Ведущая Марина Катыс
В декабре 1999 года шестьсот жителей Третьяковского района Алтайского края обратились с открытым письмом к Владимиру Путину. Дело в том, что на их район уже много лет падают отработанные ступени ракет, содержащие ядовитое ракетное топливо гептил. В результате, как пишут жители Алтайского края, смертность населения в Третьяковском районе возросла почти в два с половиной раза, а число онкологических заболеваний - в шесть раз.
В 1997 году пожары, вызванные разливами ракетного топлива, нанесли природному комплексу района ущерб в полтора миллиарда рублей. В районе исчезли грызуны, резко сократилось число птиц и количество рыбы, погибли леса.
Вот только несколько примеров. 5 июля 1997 года, после очередного запуска, на села Новоалейского сельсовета упало несколько обломков второй ступени ракеты-носителя. Одним из обломков замкнуло линию электропередачи. В результате сгорела трансформаторная подстанция.
Летом 1998 года жители села Плоское во дворах своих домов обнаружили вязкое маслянистое вещество с резким запахом. Это же вещество свисало с яблонь и ягодных кустов. Все растения погибли. От взаимодействия с этим веществом разложился телефонный кабель. Все жители села заболели.
Продукты распада ракетного топлива в виде испарений по семь-девять дней сохраняются в низинах, вызывая у людей спазмы дыхательных путей, очень сильные головные боли, раздражение слизистых оболочек и ожоги открытых частей тела. Начиная с лета 1998 года, у людей после купания в реках и водоемах и после хождения по росистой траве на коже образуются незаживающие язвы.
Говорит председатель Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаил Шишин.
Михаил Шишин:
Страшная картина, на самом деле. Знаете, как там проверяют, насколько трава не ядовита для телят? Человек привязан как бы к своей корове, вот он живет этой коровой. Огородом и коровой, другого тут нет ничего. Так вот, чтобы теленка не отравить, люди срывают траву, бьют себе по руке. Если волдыри появляются, то эту траву уже нельзя давать теленку. Человек - индикатор. Ну, руки просто страшные, как ласты. Заливают их зеленкой, язвы, распухшие руки.
Вот Василий там Алексеев, крепкий, здоровый мужик, единственный кормилец в семье. Пошел покосить травы для коровы. Покосил - второй месяц болеет.
Марина Катыс:
То есть, руки покрылись язвами?
Михаил Шишин:
Да, и очень сильно. Они распухли, покрылись язвами. Не один Василий там. И у женщин, детей это. Вот такое ощущение, что они как бы даже уже привыкли ко всему этому.
Марина Катыс:
В мае-июне 1999 года Институтом медико-экологических проблем был проведен углубленный медицинский осмотр населения Плосковского и Новоалейского сельсовета. Заболеваемость обследованного населения оказалась в несколько раз выше, чем в контрольной группе. А по тяжелым и онкологическим заболеваниям - в пятнадцать раз выше.
В селах районов нет здоровых детей. По данным специалистов Алтайского регионального института экологии и рационального природопользования и МГУ имени Ломоносова, в почве и растительности Третьяковского района содержание гептила в несколько раз превышает предельную допустимую концентрацию.
Заметим, что ракетное топливо гептил, или гидразин, по данным экспертов Всемирной организации здравоохранения, является веществом первого класса опасности и даже в малых дозах вызывает тяжелые отравления.
Однако началась эта история еще в 1988 году, когда в крае был отмечен резкий рост заболеваемости новорожденных, что проявлялось в поражении нервной системы и патологических желтухах. Тогда же возник термин "желтые дети".
Тогда, весной 1988 года, в Локтевском районе погибли сразу десять новорожденных. В июне 1989 года, согласно советско-американскому соглашению, на полигоне в пятидесяти километрах от села Анисимова были взорваны первые четыре ракеты стратегического назначения. Тогда жители села наблюдали на горизонте небольшое черное облако пыли и дыма. А уже через месяц в Тальменском родильном доме появился первый "желтый ребенок".
Через четыре месяца после взрыва, в октябре 1989 года, в Тальменском районе из шестидесяти родившихся детей сорок четыре оказались "желтыми".
В 1990 году в районе среди новорожденных 28 процентов имели тяжелую форму желтухи, а у 72 процентов оказалась поражена центральная нервная система.
Затем так называемые "желтые дети" стали рождаться в Залесовском, Шатуновском, Новоалтайском, Алтайском, Барнаульском и Родинском районах.
Прошло более десяти лет. О том, что изменилось за это время, рассказывает заместитель главы администрации Анисимовского сельсовета Любовь Сапронова.
Любовь Сапронова:
"Желтые дети" у нас начали рождаться в 1989 году, в 1990, в 1991 году был пик. Сейчас эти дети пошли в школу. По исследованию алтайских психоневрологов, 90 процентов детей дошкольного состояния нуждаются в лечении врачей-психоневрологов. В структуре заболеваний этих детей превалируют органические заболевания головного мозга. То есть, у них задержка психического развития, олигофрения в степени дебильности, эпилепсия, фобии, заикание, нарушение аналитико-синтетических функций, и так далее. Вот такие заболевания.
