Петр Вайль: В пятницу в Москве открылся общественный центр помощи жертвам пыток, применяемых сотрудниками правоохранительных органов. По данным правозащитников, около 30 процентов задержанных по подозрению в совершении уголовных преступлений, подвергаются пыткам. Рассказывает корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева: Применение пыток по отношению к заключенным, как к уже осужденным, так и подследственным, носит в России массовый характер. Однако в Комитете "За гражданские права" решили, что созданный ими Центр регистрации информации применения пыток и помощи пострадавшим пока будет заниматься только Московской областью. Как заявляет руководитель Комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин, чаще всего истязают во время следственных действий с тем, чтобы выбить у подозреваемых признательные показания. Но не только...
Андрей Бабушкин: Например, когда подследственных сажают в автозак, рассчитанный в лучшем случае на восемь человек, а их туда помещают 25 человек, и они там находятся в крайне скученном состоянии, у них затекают руки и ноги, они по прибытию в суд не способны защищать себя. Конечно, это не пытки, потому что эти действия не направлены на то, чтобы заставить людей в чем-то признаться, изменить свои показания, про кого-то рассказать, но это подпадет под понятие жестокое и унижающее обращение. Почему? Потому что вот такое обращение не соответствует физиологическим требованиям человеческого тела. Это вещь не совместимая ни с Конвенцией ООН против пыток, ни с Европейской Конвенцией против пыток.
Лиля Пальвелева: "Задача нашего Центра, - говорит Андрей Бабушкин, - не заключается в том, что подменять государство".
Андрей Бабушкин: Мы не ставим перед собой задачу проводить прокурорские проверки, наказывать виновных, принимать законы, мы не имеем на это право. И, наверное, мы не можем это сделать более профессионально, чем это сделают прокуратура, суд, органы собственной безопасности МВД и чем это сделают законодатели. Задачи наши здесь другие. Во-первых, конечно же, привлекать внимание к этим событиям общественного мнения, средств массовой информации, общественных организации, депутатов местного самоуправления.
Лиля Пальвелева: Но куда важнее следующее:
Андрей Бабушкин: Вооружить самих людей, которые столкнулись с пытками и жестоким обращениям, методикам борьбы с этим, объяснить им, куда обращаться, что делать, научить фиксировать следы. Научить так поставить вопрос перед экспертом, чтобы эксперт мог дать грамотный ответ. Человек говорит: меня избили сотрудники милиции, они требовали от меня, чтобы я признался в изнасиловании своей племянницы. Это реальное дело, которое было на территории Московской области несколько месяцев назад, которым мы сейчас занимаемся. Меня били, присоединяли электроды. А его адвокат был молодым пареньком, который в этих вещах был не очень компетентен. Никто из них не заметил подвоха, который содержался в вопросе следователя перед экспертом. А следователь, которому было поручено проверить дело, о пытках, он поставил вопрос так: есть ли бесспорные доказательства того, что обнаруженные телесные повреждения возникли от присоединения электродов и пытки током? Ни один эксперт-медик никогда не даст утвердительный ответ на этот вопрос. Естественно, проходит неделя, получают отрицательный ответ на этот вопрос, и нам говорят - смотрите, никто его не пытал, вот медики говорят. Слава Богу, здесь вмешалась прокуратуру Московской области, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено, вопрос перед экспертом-медиком был сформулирован так: могут ли данные телесные повреждения образоваться от воздействия тока на организм человека? И в данном случае был поставлен грамотный вопрос, эксперт дал утвердительный ответ, и в совокупности с другими доказательствами, а именно с тем, что в том кабинете, который указывал этот человек, действительно были обнаружены приборы для того, чтобы присоединять к источнику тока, и клеммы, которые куда-то можно было к телу человека присоединить. То, что этот человек в камере в своей действительно заявил всем сокамерникам. Он пришел полуживой, у него спросили, что с тобой, он сказал - меня пытали током. Естественно, вместе с косвенными доказательствами здесь был сделан вывод о том, что имела место пытка током. И, насколько мне известно, сейчас должно быть возбуждено уголовное дело. То есть, конечно же, важно объяснить людям, как правильно действовать.
Лиля Пальвелева: Людям, жалующимся на то, что их подвергли истязаниям, в Центре регистрации информации применения пыток готовы помочь грамотно составить соответствующее исковое заявление, собрать нужные доказательства и добиться возбуждения уголовного дела, чтобы наказать чрезмерно ретивых стражей правопорядка.
