Ведущая Марина Катыс
Марина Катыс:
Говорит Радио Свобода.
В эфире экологическая программа "Запретная зона".
У микрофона - автор и ведущая программы Марина Катыс.
В настоящее время в России работают семь мусоросжигательных заводов. Они расположены в Москве, Владивостоке, Сочи, Пятигорске и Мурманске. Сжигание мусора на них производится при температуре 800-850 градусов Цельсия. При такой температуре образуется максимальное количество диоксинов. Эффективное же разрушение диоксинов возможно только при температурах выше 1150-1200 градусов по Цельсию.
При сжигании одного килограмма полихлорбифенилов или поливинилхлорида, из которого изготовлены многие виды линолеума, обоев, оконных рам, электрооборудования и пластиковых бутылок, образуется до 50 микрограммов диоксинов. Этого количества достаточно для развития раковых опухолей у 50 000 лабораторных животных.
Несмотря на все протесты населения Москвы, города Железнодорожного, Люберец и Балашихи, ученых и экологов, несмотря на постановление Москомприроды от 24 января 2000 года о приостановке пуско-наладочных работ, "ЭКОТЕХПРОМ" уже четыре года продолжает строительство мусоросжигательного завода в промзоне Руднево в Восточном административном округе Москвы.
Говорит координатор токсической программы Гринпис России Алексей Киселев.
Алексей Киселев:
Московское правительство в лице своего агентства "ЭКОТЕХПРОМ" начало строить завод, без какой бы то ни было экологической экспертизы, без землеотвода, без всего. То есть, сначала возводили объект, потом постепенно под него подносили документы.
В конечном итоге в середине прошлого года родился некий документ, который назывался заключением Государственной экологической экспертизы на технологию термического уничтожения отходов фирмы "Хельтер" на примере мусоросжигательного завода в промзоне Руднево. Это очень похоже на рекламную брошюру.
Марина Катыс:
По мнению координатора токсической кампании Гринпис России Алексея Киселева, тот завод, который строится в Руднево, принципиально не пригоден для сжигания твердых бытовых отходов.
Алексей Киселев:
Мусоросжигательный завод со сжиганием в кипящем слое, в принципе, это не пригодно для сжигания твердых бытовых отходов. Он годится исключительно для того, чтобы уничтожать очень однородные по своему составу отходы. То есть, в этом случае очень сложно соблюдать регламентный режим работы, в этом случае очень сложно контролировать выбросы, очень сложно регулировать очистку этих выбросов. В ряде случае - практически невозможно.
Марина Катыс:
Трудно заподозрить правительство Москвы в такой злонамеренности - что они специально выбрали проекты, непригодные для утилизации твердых бытовых отходов.
Почему именно эта технология была выбрана для строительства завода в Руднево?
Алексей Киселев:
Было некое межправительственное соглашение между Советским Союзом (Российской Федерацией) и правительством Федеративной Республики Германии о том, что нам поставляется за одну десятую стоимости некая технология. Как нам объясняют, грех было не взять, коли дают.
Как правило, компания, которая хочет где-то что-то построить, немножко нехорошее, приглашает возможных заказчиков совершить увлекательное турне. Представители "ЭКОТЕХПРОМ" побывали в Испании, где смотрели завод в Альдеменгамес, который построен по такой же технологии, и около которого до сих пор продолжаются дебаты на уровне правительства Испании и на уровне федерального прокурора испанского в плане того, пригоден ли он, вообще, для сжигания мусора или нет. То есть, сейчас там проводится медико-биологическое исследование крови местных жителей, которые проживали в зоне непосредственного воздействия.
Там за три года его функционирования до сих пор не решена проблема, а куда девать-то вот то, что образуется после сжигания. Потому что при сжигании трех тонн обычных отходов образуется одна тонна золы, которую нужно куда-то деть. Она безумно токсична, она - "фонит", она размывается. То есть, она опасна.
Здесь "ЭКОТЕХПРОМ" дает нам аргумент о том, что будет объявлен тендер, кто-то предложит оптимальную технологию, и мы будем каким-то образом это утилизировать. Утилизировать это дело нельзя. Оно очень токсично. Оно опасно. Единственное, куда можно его захоронить - вывезти на полигон для захоронения токсичных отходов. Единственный полигон, который мало-мальски может быть пригоден для этого это полигон под Санкт-Петербургом "Красный бор", емкость которого давно уже переполнена, и каждый паводок люди хватаются за головы. Как бы там не прорвало в реку Ижору, дальше - в Неву и Балтийское море.
