Программу ведет Олег Вахрушев. Принимает участие организатор международной научно-технической конференции "Научные основы и практика переработки руд и техногенного сырья», декан горно-механического факультета Уральской горно-геологической академии, профессор Владимир Козин и корреспондент Радио Свобода Ирина Мурашова.
Олег Вахрушев: Сегодняшний наш гость один из организаторов международной научно-технической конференции "Научные основы и практика переработки руд и техногенного сырья», заслуженный деятель науки России, декан горно-механического факультета Уральской горно-геологической академии, профессор Владимир Козин.
Владимир Зиновьевич, для начала определите, пожалуйста, что такое техногенное сырье, дабы был нам предмет обсуждения.
Владимир Козин: Горная промышленность на Урале развивается 300 лет и почти 100 лет развивается обогащение руд, которые имеются в уральских недрах. Обогащение - это выделение концентратов из руды, все остальное, что остается после выделения этих концентратов, остается в отходах. Вот эти отходы и представляют собой техногенное сырье, которое за 100 лет накопилось около уральских предприятий и лежит, загрязняя окружающую природу, как невостребованная часть руды. Этого сырья на Урале накопилось, по некоторым оценкам, до некольких сотен миллионов тонн. Так что проблема его использования сейчас весьма актуальна, потому что кроме того, что оно лежит, как невостребованное сыре, оно загрязняет окружающую природу, потому что идет расворение различных минералов, загрязнение водной среды. Если оно находится в сухом виде, это опыление, так как это было в Нижнем Тагиле на Черемшанском хвостохранилище. Так что вред от техногенного сырья прямой и непосредственный, а польза, если его использовать, будет прямая. Вот, собственно, проблемы использования этого сырья являлись предметом обсуждения научно-практической конференции, которая проходила с 6 до 9 июля, до сегодняшнего дня, в Уральском горном университете под председательством ректорам Николая Петровича Косырева. На эту конференцию прибыли гости из соседних стран - из Казахстана, Узбекистана, ученые и коллеги, производственники Урала, Москвы, Иркутска. Уральские представители были из многих городов - Магнитогорск, Северо-Уральск, Нижний Тагил и так далее. Я только хочу подчеркнуть, что научно-технические проблемы касаются не только техногенного сырья, они касаются и переработки основного сырья, то есть основной руды, которая имеется в недрах, это неразрывно связано. Если мы будем хорошо использовать руду, которую мы сейчас добываем, у нас будет меньше отходов, поэтому научные проблемы касаются всего.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич уже упомянул, что на территории Урала промышленные отходы копятся около 300 лет, со времен первых демидовских заводов. Ученые предупреждают, что если проблемы не решить, то через 50 лет территория Свердловской области будет полностью покрыта отвалами производств и вот об этом расскажет Ирина Мурашова.
Ирина Мурашова: Программу по переработке техногенных образований в Свердловской области приняли в 1997 году. Несмотря на общее снижение объемов промышленного производства, отходов все еще производят больше, чем успевают перерабатывать. Исполнительный директор программы Юрий Сорокин считает, что актуальнее этой проблемы нет:
Юрий Сорокин: Отходы горных выработок, горной деятельности, металлургической, деревообрабатывающей, теплоэнергетики - это самые большие производители этих отходов. Мы завалены этими техногенными образованиями. Сейчас в области скопилось 8 миллиардов тонн техногенных отходов. Это если по территории Екатеринбурга разложить слоем 20 метров, то как раз всю территорию займет.
Ирина Мурашова: Использовать то, что раньше считали отходами, выгодно для самих предприятий. Им придется потратиться на переделку производства, но в этом случае обнадеживают цифры. Не придется искать новые месторождения, строить дороги, подводить электричество, перевозить рабочих и так далее.
Юрий Сорокин: Экономические эффект превышает сейчас 12 миллиардов рублей. А произведено продукции из этих отходов примерно на 18 миллиардов рублей.
Ирина Мурашова: По закону, предприятия нельзя обязать перерабатывать свои отходы. Но если по вине завода техногенные образования есть, то за них надо платить своеобразный штраф. Правда, это останавливает не всех, но есть в Свердловской области и образцово-показательные предприятия.
