Дина Каминская:
Сегодня в России открыто, чтобы не сказать легально, действуют десятки фашиствующих (или как их принято называть - экстремистских) партий, объединений, группировок. Издаются десятки газет и журналов, пропагандирующих фашистскую идеологию. И в связи с этим в средствах информации все более настойчиво ставится вопрос об угрозе фашизма. А этой весной - в канун знаменательной даты Дня победы - "Российская газета" даже опубликовала целую подборку материалов под общим заголовком: "Нужна ли нам победа над фашизмом?".
Константин Симис: Если понимать этот вопрос буквально, то следует признать, что сегодня в России такой реальной угрозы нет. Нет фашистской партии, способной захватить власть. Хотя не могу не вспомнить, что национал-социалистическая партия, которую в начале 20 годов прошлого века никто всерьез не принимал, в 1933 году пришла к власти. Фашизм - это лишь наиболее концентрированное, наиболее последовательное проявление экстремизма. И значимость принятого в конце июля нынешнего года закона О противодействии экстремистской деятельности как раз и определяется тем, что он может стать правовой основой для борьбы с фашизмом. Ведь специального закона о борьбе с фашизмом нет.
Дина Каминская: Деятельность экстремистских организаций и средств информации направлена на ликвидацию свободного распространения идей и прочих политических свобод, на дискриминацию людей по национальной, расовой, религиозной или по социальной принадлежности. Опасность экстремистской деятельности для демократического общества несомненна. К сожалению, столь же несомненно и то, что органы власти, в обязанность которых входит борьба с экстремизмом, эту свою обязанность практически не выполняют.
Как правило, и руководители правоохранительных органов, и рядовые их сотрудники объясняют свою бездеятельность тем, что для эффективной борьбы с экстремизмом нет правовой основы - нет необходимых для этого законов. И вот для того, чтобы оценить значимость принятия закона о противостоянии экстремизму следует, прежде всего, ответить на вопрос - привносит ли он новые, по сравнению с уже действующими, правовые основания для борьбы с экстремизмом.
Константин Симис: Чтобы ответить на этот вопрос, следует посмотреть, позволяет ли действующее законодательство пресекать деятельность экстремистских партий и группировок и привлекать к ответственности тех, кто совершает действия, квалифицированные как экстремистские? В принятом недавно законе о противостоянии экстремизму "экстремизм" определен как противоправное действие организаций или физических лиц, направленное на насильственный захват власти или на насильственное изменение государственного строя. Кроме того, закон относит к экстремистской деятельности терроризм, акты возбуждения расовой, национальной или религиозной вражды, организацию массовых беспорядков, хулиганские действия, акты вандализма, причинение ущерба здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, публичное демонстрирование и пропаганду нацистской символики. Бросается в глаза, что создание и деятельность всех партий, отвечающих этим признакам (кроме одного - демонстрация нацистской символики), уже были запрещены статьей 13 конституции Российской Федерации.
Дина Каминская: Да, но в конституции не расшифровано, какие конкретно программные положения или действия дают основание для запрета партии. Не предусмотрен в конституции и юридический механизм наложения санкций на партии и средства информации, признанные экстремистскими.
Константин Симис: А в конституции и не должно быть таких деталей. Но все то, о чем вы говорите, имеется в законе об общественных объединениях, в законе о политических партиях и в законе о средствах массовой информации. Эти законы дают правоохранительным органам и министерству юстиции достаточные правовые основания для противодействия экстремизму. Среди санкций, которые могут применяться в отношении экстремистских средств информации и партий, предусмотрена и такая радикальная мера, как запрещение издания средства информации и ликвидация партии в целом или каких-либо ее структурных объединений.
