Дагестан в переводе с тюркского означает "страна гор", еще этот край называют "горой языков". Этнографы говорят, что Дагестан можно смело называть страной уникальных народных промыслов. Это обстоятельство существенно отличает дагестанцев от других кавказских народов. В Дагестане почти каждый народ специализируется на изготовлении определенных изделий художественных промыслов, и за многие века добились в их изготовлении больших успехов. Лезгины и табасаранцы, например, славятся коврами. Рассказывает министр по делам молодежи и туризма республики Дагестан Зумруд Сулейманова.
Зумруд Сулейманова: Республика уникальная. Проживает на небольшой территории очень много народностей, и каждая народность имеет свое народное творчество. Это испокон веков, это единственное в мире производство - инкрустация дерева металлом - унцукульские изделия. Это и трости, это и вазы, это и посуда, это и сувенирная продукция. Это табасаранские ковры, уникальные ковры. Мы когда говорим о вязке ковров, плотность ковров - от этого зависит. По плотности каким-то коврам может уступать, какие-то ковры мы превосходим по производству. Но уникальность заключается - прочность ковров. Если везде один узел делается, у нас по два узла идет. И они большим спросом пользуются в Европе, особенно у англичан. Они даже иногда с нашим орнаментом берут ковры, а иногда просят свой узор, и наши ковровщицы это все великолепно делают. Потом краски, природные красители, то, что не повторяется у других. Ковры легкие, тонкие, один ковер два-три поколения не изнашивается, держится - это говорит о прочности ковров.
Олег Кусов: Зумруд Сабировна так объясняет уникальность дагестанцев.
Зумруд Сулейманова: Существует много тайн и рассказов о том, что, допустим, в Кубачах остановились кольчужники, поэтому пошло, а где-то так. Я думаю, что это связано и с местом жительства. Допустим, где живут умцукульцы, там растут эти деревья - абрикосы и вишня, а в Кубачах этих деревьев нет. Глина для гончарного производства только в Балкарии есть, в другом месте нет. Могут задать вопрос: а как же так, какое отношение слоновой кости имеют, допустим, Кубачи в Дагестане? Наверное, это все было связано с тем, что чрез Дагестан проходил Великий шелковый путь и, видимо, в то время они как раз приобретали, производил, в том числе и продавали.
Олег Кусов: Народный поэт Дагестана Расул Гамзатов по-своему смотрит на искусство ковроткачества.
О лезгинских коврах в беседе с нашим корреспондентом в Махачкале Магомедом Мусаевым рассказывает Марьям Лизаханова, старший научный сотрудник отдела этнографии института истории археологии. Этнографии Дагестана.
Магомед Мусаев: Лезгинские ковры наиболее примечательны в Дагестане, наиболее сложные для создания. Чем вообще отличаются лезгинские ковры?
Марьям Лизаханова: Лезгинские ковры в первую очередь отличаются яркостью красок, сложностью орнамента, красотой.
Магомед Мусаев: Прослеживается ли какая-то кавказская архаика, кавказские традиции орнамента или же свешенные - южные, персидские мотивы, арабские, азербайджанские? Что необходимо, чтобы на должный этап поднять ковроткачество в южном Дагестане?