Юрий Сорокин: Комбинат тагильский металлургический, он практически сейчас переработкой своих отходов занимается, наверное, процентов на 80. Они перерабатывают полностью шлаки. Ставится вопрос о том, чтобы полностью перейти на безотходную работу.
Ирина Мурашова: 80 процентов предприятий Свердловской области переоборудуют производство для использования техногенных образований за свой счет. Если предприятие небольшое и у него нет денег, помогают власти - например, льготным кредитом с отсрочкой платежа.
Юрий Сорокин: Раз такие территории занимают, значит воздействие на окружающую среду, как на воздушную, потому что пылят всякие хранилища, а они загрязняют почвенные воды и грунтовые воды, и затем отнимаются либо городские, либо сельскохозяйственные территории.
Ирина Мурашова: Экологи и ученые надеются, что предприниматели поймут экономическую выгоду безотходного производства. А пока каждый год на территории Свердловской области оказываются 200 новых тонн техногенных отходов.Ирина Мурашова, корреспондент Радио Свобода, Екатеринбург.
Олег Вахрушев: Скажите, пожалуйста, насколько тесно происходит сотрудничество ученых-теоретиков и практиков и кто руками обрабатывает и перерабатывает сырье и руду в том числе.
Владимир Козин: Примером того, что это сотрудничество все-таки имеется, является то, что на конференцию прибыли в этом году представители Северо-Уральска. Традиционно бокситы не обогащались, бокситы сразу направлялись на переработку на алюминиевые заводы. И вот на конференции впервые, наверное, за лет 20 последних были поставлена в докладе проблема обогащения бокситов Северо-Уральска. Бокситов на Урале не хватает, пытаются ввозить их из Тимана, но наши тоже нужно использовать. И вот были доклады, причем доклады о прогрессивной технологии обогащения в крупнокусковом виде с помощью рентгено-радиометрической сепарации этих бокситов. Приехали непосредственно представители предприятия с этими докладами. Они, правда, использовали разработки екатеринбургских ученых, которые были сделаны достаточно давно, эти испытания были проведены, но вот сейчас они находят свое воплощение в жизнь, тем более что к этому времени разработаны технические средства, то есть хорошие, высокопроизводительные рентгено-радиометрические сепараторы. Они производятся в городе Красноярске. Вот это простой пример. Другой пример, что по просьбе промышленников заявки поступили к ученым, в частности, к ученым Магнитогорска по переработке тоже шлаков металлургических, о которых речь только что шла применительно к Нижнему Тагилу, но шлаки, которые содержат никель, например, златоустовские шлаки. Никель очень трудно выделить из железных шлаков и вот магнитогорские ученые нашли, что если нагревать до 350 градусов эти шлаки, то, оказывается, нашими механическими способами можно выделить из шлаков отдельно концентраты железа, концентраты никеля и пустить эти шлаки в переработку, то есть не будет шлаков, будет только полезная продукция. Вот два примера, которые показывают эти связь.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич, сейчас я хочу с вами поговорить о том, как используется переработанное сырье, как используются продукты переработки и об их применении в жизни.
Владимир Козин: У нас на Урале недалеко от Екатеринбурга есть город Асбест. В городе Асбесте 100 лет работает горное предприятие по добыче и обогащению асбестовой руды, производству асбеста, и мы привыкли связывать асбест с предприятием, которое имеет много отходов. И есть даже проблема, что с ними делать. Так вот, с технологической точки зрения, я могу сказать, что асбестообогатительные фабрики и в городе Асбесте, и в Оренбургской области являются образцовыми, они так построены и так разработаны, что позволяют из всей руды производить практически на сто процентов готовую для использования продукцию. Другое дело, что начинались они, как чисто обогатительные фабрики, выдают асбест, остальное их не касалось, они складировали отходы, которые сейчас представляют собою рукотворные горы. Но постепенно, под воздействием потребностей текущего времени эта переработка стала более глубокой и сейчас асбестовообогатительная фабрика производит не только асбест, она производит еще массу полезной продукции. Но она имеет разную номенклатуру, в основном это строительные материалы. И в итоге вся руда превращается в полезную товарную продукцию, которая и продается. Более того, разработаны проекты по производству магния из этой руды, значит, эта продукция будет производиться. Коротко обобщая, можно сказать, что асбестообогатительную фабрику можно в перспективе превратить в безотходное предприятие, которое будет использовать на 100% руду. Это, кстати, пример явного использования. В то же время есть примеры