См. также: Программы РС, посвященные 10-летию событий августа 91-го
Этой программой Радио Свобода завершает цикл передач, посвященный десятилетию краха ГКЧП и поледовавшим за этим событиям.
В этом выпуске:
- После путча в Башкирии ничего не изменилось;
- Обнинские депутаты знали, что делать;
- Наказание невиновных и награждение непричастных в Омске;
- Иркутск - против переворота;
- Нижегородское ЧП на букву "Г";
- Ульяновская партноменклатура осталась у власти;
- Тюмень: депутатский самиздат вместо газеты;
- Красноярск: коммунисты закрывают типографии;
- Иваново: человек, победивший страх;
- Архангельск: путчистов никто не признал;
- Климовск: что ты делал до 21-го августа;
- Ростов: казаки против коммунистов;
- Пятигорск: радость сталинистов была недолгой.
В эфире Уфа, Артур Асафьев:
Десятую годовщину августовского путча официальная Башкирия встречает гробовым молчанием. Власти, не менявшейся в республике с 1991-го года и поддержавшей тогда ГКЧП, сказать нечего. А для немногочисленных демократов эта годовщина сейчас в основном повод для горьких воспоминаний, воспоминаний о том времени, когда была упущена возможность для поворота республики на демократический путь развития. К 1991-му году Башкирия, по всем оценкам, продолжала оставаться заповедником командно-административной системы, поэтому предугадать, на чью сторону во время путча встанет республиканское руководство, было нетрудно. Татьяна Камоза, работавшая в то время политическим обозревателем газеты "Волга Урал" вспоминает, что к реализации постановления ГКЧП башкирские власти приступили на полном серьезе. В Уфе было введено усиленное патрулирование частей республиканского Министерства внутренних дел, проверялись даже междугородные автобусы и поезда дальнего следования. Реализуя установки ГКЧП, власти сразу же закрыли демократически настроенные газеты, прежде всего, такие, как "Волга Урал", молодежная газета "Ленинец", профсоюзная газета "Действие". Позднее, вспоминает Татьяна Камоза, при опечатывании здания обкома и горкома компартии были обнаружены списки журналистов и демократов, подлежавших изоляции. Официальная республиканская пресса без устали транслировала лишь приказы и распоряжения ГКЧП. Газета "Известия Башкирии" умудрилась напечатать последнее распоряжение путчистов, аж после их ареста - 22-го августа. Было очевидно, что, прежде всего, власти стремились не пропустить к населению республики информацию о позиции руководства России и о действительных событиях в Москве. 80-тысячный тираж газеты "Ленинец", где уже были набраны указы и обращения президента РСФСР Бориса Ельцина, был арестовано по распоряжению заместителя председателя Совета Министров Башкирии Мансура Аюпова. Сергей Кузнецов, в то время главный редактор газеты "Ленинец", вспоминает, что это произошло, когда вечером 19-го августа в номер уже были поставлены указы и обращения президента России. На следующий день вице-премьер заявил Сергею Кузнецову, что газета якобы начала освещать события необъективно, так как не поместила в номер материалы ГКЧП, и на этом основании власти вынуждены были запретить выпуск "Ленинца". Уже 20-го августа журналисты из запрещенных уфимских изданий организовали выпуск своей газеты, которая называлась "Последний час", по подобию московской "Общей газеты". Андрей Егоров (в то время - независимый журналист) занимался тем, что снимал с московских и зарубежных радиоголосов всю информацию о событиях в Москве и размещал ее в выпусках "Последнего часа". Группа студентов и молодых журналистов размножала и расклеивала листовки с обращениями и указами Бориса Ельцина. 21-го августа возле здания уфимского горсовета прошел митинг демократов, потребовавших привлечь к ответственности республиканских и городских руководителей, запятнавших себя сотрудничеством с путчистами. В течение нескольких последующих недель в кругах республиканской власти царила растерянность. Ожидалось, что президент России отстранит от власти Муртазу Рахимова и остальное руководство Верховного Совета республики за соглашательскую позицию. 7-го сентября 1991-го года в Уфе прошел первый конгресс демократических сил Башкирии, выдвинувший широкую программу демократических реформ в республике. Демократы заявили о своем недоверии органам республиканской власти и потребовали их срочных перевыборов. По оценкам независимых политологов и историков, это время стало пиком развития демократического движения в республике, но из-за его слабости реализовать возможности развития Башкирии по демократическому пути так и не удалось.
В эфире Обнинск, Алексей Собачкин:
Днем 19-го августа представители демократического крыла горсовета собрались в местном Белом доме и решили держаться вместе, не выходя из здания, чтобы, если арестовывали, то не поодиночке, а всех сразу. Но это не было простым ожиданием, демократы действовали. Местная телекомпания начала транслировать новости "CNN", по местному радио передавалась информация из лагеря президента России Ельцина. Это помогло людям сориентироваться и понять, что в Москве организуется сопротивление ГКЧП, и сотни обнинцев поехали в столицу на защиту демократии. Тогда же председатель обнинского горсовета Савченко принял решение не выполнять распоряжения ГКЧП и на следующий день была назначена внеочередная сессия городского совета. 20-го августа в 9 утра совет собрался почти в полном составе, присутствовало 105 человек. 99 проголосовало за поддержку законно избранного президента России Ельцина, пятеро воздержались и только один был за ГКЧП. Тогда же было принято решение опечатать помещение горкома КПСС, что и было сделано. 20-го августа вышла местная газета "Вперед", которая содержала не только материалы ГКЧП, но и заявление Ельцина. Когда наступил вечер 20-го августа, демократы приняли решение на следующий день провести в городе митинг в поддержку президента России. Для этого требовалось немало храбрости, так как ситуация была не определена, и кто победит в противостоянии - было неясно. Председатель местного отделения Демократической партии России Анатолий Умеров рассказывал, что вечером 20-го ему позвонил неизвестный и угрожал разогнать митинг, а утром 21-го на улице к нему подошел морской офицер и сказал, что уже подготовлен взвод спецназа для разгона митинга и ареста его инициаторов. Тем не менее, демократы решили митинг проводить, хотя утром 21-го августа еще не было понятно, в чью сторону качнется чаша весов. К 17-ти часам 21-го августа на одной из обнинских площадей собралось более пяти тысяч человек. И это был не столько митинг протеста, сколько митинг победы. В Обнинске уже было известно о том, что комитет по чрезвычайному положению проиграл. Единогласно была принята резолюция, поддерживающая Ельцина. После победы над ГКЧП в Обнинске началось выяснение того, кто поддерживал путчистов. В город прибыл следователь Генпрокуратуры, но все быстро замяли, и директора предприятий, выступившие в поддержку переворота, остались на своих местах.
В эфире Омск, Татьяна Кондратовская:
Десять лет назад жители Омска одними из первых в Советском Союзе и в России организованно выступили против путча. В первые же часы после знаменитого обращения члены фракции "Демократическая Россия" и областного и городского советов создали комитет защиты законно избранных органов власти. Его возглавили народные депутаты СССР Александр Менжуренко и редактор первой независимой газеты "Демократический Омск", депутат горсовета Виктор Короб. От него о путче узнали и многие лидеры московского демократического движения.
"В девять часов по омскому времени (в Москве, соответственно, в шесть часов) прозвучало знаменитое обращение ГКЧП к советскому народу. Я тут же схватил свою записную книжку и стал звонить по всем известным телефонам московских коллег по демократическому движению и буквально будил их сообщением о том, что у них путч. Реакция была трагикомична. Удалось мне дозвониться Аркадию Мурашову, правда, у него сработал автоответчик, но аккуратно записал мое сообщение. Виктору Минору, известному деятелю демократического движения, редактору газеты, еще целому ряду коллег московских. Для меня утро 19-го - это уведомление о путче из Омска в Москву".
Официальные власти Омска не демонстрировали своего отношения к путчистам, но помогали комитету. Областные власти из предосторожности молчали, не пуская противников путча на радио и телевидение. Поэтому информацию о положении дел в столице горожане узнавали от членов комитета и из листовок.
"Деятельность была очень активная, три дня пролетели незаметно, поэтому особо не оставалось времени ни для раздумий о жизни, ни для страхов. Организовывались митинги, клеились листовки, распространялась информация, организовывалось взаимодействие с газетами, предпринимались попытки прорвать информационную блокаду через государственные радио и телевидение, частично - успешные".
А уже через несколько дней началось, как говорят острословы, наказание невиновных и награждение непричастных. Кто-то жег архивы партии и КГБ, кто-то готовил грудь под медали или добивался должностей, некоторые перебирались в Москву. Те, кто занимался организацией этой победы, стали не нужны.
"Меня не устроил ход событий и попытки радикальных демократов, большевистски настроенных, навести порядок - в соответствии с их представлениями в России, не считаясь с реальной ситуацией, с расстановкой интересов в обществе, сил политических и так далее. Поэтому я очень быстро разошелся со своими прежними попутчиками по демократическому движению, и естественно, не оказался в рядах награжденных".