То есть, девать эти отходы некуда.
Марина Катыс:
По данным Департамента природопользования и экологической безопасности правительства Ленинградской области, на территории области действует 60 санкционированных свалок и около 70 несанкционированных. Однако по данным регионального гео-экологического центра "Невскэкология", в области находится около 900 несанкционированных свалок. По данным Госкомстата, эти свалки вмещают 45,5 миллионов тонн отходов.
Ежегодно объем принимаемого мусора составляет 4 300 000 кубометров. Из 60 имеющих разрешение свалок более половины не отвечают требованиям - отсутствуют санитарно-защитные зоны, системы отвода и очистки дождевых вод и фильтрата свалок, водоупорные экраны. Большинство свалок в Ленинградской области находятся в местах выхода подземных вод - на песках, торфяниках, известняках. То есть в почвах, не препятствующих загрязнению подземных вод. На свалках не соблюдается технология захоронения мусора, не ведется учет поступающих промышленных отходов, отсутствует радиационный контроль.
По оценке сотрудников областного отдела охраны окружающей среды Департамента природопользования и экологической безопасности, в области - только 3 свалки соответствуют нормативам. Это - так называемые полигоны твердых бытовых отходов.
Но вернемся к беседе с координатором токсической программы Гринпис России Алексеем Киселевым.
Как, с вашей точки зрения, было бы разумно утилизировать отходы? Все-таки, Москва - крупный мегаполис и производит огромное количество мусора ежедневно. Что с ним делать?
Алексей Киселев:
В любой развитой стране процентов 40-70 отходов собирается еще на уровне населения, сортируется, отправляется на вторичную переработку. Население экономит на коммунальных платежах, повторно в хозяйственный оборот вовлекается сырье. То есть, мусор, грубо говоря, это полезные ископаемые, которые лежат под ногами. То есть, алюминий, пластик, бумага, стекло, металл. Причем, в результате этого создаются новые рабочие места, несравненно больше, чем при введении в эксплуатацию мусоросжигательного завода.
Марина Катыс:
И - добавлю я - производится полезная продукция.
Но возможно ли, в принципе, перепрофилирование такого мусоросжигательного завода, как тот, что уже практически построен в Руднево, - в мусороперерабатывающий?
Говорит Алексей Киселев.
Алексей Киселев:
Сейчас он находится на 80 процентах готовности, но - чисто теоретически, если извлечь обратно печь, убрать сжигатель, безусловно, - все это возможно. Технология существует. Дальше нужен уже нормальный подход.
Марина Катыс:
Насколько эффективны очистные сооружения, которые стоят на трубах этого завода?
Алексей Киселев:
Там, самое главное, что отсутствуют те самые досжигатели, которые стоят на всех европейских мусоросжигательных заводах. На нашем заводе будет совершенно типичная система очистки, которые стояли на мусоросжигательных заводах в Германии 10 лет назад. Как заявила фирма, которая поставляла оборудование технологическое, фирма "Хельтер" из Германии, будет превышение ПДК по окислам азота в несколько раз. Завод уже, в любом случае, не будет соответствовать европейским нормам.
Марина Катыс:
Но если эта технология не пригодна для сжигания твердых бытовых отходов, а, тем не менее, правительство Москвы планирует там сжигать именно эти отходы, то, в результате, что же будет вылетать из трубы?
Алексей Киселев:
Да все что угодно. То есть, начиная от тяжелых металлов и соляной кислоты и заканчивая диоксинами и прочей хлорорганикой. От 200 до 500 вредных веществ мы там поймаем, безусловно. Ловить диоксины мы будем и на выходе из трубы, в виде отработавших газов, и будем находить их в шлаках.
Марина Катыс:
И как это скажется на здоровье населения?
Алексей Киселев:
Вы понимаете, здесь очень сложно прогнозировать, но скажем так.... Вот, допустим, если сейчас в этом районе, чисто теоретически предположим, рождается один ребенок с заячьей губой, да? - то через год-другой будет пятеро таких детей. Через четыре года будет 10, 20 и так далее, и так далее, по возрастающей.
Иммунная система населения, она будет постепенно хиреть, грубо говоря. Постепенно будет появляться все больше и больше людей, у которых будут различного рода пороки - там, на нервную систему будет воздействовать, легочные заболевания. Все это, безусловно, будет. Будет развиваться аллергия, которая была им несвойственна.
Марина Катыс:
О ситуации с утилизацией мусора в Псковской области рассказывает наш псковский корреспондент Анна Липина.
