы рассматриваем внимательно, встречаемся, и после этого губернатор принимает решение, мы - рекомендательное решение, он соглашается или нет, после этого эти документы идут в Москву. И вот с этого момента, как они пришли в Москву – все, тишина. То есть, год мы проработали добросовестно, бесплатно, в нерабочее время, выполняя все требования указа, положения о комиссии и так далее - результат ноль.
Татьяна Валович: То есть, те семь помилованных до сих пор остаются в местах заключения?
Алексей Козырев: Лучше, строго говоря, они даже бы не знали, что было решение об их помиловании, о рекомендации к помилованию, потому что положено по указу публиковать в газете, что губернатор согласился с решением комиссии о том, что такой то будет помилован. Вот уже прошло 8 месяцев по одному из решений, он сидит, ждет, как говорится, на чемоданах, и родственники его ждут, надежды... Где эти документы? Я ездил в Москву, я встречался с руководителем Управления делами президента по вопросам помилования = они сами не знают. Кончилось тем, что я в хороших отношениях, слава Богу, с Приставкиным, с прекрасным человеком, который тоже очень переживает вот эту ситуацию, и он порекомендовал, я написал письмо Путину от имени комиссии, письмо ушло где-то две недели назад. Вот, ждем ответа.
Татьяна Валович: То есть, получается, что все равно последняя инстанция, это как раньше на поклон к царю- батюшке, разберитесь, что же это такое. А вот документы, которые вы рекомендовали, они что, отправляются простой почтой, или это какая-то курьерская доставка?
Алексей Козырев: Это курьерская доставка. Документы пришли вовремя, через три дня после того, как губернатор их отправил, они пришли в Управление делами по вопросам помилования. Там все нормально сработало, насколько я знаю, дальше они ложатся в канцелярию или на стол Управления делами президента, а вот там - торможение. Я примерно представляю, что это такое, какое количество дел хлынуло, может, очень много неподготовленных. Нас хвалят, мы сработались, слава Богу, хорошо. А, наверное, и даже точно знаю, что есть и неправильно оформленные дела. Я уверен, что это временный такой минус, он решится, но все равно очень обидно, очень неприятно все равно, руки опускаются у многих членов комиссии, что вот сработали, а вроде бы, кажется, и пока зря. Еще раз повторяю: я уверен, что это временный фактор.
Татьяна Валович: Алексей Сергеевич, насколько легко в вашей комиссии при рассмотрении дел вы приходите к общему мнению?
Алексей Козырев: Действительно, вот я послушал сейчас опрос жителей Петербурга - сколько человек, столько мнений. Строго говоря, наверное, комиссия по помилованию - то же самое. И приходится иногда по несколько раз рассматривать одно и то же дело. Мы не жестко ставим так позицию регламента - проголосовали и все, и трава не расти, ведь не может один человек, допустим, перевесить, тем более, что есть такое положение, что при равенстве голосов председатель за два голоса считается, но это значит неуверенное решение. А мы, еще раз говорю, решаем не одну судьбу, а многие судьбы решаем. Поэтому я, может, вопреки существующим правилам говорю: давайте переголосуем, давайте взвесим, давайте съездим, давайте переговорим с человеком, и был, например, случай, как раз по которому я говорил, с убийством банды, вначале все категорически против, и вот двое, я и Кураев Михаил Николаевич, говорят? давайте посмотрим, может, мы не правы. Съездили, встретились, поговорили, и все единогласно проголосовали "за". Так что, бывает всякое, но, в конце концов, у нас решения принимаются если не единогласно, то абсолютным большинством голосов.
Татьяна Валович: Но вот деятельность комиссии по помилованию вообще сродни деятельность суда присяжных. Что-то есть общее. В общем-то, в вашей комиссии тоже, в основном, люди, которые не связаны профессионально с юридической деятельностью. Хотя есть и такие, я знаю. Как вы считаете, вот многие говорят о том, что введение суда присяжных увеличит количество оправдательных приговоров в России, как это показывает статистика в других странах, и тогда количество дел, которые рассматривает комиссия по помилованию, наверное, уменьшится. Хорошо это будет или плохо?