В эфире Иркутск, Михаил Мазур:
Главным действующим лицом в дни августовского путча в Иркутске стал председатель облисполкома Юрий Ножиков. Уже 19-го августа он собрал у себя в кабинете местных силовиков и в их присутствии заявил, что считает создание ГКЧП государственным переворотом и указания путчистов выполнять не намерен. В приемной Ножикова был создан импровизированный штаб сопротивления ГКЧП, в который вошли в основном активисты движения "Демократическая Россия". Демократы поставили перед собой две задачи: рассказать жителям области об истинной подоплеке происходящих событий и организовать массовый митинг против заговорщиков. Указы Ельцина о незаконности ГКЧП прозвучали в иркутском эфире уже в ночь на 20-е августа. Этому предшествовал многочасовой поиск руководителей областного телерадиокомитета, которых не было ни на работе, ни дома, ни даже на дачах. Без их указаний технический персонал телецентра отказывался передавать какие-либо сообщения. Только к полуночи удалось найти одного из заместителей председателя комитета и практически насильно доставить его в телецентр. После этого указы Ельцина пошли в эфир. В ту же ночь в Иркутске был распространен экстренный выпуск газеты "Советская молодежь" с материалами о перевороте. Олег Желтовский, бывший тогда редактором газеты, вспоминает, с каким трудом удалось напечатать этот номер. В помещении редакции весь день 19-го августа были отключены практически все телефоны. Иркутский обком, прекрасно знавший о демократических взглядах журналистов газеты, дал типографии указание не принимать тираж в печать. Выпустить газету позволило только мужество типографских рабочих: они заявили, что прекратят работу, если "Советскую молодежь" не пропустят в печать. Часть тиража журналисты сами распространили по почтовым ящикам. 19-го августа собрался президиум иркутского областного совета, он единогласно осудил действия путчистов. Юрий Багаев был тогда председателем комиссии облсовета по гласности. Он вспоминает, что поначалу депутаты испытывали некоторое напряжение, но когда из Москвы пришли указы Ельцина и стало понятно, что в столице заговорщикам оказывается сопротивление, все сомнения отпали. 20-го августа в Иркутске состоялся грандиозный митинг протеста, в нем приняло участие около двадцати тысяч человек. Иркутяне дружно выступили против ГКЧП и заявили о безусловной поддержке президента Ельцина. Самым напряженным днем стало 21-е августа. В здание облисполкома стали поступать сведения о якобы движущихся к Иркутску танках, о готовящемся аресте председателя облисполкома Ножикова. И только когда во второй половине дня по телевизору было передано сообщение об аресте путчистов, напряжение сменилось эйфорией. Сейчас многие участники августовских событий считают, что демократы упустили тогда свой шанс. Юрий Багаев убежден, что прояви реформаторы решительность, коммунизму навсегда был бы положен конец. Но, к сожалению, говорит Багаев, у демократов вошло в привычку никогда не доводить начатое дело до конца.
В эфире Нижний Новгород, Олег Родин:
К десятилетию событий августа 91-го года популярный нижегородский еженедельник "Новое дело" опубликовал статью Вадима Андрюхина "ЧП на букву "Г". Здесь в предисловии в деталях представлено, что происходило бы в стране, если бы военный переворот оказался удачным. Насколько реальны такие предположения, вспоминает Валентина Бузмакова, директор нижегородского информационного агентства "Провинция":
"Что мне запомнилось, это звонок лидера Демократической партии России нижегородской организации Ирины Зубкевич. Она мне позвонила и просила уничтожить списки членов демократической партии. Я тогда поняла, насколько это все серьезно. Сейчас, спустя десять лет, конечно, наше демтусовка, все ходят в героях, все будут вспоминать, какие они были крутые, как они шли на баррикады. А давайте вспомним, что только "Ленинская смена" вышла с пустой полосой. И "Горьковский рабочий", и "Горьковская правда" напечатали воззвание путчистов".
А молодежная газета "Ленинская смена" отказалась печатать манифест ГКЧП, несмотря на серьезные угрозы в адрес редакции. Об этом вспоминает Юрий Ищенко, в ту пору - заместитель главного редактора:
"Мы посчитали, что все, что мы можем сделать в этой ситуации, это выйти белой первой полосой в знак протеста. Мы смонтировали сами стенд самодельный, вынесли его к входу редакции и стали, печатая на машинке всю информацию, которую мы узнавали из Москвы, вывешивать на этот стенд. Там сразу же собралась огромная толпа народу, потому что люди ничего не могли понять, ничего не знали, были все очень встревожены. И здесь же - импровизированные митинги, были обсуждения, хотя по настроениям людей было видно, что люди напуганы, встревожены, но не понимают, как на это реагировать".
Однако знали, как реагировать - представители демократических направлений. О событиях августа 91-го года рассказывает Нина Таганкина, в то время - нижегородский член координационного совета движения "Демократическая Россия".
"В день начала путча прошел митинг с требованиями неприсоединения к ГКЧП, осуждения ГКЧП".
А когда стало ясно, что путч провалился, над зданием Законодательного собрания был поднят российский триколор, его предложили нижегородские правозащитники. Говорит Сергей Шимоволос, руководитель нижегородской ассоциации правозащитных организаций.
"Когда понадобилось вешать флаг на здание Законодательного собрания, новый российский флаг, его не было, и к нам обратились за помощью, мы дали им свой, большой".
Так вспоминают нижегородцы события десятилетней давности.
В эфире Ульяновск, Сергей Гогин:
Во время августовского путча 91-го года уличные опросы показывали, что жители Ульяновска в их отношении к ГКЧП разделились примерно поровну. Одни были подавлены, считали переворот крушением своих надежд на возрождение страны, пророчили возврат к мрачным временам сталинизма и гражданскую войну. Другие считали введение чрезвычайного положения закономерным, даже запоздалым и были готовы променять демократические права и свободы на гарантированную еду и одежду. "Мы устали от разговоров, а так хоть порядок будет", - говорили эти люди. Ульяновцы с нетерпением ждали реакции городской власти на заявления ГКЧП. Но тогдашний председатель совета народных депутатов и первый секретарь обкома КПСС Юрий Горячев упорно молчал. Впоследствии отсутствие реакции обком определил как курс на разумный нейтралитет с целью дистанцировать партию от ГКЧП и спасти ее от гибели. После провала путча прокурор области Юрий Золотов доказал, что между компартией и ГКЧП дистанции не было, он обнародовал шифр-телеграмму, которую ЦК КПСС рассылал в обкомы. ЦК рекомендовал им принять меры по участию коммунистов в содействии ГКЧП. Ульяновский обком переправил эту рекомендацию в районные комитеты партии с той же формулировкой. "Ульяновская правда", печатный орган обкома КПСС, добросовестно публиковала документы ГКЧП. Председатель областного комитета по телевидению и радиовещанию Юрий Гражданцев скрыл от публикации документы правительства РСФСР, несмотря на десятки грозных предписаний Министерства печати передать в эфир позицию российского руководства, объявившего все решения ГКЧП незаконными. Обращение к народу президента Ельцина распространялось в виде листовок, но милиция листовки срывала и задерживала людей, которые их расклеивали. В Ульяновске оставалось два центра сопротивления путчистам. Первый - демократически настроенный горсовет, который на чрезвычайной сессии осудил государственный переворот. Второй - газета городского совета "Симбирский курьер". В дни путча "Курьер" вышел с экстренным выпуском, опубликовав знаменитые указы Ельцина, в которых тот брал на себя полноту власти и ответственности. Тексты указов переписывались с эфиров Радио Свободы. Три дня и три ночи "Курьер" был штабом демократической оппозиции. Напряжение было так велико, что однажды шум колонны поливальных машин приняли за идущие по городу танки.
То, что произошло в Ульяновске и области после провала путча, трагикомично. Юрий Горячев вышел из подполья и объявил, что с первого дня распознал в ГКЧП авантюристов и рвал их документы как несерьезные. Он объяснил, что в это неспокойное время руководил уборкой урожая и обеспечивал социальную защиту населения. Себе в заслугу он поставил то, что не допустил танки в город и не закрыл "Симбирский курьер". Пока демократы требовали отставки Горячева, в трудовых коллективах организованно шли собрания в его поддержку. Пенсионеры просили оставить Горячева в покое, потому что он их "поит и кормит". Сессия облсовета решила: раз в области стабильная обстановка, то пусть Горячев работает, и проголосовало за доверие ему. После этого он еще два губернаторских срока ковал для области славу последнего оплота социализма. Сердобольный коллектив телерадиокомитета спас своего руководителя от уголовного преследования, взяв его на поруки в обмен на обещание отставки. Но Юрий Гражданцев в отставку не ушел и продолжал информационно обеспечивать горячевские антиреформы. Когда путч провалился, и деятельность компартии была приостановлена, партийные секретари дружно пересели в кресла председателей советов и исполкомов. Власть снова оказалась в руках партноменклатуры.