Анна Липина:
Более 57 000 тонн отходов разных классов токсичности образовалось на промышленных предприятиях Псковской области в прошлом году. Эту цифру называют сотрудники Псковской областной природоохранной прокуратуры.
Мест для захоронения этих отходов на территории Псковской области нет. Полигоны токсичных веществ в соседних областях переполнены, поэтому токсичные отходы с псковских предприятий там отказываются принимать даже за деньги. Во многих регионах таких свалок нет вообще.
Кроме того, специалисты отмечают, что на сегодняшний день в России не существует эффективных технологий переработки гальваношламмов - токсичных отходов второго и третьего класса. Поэтому приходится хранить токсичные отходы на территориях промышленных предприятий. Каждая партия гальваношламмов замурована в пластиковые контейнеры. Соблюдение правил их хранения контролирует Комитет природных ресурсов Псковской области.
Говорят, что никакого вреда окружающей среде упакованные таким образом токсичные отходы принести не могут. Однако с каждым годом их накапливается все больше и больше.
Псковская область соседствует с двумя прибалтийскими государствами - Эстонией и Латвией. Зарубежные соседи, похоже, также озабочены проблемой утилизации токсичных шламов и зачастую не пренебрегают возможностью от них избавиться, вывезя за пределы своих территорий. Так, в прошлом году на Себерской таможне в Псковской области дважды были зафиксированы случаи вывоза из Латвии запрещенных отходов промышленного производства. Подобный факт имел место и на Печорской таможне. Таможенники в одном из грузов обнаружили отходы и лом титана, перевозившегося без разрешения. Опасный груз был немедленно отправлен обратно.
Марина Катыс:
Кроме того, на складах сельскохозяйственных предприятий Псковской области скопилось около 317 тонн непригодных к применению ядохимикатов.
Продолжает Анна Липина.
Анна Липина:
Несколько лучше в Псковской области решается проблема утилизации твердых бытовых отходов, которых, по данным природоохранной прокуратуры скопилось более 96 000 тонн. Однако все полигоны твердых бытовых отходов эксплуатируются более 20 лет без учета технологий складирования и других природоохранных требований. В настоящее время в области организован сбор и переработка макулатуры, стекла, картона и металлолома. И если обычный мусор еще можно использовать вторично, то утилизация токсичных отходов на сегодняшний день остается одной из самых острых и неразрешимых экологических проблем Псковского региона.
Марина Катыс:
Рассказывала наш псковский корреспондент Анна Липина.
Аргументов против использования мусоросжигательных заводов достаточно. Это и превышение норм по выбросам пыли, сернистого газа, окислов азота и окисей углерода. Кроме того, такие заводы признаны в Европе основным источником загрязнения окружающей среды диоксинами. Но самое главное, сжигание это примитивный и бесперспективный способ борьбы с мусором.
Тем не менее, в Пятигорске мусоросжигательный завод находится на грани остановки совершенно по другим причинам.
Рассказывает наш корреспондент Лада Леденева.
Лада Леденева:
Сегодня задача утилизации отходов предприятий кавказских Минеральных Вод полностью лежит на Пятигорском теплоэнергетическом комплексе, попросту - мусоросжигательном заводе. Однако в настоящее время из-за финансовых проблем он находится на грани закрытия.
До 1999 года комплекс полностью финансировался из краевого бюджета, однако, в связи с тем, что более 30 процентов всех отходов поступает на переработку от частных фирм, губернатор края распорядился обязать частных предпринимателей самостоятельно оплачивать переработку отходов своих предприятий, а главам муниципальных образований было предписано выделять из городского бюджета средства на утилизацию бытовых отходов.
Однако многие главы города решили, что мусор дешевле закапывать или вывозить на единственный на Кавказских Минеральных Водах полигон по утилизации бытовых отходов. В результате этого на известном всему миру курорте выведенными из использования оказались 160 гектаров земли. Теперь эту площадь занимают мусорные свалки. Только за последний месяц на кавказских Минеральных Водах их образовалось около 100. Отходы на свалках гниют, разлагаются и вместе со сточными водами попадают в подземные минеральные источники.
А тем временем мусоросжигательный завод простаивает.
Марина Катыс:
Прокомментировать ситуацию я попросила доктора химических наук ведущего сотрудника Института органической химии имени Зелинского Российской академии наук, а также специалиста по диоксинам и уничтожению высокотоксичных веществ Сергея Юфита.