Марьям Лизаханова: Уже несколько лет как остро стоит в селениях, в районах лезгин, как и по всему Дагестану, проблема лишних рук. Очень много свободных рук, людям негде работать. Поэтому, я считаю, что сейчас остро стоит проблема обеспечения людей работой, особенно женщин. Ковроткачество, мне кажется, - это самая благодатная почва, где можно приложить руки женщинам. Поэтому, мне кажется, что там, где было очень развито ковроткачество, надо возродить ковроткаческий промысел. В первую очередь, конечно, надо возвращаться к натуральным красителям. Вообще, чем славились лезгинские ворсовые и безворсовые ковры? Они отличались именно яркостью красок. Они не стираются, не блекнут от времени, они сохраняют свою красоту до последнего. Поэтому, мне кажется, возвращение к естественным натуральным красителям должно стоять на первом месте. В горах имеются эти красители. Насколько я знаю, в селениях люди стараются даже не тратиться на искусственные красители, подручный материал используют и сейчас тоже. Но массового возврата к натуральным красителям нет, потому что это сложней доставать и переработать. Поэтому наше правительство, представители местных органов власти должны все сделать для возрождения дагестанского ковроткачества. Вообще есть во многих местах артели, но это надо поставить на более широкую ногу, привлечь людей - женщин, молодежь, которые ищут работу, хотят работать. Я знаю, что во многих лезгинских селениях работают на дому, сдают потом готовые изделия каким-то артелям, заказчикам. Когда я работала в лезгинских селениях, многие заказчики жаловались, что их труд оценивается очень низко. Все-таки это большой труд, это напряжение, они вкладывают свою душу в эту работу, чтобы ковер получился красивый. А когда работу их не ценят - это, конечно, им обидно.
Олег Кусов: Первое упоминание о ковроткачестве на территории современного Дагестана, по данным этнографов, относится к 5 веку до нашей эры. Эти сведения принадлежат Геродоту. О ковроткачестве как о массовом явлении в Дагестане, стали говорить уже в 7 веке нашей эры. По древнейшей технологии производства, готовый ковер дагестанцы клали на берегу Каспия, только после того, как изделие омоют морские волны, прогреет солнце, мастера могли говорить о том, что процесс изготовления ковра закончен. Вода, песок, солнечные лучи уплотняли узлы, поднимали качество изделия. Срок эксплуатации дагестанских ковров около трехсот лет. Уникальные ковры можно отыскать в музеях Нью-Йорка, Парижа, Монреаля, Токио, Милана и других крупных городов мира. Развитию дагестанского ковроткачества способствовали во многом обилие местного сырья - шерсти и натуральных красителей. Старший научный сотрудник Института истории, археологии, этнографии дагестанского научного Центра Российской Академии наук Магомедхан Магомедханов подчеркивает, что самый древний ковер, фрагменты которого сохранились до наших дней, был соткан в 6 веке в Дербенте.
Магомед Мусаев: Хотелось бы знать предысторию дагестанского ковроткачества.
Магомедхан Магомедханов: Ткачество как таковое, ковроткачество, в том числе, известно практически всем народам мира и поэтому, с этой точки зрения, Дагестан ничем не оригинален, оно было в истории практически всех народов мира. Другой вопрос - ковроделие, как традиция. В Дагестане где-то есть находки археологические, относящиеся к раннему средневековью, то есть к 8 веку до нашей эры. Самый древний сохранившийся ковер был соткан в 6 веке в Дербенте и принадлежал иранскому шаху. Его фрагменты имеются. А так экземпляры, относящиеся к 16, 17, особенно 18 веку и к первой половине 19 века, они известны. Они представлены в знаменитых музеях в Лондоне, они имеются в вашингтонском музее, они имеются в азербайджанском музее ковров и очень много в наших дагестанских музеях, музее изобразительных искусств и в головном историко-архитектурном музее. Чем отличаются дагестанские ковры? Дагестан - это не только особая историко-этнографическая область, это еще особая ковровая провинция, в хорошем смысле слова, мировая ковровая провинция. Сегодня всякого рода семинары, научные форумы и вообще ковроделие, как декоративно-прикладное искусство, вне Дагестана, вне дагестанских изделий просто в мире не существует. Ни одна сколько-нибудь значительная научная конференция не проходит без того, чтобы тема "дагестанские ковры" не присутствовала. В чем их оригинальность? Во-первых, самое яркое, отличительное, что у дагестанцев есть - это дагестанские безворсовые ковры. Это лезгинские сумахи, это аварские думы-давагины, вид безворсовых ковров и кумыкские безворсовые ковры-паласы. Для ученых исследователей по сегодняшний день они не имеют аналогов в мире. Это оригинальная особая ковровая провинция мира.