Андрей Бабушкин: Надо сказать, что новый Уголовно-Процессуальный кодекс в какой-то степени облегчает нашу задачу. Во-первых, вы знаете, что новый Уголовно-Процессуальный кодекс предоставляет гражданскому истцу, а также потерпевшему и частному обвинителю, предоставляет им право самостоятельного сбора доказательств. И второе, он предусматривает, что в обязательном порядке постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и постановление о возбуждении уголовного дела должно направляться потерпевшему. Раньше как было дело? Вот дело братьев Гасановых, Сахарова, Супонина в Сергиево-Посадском районе. Это было четверо ребят, их задержали, сказали: ребята, вы изнасиловали двух девочек и убили их. Они говорят: нет, мы не могли их изнасиловать, мы в это время совершали другое правонарушение, мы разбирали брошенную подстанцию, воровали цветной металл. И допрашивают свидетелей, да, на самом деле воровали цветной металл. Они говорят: у нас нет никаких причин убивать сестер Парамоновых, мы их не знали. Проверяют - да, на самом деле не знали сестер Парамоновых. Они говорят: мы не могли их перевозить в багажнике машины, посмотрите, там нет никаких следов крови. Смотрят - нет следов крови. Что должны после этого сделать? По закону должны человека выпустить и принести извинения. Не такой был простой парень прокурор Сергиево-Посадского района господин Лисневский, он дал команду получить признательные показания. И вот берут Гусейнова Анара, это 17-летний мальчик, у которого в ноге находится металлический штырь, один провод присоединяют к этой ноге, другой провод присоединяют к половому органу, кладут его на металлический стол и пускают электрический ток. К концу второго дня Анар признается в том, что да, это мы сестер Парамоновых изнасиловали, это мы их убили. Хотя никаких следов преступления никто не обнаружил, тем не менее, эти ребята были приговорены к срокам наказания от 10-ти до 24-х лет лишения свободы. И суд Московский городской принял доказательства, которые были представлены в качестве доказательства их виновности.
Лиля Пальвелева: Хорошо известно - доказательства, добытые таким неправедным путем как пытки, не должны учитываться судом. "Юристы, медики, психологи и социальные работники нашего Центра, - заявляет Андрей Бабушкин, - сделают все возможное для искоренения такого рода практики".
Лиля Пальвелева: Применение пыток по отношению к заключенным, как к уже осужденным, так и подследственным, носит в России массовый характер. Однако в Комитете "За гражданские права" решили, что созданный ими Центр регистрации информации применения пыток и помощи пострадавшим пока будет заниматься только Московской областью. Как заявляет руководитель Комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин, чаще всего истязают во время следственных действий с тем, чтобы выбить у подозреваемых признательные показания. Но не только...
Андрей Бабушкин: Например, когда подследственных сажают в автозак, рассчитанный в лучшем случае на восемь человек, а их туда помещают 25 человек, и они там находятся в крайне скученном состоянии, у них затекают руки и ноги, они по прибытию в суд не способны защищать себя. Конечно, это не пытки, потому что эти действия не направлены на то, чтобы заставить людей в чем-то признаться, изменить свои показания, про кого-то рассказать, но это подпадет под понятие жестокое и унижающее обращение. Почему? Потому что вот такое обращение не соответствует физиологическим требованиям человеческого тела. Это вещь не совместимая ни с Конвенцией ООН против пыток, ни с Европейской Конвенцией против пыток.
Лиля Пальвелева: "Задача нашего Центра, - говорит Андрей Бабушкин, - не заключается в том, что подменять государство".
Андрей Бабушкин: Мы не ставим перед собой задачу проводить прокурорские проверки, наказывать виновных, принимать законы, мы не имеем на это право. И, наверное, мы не можем это сделать более профессионально, чем это сделают прокуратура, суд, органы собственной безопасности МВД и чем это сделают законодатели. Задачи наши здесь другие. Во-первых, конечно же, привлекать внимание к этим событиям общественного мнения, средств массовой информации, общественных организации, депутатов местного самоуправления.