Алексей Козырев: Я не уверен, что так будет, но то, что у нас, в отличие от цивилизованных стран, вообще уровень оправдательных приговоров катастрофически мал - это факт. Поэтому если человек попадает в суд, то он практически не видит надежды, что выйдет оттуда с оправдательным приговором. Поэтому если эта тенденция благодаря суду присяжных сдвинется, это только плюс. А сравнение, наверное, не совсем точное, потому что там все-таки, насколько я понимаю, будут случайным выбором определяться присяжные, у нас выбор неслучайный, у нас люди, которые все-таки уже зарекомендовали себя, как люди действительно высокого ранга, которые гуманисты, люди известные, которым верят, которые могут принять правильное решение, вникнуть в душу и судьбу человека.
Татьяна Валович: А ротация членов комиссии вообще предусмотрена?
Алексей Козырев: Да, через два года, то есть, еще через год будем 30 процентов искать новых людей.
Татьяна Валович: Еще хочется вернуться к такому вопросу: вы тоже отметили, что, в общем-то, 50 дел, которые к вам поступили - достаточно маленькая цифра. В некоторых средствах информации говорилось, что, в основном, могут подать прошение только те заключенные, или люди, которые пока находятся в местах заключения, которые активно сотрудничают с администрацией колонии, а другим гораздо сложнее. Как вы оцениваете такую ситуацию, действительно ли каждый заключенный может подать прошение о помиловании?
Алексей Козырев: Это не совсем так - что они зависят с точки зрения права. Подать прошение на помилование имеет право каждый. Он, условно говоря, сел сегодня в тюрьму, и может через полчаса написать прошение о помиловании, и никто не вправе ему отказать в написании заявления - придет к нам и будем его рассматривать. Другой разговор, что помимо заявления есть еще и характеристики, есть еще и рекомендации. "Мы присоединяемся, - пишет руководство колонии, - мы присоединяемся к этому прошению". Мы, безусловно, это смотрим, но для нас это не есть догма, и очень часто, наверное, чуть ли не в половине случаев мы не соглашаемся, потому что мы действительно знаем, что, не буду даже говорить причины, по каким это происходит, но зависимость таковая есть, и если мы ощущаем, что человек достоин помилования, не опасен на свободе, человеку будет лучше, и обществу это не опасно, мы не смотрим на то, что колония не дала рекомендации положительной. Не смотрим мы часто на это.
Татьяна Валович: Алексей Сергеевич, мне хочется коснуться и другой стороны вашей деятельности - вы возглавляете городской общественный совет. Это, наверное, та организация, которая призвана выражать мнение горожан по поводу того, что происходит в городе. Сейчас Петербург вышел на финишную прямую своего юбилея, об этом все пишут, все говорят, одни в положительном смысле, другие - в отрицательном. Но вот в чем сходятся очень многие: сейчас многие общественные организации, если обращаются с какими-то инициативами в администрацию, говорят, что получают такой ответ: "Все после юбилея". То есть, сейчас все направлено на то, чтобы провести этот юбилей, наверное, это очень хорошо, но все дело в том, что получается так, что юбилей будет показным мероприятием, мы видим, как будет закрываться аэропорт "Пулково" на несколько дней в дни юбилея, в школы пришло негласное предписание, что, так как кончаем 23-го учиться, лучше бы всех детей вывезти из города, и получается, что общество-то как-то к юбилею и не имеет отношения. Вот ваш общественный совет может как-то поставить, повлиять, чтобы для людей все-таки был праздник.
