"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека.
В этом выпуске:
- Анна Политковская. Дело влюбленного чеченца.
- Лиля Пальвелева. Книга, которую ждали.
- Обзор Владимира Ведрашко - "Западная печать о правах человека и свободе слова".
- Рассказывает Григорий Пасько.
- Марина Катыс. История длиною в тридцать лет.
Марина Катыс:
Вся эта история выглядит просто фантастично. Но передо мной лежит толстая папка документов, подтверждающая, что все это - правда. Эксперименты на детях действительно имели место.
Илья Дадашидзе:
Его попытались поставить на ноги, но он упал - во время истязаний ему отбили пятки. Тогда его опустили на колени, поддерживая с двух сторон, и предложили признаться перед видеокамерой, что он - чеченский боевик и приехал в Москву для совершения терактов. Он отказался, и его снова били.
О деле влюбленного чеченца рассказывает Анна Политковская.
Анна Политковская:
Заинды - чеченец, он житель Грозного. 7 марта ему будет тридцать лет. В конце восьмидесятых Заинды служил в армии в Подмосковье. Познакомился с девушкой Наташей Доценко, и оказалось, это их первая любовь. Однако, демобилизовавшись, Заинды все-таки уехал домой. Созванивались. Наташа просила приехать, жить вместе, в 1993 году так и произошло. Они сняли квартиру и были счастливы несколько месяцев. А потом вмешалась судьба.
У него в Чечне тяжело заболел отец, и надо было ехать. Дальше отец умер, и надо было быть с матерью, а тут началась первая чеченская война, и надо было выживать.
Между двумя чеченскими войнами Заинды женился на грозненке, на красивой и умной чеченке. У них родился сын, и снова началась война.
В конце лета прошлого года Наташа позвонила его брату, который давно живет в Москве, и сказала, что в феврале 1994 года родила сына, и это - сын Заинды.
Заинды отправился в Москву. Не положено у чеченцев, чтобы у тебя где-то рос сын, а ты его даже не видел. Приехал - сразу за телефон, и номер, оказалось, помнит наизусть. Наташа сказала: "Не все так просто. У меня - муж, я сама позвоню, когда тебе приехать". Действительно, позвонила, но - ночью.
Было 29 октября. Наткнулась на его брата, плакала, просила: "Пусть приедет, пожалуйста, сейчас же, я так хочу его видеть!". Но брат отрезал: "Нет", - и даже не позвал его к телефону. В конце концов, сговорились, что Заинды приедет в Химки, подмосковный город, где живет Наташа, только следующим утром, к девяти.
Рассказывает Заинды Магомадов.
Заинды Магомадов:
Тридцатого утром я заехал к ней, позонил в дверь, зашел. Только зашел, пять минут поговорил - из соседней комнаты ворвались сотрудники милиции, хотя они сперва представились местной мафией, потом только, спустя несколько часов, они представились, что сотрудники РУБОПа, четвертого отдела. И пытали, били, хотели, чтобы я признался, что я - террорист, приехал сюда вербовать людей, воровать людей, террористические акты выполнять. Я лежал со связанными руками на полу.
Анна Политковская:
Заинды не спрашивал, за что его бьют. Он понял: за нее, чтобы больше никогда к ней не приезжал. Но потом все изменилось. В перерыве между побоями в комнату впустили человека с видеокамерой. Заинды попытались поставить на ноги, но он упал - пятки уже были отбиты. Тогда его проставили перед камерой на колени, придерживая с двух сторон. Ему сказали: "Ты можешь решить свою проблему за две минуты. Ты можешь признаться в камеру, что ты - боевик, приехал сюда из Грозного совершать теракты, а ее завербовать в снайперши, и украсть ребенка, чтобы воспитать его воином Аллаха".
Заинды ответил категорическим отказом, и его опять били долго. Дотемна. До самого вечера, без перерыва на обед.
Люди, которые вытрясали из него душу на полу ее квартиры, переговаривались между собой так: "Устали. Со вчерашнего вечера ждем. Всю ночь тут просидели". Вот тебе и ночные слезы, вот и любовь, вот и "прямо сейчас".
Говорит Заинды.
Заинды Магомадов:
Ночью били, били, били, то же самое пытали, чтобы я признался, журналиста там какого-то ставили. Я не признался, и потом они меня отвезли в следственный изолятор. Там меня не приняли, посмотрев на мое состояние. Потом повезли в травмпункт, там взяли справки. Они даже меня не обследовали. Ничего. Просто зашли, взяли справки, и вернули меня, забросили в следственный изолятор.
Там они мне наркотики вливали какие-то, это самое. Я не знаю... челюсть ломали. Ребра переломали, пятки все полностью отбили. Я недели две ходить вообще не мог, на ногах стоять не мог.
Анна Политковская:
Весь тот день, пока его били и пинали, Наталья была в квартире. Она видела, как ему выворачивали руки, как поливали водой, как его рвало, как он терял сознание. Но он так и не услышал, чтобы она плакала. Все это время человек с камерой был где-то в квартире. Процедуру "признания" пытались повторить несколько раз. Заинды лупили, тот включал камеру, Заинды молчал - и человек опять уходил за дверь.
А два следующих дня сразу по трем каналам, ОРТ, ТВ-6 и НТВ, демонстрировали кадры: он молча на коленях, а Наташа рассказывает, что он - боевик и приехал украсть их сына. Плюс - комментарий за кадром: вы, мол, видите чеченского террориста, схваченного РУБОПом в ночь с 29 на 30 октября на одной из квартир в подмосковных Химках.
Но пока еще было 30 октября. За окнами Наташиной квартиры совсем стемнело, РУБОПовцы привели понятых, которых ничуть не удивил истерзанный вид задержанного человека. Из карманов Заинды РУБОПовцы вытащили гранату, взрыватель к ней, надорванный пакетик с героином, газовый пистолет. Восемьсот фальшивых долларов. Так они объяснили Заинды: "Эти доллары - фальшивые". Составили протокол. Заинды куда-то повезли и там опять били еще часа два свежими силами хозяев помещения.
Новенькие палачи, видимо, воевали в Чечне, они лупили и приговаривали: "Это тебе за Минутку, за наших братьев, которые там полегли, за Заводской район, за Старопромысловский".
Наконец, его тело оттранспортировали в изолятор временного содержания города Химки. Выбитая челюсть болталась на мышцах. Он не мог вздохнуть - резко болело в груди, спине, боках. Дежурные в изоляторе отказались принять его в таком виде.
Заинды повезли в химкинский травмпункт. Милиционеры бросили его в коридоре, а сами пошли в кабинет, из которого врач так ни разу и не вышел посмотреть на того, кто нуждался в его помощи. Вскоре милиционеры вернулись со справкой. И в изолятор его взяли.
Илья Дадашидзе:
О деле влюбленного чеченца Заинды Магомадова рассказывает Анна Политковская.
Анна Политковская:
Ночью Заинды привели к следователю, старшему лейтенанту юстиции Михаилу Дубовому, сотруднику следственной части Главного следственного управления при Главном управлении внутренних дел Московской области. И следователь тоже ничуть не удивился, что задержанный в таком изуродованном виде. Допросы у Дубового длились только три дня.
Потом к Заинды интерес пропал. Оказалось, Наталья забрала свое заявление, и это означало: больше нельзя было делать из Заинды ваххабита-террориста, приехавшего похитить ребенка, чтобы воспитать его воином Аллаха.
Заинды отправили в тюрьму, предъявив обвинение по двум статьям Уголовного кодекса - 222 и 228 за подброшенные наркотики и гранату. 222 - незаконное хранение огнестрельного оружия, 228 - незаконное хранение наркотических средств. С самого первого допроса следователь Дубовой не скрывал: он знает, что Магомадову все это подбросили, но ничего теперь поделать нельзя. Потому, - объяснил следователь, - что тогда надо привлекать "своих".
Говорит адвокат Заинды Магомадова Ломали Хациев.
Ломали Хациев:
222 и 228 статья, как у нас говорят юристы, стали чисто "чеченскими статьями". 222 статья - это незаконное приобретение, хранение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, боеприпасов, и так далее. Любого чеченца, которого на улице ловят, моментально, тут же, сходу, только если обнаружат, что он - чеченец, у него "обнаруживается" огнестрельное оружие, обязательно наркотические вещества, и обязательно у него "должны быть" фальшивые доллары, и так далее.
Если взять данный конкретный случай - абсолютно никакого труда не составляет доказать, что это фальсификация, что нет там никаких 228, 222 статей, которые в данном случае инкриминируются моему подзащитному. Он не совершал этих деяний. Это отступает от всех требований Уголовно-процессуального кодекса.
