Ведущий программы "Темы дня" Петр Вайль: Человек дня Радио Свобода 8 января - российский певец Евгений Нестеренко, которому исполнилось 65 лет. Родился в 1938-м году в Москве. Окончил инженерно-строительный институт и Ленинградскую государственную консерваторию имени Римского-Корсакова в Санкт-Петербурге. С 1963-го по 1967-й год - солист Малого оперного театра. С 1967-го по 1971-й - Большого театра. Исполнил более 50 заглавных партий в операх Глинки, Мусорского, Чайковского, Бородина. Выступал на сцене "Ла Скала", "Метрополитен-оперы", "Ковент-Гардена", в театрах Вены, Мюнхена, Сан-Франциско и многих других. Исполнитель сольных концертных программ, вокальных произведений русских и зарубежных композиторов, русских народных песен, романсов, арий из опер, ораторий, кантат, церковных песнопений. Лауреат множества почетных музыкальных премий, в их числе "Золотой Орфей" Французской национальной Академии грамзаписи, премия Шаляпина российской Академии Творчества, золотая медаль IV Международного Конкурса имени Чайковского. Почетный профессор нескольких зарубежных музыкальных академий. Преподавал вокальное мастерство в Ленинградской консерватории, в Московском музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных, в Московской государственной консерватории имени Чайковского. Человека дня представляет музыковед Соломон Волков:
Соломон Волков: Евгения Евгеньевича Нестеренко я бы назвал мыслящим певцом. Не зря ему доверяли премьеры своих произведений такие гиганты, как Шостакович и Свиридов. Конечно. Нестеренко с молодых лет обладал прекрасным, звучным басом, но широкая публика не всегда знает, что голос сам по себе еще не делает человека большим артистом. Мы когда-то с Нестеренко об этом много говорили. Его идея заключалась вот в чем: даже великолепный голос без мысли и содержания не произведет впечатления красивого. Голос сначала должен быть выделан, обработан, отточен. Над этим с Нестеренко в Ленинградской консерватории, где он учился, много работал Василий Михайлович Луканин, один из лучших отечественных вокальных педагогов. Он сделал его голос более округлым, если можно так выразиться, более тембристым. Затем появились у Нестеренко свобода, естественность певческого дыхания, а когда все это сплавилось с яркой человеческой индивидуальностью, то и получился тот мощный артист, которого все мы знаем и любим.
Нестеренко говорил примерно так: мы ведь не оцениваем произведение искусства, скажем, скульптуру по стоимости материала. Бывает, что скульптуре из изумительного материала, мрамора, например, грош цена, а скульптуре из дерева или глины цены нет, потому что именно прекрасная обработка этого материала и то высокое эстетическое содержание, которое вложил художник в свое произведение, и определяет его ценность.
Я справедливость этих рассуждений Нестеренко мог оценить, когда работал с ним и дирижером Юрием Кощевым над партией Сальери в опере Римского-Корсакова "Моцарт и Сальери", это, конечно, было давно. Ну и потом, как слушатель - в Большом театре, когда Нестеренко пел там Бориса Годунова и Руслана в опере Глинки. Эти роли принесли Нестеренко заслуженную славу и определили его место в истории отечественного музыкального театра.
Соломон Волков: Евгения Евгеньевича Нестеренко я бы назвал мыслящим певцом. Не зря ему доверяли премьеры своих произведений такие гиганты, как Шостакович и Свиридов. Конечно. Нестеренко с молодых лет обладал прекрасным, звучным басом, но широкая публика не всегда знает, что голос сам по себе еще не делает человека большим артистом. Мы когда-то с Нестеренко об этом много говорили. Его идея заключалась вот в чем: даже великолепный голос без мысли и содержания не произведет впечатления красивого. Голос сначала должен быть выделан, обработан, отточен. Над этим с Нестеренко в Ленинградской консерватории, где он учился, много работал Василий Михайлович Луканин, один из лучших отечественных вокальных педагогов. Он сделал его голос более округлым, если можно так выразиться, более тембристым. Затем появились у Нестеренко свобода, естественность певческого дыхания, а когда все это сплавилось с яркой человеческой индивидуальностью, то и получился тот мощный артист, которого все мы знаем и любим.
Нестеренко говорил примерно так: мы ведь не оцениваем произведение искусства, скажем, скульптуру по стоимости материала. Бывает, что скульптуре из изумительного материала, мрамора, например, грош цена, а скульптуре из дерева или глины цены нет, потому что именно прекрасная обработка этого материала и то высокое эстетическое содержание, которое вложил художник в свое произведение, и определяет его ценность.
Я справедливость этих рассуждений Нестеренко мог оценить, когда работал с ним и дирижером Юрием Кощевым над партией Сальери в опере Римского-Корсакова "Моцарт и Сальери", это, конечно, было давно. Ну и потом, как слушатель - в Большом театре, когда Нестеренко пел там Бориса Годунова и Руслана в опере Глинки. Эти роли принесли Нестеренко заслуженную славу и определили его место в истории отечественного музыкального театра.
