Андрей Бабицкий:
Если оставить в стороне расхожий образ злостного батьки Махно из низкокачественных советских фильмов о гражданской войне, то другое наше знание об анархистах нельзя назвать негативным. Напротив, многие полагают, что анархиcсты - это милый анахронизм, доставшийся в наследство нашему времени от Века Просвещения, с его верой в благородство человеческой природы и ее первозданную целостность и неиспорченность. В глубине неотчетливой, распадающейся на множество версий анархической идеи, таится все то же упование на возможности человека в согласии с природой сбросить с себя оковы цивилизации (приравниваемые в анархизме к любой государственной власти) и открыть наконец в свободном союзе человечестве воль горизонты Золотого Века. Но к идеалам анархистов мы еще вернемся.
Пермское анархо-экологическое сопротивление существует чуть более года - с февраля 2003, однако оно уже зарекомендовало себя как организация радикальная, использующая экстремальные методы борьбы. Экстремальный политический активизм, впрочем, в основном не выходящий за рамки Административного кодекса, есть сущностный подход анархистов к тем явлениям окружающей их реальности, против которых они протестуют. Вытекает он из концепции "прямого действия", непосредственной борьбы с объектом недовольства, именуемого институтом государственной власти. Антонина Нелегалова - 20-летняя студентка-психолог, а по совместительству и лидер анархо-экологов, объясняет так необходимость использования нетрадиционных форм протеста.
Антонина Нелегалова: Мы делились опытом совместным, правозащитники делились своим опытом, рассказывая нам о том, как это делается. Я поняла, что все замечательные люди, которые там собрались, вкладывают гигантское количество сил, времени, средств на то, чтобы бороться с властью в основном, защищая свои права, а результат получается слишком маленький. Это просто несоизмеримо, неравный бой. Невозможно бороться с государством посредством государства, то есть бороться с администрацией посредством прокуратуры нереально или посредством суда.
Андрей Бабицкий: Как бороться все-таки? Кстати, что такое "прямое действие"?
Антонина Нелегалова: Прямое действие - это когда ты не прибегаешь к каким-то посторонним средствам для решения вопроса. Например, мусор надо убрать. Ты не идешь в администрацию, не говоришь, что там свалка, надо мусор убрать, а берешь и убираешь. Точно так же, если тебе не нравится строительство опасного объекта, ты просто приходишь и разбираешь это строительство, а не идешь в суд, в прокуратуру. Потому что, если ты пойдешь в суд, то строительство за время, пока идет суд, завершат точно.
Андрей Бабицкий: Впервые анархо-экологическое сопротивление заявило о себе в марте 2003 года, когда провело шумную демонстрацию под радикальным лозунгом "ЛУКОЙЛ, ты убийца". Чтобы оно прозвучало убедительно, обвинение в убийстве было предельно конкретизировано. Анархисты фактически предъявили его президенту ЛУКОЙЛа Вагиту Алекперову, к визиту которого в Пермь они и приурочили свою акцию протеста. При этом разрешения от властей на проведение демонстрации у них не было, поэтому, узнав маршрут следования Алекперова, они просто собрались у головного офиса, развернули плакаты, производя при этом максимум сопутствующего шума с целью привлечь внимание высокого гостя.
Суть проблемы заключалась в том, что в апреле 2003 года вблизи поселка Юго-Камский Пермской области после аварии из трубопровода ЛУКОЙЛа, проложенного вопреки законодательству о природоохранной зоне, вылилось около тысячи тонн солярки, которая впоследствии через сточные воды попала в главное водохранилище Юго-Камского Северинский пруд. Необходимых мер по ликвидации последствий предпринято не было, и еще долго из водопроводных кранов Юго-Камска текла вода ржавого цвета с отчетливым запахом нефти. Несанкционированная акция была разогнана, а ее участники препровождены в милицию. После этого местные СМИ стали писать об анархо-экологах как об отпетых экстремистов. Один из лидеров сопротивления 33-летний Роман Юшков, доцент кафедры охраны природы пермского Госуниверситета, разводит руками: пермские СМИ зависимы от ЛУКОЙЛа.