Не снимаются ни отпечатки пальцев, не проводится экспертиза, не знакомится обвиняемый, или подозреваемый, с постановлением о проведении экспертизы, вопреки требованиям Уголовно-процессуального кодекса. Все это обходится. Не нужны тут свидетели. Не нужна доказательная база. Все - человека приводят, сажают. То есть, это идет сверху донизу "мочить", - извините за выражение, как было заявлено на весь мир, - мочить, и все. Вот что происходит.
Но ни презумпция невиновности, основной принцип нашего правосудия, ни доказательная база, там все это в отношении лиц чеченской национальности не применяется. Поэтому, к сожалению, это, так сказать, на усмотрение суда получается.
Анна Политковская:
За три месяца Заинды побывал в двух тюрьмах. Обе находились в подмосковном городе Можайске, учреждение номер 49/10 и 49/4. Здесь Заинды узнал жизнь, о которой не имел ни малейшего представления - даже живя в Грозном, где все привыкли ко всему. Он видел, например, радостных после встреч со следователем наркоманов, они возвращались от них в камеру с готовыми к употреблению шприцами, это были подарки от следователей. Наркоманы весело сообщали сокамерникам, что за дозу только что взяли на себя какой-то там грабеж.
Так было каждый день. Очередной наркоман признавался в совершении несовершенного преступления и после допроса всаживал себе иглу на глазах у всех.
В учреждение номер 49/4 Заинды перевели в 18 декабря. На его тюремном личном деле появились три полосы плюс специальный вкладыш, что значит "склонен к побегу". Тюремное начальство искренне считало Заинды боевиком, поэтому думали, что кто-то из чеченцев обязательно приедет, отобьет его из заключения. По крайней мере, так ему объяснил надзиратель. 18 января в камеру вдруг пришли и сказали, что надо ехать в морг, в поселок Ново-Подрезково, неподалеку, - снимать побои. Это было спустя почти три месяца после избиений в химкинской квартире. Ему объяснили: потому что адвокат пожаловался прокурору. Но почему же в морг? Оказывается, из этой тюрьмы на освидетельствование возят именно в морг, таков порядок. 19 января Заинды неожиданно объявили решение Можайского городского суда: его отпускают под залог, который заплатил брат, до суда - по 222 и 228 статьям. Первое, о чем он подумал: сейчас еще что-нибудь подбросят в карманы, для верности, прямо у тюремных ворот. Таких историй он в тюрьме насмотрелся.
Но ему выдали справку об освобождении, в которой значилось: он может следовать к месту жительства в город Грозный, Чечня. Заинды удивился. 20 января он поехал к следователю, пообщаться впервые с начала ноября. И тот был искренно поражен: "Тебя отпустили, и ты еще не сбежал?" "Нет, - объяснил Заинды, - никуда не хочу бежать и даже ехать. Хочу одного - суда".
Говорит адвокат Ломали Хациев.
Ломали Хациев:
В России, к сожалению, идет тотальное преследование лиц чеченской национальности, без всякого на то повода. Только за то, что они по национальности - чеченцы. Такое преследование по национальному признаку, виновен - не виновен, без всякого разбирательства, находится за рамками всех конституционных гарантий, это находится за рамками уголовного процесса, это находится вообще за пределами правосудия.
Я понимаю: бороться с терроризмом нужно, необходимо, бороться с преступностью нужно, но - в рамках закона. Ну, какое отношение, скажем, имеет свободный, законопослушный человек, который не может приехать в Москву? Он же - гражданин Российской Федерации, равноправный гражданин.
Анна Политковская:
Заинды уверен сегодня: в уголовный кодекс пора вводить новую статью: "Пять лет - за то, что ты по национальности чеченец". Он считает, это - все, что с ним произошло в Москве.
Что же касается Наташи, то она просто действовала в духе времени. Нет сегодня более эффективного средства, чем "настучать", куда следует, на чеченца. Вас всегда поймут, где следует.
Илья Дадашидзе:
Репортаж о деле Заинды Магомадова Анна Политковская, наш постоянный автор и корреспондент "Новой газеты", записала в студии московской редакции Радио Свобода 17 февраля. Она очень торопилась и то и дело поглядывала на часы: на следующее утро ей предстояло лететь в Чечню. Мы договорились, что оттуда она привезет очередной репортаж для программы "Человек имеет право".
И вот неожиданное извести о том, что 20 февраля Политковская была задержана в Чечне представителями федеральных войск на одном из блокпостов.
Слово военному корреспонденту "Новой газеты" Вячеславу Измайлову.
Вячеслав Измайлов:
Вчера, нам трудно сказать, в какое время, но я думаю, что где-то, наверное, после обеда, в районе населенного пункта Мехеты, это селение горное в Веденском районе Чечни, на блокпосту федеральных войск, была задержана обозреватель "Новой газеты" Анна Политковская.
Анна Политковская многократно ездила и ездит в Чечню, она большую работу провела по вывозу из Чечни интерната для престарелых и душевнобольных и фактически спасла этих людей. Она проводит огромную гуманитарную работу по оказанию помощи и детям Чечни, и доставляет постоянно туда от наших читателей продукты. В общем, ту работу, которую проводит Анна Политковская, не проводит ни один журналист. На сегодняшний день - и официальные власти, наверное, такой работы не поводят.
К ней постоянно обращаются люди с просьбами о помощи. И на этот раз Анна Политковская поехала в селение Мехеты, потому что были письма жителей этого села, более 90 подписей, с просьбой оказать содействие, чтобы из-за невыносимых условий этих людей можно было переселить.
Она вышла на руководителя правительства Чечни Станислава Ильясова, и вот вчера она сбросила на пейджер главному редактору "Новой газеты" Дмитрию Муратову, что вместе со Станиславом Ильясовым она выезжает в селение Мехеты.
И вдруг сегодня утром я получаю информацию из "Мемориала" о том, что Анна Политковская задержана в селении Мехеты вчера. Я сразу стал выяснять источник этой информации, а источником было назрановское отделение "Мемориала", позвонил туда, узнал у них, откуда. Мне сообщили, что был звонок из селения Шали, и звонила женщина, она не представилась, но сказала, что звонит по просьбе Зайнаб Кошаевой (это чеченская правозащитница) - о том, что "срочно передайте в "Новую газету", что в районе села Мехеты федеральными войсками задержана Анна Политковская.
Я просто знаю, что Аня - это мужественный человек и смелый, она никогда помощи не попросит, если такой необходимости нет. Ну, и сразу же, немедленно я связываюсь с аппаратом Сергея Ястржембского, я вышел на руководителя аппарата, объяснил ему ситуацию, которая сложилась, что Аня задержана. И руководитель аппарата пообещал мне, что выйдет на руководство МВД, и вопрос будет решен.
Мы, безусловно, все беспокоимся о ее судьбе, потому что я знаю, что люди там - и российские военные - находятся в напряжении, и всякое может произойти, потому что это горячая точка, это фактически война, и это большое напряжение.
Обзор "Западная печать о правах человека и свободе слова" подготовил и читает Владимир Ведрашко:
Южноафриканская газета "Индепендент он лайн" следит за судьбой иностранных журналистов в Зимбабве, где в последнее время осуществляется правительственный нажим на прессу и политических оппонентов. Так, недавно произошло вторжение секретных агентов в жилище корреспондента британской вещательной корпорации "Би-би-си". В то же время, всем иностранным журналистам было предложено покинуть страну в течение 24 часов. Однако решением суда срок продлен на несколько дней.
Ожидается, что за эти дни будут введены новые правила аккредитации журналистов в Зимбабве, в результате чего всем иностранным репортерам придется выехать из страны. Об этом пишет южноафриканская газета "Индепендент он лайн".
Британская "Гардиан" посвятила большую публикацию проблемам контрабанды людьми. Одно из основных прав человека - право на свободу передвижения - становится объектом стремительно растущего преступного бизнеса.
Один из наиболее оживленных путей проникновения на Запад мигрантов из восточных стран проходит через Боснию. Только за десять месяцев 2000 года по нему переправлено 50 тысяч человек. Контрабандисты чаще всего вовлечены в несколько видов преступной деятельности: наркотики, проституцию и работорговлю.
Газета отмечает, что все европейские страны сталкиваются с проблемой нелегальной миграции, однако в самом неприятном положении оказываются Италия и Великобритания. Именно эти две страны служат конечным пунктом назначения для большинства мигрантов.
Газета "Гардиан" приводит краткую хронику событий последнего времени. Цитирую: "Каждый день мы узнаем об ужасах, которым подвергаются нелегальные эмигранты, попадающие в руки контрабандистов. В перечне трагедий - гибель в прошлом году десятков китайцев, задохнувшихся в грузовике, обнаруженном в Дуврском порту. Сотни людей тонут ежегодно в Средиземном море, направляясь к берегам Испании, Италии и Греции. Есть также свидетельства, что в Адриатическом море перевозчики живого товара выбрасывают за борт своих пассажиров, а это часто женщины и дети, всякий раз, когда на горизонте показываются катера береговой охраны".