Поэтому нынче у нас в школе выделили специальный класс. Там одиннадцать детей, которые не могут учиться, как нормальные ребятишки. Кроме вот этих одиннадцати детей, которые в специальном классе, в каждом классе два-три таких ребенка, вот в младших классах.
Раньше у нас была одна школа-интернат на весь Тальменский район, сейчас эта школа-интернат не вмещает, не хватает там мест для обучения таких детей. И поэтому в трех селах больших района открыли в школах вот такие классы.
У нас было создано общество матерей, дети которых пострадали от взрыва 1989 года. Этот коллектив женщин, оно боролся. Никто не верит в то, что власти обратят на нас внимание, и что хоть что-то, хоть витаминку бы какую-то детям дали. Хоть бы сделали так, чтобы в каждой семье был кусок хлеба каждый день. Хоть бы сделали так, чтобы у нас прекратили наконец-то отключать воду неделями. Люди брошены со своей бедой, и никто не верит ни во что.
Марина Катыс:
По словам Любови Сапроновой, в районе резко возросло число немотивированных преступлений, которые подчас просто невозможно раскрыть.
Любовь Сапронова:
Село очень криминогенное. В основном, молодые люди совершают правонарушения. И, как правило, звонишь в школу - и говорят: "Справка МПК. Молодой человек - олигофрен в стадии дебильности".
Марина Катыс:
Но ведь не только дети пострадали в результате запусков ракет на гептильном топливе. Видимо, и на взрослых это тоже сказалось?
Любовь Сапронова:
Я работаю заместителем главы администрации, и через меня проходит регистрация актов рождения и смерти. Вот по нынешнему году, у нас родилось шесть, а умерло 24 человека. Ну, ежегодная статистика такова: по 36 человек, 32 человека умирает в год. Очень много инфарктов, ранних инфарктов. И много онкологических заболеваний. Каждый год умирает по ребенку.
Марина Катыс:
В Алтайском крае, в частности, на территорию Алтайского заповедника, падают вторые ступени ракет, являющиеся баками с остатками ракетного топлива. Ракеты эти запускаются с космодрома Байконур в Казахстане. Изобретательные местные жители приспособились делать из свалившихся с неба металлических конструкций сарайчики, туалеты и даже охотничьи избушки. Стоит ли говорить о том, что все жители этого района страдают различными кожными заболеваниями и заболеваниями печени?
О последствиях гептильного отравления населения Алтайского края и позиции, которую в связи с этим заняло государство, я беседую с председателем Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаилом Шишиным.
Михаил Шишин:
К сожалению, этот процесс не останавливается, и количество "желтых детей" нарастает. Дети явно отстают по своему умственному развитию, часто болеют. Сейчас им семь-восемь лет, многие учатся в школе и учатся с большим трудом. Вот это последствия гептильного отравления.
Это касается и села Анисимово Тальменского района и на юге Алтая в Локтевском районе.
Марина Катыс:
Ну, я знаю, что жители Алтайского края, вот этих двух районов, которые оказались пораженными остатками гептильного топлива ракетного, обращались в федеральный Центр, с просьбой обратить внимание на их проблемы и создать специальную медицинскую программу, помогающую преодолеть последствия такого гептильного отравления. Есть ли какие результаты?
Михаил Шишин:
Я только что вернулся из Тальменского района, из Локтевского, Третьяковского района. И врачи, и люди - они как-то не припоминают, что реально им кто-то помог.
Известно хорошо, что деньги были выделены, их использовал Институт медико-экологических проблем на Алтае. Суммы были приличные, если не ошибаюсь, триста тысяч. Для сравнения, для жителей района на компенсацию от падения ракет... это вот Третьяковский район, было выделено что-то в районе ста двадцати тысяч. Раздали всем людям, это по 20 рублей примерно получилось, они их называют "гробовыми", даже гроб не купишь.
Изменений в плане, так скажем, государственной помощи также не произошло. Это факт.
Марина Катыс:
А насколько местные власти озабочены сложившейся ситуацией?
Михаил Шишин:
Очень озабочены. И они оказались заложниками. С одной стороны, местное население обращается к ним. С другой стороны, отсутствие поддержки. Главы администрации - в чрезвычайно тяжелом положении. Им хочется помочь, вот они пытаются найти какие-то выходы. Но ресурсы главы района, они же ограничены, бюджета фактически нет.
Марина Катыс:
В России уже официально признано, что отрицательному воздействию в результате ракетно-космической деятельности подвергаются двадцать субъектов Российской Федерации. Под отрицательное воздействие от ракетно-космической деятельности попадают люди, живущие под ракетными трассами в самых отдаленных районах России. Площадь, где, по официальным данным, в России происходят падения отделяющихся частей ракет-носителей, составляет двадцать миллионов гектаров. Однако, по данным независимых экспертов, загрязненными территориями признано сто миллионов гектаров.