Лиля Пальвелева: Но куда важнее следующее:
Андрей Бабушкин: Вооружить самих людей, которые столкнулись с пытками и жестоким обращениям, методикам борьбы с этим, объяснить им, куда обращаться, что делать, научить фиксировать следы. Научить так поставить вопрос перед экспертом, чтобы эксперт мог дать грамотный ответ. Человек говорит: меня избили сотрудники милиции, они требовали от меня, чтобы я признался в изнасиловании своей племянницы. Это реальное дело, которое было на территории Московской области несколько месяцев назад, которым мы сейчас занимаемся. Меня били, присоединяли электроды. А его адвокат был молодым пареньком, который в этих вещах был не очень компетентен. Никто из них не заметил подвоха, который содержался в вопросе следователя перед экспертом. А следователь, которому было поручено проверить дело, о пытках, он поставил вопрос так: есть ли бесспорные доказательства того, что обнаруженные телесные повреждения возникли от присоединения электродов и пытки током? Ни один эксперт-медик никогда не даст утвердительный ответ на этот вопрос. Естественно, проходит неделя, получают отрицательный ответ на этот вопрос, и нам говорят - смотрите, никто его не пытал, вот медики говорят. Слава Богу, здесь вмешалась прокуратуру Московской области, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено, вопрос перед экспертом-медиком был сформулирован так: могут ли данные телесные повреждения образоваться от воздействия тока на организм человека? И в данном случае был поставлен грамотный вопрос, эксперт дал утвердительный ответ, и в совокупности с другими доказательствами, а именно с тем, что в том кабинете, который указывал этот человек, действительно были обнаружены приборы для того, чтобы присоединять к источнику тока, и клеммы, которые куда-то можно было к телу человека присоединить. То, что этот человек в камере в своей действительно заявил всем сокамерникам. Он пришел полуживой, у него спросили, что с тобой, он сказал - меня пытали током. Естественно, вместе с косвенными доказательствами здесь был сделан вывод о том, что имела место пытка током. И, насколько мне известно, сейчас должно быть возбуждено уголовное дело. То есть, конечно же, важно объяснить людям, как правильно действовать.
Лиля Пальвелева: Людям, жалующимся на то, что их подвергли истязаниям, в Центре регистрации информации применения пыток готовы помочь грамотно составить соответствующее исковое заявление, собрать нужные доказательства и добиться возбуждения уголовного дела, чтобы наказать чрезмерно ретивых стражей правопорядка.
Андрей Бабушкин: Надо сказать, что новый Уголовно-Процессуальный кодекс в какой-то степени облегчает нашу задачу. Во-первых, вы знаете, что новый Уголовно-Процессуальный кодекс предоставляет гражданскому истцу, а также потерпевшему и частному обвинителю, предоставляет им право самостоятельного сбора доказательств. И второе, он предусматривает, что в обязательном порядке постановление об отказе в возбуждении уголовного дела и постановление о возбуждении уголовного дела должно направляться потерпевшему. Раньше как было дело? Вот дело братьев Гасановых, Сахарова, Супонина в Сергиево-Посадском районе. Это было четверо ребят, их задержали, сказали: ребята, вы изнасиловали двух девочек и убили их. Они говорят: нет, мы не могли их изнасиловать, мы в это время совершали другое правонарушение, мы разбирали брошенную подстанцию, воровали цветной металл. И допрашивают свидетелей, да, на самом деле воровали цветной металл. Они говорят: у нас нет никаких причин убивать сестер Парамоновых, мы их не знали. Проверяют - да, на самом деле не знали сестер Парамоновых. Они говорят: мы не могли их перевозить в багажнике машины, посмотрите, там нет никаких следов крови. Смотрят - нет следов крови. Что должны после этого сделать? По закону должны человека выпустить и принести извинения. Не такой был простой парень прокурор Сергиево-Посадского района господин Лисневский, он дал команду получить признательные показания. И вот берут Гусейнова Анара, это 17-летний мальчик, у которого в ноге находится металлический штырь, один провод присоединяют к этой ноге, другой провод присоединяют к половому органу, кладут его на металлический стол и пускают электрический ток. К концу второго дня Анар признается в том, что да, это мы сестер Парамоновых изнасиловали, это мы их убили. Хотя никаких следов преступления никто не обнаружил, тем не менее, эти ребята были приговорены к срокам наказания от 10-ти до 24-х лет лишения свободы. И суд Московский городской принял доказательства, которые были представлены в качестве доказательства их виновности.
Лиля Пальвелева: Хорошо известно - доказательства, добытые таким неправедным путем как пытки, не должны учитываться судом. "Юристы, медики, психологи и социальные работники нашего Центра, - заявляет Андрей Бабушкин, - сделают все возможное для искоренения такого рода практики".