Алексей Козырев: Во-первых, праздник действительно очень большой, великий праздник великого города, 300 лет Санкт Петербургу, подготовка идет давно, но не надо объединять в одно сам праздник, дни празднования, и то, что будет 30-31-го – саммит, встреча глав государств. Праздник, праздничная неделя начинается 23-го и заканчивается где-то 29-30-го, а вообще, строго говоря, как бы объявлен весь год, мы уже живем как бы в год празднования 300-летия, он как бы объявлен праздником на весь этот период, и плюс ведь не заканчивается с 27 мая жизнь в городе. То, что кто-то, вы сказали, отрицательно относятся к празднику - я тех людей не понимаю, потому что во всех случаях эта дата сделала много для города. Город сейчас хотя бы получил деньги, достаточно много денег, то, что город преобразится однозначно, город засветится, город прорекламируется во всем мире, о нем вспомнят, потому что многие уже забыли, узнают, кто не знал, будет очень много делегаций, и я уверен, что даже дети... Может, в перспективе праздник даст результаты, туризм может постепенно станет основной деятельностью Санкт-Петербурга. Минусов здесь нет. С точки зрения того, что город будет закрыт, и это для элиты, и чуть ли ни для галочки, слышал такие разговоры, еще раз повторяю: я полностью не знаю ситуации, не владею, наверное, еще никто полностью это не знает, но что касается 30-31-го - встреча глав государств – этим, насколько я знаю, больше занимаются федеральные власти. И да, действительно будет закрыт аэропорт "Пулково" на эти два дня, потому что прилетает не знаю сколько десятков самолетов, около 50 глав государств, каждая глава государства – Буш, насколько я знаю, 5-6 самолетов прилетит вместе с ним, тут уж ничего не поделаешь. Насколько я знаю, в дни празднования никаких ограничений не будет, это все-таки праздник для горожан. И не только, скажем, у Петропавловской крепости будет момент празднования – в каждом районе своя программа. Все театры, все стадионы, все различные площадки, все дома и дворцы культуры, и так далее - везде запланированы серьезные, интересные, запоминающиеся мероприятия. И поэтому вовсе необязательно тянуться на какое-то главное, которое, может, и не будет столь уж главным.
Татьяна Валович: И все-таки, к общественному совету администрация прислушивается, к его мнению?
Алексей Козырев: Однозначно, и не только администрация, например, написали письмо Путину, что дамбу необходимо достраивать, совсем недавно, не только мы повлияли, но, тем не менее, видите, президент потребовал выделения денег на дамбу. Прислушиваются, и очень прислушиваютcя.
Алексей Козырев: Давайте по порядку. Действительно, уже больше года как был указ, это было в конце 2001-го года, и через несколько дней будет действительно год, как работает комиссия, потому что после указа президента было еще распоряжение губернатора, 4 февраля у нас как бы годовщина. С чем мы пришли - есть и положительные результаты, есть и неудовлетворение безусловное, в конце скажу. Первое, что мы поняли, и, наверное, не только мы, а и в центре, и на местах - что решение было правильное - передать эти функции первоначального вынесения решения, рекомендовать или не рекомендовать к помилованию - в регионы. Я уже говорил раньше, что у комиссии Приставкина в день иногда было по 400 дел, и как можно было принять решение конкретно по какому-то человеку, по какому-то делу. Я еще раз говорю, что за каждым делом не одна судьба, а множество судеб, это и сам обвиненный, который отбывает наказание, и его семья, и другая сторона, которая была где-то, может, подвержена насилию, то есть много судеб, и. естественно, разобраться в 400 делах, пускай очень сильной, квалифицированной, положительной во всех отношениях комиссии было невозможно. Теперь, когда раздали по субъектам Федерации, это количество скажем в нашей комиссии, в среднем, было по 10 дел. 7-8-9-10, 12 ,один раз. Но это уже можно, уже реально. Мало того, что можно внимательно подойти к каждому делу. Можно было, при необходимости или при желании, встретиться с осужденным, посмотреть ему в глаза, задать ему вопросы и, в общем-то, принять решение уже не чисто бумажное. Так мы делали, и я сам ездил в колонии, встречался. Поэтому главное, что мы можем все поняли - что решение было принято правильное.
Теперь по итогам. У нас было 50 дел. Это несколько меньше, чем в среднем по России в прошлом году, при комиссии Приставкина еще, но пока еще, видимо, не разобрались, и сами колонии и осужденные. Потом у нас, в Петербурге, не так уж много, строго говоря, колоний, поэтому цифра 50, может, и логична.