Дина Каминская: А между тем, правительственные органы, в первую очередь, прокуратура, оправдывают свое бездействие в борьбе с экстремизмом отсутствием необходимых для этого законов. Но что мешает прокуратуре или министерству юстиции поставить перед судом вопрос о ликвидации, скажем, такой партии, как Народная национальная партия. В мае в "Известиях" была опубликована статья, автор которой расследовал, что это - единственная партия, которая объединяет скинхедов и действует при этом совершенно открыто, несмотря на то, что еще в 1998 году министерство юстиции отказало ей в регистрации. Программа этой партии предусматривает такие явно экстремистские цели, как ограничение гражданских прав всех лиц нерусской национальности, высылку из России всех кавказцев, азиатов и евреев. Что же изменилось, и изменилось ли что-либо, после того, как был принят и вошел в силу закон о противодействии экстремизму?
Константин Симис: Тут, прежде всего, следует констатировать, что процедура ликвидации и запрета деятельности партий и объединений, признанных экстремистскими, практически осталась той же, что и та, которая закреплена в законах об общественных объединениях и о политических партиях. Такие решения полномочен принимать только суд и только по заявлению министерства юстиции или его территориальных органов или по заявлению генерального прокурора Российской Федерации. Как видим, ни правозащитные организации, ни отдельные граждане не наделены правом возбуждать в судах производство о ликвидации или запрете деятельности организаций, которые они считают экстремистскими. Что, с мой точки зрения, является серьезным недостатком закона, который мы обсуждаем. Особенно с учетом того бесспорного обстоятельства, что правоохранительные органы, как мы уже говорили, борьбу с экстремизмом практически не ведут.
Дина Каминская: Не внес ничего нового новый закон и в процедуру запрета деятельности экстремистских средств информации. Как и прежде, согласно закону о средствах массовой информации, их деятельность может быть запрещена судом по заявлению министерства юстиции или министерства печати, а также по заявлению Генерального прокурора.
Константин Симис: Включение в закон этих положений прошло в Государственной Думе практически без сколько-нибудь серьезных возражений. А вот против сохранения в законе положения, закрепляющего за министерством юстиции и за генеральной прокуратурой права приостанавливать деятельность общественных организаций, возражали и правые, и левые фракции нижней палаты российского парламента. Хотя, согласно этой статье закона, приостановление деятельности организаций допускается только после того, как в суд подано заявление о ее ликвидации или запрете ее деятельности, сама возможность внесудебного приостановления, как утверждают критики закона, дает возможность органам исполнительной власти произвольно парализовать деятельность оппозиционной организации еще то того, как они признана судом экстремистской.
Дина Каминская: Это серьезное возражение, поскольку срок, на который может быть приостановлена деятельность организации, законом не ограничен. И потому министерство юстиции и у генеральная прокуратура в любой момент могут лишить возможности функционировать неугодную им партию.
Константин Симис: Согласен. В демократическом государстве любые санкции против общественной организации могут применяться исключительно по решению суда. Это - одна из самых важных гарантий свободы политической деятельности. Но следует подчеркнуть, что тут закон о противодействии экстремистской деятельности не вносит ничего нового. Внесудебный порядок приостановления деятельности был введен еще принятым в прошлом году законом о политических партиях. Правда, в отличие от этого закона, закон о противостоянии экстремистской деятельности предусматривает возможность приостановления деятельности не только партий, но и любых общественных объединений и религиозных организаций.
Дина Каминская: Закон, который мы обсуждаем, вводит одно действительно новое средство борьбы с экстремизмом. Теперь любому общественному объединению, любой религиозной организации может быть объявлено предупреждение в том случае, если обнаружатся признаки экстремизма не только в деятельности всей организации в целом, но и при наличии таких признаков в деятельности "хотя бы одного из региональных или других структурных подразделений". Предупреждение - это весьма действенная санкция. Если в установленный в предупреждении срок указанные в нем нарушения не устранены или если в течение 12 месяцев выявлены новые факты экстремистской деятельности, организация в целом подлежит ликвидации. Как, по-вашему, с введением этого новшества правоохранительные органы получат дополнительные возможности для борьбы с экстремизмом?