Сергей Юфит:
Россия с самого начала не имела достаточного количества этих мусоросжигательных заводов. По всему Советскому Союзу их было, если я помню, 8 штук всего.
Это - на фоне того, что в западных странах были десятки, сотни заводов таких. Но они же на этом и погорели, потому что при работе мусоросжигательных заводов выбрасываются крайне токсичные, крайне опасные вещества. Вот эта группа диоксинов. И с этим справиться крайне трудно.
Поэтому у нас только начинают строить эти заводы, а они прекращают строить.
Есть прекрасные заводы на Западе. Особенно, нам часто говорят, Венский завод - замечательный завод. Но две трети стоимости этого завода (две трети!) это - очистные сооружения. Конечно, если вы поставите в том же Руднево в Москве такой завод, трудно будет придираться. Но ведь Рудневский завод стоит 380 миллионов долларов, и при этом там не две трети потрачено на очистные сооружения. Поэтому-то протесты против строительства новых мусоросжигательных заводов правильные.
Я даже вам больше скажу. Если там рынок продаж сворачивается, то они ищут новые рынки. А где новые рынки? Новые рынки - отсталые страны. Это Индонезия, Индия, Филиппины, там они начинают строить эти заводы. И, к сожалению, Россия попала в разряд этих стран. И нам они тоже активно очень пытаются продавать эти заводы.
Республике Коми было предложение от очень хорошей фирмы западной, чтобы они построили, ну, такой же точно завод, как у них у самих. А у них очень жесткие нормы. Этот завод, действительно, почти такой же, как который в Норвегии они бы построили, но очистные сооружения... они пишут, что нормы выбросов в России можно сделать помягче. Это примерно в 10 раз, чем те, которые они на своем заводе делают. У нас что, люди другие, что ли?
Вот этот принцип - построить заводы в России, но чуть-чуть похуже. Тогда мы догоним по загрязнениям развитые западные страны, которые, закрывая старые заводы, снижают теперь уровень загрязнения диоксинами. Причем, резко. В 100 раз.
Марина Катыс:
Сергей Юфит является автором экспертной оценки заключения Государственной экологической экспертизы на технико-экономическое обоснование строительства мусоросжигательного завода в промзоне Руднево от 26 мая 2000 года. По его мнению, заключение экологической экспертизы по своей тональности и аргументации представляет собой апологию мусоросжигания, как универсального метода решения проблемы твердых бытовых отходов.
Говорит доктор химических наук Сергей Юфит.
Сергей Юфит:
Конечно, деньги большие вложены. Конечно, проект этот требует доделки или закрытия. Это очень мерзкая политика, потому что у нас говорят, вот, мы начнем строить, а потом сделаем экспертизу. И когда эти экспертизы оказываются отрицательными, то тогда они козырной туз показывают - ну мы же потратили столько миллионов! Что же нам теперь, выбрасывать их? Это очень опасная и, к сожалению, распространенная политика.
Завод этот строится, он уже практически построен.
Моя позиция по отношению к этому заводу такая, что если нельзя его перепрофилировать, то там нужно поставить самое главное очистное сооружение. А это специальные фильтры для поглощения диоксинов. Там имеются очистные сооружения, все-таки это не мы проектировали... специальная система каталитическая, которая позволила бы дожигать диоксины, уничтожать их перед тем, как газы будут выбрасываться в воздух.
Вот без этого, я считаю, что пускать его просто нельзя.
Марина Катыс:
В целом же, по мнению Сергея Юфита, сжигать мусор или - что то же самое - твердые бытовые отходы, просто глупо.
Сергей Юфит:
Мусор это источник обогащения. Вы ничего не делаете - можете получать алюминий. Ничего не делая. Вы ничего не делаете - можете получать бронзу, медь, пластмассы.
Это же бесценный источник. И то, что у нас слово применили к нему "мусор" это очень плохо, потому что филология влияет на психологию. Если бы говорили, что это смесь ценных компонентов, то тогда было бы понятно - их надо разобрать, их нужно разделить, и все сделать, как полагается.
Конечно же, это направление должно быть реализовано. Перспектива, конечно, заключается не в мусоросжигании и даже не в мусорохранении, а в мусоропереработке. Все, что мы взяли от природы, мы должны все вернуть. Потому что мусор это не мусор, это смесь ценных веществ.
Марина Катыс:
Экологичный способ решения проблемы это налаживание раздельного сбора отходов, их переработка и вторичное использование. Как показывает опыт многих стран, это вполне осуществимо.
