. Ведущий программы "Темы дня" Андрей Шарый: Человек дня Радио Свобода 27 ноября – чеченский журналист Муса Мурадов, награжденный Комитетом защиты журналистов наградой за деятельность по защите свободы слова. Вместе с ним лауреатами стали также журналисты из Афганистана, Марокко и с Кубы. Муса Мурадов - главный редактор ежедневной газеты "Грозненский рабочий" и корреспондент газеты "Коммерсантъ" в Чечне. В последние годы Мурадов издавал газету то в Грозном, то в Москве, то в Назрани, подвергаясь преследованиям и со стороны российских, и со стороны чеченских властей. Основной тираж газеты, издающейся на западные гранты, раздается бесплатно. Человека дня Радио Свобода представляет мой коллега Андрей Бабицкий:
Андрей Бабицкий: Может быть, наилучшим способом Муса Мурадов мог бы быть описан знаменитой лермонтовской строкой: "Судьбе, как турок иль татарин, за все он равно благодарен..." Способность Мурадова принимать реальность, однако, лишена фатализма или стоицизма, скорее в ней больше хлестаковской легкости, умения понижать смысл события, лишать грандиозности те перемены, которые легковерному обывателю кажутся судьбоносными. Я бы назвал это свойство профессионализмом, имея в виду, что Муса, будучи в течение многих лет бессменным редактором "Грозненского рабочего", легко сводил на страницах своей газеты людей, считавших друг друга смертельными врагами. Во время первой войны он таким образом проводил заочные диалоги между руководством сопротивления - Масхадовым, Басаевым, с одной стороны, и российскими назначенцами вроде Завгаева, с другой.
В этих, даже по тем, вегетарианским, временам рискованных экспериментах Мурадова не было ничего от безрассудной смелости, он просто не придавал серьезного значения этим маловразумительным, хотя и свирепым инвективам, а их авторов числил в ряду случайных и необязательных персонажей новейшей чеченской истории. Для него Чечня с Дудаевым, Завгаевым, Басаевым и прочими фигурантами, несмотря на потоки крови, оставалась театром испорченных злобных кукол, в зависимость от которых непостижимым образом попала Чечня. Надо отметить одну особенность Мурадова как редактора - будучи нечувствительным к проблеме "какое нынче время на дворе" он легко склонялся к временным компромиссам, заключая с той или иной властью договор о сотрудничестве, но только до тех пор, пока это не входило в серьезное противоречие с его почти поэтическим легкомыслием. Изгнать из своей газеты совсем то, что ему представлялось единственно важным - жизнь и ее кровавые, смешные, странные и поучительные истории - он не был готов. А именно на этом настаивала новая чеченская власть. Мурадов ушел с поста редактора, кажется, без большого сожаления, оставив газету политикам, а жизнь - себе.
Андрей Бабицкий: Может быть, наилучшим способом Муса Мурадов мог бы быть описан знаменитой лермонтовской строкой: "Судьбе, как турок иль татарин, за все он равно благодарен..." Способность Мурадова принимать реальность, однако, лишена фатализма или стоицизма, скорее в ней больше хлестаковской легкости, умения понижать смысл события, лишать грандиозности те перемены, которые легковерному обывателю кажутся судьбоносными. Я бы назвал это свойство профессионализмом, имея в виду, что Муса, будучи в течение многих лет бессменным редактором "Грозненского рабочего", легко сводил на страницах своей газеты людей, считавших друг друга смертельными врагами. Во время первой войны он таким образом проводил заочные диалоги между руководством сопротивления - Масхадовым, Басаевым, с одной стороны, и российскими назначенцами вроде Завгаева, с другой.
В этих, даже по тем, вегетарианским, временам рискованных экспериментах Мурадова не было ничего от безрассудной смелости, он просто не придавал серьезного значения этим маловразумительным, хотя и свирепым инвективам, а их авторов числил в ряду случайных и необязательных персонажей новейшей чеченской истории. Для него Чечня с Дудаевым, Завгаевым, Басаевым и прочими фигурантами, несмотря на потоки крови, оставалась театром испорченных злобных кукол, в зависимость от которых непостижимым образом попала Чечня. Надо отметить одну особенность Мурадова как редактора - будучи нечувствительным к проблеме "какое нынче время на дворе" он легко склонялся к временным компромиссам, заключая с той или иной властью договор о сотрудничестве, но только до тех пор, пока это не входило в серьезное противоречие с его почти поэтическим легкомыслием. Изгнать из своей газеты совсем то, что ему представлялось единственно важным - жизнь и ее кровавые, смешные, странные и поучительные истории - он не был готов. А именно на этом настаивала новая чеченская власть. Мурадов ушел с поста редактора, кажется, без большого сожаления, оставив газету политикам, а жизнь - себе.