отрицательные. У нас в области лежат красные шламы алюминиевой промышленности. Я уже вспоминал о бокситах, но вот после их переработки образуются красные шламы. Много лет ведутся разговоры об их переработке, разработаны, я бы сказал, несколько эффективных технологий. На нашей конференции был доклад каменск-уральских представителей, которые работают сейчас над этой проблемой. Они в очередной раз предложили эффективную... Была вывешена табличка, в которой было перечислено, что можно получить из этих отходов в цифрах, в деньгах, и дана технология, что можно получить железный концентрат и пускать в плав, и алюминиевый концентрат, и карбонатные концентрат, и скандий можно получить из этих отходов. В общем все разработано, но отходы эти пока лежат и не используются. Нужна еще и воля, наверное, и какое-то эффективное и заинтересованное инвестирование в это дело. Но вот два примера. Асбест постепенно медленно, но верно движется к безотходному использованию. Но, наверное, и красный шлам будет переработан. Это просто два примера. Есть и объективные обстоятельства. Например, на Кочканарском ГОКе, который перерабатывает до 40 миллионов тонн руды, 30 с лишним миллионов каждый год ложится в отвал. Но фабрика построена так, что эти хвосты, эти отходы являются непродаваемыми, они очень мелко измельчены и продать их нелегко. Вокруг города Кочканара нет потребителей таких отходов и, следовательно, они так и накапливаются каждый год в таком большой количестве. Если бы перестроить фабрику и выпускать эти отходы не такими мелкозернистыми, как сейчас, а более крупнозернистыми, во-первых, их можно было бы использовать и как щебень, и как мелкий щебень, и как песок, и, более того, разработана технология производства из эти отходов цемента, причем с очень небольшими добавками, но проблема, конечно, уходит не только в технологические аспекты, но и в экономические, потому что нужно не только произвести эту продукцию, но и вывезти. Цемент на дальние расстояния не перевозится, это не выгодно, поэтому вопрос пока стоит вот таким нерешенным. Так что проблем, связанных с переработкой отходов много, но я бы сказал, что предприятия области движутся в сторону этой переработки. Вот еще один пример могу привести, который не стронулся с места. Правительство области заботилось о переработке так называемых шламов станций нейтрализации медных рудников. Когда откачивается вода из медных рудников, она содержит в себе растворенные тяжелые металлы, в частности, медь, цинк, цветные металлы, которые являются токсичными и их сбрасывать в водоемы нельзя. Поэтому эти воды нейтрализуют. Добавляют в воду известковое молоко так называемое, эти металлы осаждаются в виде гидроокисей и накапливаются в шалмаоотстойниках, а в реки уже сбрасывается чистая вода. Так вот накопилось этих шламов очень много. Были разработаны технологии переработки этих шламов, в том числе и в нашем университете была предложена эффективная технология брикетирования этих шламов и использовать в качестве флюсов при плавке меди. Но это остановилось пока по разным причинам и не используется. Так что есть примеры и эффективного использования, которые на слуху, есть примеры и лежачие, неэффективного использования.
Олег Вахрушев: Скажите, пожалуйста, а почему раньше не занимались этой проблемой, сразу же при постройки того или иного завода, почему сейчас приходится этим заниматься?
Владимир Козин: Ответ простой. Были разные технологии и разные цели. Мы подходим к золотосодержащей россыпи. Что человеку надо от этой россыпи? Взять золото. Он перерабатывает ее. Но когда он перерабатывает, он золото берет и эту же россыпь складывает, как техногенный отвал. Мы уже дальше его рассматриваем как техногенный отвал. Мы подходили к медному месторождению. Что нам нужно было раньше? Нужно было взять медь, остальное нам было не нужно, поэтому это складировалось.
Олег Вахрушев: Потребительское отношение?
Владимир Козин: Потребительский спрос был такой и условия такие, которые просто приводили к тому, что нужно было складировать эти отходы, не было ни спроса, ни разработанных технологий. За 100 лет разработано много новых интересных технологий. Кроме того, появилось жесткое требование к хранению этих отходов, к экономике их использования. Поэтому возникла эта проблема. В ряде случаев это проблема чисто конъюнктурная. Ну, например, не стало хватать никелевой руды, а отходы содержат никель. Их стали перерабатывать, оказалось - из них можно также получать никель и не надо их складировать. А раньше в этом потребности не было.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич, расскажите о той роли, которую играет Уральский горно-геологический университет в решении проблемы, которую сегодня мы с вами обсуждаем?