Магомед Мусаев: В чем наиболее ярков выражена эта оригинальность - в орнаменте, технике изготовления, особом типе краски?
Магомедхан Магомедханов: И в орнаменте, и в технике крашения, и в композиции, и вообще в экспрессии. В нем выражено мировидение, миропонимание, мироощущение. С другой стороны, это какой-то опосредованный разговор мастериц-ковровщиц. Дело в том, что по своим красочным свойствам превосходит все другие тиры морены в два раза. Кстати сказать, в Дербенте - самом древнем городе на территории Российской Федерации, ему пять тысяч лет, так вот гербом города Дербента является куст морены, и это неслучайно, оно имеет прямое отношение к истории. С введением химических красителей, естественно, ковры потеряли свою былую прелесть, они стали ярче, краски стали броские, испортился вкус. Люди, которые понимали это, говорили о том, что надо прекращать с этим делом и вообще не надо портить традицию только из-за потребы рынка. И эти разговоры идут, по литературе. Как минимум 1873-го года по недавнее время. Везде говорили о том, что надо возрождать, надо возвращаться к своим истокам, надо использовать натуральные красители, но никто ничего не делал, как это у нас водится.
Магомед Мусаев: Как я слышал, вы с 1998-го года впервые в России наладили производство ковров с натуральными красителями и экспортируете их за рубеж.
Магомедхан Магомедханов: Совершенно верно. Идея возрождения производства дагестансих ковров с натуральными красителями она имеет минимум 120 лет. Но дело в том, что мы, ваш покорный слуга, со своей небольшой творческой группой мы оказались первыми, кто в России возродили это дело. А началось это с того, что в 1991-м году ученый Гарольд Беммер получил от немецкого правительства 100 тысяч немецких марок и от турецкого правительства 100 тысяч американских долларов, и в Марморовом университете в Турции создал лабораторию по возрождению натуральных красителей. Я как-то, как этнограф, был знаком с ним и с выдающейся американкой, искусствоведом, всемирно известным искусствоведом Жозефин Пауэлл, которая, кстати сказать, была первой при королевском режиме в Афганистане, кто создавала национальный музей Афганистана, который после интервенции советских войск просто был разрушен бомбардировками, но у нее сохранился весь архив созданного ею музея. Фактически считайте, что это единственное, что осталось от некогда существовавшего национального музея Афганистана. И теперь весь ее фотоархив подарен музею в Кембридже, в штате Массачусетс.
Олег Кусов: Магомедхан Магомедханов первым в современной России наладил производство ковров с натуральными красителями. Эту технологию он применяет в работе на своем небольшом производственном предприятии "Ханские ковры".
Магомед Мусаев: По свидетельству Магомедхан Магомедханова, кандидата исторических наук и ведущего сотрудника дагестанского научного Центра Российской Академии наук, в советское время 80% ковров, производившихся в России, приходилось на Дагестан. Дагестанские ковры экспортировались за рубеж, это была существенная статья доходов в бюджет страны и республики. Сегодня "страна гор" в состоянии выпускать до 200 тысяч квадратных метров ковровых изделий в год. Объем ковровой продукции достаточный для вывода республики из ущербного дотационного состояния. Однако, по мнению Магомедханова, правительство республики Дагестан не проявляет сколько-нибудь серьезного внимания к усилению позиций дагестанской ковровой промышленности. Еще одной преградой на пути к развитию ковровой промышленности является так называемый ковровый бизнес России. Благодаря именно российской ковровой мафии, неусыпно контролирующей российский ковровый рынок, Россия завалена низкопробной продукцией - юго-восточными и переднеазиатскими псевдоковрами, причем, зачастую с вариациями на дагестанскую тему.
Олег Кусов: Этнограф и бизнесмен Магомедханов пытается вести свое дело без помощи государства.
Магомед Мусаев: Почему руководство республики Дагестан не вкладывает в это дело деньги, не помогает? Почему так происходит?