Роман Юшков: Это как раз наша первая массовая уличная акция "ЛУКОЙЛ, ты убийца", ее невозможно было не заметить, ее все освещали. Естественно, нас поливали дерьмом снизу доверху и говорили, что мы идиоты, отморозки, экстремисты. Потому что пресса у нас половина лукойловская, 45% медиа-рынка просто в руках ЛУКОЙЛа, они акционеры, у остальных он является главным рекламодателем. Только с недавних пор самые респектабельные газеты, типа "Нового компаньона", осмеливаются, имея рекламу от ЛУКОЙЛа, все-таки что-то такое сказать иное.
Андрей Бабицкий: Пермская группа более близка той версии анархизма, которая известна под именем анархо-коммунизма. Вот полный список идейных принципов из листовки анархо-экологического сопротивления: антиавторитаризм, антикапитализм, антифашизм, антибольшевизм, антитоталитаризм, антиклерикализм, антимилитаризм, антисексизм, экологизм. Коммунистическое общество без государства - так можно было бы кратко сформулировать идейную платформу анархо-коммунистов.
Антонина Нелегалова: Анархо-коммунизм - это просто безвластный коммунизм, свободный коммунизм. Люди сами объединяются в коммуны, союзы, общины и живут как бы свободным обществом. Там все добровольно. И эти общины, они соединяются посредством федерации. То есть вся структура идет снизу вверх, естественно.
Андрей Бабицкий: Буржуазное общество все левые критикую с единых позиций. Компрадорский капитал беззастенчиво грабит Россию - провозглашает Роман Юшков.
Роман Юшков: Для меня олигархический класс - это однозначные враги, у меня к ним совершенно четкая классовая ненависть. К тем людям, которые мою страну просто об колено сломали, мой народ ограбили, разнесли все по своим карманам, по щепкам все в округе. Сделали себе многомиллиардные состояния за пять-семь лет, удивив даже буржуазию зарубежную своими темпами и аппетитами. Тут у меня четкая позиция, не питаю никаких иллюзий. Это враг, причем враг безжалостный, сильный, свирепый и враг у ворот, так сказать.
Андрей Бабицкий: Правда, свойственный анархизмам антидогаматизм и концептуальная широта порождают опасность субъективистских подходов к проблеме взаимоотношений труда и капитала. К примеру, Тоня Нелегалова, человек весьма энергичный и радикальный, когда дело касается конкретных акций протеста, считает, что с буржуями можно договориться и вовсе необязательно их убивать.
Антонина Нелегалова: Я не сторонник кровавых насильственных революций, я думаю, что просто если большинство людей осознает ненужность государства и перестанет с ним сотрудничать, то государство распадется, отомрет само. Хотя сейчас, конечно, это очень сложно представить, что не будет со стороны государства, со стороны силовых структур каких-то попыток, достаточно жестоких попыток, вплоть до устранения людей. Противостояние будет и будет оно, на мой взгляд, все-таки со стороны государства, со стороны его спецслужб, со стороны милиции, со стороны армии.
Я не считаю, что всех буржуев надо убить только за то, что они буржуи. Я вообще не считаю, что они такие плохие люди. Просто, действительно, система, как бы условия их жизни, они вынуждают людей действовать именно так. Если им предложить разумную альтернативу, то, я думаю, что они тоже могут вступить в борьбу в нашей стране против существующих порядков этого мира, против огромного неравенства людей. Порядки сейчас угрожают всему миру, это уже признают все люди на планете. То, что это неравенство огромное растет и растет, эти экологические катастрофы становятся все больше и больше. Люди наделали каких-то бомб, вооружения, с которым сами не знают, что делать. И вот эти буржуи сейчас очень часто задумываются о том, что, ребята, надо ведь делиться, а то скоро придут и сами все отберут.
Андрей Бабицкий: Проблема, которую анархо-экологи ведут с самого момента своего образования и по сегодняшний день - это планируемая федеральными и местными властями к реализации программа утилизации в Перми твердого ракетного топлива. Серия акций протеста прошла в прошлом году, в сентябре под лозунгом "Сжигайте ракеты в своих кабинетах", в октябре "Покажи депутатам свою ракету". На листовке с этим слоганом была изображена ракета, своими очертаниями не оставлявшая сомнений, какой именно орган предлагают авторы предъявить представителям Законодательного собрания Пермской области. В этом году анархисты планируют организовать летний экологический лагерь прямо у стен завода имени Кирова, где предполагается начать утилизацию твердотопливных ракет. К участию в этой акции должны присоединиться анархисты и экологи из Москвы, Питера и других городов России. Организаторы лагеря не сомневаются, что им не избежать тяжелых боев с сотрудниками правоохранительных органов. А Тоня Нелегалова мечтает перекрыть с помощью сторонников мост через Каму так, чтобы полностью блокировать связь между правым и левым берегами Перми. Формально утилизация ракет сейчас не ведется, но Роман Юшков считает, что на самом деле подготовка идет полным ходом.