Это было краткое изложение статьи в британской "Гардиан".
Нелегальному импорту человеческих тканей и органов для применения в медицине посвятила свою статью южнокорейская газета "Корея геральд". Со ссылкой на источник в правительственных кругах газета сообщает, что поставки человеческих органов и тканей из США в Южную Корею достигли в последнее время угрожающих масштабов. Международное законодательство тщательно регулирует такие сделки и ограничивает их, как правило, сферой экспериментальной и исследовательской медицины. Однако, практические потребности корейских клиник в трансплантах возросли до такой степени, что ряд местных компаний наладил нелегальные поставки в обход корейского таможенного законодательства.
Министерство здравоохранения Южной Кореи признало, что закрывало глаза на нелегальные операции, и отныне собирается ввести строгие меры для соблюдения всех прав пациентов.
Об этом написала "Корея геральд".
Нью-йоркское издательство "Фарар строс ижиру" выпустило на английском языке, в переводе с польского, книгу одного из живущих патриархов современной поэзии Чеслава Милоша. Рецензенты отмечают, что это книга о людских страданиях и радостях, о чуде человеческой жизни. В сборнике собраны короткие зарисовки, эссе, воспоминания.
По замыслу автора, книга беспристрастно рассказывает правду о двадцатом веке и о многих достойных людях, чьи имена не вошли в энциклопедии.
В книге 320 страниц. Она называется "Букварь Милоша".
Илья Дадашидзе:
Обзор "Западная печать о правах человека и свободе слова" подготовил и прочитал Владимир Ведрашко.
Радио Свобода уже обращалась в одном из своих репортажей к деятельности Виктора Столбуна. Сегодня его коммуна-секта и методы лечения страждущих вновь привлекают внимание правоохранительных органов и специалистов Минздрава. Рассказывает Марина Катыс.
Марина Катыс:
Сначала - немного об истории вопроса. В 1972 году Виктор Столбун, которому в то время было двадцать девять лет, и которого уже исключили из Второго медицинского института за неуспеваемость, сумел-таки устроиться медицинским психологом в психиатрическую больницу.
В 1974 году Виктор Столбун, используя покровительство тогдашнего заместителя главного психиатра Москвы и заведующего отделения психосоматики Первой градской больницы господина Строгина, перешел на работу в Первую градскую больницу. Тогда же появилась первая столбунская коммуна.
В 1976 году Виктор Столбун уже открыто утверждал, что он лечит не только шизофрению, но и алкоголизм, онкологию и кожные заболевания. Пациентами Столбуна становились все более влиятельные люди, вплоть до членов Политбюро, а также, и это главное, их дети.
Начиная с 1978 года, у Столбуна начали лечиться от алкоголизма известные кинематографисты. Вот как характеризовал в 1997 году Столбуна главный нарколог Москвы Эдуард Дроздов: "Это человек, который решил сделать весь мир зависимым от него. Поэтому он выбирал и выбирает в качестве своих пациентов детей влиятельных родителей, и эти родители становятся покровителями Столбуна, потому что зависят от него",
Это же подтверждает и член Комитета по спасению молодежи от деструктивных культов Светлана Романюк.
Светлана Романюк:
С помощью тестирования Столбун и компания отбирают внушаемых людей, за счет которых и пополняется дальше секта-коммуна. Если это люди богатые, они осуществляют большие материальные вливания. Если это люди известные, - а они всегда охотились именно и за богатыми, и за известными людьми, - он будет делать рекламу им. Если это человек, обличенный властью, то эти люди будут оказывать им всемерную поддержку на данной территории.
Марина Катыс:
Метод, которым Виктор Столбун пытался и пытается лечить всех подряд - так называемое слоение. О сути этого метода говорить не очень хочется, но, видимо, минимальные объяснения все же необходимы. В восьмидесятых годах в процессе лечения алкоголизма Столбун заливал пациентам в анальное отверстие хлорэтил, применяемый в медицине для местной анестезии. При работе с детьми он использовал для охлаждения промежности воздух, пропущенный через жидкий азот, а также применял электростимуляцию половых органов детей.
Продолжает Светлана Романюк.
Светлана Романюк:
Если проследить деятельность всей этой группы (а она длится уже более двадцати пяти лет), то они занимались одним и тем же методом, и никакими другими методами ни в области медицины, ни в области психологии Столбун просто не владеет.
Марина Катыс:
По оценке медиков, метод Столбуна формировал у пациентов двойную зависимость. С одной стороны, непрерывными унижениями и психологическим давлением (а довольно часто и - избиениями) у пациентов формировалась психологическая зависимость от самого Столбуна. С другой стороны, всасываемый через слизистую заднего прохода хлорэтил приводил к состоянию специфического опьянения и формировал уже - физиологическую зависимость.
В 1994 году, когда коммуна Столбуна уже довольно прочно обосновалась в подмосковном Ступино, разразился крупный скандал. По запросу депутатов Государственной Думы Российской Федерации, в коммуну приехала комиссия медиков и детских психологов. Результаты обследования детей были заслушаны на Комиссии по правам человека при президенте Российской Федерации. В результате коммуна Столбуна в Ступино прекратила свое существование.
Некоторое время о нем ничего не было слышно, а затем он вновь появился.
Светлана Романюк:
После того, как Столбун с помощью общественности был выдворен из Московской области, они благополучно перебрались в Торжокский район Тверской области, и на территории санатория "Митино" была зарегистрирована организация медико-реабилитационный центр "Коррекция" и школа-пансионат "Пелеон". На педагогическую деятельность Столбун не получил лицензию, и, несмотря на ответы прокуратуры Тверской области о том, что педагогическая деятельность не ведется, на самом деле она велась. Точно так же, как и велась медицинская деятельность.
Наш комитет направлял письма в правоохранительные ораны Твери, Торжка, в органы образования, здравоохранения. Мы получали стандартные типовые ответы. Пока, наконец, в 1997 году к нам не обратился главный психотерапевт Твери Тугов Владимир Серафимович, рассказав о том, что началась реклама деятельности Столбуна - и педагогической, и медицинской. И он попросил у нас все имеющиеся документы, записи телевизионных передач, и все эти документы были переданы ему.
Выступили специалисты, врачи города Твери, выступила Тверская епархия, ряд газет. Людям рассказали о том, что делает Столбун с людьми, это на самом деле очень серьезно. Ведь метод этот ведет к зависимости. По оценкам экспертов, электростимуляция этих зон вызывает биохимические изменения в тех же структурах головного мозга, которые участвуют в формировании наркотической зависимости.
Марина Катыс:
В результате, Виктор Столбун был вынужден покинуть тверскую землю. Но за это время члены его коммуны, да и он сам, успели не совсем легальным способом окончить несколько высших учебных заведений.
Светлана Романюк:
Им удалось получить дипломы Тверского государственного университета, факультета психологии, квалификация присвоена там практически - "психолог". В документах записано так, что человек был принят в 1994-м и закончил в 1995-м. Либо был принят в 1995-м, закончил в 1996-м, что создает у смотрящего документ впечатление, что они прошли два года обучения. На самом деле, на основании документов, полученных из архива Тверского государственного университета, ведомости зачетной, от момента поступления до окончания прошло четыре - четыре с половиной месяца.
Непонятно, что это такое. Это не диплом о втором высшем образовании, которое требует три года обучения. Это не диплом о дополнительном образовании, потому что он имеет совершенно другой вид.
Таким образом, за четыре месяца, люди, специалисты русского языка, географы, авиационные инженеры - стали "психологами" (в кавычках, разумеется). После получения этих дипломов они принимаются на сертификационные циклы в Санкт-Петербургский и Московской медицинских академий последипломного образования, и обучение их длится там один-два месяца. И они получают дипломы и сертификаты специалистов по медицинской психологии, психотерапии, диагностики и лечения психиатрических заболеваний у детей и взрослых. Люди прошли обучение всего четыре месяца ТГУ и один-два месяца, то есть пять-шесть месяцев - и люди стали якобы врачами и получили доступ к лечению военнослужащих российской армии, пострадавших в военных действиях.
Марина Катыс:
Сейчас все эти дипломы уже признаны прокуратурами Москвы, Санкт-Петербурга и Тверской области недействительными. Но еще до этого Виктор Столбун с единомышленниками успел устроиться на работу.
Слово Светлане Романюк.
Светлана Романюк:
Став лабораторией медико-психологической коррекции Пятого военно-клинического госпиталя ВВС в городе Красногорске Московской области, они хотели расширить сферу своей деятельности. Министерство обороны совершенно незаконно вступает в контакт с медицинским учреждением гражданским.