В эфире Тюмень, Алекс Неймиров:
В Тюмени был разработан секретный план действий на случай, если бы путчисты добрались до сибирской глубинки - признался журналистам председатель тюменского областного совета Юрий Шафраник 22-го августа 1991-го года. Газета "Тюменские известия", напечатавшая на следующий день отчет о пресс-конференции Шафраника, сообщила, что, в частности, были взяты под усиленную охрану телерадиоцентр и типография. Тем не менее, в первый день путча пришлось печатать и передавать все, что шло от имени ГКЧП. 20-го августа "Тюменские известия" вышли с документами Янаева и Лукьяненко на первой полосе, а на последней, четвертой странице, поместили обращение Ельцина и отклики в его поддержку. Газета "Тюменская правда" в тот же день, кроме обязательного ассортимента документов ГКЧП, напечатала первые отклики. Из них, в частности, следовало, что на состоявшемся 19-го августа пленуме тюменского горкома КПСС коммунисты заняли выжидательную позицию. Здесь же одним предложением сообщалось, что 19-го августа вечером президиум тюменского областного совета народных депутатов заявил о своей поддержке российского правительства. Кстати, решение было принято практически единогласно, при одном воздержавшемся. Им оказался ректор тюменской сельхозакадемии Игорь Комиссаров. Позиция областных властей во многом определяла дальнейшие региональные события в дни путча. Если в понедельник на журналистские вопросы чиновники в южных крайцентрах отвечали, подобно председатель райсовета Хайруллину: "я еще не определился с позицией", то в последние дни они засыпали Тюмень телеграммами в поддержку позиции облсовета. Население и власти северных округов Тюменской области более решительно поддержали российского президента в дни путча. Например, председатель городского совета и горисполкома Нижневартовска Юрий Тимошков 19-го августа на пресс-конференции заявил: "Мы имеем дело с антиконституционным актом, по сути дела - с государственным переворотом". В Сургуте нефтяники заявили, что готовы, если потребуется, начать бессрочную забастовку. Свою роль сыграло и то, что незадолго до этих событий с 5-го по 8-е августа 1991-го года Борис Ельцин посетил Надым, Салехард, Ханты-Мансийск, Ноябрьск и в Тюмени заявил о необходимости пересмотреть политику государственной поддержки нефтегазодобывающей отрасли. Он пообещал оставить 30% добываемой нефти в распоряжении нефтяников. Первая общественная акция в Тюмени прошла 20-го августа. Люди вышли на центральную площадь города с плакатами "Долой самозванцев". Газета "Вестник Приобья", издаваемая в северном городе Негань, в те дни десятилетней давности прославилась тем, что вышла в свет с документами ГКЧП, в то время, как ситуация изменилась. Редактор Мухамедшин не согласился с критикой президиума неганского горсовета, сославшись на полиграфические трудности и позднее поступление информации. Тогда неганские депутаты на ксероксе отпечатали газету "Депутатский самиздат", в которой поместили обращение президента России, решение областного и местного советов, поддержавших российское правительство, и сообщения радиостанций, в частности Радио Свобода, о развитии августовских событий.
В эфире Красноярск, Александр Макаров:
Известие о введении в стране чрезвычайного положения большая часть красноярцев встретила спокойно - мало кто понимал, что происходит. Местные газеты в Красноярском крае по понедельникам не выходят, а от московских было мало толку. Из динамиков радио, с экранов телевизоров звучала музыка Чайковского, и редко дикторы читали обращение ГКЧП к народу. Однако на улицах Красноярска и в других городах края не было усиленных патрулей и уж тем более - боевой техники. Все предприятия, учреждения и магазины работали в обычном режиме. Как потом стало известно, 19-го августа милиция и некоторые части красноярского гарнизона были приведены в состояние повышенной готовности на случай возможных беспорядков. Но уже через несколько часов стало ясно, что в этом нет необходимости. Конечно, горожане обсуждали происходившие события, однако, говорили об этом в очередях и на кухнях, а не на площадях. Разброд и шатание царил среди руководителей региона. Краевой комитет КПСС, естественно, поддержал путчистов. Председатель совета народных депутатов Всеволод Севостьянов призвал жителей края к спокойствию, однако, своего личного отношения к случившемуся в Москве так и не высказал. Председатель же горисполкома Валерий Сергеенко заявил местным журналистам дословно следующее: "Мы живем по законам России". Но при этом он не исключил возможности, что депутаты Верховного Совета республики, собирающиеся на очередную сессию в Москве, могут быть арестованы. 19-го августа достоверной информации о событиях в столице не было даже у самых высокопоставленных чиновников Красноярского края. Центром сопротивления стали журналисты маленькой красноярской газеты "Свой голос". Как вспоминает сейчас Геннадий Васильев, работавший тогда в этом издании: "Нам было что терять, ежели что. У нас было два 286-х компьютера и лазерный принтер". По стечению обстоятельств в Красноярске осталось два депутата Верховного Совета России - Юрий Москвич и Андрей Белобородов. Они держали постоянную связь с Москвой. Еще один красноярский депутат Игорь Смирнов время от времени звонил из столицы и сообщал последние новости. Оказалось, что и у редактора газеты Людмилы Усниковой есть хорошие знакомые в Белом доме. Слушали и Радио Свобода, которое в те дни вело прямые репортажи из Москвы. Листовки с обращениями и указами президента Ельцина в Красноярске расходились, как горячие пирожки. На другие города и районы их уже не хватало. Распространяли листовки добровольцы. Одного, председателя местного "Мемориала" Владимира Сиротинина задержала милиция, однако, все обошлось, у него изъяли листовки и отпустили. 20-го августа ситуация в Москве резко обострилась. Журналисты "Своего голоса" решили сделать экстренный выпуск газеты. Однако печатать его пришлось в пригороде Красноярска Сосновоборске. Директор главного издательства края получил строжайшее распоряжение из крайкома партии не допускать в печать материалы, поступающие из Белого дома. В тот день прямо с машины была снята газета "Красноярский комсомолец", которая решила напечатать ряд указов президента России. Журналистам "Своего голоса" помог начальник краевого управления печати Юрий Панфилов, коммунист с многолетним стажем, внешне немного похожий на Берию. Сделали десять тысяч экземпляров, на большее не хватило бумаги. Весь тираж газеты разошелся за несколько часов.
В эфире Иваново, Елена Смагина:
"В те дни мы не были героями, мы просто поверили, что наступили другие времена", - сказал Андрей Голдунюк, заместитель главного редактора еженедельника "Ивановская газета", когда я попросила рассказать его об августе 91-го. 19-го августа газете исполнилось всего полтора месяца. В Иванове это была первая демократическая газета, ее создали журналисты, ушедшие из издания с 80-летним коммунистическим стажем "Рабочий край". В первый день путча "Ивановская газета", как и остальные средства массовой информации, опубликовала тассовское сообщение о событиях, составленное гэкачепистами. "Сообщения из каких-либо других источников публиковать вообще было запрещено, - вспоминает Андрей Голдунюк. - Вечером по российскому радио прозвучало выступление сторонников Бориса Ельцина, это была вообще единственная информация в тот день, дававшая неофициальную точку зрения. Поверить в то, что мы слышали, в те минуты было довольно трудно. Тогда это прозвучало почти так же страшно и неправдоподобно, как сообщение о начале войны, о столкновении земли с метеоритом, о конце света. Помню только, что был сильный шок - говорит Андрей Голдунюк, - но мы слышали это, и это было сказано вслух. И мы посчитали, что не можем, не имеем права не донести эту информацию до читателей, сколько неправдоподобным ни казалось нам тогда, еще советским гражданам, сообщение о военном перевороте". На следующий день небольшая заметка, опубликованная под рубрикой "Мнение", вызвала настоящий шквал звонков. Звонили из обкома КПСС. Главного редактора "Ивановской газеты" Виктора Соколова тут же вызвали на ковер. Редактор вернулся мрачный, закрылся у себя в кабинете и долго не выходил. Через некоторое время позвонил по внутреннему телефону и сказал: "Давайте делать следующий номер". В эти дни проходила международная акция в поддержку независимых средств массовой информации. Все газеты получили письма с просьбой в знак солидарности с демократическими изданиями опубликовать на своих страницах белый квадрат, просто оставить на одной из полос свободное место - молчаливый протест против давления на свободу слова. "Мы действительно не были героями, - говорит Андрей Голдунюк, - мы были обычными людьми, которые испугались. Вдруг реально ощутили генетически заложенный в нас еще в 30-е годы страх, когда за тобой приезжают. Но больше всего мы испугались тогда, что газету, которую мы столько времени пытались создать, которая была нашим детищем, нашей мечтой, нашим желанием начать новую жизнь, - закроют. Поэтому мы - может быть, малодушно, - но колебались до самого последнего момента - публиковать ли белый квадрат. В шесть вечера из своего кабинета вышел редактор и сказал - "Ставим. Два раза не умирают". И мы опубликовали - просто пустой островок на полосе. Но сколько он тогда значил". Сегодня подобное подвигом мало кто назовет. Поддержка всевозможных акций, высказывание журналистами своего мнения в России воспринимается в большинстве случаев как норма. Тогда поступком было сломать десятилетиями копившийся страх. Кому-то это, пусть с трудом, но удалось, а кто-то.... Достаточно сказать, что газета "Рабочий край" в августе 91-го не выходила почти две недели, все дни путча и еще неделю после него, для подстраховки - мало ли что. Говорят, история повторяется в виде фарса. С приходом к власти коммунистов в Ивановской области в 2000-м году "Ивановская газета" должна была закрыться. Вот уже почти год она ждет своего приговора. Губернатор-коммунист Владимир Тихонов мстит ее журналистам за то, что они отказывались публиковать коммунистические воззвания до начала предвыборной кампании.