Магомедхан Магомедханов: Вы можете, конечно, получить помощь, но эта же помощь вас загубит. Потому что брать у кого-то в нашей республике что-то - это означает поведение лягушки, которая сама прыгает в пасть змеи. Я не настолько наивен. Всякое ваше обращение за помощью означает, что вы даете шанс кому-то подмять вас под свои интересы. Поэтому я лично не обращаюсь. Я знаю, что правительство помогает ковровой промышленности республики Дагестана, несуществующей торговой промышленности республики Дагестан, она давно приказала долго жить. Я в течение нескольких лет, с 98-го года, мое маленькое производство является главным заказчиком знаменитой в советское время двухэтажной, еще форели там плавали, очень такая великолепная фабрика, я являюсь у этой фабрики главным заказчиком продукции. И к моему великому огорчению, наша маленькая фирма "Ханские ковры" является единственным экспортером ковровых изделий за рубеж, единственным в России ручной работы с натуральными красителями. С ненатуральными красителями вообще никто не покупает на Западе, потому что понятно - аллергены, канцерогены, химические красители никому не нужны - это Европа давно поняла. Получается, что сейчас у нас идет такая болезнь - евроремонт, я думаю, что через это наш российский потребитель освоит и какой-то новый брэнд в Европе, который более со вкусом и с умением ценить подходит к таким вещам, представляющим предметы декоративно-прикладного искусства, народного творчества. То, что вы говорите - правительство, обращаться, не обращаться. Правительство помогает адресно, но мой адрес они не знают, я им тоже этот адрес не называю. Но я могу точно сказать: живи я в царское время, за то, что такое дело возрождено по старым дизайнам, что-то экспортировать, если бы не в Санкт-Петербург, то, по крайней мере, в Тифлис к наместнику Кавказа наверняка бы вызвали. И если бы не медальку, то какую-нибудь похвальную грамоту бы дали, если бы не похвальную грамоту, то, наверное, письмецо какое-нибудь написали бы. Я это говорю шутя.
Олег Кусов: Однако дагестанский министр Зумруд Сулейманова настроена оптимистично. Она убеждена, что будущее не только у ковроткачества, но и у других народных промыслов республики все-таки есть.
Зумруд Сулейманова: Упадок многих видов промышленности, в том числе и местной, в связи с событиями в целом по стране и в республике они, конечно, пришли в упадок. Сейчас идет подъем, фабрики заработали и даже, я думаю, что в нынешних рыночных условиях они еще лучше заработают. Единственное, все боятся, что может пойти ширпотреб, продукция. Но нет, настоящий мастер работает здорово, у него уникальные авторские работы идут, и поддержка большая, реализация идет здорово. Я пример приведу: в Кубачи, если спрашивают, сколько стоит то или иное изделие, они обижаются и оскорбляются, там надо спрашивать - кто автор, и только с этого начинать. Потому что не от стоимости. А от автора, кто мастер, кто работал. Поэтому, конечно, сейчас очень неплохо будет поставлена работа, тем более, есть программа развития местной промышленности. Рыночные условия дают такой толчок, чтобы они занимались, способствуют этому.
Олег Кусов: Народный поэт Дагестана Расул Гамзатов верит, что расцвет его края и живущих в нем прекрасных мастеров не за горами.
Зумруд Сулейманова: Республика уникальная. Проживает на небольшой территории очень много народностей, и каждая народность имеет свое народное творчество. Это испокон веков, это единственное в мире производство - инкрустация дерева металлом - унцукульские изделия. Это и трости, это и вазы, это и посуда, это и сувенирная продукция. Это табасаранские ковры, уникальные ковры. Мы когда говорим о вязке ковров, плотность ковров - от этого зависит. По плотности каким-то коврам может уступать, какие-то ковры мы превосходим по производству. Но уникальность заключается - прочность ковров. Если везде один узел делается, у нас по два узла идет. И они большим спросом пользуются в Европе, особенно у англичан. Они даже иногда с нашим орнаментом берут ковры, а иногда просят свой узор, и наши ковровщицы это все великолепно делают. Потом краски, природные красители, то, что не повторяется у других. Ковры легкие, тонкие, один ковер два-три поколения не изнашивается, держится - это говорит о прочности ковров.