Владимир Козин: Уральский горный университет, который имеет большой и квалифицированный коллектив специалистов, связанных с переработкой руд и техногенных образований, с момента своего образования всегда занимался этими вопросами. Кафедра обогащения полезных ископаемых основана в 1921 году. Уже 83 года. Уже с тех пор отцы-основатели этой кафедры занимались переработкой уральских руд, в частности, основали институт Уралмех (?) тогда. В настоящее время в связи с обострением проблемы переработки и отходов, и экологическими проблемами в Уральском горном университете создан впервые технологический центр при кафедре обогащения полезных ископаемых. Этот технологический центр нацелен на разработку так называемых сухих технологий обогащения. Образцом, я уже говорил, является асбестообогатительная фабрика. Сухие технологии обогащения позволяют проводить обогащение в более крупных размерах частиц, ну, например, 3-5 миллиметров - это для сухих методов обогащения нормальная крупность. Можно получать более крупнокусковые отходы, более экономично, не загрязнять водный бассейн. В общем сухие методы обогащения являются сейчас главным направлением, которое развивается в уральском горном университете.
Олег Вахрушев: У нас есть телефонный звонок.
Виктор Петрович: Санкт-Петербург. Меня зовут Виктор Петрович. В вашем разговоре про асбест я хочу напомнить вам, что совсем недавно была информация, что асбест был запрещен в строительстве: рушились перегородки возводимых зданий. Как ученые рассматривают сейчас возможность применения асбеста? Полезно это или вредно?
Владимир Козин: На эту тему в городе Асбесте, да и во всем мире, были проведены мощные дискуссии. Я не будут сейчас уходить в детали, это длинный разговор, но доказано, что правильное использование асбеста безопасно и в промышленности, и в быту, и поэтому производство таких изделий, как асбестоцементные трубы было и будет... В общем применение асбеста в нашей стране продолжается, оно не запрещено. Оно, кстати, во всем мире не запрещено, только некоторые страны приняли такую позицию. Поэтому снижения производства асбеста у нас не намечается, более того, есть перспективы на увеличение его производства в связи с потребностями других стран, которые его используют, в частности, Китай.
Олег Вахрушев: Сейчас давайте вернемся к технологическому циклу, пожалуйста.
Владимир Козин: Я уже сказал, что одно из главных направлений нашей работы - разработка сухих методов обогащения и вторым направлением является разработка теоретических основ обогащения руд и техногенного сырья. Здесь у нас имеется почти вековой опыт и ученые Горного университета, начиная с 30-х годов, публиковали книги на эту тему. Одной из первых книг были книги профессора Ордена. Затем публиковал книги уже по флотации доцент Рожкевич нашей кафедры. А совсем уже в наше время такие книги публикуют практически все сотрудники кафедры обогащения. У нас хорошо развиваются вопросы гравитационных методов обогащения, вопросы информационных (?) методов обогащения или сортировки руд сухими методами, вот это я хотел подчеркнуть. Мы постоянно развиваем вопросы контроля и опробывания технологических процессов обогащения. Ученые университета являются авторами 5 учебников для студентов вузов России, так что работа в этом направлении в университете ведется интенсивно.
Олег Вахрушев: Каков процент внедрения в производство теоретических разработок ученых?
Владимир Козин: На этот вопрос трудно ответить.
Олег Вахрушев: Не в ящик ли работают ученые, хочу спросить?
Владимир Козин: Теория внедряется непосредственно. Вот опубликована монография или опубликован учебник, является ли это внедрением? Если это внедрение, то да. Когда мы приезжаем на любое предприятие, мы видим наши книги на полках сотрудников, которые ведут это производство. Мы приезжаем в другие страны, в Казахстан, в Узбекистан, по крайней мере в такие, и в Германию, и видим наши книги в библиотеках и на производстве. Это внедрение теории. Прямое внедрение идет по заказам, по договорам, которые имеются с предприятиями. Такие договора постоянно имеются и только одна кафедра наша за прошедший год провела таких работ почти на миллион рублей.
Олег Вахрушев: Работа идет.
