Ефим Фиштейн, Прага: В Иране сегодня проходят парламентские выборы. Ожидается, что в иранском Меджлисе – парламенте – нового созыва будут безраздельно доминировать исламские консерваторы, уже хотя бы потому, что так называемые "реформисты", то есть исламисты умеренного толка, до выборов вообще допущены не были. За день до всенародного волеизъявления в Тегеране были закрыты две общенациональные газеты, близкие к реформистам – таким образом последние вообще были лишены доступа к средствам массовой информации и призвали своих сторонников бойкотировать выборы. Президент Хаттами, когда-то символизировавший надежды иранцев на перемены, а сейчас пребывающий в политической изоляции, призыв к бойкоту осудил.
Однобокие выборы с заданным исходом скорее всего временно укрепят позиции железобетонных консерваторов, но в обозримой перспективе расшатают и обвалят всю уникальную властную конструкцию Ирана, где есть власть выборная и власть предержащая, невыборная, которую осуществляет исламское духовенство. Считалось, что они могут действенно сосуществовать, но практика доказала обратное. Властью мулл и аятолл недовольны все, она исчерпала себя, и именно эта власть сейчас, вероятно, станет единственной в Иране. Страну ожидает чудовищный кризис, большой хаос уже разворачивается, и три сюжета в нем заслуживают внимания.
Те, кто говорит об иранской политической конструкции, как об особой, исламской демократии, грубо профанируют этот термин. Тогда с демократией можно сочетать любой эпитет: африканская, шаманская, тоталитарная демократия и прочее. Безальтернативные выборы - как раз свидетельство антидемократичности иранской системы.
Те, кто ныне в Иране именуются реформистами, - в своем большинстве – вчерашние исламские революционеры, духовные дети аятоллы Хомейни, разочаровавшиеся в ими же созданной системе. Теперь они сами попали под паровой каток, который когда-то приводили в движение. Революция, как известно, пожирает своих детей, даже если она исламская.
Те, кто 25 лет назад восхищались культурной революцией аятоллы Хомейни и видели в ней оригинальное средство мобилизации темных масс и динамизации отсталого патриархального общества, всего лишь в очередной раз заблуждались. С высоты сегодняшнего дня очевидно, что энергия масс потеряна, система не работает и, скорее всего, никогда не работала, а Иран в своем развитии отстал на четверть века.
Итог неутешителен. Революция пожрала своих детей и теперь издыхает от общего отравления крови.
Однобокие выборы с заданным исходом скорее всего временно укрепят позиции железобетонных консерваторов, но в обозримой перспективе расшатают и обвалят всю уникальную властную конструкцию Ирана, где есть власть выборная и власть предержащая, невыборная, которую осуществляет исламское духовенство. Считалось, что они могут действенно сосуществовать, но практика доказала обратное. Властью мулл и аятолл недовольны все, она исчерпала себя, и именно эта власть сейчас, вероятно, станет единственной в Иране. Страну ожидает чудовищный кризис, большой хаос уже разворачивается, и три сюжета в нем заслуживают внимания.
Те, кто говорит об иранской политической конструкции, как об особой, исламской демократии, грубо профанируют этот термин. Тогда с демократией можно сочетать любой эпитет: африканская, шаманская, тоталитарная демократия и прочее. Безальтернативные выборы - как раз свидетельство антидемократичности иранской системы.
Те, кто ныне в Иране именуются реформистами, - в своем большинстве – вчерашние исламские революционеры, духовные дети аятоллы Хомейни, разочаровавшиеся в ими же созданной системе. Теперь они сами попали под паровой каток, который когда-то приводили в движение. Революция, как известно, пожирает своих детей, даже если она исламская.
Те, кто 25 лет назад восхищались культурной революцией аятоллы Хомейни и видели в ней оригинальное средство мобилизации темных масс и динамизации отсталого патриархального общества, всего лишь в очередной раз заблуждались. С высоты сегодняшнего дня очевидно, что энергия масс потеряна, система не работает и, скорее всего, никогда не работала, а Иран в своем развитии отстал на четверть века.
Итог неутешителен. Революция пожрала своих детей и теперь издыхает от общего отравления крови.