Только в Алтайском крае загрязненными ракетным топливом признаны Усть-Канский, Онгудайский, Улаганский, Кош-Агачский, Чарышский, Змеиногорский, Солонешский, Смоленский, Алтайский и другие районы.
В Коми и Алтайском крае эксперты обнаружили районы падений, которые использовались более двадцати лет назад и о которых нет никаких официальных данных.
Прокомментировать сегодняшнюю ситуацию в Тальменском районе Алтайского края я попросила доктора медицинских наук, эксперта Центра независимых экологических программ Владимира Лупандина.
Владимир Михайлович, ну, вот вы только что вернулись из Алтайского края. Из деревни Анисимово, где в свое время был зарегистрирован первый "желтый ребенок", и вы все эти годы наблюдаете население этого района. Вот, что вы можете сказать: какие изменения произошли за последние несколько лет?
Владимир Лупандин:
А произошли очень существенные изменения. Прежде всего, дети рождаются и сейчас. Но изменилась только форма, они уже не "желтые". Желтуха стала менее выраженной, а на первое место вышло поражение центральной нервной системы и поражение головного мозга. Практически все дети, родившиеся сейчас в Тальменском районе, они соответствуют патологии "желтых детей".
Марина Катыс:
Если раньше это было просто выражено просто в желтом кожном покрове, то сейчас, насколько я знаю, это стало сказываться на умственном развитии этих детей?
Владимир Лупандин:
У них, конечно, имеются изменения не только в умственном развитии, изменены вообще все системы. Все системы поражены: иммунная, эндокринная, мышечная, костная. Это вот особенность этой патологии. Но на первом месте, конечно, стоит интеллектуальная легкая недостаточность, речевые расстройства, трудности поведения, невротические состояния. Это новая патология, ранее неизвестная и очень плохо еще изученная.
Никакой специальной медицинской программы там нет. За десять лет получено много фактов, которые доказывают, что эта патология связана с повреждением гидразиновым топливом, ракетным топливом, ребенка, плода во время беременности матери. Это все действительно есть вообще гептиловая болезнь новорожденных. У матери такая же болезнь, анемия там, изменения состава крови. Но у нее менее выраженная, и она как-то вообще приспосабливается. А плод отвечает вот такой яркой картиной - желтуха, центральная нервная система, поражение крови.
Марина Катыс:
Медики могут прогнозировать дальнейшее развитие этой болезни у детей, получивших такое отравление?
Владимир Лупандин:
Да, сейчас появилось уже вообще достаточно данных, чтобы говорить о том, что их ожидает. Первое - это нет вообще тяжелых слабоумий, нет идиотии. Затем, нет инвалидности. Они, конечно, будут вообще приспосабливаться. Но обнаруживается поражение, стойкое поражение пограничного состояния всех систем.
Эндокринная система. Сейчас вот они созревают, им десять-двенадцать лет, этим детям, - на первое место выступает эндокринное расстройство. Это состояние хорошо изучено на Западе и называется "низкоуровневое воздействие химическое на организм человека".
Марина Катыс:
Когда вы говорите о западных аналогичных случаях, имеется в виду тоже отравление ракетным топливом?
Владимир Лупандин:
Нет, нет-нет-нет. Отравление вообще другими химическими веществами, в частности, диоксином. Там нет таких случаев, чтобы ракетное топливо попадало в окружающую среду и действовало на детей.
Марина Катыс:
Напомним, что в Тальменском районе уничтожались боевые ракеты РС-20 и СС-18. Перед уничтожением ракет топливо из них, естественно, слили, но оставшегося оказалось достаточно для отравления целого района.
Владимир Лупандин:
В этом районе загрязнена окружающая среда, вода, почва. Я сам тоже там отравился. Один день там побыл, пил их воду, ел их продукты. То есть, это очень опасная ситуация.
Марина Катыс:
Неясным остается и позиция российских властей. До сих пор не создано ни одной программы по рекультивации загрязненных земель. Населению Алтайского края не оказывается необходимой специализированной медицинской помощи. А ведь методики уже разработаны. Нужны только средства для реализации таких программ. Продолжает Владимир Лупандин.
Владимир Лупандин:
Есть еще способ реабилитации земель, очень дешевый и очень эффективный. Это уничтожение гептила с помощью бактерий, которые специально созданы, направленные только на гидразиновые вещества. И почему он еще не применяется? Потому что если его применять, тогда надо признать, что поражение было вызвано ракетным топливом. И из-за того, что эту проблему вообще скрывают на краевом и вообще центральном уровне, людям не оказывают помощи.
Ведь эти земли можно было бы очень просто оздоровить. Но тогда признается проблема, что они десять или двадцать лет морочили голову и считали, что это радиационное загрязнение. На самом деле это загрязнение ракетными топливами, ну, в частности, вот вообще гептилом.
Марина Катыс:
В других регионах российских случались такие вещи, когда рождались "желтые дети", ну, рядом с базами ракетными, где использовалось гептильное топливо?