Владимир Козин: Работа идет. Процент назвать трудно.
Олег Вахрушев: Спасибо, Владимир Зиновьевич.
Олег Вахрушев: Сегодняшний наш гость один из организаторов международной научно-технической конференции "Научные основы и практика переработки руд и техногенного сырья», заслуженный деятель науки России, декан горно-механического факультета Уральской горно-геологической академии, профессор Владимир Козин.
Владимир Зиновьевич, для начала определите, пожалуйста, что такое техногенное сырье, дабы был нам предмет обсуждения.
Владимир Козин: Горная промышленность на Урале развивается 300 лет и почти 100 лет развивается обогащение руд, которые имеются в уральских недрах. Обогащение - это выделение концентратов из руды, все остальное, что остается после выделения этих концентратов, остается в отходах. Вот эти отходы и представляют собой техногенное сырье, которое за 100 лет накопилось около уральских предприятий и лежит, загрязняя окружающую природу, как невостребованная часть руды. Этого сырья на Урале накопилось, по некоторым оценкам, до некольких сотен миллионов тонн. Так что проблема его использования сейчас весьма актуальна, потому что кроме того, что оно лежит, как невостребованное сыре, оно загрязняет окружающую природу, потому что идет расворение различных минералов, загрязнение водной среды. Если оно находится в сухом виде, это опыление, так как это было в Нижнем Тагиле на Черемшанском хвостохранилище. Так что вред от техногенного сырья прямой и непосредственный, а польза, если его использовать, будет прямая. Вот, собственно, проблемы использования этого сырья являлись предметом обсуждения научно-практической конференции, которая проходила с 6 до 9 июля, до сегодняшнего дня, в Уральском горном университете под председательством ректорам Николая Петровича Косырева. На эту конференцию прибыли гости из соседних стран - из Казахстана, Узбекистана, ученые и коллеги, производственники Урала, Москвы, Иркутска. Уральские представители были из многих городов - Магнитогорск, Северо-Уральск, Нижний Тагил и так далее. Я только хочу подчеркнуть, что научно-технические проблемы касаются не только техногенного сырья, они касаются и переработки основного сырья, то есть основной руды, которая имеется в недрах, это неразрывно связано. Если мы будем хорошо использовать руду, которую мы сейчас добываем, у нас будет меньше отходов, поэтому научные проблемы касаются всего.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич уже упомянул, что на территории Урала промышленные отходы копятся около 300 лет, со времен первых демидовских заводов. Ученые предупреждают, что если проблемы не решить, то через 50 лет территория Свердловской области будет полностью покрыта отвалами производств и вот об этом расскажет Ирина Мурашова.
Ирина Мурашова: Программу по переработке техногенных образований в Свердловской области приняли в 1997 году. Несмотря на общее снижение объемов промышленного производства, отходов все еще производят больше, чем успевают перерабатывать. Исполнительный директор программы Юрий Сорокин считает, что актуальнее этой проблемы нет:
Юрий Сорокин: Отходы горных выработок, горной деятельности, металлургической, деревообрабатывающей, теплоэнергетики - это самые большие производители этих отходов. Мы завалены этими техногенными образованиями. Сейчас в области скопилось 8 миллиардов тонн техногенных отходов. Это если по территории Екатеринбурга разложить слоем 20 метров, то как раз всю территорию займет.
Ирина Мурашова: Использовать то, что раньше считали отходами, выгодно для самих предприятий. Им придется потратиться на переделку производства, но в этом случае обнадеживают цифры. Не придется искать новые месторождения, строить дороги, подводить электричество, перевозить рабочих и так далее.
Юрий Сорокин: Экономические эффект превышает сейчас 12 миллиардов рублей. А произведено продукции из этих отходов примерно на 18 миллиардов рублей.
Ирина Мурашова: По закону, предприятия нельзя обязать перерабатывать свои отходы. Но если по вине завода техногенные образования есть, то за них надо платить своеобразный штраф. Правда, это останавливает не всех, но есть в Свердловской области и образцово-показательные предприятия.
Юрий Сорокин: Комбинат тагильский металлургический, он практически сейчас переработкой своих отходов занимается, наверное, процентов на 80. Они перерабатывают полностью шлаки. Ставится вопрос о том, чтобы полностью перейти на безотходную работу.