Главный врач психиатрической больницы номер 3 областного подчинения Кротов Аркадий Емельянович, уже бывший, на сегодняшний день, пишет письмо замначальника главного военно-медицинского управления Быкову о том, что предлагает начать эксперимент на базе его больницы. Для этого Целко Александр Валерианович, директор региональной общественной организации инвалидов военной службы "Забота" подбирает детей из психоневрологических интернатов Московской области, детей - олигофренов по рождению, и свозит их на эксперимент в психиатрическую больницу номер 3 Московской области, что является грубым нарушением закона о здравоохранении Российской Федерации и закона об оказании психиатрической помощи по ряду статей.
Марина Катыс:
Признаю, вся эта история выглядит просто фантастично. Но передо мной лежит толстая папка документов, подтверждающих, что все это правда. Эксперименты на детях действительно имели место.
Светлана Романюк:
Эксперименты происходили ночью. Брались также люди из других отделений. Состояние их после этого ухудшалось.
Коллектив врачей и медсестер, видя такое беззаконие, обратился к губернатору Московской области Громову, который направил эту жалобу в Комитет по здравоохранению Московской области, которая пригласила прокурора, и они поехали на проверку.
Детей этих спрятали, сказали, что они пошли в поход. Прокурор сделал представление министру здравоохранения Московской области, министру образования Московской области, главе администрации Егорьевского района о недопустимости подобной деятельности. Министр здравоохранения Московской области написал письмо замминистра обороны Исакову о том, чтобы немедленно прекратить эксперимент.
После этого главврач был уволен, соответственно, но эта компания находилась в больнице еще и после издания этого приказа, в ноябре, по крайней мере, они еще там были, в ноябре 2000 года.
Марина Катыс:
Проверкой было установлено участие в эксперименте, по крайней мере, десяти больных в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, причем, ни один из пациентов не давал подписки о согласии на участие в эксперименте. Проверка также установила факт применения в ходе эксперимента запрещенных Минздравом методов и средств. Но никакой ответственности Виктор Столбун за это не понес.
Илья Дадашидзе:
Об истории Виктора Столбуна рассказывала Марина Катыс.
"За жизнь и свободу". Так называется сборник, изданный Союзом комитетов солдатских матерей России и адресованный всем общественным организациям, отстаивающим права российских призывников и солдат. Рассказывает Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева:
В феврале минувшего года Союз комитетов солдатских матерей России провел международный конгресс, посвященный положению солдат во время прохождения службы в армии. Тогда же, говорит ответственный секретарь Союза комитетов солдатский матерей Валентина Мельникова, возникла идея издать сборник "За жизнь и свободу".
Валентина Мельникова:
Участники конгресса решили, что невозможно, чтобы слова и рассказы и предложения, которые были на втором конгрессе, рассеялись в воздухе. Они очень просили, чтобы эта книга была издана. И она у нас получилась.
Лиля Пальвелева:
Практическая ценность книги в том, что помимо текстов выступлений участников конгресса, в ней помещены пространные ответы официальных лиц на эти выступления - из главной военной прокуратуры, из аппарата уполномоченного по правам человека, из Верховного Суда, Совета Безопасности и так далее. На эти документы теперь могут ссылаться сотрудники разбросанных по всей стране комитетов солдатских матерей, и переговоры с военными начальниками, ущемляющими права призывников или солдат срочной службы, станут более конструктивными.
Говорит член Союза комитетов солдатских матерей России Ирина Доброхотова.
Ирина Доброхотова:
Мы только что вот были в Перми, и книжку эту там очень ждут. Региональные комитеты... это, вы знаете, с военкоматами работают. Потому что никаких вот нормативных документов у них нет, и нарушения идут очень много. Особенно в районах. В самом городе Перми можно отследить, чтобы не было нарушений закона, но у них уже порядка десяти комитетов уже районных около Перми, и для них это очень важно.
Эта книга... у нас, у очень многих женщин в региональных комитетах, оказывается, просто даже закона о воинской обязанности нет в мелких районах. Они все это на ощупь ищут.
Лиля Пальвелева:
Теперь под рукой будет книга "За жизнь и свободу", однако целый ряд болезненных проблем в ней только лишь обозначен. К примеру, рассказывается об очень скромных пенсиях инвалидов - ветеранов второй чеченской войны.
Слово - члену Координационного совета комитета солдатских матерей Юлии Горячевой.
Юлия Горячева:
Инвалиды первой чеченской войны приравнены к инвалидам Великой отечественной войны, но это не сделано в отношении инвалидов второй чеченской войны, которых очень много по регионам. Наши мальчишки, не имеющие трудового стажа, и пенсия им устанавливается в размерах минимальной пенсии по старости для инвалида первой группы. Это - три минимальных пенсии по старости. Поэтому это вполне определенная сумма, но она очень маленькая. Это 168 рублей. Инвалиду первой группы, мальчику 20 лет без рук, без ног будут выплачивать 168, умножить на три. Все. Это вся его пенсия.
Лиля Пальвелева:
Юлия Горячева и другие авторы сборника "За жизнь и свободу" надеются, что эта книга будет настольной не только в комитетах солдатских матерей, но также у законодателей, военкомов и прочих чиновников, от которых зависит положение дел в Российской армии. Тираж 2000 экземпляров это позволяет.
Илья Дадашидзе:
О книге "За жизнь и свободу" рассказывала Лиля Пальвелева.
Жители Приморья все реже обращаются в правоохранительные органы и администрацию края в защиту своих прав.
Из Владивостока наш корреспондент Григорий Пасько.
Григорий Пасько:
Сергей Прахт работает мастером по ремонту теле- радиоаппаратуры. Он живет в "хрущевке", в коммунальной квартире с женой и тремя малолетники детьми. С недавнего времени в соседней комнате поселился сотрудник охранного предприятия, к которому зачастили друзья и знакомые. Начались пьянки, сопровождавшиеся драками. Однажды сосед с собутыльниками избил Сергея, а вскоре и жена его была избита и изранена осколками битого стекла.
Обращения в милицию ничего не дали. Сотрудники органов правопорядка сказали, что "бытовухой" они не занимаются, поскольку есть куда более серьезные дела - наркотики, убийства, разбойные нападения.
Сергей позвонил мне и попросил помощи. "Вы - журналист, вы должны понять". Я понимаю. Я понимаю, что жители Владивостока давно уже не доверяют милиции и прокуратуре, о деятельности которых в федеральных законах записано, что они должны реагировать на заявления граждан и защищать их.
В 2000 году в адрес Приморского краевого управления внутренних дел поступило 1237 обращений. В Приморском крае проживает 2 200 000 человек. Ясно, что обращений крайне мало, и становится их меньше. К примеру, в позапрошлом году их было 1400. По мнению председателя комиссии по защите прав человека при губернаторе Приморского края, председателя краевой коллегии адвокатов Ивана Ремкунаса, люди так и не научились защищать свои права путем обращения в суды. Судам не верят. В обществе бытует стойкое мнение о зависимости судов Приморского края.
Уменьшилось количество обращений граждан Приморья и в администрацию края. Если в 1999 году их было около 7000, то в 2000 году - 5828, причем тысяча из них повторные. Наибольшее число жалоб поступило из Владивостока. В основном, это жалобы на невыплату заработной платы, снижение уровня социальной защищенности, недовольство свертыванием жилищного строительства. Количество таких заявлений увеличилось. Их пришло 669.
Жительница Пожарского района Приморья Галина Березная написала (цитирую) "Местная власть не занимается нашими проблемами. О нас вспоминают только накануне выборов. До этого времени мы не живем, а существуем" (конец цитаты).
По словам председателя комитета по защите прав потребителей администрации края Сергея Попова, к ним в комитет в прошлом году обратились свыше 7000 граждан. Более 6000 из этого количества это обращения вкладчиков, пострадавших от нелицензированных финансовых компаний. В секретариате УВД приморского края сообщили, что в этом году увеличилось число анонимных обращений в органы правопорядка. Можно сказать, что стихийный возврат российских граждан к анонимкам словно предопределил решение Федеральной службы безопасности России впредь рассматривать письма и обращения без подписей. Эпоха стукачества, похоже, возвращается в Россию, а открытые обращения граждан в официальные структуры происходят скорее по инерции, чем из убежденности в том, что эти структуры непременно помогут гражданам восстановить их нарушенные права.
Илья Дадашидзе:
Это был Григорий Пасько, Приморский край, Владивосток.
Завершая на этом нашу программу, напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода.
Пишите нам.
В этом выпуске:
- Анна Политковская. Дело влюбленного чеченца.
