Петр Вайль, Прага: 40 лет назад, 26 июня 1963-го года, президент Соединенных Штатов Джон Кеннеди выступил в Западном Берлине с одной из самых знаменитых в новейшей истории политических речей, в которой содержалась декларация: "Я – берлинец". Эти слова Кеннеди произнес по-немецки.
Кеннеди стоял перед толпой на площади Рудольфа Вильде возле самой Берлинской стены, воздвигнутой за два года до этого. За стеной его слова слышала через радиопередатчики и та Германия, которой суждено было за полтора десятка лет испытать две диктатуры. Кеннеди говорил: "Подлинный прочный мир в Европе не будет достигнут, пока каждый четвертый немец будет лишен элементарных прав свободного человека и возможности свободного выбора". Выговаривая исторические слова - "Ich bin ein Berliner", "Я - берлинец" - Кеннеди адресовался по обе стороны Стены. Когда он сказал "все свободные люди, где бы они ни жили, являются гражданами Берлина", он имел в виду не только Западный Берлин - остров посреди того, что именовалось ГДР, но оба тогдашних города, точнее, тогдашний разделенный город Берлин.
Фантастическим, утопическим, по мнению многих в ту пору, образом он обращался в будущее, глядя на монолит, простиравшийся за Стеной. Немногим политикам выпадает такое вдохновение и откровение - не просто произнести пророчество, но пророчество осуществленное. На слова Кеннеди опирался Рональд Рейган, выступая в 1987-м году у Бранденбургских перед той же самой Стеной, которая за 24 года не стала ни тоньше, ни ниже. У Рейгана было то преимущество, что он уже знал, к кому конкретно можно обращать свой призыв: "Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту Стену!" Берлинская Стена рухнула через два года. 40-й американский президент мог не только надеяться, но и требовать - во многом потому, что в 63-м на этом месте 35-й американский президент произнес: "Я - берлинец".
Кеннеди стоял перед толпой на площади Рудольфа Вильде возле самой Берлинской стены, воздвигнутой за два года до этого. За стеной его слова слышала через радиопередатчики и та Германия, которой суждено было за полтора десятка лет испытать две диктатуры. Кеннеди говорил: "Подлинный прочный мир в Европе не будет достигнут, пока каждый четвертый немец будет лишен элементарных прав свободного человека и возможности свободного выбора". Выговаривая исторические слова - "Ich bin ein Berliner", "Я - берлинец" - Кеннеди адресовался по обе стороны Стены. Когда он сказал "все свободные люди, где бы они ни жили, являются гражданами Берлина", он имел в виду не только Западный Берлин - остров посреди того, что именовалось ГДР, но оба тогдашних города, точнее, тогдашний разделенный город Берлин.
Фантастическим, утопическим, по мнению многих в ту пору, образом он обращался в будущее, глядя на монолит, простиравшийся за Стеной. Немногим политикам выпадает такое вдохновение и откровение - не просто произнести пророчество, но пророчество осуществленное. На слова Кеннеди опирался Рональд Рейган, выступая в 1987-м году у Бранденбургских перед той же самой Стеной, которая за 24 года не стала ни тоньше, ни ниже. У Рейгана было то преимущество, что он уже знал, к кому конкретно можно обращать свой призыв: "Господин Горбачев, откройте эти ворота! Господин Горбачев, снесите эту Стену!" Берлинская Стена рухнула через два года. 40-й американский президент мог не только надеяться, но и требовать - во многом потому, что в 63-м на этом месте 35-й американский президент произнес: "Я - берлинец".