Владимир Лупандин:
В этом же крае Локтевский район, где одновременно с Тальменским начали рождаться "желтые дети", и там тоже связано их рождение с ракетным топливом. Над этим районом пролетают ракеты-носители "Протон" и баллистические ракеты, которые не учитываются. Никто не знает, когда они запускаются, о них ничего не сообщается. От сильного загрязнения почвы, водоемов начали рождаться "желтые дети". К этому району применяли методы реабилитации детей. Удалось очень значительно снизить количество рождений "желтых детей".
Но сейчас, вот в этом году, количество "желтых детей" возросло до уровня 1989 года. Катастрофический рост. Почему вот начался рост? Да потому, что возросло число пусков. Коммерческие пуски, международная космическая станция, потом еще баллистические ракеты, по-видимому, ликвидируются путем пуска. И сейчас в этом районе та же самая ситуация, которая была десять лет тому назад.
Детская смертность возросла в два раза. И вся патология, которая обнаруживается в этом районе, она характерна для районов, которые поражены ракетным топливом. Это рак, это все токсические пневмонии, переходящие в рак, и такой патологии нет нигде в других районах.
Марина Катыс:
Жители Алтайского края пытались обращаться в федеральный Центр с просьбой оказать им медицинскую поддержку и открыть программы по реабилитации детей?
Михаил Шишин:
Да. Они обращаются вообще без конца, и сейчас особая вообще тревога возникает в связи с тем, что в Алейском районе начата ликвидация ракетной базы РС-20. Эти же самые ракеты, которые были подорваны под Тальменкой. Я был в этом районе, и сейчас там возникла весьма тревожная ситуация. Только начался слив топлива ракетного, и уже появились больные дети. В Алейском есть такое село Свобода, куда мы приехали, - тоже. И там я этих детей осматривал. Это, несомненно, поражение ракетным топливом, гидразином так называемым.
Утечка топлива во время слива. А по международным данным, теряется один процент. Из одной ракеты сливается четыреста тонн, то четыре тонны выбрасывается в воздух, по регламенту, по штатному расписанию, в виде паров. И эти пары переносятся на большие расстояния. Пары оседают на ягоды, на фрукты... Белый налет такой небольшой. И вот, когда дети едят вымытые фрукты, у них наступает отравление. Поднимается высокая температура, рвота, кишечные расстройства, очень сильная головная боль. И излечиваются они буквально через три дня, самоизлечение. Никакие лекарства, естественно, вообще не помогают. Ровно через три дня.
Когда поражаются дети и взрослые гептилом, у них имеется токсическое поражение печени вообще, токсический гепатит и высокий уровень билирубина в крови. Но желтухи нет. Так что понятие "желтые дети", оно вообще внесло путаницу. Раз нет уже желтух, то нет и "желтых детей". Эти дети там еще рождаются, но уже без желтухи.
Марина Катыс:
Но с теми же поражениями?
Михаил Шишин:
Теми же поражениями центральной нервной системы, эндокринной и иммунной системы. Но нет желтухи просто.
Власти делают вид, что мы ликвидировали проблему.
Марина Катыс:
Представители Российского космического агентства заключают договоры с региональными администрациями об использовании определенных территорий для падения отделяющихся ступеней ракет. Министерство обороны также выплачивает гражданам некоторую компенсацию.
В Алтайском крае эта компенсация равна одной четырехтысячной от стоимости одного запуска. Дело в том, что срок использования района падения, по мнению военных, определяется считанными часами, когда, собственно, и ожидается падение отделившейся ступени ракеты. Но если сделать перерасчет, исходя из реального воздействия токсических веществ и реальной территории, подвергающейся загрязнению, - то придется выплачивать жителям этих районов гигантские суммы компенсаций. И тогда запуски ракет с российских космодромов перестанут быть самыми дешевыми в мире.
Говорит председатель Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаил Шишин.
Михаил Шишин:
Космическое агентство заключает договор с Алтайским краем. По этому договору, намечена компенсация за коммерческие пуски. Но разница, вот какая ракета выносит коммерческий спутник, а какая выносит в целях обороны, там, народного хозяйства, и так далее, это же очень трудно разобраться. Ну, если, действительно, каждый коммерческий пуск стоит пятьдесят миллионов долларов, ну, должна же быть какая-то более решительная помощь этим районам.
Ясно, что двумя-тремя пусками можно решить вопрос помощи этим людям. Им доехать до Барнаула, до диагностического центра, 460 рублей. Ну, ясно, что они зарплату там не получают. Кроме того, жить нужно в Барнауле, нужно устраиваться в диагностический центр.
Если уж используется эта территория, если уж мы людей рассматриваем, как подопытных кроликов, сбрасываем на них все, и ракетное топливо, и обломки, которые в огороды им падают. Надо, значит, как-то и поддерживать их соответственно. Понимаете, это такая колониальная политика, на самом деле. Это честные граждане. Они платят налоги. Они содержат, в некотором смысле, российское космическое агентство. Ну, так нельзя просто.
Марина Катыс:
Я благодарю за предоставленные материалы авторов сборника "Социально-экологические последствия ракетно-космической деятельности", выпущенного Центром независимых экологических программ.
