Программу ведет Арслан Саидов. Принимает участие корреспондент Радио Свобода Евгения Назарец, которая беседует с очеркистом Виктором Воробьевым.
Арслан Саидов: Слово екатеринбургской студии Радио Свобода, где в гостях у моей коллеги Евгении Назарец известный в городе спортсмен Виктор Воробьев. Речь пойдет об очередном конфликте между властями Екатеринбурга и спортивной общественностью, протестующей против строительства на территории одного из городских парков нового крупного торгового центра. Парк всегда был одним из самых любимых мест отдыха горожан.
Евгения Назарец: Я немного в растерянности: я знаю, что вы имеете непосредственное отношение к спорту, вы работали в милиции. Как бы вы еще сами о себе рассказали?
Виктор Воробьев: Я вообще юрист. Журналистикой начал заниматься еще в институте. Почему? Не знаю даже. Была раньше плеяда - рабкоры, я оказался в категории рабкоров. Это все способствовало тому, что я стал журналистом.
Евгения Назарец: Значит, все-таки журналист. Журналист к политике в наше время имеет хоть какое-то отношение. Какое именно, как бы вы сказали об этом?
Виктор Воробьев: Сейчас в наши годы не интересоваться политикой невозможно. Потому что везде - в трамвае, на кухне, даже в бане на полках - и то люди говорят о политике.
Евгения Назарец: Вас лично это задевало, как человека, здесь живущего?
Виктор Воробьев: Лично задевало? В каком плане? Я, работая в обкоме комсомола, занимался дворовым спортом. Сначала я полагал, что это не очень почетная профессия - помогать строить корты, организовывать соревнования и прочее. Но потом я понял, что это важное дело. Что такое двор? Двор - это по сути дела клочок земли, где формируется среда обитания. Во дворе человек может обрести друзей, человек может стать патриотом, человек может получить увлечение, и он не выброшен на улицу. Поэтому среда дворового обитания играет большую роль в жизни любого города. У нас периоды называют период Пушкарева, период Шаманова, я назвал бы период Чернецкого. За период Чернецкого дворовый спорт был разрушен до основания. Я приведу последний пример, я сейчас пишу об этом статью. Есть такая школа 75, в школе стадион, она находится практически в центре города. Единственный школьный стадион во всем городе. Раньше там просто клокотала жизнь: летом футбол, волейбол, зимой коньки, хоккей. На этом стадионе выросли Яшин, который сейчас играет за рубежом, Меденников Анатолий, многократный чемпион Советского Союза. Там зимой каток заливался, освещение было, была музыка, были тренеры, коньки можно было взять, покататься. Мои дети там выросли. Сейчас этот стадион разрушен. Собак выгуливают, бомжи там обосновались и, более того, сейчас стала стоянка машин. Но это разрушили не стадион, это разрушена среда обитания детей. Поэтому, как бы там ни говорили, но глава города, может быть, напрямую в этом не виноват, но несет косвенную ответственность. Поэтому, я считаю, что, разрушив дворовый спорт, Аркадий Михайлович тем самым нанес могучий удар по здоровью будущего поколения.
Евгения Назарец: Виктор Алексеевич, вы один из немногих в эти дни, кто говорит не о политике в целом в России, какая партия какую победила, кто с кем боролся на макро-уровне, а кто говорит от уровня двора, от уровня обычного жителя и обычного гражданина. Скажите, такая точка зрения, по-вашему, сейчас разумна, так должны рассуждать все или стоит смотреть и на тенденции в стране в целом, что у нас сверху во власти делается?
Виктор Воробьев: Знаете, человек прежде всего смотрит, что улучшилось в его жизни, в его квартире, в его дворе, на его улице, где он живет, а потом уже он переходит к тому, а как же страна живет, и правильная ли тенденция в развитии страны. Для людей нашего города, я считаю, характерно рассуждение, которое основывается на жизни своего двора. А жизнь двора стала сейчас невыносимой: все заставлено машинами, пьяницы, наркоманы. Почему? Я считаю, и со мной согласны очень многие люди, увлеченные спортом, что один из важных и главных недостатков - то, что разрушен дворовый спорт. Ведь дворовый спорт создавали десятилетиями, туда бросались большие силы. Ведь там не просто корт был во дворе, во дворе был еще тренер, во дворе были воспитатели. Аркадий Михайлович в своей программе провозгласил то, что мы создадим 163 корта в ближайшее время. Корт кортом, а кто будет на них работать? У нас на стадионе "Динамо" когда-то было 17 тренеров по конькам, сейчас ни одного, там занималось около 300 ребятишек. И вы представляете, все это уничтожено.
