Карен Агамиров, Москва: Государственная Дума России рассмотрит в среду в первом чтении проект нового закона о собраниях, митингах и шествиях – предлагается запретить их у государственных зданий, иностранных посольств, рядом с нефте- и газопроводами, и вблизи от опасных производств. Новый законопроект мы попросили прокомментировать руководителя общероссийского движения "За права человека" Льва Пономарева
Лев Пономарев: У нас, в России, в соответствии с международными нормами, уведомительный порядок проведения акций. Власти сейчас под разными надуманными причинами не выдают распоряжений и отказывают в рассмотрении заявки. Я думаю, эта тенденция закрепляется сейчас законом. Перечислено очень много разных объектов, перед которыми нельзя проводить. Например, посольства. Почему перед посольством нельзя проводить пикет, я, например, не понимаю, полный бред. Или около правительственного здания? Казалось бы, цель манифестантов и цель пикетчиков - именно перед правительственным зданием сделать какое-то заявление. Это очевидно. Поэтому мы видим, что Государственная Дума, которая в основном состоит из чиновников, принимает закон, который охраняет этих чиновников. Поэтому, с одной стороны, принятие этого закона для этой Государственной Думы естественно, а с другой стороны, мы видим, что наши худшие предположения, когда мы говорили, что чиновники будут заниматься защитой себя, а не защитой прав граждан, такое наше худшее предположение оправдывается.
Карен Агамиров: Скажите пожалуйста, как правозащитник с огромным опытом, когда легче было митинговать, лет 10 назад, лет 5 назад, или сегодня?
Лев Пономарев: Чем дальше, тем хуже. Раньше, конечно, никогда такого запрета не было. Другое дело, что трудно было добиться в последнее время особенно проведения акций на улице. Сейчас 5 мероприятий наших просто запрещаются. После президентских выборов и перед президентскими выборами власти решили запретить пикетирование по поводу войны в Чечне в центре Москвы. Суды сейчас у нас жалобы не принимают, по надуманным обстоятельствам, но думаю, мы как-то добьемся более-менее справедливого судебного разбирательства, но пока ситуация неясная. Может, вообще дан приказ не разрешать, и нам так с этого момента и не будут разрешать. Я не знаю, как будут развиваться события.
Лев Пономарев: У нас, в России, в соответствии с международными нормами, уведомительный порядок проведения акций. Власти сейчас под разными надуманными причинами не выдают распоряжений и отказывают в рассмотрении заявки. Я думаю, эта тенденция закрепляется сейчас законом. Перечислено очень много разных объектов, перед которыми нельзя проводить. Например, посольства. Почему перед посольством нельзя проводить пикет, я, например, не понимаю, полный бред. Или около правительственного здания? Казалось бы, цель манифестантов и цель пикетчиков - именно перед правительственным зданием сделать какое-то заявление. Это очевидно. Поэтому мы видим, что Государственная Дума, которая в основном состоит из чиновников, принимает закон, который охраняет этих чиновников. Поэтому, с одной стороны, принятие этого закона для этой Государственной Думы естественно, а с другой стороны, мы видим, что наши худшие предположения, когда мы говорили, что чиновники будут заниматься защитой себя, а не защитой прав граждан, такое наше худшее предположение оправдывается.
Карен Агамиров: Скажите пожалуйста, как правозащитник с огромным опытом, когда легче было митинговать, лет 10 назад, лет 5 назад, или сегодня?
Лев Пономарев: Чем дальше, тем хуже. Раньше, конечно, никогда такого запрета не было. Другое дело, что трудно было добиться в последнее время особенно проведения акций на улице. Сейчас 5 мероприятий наших просто запрещаются. После президентских выборов и перед президентскими выборами власти решили запретить пикетирование по поводу войны в Чечне в центре Москвы. Суды сейчас у нас жалобы не принимают, по надуманным обстоятельствам, но думаю, мы как-то добьемся более-менее справедливого судебного разбирательства, но пока ситуация неясная. Может, вообще дан приказ не разрешать, и нам так с этого момента и не будут разрешать. Я не знаю, как будут развиваться события.