Олег Кусов: Зумруд Сабировна так объясняет уникальность дагестанцев.
Зумруд Сулейманова: Существует много тайн и рассказов о том, что, допустим, в Кубачах остановились кольчужники, поэтому пошло, а где-то так. Я думаю, что это связано и с местом жительства. Допустим, где живут умцукульцы, там растут эти деревья - абрикосы и вишня, а в Кубачах этих деревьев нет. Глина для гончарного производства только в Балкарии есть, в другом месте нет. Могут задать вопрос: а как же так, какое отношение слоновой кости имеют, допустим, Кубачи в Дагестане? Наверное, это все было связано с тем, что чрез Дагестан проходил Великий шелковый путь и, видимо, в то время они как раз приобретали, производил, в том числе и продавали.
Олег Кусов: Народный поэт Дагестана Расул Гамзатов по-своему смотрит на искусство ковроткачества.
Вот, что пела мама, когда ткала ковер:
"Сыночек, смотри - весела и стройна
В долину с вершины бежала весна.
Смотри - и платок, и рубашка на ней,
Травы зеленей и листвы зеленей.
Зеленый - надежды и радости цвет,
Зеленую нитку безгорестных лет
Вплету я, сынку подарю моему.
А черную? Черная нам ни к чему.
Ты видишь: июнь и беспечен, и юн
Несет на плече ярко-красный хурджун
Багряную нить, огневую зарю,
В ковер я вплету и сынку подарю
Ему подарю, чтоб привольно жилось.
А черную нитку подальше отбрось.
Сынок мой, в бешмете своем золотом
Красуется осень на склоне крутом.
О, цвет золотистый, о, краска мечты
Любимый мой цвет - полюби его ты.
Чтоб солнце твой дом принизало насквозь.
А черную, мрачную нитку отбрось.
Сыночек, снежок забелел на стогах,
В горах поприбавилось белых папах.
Сверкая, белея, приходит зима,
О, белый, о, цвет седины и ума.
Да будешь ты мудрым, коль станешь седым.
А черное? Черное мы отдадим на бурки,
Пусть будут плотны и черны,
На женские косы, где нет седины.
Лишь буркам и косам нужна чернота,
А все остальные шерстинки-цвета
Вплету я в ковер, ваша старая мать,
Чтоб детям веселье и счастье раздать,
Чтоб детям добром обо мне вспоминать.
О лезгинских коврах в беседе с нашим корреспондентом в Махачкале Магомедом Мусаевым рассказывает Марьям Лизаханова, старший научный сотрудник отдела этнографии института истории археологии. Этнографии Дагестана.
Магомед Мусаев: Лезгинские ковры наиболее примечательны в Дагестане, наиболее сложные для создания. Чем вообще отличаются лезгинские ковры?
Марьям Лизаханова: Лезгинские ковры в первую очередь отличаются яркостью красок, сложностью орнамента, красотой.
Магомед Мусаев: Прослеживается ли какая-то кавказская архаика, кавказские традиции орнамента или же свешенные - южные, персидские мотивы, арабские, азербайджанские? Что необходимо, чтобы на должный этап поднять ковроткачество в южном Дагестане?