В эфире Архангельск, Владимир Ануфриев:
В Архангельской области путчисты открытой поддержки не получили. Настроения в обкоме КПСС были прогэкачепистские, однако, реальный центр власти к августу 91-го года переместился в областной совет народных депутатов. Из Москвы за подписью ГКЧП слали в Архангельск директивы срочно создавать местные комитеты по чрезвычайному положению, но областные власти благоразумно предпочли ничего не делать и выждать, чтобы понять, какие силы берут верх и примкнуть к победителям. Вспоминается собственное настроение утра 19-го августа - это подавленность и растерянность. Казалось, рухнули все надежды. Тот день выдался солнечным, и внешне на улицах Архангельска было все, как обычно: никаких митингов, собраний, войска гарнизона оставались в казармах. Только в магазинах, несмотря на будний день, было необычно людно, покупательская активность населения резко возросла. Но скупать было почти нечего, продукты, мыло продавались только по талонам, которые еще нужно было исхитриться отоварить, а коммерческие отделы просто закрылись. Информационная блокада в телеэфире в Архангельске была прорвана в 22 часа 19-го августа. Из местной студии телевидения к горожанам обратился председатель горсовета Александр Иванов. Он очень спокойно сообщил, что "у этих ребят с трясущимися руками ничего не получится, поскольку все действия их неконституционные". Он призвал жителей области не подчиняться решениям и самозваного комитета и руководствоваться указами законно избранного президента РСФСР Бориса Ельцина. А еще через некоторое время по каналу, транслирующему ленинградское телевидение, выступил мэр Анатолий Собчак, камня на камне не оставивший от всей конструкции ГКЧП. Стало легче. Днем 20-го августа в архангельском горсовете, поддерживающем связь с защитниками Белого дома, состоялась пресс-конференция, на которой все тот же Александр Иванов рассказал о противодействии команды Ельцина уже не казавшемуся столь страшным ГКЧП, и о том, что ему неизвестно ни одного случая признания в области полномочий путчистов. Во второй половине дня по проводному радио в городе с большими помехами стало транслироваться заседание Верховного Совета РСФСР. Это архангельские связисты какими-то окольными путями сумели подать сигнал в городскую сеть. А дальше события стали раскручиваться стремительно и победно. Здание обкома КПСС в центре Архангельска было опечатано, а красное полотнище над ним сменил трехцветный российский стяг, который, по изысканиям местных историков, царь Петр придумал для России именно во время пребывания в Архангельске. Право - о столь революционных переменах даже не мечталось.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
В подмосковных городах, несмотря на близость к столице, люди мало что знали о том, что на самом деле происходит после появления на экранах телевизоров членов ГКЧП. Поэтому 20-го августа утром многие депутаты местных советов отправились в Москву, в их числе и председатель климовского городского совета Владимир Шанин и его заместитель Александр Куликов, которые вспоминают, что на служебной машине им удалось добраться до Старой площади сквозь шесть постов, благодаря небольшой хитрости. Ведь на Старой площади кроме московского областного совета находился и сам ГКЧП.
"В каких-то случаях показывали удостоверения и говорили, что едем на Старую площадь, а в каких-то говорили, что едем в Моссовет, в зависимости от того, как были ориентированы эти кордоны. Мы, в конце концов, пробились".
В областном совете не нашлось подсказок, что делать дальше. С коллегами из других подмосковных городов, в частности, Жуковского, Дубны и Калининграда, ныне Королева, договорились вернуться каждый к себе и дежурить в зданиях местных администраций в ночь с 20-е на 21-е августа, обмениваясь доступной им информацией. А о том, что происходит в Верховном Совете, им взялся сообщать по телефону Олег Безнейко, помощник одного из депутатов Верховного Совета.
"Где-то часов в семь вечера тревога была страшная, ничего не понятно, что происходит. Мои домашние меня еле отпустили. Я один в этом здании, непонятно, как поведет себя наша воинская часть в Климовске, какие события происходят в Москве. Через телефонные звонки где-то ближе к вечеру узнал, что пролилась первая кровь. Страха как такового не было, а был страх от неинформированности. Когда не знаешь, что происходит и трудно принимать какие-то решения, делать действия. Где-то после только утреннего звонка в Белый дом поступила информация, что подошедшие по Москва-реке три или четыре плавающих средства встали на сторону защитников Белого дома, что многие дивизии отказались выполнять приказы ГКЧП".
В восемь часов 20-го августа о ночных событиях в столице сообщили они по радио климовчанам, выйдя в эфир по проводным сетям самовольно. Этот день и стал днем рождения муниципального радио. Александр Куликов вспоминает, что стразу после радиообращения в городской совет приехали предприниматели, они предлагали транспорт и деньги для издания информационных бюллетеней для климовчан. А вот чуть позже поступали предложения и иного свойства - от части депутатов климовского городского совета.
"Вдруг кто-то сказал: давайте мы дадим оценку всех руководителей в городе Климовске с их поведением в эти дни - поддерживали они ГКЧП, не поддерживали. Мне с большим трудом удалось такие рьяные головы уговорить, что это было бы неправильно, что сейчас не 37-й год, чтобы давать оценку и принимать какие-то меры".
Так отвечать на вопрос, что ты делал до 21-го августа, никому в городе Климовске не пришлось.
В эфире Ростов-на-Дону, Сергей Слепцов:
Все дни путча в Ростове никакой активности не проявили вооруженные силы, хотя ростовский гарнизон весьма значителен. С улиц Ростова даже исчезли обычные военные патрули, не говоря уже о бронетехнике. У здания горисполкома шли стихийные митинги протеста, горисполком стал тогда своеобразным штабом сопротивления. Немногие тогдашние ростовчане, владельцы компьютеров, сюда приносили самые свежие новости о событиях в Москве. Ростовские милиционеры вполне корректно призывали к соблюдению порядка, однако, не предприняли ни одной попытки разогнать митингующих. В те годы я работал в ростовском областном комитете по телевидению и радиовещанию, и примчавшись на студию, с удивлением узнал, что ни руководство студии, единственной тогда в Ростовской области, ни ее журналисты не осмелились высказать свою точку зрения на происходящее. Вне плана эфир был предоставлен только тогдашнему председателю облисполкома Леониду Иванченко, который призвал земляков к спокойствию, так как деятельность так называемого советского руководства отнюдь не осудил. Впоследствии его, кстати, обвинили в поддержке ГКЧП, а в отношении руководителей ростовского телевидения Владимира Меняева и Алексея Кузнецова прокурор города Ростова Михаил Бережной возбудил уголовное дело. Группа журналистов и режиссеров ростовского радиокомитета потребовала отставки руководства. Собрание коллектива продолжалось целый день, шли жаркие дебаты и даже не столько об отставке партийного руководства телевидения, а, скорее - о месте и роли журналистов в дни таких потрясений. У здания областного комитета КПСС почти двое суток продолжался митинг протеста. Казаки, прибывшие в своей традиционной военной форме, требовали доступа к архивам и текущим документам обкома КПСС, требовали тщательного расследования преступлений, совершенных КПСС и КГБ. А из внутреннего дворика здания обкома, кстати, охраняемого тогда, поднимались клубы дыма - там жгли документы. Несколько эксцессов произошли в сельских районах Ростовской области. Первым секретарям райкомов КПСС, лишенным своей привычной власти, пришлось вынести оскорбления от своих земляков. А вообще, когда все закончилось, жителей Ростовской области, как, наверное, всех россиян, охватила эйфория. На Дону вообще сильна народная память, и диктат КПСС здесь отмечен самыми черными страницами русской истории. И ростовчанам казалось, что это уже миновало и что сражались они, в общем-то, за свободу от партийного диктата.
В эфире Пятигорск, Виктор Гершель:
19-е августа 91-го года останется навсегда не только в истории России, но и в памяти тех, кто хоть как-то участвовал в событиях десятилетней давности. Вспоминает режиссер в ту пору пятигорской краевой студии телевидения Станислав Перовский:
"Никаких официальных сообщений на студию не приходило, и никто не знал, как реагировать. Все пытались связаться с Москвой, с комитетом по телевидению. Полная растерянность, никто не знал, как себя вести, главное - выжидательная позиция, занятая руководством. Местное вещание сразу было переиначено по-другому, поскольку из Москвы, видимо, была установка, чтобы ни с какими своими новостями, сообщениями не вклиниваться в сетку вещания Москвы. Поэтому местных программ вообще не было никаких, все ждали вечерних новостей, чтобы как-то прояснилась ситуация. Руководство сказало: ничего не делать, будем ждать, что там наверху. Ходили к директору, говорили, что надо что-то делать, надо как-то реагировать, нельзя сидеть. И уже где-то на следующий день новости стали поступать о том, что не так все однозначно плохо, это - путч, переворот. А в первый день была полная растерянность, неопределенность. Когда некоторые наши работники получили информацию из Москвы о том, что Ельцин выступил с манифестом, мы пытались эту информацию донести до коллектива, распечатали это сообщение на листовке, повесили на доске объявлений в коридоре. Буквально через три минуты директор самолично выскочил из кабинета, обежал все коридоры, все посрывал: мы не можем себе позволить никакую точку зрения, отличную от Москвы. А нас это стало немножко возмущать - как же так? Во всяком случае, когда мы увидели по телевидению репортаж Медведева Сергея, такой свет в темном царстве, хоть какая-то информация, что телевидение как-то хоть каким-то образом отреагировало, не просто это безмозглые сообщения бесконечные каждый час. Как-то мы поняли, что на телевидении в Москве тоже пытаются донести информацию. То есть поддержка была ГКЧП, это однозначно. "Красный пояс" он сразу отреагировал. Все были очень рады. Комсомольская организация еще весной приказала долго жить, все вышли единогласно из комсомола, это был скандал, хотя 21-го числа оказалось, что у нас и коммунистическая организация быстренько она перекрасилась, в момент. Когда все закончилось, пришлось руководству резко менять свой политический окрас".
Положение на краевой студии телевидения типично и для всего населения Ставрополья. Позже губернатором края будет выбран представитель КПРФ Александр Черногоров.