Татьяна Валович: Александр Сергеевич, а какое вообще число заключенных в Петербурге, у вас есть какие-то данные, я встречала цифру около 6 тысяч?
Алексей Козырев: Порядка - около 8 тысяч, которые находятся в колониях, есть еще условные, есть еще которые в СИЗО, в общем, порядок такой. Есть еще, кто уже вышел на свободу. Но неснятая судимость - они тоже к нам относятся. Наш контингент - где-то 12 тысяч человек. Безусловно, 50 это мало. Безусловно, пока еще не разобрались. Боюсь, что не будет увеличения, потому что я к неудовлетворению подхожу... Но все-таки закончим по статистике, как бы так, у нас 7 человек было рекомендовано к помилованию, самые разные категории, от серьезных преступлений, человек, который участвовал, фактически был признан организатором убийства семи человек, и мы его рекомендовали к помилованию. Человек, который в 1992-м году был подвержен нападению банды, и тогда было трудно, в общем, искать защиту милиции, милиция сама еще не знала, какими способами бороться с новой организованной преступностью, были угрозы его родителям, себе детям, и он не нашел ничего лучшего, хотя знаем, что он обращался в милицию, те ему не помогли, он силой на силу, организовал, защитил себя сам, сам не участвовал, не убивал, но при том даже вроде бы и не просил убивать, и случилась там драка, потом пошло убийство, это известный случай, семь трупов было найдено в "Мерседесе", по телевизору показывали. Человек с высшим образованием, достаточно интеллигентный, мягкий, уже отсидел порядка 10 лет, и мы приняли решение, что он достоин. Есть значительно более мелкие преступления. Короче, семь человек. Но тут перехожу к неудовлетворенности. Увы - мы выполнили все в срок, как положено, пришло прошение, в течение месяца мы рассматриваем внимательно, встречаемся, и после этого губернатор принимает решение, мы - рекомендательное решение, он соглашается или нет, после этого эти документы идут в Москву. И вот с этого момента, как они пришли в Москву – все, тишина. То есть, год мы проработали добросовестно, бесплатно, в нерабочее время, выполняя все требования указа, положения о комиссии и так далее - результат ноль.
Татьяна Валович: То есть, те семь помилованных до сих пор остаются в местах заключения?
Алексей Козырев: Лучше, строго говоря, они даже бы не знали, что было решение об их помиловании, о рекомендации к помилованию, потому что положено по указу публиковать в газете, что губернатор согласился с решением комиссии о том, что такой то будет помилован. Вот уже прошло 8 месяцев по одному из решений, он сидит, ждет, как говорится, на чемоданах, и родственники его ждут, надежды... Где эти документы? Я ездил в Москву, я встречался с руководителем Управления делами президента по вопросам помилования = они сами не знают. Кончилось тем, что я в хороших отношениях, слава Богу, с Приставкиным, с прекрасным человеком, который тоже очень переживает вот эту ситуацию, и он порекомендовал, я написал письмо Путину от имени комиссии, письмо ушло где-то две недели назад. Вот, ждем ответа.
Татьяна Валович: То есть, получается, что все равно последняя инстанция, это как раньше на поклон к царю- батюшке, разберитесь, что же это такое. А вот документы, которые вы рекомендовали, они что, отправляются простой почтой, или это какая-то курьерская доставка?
Алексей Козырев: Это курьерская доставка. Документы пришли вовремя, через три дня после того, как губернатор их отправил, они пришли в Управление делами по вопросам помилования. Там все нормально сработало, насколько я знаю, дальше они ложатся в канцелярию или на стол Управления делами президента, а вот там - торможение. Я примерно представляю, что это такое, какое количество дел хлынуло, может, очень много неподготовленных. Нас хвалят, мы сработались, слава Богу, хорошо. А, наверное, и даже точно знаю, что есть и неправильно оформленные дела. Я уверен, что это временный такой минус, он решится, но все равно очень обидно, очень неприятно все равно, руки опускаются у многих членов комиссии, что вот сработали, а вроде бы, кажется, и пока зря. Еще раз повторяю: я уверен, что это временный фактор.