Марьям Лизаханова: Уже несколько лет как остро стоит в селениях, в районах лезгин, как и по всему Дагестану, проблема лишних рук. Очень много свободных рук, людям негде работать. Поэтому, я считаю, что сейчас остро стоит проблема обеспечения людей работой, особенно женщин. Ковроткачество, мне кажется, - это самая благодатная почва, где можно приложить руки женщинам. Поэтому, мне кажется, что там, где было очень развито ковроткачество, надо возродить ковроткаческий промысел. В первую очередь, конечно, надо возвращаться к натуральным красителям. Вообще, чем славились лезгинские ворсовые и безворсовые ковры? Они отличались именно яркостью красок. Они не стираются, не блекнут от времени, они сохраняют свою красоту до последнего. Поэтому, мне кажется, возвращение к естественным натуральным красителям должно стоять на первом месте. В горах имеются эти красители. Насколько я знаю, в селениях люди стараются даже не тратиться на искусственные красители, подручный материал используют и сейчас тоже. Но массового возврата к натуральным красителям нет, потому что это сложней доставать и переработать. Поэтому наше правительство, представители местных органов власти должны все сделать для возрождения дагестанского ковроткачества. Вообще есть во многих местах артели, но это надо поставить на более широкую ногу, привлечь людей - женщин, молодежь, которые ищут работу, хотят работать. Я знаю, что во многих лезгинских селениях работают на дому, сдают потом готовые изделия каким-то артелям, заказчикам. Когда я работала в лезгинских селениях, многие заказчики жаловались, что их труд оценивается очень низко. Все-таки это большой труд, это напряжение, они вкладывают свою душу в эту работу, чтобы ковер получился красивый. А когда работу их не ценят - это, конечно, им обидно.
Олег Кусов: Первое упоминание о ковроткачестве на территории современного Дагестана, по данным этнографов, относится к 5 веку до нашей эры. Эти сведения принадлежат Геродоту. О ковроткачестве как о массовом явлении в Дагестане, стали говорить уже в 7 веке нашей эры. По древнейшей технологии производства, готовый ковер дагестанцы клали на берегу Каспия, только после того, как изделие омоют морские волны, прогреет солнце, мастера могли говорить о том, что процесс изготовления ковра закончен. Вода, песок, солнечные лучи уплотняли узлы, поднимали качество изделия. Срок эксплуатации дагестанских ковров около трехсот лет. Уникальные ковры можно отыскать в музеях Нью-Йорка, Парижа, Монреаля, Токио, Милана и других крупных городов мира. Развитию дагестанского ковроткачества способствовали во многом обилие местного сырья - шерсти и натуральных красителей. Старший научный сотрудник Института истории, археологии, этнографии дагестанского научного Центра Российской Академии наук Магомедхан Магомедханов подчеркивает, что самый древний ковер, фрагменты которого сохранились до наших дней, был соткан в 6 веке в Дербенте.
Магомед Мусаев: Хотелось бы знать предысторию дагестанского ковроткачества.
Магомедхан Магомедханов: Ткачество как таковое, ковроткачество, в том числе, известно практически всем народам мира и поэтому, с этой точки зрения, Дагестан ничем не оригинален, оно было в истории практически всех народов мира. Другой вопрос - ковроделие, как традиция. В Дагестане где-то есть находки археологические, относящиеся к раннему средневековью, то есть к 8 веку до нашей эры. Самый древний сохранившийся ковер был соткан в 6 веке в Дербенте и принадлежал иранскому шаху. Его фрагменты имеются. А так экземпляры, относящиеся к 16, 17, особенно 18 веку и к первой половине 19 века, они известны. Они представлены в знаменитых музеях в Лондоне, они имеются в вашингтонском музее, они имеются в азербайджанском музее ковров и очень много в наших дагестанских музеях, музее изобразительных искусств и в головном историко-архитектурном музее. Чем отличаются дагестанские ковры? Дагестан - это не только особая историко-этнографическая область, это еще особая ковровая провинция, в хорошем смысле слова, мировая ковровая провинция. Сегодня всякого рода семинары, научные форумы и вообще ковроделие, как декоративно-прикладное искусство, вне Дагестана, вне дагестанских изделий просто в мире не существует. Ни одна сколько-нибудь значительная научная конференция не проходит без того, чтобы тема "дагестанские ковры" не присутствовала. В чем их оригинальность? Во-первых, самое яркое, отличительное, что у дагестанцев есть - это дагестанские безворсовые ковры. Это лезгинские сумахи, это аварские думы-давагины, вид безворсовых ковров и кумыкские безворсовые ковры-паласы. Для ученых исследователей по сегодняшний день они не имеют аналогов в мире. Это оригинальная особая ковровая провинция мира.