Роман Юшков: Утилизация понемножку маленьких образцов, которые у нас делают, она идет уже 20. Тоже с нарушением норм, санитарно-защитных зон нет у предприятия нормальных. Но сейчас речь идет о том, что они развивают эту инфраструктуру, делают мощные инвестиции, в основном американские, речь идет о 6,7 миллиарда рублей, строят новые установки по сжиганию и будут сюда везти ракеты со всей России. Пока что фигурирует цифра 56 ракет, но даже сами инициаторы этого проекта не скрывают, что сейчас около тысячи ракет с боевого дежурства снимаются, СС-22, и речь идет о том, что у Перми большие перспективы в этом деле. Поэтому сейчас мы воюем против новой программы утилизации. Но она еще вроде бы не запущена, они строят все это. Строят, конечно, незаконно. О прекращение строительства они под нашим давлением вроде бы заявили. Но наши проверки показывают, что все там идет, работы идут полным ходом, и эти натовские кураторы приезжают, отслеживают по соглашениям СНВ-1, процедура соблюдается. И реально все это игры, ничего не остановлено.
Андрей Бабицкий: Мы сидим в одной из аудиторий пермского Госуниверситета. Сюда пришли молодые активисты анархо-экологического сопротивления. Как я уже говорил, движение антидогматично настолько, что его членами становятся люди, ни в малейшей степени не считающие себя анархистами. Илья Вилькевич 17-ти лет оказался здесь потому, что считает необходимым сопротивляться окружающему его миру.
Илья Вилькевич: Я не отношу себя к числу анархистов, я не могу себя назвать, что я анархист. Я приемлю анархизм как сопротивление устоявшемуся у нас режиму. Мне не нравится наша сегодняшняя власть, но я приемлю власть как таковую. Скорее я за централизацию власти, чем против. Но я против такой централизации, которая у нас сейчас. То есть я против людей, которые эту власть удерживают, я не приемлю таких людей, я не хочу, чтобы мной управляли, чтобы за меня решали те люди, которые все делают против меня, которые наживаются на мне, те деньги, которые они получают, зарабатывая на мне, клали себе в карман.
Андрей Бабицкий: Ксения Демакова вообще сочувствует либерально-демократическим идеям и не намерена строить идеальное анархическое общество.
Ксения Демакова: Я хочу видеть результаты своей деятельности здесь и сейчас, а если я буду бороться за создание анархического общества, то это будет еще не скоро, я этого не увижу. Поэтому я хочу бороться за создание гражданского общества. Я считаю, что сейчас та ситуация, которая сложилась у нас в стране, выборы без выбора, имитация многопартийной системы - в этом виноваты мы сами. Потому что демократическое общество, главный его принцип - это активность каждого его члена. А сейчас всем глубоко наплевать на то, что делается кругом. Они обвиняют власть, кого угодно, а власти в принципе тоже на это наплевать, ей это нравится. Я не знаю, как сказать людям о том, что они должны сами придти к власти и заявить, что она должна им вот это, вот это и вот и вот это. Вцепиться в нее зубами, выбить свои права в конце концов. Они должны бороться за свои права.
Андрей Бабицкий: Но даже и знатоки учения анархистов не уверены в возможности реализации конкретных идей, им, похоже, достаточно самого общего призыва к свободе. 17-летняя студентка Наташа Берникова.
Наташа Берникова: Анархизм, движение прежде всего подразумевающее свободу. Это важно. Сегодня из всех левых организаций, каких-то оппозиционных данному режиму количество людей, которые им недовольны, нарастает. Это видно по нашим акциям. Такие люди есть, их становится все больше, и люди выбирают, куда им идти. И из этого слоя организации, которая против системы, анархизм, как сказать, правильно или нет будет, наиболее менее догматичная система получается. Это привлекает. Привлекает то, что поощряется инициатива в самом движении и идеи в принципе.