В декабре 1999 года шестьсот жителей Третьяковского района Алтайского края обратились с открытым письмом к Владимиру Путину. Дело в том, что на их район уже много лет падают отработанные ступени ракет, содержащие ядовитое ракетное топливо гептил. В результате, как пишут жители Алтайского края, смертность населения в Третьяковском районе возросла почти в два с половиной раза, а число онкологических заболеваний - в шесть раз.
В 1997 году пожары, вызванные разливами ракетного топлива, нанесли природному комплексу района ущерб в полтора миллиарда рублей. В районе исчезли грызуны, резко сократилось число птиц и количество рыбы, погибли леса.
Вот только несколько примеров. 5 июля 1997 года, после очередного запуска, на села Новоалейского сельсовета упало несколько обломков второй ступени ракеты-носителя. Одним из обломков замкнуло линию электропередачи. В результате сгорела трансформаторная подстанция.
Летом 1998 года жители села Плоское во дворах своих домов обнаружили вязкое маслянистое вещество с резким запахом. Это же вещество свисало с яблонь и ягодных кустов. Все растения погибли. От взаимодействия с этим веществом разложился телефонный кабель. Все жители села заболели.
Продукты распада ракетного топлива в виде испарений по семь-девять дней сохраняются в низинах, вызывая у людей спазмы дыхательных путей, очень сильные головные боли, раздражение слизистых оболочек и ожоги открытых частей тела. Начиная с лета 1998 года, у людей после купания в реках и водоемах и после хождения по росистой траве на коже образуются незаживающие язвы.
Говорит председатель Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаил Шишин.
Михаил Шишин:
Страшная картина, на самом деле. Знаете, как там проверяют, насколько трава не ядовита для телят? Человек привязан как бы к своей корове, вот он живет этой коровой. Огородом и коровой, другого тут нет ничего. Так вот, чтобы теленка не отравить, люди срывают траву, бьют себе по руке. Если волдыри появляются, то эту траву уже нельзя давать теленку. Человек - индикатор. Ну, руки просто страшные, как ласты. Заливают их зеленкой, язвы, распухшие руки.
Вот Василий там Алексеев, крепкий, здоровый мужик, единственный кормилец в семье. Пошел покосить травы для коровы. Покосил - второй месяц болеет.
Марина Катыс:
То есть, руки покрылись язвами?
Михаил Шишин:
Да, и очень сильно. Они распухли, покрылись язвами. Не один Василий там. И у женщин, детей это. Вот такое ощущение, что они как бы даже уже привыкли ко всему этому.
Марина Катыс:
В мае-июне 1999 года Институтом медико-экологических проблем был проведен углубленный медицинский осмотр населения Плосковского и Новоалейского сельсовета. Заболеваемость обследованного населения оказалась в несколько раз выше, чем в контрольной группе. А по тяжелым и онкологическим заболеваниям - в пятнадцать раз выше.
В селах районов нет здоровых детей. По данным специалистов Алтайского регионального института экологии и рационального природопользования и МГУ имени Ломоносова, в почве и растительности Третьяковского района содержание гептила в несколько раз превышает предельную допустимую концентрацию.
Заметим, что ракетное топливо гептил, или гидразин, по данным экспертов Всемирной организации здравоохранения, является веществом первого класса опасности и даже в малых дозах вызывает тяжелые отравления.
Однако началась эта история еще в 1988 году, когда в крае был отмечен резкий рост заболеваемости новорожденных, что проявлялось в поражении нервной системы и патологических желтухах. Тогда же возник термин "желтые дети".
Тогда, весной 1988 года, в Локтевском районе погибли сразу десять новорожденных. В июне 1989 года, согласно советско-американскому соглашению, на полигоне в пятидесяти километрах от села Анисимова были взорваны первые четыре ракеты стратегического назначения. Тогда жители села наблюдали на горизонте небольшое черное облако пыли и дыма. А уже через месяц в Тальменском родильном доме появился первый "желтый ребенок".
Через четыре месяца после взрыва, в октябре 1989 года, в Тальменском районе из шестидесяти родившихся детей сорок четыре оказались "желтыми".
В 1990 году в районе среди новорожденных 28 процентов имели тяжелую форму желтухи, а у 72 процентов оказалась поражена центральная нервная система.
Затем так называемые "желтые дети" стали рождаться в Залесовском, Шатуновском, Новоалтайском, Алтайском, Барнаульском и Родинском районах.
Прошло более десяти лет. О том, что изменилось за это время, рассказывает заместитель главы администрации Анисимовского сельсовета Любовь Сапронова.
Любовь Сапронова:
"Желтые дети" у нас начали рождаться в 1989 году, в 1990, в 1991 году был пик. Сейчас эти дети пошли в школу. По исследованию алтайских психоневрологов, 90 процентов детей дошкольного состояния нуждаются в лечении врачей-психоневрологов. В структуре заболеваний этих детей превалируют органические заболевания головного мозга. То есть, у них задержка психического развития, олигофрения в степени дебильности, эпилепсия, фобии, заикание, нарушение аналитико-синтетических функций, и так далее. Вот такие заболевания.