Марина Катыс:
Говорит Радио Свобода.
В эфире экологическая программа "Запретная зона".
У микрофона - автор и ведущая программы Марина Катыс.
В настоящее время в России работают семь мусоросжигательных заводов. Они расположены в Москве, Владивостоке, Сочи, Пятигорске и Мурманске. Сжигание мусора на них производится при температуре 800-850 градусов Цельсия. При такой температуре образуется максимальное количество диоксинов. Эффективное же разрушение диоксинов возможно только при температурах выше 1150-1200 градусов по Цельсию.
При сжигании одного килограмма полихлорбифенилов или поливинилхлорида, из которого изготовлены многие виды линолеума, обоев, оконных рам, электрооборудования и пластиковых бутылок, образуется до 50 микрограммов диоксинов. Этого количества достаточно для развития раковых опухолей у 50 000 лабораторных животных.
Несмотря на все протесты населения Москвы, города Железнодорожного, Люберец и Балашихи, ученых и экологов, несмотря на постановление Москомприроды от 24 января 2000 года о приостановке пуско-наладочных работ, "ЭКОТЕХПРОМ" уже четыре года продолжает строительство мусоросжигательного завода в промзоне Руднево в Восточном административном округе Москвы.
Говорит координатор токсической программы Гринпис России Алексей Киселев.
Алексей Киселев:
Московское правительство в лице своего агентства "ЭКОТЕХПРОМ" начало строить завод, без какой бы то ни было экологической экспертизы, без землеотвода, без всего. То есть, сначала возводили объект, потом постепенно под него подносили документы.
В конечном итоге в середине прошлого года родился некий документ, который назывался заключением Государственной экологической экспертизы на технологию термического уничтожения отходов фирмы "Хельтер" на примере мусоросжигательного завода в промзоне Руднево. Это очень похоже на рекламную брошюру.
Марина Катыс:
По мнению координатора токсической кампании Гринпис России Алексея Киселева, тот завод, который строится в Руднево, принципиально не пригоден для сжигания твердых бытовых отходов.
Алексей Киселев:
Мусоросжигательный завод со сжиганием в кипящем слое, в принципе, это не пригодно для сжигания твердых бытовых отходов. Он годится исключительно для того, чтобы уничтожать очень однородные по своему составу отходы. То есть, в этом случае очень сложно соблюдать регламентный режим работы, в этом случае очень сложно контролировать выбросы, очень сложно регулировать очистку этих выбросов. В ряде случае - практически невозможно.
Марина Катыс:
Трудно заподозрить правительство Москвы в такой злонамеренности - что они специально выбрали проекты, непригодные для утилизации твердых бытовых отходов.
Почему именно эта технология была выбрана для строительства завода в Руднево?
Алексей Киселев:
Было некое межправительственное соглашение между Советским Союзом (Российской Федерацией) и правительством Федеративной Республики Германии о том, что нам поставляется за одну десятую стоимости некая технология. Как нам объясняют, грех было не взять, коли дают.
Как правило, компания, которая хочет где-то что-то построить, немножко нехорошее, приглашает возможных заказчиков совершить увлекательное турне. Представители "ЭКОТЕХПРОМ" побывали в Испании, где смотрели завод в Альдеменгамес, который построен по такой же технологии, и около которого до сих пор продолжаются дебаты на уровне правительства Испании и на уровне федерального прокурора испанского в плане того, пригоден ли он, вообще, для сжигания мусора или нет. То есть, сейчас там проводится медико-биологическое исследование крови местных жителей, которые проживали в зоне непосредственного воздействия.
Там за три года его функционирования до сих пор не решена проблема, а куда девать-то вот то, что образуется после сжигания. Потому что при сжигании трех тонн обычных отходов образуется одна тонна золы, которую нужно куда-то деть. Она безумно токсична, она - "фонит", она размывается. То есть, она опасна.
Здесь "ЭКОТЕХПРОМ" дает нам аргумент о том, что будет объявлен тендер, кто-то предложит оптимальную технологию, и мы будем каким-то образом это утилизировать. Утилизировать это дело нельзя. Оно очень токсично. Оно опасно. Единственное, куда можно его захоронить - вывезти на полигон для захоронения токсичных отходов. Единственный полигон, который мало-мальски может быть пригоден для этого это полигон под Санкт-Петербургом "Красный бор", емкость которого давно уже переполнена, и каждый паводок люди хватаются за головы. Как бы там не прорвало в реку Ижору, дальше - в Неву и Балтийское море.
