Владимир Бабурин: Всего-навсего 30 лет назад в Лос-Анджелесе в семье немки и итальянца родился знаменитый американский актер Леонардо Вильгельм ДиКаприо. Но этих лет ему хватило, чтобы стать суперзвездой мирового кино конца прошлого века. Шэрон Стоун сказала о нем: "Леонардо - это наш маленький Марлон Брандо, наш Моцарт, наш исключительный волшебный таинственный талант".
Дмитрий Волчек: С дикаприоманией я впервые столкнулся в Малайзии: половина Куала-Лумпура расхаживала в майках с его портретом; изображения смазливого блондина с опереточным именем, столь непохожего на местных подростков, и, вероятно, казавшегося им небожителем, продавались на каждом углу - постеры, календари, даже пластиковые тарелки. Было это сразу после выхода «Титаника»; короткая эпоха торжества эфебофилии, завоевавшей мир под аккомпанемент одноклеточных эмтивишных бойзбэндов. Прошло всего семь лет, никто уже не помнит все эти East-17 и прочих заработавших свои миллионы мальчишек и куда-то благоразумно слинявших. ДиКаприо, казавшемуся таким же калифом на час, благополучно удалось добраться до тридцати и остаться одной из самых высокооплачиваемых звезд Голливуда - гонорар для подобных карьер, конечно, самый важный показатель. То, что ему уже 30, - конечно, не самая приятная новость: звезды такого типа обязаны гаснуть рано, оставаться вечно молодыми. Рецензенты, настойчиво сравнивавшие ДиКаприо с Джеймсом Дином, наверняка втайне надеялись, что судьба и его проворно и элегантно прикончит. Главным врагом тридцатилетнего актера оказалось его собственное прошлое. Публика, покупающая билеты на фильмы с ДиКаприо, рассчитывает снова увидеть на экране Ромео или Рембо, и огорчается, не увидев. Огорчать зрителей ни один продюсер не хочет. Теперь новую жизнь ДиКаприо обещает Бэз Лурман, снявший 8 лет назад положивший начало дикаприомании фильм «Ромео и Джульетта». Превращение Ромео в бисексуального Александра Македонского - рискованный шаг, особенно для Америки, увлеченной возрождением моральных ценностей. Хотя нет оснований сомневаться, что все плюсы этой суперпостановки досконально подсчитаны в масонских лабораториях Голливуда, блокбастер выйдет отменный, и портреты ДиКаприо снова появятся в Куала-Лумпуре.
Дмитрий Волчек: С дикаприоманией я впервые столкнулся в Малайзии: половина Куала-Лумпура расхаживала в майках с его портретом; изображения смазливого блондина с опереточным именем, столь непохожего на местных подростков, и, вероятно, казавшегося им небожителем, продавались на каждом углу - постеры, календари, даже пластиковые тарелки. Было это сразу после выхода «Титаника»; короткая эпоха торжества эфебофилии, завоевавшей мир под аккомпанемент одноклеточных эмтивишных бойзбэндов. Прошло всего семь лет, никто уже не помнит все эти East-17 и прочих заработавших свои миллионы мальчишек и куда-то благоразумно слинявших. ДиКаприо, казавшемуся таким же калифом на час, благополучно удалось добраться до тридцати и остаться одной из самых высокооплачиваемых звезд Голливуда - гонорар для подобных карьер, конечно, самый важный показатель. То, что ему уже 30, - конечно, не самая приятная новость: звезды такого типа обязаны гаснуть рано, оставаться вечно молодыми. Рецензенты, настойчиво сравнивавшие ДиКаприо с Джеймсом Дином, наверняка втайне надеялись, что судьба и его проворно и элегантно прикончит. Главным врагом тридцатилетнего актера оказалось его собственное прошлое. Публика, покупающая билеты на фильмы с ДиКаприо, рассчитывает снова увидеть на экране Ромео или Рембо, и огорчается, не увидев. Огорчать зрителей ни один продюсер не хочет. Теперь новую жизнь ДиКаприо обещает Бэз Лурман, снявший 8 лет назад положивший начало дикаприомании фильм «Ромео и Джульетта». Превращение Ромео в бисексуального Александра Македонского - рискованный шаг, особенно для Америки, увлеченной возрождением моральных ценностей. Хотя нет оснований сомневаться, что все плюсы этой суперпостановки досконально подсчитаны в масонских лабораториях Голливуда, блокбастер выйдет отменный, и портреты ДиКаприо снова появятся в Куала-Лумпуре.