Татьяна Валович: Алексей Сергеевич, насколько легко в вашей комиссии при рассмотрении дел вы приходите к общему мнению?
Алексей Козырев: Действительно, вот я послушал сейчас опрос жителей Петербурга - сколько человек, столько мнений. Строго говоря, наверное, комиссия по помилованию - то же самое. И приходится иногда по несколько раз рассматривать одно и то же дело. Мы не жестко ставим так позицию регламента - проголосовали и все, и трава не расти, ведь не может один человек, допустим, перевесить, тем более, что есть такое положение, что при равенстве голосов председатель за два голоса считается, но это значит неуверенное решение. А мы, еще раз говорю, решаем не одну судьбу, а многие судьбы решаем. Поэтому я, может, вопреки существующим правилам говорю: давайте переголосуем, давайте взвесим, давайте съездим, давайте переговорим с человеком, и был, например, случай, как раз по которому я говорил, с убийством банды, вначале все категорически против, и вот двое, я и Кураев Михаил Николаевич, говорят? давайте посмотрим, может, мы не правы. Съездили, встретились, поговорили, и все единогласно проголосовали "за". Так что, бывает всякое, но, в конце концов, у нас решения принимаются если не единогласно, то абсолютным большинством голосов.
Татьяна Валович: Но вот деятельность комиссии по помилованию вообще сродни деятельность суда присяжных. Что-то есть общее. В общем-то, в вашей комиссии тоже, в основном, люди, которые не связаны профессионально с юридической деятельностью. Хотя есть и такие, я знаю. Как вы считаете, вот многие говорят о том, что введение суда присяжных увеличит количество оправдательных приговоров в России, как это показывает статистика в других странах, и тогда количество дел, которые рассматривает комиссия по помилованию, наверное, уменьшится. Хорошо это будет или плохо?
Алексей Козырев: Я не уверен, что так будет, но то, что у нас, в отличие от цивилизованных стран, вообще уровень оправдательных приговоров катастрофически мал - это факт. Поэтому если человек попадает в суд, то он практически не видит надежды, что выйдет оттуда с оправдательным приговором. Поэтому если эта тенденция благодаря суду присяжных сдвинется, это только плюс. А сравнение, наверное, не совсем точное, потому что там все-таки, насколько я понимаю, будут случайным выбором определяться присяжные, у нас выбор неслучайный, у нас люди, которые все-таки уже зарекомендовали себя, как люди действительно высокого ранга, которые гуманисты, люди известные, которым верят, которые могут принять правильное решение, вникнуть в душу и судьбу человека.
Татьяна Валович: А ротация членов комиссии вообще предусмотрена?
Алексей Козырев: Да, через два года, то есть, еще через год будем 30 процентов искать новых людей.
Татьяна Валович: Еще хочется вернуться к такому вопросу: вы тоже отметили, что, в общем-то, 50 дел, которые к вам поступили - достаточно маленькая цифра. В некоторых средствах информации говорилось, что, в основном, могут подать прошение только те заключенные, или люди, которые пока находятся в местах заключения, которые активно сотрудничают с администрацией колонии, а другим гораздо сложнее. Как вы оцениваете такую ситуацию, действительно ли каждый заключенный может подать прошение о помиловании?
Алексей Козырев: Это не совсем так - что они зависят с точки зрения права. Подать прошение на помилование имеет право каждый. Он, условно говоря, сел сегодня в тюрьму, и может через полчаса написать прошение о помиловании, и никто не вправе ему отказать в написании заявления - придет к нам и будем его рассматривать. Другой разговор, что помимо заявления есть еще и характеристики, есть еще и рекомендации. "Мы присоединяемся, - пишет руководство колонии, - мы присоединяемся к этому прошению". Мы, безусловно, это смотрим, но для нас это не есть догма, и очень часто, наверное, чуть ли не в половине случаев мы не соглашаемся, потому что мы действительно знаем, что, не буду даже говорить причины, по каким это происходит, но зависимость таковая есть, и если мы ощущаем, что человек достоин помилования, не опасен на свободе, человеку будет лучше, и обществу это не опасно, мы не смотрим на то, что колония не дала рекомендации положительной. Не смотрим мы часто на это.