Этой программой Радио Свобода завершает цикл передач, посвященный десятилетию краха ГКЧП и поледовавшим за этим событиям.
В этом выпуске:
- После путча в Башкирии ничего не изменилось;
- Обнинские депутаты знали, что делать;
- Наказание невиновных и награждение непричастных в Омске;
- Иркутск - против переворота;
- Нижегородское ЧП на букву "Г";
- Ульяновская партноменклатура осталась у власти;
- Тюмень: депутатский самиздат вместо газеты;
- Красноярск: коммунисты закрывают типографии;
- Иваново: человек, победивший страх;
- Архангельск: путчистов никто не признал;
- Климовск: что ты делал до 21-го августа;
- Ростов: казаки против коммунистов;
- Пятигорск: радость сталинистов была недолгой.
В эфире Уфа, Артур Асафьев:
Десятую годовщину августовского путча официальная Башкирия встречает гробовым молчанием. Власти, не менявшейся в республике с 1991-го года и поддержавшей тогда ГКЧП, сказать нечего. А для немногочисленных демократов эта годовщина сейчас в основном повод для горьких воспоминаний, воспоминаний о том времени, когда была упущена возможность для поворота республики на демократический путь развития. К 1991-му году Башкирия, по всем оценкам, продолжала оставаться заповедником командно-административной системы, поэтому предугадать, на чью сторону во время путча встанет республиканское руководство, было нетрудно. Татьяна Камоза, работавшая в то время политическим обозревателем газеты "Волга Урал" вспоминает, что к реализации постановления ГКЧП башкирские власти приступили на полном серьезе. В Уфе было введено усиленное патрулирование частей республиканского Министерства внутренних дел, проверялись даже междугородные автобусы и поезда дальнего следования. Реализуя установки ГКЧП, власти сразу же закрыли демократически настроенные газеты, прежде всего, такие, как "Волга Урал", молодежная газета "Ленинец", профсоюзная газета "Действие". Позднее, вспоминает Татьяна Камоза, при опечатывании здания обкома и горкома компартии были обнаружены списки журналистов и демократов, подлежавших изоляции. Официальная республиканская пресса без устали транслировала лишь приказы и распоряжения ГКЧП. Газета "Известия Башкирии" умудрилась напечатать последнее распоряжение путчистов, аж после их ареста - 22-го августа. Было очевидно, что, прежде всего, власти стремились не пропустить к населению республики информацию о позиции руководства России и о действительных событиях в Москве. 80-тысячный тираж газеты "Ленинец", где уже были набраны указы и обращения президента РСФСР Бориса Ельцина, был арестовано по распоряжению заместителя председателя Совета Министров Башкирии Мансура Аюпова. Сергей Кузнецов, в то время главный редактор газеты "Ленинец", вспоминает, что это произошло, когда вечером 19-го августа в номер уже были поставлены указы и обращения президента России. На следующий день вице-премьер заявил Сергею Кузнецову, что газета якобы начала освещать события необъективно, так как не поместила в номер материалы ГКЧП, и на этом основании власти вынуждены были запретить выпуск "Ленинца". Уже 20-го августа журналисты из запрещенных уфимских изданий организовали выпуск своей газеты, которая называлась "Последний час", по подобию московской "Общей газеты". Андрей Егоров (в то время - независимый журналист) занимался тем, что снимал с московских и зарубежных радиоголосов всю информацию о событиях в Москве и размещал ее в выпусках "Последнего часа". Группа студентов и молодых журналистов размножала и расклеивала листовки с обращениями и указами Бориса Ельцина. 21-го августа возле здания уфимского горсовета прошел митинг демократов, потребовавших привлечь к ответственности республиканских и городских руководителей, запятнавших себя сотрудничеством с путчистами. В течение нескольких последующих недель в кругах республиканской власти царила растерянность. Ожидалось, что президент России отстранит от власти Муртазу Рахимова и остальное руководство Верховного Совета республики за соглашательскую позицию. 7-го сентября 1991-го года в Уфе прошел первый конгресс демократических сил Башкирии, выдвинувший широкую программу демократических реформ в республике. Демократы заявили о своем недоверии органам республиканской власти и потребовали их срочных перевыборов. По оценкам независимых политологов и историков, это время стало пиком развития демократического движения в республике, но из-за его слабости реализовать возможности развития Башкирии по демократическому пути так и не удалось.
В эфире Обнинск, Алексей Собачкин:
Днем 19-го августа представители демократического крыла горсовета собрались в местном Белом доме и решили держаться вместе, не выходя из здания, чтобы, если арестовывали, то не поодиночке, а всех сразу. Но это не было простым ожиданием, демократы действовали. Местная телекомпания начала транслировать новости "CNN", по местному радио передавалась информация из лагеря президента России Ельцина. Это помогло людям сориентироваться и понять, что в Москве организуется сопротивление ГКЧП, и сотни обнинцев поехали в столицу на защиту демократии. Тогда же председатель обнинского горсовета Савченко принял решение не выполнять распоряжения ГКЧП и на следующий день была назначена внеочередная сессия городского совета. 20-го августа в 9 утра совет собрался почти в полном составе, присутствовало 105 человек. 99 проголосовало за поддержку законно избранного президента России Ельцина, пятеро воздержались и только один был за ГКЧП. Тогда же было принято решение опечатать помещение горкома КПСС, что и было сделано. 20-го августа вышла местная газета "Вперед", которая содержала не только материалы ГКЧП, но и заявление Ельцина. Когда наступил вечер 20-го августа, демократы приняли решение на следующий день провести в городе митинг в поддержку президента России. Для этого требовалось немало храбрости, так как ситуация была не определена, и кто победит в противостоянии - было неясно. Председатель местного отделения Демократической партии России Анатолий Умеров рассказывал, что вечером 20-го ему позвонил неизвестный и угрожал разогнать митинг, а утром 21-го на улице к нему подошел морской офицер и сказал, что уже подготовлен взвод спецназа для разгона митинга и ареста его инициаторов. Тем не менее, демократы решили митинг проводить, хотя утром 21-го августа еще не было понятно, в чью сторону качнется чаша весов. К 17-ти часам 21-го августа на одной из обнинских площадей собралось более пяти тысяч человек. И это был не столько митинг протеста, сколько митинг победы. В Обнинске уже было известно о том, что комитет по чрезвычайному положению проиграл. Единогласно была принята резолюция, поддерживающая Ельцина. После победы над ГКЧП в Обнинске началось выяснение того, кто поддерживал путчистов. В город прибыл следователь Генпрокуратуры, но все быстро замяли, и директора предприятий, выступившие в поддержку переворота, остались на своих местах.
В эфире Омск, Татьяна Кондратовская:
Десять лет назад жители Омска одними из первых в Советском Союзе и в России организованно выступили против путча. В первые же часы после знаменитого обращения члены фракции "Демократическая Россия" и областного и городского советов создали комитет защиты законно избранных органов власти. Его возглавили народные депутаты СССР Александр Менжуренко и редактор первой независимой газеты "Демократический Омск", депутат горсовета Виктор Короб. От него о путче узнали и многие лидеры московского демократического движения.
"В девять часов по омскому времени (в Москве, соответственно, в шесть часов) прозвучало знаменитое обращение ГКЧП к советскому народу. Я тут же схватил свою записную книжку и стал звонить по всем известным телефонам московских коллег по демократическому движению и буквально будил их сообщением о том, что у них путч. Реакция была трагикомична. Удалось мне дозвониться Аркадию Мурашову, правда, у него сработал автоответчик, но аккуратно записал мое сообщение. Виктору Минору, известному деятелю демократического движения, редактору газеты, еще целому ряду коллег московских. Для меня утро 19-го - это уведомление о путче из Омска в Москву".
Официальные власти Омска не демонстрировали своего отношения к путчистам, но помогали комитету. Областные власти из предосторожности молчали, не пуская противников путча на радио и телевидение. Поэтому информацию о положении дел в столице горожане узнавали от членов комитета и из листовок.
"Деятельность была очень активная, три дня пролетели незаметно, поэтому особо не оставалось времени ни для раздумий о жизни, ни для страхов. Организовывались митинги, клеились листовки, распространялась информация, организовывалось взаимодействие с газетами, предпринимались попытки прорвать информационную блокаду через государственные радио и телевидение, частично - успешные".
А уже через несколько дней началось, как говорят острословы, наказание невиновных и награждение непричастных. Кто-то жег архивы партии и КГБ, кто-то готовил грудь под медали или добивался должностей, некоторые перебирались в Москву. Те, кто занимался организацией этой победы, стали не нужны.
"Меня не устроил ход событий и попытки радикальных демократов, большевистски настроенных, навести порядок - в соответствии с их представлениями в России, не считаясь с реальной ситуацией, с расстановкой интересов в обществе, сил политических и так далее. Поэтому я очень быстро разошелся со своими прежними попутчиками по демократическому движению, и естественно, не оказался в рядах награжденных".