- Лиля Пальвелева. Книга, которую ждали.
- Обзор Владимира Ведрашко - "Западная печать о правах человека и свободе слова".
- Рассказывает Григорий Пасько.
- Марина Катыс. История длиною в тридцать лет.
Марина Катыс:
Вся эта история выглядит просто фантастично. Но передо мной лежит толстая папка документов, подтверждающая, что все это - правда. Эксперименты на детях действительно имели место.
Илья Дадашидзе:
Его попытались поставить на ноги, но он упал - во время истязаний ему отбили пятки. Тогда его опустили на колени, поддерживая с двух сторон, и предложили признаться перед видеокамерой, что он - чеченский боевик и приехал в Москву для совершения терактов. Он отказался, и его снова били.
О деле влюбленного чеченца рассказывает Анна Политковская.
Анна Политковская:
Заинды - чеченец, он житель Грозного. 7 марта ему будет тридцать лет. В конце восьмидесятых Заинды служил в армии в Подмосковье. Познакомился с девушкой Наташей Доценко, и оказалось, это их первая любовь. Однако, демобилизовавшись, Заинды все-таки уехал домой. Созванивались. Наташа просила приехать, жить вместе, в 1993 году так и произошло. Они сняли квартиру и были счастливы несколько месяцев. А потом вмешалась судьба.
У него в Чечне тяжело заболел отец, и надо было ехать. Дальше отец умер, и надо было быть с матерью, а тут началась первая чеченская война, и надо было выживать.
Между двумя чеченскими войнами Заинды женился на грозненке, на красивой и умной чеченке. У них родился сын, и снова началась война.
В конце лета прошлого года Наташа позвонила его брату, который давно живет в Москве, и сказала, что в феврале 1994 года родила сына, и это - сын Заинды.
Заинды отправился в Москву. Не положено у чеченцев, чтобы у тебя где-то рос сын, а ты его даже не видел. Приехал - сразу за телефон, и номер, оказалось, помнит наизусть. Наташа сказала: "Не все так просто. У меня - муж, я сама позвоню, когда тебе приехать". Действительно, позвонила, но - ночью.
Было 29 октября. Наткнулась на его брата, плакала, просила: "Пусть приедет, пожалуйста, сейчас же, я так хочу его видеть!". Но брат отрезал: "Нет", - и даже не позвал его к телефону. В конце концов, сговорились, что Заинды приедет в Химки, подмосковный город, где живет Наташа, только следующим утром, к девяти.
Рассказывает Заинды Магомадов.
Заинды Магомадов:
Тридцатого утром я заехал к ней, позонил в дверь, зашел. Только зашел, пять минут поговорил - из соседней комнаты ворвались сотрудники милиции, хотя они сперва представились местной мафией, потом только, спустя несколько часов, они представились, что сотрудники РУБОПа, четвертого отдела. И пытали, били, хотели, чтобы я признался, что я - террорист, приехал сюда вербовать людей, воровать людей, террористические акты выполнять. Я лежал со связанными руками на полу.
Анна Политковская:
Заинды не спрашивал, за что его бьют. Он понял: за нее, чтобы больше никогда к ней не приезжал. Но потом все изменилось. В перерыве между побоями в комнату впустили человека с видеокамерой. Заинды попытались поставить на ноги, но он упал - пятки уже были отбиты. Тогда его проставили перед камерой на колени, придерживая с двух сторон. Ему сказали: "Ты можешь решить свою проблему за две минуты. Ты можешь признаться в камеру, что ты - боевик, приехал сюда из Грозного совершать теракты, а ее завербовать в снайперши, и украсть ребенка, чтобы воспитать его воином Аллаха".
Заинды ответил категорическим отказом, и его опять били долго. Дотемна. До самого вечера, без перерыва на обед.
Люди, которые вытрясали из него душу на полу ее квартиры, переговаривались между собой так: "Устали. Со вчерашнего вечера ждем. Всю ночь тут просидели". Вот тебе и ночные слезы, вот и любовь, вот и "прямо сейчас".
Говорит Заинды.
Заинды Магомадов:
Ночью били, били, били, то же самое пытали, чтобы я признался, журналиста там какого-то ставили. Я не признался, и потом они меня отвезли в следственный изолятор. Там меня не приняли, посмотрев на мое состояние. Потом повезли в травмпункт, там взяли справки. Они даже меня не обследовали. Ничего. Просто зашли, взяли справки, и вернули меня, забросили в следственный изолятор.
Там они мне наркотики вливали какие-то, это самое. Я не знаю... челюсть ломали. Ребра переломали, пятки все полностью отбили. Я недели две ходить вообще не мог, на ногах стоять не мог.
Анна Политковская:
Весь тот день, пока его били и пинали, Наталья была в квартире. Она видела, как ему выворачивали руки, как поливали водой, как его рвало, как он терял сознание. Но он так и не услышал, чтобы она плакала. Все это время человек с камерой был где-то в квартире. Процедуру "признания" пытались повторить несколько раз. Заинды лупили, тот включал камеру, Заинды молчал - и человек опять уходил за дверь.
А два следующих дня сразу по трем каналам, ОРТ, ТВ-6 и НТВ, демонстрировали кадры: он молча на коленях, а Наташа рассказывает, что он - боевик и приехал украсть их сына. Плюс - комментарий за кадром: вы, мол, видите чеченского террориста, схваченного РУБОПом в ночь с 29 на 30 октября на одной из квартир в подмосковных Химках.
Но пока еще было 30 октября. За окнами Наташиной квартиры совсем стемнело, РУБОПовцы привели понятых, которых ничуть не удивил истерзанный вид задержанного человека. Из карманов Заинды РУБОПовцы вытащили гранату, взрыватель к ней, надорванный пакетик с героином, газовый пистолет. Восемьсот фальшивых долларов. Так они объяснили Заинды: "Эти доллары - фальшивые". Составили протокол. Заинды куда-то повезли и там опять били еще часа два свежими силами хозяев помещения.
Новенькие палачи, видимо, воевали в Чечне, они лупили и приговаривали: "Это тебе за Минутку, за наших братьев, которые там полегли, за Заводской район, за Старопромысловский".
Наконец, его тело оттранспортировали в изолятор временного содержания города Химки. Выбитая челюсть болталась на мышцах. Он не мог вздохнуть - резко болело в груди, спине, боках. Дежурные в изоляторе отказались принять его в таком виде.
Заинды повезли в химкинский травмпункт. Милиционеры бросили его в коридоре, а сами пошли в кабинет, из которого врач так ни разу и не вышел посмотреть на того, кто нуждался в его помощи. Вскоре милиционеры вернулись со справкой. И в изолятор его взяли.
Илья Дадашидзе:
О деле влюбленного чеченца Заинды Магомадова рассказывает Анна Политковская.
Анна Политковская:
Ночью Заинды привели к следователю, старшему лейтенанту юстиции Михаилу Дубовому, сотруднику следственной части Главного следственного управления при Главном управлении внутренних дел Московской области. И следователь тоже ничуть не удивился, что задержанный в таком изуродованном виде. Допросы у Дубового длились только три дня.
Потом к Заинды интерес пропал. Оказалось, Наталья забрала свое заявление, и это означало: больше нельзя было делать из Заинды ваххабита-террориста, приехавшего похитить ребенка, чтобы воспитать его воином Аллаха.
Заинды отправили в тюрьму, предъявив обвинение по двум статьям Уголовного кодекса - 222 и 228 за подброшенные наркотики и гранату. 222 - незаконное хранение огнестрельного оружия, 228 - незаконное хранение наркотических средств. С самого первого допроса следователь Дубовой не скрывал: он знает, что Магомадову все это подбросили, но ничего теперь поделать нельзя. Потому, - объяснил следователь, - что тогда надо привлекать "своих".
Говорит адвокат Заинды Магомадова Ломали Хациев.
Ломали Хациев:
222 и 228 статья, как у нас говорят юристы, стали чисто "чеченскими статьями". 222 статья - это незаконное приобретение, хранение огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, боеприпасов, и так далее. Любого чеченца, которого на улице ловят, моментально, тут же, сходу, только если обнаружат, что он - чеченец, у него "обнаруживается" огнестрельное оружие, обязательно наркотические вещества, и обязательно у него "должны быть" фальшивые доллары, и так далее.
Если взять данный конкретный случай - абсолютно никакого труда не составляет доказать, что это фальсификация, что нет там никаких 228, 222 статей, которые в данном случае инкриминируются моему подзащитному. Он не совершал этих деяний. Это отступает от всех требований Уголовно-процессуального кодекса.