Ирина Мурашова: 80 процентов предприятий Свердловской области переоборудуют производство для использования техногенных образований за свой счет. Если предприятие небольшое и у него нет денег, помогают власти - например, льготным кредитом с отсрочкой платежа.
Юрий Сорокин: Раз такие территории занимают, значит воздействие на окружающую среду, как на воздушную, потому что пылят всякие хранилища, а они загрязняют почвенные воды и грунтовые воды, и затем отнимаются либо городские, либо сельскохозяйственные территории.
Ирина Мурашова: Экологи и ученые надеются, что предприниматели поймут экономическую выгоду безотходного производства. А пока каждый год на территории Свердловской области оказываются 200 новых тонн техногенных отходов.Ирина Мурашова, корреспондент Радио Свобода, Екатеринбург.
Олег Вахрушев: Скажите, пожалуйста, насколько тесно происходит сотрудничество ученых-теоретиков и практиков и кто руками обрабатывает и перерабатывает сырье и руду в том числе.
Владимир Козин: Примером того, что это сотрудничество все-таки имеется, является то, что на конференцию прибыли в этом году представители Северо-Уральска. Традиционно бокситы не обогащались, бокситы сразу направлялись на переработку на алюминиевые заводы. И вот на конференции впервые, наверное, за лет 20 последних были поставлена в докладе проблема обогащения бокситов Северо-Уральска. Бокситов на Урале не хватает, пытаются ввозить их из Тимана, но наши тоже нужно использовать. И вот были доклады, причем доклады о прогрессивной технологии обогащения в крупнокусковом виде с помощью рентгено-радиометрической сепарации этих бокситов. Приехали непосредственно представители предприятия с этими докладами. Они, правда, использовали разработки екатеринбургских ученых, которые были сделаны достаточно давно, эти испытания были проведены, но вот сейчас они находят свое воплощение в жизнь, тем более что к этому времени разработаны технические средства, то есть хорошие, высокопроизводительные рентгено-радиометрические сепараторы. Они производятся в городе Красноярске. Вот это простой пример. Другой пример, что по просьбе промышленников заявки поступили к ученым, в частности, к ученым Магнитогорска по переработке тоже шлаков металлургических, о которых речь только что шла применительно к Нижнему Тагилу, но шлаки, которые содержат никель, например, златоустовские шлаки. Никель очень трудно выделить из железных шлаков и вот магнитогорские ученые нашли, что если нагревать до 350 градусов эти шлаки, то, оказывается, нашими механическими способами можно выделить из шлаков отдельно концентраты железа, концентраты никеля и пустить эти шлаки в переработку, то есть не будет шлаков, будет только полезная продукция. Вот два примера, которые показывают эти связь.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич, сейчас я хочу с вами поговорить о том, как используется переработанное сырье, как используются продукты переработки и об их применении в жизни.
Владимир Козин: У нас на Урале недалеко от Екатеринбурга есть город Асбест. В городе Асбесте 100 лет работает горное предприятие по добыче и обогащению асбестовой руды, производству асбеста, и мы привыкли связывать асбест с предприятием, которое имеет много отходов. И есть даже проблема, что с ними делать. Так вот, с технологической точки зрения, я могу сказать, что асбестообогатительные фабрики и в городе Асбесте, и в Оренбургской области являются образцовыми, они так построены и так разработаны, что позволяют из всей руды производить практически на сто процентов готовую для использования продукцию. Другое дело, что начинались они, как чисто обогатительные фабрики, выдают асбест, остальное их не касалось, они складировали отходы, которые сейчас представляют собою рукотворные горы. Но постепенно, под воздействием потребностей текущего времени эта переработка стала более глубокой и сейчас асбестовообогатительная фабрика производит не только асбест, она производит еще массу полезной продукции. Но она имеет разную номенклатуру, в основном это строительные материалы. И в итоге вся руда превращается в полезную товарную продукцию, которая и продается. Более того, разработаны проекты по производству магния из этой руды, значит, эта продукция будет производиться. Коротко обобщая, можно сказать, что асбестообогатительную фабрику можно в перспективе превратить в безотходное предприятие, которое будет использовать на 100% руду. Это, кстати, пример явного использования. В то же время есть примеры отрицательные. У нас в