Константин Симис: Возможно. Но я убежден, что и в данном случае цель не оправдывает средства. Если программа партии, если установки ее руководящих органов не предусматривают и не поощряют экстремистские акции, то нельзя возлагать на нее ответственность за эксцессы ее структурных подразделений. Это противоречит принципам демократического права.
Дина Каминская: В связи с принятием закона о противостоянии экстремистской деятельности президент Путин внес в Государственную Думу пакет проектов поправок и дополнений в 18 законодательных актов. Особого внимания заслуживает проект дополнения действующего Уголовного Кодекса двумя новыми статьями и проект поправок к закону о противодействии отмыванию незаконно полученных денег. Этот последний предусматривает, что коммерческие сделки, в которых одной из сторон является экстремистская организация или физическое лицо, подлежит особому контролю. Цель этого закона, как сказано в его преамбуле, - затруднить финансирование экстремистских организаций.
Константин Симис: Если эта цель будет достигнута, если финансовая подпитка экстремистских организаций окажется затруднена, это, конечно, может способствовать борьбе с деятельностью этих организаций. Но пока остается неясным, как этот контроль за сделками будет осуществляться на практике. И прежде всего, остается неясным, как органы, осуществляющие контроль за финансовыми операциями, смогут устанавливать, что участники той или иной сделки являются экстремистские организации. Да и вообще пока что трудно сказать, насколько контроль, предусмотренный поправкой к закону о противодействии отмыванию незаконно полученных денег, окажется реальным, окажется эффективным.
Дина Каминская: Действующее законодательство предусматривает средства борьбы с экстремистской деятельностью не только организаций и групп, но и отдельных людей. Все деяния, отнесенные к категории экстремистских - разжигание расовой, национальной или религиозной вражды, избиения, убийства, хулиганские действия и вандализм, совершенные на почве расовой или национальной принадлежности, и ряд других - караются в соответствии с Уголовным кодексом.
Константин Симис: Тем не менее, вместе с проектом закона о противодействии экстремизму президент Путин счет необходимым внести проект закона о дополнении Уголовного Кодекса двумя новыми статьями - 282-прим и 282-второй. Статья 282-прим предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от двух до шести лет или штрафа (цитирую) "за создание экстремистского сообщества, то есть организованной группы лиц для подготовки или совершения по мотивам расовой, национальной или религиозной нетерпимости, предусмотренных статьями:" Далее следует перечень восьми статей Уголовного Кодекса.
Дина Каминская: Если заглянуть в Уголовный Кодекс, то можно убедиться, что создание групп для совершения всех преступлений, перечисленных в этих статьях, карается и в настоящее время. Причем, если по статье, которая теперь внесена в Кодекс, предусмотрено максимальное наказание в виде шести лет лишения свободы, то по действующему кодексу организатор группы для совершения такого, например, преступления, как хулиганство с применением оружия, может быть приговорен даже к семи годам.
Константин Симис: Не думаю, что это входило в намерение авторов проекта закона о противодействии экстремистской деятельности, но практически внесение в Уголовный Кодекс новой статьи дает правоохранительным органам возможность, пользуясь наличием такой несогласованности, смягчать наказание организаторам экстремистских сообществ. Так что, на мой взгляд, в введении в Уголовный Кодекс статьи 282-прим не было необходимости. А вот введение в Уголовный Кодекс статьи 282-вторая вполне оправданно. Эта статья предусматривает уголовную ответственность за организацию или за участие в деятельности сообществ, в отношении которых есть решение суда о ликвидации или запрете деятельности в связи с экстремистской активностью. Введение такого состава преступления в Уголовный Кодекс, несомненно, может способствовать тому, чтобы закон, который мы обсуждаем, стал бы реальным, эффективным средством борьбы с экстремизмом.