Андрей Бабицкий: Пожалуй, всех их объединяет идея разрушения так, как ее сформулировал Роман Юшков в своей статье "Мы - разрушители". По его мнению, в каждой системе гармонично взаимодействуют, противостоя друг другу, две силы: "Созидатели сохраняют и надстраивают конструкцию, разрушители уничтожают все отжившее, тормозящее. Что мы видим в сегодняшней России? - спрашивает автор. - Объем работ для разрушителя не поддается исчислению, грядет новый застой. России сегодня как воздух нужны мы - радикальные маргиналы".
Роман Юшков: По поводу того, куда мы идем, я для себя лично во всяком случае определяю, и эти мои тезисы не находили возражений в рядах организации, все-таки сдвинуть общество от нынешнего его дикого криминального капитализма, сдвинуть его влево, к большей социальной справедливости, к большей социальной защищенности, к более справедливому распределению ресурсов. То есть гуманизация общества, я думаю так.
Андрей Бабицкий: То, что анархисты защищают природу, логично, это вытекает из общей доктрины анархизма, рассматривающего природный мир, как идеальный план бытия, как модель органичной жизни, которая может быть реализована в человеческих сообществах. Анархо-экологическое движение имеет давнюю традицию в Европе.
Роман Юшков: Я хочу сказать, помимо прочего здесь еще и традиция, именно анархо-экологизм существует как движение во всем мире. Есть "Гринпис", есть "Хранители радуги", то есть именно есть группа анархо-экологических организаций, которые совмещают борьбу за свободное общество, свободное в том числе от насилия со стороны государства, и борьбу за гармоничное сосуществование человека с природой.
Андрей Бабицкий: Захват чиновничьих кабинетов - этот сюжет, похоже, доставляет пермским анархистам особое удовольствие. В июне 2003 года они ворвались в кабинет главного санитарного врача Пермского района с требованием выдать им результат анализа воды в Юго-Камске. Получив отказ, анархисты расположились в кабинете и после нескольких часов безуспешных попыток выставить их вон чиновники сломались и отдали требуемую бумагу. Опыт показался восхитительным. Совсем недавно, 28 апреля, по настоянию Тони Нелегаловой анархи решились повторить его. Они захватили кабинет некоего господина Клеина, чиновника государственного управления природоохраны, и потребовали выдать им информацию о положении дел на ракетном заводе имени Кирова. На сей раз власти церемониться не стали, милиция быстро очистила кабинет. Анархистам предстоят суды. Роман Юшков без всякой грусти, впрочем, поведал мне, что, возможно, проведет 15 суток на общественно-полезных работах.
Протестные соратники анархо-экологического сопротивления большевики-ленинцы не всегда одобрительно относятся к практике прямого действия, предпочитая более респектабельные формы протеста. Но и они бывают не в силах устоять перед изобретательностью замыслов анархистов. Несколько месяцев назад городская администрация запретила левым проводить пикет в центре города под тем предлогом, что там уже запланирована акция Анти-СПИД. Действительно, в назначенный день пермяки стали свидетелем непривычного для города зрелища: молоденькие девушки раздавали горожанам презервативы, призывая их к безопасному сексу. Анархисты и большевики-ленинцы провели контракцию: надув несколько десятков презервативов, они отправились к зданию пермской администрации под лозунгом: "Вернем презервативы городской власти".
Анархисты отрицают иррациональное в человеческой природе, они полагают, что человек не нуждается ни в каких внешних ограничениях и способен, полагаясь на все естественное и органичное в самом себе, найти идеальную форму общежития. Небольшие коммуны, которые вне городской цивилизации в гармонии с природой рано или поздно создадут мир, свободный от всякого принуждения.
Антонина Нелегалова: Опыт работы общественных организаций самоорганизованных, которые возникают сейчас, которые работают в нечеловеческих условиях, без помещения, без финансирования, без ничего, работают на чистом энтузиазме, по-моему, доказывает, что самоорганизация все-таки есть, и она возможна действительно. Я не думаю, что человеку так уж необходимо проживание в обществе миллиона людей. И анархизм предполагает децентрализацию, то есть какие-то небольшие коммуны, общины, профессиональные союзы. То есть это не миллионы людей, а, скажем, сотни самоорганизованных людей, где они друг друга знают, они общаются, они имеют какие-то общие интересы, ценности, имеют общую культуру, они могут жить вместе.