Магомед Мусаев: В чем наиболее ярков выражена эта оригинальность - в орнаменте, технике изготовления, особом типе краски?
Магомедхан Магомедханов: И в орнаменте, и в технике крашения, и в композиции, и вообще в экспрессии. В нем выражено мировидение, миропонимание, мироощущение. С другой стороны, это какой-то опосредованный разговор мастериц-ковровщиц. Дело в том, что по своим красочным свойствам превосходит все другие тиры морены в два раза. Кстати сказать, в Дербенте - самом древнем городе на территории Российской Федерации, ему пять тысяч лет, так вот гербом города Дербента является куст морены, и это неслучайно, оно имеет прямое отношение к истории. С введением химических красителей, естественно, ковры потеряли свою былую прелесть, они стали ярче, краски стали броские, испортился вкус. Люди, которые понимали это, говорили о том, что надо прекращать с этим делом и вообще не надо портить традицию только из-за потребы рынка. И эти разговоры идут, по литературе. Как минимум 1873-го года по недавнее время. Везде говорили о том, что надо возрождать, надо возвращаться к своим истокам, надо использовать натуральные красители, но никто ничего не делал, как это у нас водится.
Магомед Мусаев: Как я слышал, вы с 1998-го года впервые в России наладили производство ковров с натуральными красителями и экспортируете их за рубеж.
Магомедхан Магомедханов: Совершенно верно. Идея возрождения производства дагестансих ковров с натуральными красителями она имеет минимум 120 лет. Но дело в том, что мы, ваш покорный слуга, со своей небольшой творческой группой мы оказались первыми, кто в России возродили это дело. А началось это с того, что в 1991-м году ученый Гарольд Беммер получил от немецкого правительства 100 тысяч немецких марок и от турецкого правительства 100 тысяч американских долларов, и в Марморовом университете в Турции создал лабораторию по возрождению натуральных красителей. Я как-то, как этнограф, был знаком с ним и с выдающейся американкой, искусствоведом, всемирно известным искусствоведом Жозефин Пауэлл, которая, кстати сказать, была первой при королевском режиме в Афганистане, кто создавала национальный музей Афганистана, который после интервенции советских войск просто был разрушен бомбардировками, но у нее сохранился весь архив созданного ею музея. Фактически считайте, что это единственное, что осталось от некогда существовавшего национального музея Афганистана. И теперь весь ее фотоархив подарен музею в Кембридже, в штате Массачусетс.
Олег Кусов: Магомедхан Магомедханов первым в современной России наладил производство ковров с натуральными красителями. Эту технологию он применяет в работе на своем небольшом производственном предприятии "Ханские ковры".
Магомед Мусаев: По свидетельству Магомедхан Магомедханова, кандидата исторических наук и ведущего сотрудника дагестанского научного Центра Российской Академии наук, в советское время 80% ковров, производившихся в России, приходилось на Дагестан. Дагестанские ковры экспортировались за рубеж, это была существенная статья доходов в бюджет страны и республики. Сегодня "страна гор" в состоянии выпускать до 200 тысяч квадратных метров ковровых изделий в год. Объем ковровой продукции достаточный для вывода республики из ущербного дотационного состояния. Однако, по мнению Магомедханова, правительство республики Дагестан не проявляет сколько-нибудь серьезного внимания к усилению позиций дагестанской ковровой промышленности. Еще одной преградой на пути к развитию ковровой промышленности является так называемый ковровый бизнес России. Благодаря именно российской ковровой мафии, неусыпно контролирующей российский ковровый рынок, Россия завалена низкопробной продукцией - юго-восточными и переднеазиатскими псевдоковрами, причем, зачастую с вариациями на дагестанскую тему.