То есть, девать эти отходы некуда.
Марина Катыс:
По данным Департамента природопользования и экологической безопасности правительства Ленинградской области, на территории области действует 60 санкционированных свалок и около 70 несанкционированных. Однако по данным регионального гео-экологического центра "Невскэкология", в области находится около 900 несанкционированных свалок. По данным Госкомстата, эти свалки вмещают 45,5 миллионов тонн отходов.
Ежегодно объем принимаемого мусора составляет 4 300 000 кубометров. Из 60 имеющих разрешение свалок более половины не отвечают требованиям - отсутствуют санитарно-защитные зоны, системы отвода и очистки дождевых вод и фильтрата свалок, водоупорные экраны. Большинство свалок в Ленинградской области находятся в местах выхода подземных вод - на песках, торфяниках, известняках. То есть в почвах, не препятствующих загрязнению подземных вод. На свалках не соблюдается технология захоронения мусора, не ведется учет поступающих промышленных отходов, отсутствует радиационный контроль.
По оценке сотрудников областного отдела охраны окружающей среды Департамента природопользования и экологической безопасности, в области - только 3 свалки соответствуют нормативам. Это - так называемые полигоны твердых бытовых отходов.
Но вернемся к беседе с координатором токсической программы Гринпис России Алексеем Киселевым.
Как, с вашей точки зрения, было бы разумно утилизировать отходы? Все-таки, Москва - крупный мегаполис и производит огромное количество мусора ежедневно. Что с ним делать?
Алексей Киселев:
В любой развитой стране процентов 40-70 отходов собирается еще на уровне населения, сортируется, отправляется на вторичную переработку. Население экономит на коммунальных платежах, повторно в хозяйственный оборот вовлекается сырье. То есть, мусор, грубо говоря, это полезные ископаемые, которые лежат под ногами. То есть, алюминий, пластик, бумага, стекло, металл. Причем, в результате этого создаются новые рабочие места, несравненно больше, чем при введении в эксплуатацию мусоросжигательного завода.
Марина Катыс:
И - добавлю я - производится полезная продукция.
Но возможно ли, в принципе, перепрофилирование такого мусоросжигательного завода, как тот, что уже практически построен в Руднево, - в мусороперерабатывающий?
Говорит Алексей Киселев.
Алексей Киселев:
Сейчас он находится на 80 процентах готовности, но - чисто теоретически, если извлечь обратно печь, убрать сжигатель, безусловно, - все это возможно. Технология существует. Дальше нужен уже нормальный подход.
Марина Катыс:
Насколько эффективны очистные сооружения, которые стоят на трубах этого завода?
Алексей Киселев:
Там, самое главное, что отсутствуют те самые досжигатели, которые стоят на всех европейских мусоросжигательных заводах. На нашем заводе будет совершенно типичная система очистки, которые стояли на мусоросжигательных заводах в Германии 10 лет назад. Как заявила фирма, которая поставляла оборудование технологическое, фирма "Хельтер" из Германии, будет превышение ПДК по окислам азота в несколько раз. Завод уже, в любом случае, не будет соответствовать европейским нормам.
Марина Катыс:
Но если эта технология не пригодна для сжигания твердых бытовых отходов, а, тем не менее, правительство Москвы планирует там сжигать именно эти отходы, то, в результате, что же будет вылетать из трубы?
Алексей Киселев:
Да все что угодно. То есть, начиная от тяжелых металлов и соляной кислоты и заканчивая диоксинами и прочей хлорорганикой. От 200 до 500 вредных веществ мы там поймаем, безусловно. Ловить диоксины мы будем и на выходе из трубы, в виде отработавших газов, и будем находить их в шлаках.
Марина Катыс:
И как это скажется на здоровье населения?
Алексей Киселев:
Вы понимаете, здесь очень сложно прогнозировать, но скажем так.... Вот, допустим, если сейчас в этом районе, чисто теоретически предположим, рождается один ребенок с заячьей губой, да? - то через год-другой будет пятеро таких детей. Через четыре года будет 10, 20 и так далее, и так далее, по возрастающей.
Иммунная система населения, она будет постепенно хиреть, грубо говоря. Постепенно будет появляться все больше и больше людей, у которых будут различного рода пороки - там, на нервную систему будет воздействовать, легочные заболевания. Все это, безусловно, будет. Будет развиваться аллергия, которая была им несвойственна.
Марина Катыс:
О ситуации с утилизацией мусора в Псковской области рассказывает наш псковский корреспондент Анна Липина.