Дина Каминская: Но только в том случае, если эта новая статья Уголовного Кодекса будет применяться на практике. Пока действительность свидетельствует об обратном. Например, уже после того, как Хабаровский краевой суд запретил деятельность региональной организации Русское национальное единство, ее члены продолжают ходить в черной форме с красными нарукавными повязками с изображением стилизованной свастики, не таясь, раздают на улицах листовки и брошюры, пропагандирующие откровенно экстремистские идеи Русского национального единства. По-прежнему регулярно собираются митинги на одной из площадей города. И прокуратура никак на все это не реагирует.
Константин Симис: Еще большую тревогу за перспективы применения закона о противодействии экстремистской деятельности вызывает история регистрации в министерстве юстиции Национальной державной партии. И хотя речь идет вроде бы о частном случае, история эта столь наглядно свидетельствует о нежелании, о неготовности органов власти вести борьбу с экстремизмом, что заслуживает подробного изложения. Ведь речь идет о том, станет ли новый закон орудием борьбы с экстремизмом или останется, как все предыдущие законы, мертвой буквой.
Дина Каминская: Министерство юстиции зарегистрировало Национальную державную партию в сентябре нынешнего года, то есть уже после того, как закон о противостоянии экстремистской деятельности вошел в силу. Напомню, к ней закон относит действия, направленные на планирование, подготовку и организацию насильственного изменения основ конституционного строя, а также возбуждение расовой, национальной и религиозной вражды. В том числе, запрещается пропаганда исключительности одних наций, пропаганда превосходства одних наций над другими.
Константин Симис: Так вот, министерство юстиции зарегистрировало партию, в программных документах и в публичных высказываниях руководителей которой провозглашается в качестве первоочередной задачи принятие законов, в соответствии с которыми вводится национально-пропорциональное представительство во всех ветвях власти. А к высшим государственным должностям не допускаются не только лица нерусской национальности, но даже и чисто русские, но породнившиеся с лицами нерусской национальности. Аналогичные запреты были введены и в нацистской Германии. Но распространялись они только на евреев. Законы же, которые намерены принять руководители Национальной державной партии, должны распространяться на все нации. И если русский женат, скажем, на татарке, то он уже будет лишен права занимать сколько-нибудь значительные должности в государственном аппарате.
Дина Каминская: Несколько менее прямолинейно, но все же достаточно четко, в программных документах и в выступлениях руководителей Национальной державной партии провозглашена цель захвата власти насильственным путем и изменение основ конституционного строя. Выступая на учредительном съезде, один из сопредседателей партии Борис Миронов сказал: наша задача - захват власти. Но, добавил он, у нас общих враг - жидовское общество, у нас общая цель - смена власти. А в программной статье, опубликованной в партийной газете, есть весьма многозначительная фраза: "Только путем выборов враг власть не отдаст". Но ведь известно, что единственный легальный путь к власти - это победа на выборах в Государственную Думу или на выборах президента.
Константин Симис: Итак, министерство юстиции зарегистрировало партию, экстремистский характер которой не вызывает сомнений. И объяснить это, как делалось прежде, отсутствием правового основания, невозможно - действует закон о противостоянии экстремистской деятельности. Характеристика этого закона как дубинки в руках властей, при помощи которой они могут расправиться с любой оппозиций, стала расхожим клише. Конечно, нельзя исключать и такую возможность. Однако факты в настоящее время свидетельствуют об ином. За прошедшие после принятия закона месяцы в борьбе с экстремизмом ничего не изменилось. Это констатировал ни кто-нибудь, а сам президент Путин в беседе с генеральным прокурором. А история регистрации Национальной державной партии свидетельствует о том, что более вероятной является иная перспектива - закон о противодействии экстремистской деятельности не будет востребован властями для борьбы с подлинным экстремизмом, как не были востребованы для этой цели действовавшие ранее законы.