Андрей Бабицкий: Как бы ни относиться к таким планам, к идеалам анархистов, сложно не согласиться с Романом Юшковым в одном: разрушители, так, как их понимает и описывает он, в обществе, забитом косными формами, люди полезны. И если их протест иногда входит в противоречие с административно-правовым кодексом, так что ж - они готовы нести за это ответственность.
Пермское анархо-экологическое сопротивление существует чуть более года - с февраля 2003, однако оно уже зарекомендовало себя как организация радикальная, использующая экстремальные методы борьбы. Экстремальный политический активизм, впрочем, в основном не выходящий за рамки Административного кодекса, есть сущностный подход анархистов к тем явлениям окружающей их реальности, против которых они протестуют. Вытекает он из концепции "прямого действия", непосредственной борьбы с объектом недовольства, именуемого институтом государственной власти. Антонина Нелегалова - 20-летняя студентка-психолог, а по совместительству и лидер анархо-экологов, объясняет так необходимость использования нетрадиционных форм протеста.
Антонина Нелегалова: Мы делились опытом совместным, правозащитники делились своим опытом, рассказывая нам о том, как это делается. Я поняла, что все замечательные люди, которые там собрались, вкладывают гигантское количество сил, времени, средств на то, чтобы бороться с властью в основном, защищая свои права, а результат получается слишком маленький. Это просто несоизмеримо, неравный бой. Невозможно бороться с государством посредством государства, то есть бороться с администрацией посредством прокуратуры нереально или посредством суда.
Андрей Бабицкий: Как бороться все-таки? Кстати, что такое "прямое действие"?
Антонина Нелегалова: Прямое действие - это когда ты не прибегаешь к каким-то посторонним средствам для решения вопроса. Например, мусор надо убрать. Ты не идешь в администрацию, не говоришь, что там свалка, надо мусор убрать, а берешь и убираешь. Точно так же, если тебе не нравится строительство опасного объекта, ты просто приходишь и разбираешь это строительство, а не идешь в суд, в прокуратуру. Потому что, если ты пойдешь в суд, то строительство за время, пока идет суд, завершат точно.
Андрей Бабицкий: Впервые анархо-экологическое сопротивление заявило о себе в марте 2003 года, когда провело шумную демонстрацию под радикальным лозунгом "ЛУКОЙЛ, ты убийца". Чтобы оно прозвучало убедительно, обвинение в убийстве было предельно конкретизировано. Анархисты фактически предъявили его президенту ЛУКОЙЛа Вагиту Алекперову, к визиту которого в Пермь они и приурочили свою акцию протеста. При этом разрешения от властей на проведение демонстрации у них не было, поэтому, узнав маршрут следования Алекперова, они просто собрались у головного офиса, развернули плакаты, производя при этом максимум сопутствующего шума с целью привлечь внимание высокого гостя.
Суть проблемы заключалась в том, что в апреле 2003 года вблизи поселка Юго-Камский Пермской области после аварии из трубопровода ЛУКОЙЛа, проложенного вопреки законодательству о природоохранной зоне, вылилось около тысячи тонн солярки, которая впоследствии через сточные воды попала в главное водохранилище Юго-Камского Северинский пруд. Необходимых мер по ликвидации последствий предпринято не было, и еще долго из водопроводных кранов Юго-Камска текла вода ржавого цвета с отчетливым запахом нефти. Несанкционированная акция была разогнана, а ее участники препровождены в милицию. После этого местные СМИ стали писать об анархо-экологах как об отпетых экстремистов. Один из лидеров сопротивления 33-летний Роман Юшков, доцент кафедры охраны природы пермского Госуниверситета, разводит руками: пермские СМИ зависимы от ЛУКОЙЛа.
Роман Юшков: Это как раз наша первая массовая уличная акция "ЛУКОЙЛ, ты убийца", ее невозможно было не заметить, ее все освещали. Естественно, нас поливали дерьмом снизу доверху и говорили, что мы идиоты, отморозки, экстремисты. Потому что пресса у нас половина лукойловская, 45% медиа-рынка просто в руках ЛУКОЙЛа, они акционеры, у остальных он является главным рекламодателем. Только с недавних пор самые респектабельные газеты, типа "Нового компаньона", осмеливаются, имея рекламу от ЛУКОЙЛа, все-таки что-то такое сказать иное.