В эфире Иркутск, Михаил Мазур:
Главным действующим лицом в дни августовского путча в Иркутске стал председатель облисполкома Юрий Ножиков. Уже 19-го августа он собрал у себя в кабинете местных силовиков и в их присутствии заявил, что считает создание ГКЧП государственным переворотом и указания путчистов выполнять не намерен. В приемной Ножикова был создан импровизированный штаб сопротивления ГКЧП, в который вошли в основном активисты движения "Демократическая Россия". Демократы поставили перед собой две задачи: рассказать жителям области об истинной подоплеке происходящих событий и организовать массовый митинг против заговорщиков. Указы Ельцина о незаконности ГКЧП прозвучали в иркутском эфире уже в ночь на 20-е августа. Этому предшествовал многочасовой поиск руководителей областного телерадиокомитета, которых не было ни на работе, ни дома, ни даже на дачах. Без их указаний технический персонал телецентра отказывался передавать какие-либо сообщения. Только к полуночи удалось найти одного из заместителей председателя комитета и практически насильно доставить его в телецентр. После этого указы Ельцина пошли в эфир. В ту же ночь в Иркутске был распространен экстренный выпуск газеты "Советская молодежь" с материалами о перевороте. Олег Желтовский, бывший тогда редактором газеты, вспоминает, с каким трудом удалось напечатать этот номер. В помещении редакции весь день 19-го августа были отключены практически все телефоны. Иркутский обком, прекрасно знавший о демократических взглядах журналистов газеты, дал типографии указание не принимать тираж в печать. Выпустить газету позволило только мужество типографских рабочих: они заявили, что прекратят работу, если "Советскую молодежь" не пропустят в печать. Часть тиража журналисты сами распространили по почтовым ящикам. 19-го августа собрался президиум иркутского областного совета, он единогласно осудил действия путчистов. Юрий Багаев был тогда председателем комиссии облсовета по гласности. Он вспоминает, что поначалу депутаты испытывали некоторое напряжение, но когда из Москвы пришли указы Ельцина и стало понятно, что в столице заговорщикам оказывается сопротивление, все сомнения отпали. 20-го августа в Иркутске состоялся грандиозный митинг протеста, в нем приняло участие около двадцати тысяч человек. Иркутяне дружно выступили против ГКЧП и заявили о безусловной поддержке президента Ельцина. Самым напряженным днем стало 21-е августа. В здание облисполкома стали поступать сведения о якобы движущихся к Иркутску танках, о готовящемся аресте председателя облисполкома Ножикова. И только когда во второй половине дня по телевизору было передано сообщение об аресте путчистов, напряжение сменилось эйфорией. Сейчас многие участники августовских событий считают, что демократы упустили тогда свой шанс. Юрий Багаев убежден, что прояви реформаторы решительность, коммунизму навсегда был бы положен конец. Но, к сожалению, говорит Багаев, у демократов вошло в привычку никогда не доводить начатое дело до конца.
В эфире Нижний Новгород, Олег Родин:
К десятилетию событий августа 91-го года популярный нижегородский еженедельник "Новое дело" опубликовал статью Вадима Андрюхина "ЧП на букву "Г". Здесь в предисловии в деталях представлено, что происходило бы в стране, если бы военный переворот оказался удачным. Насколько реальны такие предположения, вспоминает Валентина Бузмакова, директор нижегородского информационного агентства "Провинция":
"Что мне запомнилось, это звонок лидера Демократической партии России нижегородской организации Ирины Зубкевич. Она мне позвонила и просила уничтожить списки членов демократической партии. Я тогда поняла, насколько это все серьезно. Сейчас, спустя десять лет, конечно, наше демтусовка, все ходят в героях, все будут вспоминать, какие они были крутые, как они шли на баррикады. А давайте вспомним, что только "Ленинская смена" вышла с пустой полосой. И "Горьковский рабочий", и "Горьковская правда" напечатали воззвание путчистов".
А молодежная газета "Ленинская смена" отказалась печатать манифест ГКЧП, несмотря на серьезные угрозы в адрес редакции. Об этом вспоминает Юрий Ищенко, в ту пору - заместитель главного редактора:
"Мы посчитали, что все, что мы можем сделать в этой ситуации, это выйти белой первой полосой в знак протеста. Мы смонтировали сами стенд самодельный, вынесли его к входу редакции и стали, печатая на машинке всю информацию, которую мы узнавали из Москвы, вывешивать на этот стенд. Там сразу же собралась огромная толпа народу, потому что люди ничего не могли понять, ничего не знали, были все очень встревожены. И здесь же - импровизированные митинги, были обсуждения, хотя по настроениям людей было видно, что люди напуганы, встревожены, но не понимают, как на это реагировать".
Однако знали, как реагировать - представители демократических направлений. О событиях августа 91-го года рассказывает Нина Таганкина, в то время - нижегородский член координационного совета движения "Демократическая Россия".
"В день начала путча прошел митинг с требованиями неприсоединения к ГКЧП, осуждения ГКЧП".
А когда стало ясно, что путч провалился, над зданием Законодательного собрания был поднят российский триколор, его предложили нижегородские правозащитники. Говорит Сергей Шимоволос, руководитель нижегородской ассоциации правозащитных организаций.
"Когда понадобилось вешать флаг на здание Законодательного собрания, новый российский флаг, его не было, и к нам обратились за помощью, мы дали им свой, большой".
Так вспоминают нижегородцы события десятилетней давности.
В эфире Ульяновск, Сергей Гогин:
Во время августовского путча 91-го года уличные опросы показывали, что жители Ульяновска в их отношении к ГКЧП разделились примерно поровну. Одни были подавлены, считали переворот крушением своих надежд на возрождение страны, пророчили возврат к мрачным временам сталинизма и гражданскую войну. Другие считали введение чрезвычайного положения закономерным, даже запоздалым и были готовы променять демократические права и свободы на гарантированную еду и одежду. "Мы устали от разговоров, а так хоть порядок будет", - говорили эти люди. Ульяновцы с нетерпением ждали реакции городской власти на заявления ГКЧП. Но тогдашний председатель совета народных депутатов и первый секретарь обкома КПСС Юрий Горячев упорно молчал. Впоследствии отсутствие реакции обком определил как курс на разумный нейтралитет с целью дистанцировать партию от ГКЧП и спасти ее от гибели. После провала путча прокурор области Юрий Золотов доказал, что между компартией и ГКЧП дистанции не было, он обнародовал шифр-телеграмму, которую ЦК КПСС рассылал в обкомы. ЦК рекомендовал им принять меры по участию коммунистов в содействии ГКЧП. Ульяновский обком переправил эту рекомендацию в районные комитеты партии с той же формулировкой. "Ульяновская правда", печатный орган обкома КПСС, добросовестно публиковала документы ГКЧП. Председатель областного комитета по телевидению и радиовещанию Юрий Гражданцев скрыл от публикации документы правительства РСФСР, несмотря на десятки грозных предписаний Министерства печати передать в эфир позицию российского руководства, объявившего все решения ГКЧП незаконными. Обращение к народу президента Ельцина распространялось в виде листовок, но милиция листовки срывала и задерживала людей, которые их расклеивали. В Ульяновске оставалось два центра сопротивления путчистам. Первый - демократически настроенный горсовет, который на чрезвычайной сессии осудил государственный переворот. Второй - газета городского совета "Симбирский курьер". В дни путча "Курьер" вышел с экстренным выпуском, опубликовав знаменитые указы Ельцина, в которых тот брал на себя полноту власти и ответственности. Тексты указов переписывались с эфиров Радио Свободы. Три дня и три ночи "Курьер" был штабом демократической оппозиции. Напряжение было так велико, что однажды шум колонны поливальных машин приняли за идущие по городу танки.
То, что произошло в Ульяновске и области после провала путча, трагикомично. Юрий Горячев вышел из подполья и объявил, что с первого дня распознал в ГКЧП авантюристов и рвал их документы как несерьезные. Он объяснил, что в это неспокойное время руководил уборкой урожая и обеспечивал социальную защиту населения. Себе в заслугу он поставил то, что не допустил танки в город и не закрыл "Симбирский курьер". Пока демократы требовали отставки Горячева, в трудовых коллективах организованно шли собрания в его поддержку. Пенсионеры просили оставить Горячева в покое, потому что он их "поит и кормит". Сессия облсовета решила: раз в области стабильная обстановка, то пусть Горячев работает, и проголосовало за доверие ему. После этого он еще два губернаторских срока ковал для области славу последнего оплота социализма. Сердобольный коллектив телерадиокомитета спас своего руководителя от уголовного преследования, взяв его на поруки в обмен на обещание отставки. Но Юрий Гражданцев в отставку не ушел и продолжал информационно обеспечивать горячевские антиреформы. Когда путч провалился, и деятельность компартии была приостановлена, партийные секретари дружно пересели в кресла председателей советов и исполкомов. Власть снова оказалась в руках партноменклатуры.