Такая перспектива кажется тем более вероятной, что руководители ведомств, в обязанность которых входит борьба с экстремизмом - генеральный прокурор Владимир Устинов и министр юстиции Юрий Чайка, - выступая в Государственной Думе, заявили, что справиться с экстремизмом им мешает недостаток полномочий. И это было заявлено в конце октября - через несколько месяцев после того, как вступил в силу Закон о противодействии экстремистской деятельности.
Константин Симис: Если понимать этот вопрос буквально, то следует признать, что сегодня в России такой реальной угрозы нет. Нет фашистской партии, способной захватить власть. Хотя не могу не вспомнить, что национал-социалистическая партия, которую в начале 20 годов прошлого века никто всерьез не принимал, в 1933 году пришла к власти. Фашизм - это лишь наиболее концентрированное, наиболее последовательное проявление экстремизма. И значимость принятого в конце июля нынешнего года закона О противодействии экстремистской деятельности как раз и определяется тем, что он может стать правовой основой для борьбы с фашизмом. Ведь специального закона о борьбе с фашизмом нет.
Дина Каминская: Деятельность экстремистских организаций и средств информации направлена на ликвидацию свободного распространения идей и прочих политических свобод, на дискриминацию людей по национальной, расовой, религиозной или по социальной принадлежности. Опасность экстремистской деятельности для демократического общества несомненна. К сожалению, столь же несомненно и то, что органы власти, в обязанность которых входит борьба с экстремизмом, эту свою обязанность практически не выполняют.
Как правило, и руководители правоохранительных органов, и рядовые их сотрудники объясняют свою бездеятельность тем, что для эффективной борьбы с экстремизмом нет правовой основы - нет необходимых для этого законов. И вот для того, чтобы оценить значимость принятия закона о противостоянии экстремизму следует, прежде всего, ответить на вопрос - привносит ли он новые, по сравнению с уже действующими, правовые основания для борьбы с экстремизмом.
Константин Симис: Чтобы ответить на этот вопрос, следует посмотреть, позволяет ли действующее законодательство пресекать деятельность экстремистских партий и группировок и привлекать к ответственности тех, кто совершает действия, квалифицированные как экстремистские? В принятом недавно законе о противостоянии экстремизму "экстремизм" определен как противоправное действие организаций или физических лиц, направленное на насильственный захват власти или на насильственное изменение государственного строя. Кроме того, закон относит к экстремистской деятельности терроризм, акты возбуждения расовой, национальной или религиозной вражды, организацию массовых беспорядков, хулиганские действия, акты вандализма, причинение ущерба здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, публичное демонстрирование и пропаганду нацистской символики. Бросается в глаза, что создание и деятельность всех партий, отвечающих этим признакам (кроме одного - демонстрация нацистской символики), уже были запрещены статьей 13 конституции Российской Федерации.
Дина Каминская: Да, но в конституции не расшифровано, какие конкретно программные положения или действия дают основание для запрета партии. Не предусмотрен в конституции и юридический механизм наложения санкций на партии и средства информации, признанные экстремистскими.
Константин Симис: А в конституции и не должно быть таких деталей. Но все то, о чем вы говорите, имеется в законе об общественных объединениях, в законе о политических партиях и в законе о средствах массовой информации. Эти законы дают правоохранительным органам и министерству юстиции достаточные правовые основания для противодействия экстремизму. Среди санкций, которые могут применяться в отношении экстремистских средств информации и партий, предусмотрена и такая радикальная мера, как запрещение издания средства информации и ликвидация партии в целом или каких-либо ее структурных объединений.
Дина Каминская: А между тем, правительственные органы, в первую очередь, прокуратура, оправдывают свое бездействие в борьбе с экстремизмом отсутствием необходимых для этого законов. Но что мешает прокуратуре или министерству юстиции поставить перед судом вопрос о ликвидации, скажем, такой партии, как Народная национальная партия. В мае в "Известиях" была опубликована статья, автор которой расследовал, что это - единственная партия, которая объединяет скинхедов и действует при этом совершенно открыто, несмотря на то, что еще в 1998 году министерство юстиции отказало ей в регистрации. Программа этой партии предусматривает такие явно экстремистские цели, как ограничение гражданских прав всех лиц нерусской национальности, высылку из России всех кавказцев, азиатов и евреев. Что же изменилось, и изменилось ли что-либо, после того, как был принят и вошел в силу закон о противодействии экстремизму?