Не снимаются ни отпечатки пальцев, не проводится экспертиза, не знакомится обвиняемый, или подозреваемый, с постановлением о проведении экспертизы, вопреки требованиям Уголовно-процессуального кодекса. Все это обходится. Не нужны тут свидетели. Не нужна доказательная база. Все - человека приводят, сажают. То есть, это идет сверху донизу "мочить", - извините за выражение, как было заявлено на весь мир, - мочить, и все. Вот что происходит.
Но ни презумпция невиновности, основной принцип нашего правосудия, ни доказательная база, там все это в отношении лиц чеченской национальности не применяется. Поэтому, к сожалению, это, так сказать, на усмотрение суда получается.
Анна Политковская:
За три месяца Заинды побывал в двух тюрьмах. Обе находились в подмосковном городе Можайске, учреждение номер 49/10 и 49/4. Здесь Заинды узнал жизнь, о которой не имел ни малейшего представления - даже живя в Грозном, где все привыкли ко всему. Он видел, например, радостных после встреч со следователем наркоманов, они возвращались от них в камеру с готовыми к употреблению шприцами, это были подарки от следователей. Наркоманы весело сообщали сокамерникам, что за дозу только что взяли на себя какой-то там грабеж.
Так было каждый день. Очередной наркоман признавался в совершении несовершенного преступления и после допроса всаживал себе иглу на глазах у всех.
В учреждение номер 49/4 Заинды перевели в 18 декабря. На его тюремном личном деле появились три полосы плюс специальный вкладыш, что значит "склонен к побегу". Тюремное начальство искренне считало Заинды боевиком, поэтому думали, что кто-то из чеченцев обязательно приедет, отобьет его из заключения. По крайней мере, так ему объяснил надзиратель. 18 января в камеру вдруг пришли и сказали, что надо ехать в морг, в поселок Ново-Подрезково, неподалеку, - снимать побои. Это было спустя почти три месяца после избиений в химкинской квартире. Ему объяснили: потому что адвокат пожаловался прокурору. Но почему же в морг? Оказывается, из этой тюрьмы на освидетельствование возят именно в морг, таков порядок. 19 января Заинды неожиданно объявили решение Можайского городского суда: его отпускают под залог, который заплатил брат, до суда - по 222 и 228 статьям. Первое, о чем он подумал: сейчас еще что-нибудь подбросят в карманы, для верности, прямо у тюремных ворот. Таких историй он в тюрьме насмотрелся.
Но ему выдали справку об освобождении, в которой значилось: он может следовать к месту жительства в город Грозный, Чечня. Заинды удивился. 20 января он поехал к следователю, пообщаться впервые с начала ноября. И тот был искренно поражен: "Тебя отпустили, и ты еще не сбежал?" "Нет, - объяснил Заинды, - никуда не хочу бежать и даже ехать. Хочу одного - суда".
Говорит адвокат Ломали Хациев.
Ломали Хациев:
В России, к сожалению, идет тотальное преследование лиц чеченской национальности, без всякого на то повода. Только за то, что они по национальности - чеченцы. Такое преследование по национальному признаку, виновен - не виновен, без всякого разбирательства, находится за рамками всех конституционных гарантий, это находится за рамками уголовного процесса, это находится вообще за пределами правосудия.
Я понимаю: бороться с терроризмом нужно, необходимо, бороться с преступностью нужно, но - в рамках закона. Ну, какое отношение, скажем, имеет свободный, законопослушный человек, который не может приехать в Москву? Он же - гражданин Российской Федерации, равноправный гражданин.
Анна Политковская:
Заинды уверен сегодня: в уголовный кодекс пора вводить новую статью: "Пять лет - за то, что ты по национальности чеченец". Он считает, это - все, что с ним произошло в Москве.
Что же касается Наташи, то она просто действовала в духе времени. Нет сегодня более эффективного средства, чем "настучать", куда следует, на чеченца. Вас всегда поймут, где следует.
Илья Дадашидзе:
Репортаж о деле Заинды Магомадова Анна Политковская, наш постоянный автор и корреспондент "Новой газеты", записала в студии московской редакции Радио Свобода 17 февраля. Она очень торопилась и то и дело поглядывала на часы: на следующее утро ей предстояло лететь в Чечню. Мы договорились, что оттуда она привезет очередной репортаж для программы "Человек имеет право".
И вот неожиданное извести о том, что 20 февраля Политковская была задержана в Чечне представителями федеральных войск на одном из блокпостов.
Слово военному корреспонденту "Новой газеты" Вячеславу Измайлову.
Вячеслав Измайлов:
Вчера, нам трудно сказать, в какое время, но я думаю, что где-то, наверное, после обеда, в районе населенного пункта Мехеты, это селение горное в Веденском районе Чечни, на блокпосту федеральных войск, была задержана обозреватель "Новой газеты" Анна Политковская.
Анна Политковская многократно ездила и ездит в Чечню, она большую работу провела по вывозу из Чечни интерната для престарелых и душевнобольных и фактически спасла этих людей. Она проводит огромную гуманитарную работу по оказанию помощи и детям Чечни, и доставляет постоянно туда от наших читателей продукты. В общем, ту работу, которую проводит Анна Политковская, не проводит ни один журналист. На сегодняшний день - и официальные власти, наверное, такой работы не поводят.
К ней постоянно обращаются люди с просьбами о помощи. И на этот раз Анна Политковская поехала в селение Мехеты, потому что были письма жителей этого села, более 90 подписей, с просьбой оказать содействие, чтобы из-за невыносимых условий этих людей можно было переселить.
Она вышла на руководителя правительства Чечни Станислава Ильясова, и вот вчера она сбросила на пейджер главному редактору "Новой газеты" Дмитрию Муратову, что вместе со Станиславом Ильясовым она выезжает в селение Мехеты.
И вдруг сегодня утром я получаю информацию из "Мемориала" о том, что Анна Политковская задержана в селении Мехеты вчера. Я сразу стал выяснять источник этой информации, а источником было назрановское отделение "Мемориала", позвонил туда, узнал у них, откуда. Мне сообщили, что был звонок из селения Шали, и звонила женщина, она не представилась, но сказала, что звонит по просьбе Зайнаб Кошаевой (это чеченская правозащитница) - о том, что "срочно передайте в "Новую газету", что в районе села Мехеты федеральными войсками задержана Анна Политковская.
Я просто знаю, что Аня - это мужественный человек и смелый, она никогда помощи не попросит, если такой необходимости нет. Ну, и сразу же, немедленно я связываюсь с аппаратом Сергея Ястржембского, я вышел на руководителя аппарата, объяснил ему ситуацию, которая сложилась, что Аня задержана. И руководитель аппарата пообещал мне, что выйдет на руководство МВД, и вопрос будет решен.
Мы, безусловно, все беспокоимся о ее судьбе, потому что я знаю, что люди там - и российские военные - находятся в напряжении, и всякое может произойти, потому что это горячая точка, это фактически война, и это большое напряжение.
Обзор "Западная печать о правах человека и свободе слова" подготовил и читает Владимир Ведрашко:
Южноафриканская газета "Индепендент он лайн" следит за судьбой иностранных журналистов в Зимбабве, где в последнее время осуществляется правительственный нажим на прессу и политических оппонентов. Так, недавно произошло вторжение секретных агентов в жилище корреспондента британской вещательной корпорации "Би-би-си". В то же время, всем иностранным журналистам было предложено покинуть страну в течение 24 часов. Однако решением суда срок продлен на несколько дней.
Ожидается, что за эти дни будут введены новые правила аккредитации журналистов в Зимбабве, в результате чего всем иностранным репортерам придется выехать из страны. Об этом пишет южноафриканская газета "Индепендент он лайн".
Британская "Гардиан" посвятила большую публикацию проблемам контрабанды людьми. Одно из основных прав человека - право на свободу передвижения - становится объектом стремительно растущего преступного бизнеса.
Один из наиболее оживленных путей проникновения на Запад мигрантов из восточных стран проходит через Боснию. Только за десять месяцев 2000 года по нему переправлено 50 тысяч человек. Контрабандисты чаще всего вовлечены в несколько видов преступной деятельности: наркотики, проституцию и работорговлю.
Газета отмечает, что все европейские страны сталкиваются с проблемой нелегальной миграции, однако в самом неприятном положении оказываются Италия и Великобритания. Именно эти две страны служат конечным пунктом назначения для большинства мигрантов.
Газета "Гардиан" приводит краткую хронику событий последнего времени. Цитирую: "Каждый день мы узнаем об ужасах, которым подвергаются нелегальные эмигранты, попадающие в руки контрабандистов. В перечне трагедий - гибель в прошлом году десятков китайцев, задохнувшихся в грузовике, обнаруженном в Дуврском порту. Сотни людей тонут ежегодно в Средиземном море, направляясь к берегам Испании, Италии и Греции. Есть также свидетельства, что в Адриатическом море перевозчики живого товара выбрасывают за борт своих пассажиров, а это часто женщины и дети, всякий раз, когда на горизонте показываются катера береговой охраны".