Олег Кусов: Этнограф и бизнесмен Магомедханов пытается вести свое дело без помощи государства.
Магомед Мусаев: Почему руководство республики Дагестан не вкладывает в это дело деньги, не помогает? Почему так происходит?
Магомедхан Магомедханов: Вы можете, конечно, получить помощь, но эта же помощь вас загубит. Потому что брать у кого-то в нашей республике что-то - это означает поведение лягушки, которая сама прыгает в пасть змеи. Я не настолько наивен. Всякое ваше обращение за помощью означает, что вы даете шанс кому-то подмять вас под свои интересы. Поэтому я лично не обращаюсь. Я знаю, что правительство помогает ковровой промышленности республики Дагестана, несуществующей торговой промышленности республики Дагестан, она давно приказала долго жить. Я в течение нескольких лет, с 98-го года, мое маленькое производство является главным заказчиком знаменитой в советское время двухэтажной, еще форели там плавали, очень такая великолепная фабрика, я являюсь у этой фабрики главным заказчиком продукции. И к моему великому огорчению, наша маленькая фирма "Ханские ковры" является единственным экспортером ковровых изделий за рубеж, единственным в России ручной работы с натуральными красителями. С ненатуральными красителями вообще никто не покупает на Западе, потому что понятно - аллергены, канцерогены, химические красители никому не нужны - это Европа давно поняла. Получается, что сейчас у нас идет такая болезнь - евроремонт, я думаю, что через это наш российский потребитель освоит и какой-то новый брэнд в Европе, который более со вкусом и с умением ценить подходит к таким вещам, представляющим предметы декоративно-прикладного искусства, народного творчества. То, что вы говорите - правительство, обращаться, не обращаться. Правительство помогает адресно, но мой адрес они не знают, я им тоже этот адрес не называю. Но я могу точно сказать: живи я в царское время, за то, что такое дело возрождено по старым дизайнам, что-то экспортировать, если бы не в Санкт-Петербург, то, по крайней мере, в Тифлис к наместнику Кавказа наверняка бы вызвали. И если бы не медальку, то какую-нибудь похвальную грамоту бы дали, если бы не похвальную грамоту, то, наверное, письмецо какое-нибудь написали бы. Я это говорю шутя.
Олег Кусов: Однако дагестанский министр Зумруд Сулейманова настроена оптимистично. Она убеждена, что будущее не только у ковроткачества, но и у других народных промыслов республики все-таки есть.
Зумруд Сулейманова: Упадок многих видов промышленности, в том числе и местной, в связи с событиями в целом по стране и в республике они, конечно, пришли в упадок. Сейчас идет подъем, фабрики заработали и даже, я думаю, что в нынешних рыночных условиях они еще лучше заработают. Единственное, все боятся, что может пойти ширпотреб, продукция. Но нет, настоящий мастер работает здорово, у него уникальные авторские работы идут, и поддержка большая, реализация идет здорово. Я пример приведу: в Кубачи, если спрашивают, сколько стоит то или иное изделие, они обижаются и оскорбляются, там надо спрашивать - кто автор, и только с этого начинать. Потому что не от стоимости. А от автора, кто мастер, кто работал. Поэтому, конечно, сейчас очень неплохо будет поставлена работа, тем более, есть программа развития местной промышленности. Рыночные условия дают такой толчок, чтобы они занимались, способствуют этому.
Олег Кусов: Народный поэт Дагестана Расул Гамзатов верит, что расцвет его края и живущих в нем прекрасных мастеров не за горами.
Да будет мир над цепью гор,
Да не коснется зло родного края.
Так, заклиная, ты ткала ковер
За нитью нить в раздумье выбирая.
В узор вплетались горы и снега,
Крик журавлей и облачные перья,
Цветущие альпийские луга,
Старинные преданья и поверья.
И расцветал ковер к цветку цветок,
Как Дагестан родной в разгаре лета.
За нитью нить, так из прекрасных строк
Рождается творение поэта.