Константин Симис: Тут, прежде всего, следует констатировать, что процедура ликвидации и запрета деятельности партий и объединений, признанных экстремистскими, практически осталась той же, что и та, которая закреплена в законах об общественных объединениях и о политических партиях. Такие решения полномочен принимать только суд и только по заявлению министерства юстиции или его территориальных органов или по заявлению генерального прокурора Российской Федерации. Как видим, ни правозащитные организации, ни отдельные граждане не наделены правом возбуждать в судах производство о ликвидации или запрете деятельности организаций, которые они считают экстремистскими. Что, с мой точки зрения, является серьезным недостатком закона, который мы обсуждаем. Особенно с учетом того бесспорного обстоятельства, что правоохранительные органы, как мы уже говорили, борьбу с экстремизмом практически не ведут.
Дина Каминская: Не внес ничего нового новый закон и в процедуру запрета деятельности экстремистских средств информации. Как и прежде, согласно закону о средствах массовой информации, их деятельность может быть запрещена судом по заявлению министерства юстиции или министерства печати, а также по заявлению Генерального прокурора.
Константин Симис: Включение в закон этих положений прошло в Государственной Думе практически без сколько-нибудь серьезных возражений. А вот против сохранения в законе положения, закрепляющего за министерством юстиции и за генеральной прокуратурой права приостанавливать деятельность общественных организаций, возражали и правые, и левые фракции нижней палаты российского парламента. Хотя, согласно этой статье закона, приостановление деятельности организаций допускается только после того, как в суд подано заявление о ее ликвидации или запрете ее деятельности, сама возможность внесудебного приостановления, как утверждают критики закона, дает возможность органам исполнительной власти произвольно парализовать деятельность оппозиционной организации еще то того, как они признана судом экстремистской.
Дина Каминская: Это серьезное возражение, поскольку срок, на который может быть приостановлена деятельность организации, законом не ограничен. И потому министерство юстиции и у генеральная прокуратура в любой момент могут лишить возможности функционировать неугодную им партию.
Константин Симис: Согласен. В демократическом государстве любые санкции против общественной организации могут применяться исключительно по решению суда. Это - одна из самых важных гарантий свободы политической деятельности. Но следует подчеркнуть, что тут закон о противодействии экстремистской деятельности не вносит ничего нового. Внесудебный порядок приостановления деятельности был введен еще принятым в прошлом году законом о политических партиях. Правда, в отличие от этого закона, закон о противостоянии экстремистской деятельности предусматривает возможность приостановления деятельности не только партий, но и любых общественных объединений и религиозных организаций.
Дина Каминская: Закон, который мы обсуждаем, вводит одно действительно новое средство борьбы с экстремизмом. Теперь любому общественному объединению, любой религиозной организации может быть объявлено предупреждение в том случае, если обнаружатся признаки экстремизма не только в деятельности всей организации в целом, но и при наличии таких признаков в деятельности "хотя бы одного из региональных или других структурных подразделений". Предупреждение - это весьма действенная санкция. Если в установленный в предупреждении срок указанные в нем нарушения не устранены или если в течение 12 месяцев выявлены новые факты экстремистской деятельности, организация в целом подлежит ликвидации. Как, по-вашему, с введением этого новшества правоохранительные органы получат дополнительные возможности для борьбы с экстремизмом?
Константин Симис: Возможно. Но я убежден, что и в данном случае цель не оправдывает средства. Если программа партии, если установки ее руководящих органов не предусматривают и не поощряют экстремистские акции, то нельзя возлагать на нее ответственность за эксцессы ее структурных подразделений. Это противоречит принципам демократического права.