В эфире Тюмень, Алекс Неймиров:
В Тюмени был разработан секретный план действий на случай, если бы путчисты добрались до сибирской глубинки - признался журналистам председатель тюменского областного совета Юрий Шафраник 22-го августа 1991-го года. Газета "Тюменские известия", напечатавшая на следующий день отчет о пресс-конференции Шафраника, сообщила, что, в частности, были взяты под усиленную охрану телерадиоцентр и типография. Тем не менее, в первый день путча пришлось печатать и передавать все, что шло от имени ГКЧП. 20-го августа "Тюменские известия" вышли с документами Янаева и Лукьяненко на первой полосе, а на последней, четвертой странице, поместили обращение Ельцина и отклики в его поддержку. Газета "Тюменская правда" в тот же день, кроме обязательного ассортимента документов ГКЧП, напечатала первые отклики. Из них, в частности, следовало, что на состоявшемся 19-го августа пленуме тюменского горкома КПСС коммунисты заняли выжидательную позицию. Здесь же одним предложением сообщалось, что 19-го августа вечером президиум тюменского областного совета народных депутатов заявил о своей поддержке российского правительства. Кстати, решение было принято практически единогласно, при одном воздержавшемся. Им оказался ректор тюменской сельхозакадемии Игорь Комиссаров. Позиция областных властей во многом определяла дальнейшие региональные события в дни путча. Если в понедельник на журналистские вопросы чиновники в южных крайцентрах отвечали, подобно председатель райсовета Хайруллину: "я еще не определился с позицией", то в последние дни они засыпали Тюмень телеграммами в поддержку позиции облсовета. Население и власти северных округов Тюменской области более решительно поддержали российского президента в дни путча. Например, председатель городского совета и горисполкома Нижневартовска Юрий Тимошков 19-го августа на пресс-конференции заявил: "Мы имеем дело с антиконституционным актом, по сути дела - с государственным переворотом". В Сургуте нефтяники заявили, что готовы, если потребуется, начать бессрочную забастовку. Свою роль сыграло и то, что незадолго до этих событий с 5-го по 8-е августа 1991-го года Борис Ельцин посетил Надым, Салехард, Ханты-Мансийск, Ноябрьск и в Тюмени заявил о необходимости пересмотреть политику государственной поддержки нефтегазодобывающей отрасли. Он пообещал оставить 30% добываемой нефти в распоряжении нефтяников. Первая общественная акция в Тюмени прошла 20-го августа. Люди вышли на центральную площадь города с плакатами "Долой самозванцев". Газета "Вестник Приобья", издаваемая в северном городе Негань, в те дни десятилетней давности прославилась тем, что вышла в свет с документами ГКЧП, в то время, как ситуация изменилась. Редактор Мухамедшин не согласился с критикой президиума неганского горсовета, сославшись на полиграфические трудности и позднее поступление информации. Тогда неганские депутаты на ксероксе отпечатали газету "Депутатский самиздат", в которой поместили обращение президента России, решение областного и местного советов, поддержавших российское правительство, и сообщения радиостанций, в частности Радио Свобода, о развитии августовских событий.
В эфире Красноярск, Александр Макаров:
Известие о введении в стране чрезвычайного положения большая часть красноярцев встретила спокойно - мало кто понимал, что происходит. Местные газеты в Красноярском крае по понедельникам не выходят, а от московских было мало толку. Из динамиков радио, с экранов телевизоров звучала музыка Чайковского, и редко дикторы читали обращение ГКЧП к народу. Однако на улицах Красноярска и в других городах края не было усиленных патрулей и уж тем более - боевой техники. Все предприятия, учреждения и магазины работали в обычном режиме. Как потом стало известно, 19-го августа милиция и некоторые части красноярского гарнизона были приведены в состояние повышенной готовности на случай возможных беспорядков. Но уже через несколько часов стало ясно, что в этом нет необходимости. Конечно, горожане обсуждали происходившие события, однако, говорили об этом в очередях и на кухнях, а не на площадях. Разброд и шатание царил среди руководителей региона. Краевой комитет КПСС, естественно, поддержал путчистов. Председатель совета народных депутатов Всеволод Севостьянов призвал жителей края к спокойствию, однако, своего личного отношения к случившемуся в Москве так и не высказал. Председатель же горисполкома Валерий Сергеенко заявил местным журналистам дословно следующее: "Мы живем по законам России". Но при этом он не исключил возможности, что депутаты Верховного Совета республики, собирающиеся на очередную сессию в Москве, могут быть арестованы. 19-го августа достоверной информации о событиях в столице не было даже у самых высокопоставленных чиновников Красноярского края. Центром сопротивления стали журналисты маленькой красноярской газеты "Свой голос". Как вспоминает сейчас Геннадий Васильев, работавший тогда в этом издании: "Нам было что терять, ежели что. У нас было два 286-х компьютера и лазерный принтер". По стечению обстоятельств в Красноярске осталось два депутата Верховного Совета России - Юрий Москвич и Андрей Белобородов. Они держали постоянную связь с Москвой. Еще один красноярский депутат Игорь Смирнов время от времени звонил из столицы и сообщал последние новости. Оказалось, что и у редактора газеты Людмилы Усниковой есть хорошие знакомые в Белом доме. Слушали и Радио Свобода, которое в те дни вело прямые репортажи из Москвы. Листовки с обращениями и указами президента Ельцина в Красноярске расходились, как горячие пирожки. На другие города и районы их уже не хватало. Распространяли листовки добровольцы. Одного, председателя местного "Мемориала" Владимира Сиротинина задержала милиция, однако, все обошлось, у него изъяли листовки и отпустили. 20-го августа ситуация в Москве резко обострилась. Журналисты "Своего голоса" решили сделать экстренный выпуск газеты. Однако печатать его пришлось в пригороде Красноярска Сосновоборске. Директор главного издательства края получил строжайшее распоряжение из крайкома партии не допускать в печать материалы, поступающие из Белого дома. В тот день прямо с машины была снята газета "Красноярский комсомолец", которая решила напечатать ряд указов президента России. Журналистам "Своего голоса" помог начальник краевого управления печати Юрий Панфилов, коммунист с многолетним стажем, внешне немного похожий на Берию. Сделали десять тысяч экземпляров, на большее не хватило бумаги. Весь тираж газеты разошелся за несколько часов.
В эфире Иваново, Елена Смагина:
"В те дни мы не были героями, мы просто поверили, что наступили другие времена", - сказал Андрей Голдунюк, заместитель главного редактора еженедельника "Ивановская газета", когда я попросила рассказать его об августе 91-го. 19-го августа газете исполнилось всего полтора месяца. В Иванове это была первая демократическая газета, ее создали журналисты, ушедшие из издания с 80-летним коммунистическим стажем "Рабочий край". В первый день путча "Ивановская газета", как и остальные средства массовой информации, опубликовала тассовское сообщение о событиях, составленное гэкачепистами. "Сообщения из каких-либо других источников публиковать вообще было запрещено, - вспоминает Андрей Голдунюк. - Вечером по российскому радио прозвучало выступление сторонников Бориса Ельцина, это была вообще единственная информация в тот день, дававшая неофициальную точку зрения. Поверить в то, что мы слышали, в те минуты было довольно трудно. Тогда это прозвучало почти так же страшно и неправдоподобно, как сообщение о начале войны, о столкновении земли с метеоритом, о конце света. Помню только, что был сильный шок - говорит Андрей Голдунюк, - но мы слышали это, и это было сказано вслух. И мы посчитали, что не можем, не имеем права не донести эту информацию до читателей, сколько неправдоподобным ни казалось нам тогда, еще советским гражданам, сообщение о военном перевороте". На следующий день небольшая заметка, опубликованная под рубрикой "Мнение", вызвала настоящий шквал звонков. Звонили из обкома КПСС. Главного редактора "Ивановской газеты" Виктора Соколова тут же вызвали на ковер. Редактор вернулся мрачный, закрылся у себя в кабинете и долго не выходил. Через некоторое время позвонил по внутреннему телефону и сказал: "Давайте делать следующий номер". В эти дни проходила международная акция в поддержку независимых средств массовой информации. Все газеты получили письма с просьбой в знак солидарности с демократическими изданиями опубликовать на своих страницах белый квадрат, просто оставить на одной из полос свободное место - молчаливый протест против давления на свободу слова. "Мы действительно не были героями, - говорит Андрей Голдунюк, - мы были обычными людьми, которые испугались. Вдруг реально ощутили генетически заложенный в нас еще в 30-е годы страх, когда за тобой приезжают. Но больше всего мы испугались тогда, что газету, которую мы столько времени пытались создать, которая была нашим детищем, нашей мечтой, нашим желанием начать новую жизнь, - закроют. Поэтому мы - может быть, малодушно, - но колебались до самого последнего момента - публиковать ли белый квадрат. В шесть вечера из своего кабинета вышел редактор и сказал - "Ставим. Два раза не умирают". И мы опубликовали - просто пустой островок на полосе. Но сколько он тогда значил". Сегодня подобное подвигом мало кто назовет. Поддержка всевозможных акций, высказывание журналистами своего мнения в России воспринимается в большинстве случаев как норма. Тогда поступком было сломать десятилетиями копившийся страх. Кому-то это, пусть с трудом, но удалось, а кто-то.... Достаточно сказать, что газета "Рабочий край" в августе 91-го не выходила почти две недели, все дни путча и еще неделю после него, для подстраховки - мало ли что. Говорят, история повторяется в виде фарса. С приходом к власти коммунистов в Ивановской области в 2000-м году "Ивановская газета" должна была закрыться. Вот уже почти год она ждет своего приговора. Губернатор-коммунист Владимир Тихонов мстит ее журналистам за то, что они отказывались публиковать коммунистические воззвания до начала предвыборной кампании.