Поэтому нынче у нас в школе выделили специальный класс. Там одиннадцать детей, которые не могут учиться, как нормальные ребятишки. Кроме вот этих одиннадцати детей, которые в специальном классе, в каждом классе два-три таких ребенка, вот в младших классах.
Раньше у нас была одна школа-интернат на весь Тальменский район, сейчас эта школа-интернат не вмещает, не хватает там мест для обучения таких детей. И поэтому в трех селах больших района открыли в школах вот такие классы.
У нас было создано общество матерей, дети которых пострадали от взрыва 1989 года. Этот коллектив женщин, оно боролся. Никто не верит в то, что власти обратят на нас внимание, и что хоть что-то, хоть витаминку бы какую-то детям дали. Хоть бы сделали так, чтобы в каждой семье был кусок хлеба каждый день. Хоть бы сделали так, чтобы у нас прекратили наконец-то отключать воду неделями. Люди брошены со своей бедой, и никто не верит ни во что.
Марина Катыс:
По словам Любови Сапроновой, в районе резко возросло число немотивированных преступлений, которые подчас просто невозможно раскрыть.
Любовь Сапронова:
Село очень криминогенное. В основном, молодые люди совершают правонарушения. И, как правило, звонишь в школу - и говорят: "Справка МПК. Молодой человек - олигофрен в стадии дебильности".
Марина Катыс:
Но ведь не только дети пострадали в результате запусков ракет на гептильном топливе. Видимо, и на взрослых это тоже сказалось?
Любовь Сапронова:
Я работаю заместителем главы администрации, и через меня проходит регистрация актов рождения и смерти. Вот по нынешнему году, у нас родилось шесть, а умерло 24 человека. Ну, ежегодная статистика такова: по 36 человек, 32 человека умирает в год. Очень много инфарктов, ранних инфарктов. И много онкологических заболеваний. Каждый год умирает по ребенку.
Марина Катыс:
В Алтайском крае, в частности, на территорию Алтайского заповедника, падают вторые ступени ракет, являющиеся баками с остатками ракетного топлива. Ракеты эти запускаются с космодрома Байконур в Казахстане. Изобретательные местные жители приспособились делать из свалившихся с неба металлических конструкций сарайчики, туалеты и даже охотничьи избушки. Стоит ли говорить о том, что все жители этого района страдают различными кожными заболеваниями и заболеваниями печени?
О последствиях гептильного отравления населения Алтайского края и позиции, которую в связи с этим заняло государство, я беседую с председателем Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаилом Шишиным.
Михаил Шишин:
К сожалению, этот процесс не останавливается, и количество "желтых детей" нарастает. Дети явно отстают по своему умственному развитию, часто болеют. Сейчас им семь-восемь лет, многие учатся в школе и учатся с большим трудом. Вот это последствия гептильного отравления.
Это касается и села Анисимово Тальменского района и на юге Алтая в Локтевском районе.
Марина Катыс:
Ну, я знаю, что жители Алтайского края, вот этих двух районов, которые оказались пораженными остатками гептильного топлива ракетного, обращались в федеральный Центр, с просьбой обратить внимание на их проблемы и создать специальную медицинскую программу, помогающую преодолеть последствия такого гептильного отравления. Есть ли какие результаты?
Михаил Шишин:
Я только что вернулся из Тальменского района, из Локтевского, Третьяковского района. И врачи, и люди - они как-то не припоминают, что реально им кто-то помог.
Известно хорошо, что деньги были выделены, их использовал Институт медико-экологических проблем на Алтае. Суммы были приличные, если не ошибаюсь, триста тысяч. Для сравнения, для жителей района на компенсацию от падения ракет... это вот Третьяковский район, было выделено что-то в районе ста двадцати тысяч. Раздали всем людям, это по 20 рублей примерно получилось, они их называют "гробовыми", даже гроб не купишь.
Изменений в плане, так скажем, государственной помощи также не произошло. Это факт.
Марина Катыс:
А насколько местные власти озабочены сложившейся ситуацией?
Михаил Шишин:
Очень озабочены. И они оказались заложниками. С одной стороны, местное население обращается к ним. С другой стороны, отсутствие поддержки. Главы администрации - в чрезвычайно тяжелом положении. Им хочется помочь, вот они пытаются найти какие-то выходы. Но ресурсы главы района, они же ограничены, бюджета фактически нет.
Марина Катыс:
В России уже официально признано, что отрицательному воздействию в результате ракетно-космической деятельности подвергаются двадцать субъектов Российской Федерации. Под отрицательное воздействие от ракетно-космической деятельности попадают люди, живущие под ракетными трассами в самых отдаленных районах России. Площадь, где, по официальным данным, в России происходят падения отделяющихся частей ракет-носителей, составляет двадцать миллионов гектаров. Однако, по данным независимых экспертов, загрязненными территориями признано сто миллионов гектаров.
Только в Алтайском крае загрязненными ракетным топливом признаны Усть-Канский, Онгудайский, Улаганский, Кош-Агачский, Чарышский, Змеиногорский, Солонешский, Смоленский, Алтайский и другие районы.