Дина Каминская: В связи с принятием закона о противостоянии экстремистской деятельности президент Путин внес в Государственную Думу пакет проектов поправок и дополнений в 18 законодательных актов. Особого внимания заслуживает проект дополнения действующего Уголовного Кодекса двумя новыми статьями и проект поправок к закону о противодействии отмыванию незаконно полученных денег. Этот последний предусматривает, что коммерческие сделки, в которых одной из сторон является экстремистская организация или физическое лицо, подлежит особому контролю. Цель этого закона, как сказано в его преамбуле, - затруднить финансирование экстремистских организаций.
Константин Симис: Если эта цель будет достигнута, если финансовая подпитка экстремистских организаций окажется затруднена, это, конечно, может способствовать борьбе с деятельностью этих организаций. Но пока остается неясным, как этот контроль за сделками будет осуществляться на практике. И прежде всего, остается неясным, как органы, осуществляющие контроль за финансовыми операциями, смогут устанавливать, что участники той или иной сделки являются экстремистские организации. Да и вообще пока что трудно сказать, насколько контроль, предусмотренный поправкой к закону о противодействии отмыванию незаконно полученных денег, окажется реальным, окажется эффективным.
Дина Каминская: Действующее законодательство предусматривает средства борьбы с экстремистской деятельностью не только организаций и групп, но и отдельных людей. Все деяния, отнесенные к категории экстремистских - разжигание расовой, национальной или религиозной вражды, избиения, убийства, хулиганские действия и вандализм, совершенные на почве расовой или национальной принадлежности, и ряд других - караются в соответствии с Уголовным кодексом.
Константин Симис: Тем не менее, вместе с проектом закона о противодействии экстремизму президент Путин счет необходимым внести проект закона о дополнении Уголовного Кодекса двумя новыми статьями - 282-прим и 282-второй. Статья 282-прим предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от двух до шести лет или штрафа (цитирую) "за создание экстремистского сообщества, то есть организованной группы лиц для подготовки или совершения по мотивам расовой, национальной или религиозной нетерпимости, предусмотренных статьями:" Далее следует перечень восьми статей Уголовного Кодекса.
Дина Каминская: Если заглянуть в Уголовный Кодекс, то можно убедиться, что создание групп для совершения всех преступлений, перечисленных в этих статьях, карается и в настоящее время. Причем, если по статье, которая теперь внесена в Кодекс, предусмотрено максимальное наказание в виде шести лет лишения свободы, то по действующему кодексу организатор группы для совершения такого, например, преступления, как хулиганство с применением оружия, может быть приговорен даже к семи годам.
Константин Симис: Не думаю, что это входило в намерение авторов проекта закона о противодействии экстремистской деятельности, но практически внесение в Уголовный Кодекс новой статьи дает правоохранительным органам возможность, пользуясь наличием такой несогласованности, смягчать наказание организаторам экстремистских сообществ. Так что, на мой взгляд, в введении в Уголовный Кодекс статьи 282-прим не было необходимости. А вот введение в Уголовный Кодекс статьи 282-вторая вполне оправданно. Эта статья предусматривает уголовную ответственность за организацию или за участие в деятельности сообществ, в отношении которых есть решение суда о ликвидации или запрете деятельности в связи с экстремистской активностью. Введение такого состава преступления в Уголовный Кодекс, несомненно, может способствовать тому, чтобы закон, который мы обсуждаем, стал бы реальным, эффективным средством борьбы с экстремизмом.
Дина Каминская: Но только в том случае, если эта новая статья Уголовного Кодекса будет применяться на практике. Пока действительность свидетельствует об обратном. Например, уже после того, как Хабаровский краевой суд запретил деятельность региональной организации Русское национальное единство, ее члены продолжают ходить в черной форме с красными нарукавными повязками с изображением стилизованной свастики, не таясь, раздают на улицах листовки и брошюры, пропагандирующие откровенно экстремистские идеи Русского национального единства. По-прежнему регулярно собираются митинги на одной из площадей города. И прокуратура никак на все это не реагирует.