Андрей Бабицкий: Пермская группа более близка той версии анархизма, которая известна под именем анархо-коммунизма. Вот полный список идейных принципов из листовки анархо-экологического сопротивления: антиавторитаризм, антикапитализм, антифашизм, антибольшевизм, антитоталитаризм, антиклерикализм, антимилитаризм, антисексизм, экологизм. Коммунистическое общество без государства - так можно было бы кратко сформулировать идейную платформу анархо-коммунистов.
Антонина Нелегалова: Анархо-коммунизм - это просто безвластный коммунизм, свободный коммунизм. Люди сами объединяются в коммуны, союзы, общины и живут как бы свободным обществом. Там все добровольно. И эти общины, они соединяются посредством федерации. То есть вся структура идет снизу вверх, естественно.
Андрей Бабицкий: Буржуазное общество все левые критикую с единых позиций. Компрадорский капитал беззастенчиво грабит Россию - провозглашает Роман Юшков.
Роман Юшков: Для меня олигархический класс - это однозначные враги, у меня к ним совершенно четкая классовая ненависть. К тем людям, которые мою страну просто об колено сломали, мой народ ограбили, разнесли все по своим карманам, по щепкам все в округе. Сделали себе многомиллиардные состояния за пять-семь лет, удивив даже буржуазию зарубежную своими темпами и аппетитами. Тут у меня четкая позиция, не питаю никаких иллюзий. Это враг, причем враг безжалостный, сильный, свирепый и враг у ворот, так сказать.
Андрей Бабицкий: Правда, свойственный анархизмам антидогаматизм и концептуальная широта порождают опасность субъективистских подходов к проблеме взаимоотношений труда и капитала. К примеру, Тоня Нелегалова, человек весьма энергичный и радикальный, когда дело касается конкретных акций протеста, считает, что с буржуями можно договориться и вовсе необязательно их убивать.
Антонина Нелегалова: Я не сторонник кровавых насильственных революций, я думаю, что просто если большинство людей осознает ненужность государства и перестанет с ним сотрудничать, то государство распадется, отомрет само. Хотя сейчас, конечно, это очень сложно представить, что не будет со стороны государства, со стороны силовых структур каких-то попыток, достаточно жестоких попыток, вплоть до устранения людей. Противостояние будет и будет оно, на мой взгляд, все-таки со стороны государства, со стороны его спецслужб, со стороны милиции, со стороны армии.
Я не считаю, что всех буржуев надо убить только за то, что они буржуи. Я вообще не считаю, что они такие плохие люди. Просто, действительно, система, как бы условия их жизни, они вынуждают людей действовать именно так. Если им предложить разумную альтернативу, то, я думаю, что они тоже могут вступить в борьбу в нашей стране против существующих порядков этого мира, против огромного неравенства людей. Порядки сейчас угрожают всему миру, это уже признают все люди на планете. То, что это неравенство огромное растет и растет, эти экологические катастрофы становятся все больше и больше. Люди наделали каких-то бомб, вооружения, с которым сами не знают, что делать. И вот эти буржуи сейчас очень часто задумываются о том, что, ребята, надо ведь делиться, а то скоро придут и сами все отберут.
Андрей Бабицкий: Проблема, которую анархо-экологи ведут с самого момента своего образования и по сегодняшний день - это планируемая федеральными и местными властями к реализации программа утилизации в Перми твердого ракетного топлива. Серия акций протеста прошла в прошлом году, в сентябре под лозунгом "Сжигайте ракеты в своих кабинетах", в октябре "Покажи депутатам свою ракету". На листовке с этим слоганом была изображена ракета, своими очертаниями не оставлявшая сомнений, какой именно орган предлагают авторы предъявить представителям Законодательного собрания Пермской области. В этом году анархисты планируют организовать летний экологический лагерь прямо у стен завода имени Кирова, где предполагается начать утилизацию твердотопливных ракет. К участию в этой акции должны присоединиться анархисты и экологи из Москвы, Питера и других городов России. Организаторы лагеря не сомневаются, что им не избежать тяжелых боев с сотрудниками правоохранительных органов. А Тоня Нелегалова мечтает перекрыть с помощью сторонников мост через Каму так, чтобы полностью блокировать связь между правым и левым берегами Перми. Формально утилизация ракет сейчас не ведется, но Роман Юшков считает, что на самом деле подготовка идет полным ходом.