В Коми и Алтайском крае эксперты обнаружили районы падений, которые использовались более двадцати лет назад и о которых нет никаких официальных данных.
Прокомментировать сегодняшнюю ситуацию в Тальменском районе Алтайского края я попросила доктора медицинских наук, эксперта Центра независимых экологических программ Владимира Лупандина.
Владимир Михайлович, ну, вот вы только что вернулись из Алтайского края. Из деревни Анисимово, где в свое время был зарегистрирован первый "желтый ребенок", и вы все эти годы наблюдаете население этого района. Вот, что вы можете сказать: какие изменения произошли за последние несколько лет?
Владимир Лупандин:
А произошли очень существенные изменения. Прежде всего, дети рождаются и сейчас. Но изменилась только форма, они уже не "желтые". Желтуха стала менее выраженной, а на первое место вышло поражение центральной нервной системы и поражение головного мозга. Практически все дети, родившиеся сейчас в Тальменском районе, они соответствуют патологии "желтых детей".
Марина Катыс:
Если раньше это было просто выражено просто в желтом кожном покрове, то сейчас, насколько я знаю, это стало сказываться на умственном развитии этих детей?
Владимир Лупандин:
У них, конечно, имеются изменения не только в умственном развитии, изменены вообще все системы. Все системы поражены: иммунная, эндокринная, мышечная, костная. Это вот особенность этой патологии. Но на первом месте, конечно, стоит интеллектуальная легкая недостаточность, речевые расстройства, трудности поведения, невротические состояния. Это новая патология, ранее неизвестная и очень плохо еще изученная.
Никакой специальной медицинской программы там нет. За десять лет получено много фактов, которые доказывают, что эта патология связана с повреждением гидразиновым топливом, ракетным топливом, ребенка, плода во время беременности матери. Это все действительно есть вообще гептиловая болезнь новорожденных. У матери такая же болезнь, анемия там, изменения состава крови. Но у нее менее выраженная, и она как-то вообще приспосабливается. А плод отвечает вот такой яркой картиной - желтуха, центральная нервная система, поражение крови.
Марина Катыс:
Медики могут прогнозировать дальнейшее развитие этой болезни у детей, получивших такое отравление?
Владимир Лупандин:
Да, сейчас появилось уже вообще достаточно данных, чтобы говорить о том, что их ожидает. Первое - это нет вообще тяжелых слабоумий, нет идиотии. Затем, нет инвалидности. Они, конечно, будут вообще приспосабливаться. Но обнаруживается поражение, стойкое поражение пограничного состояния всех систем.
Эндокринная система. Сейчас вот они созревают, им десять-двенадцать лет, этим детям, - на первое место выступает эндокринное расстройство. Это состояние хорошо изучено на Западе и называется "низкоуровневое воздействие химическое на организм человека".
Марина Катыс:
Когда вы говорите о западных аналогичных случаях, имеется в виду тоже отравление ракетным топливом?
Владимир Лупандин:
Нет, нет-нет-нет. Отравление вообще другими химическими веществами, в частности, диоксином. Там нет таких случаев, чтобы ракетное топливо попадало в окружающую среду и действовало на детей.
Марина Катыс:
Напомним, что в Тальменском районе уничтожались боевые ракеты РС-20 и СС-18. Перед уничтожением ракет топливо из них, естественно, слили, но оставшегося оказалось достаточно для отравления целого района.
Владимир Лупандин:
В этом районе загрязнена окружающая среда, вода, почва. Я сам тоже там отравился. Один день там побыл, пил их воду, ел их продукты. То есть, это очень опасная ситуация.
Марина Катыс:
Неясным остается и позиция российских властей. До сих пор не создано ни одной программы по рекультивации загрязненных земель. Населению Алтайского края не оказывается необходимой специализированной медицинской помощи. А ведь методики уже разработаны. Нужны только средства для реализации таких программ. Продолжает Владимир Лупандин.
Владимир Лупандин:
Есть еще способ реабилитации земель, очень дешевый и очень эффективный. Это уничтожение гептила с помощью бактерий, которые специально созданы, направленные только на гидразиновые вещества. И почему он еще не применяется? Потому что если его применять, тогда надо признать, что поражение было вызвано ракетным топливом. И из-за того, что эту проблему вообще скрывают на краевом и вообще центральном уровне, людям не оказывают помощи.
Ведь эти земли можно было бы очень просто оздоровить. Но тогда признается проблема, что они десять или двадцать лет морочили голову и считали, что это радиационное загрязнение. На самом деле это загрязнение ракетными топливами, ну, в частности, вот вообще гептилом.
Марина Катыс:
В других регионах российских случались такие вещи, когда рождались "желтые дети", ну, рядом с базами ракетными, где использовалось гептильное топливо?