Это было краткое изложение статьи в британской "Гардиан".
Нелегальному импорту человеческих тканей и органов для применения в медицине посвятила свою статью южнокорейская газета "Корея геральд". Со ссылкой на источник в правительственных кругах газета сообщает, что поставки человеческих органов и тканей из США в Южную Корею достигли в последнее время угрожающих масштабов. Международное законодательство тщательно регулирует такие сделки и ограничивает их, как правило, сферой экспериментальной и исследовательской медицины. Однако, практические потребности корейских клиник в трансплантах возросли до такой степени, что ряд местных компаний наладил нелегальные поставки в обход корейского таможенного законодательства.
Министерство здравоохранения Южной Кореи признало, что закрывало глаза на нелегальные операции, и отныне собирается ввести строгие меры для соблюдения всех прав пациентов.
Об этом написала "Корея геральд".
Нью-йоркское издательство "Фарар строс ижиру" выпустило на английском языке, в переводе с польского, книгу одного из живущих патриархов современной поэзии Чеслава Милоша. Рецензенты отмечают, что это книга о людских страданиях и радостях, о чуде человеческой жизни. В сборнике собраны короткие зарисовки, эссе, воспоминания.
По замыслу автора, книга беспристрастно рассказывает правду о двадцатом веке и о многих достойных людях, чьи имена не вошли в энциклопедии.
В книге 320 страниц. Она называется "Букварь Милоша".
Илья Дадашидзе:
Обзор "Западная печать о правах человека и свободе слова" подготовил и прочитал Владимир Ведрашко.
Радио Свобода уже обращалась в одном из своих репортажей к деятельности Виктора Столбуна. Сегодня его коммуна-секта и методы лечения страждущих вновь привлекают внимание правоохранительных органов и специалистов Минздрава. Рассказывает Марина Катыс.
Марина Катыс:
Сначала - немного об истории вопроса. В 1972 году Виктор Столбун, которому в то время было двадцать девять лет, и которого уже исключили из Второго медицинского института за неуспеваемость, сумел-таки устроиться медицинским психологом в психиатрическую больницу.
В 1974 году Виктор Столбун, используя покровительство тогдашнего заместителя главного психиатра Москвы и заведующего отделения психосоматики Первой градской больницы господина Строгина, перешел на работу в Первую градскую больницу. Тогда же появилась первая столбунская коммуна.
В 1976 году Виктор Столбун уже открыто утверждал, что он лечит не только шизофрению, но и алкоголизм, онкологию и кожные заболевания. Пациентами Столбуна становились все более влиятельные люди, вплоть до членов Политбюро, а также, и это главное, их дети.
Начиная с 1978 года, у Столбуна начали лечиться от алкоголизма известные кинематографисты. Вот как характеризовал в 1997 году Столбуна главный нарколог Москвы Эдуард Дроздов: "Это человек, который решил сделать весь мир зависимым от него. Поэтому он выбирал и выбирает в качестве своих пациентов детей влиятельных родителей, и эти родители становятся покровителями Столбуна, потому что зависят от него",
Это же подтверждает и член Комитета по спасению молодежи от деструктивных культов Светлана Романюк.
Светлана Романюк:
С помощью тестирования Столбун и компания отбирают внушаемых людей, за счет которых и пополняется дальше секта-коммуна. Если это люди богатые, они осуществляют большие материальные вливания. Если это люди известные, - а они всегда охотились именно и за богатыми, и за известными людьми, - он будет делать рекламу им. Если это человек, обличенный властью, то эти люди будут оказывать им всемерную поддержку на данной территории.
Марина Катыс:
Метод, которым Виктор Столбун пытался и пытается лечить всех подряд - так называемое слоение. О сути этого метода говорить не очень хочется, но, видимо, минимальные объяснения все же необходимы. В восьмидесятых годах в процессе лечения алкоголизма Столбун заливал пациентам в анальное отверстие хлорэтил, применяемый в медицине для местной анестезии. При работе с детьми он использовал для охлаждения промежности воздух, пропущенный через жидкий азот, а также применял электростимуляцию половых органов детей.
Продолжает Светлана Романюк.
Светлана Романюк:
Если проследить деятельность всей этой группы (а она длится уже более двадцати пяти лет), то они занимались одним и тем же методом, и никакими другими методами ни в области медицины, ни в области психологии Столбун просто не владеет.
Марина Катыс:
По оценке медиков, метод Столбуна формировал у пациентов двойную зависимость. С одной стороны, непрерывными унижениями и психологическим давлением (а довольно часто и - избиениями) у пациентов формировалась психологическая зависимость от самого Столбуна. С другой стороны, всасываемый через слизистую заднего прохода хлорэтил приводил к состоянию специфического опьянения и формировал уже - физиологическую зависимость.
В 1994 году, когда коммуна Столбуна уже довольно прочно обосновалась в подмосковном Ступино, разразился крупный скандал. По запросу депутатов Государственной Думы Российской Федерации, в коммуну приехала комиссия медиков и детских психологов. Результаты обследования детей были заслушаны на Комиссии по правам человека при президенте Российской Федерации. В результате коммуна Столбуна в Ступино прекратила свое существование.
Некоторое время о нем ничего не было слышно, а затем он вновь появился.
Светлана Романюк:
После того, как Столбун с помощью общественности был выдворен из Московской области, они благополучно перебрались в Торжокский район Тверской области, и на территории санатория "Митино" была зарегистрирована организация медико-реабилитационный центр "Коррекция" и школа-пансионат "Пелеон". На педагогическую деятельность Столбун не получил лицензию, и, несмотря на ответы прокуратуры Тверской области о том, что педагогическая деятельность не ведется, на самом деле она велась. Точно так же, как и велась медицинская деятельность.
Наш комитет направлял письма в правоохранительные ораны Твери, Торжка, в органы образования, здравоохранения. Мы получали стандартные типовые ответы. Пока, наконец, в 1997 году к нам не обратился главный психотерапевт Твери Тугов Владимир Серафимович, рассказав о том, что началась реклама деятельности Столбуна - и педагогической, и медицинской. И он попросил у нас все имеющиеся документы, записи телевизионных передач, и все эти документы были переданы ему.
Выступили специалисты, врачи города Твери, выступила Тверская епархия, ряд газет. Людям рассказали о том, что делает Столбун с людьми, это на самом деле очень серьезно. Ведь метод этот ведет к зависимости. По оценкам экспертов, электростимуляция этих зон вызывает биохимические изменения в тех же структурах головного мозга, которые участвуют в формировании наркотической зависимости.
Марина Катыс:
В результате, Виктор Столбун был вынужден покинуть тверскую землю. Но за это время члены его коммуны, да и он сам, успели не совсем легальным способом окончить несколько высших учебных заведений.
Светлана Романюк:
Им удалось получить дипломы Тверского государственного университета, факультета психологии, квалификация присвоена там практически - "психолог". В документах записано так, что человек был принят в 1994-м и закончил в 1995-м. Либо был принят в 1995-м, закончил в 1996-м, что создает у смотрящего документ впечатление, что они прошли два года обучения. На самом деле, на основании документов, полученных из архива Тверского государственного университета, ведомости зачетной, от момента поступления до окончания прошло четыре - четыре с половиной месяца.
Непонятно, что это такое. Это не диплом о втором высшем образовании, которое требует три года обучения. Это не диплом о дополнительном образовании, потому что он имеет совершенно другой вид.
Таким образом, за четыре месяца, люди, специалисты русского языка, географы, авиационные инженеры - стали "психологами" (в кавычках, разумеется). После получения этих дипломов они принимаются на сертификационные циклы в Санкт-Петербургский и Московской медицинских академий последипломного образования, и обучение их длится там один-два месяца. И они получают дипломы и сертификаты специалистов по медицинской психологии, психотерапии, диагностики и лечения психиатрических заболеваний у детей и взрослых. Люди прошли обучение всего четыре месяца ТГУ и один-два месяца, то есть пять-шесть месяцев - и люди стали якобы врачами и получили доступ к лечению военнослужащих российской армии, пострадавших в военных действиях.
Марина Катыс:
Сейчас все эти дипломы уже признаны прокуратурами Москвы, Санкт-Петербурга и Тверской области недействительными. Но еще до этого Виктор Столбун с единомышленниками успел устроиться на работу.
Слово Светлане Романюк.
Светлана Романюк:
Став лабораторией медико-психологической коррекции Пятого военно-клинического госпиталя ВВС в городе Красногорске Московской области, они хотели расширить сферу своей деятельности. Министерство обороны совершенно незаконно вступает в контакт с медицинским учреждением гражданским.