Евгения Назарец: Вы могли бы написать очерк не только про того, кто у вас вызывает симпатии, но и про человека незаурядного, но с которым вы в чем-то не согласны?
Виктор Воробьев: Был в России выдающийся очеркист Владимир Гиляровский. Он сказал однажды, что очерк рождается или от протеста или от любви. Протест против существующего строя жизни или существующих порядков. Я в некоторых своих очерках уже выразил протест против того, что сложилось в городе Екатеринбурге. О человеке, который мне не мил, не любим, я написать не смогу. Пишу только о тех, к кому я чувствую уважение, любовь, признание, об этих я напишу. А другие... Я могу написать, но это будет очень блекло.
Евгения Назарец: Нравится ли читателям то, что вы написали? Бывало ли так, что человек, о котором вы писали, оказался не то чтобы недоволен, а как-то смущен, считал, что это не про него написано?
Виктор Воробьев: Обычно, когда напишу, я прихожу к тому, о ком написал, и говорю: "Скажите пожалуйста, насколько это соответствует истине по фактуре?". Многие говорят "да", а были такие, которые категорически отрицали. Я, например, помню, написал об одном нашем работнике милиции, который получил в первый год войны орден Боевого Красного знамени, воюя на Карельском перешейке. Он был на заставе, остался в дзоте. Застава ушла, а он остался с товарищем прикрывать и в течение семи часов прикрывал. Я написал об этом, и пишу: "Возле дзота стояла сосна, которая прикрывала...". Он прочитал и говорит: "Виктор Алексеевич, все правильно, а вот сосны не было". У меня это "сосны не было" стало присказкой. Когда я прихожу к кому-то, начинает возражать по некоторым, несущественным деталям, я говорю: "Ну все, сосны не было".
Евгения Назарец: Про кого бы вам хотелось написать очерк, но пока вы этого не сделали?
Виктор Воробьев: Откровенно говоря, мне бы хотелось написать очерк о Росселе. Я к нему не питаю симпатий горячих, но человек был в Свердловской области на гребне событий и сумел выстоять, и причем наша область оказалась не последней. Я его с точки зрения человеческой рассматриваю. Ведь не секрет, что конфликт Россель - Чернецкий, он отражается не только на их отношениях, но и на людях. И вот он в этом конфликте все-таки не позволил себе принять какие-то административные меры, хотя мог.
Арслан Саидов: Слово екатеринбургской студии Радио Свобода, где в гостях у моей коллеги Евгении Назарец известный в городе спортсмен Виктор Воробьев. Речь пойдет об очередном конфликте между властями Екатеринбурга и спортивной общественностью, протестующей против строительства на территории одного из городских парков нового крупного торгового центра. Парк всегда был одним из самых любимых мест отдыха горожан.
Евгения Назарец: Я немного в растерянности: я знаю, что вы имеете непосредственное отношение к спорту, вы работали в милиции. Как бы вы еще сами о себе рассказали?
Виктор Воробьев: Я вообще юрист. Журналистикой начал заниматься еще в институте. Почему? Не знаю даже. Была раньше плеяда - рабкоры, я оказался в категории рабкоров. Это все способствовало тому, что я стал журналистом.
Евгения Назарец: Значит, все-таки журналист. Журналист к политике в наше время имеет хоть какое-то отношение. Какое именно, как бы вы сказали об этом?
Виктор Воробьев: Сейчас в наши годы не интересоваться политикой невозможно. Потому что везде - в трамвае, на кухне, даже в бане на полках - и то люди говорят о политике.
Евгения Назарец: Вас лично это задевало, как человека, здесь живущего?
Виктор Воробьев: Лично задевало? В каком плане? Я, работая в обкоме комсомола, занимался дворовым спортом. Сначала я полагал, что это не очень почетная профессия - помогать строить корты, организовывать соревнования и прочее. Но потом я понял, что это важное дело. Что такое двор? Двор - это по сути дела клочок земли, где формируется среда обитания. Во дворе человек может обрести друзей, человек может стать патриотом, человек может получить увлечение, и он не выброшен на улицу. Поэтому среда дворового обитания играет большую роль в жизни любого города. У нас периоды называют период Пушкарева, период Шаманова, я назвал бы период Чернецкого. За период Чернецкого дворовый спорт был разрушен до основания. Я приведу последний пример, я сейчас пишу об этом статью. Есть такая школа 75, в школе стадион, она находится практически в центре города. Единственный школьный стадион во всем городе. Раньше там просто клокотала жизнь: летом футбол, волейбол, зимой коньки, хоккей. На этом стадионе выросли Яшин, который сейчас играет за рубежом, Меденников Анатолий, многократный чемпион Советского Союза. Там зимой каток заливался, освещение было, была музыка, были тренеры, коньки можно было взять, покататься. Мои дети там выросли. Сейчас этот стадион разрушен. Собак выгуливают, бомжи там обосновались и, более того, сейчас стала стоянка машин. Но это разрушили не стадион, это разрушена среда обитания детей. Поэтому, как бы там ни говорили, но глава города, может быть, напрямую в этом не виноват, но несет косвенную ответственность. Поэтому, я считаю, что, разрушив дворовый спорт, Аркадий Михайлович тем самым нанес могучий удар по здоровью будущего поколения.