Анна Липина:
Более 57 000 тонн отходов разных классов токсичности образовалось на промышленных предприятиях Псковской области в прошлом году. Эту цифру называют сотрудники Псковской областной природоохранной прокуратуры.
Мест для захоронения этих отходов на территории Псковской области нет. Полигоны токсичных веществ в соседних областях переполнены, поэтому токсичные отходы с псковских предприятий там отказываются принимать даже за деньги. Во многих регионах таких свалок нет вообще.
Кроме того, специалисты отмечают, что на сегодняшний день в России не существует эффективных технологий переработки гальваношламмов - токсичных отходов второго и третьего класса. Поэтому приходится хранить токсичные отходы на территориях промышленных предприятий. Каждая партия гальваношламмов замурована в пластиковые контейнеры. Соблюдение правил их хранения контролирует Комитет природных ресурсов Псковской области.
Говорят, что никакого вреда окружающей среде упакованные таким образом токсичные отходы принести не могут. Однако с каждым годом их накапливается все больше и больше.
Псковская область соседствует с двумя прибалтийскими государствами - Эстонией и Латвией. Зарубежные соседи, похоже, также озабочены проблемой утилизации токсичных шламов и зачастую не пренебрегают возможностью от них избавиться, вывезя за пределы своих территорий. Так, в прошлом году на Себерской таможне в Псковской области дважды были зафиксированы случаи вывоза из Латвии запрещенных отходов промышленного производства. Подобный факт имел место и на Печорской таможне. Таможенники в одном из грузов обнаружили отходы и лом титана, перевозившегося без разрешения. Опасный груз был немедленно отправлен обратно.
Марина Катыс:
Кроме того, на складах сельскохозяйственных предприятий Псковской области скопилось около 317 тонн непригодных к применению ядохимикатов.
Продолжает Анна Липина.
Анна Липина:
Несколько лучше в Псковской области решается проблема утилизации твердых бытовых отходов, которых, по данным природоохранной прокуратуры скопилось более 96 000 тонн. Однако все полигоны твердых бытовых отходов эксплуатируются более 20 лет без учета технологий складирования и других природоохранных требований. В настоящее время в области организован сбор и переработка макулатуры, стекла, картона и металлолома. И если обычный мусор еще можно использовать вторично, то утилизация токсичных отходов на сегодняшний день остается одной из самых острых и неразрешимых экологических проблем Псковского региона.
Марина Катыс:
Рассказывала наш псковский корреспондент Анна Липина.
Аргументов против использования мусоросжигательных заводов достаточно. Это и превышение норм по выбросам пыли, сернистого газа, окислов азота и окисей углерода. Кроме того, такие заводы признаны в Европе основным источником загрязнения окружающей среды диоксинами. Но самое главное, сжигание это примитивный и бесперспективный способ борьбы с мусором.
Тем не менее, в Пятигорске мусоросжигательный завод находится на грани остановки совершенно по другим причинам.
Рассказывает наш корреспондент Лада Леденева.
Лада Леденева:
Сегодня задача утилизации отходов предприятий кавказских Минеральных Вод полностью лежит на Пятигорском теплоэнергетическом комплексе, попросту - мусоросжигательном заводе. Однако в настоящее время из-за финансовых проблем он находится на грани закрытия.
До 1999 года комплекс полностью финансировался из краевого бюджета, однако, в связи с тем, что более 30 процентов всех отходов поступает на переработку от частных фирм, губернатор края распорядился обязать частных предпринимателей самостоятельно оплачивать переработку отходов своих предприятий, а главам муниципальных образований было предписано выделять из городского бюджета средства на утилизацию бытовых отходов.
Однако многие главы города решили, что мусор дешевле закапывать или вывозить на единственный на Кавказских Минеральных Водах полигон по утилизации бытовых отходов. В результате этого на известном всему миру курорте выведенными из использования оказались 160 гектаров земли. Теперь эту площадь занимают мусорные свалки. Только за последний месяц на кавказских Минеральных Водах их образовалось около 100. Отходы на свалках гниют, разлагаются и вместе со сточными водами попадают в подземные минеральные источники.
А тем временем мусоросжигательный завод простаивает.
Марина Катыс:
Прокомментировать ситуацию я попросила доктора химических наук ведущего сотрудника Института органической химии имени Зелинского Российской академии наук, а также специалиста по диоксинам и уничтожению высокотоксичных веществ Сергея Юфита.