области лежат красные шламы алюминиевой промышленности. Я уже вспоминал о бокситах, но вот после их переработки образуются красные шламы. Много лет ведутся разговоры об их переработке, разработаны, я бы сказал, несколько эффективных технологий. На нашей конференции был доклад каменск-уральских представителей, которые работают сейчас над этой проблемой. Они в очередной раз предложили эффективную... Была вывешена табличка, в которой было перечислено, что можно получить из этих отходов в цифрах, в деньгах, и дана технология, что можно получить железный концентрат и пускать в плав, и алюминиевый концентрат, и карбонатные концентрат, и скандий можно получить из этих отходов. В общем все разработано, но отходы эти пока лежат и не используются. Нужна еще и воля, наверное, и какое-то эффективное и заинтересованное инвестирование в это дело. Но вот два примера. Асбест постепенно медленно, но верно движется к безотходному использованию. Но, наверное, и красный шлам будет переработан. Это просто два примера. Есть и объективные обстоятельства. Например, на Кочканарском ГОКе, который перерабатывает до 40 миллионов тонн руды, 30 с лишним миллионов каждый год ложится в отвал. Но фабрика построена так, что эти хвосты, эти отходы являются непродаваемыми, они очень мелко измельчены и продать их нелегко. Вокруг города Кочканара нет потребителей таких отходов и, следовательно, они так и накапливаются каждый год в таком большой количестве. Если бы перестроить фабрику и выпускать эти отходы не такими мелкозернистыми, как сейчас, а более крупнозернистыми, во-первых, их можно было бы использовать и как щебень, и как мелкий щебень, и как песок, и, более того, разработана технология производства из эти отходов цемента, причем с очень небольшими добавками, но проблема, конечно, уходит не только в технологические аспекты, но и в экономические, потому что нужно не только произвести эту продукцию, но и вывезти. Цемент на дальние расстояния не перевозится, это не выгодно, поэтому вопрос пока стоит вот таким нерешенным. Так что проблем, связанных с переработкой отходов много, но я бы сказал, что предприятия области движутся в сторону этой переработки. Вот еще один пример могу привести, который не стронулся с места. Правительство области заботилось о переработке так называемых шламов станций нейтрализации медных рудников. Когда откачивается вода из медных рудников, она содержит в себе растворенные тяжелые металлы, в частности, медь, цинк, цветные металлы, которые являются токсичными и их сбрасывать в водоемы нельзя. Поэтому эти воды нейтрализуют. Добавляют в воду известковое молоко так называемое, эти металлы осаждаются в виде гидроокисей и накапливаются в шалмаоотстойниках, а в реки уже сбрасывается чистая вода. Так вот накопилось этих шламов очень много. Были разработаны технологии переработки этих шламов, в том числе и в нашем университете была предложена эффективная технология брикетирования этих шламов и использовать в качестве флюсов при плавке меди. Но это остановилось пока по разным причинам и не используется. Так что есть примеры и эффективного использования, которые на слуху, есть примеры и лежачие, неэффективного использования.
Олег Вахрушев: Скажите, пожалуйста, а почему раньше не занимались этой проблемой, сразу же при постройки того или иного завода, почему сейчас приходится этим заниматься?
Владимир Козин: Ответ простой. Были разные технологии и разные цели. Мы подходим к золотосодержащей россыпи. Что человеку надо от этой россыпи? Взять золото. Он перерабатывает ее. Но когда он перерабатывает, он золото берет и эту же россыпь складывает, как техногенный отвал. Мы уже дальше его рассматриваем как техногенный отвал. Мы подходили к медному месторождению. Что нам нужно было раньше? Нужно было взять медь, остальное нам было не нужно, поэтому это складировалось.
Олег Вахрушев: Потребительское отношение?
Владимир Козин: Потребительский спрос был такой и условия такие, которые просто приводили к тому, что нужно было складировать эти отходы, не было ни спроса, ни разработанных технологий. За 100 лет разработано много новых интересных технологий. Кроме того, появилось жесткое требование к хранению этих отходов, к экономике их использования. Поэтому возникла эта проблема. В ряде случаев это проблема чисто конъюнктурная. Ну, например, не стало хватать никелевой руды, а отходы содержат никель. Их стали перерабатывать, оказалось - из них можно также получать никель и не надо их складировать. А раньше в этом потребности не было.