Евгения Назарец: Виктор Алексеевич, вы один из немногих в эти дни, кто говорит не о политике в целом в России, какая партия какую победила, кто с кем боролся на макро-уровне, а кто говорит от уровня двора, от уровня обычного жителя и обычного гражданина. Скажите, такая точка зрения, по-вашему, сейчас разумна, так должны рассуждать все или стоит смотреть и на тенденции в стране в целом, что у нас сверху во власти делается?
Виктор Воробьев: Знаете, человек прежде всего смотрит, что улучшилось в его жизни, в его квартире, в его дворе, на его улице, где он живет, а потом уже он переходит к тому, а как же страна живет, и правильная ли тенденция в развитии страны. Для людей нашего города, я считаю, характерно рассуждение, которое основывается на жизни своего двора. А жизнь двора стала сейчас невыносимой: все заставлено машинами, пьяницы, наркоманы. Почему? Я считаю, и со мной согласны очень многие люди, увлеченные спортом, что один из важных и главных недостатков - то, что разрушен дворовый спорт. Ведь дворовый спорт создавали десятилетиями, туда бросались большие силы. Ведь там не просто корт был во дворе, во дворе был еще тренер, во дворе были воспитатели. Аркадий Михайлович в своей программе провозгласил то, что мы создадим 163 корта в ближайшее время. Корт кортом, а кто будет на них работать? У нас на стадионе "Динамо" когда-то было 17 тренеров по конькам, сейчас ни одного, там занималось около 300 ребятишек. И вы представляете, все это уничтожено.
Евгения Назарец: Вы могли бы написать очерк не только про того, кто у вас вызывает симпатии, но и про человека незаурядного, но с которым вы в чем-то не согласны?
Виктор Воробьев: Был в России выдающийся очеркист Владимир Гиляровский. Он сказал однажды, что очерк рождается или от протеста или от любви. Протест против существующего строя жизни или существующих порядков. Я в некоторых своих очерках уже выразил протест против того, что сложилось в городе Екатеринбурге. О человеке, который мне не мил, не любим, я написать не смогу. Пишу только о тех, к кому я чувствую уважение, любовь, признание, об этих я напишу. А другие... Я могу написать, но это будет очень блекло.
Евгения Назарец: Нравится ли читателям то, что вы написали? Бывало ли так, что человек, о котором вы писали, оказался не то чтобы недоволен, а как-то смущен, считал, что это не про него написано?
Виктор Воробьев: Обычно, когда напишу, я прихожу к тому, о ком написал, и говорю: "Скажите пожалуйста, насколько это соответствует истине по фактуре?". Многие говорят "да", а были такие, которые категорически отрицали. Я, например, помню, написал об одном нашем работнике милиции, который получил в первый год войны орден Боевого Красного знамени, воюя на Карельском перешейке. Он был на заставе, остался в дзоте. Застава ушла, а он остался с товарищем прикрывать и в течение семи часов прикрывал. Я написал об этом, и пишу: "Возле дзота стояла сосна, которая прикрывала...". Он прочитал и говорит: "Виктор Алексеевич, все правильно, а вот сосны не было". У меня это "сосны не было" стало присказкой. Когда я прихожу к кому-то, начинает возражать по некоторым, несущественным деталям, я говорю: "Ну все, сосны не было".
Евгения Назарец: Про кого бы вам хотелось написать очерк, но пока вы этого не сделали?
Виктор Воробьев: Откровенно говоря, мне бы хотелось написать очерк о Росселе. Я к нему не питаю симпатий горячих, но человек был в Свердловской области на гребне событий и сумел выстоять, и причем наша область оказалась не последней. Я его с точки зрения человеческой рассматриваю. Ведь не секрет, что конфликт Россель - Чернецкий, он отражается не только на их отношениях, но и на людях. И вот он в этом конфликте все-таки не позволил себе принять какие-то административные меры, хотя мог.