Сергей Юфит:
Россия с самого начала не имела достаточного количества этих мусоросжигательных заводов. По всему Советскому Союзу их было, если я помню, 8 штук всего.
Это - на фоне того, что в западных странах были десятки, сотни заводов таких. Но они же на этом и погорели, потому что при работе мусоросжигательных заводов выбрасываются крайне токсичные, крайне опасные вещества. Вот эта группа диоксинов. И с этим справиться крайне трудно.
Поэтому у нас только начинают строить эти заводы, а они прекращают строить.
Есть прекрасные заводы на Западе. Особенно, нам часто говорят, Венский завод - замечательный завод. Но две трети стоимости этого завода (две трети!) это - очистные сооружения. Конечно, если вы поставите в том же Руднево в Москве такой завод, трудно будет придираться. Но ведь Рудневский завод стоит 380 миллионов долларов, и при этом там не две трети потрачено на очистные сооружения. Поэтому-то протесты против строительства новых мусоросжигательных заводов правильные.
Я даже вам больше скажу. Если там рынок продаж сворачивается, то они ищут новые рынки. А где новые рынки? Новые рынки - отсталые страны. Это Индонезия, Индия, Филиппины, там они начинают строить эти заводы. И, к сожалению, Россия попала в разряд этих стран. И нам они тоже активно очень пытаются продавать эти заводы.
Республике Коми было предложение от очень хорошей фирмы западной, чтобы они построили, ну, такой же точно завод, как у них у самих. А у них очень жесткие нормы. Этот завод, действительно, почти такой же, как который в Норвегии они бы построили, но очистные сооружения... они пишут, что нормы выбросов в России можно сделать помягче. Это примерно в 10 раз, чем те, которые они на своем заводе делают. У нас что, люди другие, что ли?
Вот этот принцип - построить заводы в России, но чуть-чуть похуже. Тогда мы догоним по загрязнениям развитые западные страны, которые, закрывая старые заводы, снижают теперь уровень загрязнения диоксинами. Причем, резко. В 100 раз.
Марина Катыс:
Сергей Юфит является автором экспертной оценки заключения Государственной экологической экспертизы на технико-экономическое обоснование строительства мусоросжигательного завода в промзоне Руднево от 26 мая 2000 года. По его мнению, заключение экологической экспертизы по своей тональности и аргументации представляет собой апологию мусоросжигания, как универсального метода решения проблемы твердых бытовых отходов.
Говорит доктор химических наук Сергей Юфит.
Сергей Юфит:
Конечно, деньги большие вложены. Конечно, проект этот требует доделки или закрытия. Это очень мерзкая политика, потому что у нас говорят, вот, мы начнем строить, а потом сделаем экспертизу. И когда эти экспертизы оказываются отрицательными, то тогда они козырной туз показывают - ну мы же потратили столько миллионов! Что же нам теперь, выбрасывать их? Это очень опасная и, к сожалению, распространенная политика.
Завод этот строится, он уже практически построен.
Моя позиция по отношению к этому заводу такая, что если нельзя его перепрофилировать, то там нужно поставить самое главное очистное сооружение. А это специальные фильтры для поглощения диоксинов. Там имеются очистные сооружения, все-таки это не мы проектировали... специальная система каталитическая, которая позволила бы дожигать диоксины, уничтожать их перед тем, как газы будут выбрасываться в воздух.
Вот без этого, я считаю, что пускать его просто нельзя.
Марина Катыс:
В целом же, по мнению Сергея Юфита, сжигать мусор или - что то же самое - твердые бытовые отходы, просто глупо.
Сергей Юфит:
Мусор это источник обогащения. Вы ничего не делаете - можете получать алюминий. Ничего не делая. Вы ничего не делаете - можете получать бронзу, медь, пластмассы.
Это же бесценный источник. И то, что у нас слово применили к нему "мусор" это очень плохо, потому что филология влияет на психологию. Если бы говорили, что это смесь ценных компонентов, то тогда было бы понятно - их надо разобрать, их нужно разделить, и все сделать, как полагается.
Конечно же, это направление должно быть реализовано. Перспектива, конечно, заключается не в мусоросжигании и даже не в мусорохранении, а в мусоропереработке. Все, что мы взяли от природы, мы должны все вернуть. Потому что мусор это не мусор, это смесь ценных веществ.
Марина Катыс:
Экологичный способ решения проблемы это налаживание раздельного сбора отходов, их переработка и вторичное использование. Как показывает опыт многих стран, это вполне осуществимо.