Роман Юшков: Утилизация понемножку маленьких образцов, которые у нас делают, она идет уже 20. Тоже с нарушением норм, санитарно-защитных зон нет у предприятия нормальных. Но сейчас речь идет о том, что они развивают эту инфраструктуру, делают мощные инвестиции, в основном американские, речь идет о 6,7 миллиарда рублей, строят новые установки по сжиганию и будут сюда везти ракеты со всей России. Пока что фигурирует цифра 56 ракет, но даже сами инициаторы этого проекта не скрывают, что сейчас около тысячи ракет с боевого дежурства снимаются, СС-22, и речь идет о том, что у Перми большие перспективы в этом деле. Поэтому сейчас мы воюем против новой программы утилизации. Но она еще вроде бы не запущена, они строят все это. Строят, конечно, незаконно. О прекращение строительства они под нашим давлением вроде бы заявили. Но наши проверки показывают, что все там идет, работы идут полным ходом, и эти натовские кураторы приезжают, отслеживают по соглашениям СНВ-1, процедура соблюдается. И реально все это игры, ничего не остановлено.
Андрей Бабицкий: Мы сидим в одной из аудиторий пермского Госуниверситета. Сюда пришли молодые активисты анархо-экологического сопротивления. Как я уже говорил, движение антидогматично настолько, что его членами становятся люди, ни в малейшей степени не считающие себя анархистами. Илья Вилькевич 17-ти лет оказался здесь потому, что считает необходимым сопротивляться окружающему его миру.
Илья Вилькевич: Я не отношу себя к числу анархистов, я не могу себя назвать, что я анархист. Я приемлю анархизм как сопротивление устоявшемуся у нас режиму. Мне не нравится наша сегодняшняя власть, но я приемлю власть как таковую. Скорее я за централизацию власти, чем против. Но я против такой централизации, которая у нас сейчас. То есть я против людей, которые эту власть удерживают, я не приемлю таких людей, я не хочу, чтобы мной управляли, чтобы за меня решали те люди, которые все делают против меня, которые наживаются на мне, те деньги, которые они получают, зарабатывая на мне, клали себе в карман.
Андрей Бабицкий: Ксения Демакова вообще сочувствует либерально-демократическим идеям и не намерена строить идеальное анархическое общество.
Ксения Демакова: Я хочу видеть результаты своей деятельности здесь и сейчас, а если я буду бороться за создание анархического общества, то это будет еще не скоро, я этого не увижу. Поэтому я хочу бороться за создание гражданского общества. Я считаю, что сейчас та ситуация, которая сложилась у нас в стране, выборы без выбора, имитация многопартийной системы - в этом виноваты мы сами. Потому что демократическое общество, главный его принцип - это активность каждого его члена. А сейчас всем глубоко наплевать на то, что делается кругом. Они обвиняют власть, кого угодно, а власти в принципе тоже на это наплевать, ей это нравится. Я не знаю, как сказать людям о том, что они должны сами придти к власти и заявить, что она должна им вот это, вот это и вот и вот это. Вцепиться в нее зубами, выбить свои права в конце концов. Они должны бороться за свои права.
Андрей Бабицкий: Но даже и знатоки учения анархистов не уверены в возможности реализации конкретных идей, им, похоже, достаточно самого общего призыва к свободе. 17-летняя студентка Наташа Берникова.
Наташа Берникова: Анархизм, движение прежде всего подразумевающее свободу. Это важно. Сегодня из всех левых организаций, каких-то оппозиционных данному режиму количество людей, которые им недовольны, нарастает. Это видно по нашим акциям. Такие люди есть, их становится все больше, и люди выбирают, куда им идти. И из этого слоя организации, которая против системы, анархизм, как сказать, правильно или нет будет, наиболее менее догматичная система получается. Это привлекает. Привлекает то, что поощряется инициатива в самом движении и идеи в принципе.
Андрей Бабицкий: Пожалуй, всех их объединяет идея разрушения так, как ее сформулировал Роман Юшков в своей статье "Мы - разрушители". По его мнению, в каждой системе гармонично взаимодействуют, противостоя друг другу, две силы: "Созидатели сохраняют и надстраивают конструкцию, разрушители уничтожают все отжившее, тормозящее. Что мы видим в сегодняшней России? - спрашивает автор. - Объем работ для разрушителя не поддается исчислению, грядет новый застой. России сегодня как воздух нужны мы - радикальные маргиналы".