Татьяна Валович: Алексей Сергеевич, мне хочется коснуться и другой стороны вашей деятельности - вы возглавляете городской общественный совет. Это, наверное, та организация, которая призвана выражать мнение горожан по поводу того, что происходит в городе. Сейчас Петербург вышел на финишную прямую своего юбилея, об этом все пишут, все говорят, одни в положительном смысле, другие - в отрицательном. Но вот в чем сходятся очень многие: сейчас многие общественные организации, если обращаются с какими-то инициативами в администрацию, говорят, что получают такой ответ: "Все после юбилея". То есть, сейчас все направлено на то, чтобы провести этот юбилей, наверное, это очень хорошо, но все дело в том, что получается так, что юбилей будет показным мероприятием, мы видим, как будет закрываться аэропорт "Пулково" на несколько дней в дни юбилея, в школы пришло негласное предписание, что, так как кончаем 23-го учиться, лучше бы всех детей вывезти из города, и получается, что общество-то как-то к юбилею и не имеет отношения. Вот ваш общественный совет может как-то поставить, повлиять, чтобы для людей все-таки был праздник.
Алексей Козырев: Во-первых, праздник действительно очень большой, великий праздник великого города, 300 лет Санкт Петербургу, подготовка идет давно, но не надо объединять в одно сам праздник, дни празднования, и то, что будет 30-31-го – саммит, встреча глав государств. Праздник, праздничная неделя начинается 23-го и заканчивается где-то 29-30-го, а вообще, строго говоря, как бы объявлен весь год, мы уже живем как бы в год празднования 300-летия, он как бы объявлен праздником на весь этот период, и плюс ведь не заканчивается с 27 мая жизнь в городе. То, что кто-то, вы сказали, отрицательно относятся к празднику - я тех людей не понимаю, потому что во всех случаях эта дата сделала много для города. Город сейчас хотя бы получил деньги, достаточно много денег, то, что город преобразится однозначно, город засветится, город прорекламируется во всем мире, о нем вспомнят, потому что многие уже забыли, узнают, кто не знал, будет очень много делегаций, и я уверен, что даже дети... Может, в перспективе праздник даст результаты, туризм может постепенно станет основной деятельностью Санкт-Петербурга. Минусов здесь нет. С точки зрения того, что город будет закрыт, и это для элиты, и чуть ли ни для галочки, слышал такие разговоры, еще раз повторяю: я полностью не знаю ситуации, не владею, наверное, еще никто полностью это не знает, но что касается 30-31-го - встреча глав государств – этим, насколько я знаю, больше занимаются федеральные власти. И да, действительно будет закрыт аэропорт "Пулково" на эти два дня, потому что прилетает не знаю сколько десятков самолетов, около 50 глав государств, каждая глава государства – Буш, насколько я знаю, 5-6 самолетов прилетит вместе с ним, тут уж ничего не поделаешь. Насколько я знаю, в дни празднования никаких ограничений не будет, это все-таки праздник для горожан. И не только, скажем, у Петропавловской крепости будет момент празднования – в каждом районе своя программа. Все театры, все стадионы, все различные площадки, все дома и дворцы культуры, и так далее - везде запланированы серьезные, интересные, запоминающиеся мероприятия. И поэтому вовсе необязательно тянуться на какое-то главное, которое, может, и не будет столь уж главным.
Татьяна Валович: И все-таки, к общественному совету администрация прислушивается, к его мнению?
Алексей Козырев: Однозначно, и не только администрация, например, написали письмо Путину, что дамбу необходимо достраивать, совсем недавно, не только мы повлияли, но, тем не менее, видите, президент потребовал выделения денег на дамбу. Прислушиваются, и очень прислушиваютcя.