Владимир Лупандин:
В этом же крае Локтевский район, где одновременно с Тальменским начали рождаться "желтые дети", и там тоже связано их рождение с ракетным топливом. Над этим районом пролетают ракеты-носители "Протон" и баллистические ракеты, которые не учитываются. Никто не знает, когда они запускаются, о них ничего не сообщается. От сильного загрязнения почвы, водоемов начали рождаться "желтые дети". К этому району применяли методы реабилитации детей. Удалось очень значительно снизить количество рождений "желтых детей".
Но сейчас, вот в этом году, количество "желтых детей" возросло до уровня 1989 года. Катастрофический рост. Почему вот начался рост? Да потому, что возросло число пусков. Коммерческие пуски, международная космическая станция, потом еще баллистические ракеты, по-видимому, ликвидируются путем пуска. И сейчас в этом районе та же самая ситуация, которая была десять лет тому назад.
Детская смертность возросла в два раза. И вся патология, которая обнаруживается в этом районе, она характерна для районов, которые поражены ракетным топливом. Это рак, это все токсические пневмонии, переходящие в рак, и такой патологии нет нигде в других районах.
Марина Катыс:
Жители Алтайского края пытались обращаться в федеральный Центр с просьбой оказать им медицинскую поддержку и открыть программы по реабилитации детей?
Михаил Шишин:
Да. Они обращаются вообще без конца, и сейчас особая вообще тревога возникает в связи с тем, что в Алейском районе начата ликвидация ракетной базы РС-20. Эти же самые ракеты, которые были подорваны под Тальменкой. Я был в этом районе, и сейчас там возникла весьма тревожная ситуация. Только начался слив топлива ракетного, и уже появились больные дети. В Алейском есть такое село Свобода, куда мы приехали, - тоже. И там я этих детей осматривал. Это, несомненно, поражение ракетным топливом, гидразином так называемым.
Утечка топлива во время слива. А по международным данным, теряется один процент. Из одной ракеты сливается четыреста тонн, то четыре тонны выбрасывается в воздух, по регламенту, по штатному расписанию, в виде паров. И эти пары переносятся на большие расстояния. Пары оседают на ягоды, на фрукты... Белый налет такой небольшой. И вот, когда дети едят вымытые фрукты, у них наступает отравление. Поднимается высокая температура, рвота, кишечные расстройства, очень сильная головная боль. И излечиваются они буквально через три дня, самоизлечение. Никакие лекарства, естественно, вообще не помогают. Ровно через три дня.
Когда поражаются дети и взрослые гептилом, у них имеется токсическое поражение печени вообще, токсический гепатит и высокий уровень билирубина в крови. Но желтухи нет. Так что понятие "желтые дети", оно вообще внесло путаницу. Раз нет уже желтух, то нет и "желтых детей". Эти дети там еще рождаются, но уже без желтухи.
Марина Катыс:
Но с теми же поражениями?
Михаил Шишин:
Теми же поражениями центральной нервной системы, эндокринной и иммунной системы. Но нет желтухи просто.
Власти делают вид, что мы ликвидировали проблему.
Марина Катыс:
Представители Российского космического агентства заключают договоры с региональными администрациями об использовании определенных территорий для падения отделяющихся ступеней ракет. Министерство обороны также выплачивает гражданам некоторую компенсацию.
В Алтайском крае эта компенсация равна одной четырехтысячной от стоимости одного запуска. Дело в том, что срок использования района падения, по мнению военных, определяется считанными часами, когда, собственно, и ожидается падение отделившейся ступени ракеты. Но если сделать перерасчет, исходя из реального воздействия токсических веществ и реальной территории, подвергающейся загрязнению, - то придется выплачивать жителям этих районов гигантские суммы компенсаций. И тогда запуски ракет с российских космодромов перестанут быть самыми дешевыми в мире.
Говорит председатель Алтайского отделения Социально-экологического союза Михаил Шишин.
Михаил Шишин:
Космическое агентство заключает договор с Алтайским краем. По этому договору, намечена компенсация за коммерческие пуски. Но разница, вот какая ракета выносит коммерческий спутник, а какая выносит в целях обороны, там, народного хозяйства, и так далее, это же очень трудно разобраться. Ну, если, действительно, каждый коммерческий пуск стоит пятьдесят миллионов долларов, ну, должна же быть какая-то более решительная помощь этим районам.
Ясно, что двумя-тремя пусками можно решить вопрос помощи этим людям. Им доехать до Барнаула, до диагностического центра, 460 рублей. Ну, ясно, что они зарплату там не получают. Кроме того, жить нужно в Барнауле, нужно устраиваться в диагностический центр.
Если уж используется эта территория, если уж мы людей рассматриваем, как подопытных кроликов, сбрасываем на них все, и ракетное топливо, и обломки, которые в огороды им падают. Надо, значит, как-то и поддерживать их соответственно. Понимаете, это такая колониальная политика, на самом деле. Это честные граждане. Они платят налоги. Они содержат, в некотором смысле, российское космическое агентство. Ну, так нельзя просто.
Марина Катыс:
Я благодарю за предоставленные материалы авторов сборника "Социально-экологические последствия ракетно-космической деятельности", выпущенного Центром независимых экологических программ.