Роман Юшков: По поводу того, куда мы идем, я для себя лично во всяком случае определяю, и эти мои тезисы не находили возражений в рядах организации, все-таки сдвинуть общество от нынешнего его дикого криминального капитализма, сдвинуть его влево, к большей социальной справедливости, к большей социальной защищенности, к более справедливому распределению ресурсов. То есть гуманизация общества, я думаю так.
Андрей Бабицкий: То, что анархисты защищают природу, логично, это вытекает из общей доктрины анархизма, рассматривающего природный мир, как идеальный план бытия, как модель органичной жизни, которая может быть реализована в человеческих сообществах. Анархо-экологическое движение имеет давнюю традицию в Европе.
Роман Юшков: Я хочу сказать, помимо прочего здесь еще и традиция, именно анархо-экологизм существует как движение во всем мире. Есть "Гринпис", есть "Хранители радуги", то есть именно есть группа анархо-экологических организаций, которые совмещают борьбу за свободное общество, свободное в том числе от насилия со стороны государства, и борьбу за гармоничное сосуществование человека с природой.
Андрей Бабицкий: Захват чиновничьих кабинетов - этот сюжет, похоже, доставляет пермским анархистам особое удовольствие. В июне 2003 года они ворвались в кабинет главного санитарного врача Пермского района с требованием выдать им результат анализа воды в Юго-Камске. Получив отказ, анархисты расположились в кабинете и после нескольких часов безуспешных попыток выставить их вон чиновники сломались и отдали требуемую бумагу. Опыт показался восхитительным. Совсем недавно, 28 апреля, по настоянию Тони Нелегаловой анархи решились повторить его. Они захватили кабинет некоего господина Клеина, чиновника государственного управления природоохраны, и потребовали выдать им информацию о положении дел на ракетном заводе имени Кирова. На сей раз власти церемониться не стали, милиция быстро очистила кабинет. Анархистам предстоят суды. Роман Юшков без всякой грусти, впрочем, поведал мне, что, возможно, проведет 15 суток на общественно-полезных работах.
Протестные соратники анархо-экологического сопротивления большевики-ленинцы не всегда одобрительно относятся к практике прямого действия, предпочитая более респектабельные формы протеста. Но и они бывают не в силах устоять перед изобретательностью замыслов анархистов. Несколько месяцев назад городская администрация запретила левым проводить пикет в центре города под тем предлогом, что там уже запланирована акция Анти-СПИД. Действительно, в назначенный день пермяки стали свидетелем непривычного для города зрелища: молоденькие девушки раздавали горожанам презервативы, призывая их к безопасному сексу. Анархисты и большевики-ленинцы провели контракцию: надув несколько десятков презервативов, они отправились к зданию пермской администрации под лозунгом: "Вернем презервативы городской власти".
Анархисты отрицают иррациональное в человеческой природе, они полагают, что человек не нуждается ни в каких внешних ограничениях и способен, полагаясь на все естественное и органичное в самом себе, найти идеальную форму общежития. Небольшие коммуны, которые вне городской цивилизации в гармонии с природой рано или поздно создадут мир, свободный от всякого принуждения.
Антонина Нелегалова: Опыт работы общественных организаций самоорганизованных, которые возникают сейчас, которые работают в нечеловеческих условиях, без помещения, без финансирования, без ничего, работают на чистом энтузиазме, по-моему, доказывает, что самоорганизация все-таки есть, и она возможна действительно. Я не думаю, что человеку так уж необходимо проживание в обществе миллиона людей. И анархизм предполагает децентрализацию, то есть какие-то небольшие коммуны, общины, профессиональные союзы. То есть это не миллионы людей, а, скажем, сотни самоорганизованных людей, где они друг друга знают, они общаются, они имеют какие-то общие интересы, ценности, имеют общую культуру, они могут жить вместе.
Андрей Бабицкий: Как бы ни относиться к таким планам, к идеалам анархистов, сложно не согласиться с Романом Юшковым в одном: разрушители, так, как их понимает и описывает он, в обществе, забитом косными формами, люди полезны. И если их протест иногда входит в противоречие с административно-правовым кодексом, так что ж - они готовы нести за это ответственность.