Главный врач психиатрической больницы номер 3 областного подчинения Кротов Аркадий Емельянович, уже бывший, на сегодняшний день, пишет письмо замначальника главного военно-медицинского управления Быкову о том, что предлагает начать эксперимент на базе его больницы. Для этого Целко Александр Валерианович, директор региональной общественной организации инвалидов военной службы "Забота" подбирает детей из психоневрологических интернатов Московской области, детей - олигофренов по рождению, и свозит их на эксперимент в психиатрическую больницу номер 3 Московской области, что является грубым нарушением закона о здравоохранении Российской Федерации и закона об оказании психиатрической помощи по ряду статей.
Марина Катыс:
Признаю, вся эта история выглядит просто фантастично. Но передо мной лежит толстая папка документов, подтверждающих, что все это правда. Эксперименты на детях действительно имели место.
Светлана Романюк:
Эксперименты происходили ночью. Брались также люди из других отделений. Состояние их после этого ухудшалось.
Коллектив врачей и медсестер, видя такое беззаконие, обратился к губернатору Московской области Громову, который направил эту жалобу в Комитет по здравоохранению Московской области, которая пригласила прокурора, и они поехали на проверку.
Детей этих спрятали, сказали, что они пошли в поход. Прокурор сделал представление министру здравоохранения Московской области, министру образования Московской области, главе администрации Егорьевского района о недопустимости подобной деятельности. Министр здравоохранения Московской области написал письмо замминистра обороны Исакову о том, чтобы немедленно прекратить эксперимент.
После этого главврач был уволен, соответственно, но эта компания находилась в больнице еще и после издания этого приказа, в ноябре, по крайней мере, они еще там были, в ноябре 2000 года.
Марина Катыс:
Проверкой было установлено участие в эксперименте, по крайней мере, десяти больных в возрасте от пятнадцати до двадцати лет, причем, ни один из пациентов не давал подписки о согласии на участие в эксперименте. Проверка также установила факт применения в ходе эксперимента запрещенных Минздравом методов и средств. Но никакой ответственности Виктор Столбун за это не понес.
Илья Дадашидзе:
Об истории Виктора Столбуна рассказывала Марина Катыс.
"За жизнь и свободу". Так называется сборник, изданный Союзом комитетов солдатских матерей России и адресованный всем общественным организациям, отстаивающим права российских призывников и солдат. Рассказывает Лиля Пальвелева.
Лиля Пальвелева:
В феврале минувшего года Союз комитетов солдатских матерей России провел международный конгресс, посвященный положению солдат во время прохождения службы в армии. Тогда же, говорит ответственный секретарь Союза комитетов солдатский матерей Валентина Мельникова, возникла идея издать сборник "За жизнь и свободу".
Валентина Мельникова:
Участники конгресса решили, что невозможно, чтобы слова и рассказы и предложения, которые были на втором конгрессе, рассеялись в воздухе. Они очень просили, чтобы эта книга была издана. И она у нас получилась.
Лиля Пальвелева:
Практическая ценность книги в том, что помимо текстов выступлений участников конгресса, в ней помещены пространные ответы официальных лиц на эти выступления - из главной военной прокуратуры, из аппарата уполномоченного по правам человека, из Верховного Суда, Совета Безопасности и так далее. На эти документы теперь могут ссылаться сотрудники разбросанных по всей стране комитетов солдатских матерей, и переговоры с военными начальниками, ущемляющими права призывников или солдат срочной службы, станут более конструктивными.
Говорит член Союза комитетов солдатских матерей России Ирина Доброхотова.
Ирина Доброхотова:
Мы только что вот были в Перми, и книжку эту там очень ждут. Региональные комитеты... это, вы знаете, с военкоматами работают. Потому что никаких вот нормативных документов у них нет, и нарушения идут очень много. Особенно в районах. В самом городе Перми можно отследить, чтобы не было нарушений закона, но у них уже порядка десяти комитетов уже районных около Перми, и для них это очень важно.
Эта книга... у нас, у очень многих женщин в региональных комитетах, оказывается, просто даже закона о воинской обязанности нет в мелких районах. Они все это на ощупь ищут.
Лиля Пальвелева:
Теперь под рукой будет книга "За жизнь и свободу", однако целый ряд болезненных проблем в ней только лишь обозначен. К примеру, рассказывается об очень скромных пенсиях инвалидов - ветеранов второй чеченской войны.
Слово - члену Координационного совета комитета солдатских матерей Юлии Горячевой.
Юлия Горячева:
Инвалиды первой чеченской войны приравнены к инвалидам Великой отечественной войны, но это не сделано в отношении инвалидов второй чеченской войны, которых очень много по регионам. Наши мальчишки, не имеющие трудового стажа, и пенсия им устанавливается в размерах минимальной пенсии по старости для инвалида первой группы. Это - три минимальных пенсии по старости. Поэтому это вполне определенная сумма, но она очень маленькая. Это 168 рублей. Инвалиду первой группы, мальчику 20 лет без рук, без ног будут выплачивать 168, умножить на три. Все. Это вся его пенсия.
Лиля Пальвелева:
Юлия Горячева и другие авторы сборника "За жизнь и свободу" надеются, что эта книга будет настольной не только в комитетах солдатских матерей, но также у законодателей, военкомов и прочих чиновников, от которых зависит положение дел в Российской армии. Тираж 2000 экземпляров это позволяет.
Илья Дадашидзе:
О книге "За жизнь и свободу" рассказывала Лиля Пальвелева.
Жители Приморья все реже обращаются в правоохранительные органы и администрацию края в защиту своих прав.
Из Владивостока наш корреспондент Григорий Пасько.
Григорий Пасько:
Сергей Прахт работает мастером по ремонту теле- радиоаппаратуры. Он живет в "хрущевке", в коммунальной квартире с женой и тремя малолетники детьми. С недавнего времени в соседней комнате поселился сотрудник охранного предприятия, к которому зачастили друзья и знакомые. Начались пьянки, сопровождавшиеся драками. Однажды сосед с собутыльниками избил Сергея, а вскоре и жена его была избита и изранена осколками битого стекла.
Обращения в милицию ничего не дали. Сотрудники органов правопорядка сказали, что "бытовухой" они не занимаются, поскольку есть куда более серьезные дела - наркотики, убийства, разбойные нападения.
Сергей позвонил мне и попросил помощи. "Вы - журналист, вы должны понять". Я понимаю. Я понимаю, что жители Владивостока давно уже не доверяют милиции и прокуратуре, о деятельности которых в федеральных законах записано, что они должны реагировать на заявления граждан и защищать их.
В 2000 году в адрес Приморского краевого управления внутренних дел поступило 1237 обращений. В Приморском крае проживает 2 200 000 человек. Ясно, что обращений крайне мало, и становится их меньше. К примеру, в позапрошлом году их было 1400. По мнению председателя комиссии по защите прав человека при губернаторе Приморского края, председателя краевой коллегии адвокатов Ивана Ремкунаса, люди так и не научились защищать свои права путем обращения в суды. Судам не верят. В обществе бытует стойкое мнение о зависимости судов Приморского края.
Уменьшилось количество обращений граждан Приморья и в администрацию края. Если в 1999 году их было около 7000, то в 2000 году - 5828, причем тысяча из них повторные. Наибольшее число жалоб поступило из Владивостока. В основном, это жалобы на невыплату заработной платы, снижение уровня социальной защищенности, недовольство свертыванием жилищного строительства. Количество таких заявлений увеличилось. Их пришло 669.
Жительница Пожарского района Приморья Галина Березная написала (цитирую) "Местная власть не занимается нашими проблемами. О нас вспоминают только накануне выборов. До этого времени мы не живем, а существуем" (конец цитаты).
По словам председателя комитета по защите прав потребителей администрации края Сергея Попова, к ним в комитет в прошлом году обратились свыше 7000 граждан. Более 6000 из этого количества это обращения вкладчиков, пострадавших от нелицензированных финансовых компаний. В секретариате УВД приморского края сообщили, что в этом году увеличилось число анонимных обращений в органы правопорядка. Можно сказать, что стихийный возврат российских граждан к анонимкам словно предопределил решение Федеральной службы безопасности России впредь рассматривать письма и обращения без подписей. Эпоха стукачества, похоже, возвращается в Россию, а открытые обращения граждан в официальные структуры происходят скорее по инерции, чем из убежденности в том, что эти структуры непременно помогут гражданам восстановить их нарушенные права.
Илья Дадашидзе:
Это был Григорий Пасько, Приморский край, Владивосток.
Завершая на этом нашу программу, напоминаем слушателям наш адрес: 103006, Москва, Старопименовский переулок, д. 13, к. 2, московская редакция Радио Свобода.
Пишите нам.