В эфире Архангельск, Владимир Ануфриев:
В Архангельской области путчисты открытой поддержки не получили. Настроения в обкоме КПСС были прогэкачепистские, однако, реальный центр власти к августу 91-го года переместился в областной совет народных депутатов. Из Москвы за подписью ГКЧП слали в Архангельск директивы срочно создавать местные комитеты по чрезвычайному положению, но областные власти благоразумно предпочли ничего не делать и выждать, чтобы понять, какие силы берут верх и примкнуть к победителям. Вспоминается собственное настроение утра 19-го августа - это подавленность и растерянность. Казалось, рухнули все надежды. Тот день выдался солнечным, и внешне на улицах Архангельска было все, как обычно: никаких митингов, собраний, войска гарнизона оставались в казармах. Только в магазинах, несмотря на будний день, было необычно людно, покупательская активность населения резко возросла. Но скупать было почти нечего, продукты, мыло продавались только по талонам, которые еще нужно было исхитриться отоварить, а коммерческие отделы просто закрылись. Информационная блокада в телеэфире в Архангельске была прорвана в 22 часа 19-го августа. Из местной студии телевидения к горожанам обратился председатель горсовета Александр Иванов. Он очень спокойно сообщил, что "у этих ребят с трясущимися руками ничего не получится, поскольку все действия их неконституционные". Он призвал жителей области не подчиняться решениям и самозваного комитета и руководствоваться указами законно избранного президента РСФСР Бориса Ельцина. А еще через некоторое время по каналу, транслирующему ленинградское телевидение, выступил мэр Анатолий Собчак, камня на камне не оставивший от всей конструкции ГКЧП. Стало легче. Днем 20-го августа в архангельском горсовете, поддерживающем связь с защитниками Белого дома, состоялась пресс-конференция, на которой все тот же Александр Иванов рассказал о противодействии команды Ельцина уже не казавшемуся столь страшным ГКЧП, и о том, что ему неизвестно ни одного случая признания в области полномочий путчистов. Во второй половине дня по проводному радио в городе с большими помехами стало транслироваться заседание Верховного Совета РСФСР. Это архангельские связисты какими-то окольными путями сумели подать сигнал в городскую сеть. А дальше события стали раскручиваться стремительно и победно. Здание обкома КПСС в центре Архангельска было опечатано, а красное полотнище над ним сменил трехцветный российский стяг, который, по изысканиям местных историков, царь Петр придумал для России именно во время пребывания в Архангельске. Право - о столь революционных переменах даже не мечталось.
В эфире Подмосковье, Вера Володина:
В подмосковных городах, несмотря на близость к столице, люди мало что знали о том, что на самом деле происходит после появления на экранах телевизоров членов ГКЧП. Поэтому 20-го августа утром многие депутаты местных советов отправились в Москву, в их числе и председатель климовского городского совета Владимир Шанин и его заместитель Александр Куликов, которые вспоминают, что на служебной машине им удалось добраться до Старой площади сквозь шесть постов, благодаря небольшой хитрости. Ведь на Старой площади кроме московского областного совета находился и сам ГКЧП.
"В каких-то случаях показывали удостоверения и говорили, что едем на Старую площадь, а в каких-то говорили, что едем в Моссовет, в зависимости от того, как были ориентированы эти кордоны. Мы, в конце концов, пробились".
В областном совете не нашлось подсказок, что делать дальше. С коллегами из других подмосковных городов, в частности, Жуковского, Дубны и Калининграда, ныне Королева, договорились вернуться каждый к себе и дежурить в зданиях местных администраций в ночь с 20-е на 21-е августа, обмениваясь доступной им информацией. А о том, что происходит в Верховном Совете, им взялся сообщать по телефону Олег Безнейко, помощник одного из депутатов Верховного Совета.
"Где-то часов в семь вечера тревога была страшная, ничего не понятно, что происходит. Мои домашние меня еле отпустили. Я один в этом здании, непонятно, как поведет себя наша воинская часть в Климовске, какие события происходят в Москве. Через телефонные звонки где-то ближе к вечеру узнал, что пролилась первая кровь. Страха как такового не было, а был страх от неинформированности. Когда не знаешь, что происходит и трудно принимать какие-то решения, делать действия. Где-то после только утреннего звонка в Белый дом поступила информация, что подошедшие по Москва-реке три или четыре плавающих средства встали на сторону защитников Белого дома, что многие дивизии отказались выполнять приказы ГКЧП".
В восемь часов 20-го августа о ночных событиях в столице сообщили они по радио климовчанам, выйдя в эфир по проводным сетям самовольно. Этот день и стал днем рождения муниципального радио. Александр Куликов вспоминает, что стразу после радиообращения в городской совет приехали предприниматели, они предлагали транспорт и деньги для издания информационных бюллетеней для климовчан. А вот чуть позже поступали предложения и иного свойства - от части депутатов климовского городского совета.
"Вдруг кто-то сказал: давайте мы дадим оценку всех руководителей в городе Климовске с их поведением в эти дни - поддерживали они ГКЧП, не поддерживали. Мне с большим трудом удалось такие рьяные головы уговорить, что это было бы неправильно, что сейчас не 37-й год, чтобы давать оценку и принимать какие-то меры".
Так отвечать на вопрос, что ты делал до 21-го августа, никому в городе Климовске не пришлось.
В эфире Ростов-на-Дону, Сергей Слепцов:
Все дни путча в Ростове никакой активности не проявили вооруженные силы, хотя ростовский гарнизон весьма значителен. С улиц Ростова даже исчезли обычные военные патрули, не говоря уже о бронетехнике. У здания горисполкома шли стихийные митинги протеста, горисполком стал тогда своеобразным штабом сопротивления. Немногие тогдашние ростовчане, владельцы компьютеров, сюда приносили самые свежие новости о событиях в Москве. Ростовские милиционеры вполне корректно призывали к соблюдению порядка, однако, не предприняли ни одной попытки разогнать митингующих. В те годы я работал в ростовском областном комитете по телевидению и радиовещанию, и примчавшись на студию, с удивлением узнал, что ни руководство студии, единственной тогда в Ростовской области, ни ее журналисты не осмелились высказать свою точку зрения на происходящее. Вне плана эфир был предоставлен только тогдашнему председателю облисполкома Леониду Иванченко, который призвал земляков к спокойствию, так как деятельность так называемого советского руководства отнюдь не осудил. Впоследствии его, кстати, обвинили в поддержке ГКЧП, а в отношении руководителей ростовского телевидения Владимира Меняева и Алексея Кузнецова прокурор города Ростова Михаил Бережной возбудил уголовное дело. Группа журналистов и режиссеров ростовского радиокомитета потребовала отставки руководства. Собрание коллектива продолжалось целый день, шли жаркие дебаты и даже не столько об отставке партийного руководства телевидения, а, скорее - о месте и роли журналистов в дни таких потрясений. У здания областного комитета КПСС почти двое суток продолжался митинг протеста. Казаки, прибывшие в своей традиционной военной форме, требовали доступа к архивам и текущим документам обкома КПСС, требовали тщательного расследования преступлений, совершенных КПСС и КГБ. А из внутреннего дворика здания обкома, кстати, охраняемого тогда, поднимались клубы дыма - там жгли документы. Несколько эксцессов произошли в сельских районах Ростовской области. Первым секретарям райкомов КПСС, лишенным своей привычной власти, пришлось вынести оскорбления от своих земляков. А вообще, когда все закончилось, жителей Ростовской области, как, наверное, всех россиян, охватила эйфория. На Дону вообще сильна народная память, и диктат КПСС здесь отмечен самыми черными страницами русской истории. И ростовчанам казалось, что это уже миновало и что сражались они, в общем-то, за свободу от партийного диктата.
В эфире Пятигорск, Виктор Гершель:
19-е августа 91-го года останется навсегда не только в истории России, но и в памяти тех, кто хоть как-то участвовал в событиях десятилетней давности. Вспоминает режиссер в ту пору пятигорской краевой студии телевидения Станислав Перовский:
"Никаких официальных сообщений на студию не приходило, и никто не знал, как реагировать. Все пытались связаться с Москвой, с комитетом по телевидению. Полная растерянность, никто не знал, как себя вести, главное - выжидательная позиция, занятая руководством. Местное вещание сразу было переиначено по-другому, поскольку из Москвы, видимо, была установка, чтобы ни с какими своими новостями, сообщениями не вклиниваться в сетку вещания Москвы. Поэтому местных программ вообще не было никаких, все ждали вечерних новостей, чтобы как-то прояснилась ситуация. Руководство сказало: ничего не делать, будем ждать, что там наверху. Ходили к директору, говорили, что надо что-то делать, надо как-то реагировать, нельзя сидеть. И уже где-то на следующий день новости стали поступать о том, что не так все однозначно плохо, это - путч, переворот. А в первый день была полная растерянность, неопределенность. Когда некоторые наши работники получили информацию из Москвы о том, что Ельцин выступил с манифестом, мы пытались эту информацию донести до коллектива, распечатали это сообщение на листовке, повесили на доске объявлений в коридоре. Буквально через три минуты директор самолично выскочил из кабинета, обежал все коридоры, все посрывал: мы не можем себе позволить никакую точку зрения, отличную от Москвы. А нас это стало немножко возмущать - как же так? Во всяком случае, когда мы увидели по телевидению репортаж Медведева Сергея, такой свет в темном царстве, хоть какая-то информация, что телевидение как-то хоть каким-то образом отреагировало, не просто это безмозглые сообщения бесконечные каждый час. Как-то мы поняли, что на телевидении в Москве тоже пытаются донести информацию. То есть поддержка была ГКЧП, это однозначно. "Красный пояс" он сразу отреагировал. Все были очень рады. Комсомольская организация еще весной приказала долго жить, все вышли единогласно из комсомола, это был скандал, хотя 21-го числа оказалось, что у нас и коммунистическая организация быстренько она перекрасилась, в момент. Когда все закончилось, пришлось руководству резко менять свой политический окрас".
Положение на краевой студии телевидения типично и для всего населения Ставрополья. Позже губернатором края будет выбран представитель КПРФ Александр Черногоров.