Константин Симис: Еще большую тревогу за перспективы применения закона о противодействии экстремистской деятельности вызывает история регистрации в министерстве юстиции Национальной державной партии. И хотя речь идет вроде бы о частном случае, история эта столь наглядно свидетельствует о нежелании, о неготовности органов власти вести борьбу с экстремизмом, что заслуживает подробного изложения. Ведь речь идет о том, станет ли новый закон орудием борьбы с экстремизмом или останется, как все предыдущие законы, мертвой буквой.
Дина Каминская: Министерство юстиции зарегистрировало Национальную державную партию в сентябре нынешнего года, то есть уже после того, как закон о противостоянии экстремистской деятельности вошел в силу. Напомню, к ней закон относит действия, направленные на планирование, подготовку и организацию насильственного изменения основ конституционного строя, а также возбуждение расовой, национальной и религиозной вражды. В том числе, запрещается пропаганда исключительности одних наций, пропаганда превосходства одних наций над другими.
Константин Симис: Так вот, министерство юстиции зарегистрировало партию, в программных документах и в публичных высказываниях руководителей которой провозглашается в качестве первоочередной задачи принятие законов, в соответствии с которыми вводится национально-пропорциональное представительство во всех ветвях власти. А к высшим государственным должностям не допускаются не только лица нерусской национальности, но даже и чисто русские, но породнившиеся с лицами нерусской национальности. Аналогичные запреты были введены и в нацистской Германии. Но распространялись они только на евреев. Законы же, которые намерены принять руководители Национальной державной партии, должны распространяться на все нации. И если русский женат, скажем, на татарке, то он уже будет лишен права занимать сколько-нибудь значительные должности в государственном аппарате.
Дина Каминская: Несколько менее прямолинейно, но все же достаточно четко, в программных документах и в выступлениях руководителей Национальной державной партии провозглашена цель захвата власти насильственным путем и изменение основ конституционного строя. Выступая на учредительном съезде, один из сопредседателей партии Борис Миронов сказал: наша задача - захват власти. Но, добавил он, у нас общих враг - жидовское общество, у нас общая цель - смена власти. А в программной статье, опубликованной в партийной газете, есть весьма многозначительная фраза: "Только путем выборов враг власть не отдаст". Но ведь известно, что единственный легальный путь к власти - это победа на выборах в Государственную Думу или на выборах президента.
Константин Симис: Итак, министерство юстиции зарегистрировало партию, экстремистский характер которой не вызывает сомнений. И объяснить это, как делалось прежде, отсутствием правового основания, невозможно - действует закон о противостоянии экстремистской деятельности. Характеристика этого закона как дубинки в руках властей, при помощи которой они могут расправиться с любой оппозиций, стала расхожим клише. Конечно, нельзя исключать и такую возможность. Однако факты в настоящее время свидетельствуют об ином. За прошедшие после принятия закона месяцы в борьбе с экстремизмом ничего не изменилось. Это констатировал ни кто-нибудь, а сам президент Путин в беседе с генеральным прокурором. А история регистрации Национальной державной партии свидетельствует о том, что более вероятной является иная перспектива - закон о противодействии экстремистской деятельности не будет востребован властями для борьбы с подлинным экстремизмом, как не были востребованы для этой цели действовавшие ранее законы.
Такая перспектива кажется тем более вероятной, что руководители ведомств, в обязанность которых входит борьба с экстремизмом - генеральный прокурор Владимир Устинов и министр юстиции Юрий Чайка, - выступая в Государственной Думе, заявили, что справиться с экстремизмом им мешает недостаток полномочий. И это было заявлено в конце октября - через несколько месяцев после того, как вступил в силу Закон о противодействии экстремистской деятельности.