Олег Вахрушев: Владимир Зиновьевич, расскажите о той роли, которую играет Уральский горно-геологический университет в решении проблемы, которую сегодня мы с вами обсуждаем?
Владимир Козин: Уральский горный университет, который имеет большой и квалифицированный коллектив специалистов, связанных с переработкой руд и техногенных образований, с момента своего образования всегда занимался этими вопросами. Кафедра обогащения полезных ископаемых основана в 1921 году. Уже 83 года. Уже с тех пор отцы-основатели этой кафедры занимались переработкой уральских руд, в частности, основали институт Уралмех (?) тогда. В настоящее время в связи с обострением проблемы переработки и отходов, и экологическими проблемами в Уральском горном университете создан впервые технологический центр при кафедре обогащения полезных ископаемых. Этот технологический центр нацелен на разработку так называемых сухих технологий обогащения. Образцом, я уже говорил, является асбестообогатительная фабрика. Сухие технологии обогащения позволяют проводить обогащение в более крупных размерах частиц, ну, например, 3-5 миллиметров - это для сухих методов обогащения нормальная крупность. Можно получать более крупнокусковые отходы, более экономично, не загрязнять водный бассейн. В общем сухие методы обогащения являются сейчас главным направлением, которое развивается в уральском горном университете.
Олег Вахрушев: У нас есть телефонный звонок.
Виктор Петрович: Санкт-Петербург. Меня зовут Виктор Петрович. В вашем разговоре про асбест я хочу напомнить вам, что совсем недавно была информация, что асбест был запрещен в строительстве: рушились перегородки возводимых зданий. Как ученые рассматривают сейчас возможность применения асбеста? Полезно это или вредно?
Владимир Козин: На эту тему в городе Асбесте, да и во всем мире, были проведены мощные дискуссии. Я не будут сейчас уходить в детали, это длинный разговор, но доказано, что правильное использование асбеста безопасно и в промышленности, и в быту, и поэтому производство таких изделий, как асбестоцементные трубы было и будет... В общем применение асбеста в нашей стране продолжается, оно не запрещено. Оно, кстати, во всем мире не запрещено, только некоторые страны приняли такую позицию. Поэтому снижения производства асбеста у нас не намечается, более того, есть перспективы на увеличение его производства в связи с потребностями других стран, которые его используют, в частности, Китай.
Олег Вахрушев: Сейчас давайте вернемся к технологическому циклу, пожалуйста.
Владимир Козин: Я уже сказал, что одно из главных направлений нашей работы - разработка сухих методов обогащения и вторым направлением является разработка теоретических основ обогащения руд и техногенного сырья. Здесь у нас имеется почти вековой опыт и ученые Горного университета, начиная с 30-х годов, публиковали книги на эту тему. Одной из первых книг были книги профессора Ордена. Затем публиковал книги уже по флотации доцент Рожкевич нашей кафедры. А совсем уже в наше время такие книги публикуют практически все сотрудники кафедры обогащения. У нас хорошо развиваются вопросы гравитационных методов обогащения, вопросы информационных (?) методов обогащения или сортировки руд сухими методами, вот это я хотел подчеркнуть. Мы постоянно развиваем вопросы контроля и опробывания технологических процессов обогащения. Ученые университета являются авторами 5 учебников для студентов вузов России, так что работа в этом направлении в университете ведется интенсивно.
Олег Вахрушев: Каков процент внедрения в производство теоретических разработок ученых?
Владимир Козин: На этот вопрос трудно ответить.
Олег Вахрушев: Не в ящик ли работают ученые, хочу спросить?
Владимир Козин: Теория внедряется непосредственно. Вот опубликована монография или опубликован учебник, является ли это внедрением? Если это внедрение, то да. Когда мы приезжаем на любое предприятие, мы видим наши книги на полках сотрудников, которые ведут это производство. Мы приезжаем в другие страны, в Казахстан, в Узбекистан, по крайней мере в такие, и в Германию, и видим наши книги в библиотеках и на производстве. Это внедрение теории. Прямое внедрение идет по заказам, по договорам, которые имеются с предприятиями. Такие договора постоянно имеются и только одна кафедра наша за прошедший год провела таких работ почти на миллион рублей.
Олег Вахрушев: Работа идет.
Владимир Козин: Работа идет. Процент назвать трудно.
Олег Вахрушев: Спасибо, Владимир Зиновьевич.
