"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека.
В этом выпуске:
- Преследование Свидетелей Иеговы продолжается. Репортаж Елены Фанайловой.
- Из истории правозащитного движения. Академик Рязанов - оппонент Ленина, жертва Сталина.
- Брянские правозащитники о себе.
- Новости.
- Кому в Российской Федерации защищать права человека. Беседа с депутатом Госдумы Валерием Борщовым.
- Советы юриста. Последнее слово подсудимого.
- "Взгляд". Институт прав человека об особом режиме в Москве.
В наших передачах мы уже рассказывали о преследованиях, которым подвергаются в России члены религиозной организации Свидетели Иеговы. Сегодня мы вновь обращаемся к этой теме в репортаже Елены Фанайловой.
Елена Фанайлова:
Дело жительницы Подмосковья Натальи Никишиной о лишении ее родительских прав тянется уже почти полтора года.
Наталья не относится к категории женщин антисоциального поведения. Несмотря на то, что она почти слепа и имеет инвалидность, женщина в состоянии обеспечить своего сына. Она - заботливая мать, о чем свидетельствуют люди, которые ее хорошо знают.
Наталья Никишина - член религиозного общества Свидетелей Иеговы. Именно эту причину сочли достаточной судьи Люберецкого суда и Московского областного суда для того, чтобы удовлетворить иск отца ребенка, с которым Наталья Никишина даже не была зарегистрирована, и лишить ее родительских прав.
Говорит человек, присутствовавший на всех судебных заседаниях по делу Никишиной, журналист Валерий Каджая.
Валерий Каджая:
Будь Наташа католичкой, православной, иудейкой или мусульманкой, суд, несомненно, посчитал бы претензии истца вздорными. Потому что если верующая мать водит с собой сына или дочь на богослужения в церковь, синагогу или в мечеть, ничего тут предосудительного нет, это нормально и естественно. Но тут ведь - сектанты. А сектантская литература, которую Никишина "принуждала сына изучать" (это шестилетнего ребенка), - это Библия, которую мать читала Жене, объясняя, кто такой Иегова - бог, кто такой его сын Иисус, почему пришел Иисус Христос к людям, и так далее, и тому подобное.
Наташа не просто родила сына - она выстрадала его. И вот такую мать признают не достойной воспитывать далее своего ребенка.
Судья Шерстнякова убеждала Наташу: "Если вы, Никишина, любите своего ребенка, откажитесь от своих религиозных убеждений. Сделайте это ради своего ребенка". Наташа честно заявила, что сына своего любит больше жизни, но отказываться от веры не будет, на что судья заметила с железной логикой: "Вот видите, ваша религия - жертвенная".
Дикость несусветная. Но ведь точно такие же судьи в свое время сажали в тюрьмы за религиозные убеждения не только Свидетелей Иеговы, но и последователей православия, приговаривали священников к высшей мере.
Видимо, долго еще будет тяготеть над нами проклятье нашего вот уж поистине тоталитарного, без всяких кавычек, прошлого.
Елена Фанайлова:
Никто из судей даже не подумал принять во внимание то, что отец ребенка попросту выкрал его у матери. С той поры он разрешает Наталье видеться с сыном только раз в неделю, в течение двух часов, на улице, в его присутствии.
Рассказывает сама Наталья Никишина.
Наталья Никишина:
Он не дает мне не только видеться с ребенком, но даже просто разговаривать. Кроме того, он перевел его в другую школу, без моего ведома. Причиной было то, что директор предыдущей школы разрешал мне видеться с ребенком. Но я нашла, в какую, и вот буквально недавно я приходила в эту школу. И директор этой школы, Фридман, он просто открыто даже меня обманывал.
На проходной лежит моя фотография - это Савенкин оставил мою фотографию, чтобы меня не пропускали в школу. Савенкин создал какой-то мой такой фантом, в том отношении, что я - преступник... такой вот образ. И он мне сказал, что если я и дальше буду, мол, какие-то действия предпринимать, попытки, - то вообще ребенка никогда не увижу.
Елена Фанайлова:
Исчерпав все средства судебной защиты внутри страны, Наталья Никишина обратилась в Европейский суд по правам человека. В марте она получила ответ из Страсбурга о том, что ее заявление принято к рассмотрению. А в июле Верховный суд России рассмотрел дело Никишиной, отменив решение судов первой инстанции, и вернул дело на повторное рассмотрение в Люберецкий районный и Московский областной суды.
Однако возобновившийся в Люберцах суд не обещает закончиться скоро.
Наталья Никишина:
Фактически умышленно это дело затягивается. Но сейчас это назначено на пятое октября. Я тоже не знаю, что будет.
Елена Фанайлова:
Наталье Никишиной предстоят новые круги судебного ада. Комментирует журналист Валерий Каджая.
Валерий Каджая:
Что это, как не издевательство над здравым смыслом? Неужели высокие судьи думают, что их младшие по чину коллеги из Люберецкого городского суда при повторном рассмотрении примут иное, чем в первый раз, решение? Как бы не так!..
Но даже если они примут решение и в пользу Никишиной, то Савенков снова подаст, в свою очередь, на апелляцию, и пойдет все раскручиваться по второму разу.
Уже скоро будет два года, как у Никишиной отняли сына. Два года мальчик растет без матери. Новый судебный цикл займет еще два года. Но ведь речь идет о живых людях. О судьбе ребенка, наконец! Хотя, на самом деле, уголовное дело надо было возбудить против Савенкова и судить его за похищение ребенка, ведь он же совершил самый настоящий киднепинг. Вот, наверное, что должно было стать с самого начала предметом разбирательства.
Елена Фанайлова:
Дело Натальи Никишиной не могло не обратить на себя внимания правозащитников. Им занималась одна из наиболее влиятельных правозащитников России, председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева:
Московская Хельсинкская группа занималась проблемой детей и родителей в религиозных семьях не в первый раз. Вот по делу Никишиной... В семидесятых годах у нас было такое дело - Марии Власек, адвентистки, у которой отобрали дочь за то, что она воспитывала ее в своей вере.
Но это - другое дело, чем у Натальи Никишиной, потому что тогда, в семидесятых годах, в Советском Союзе, а не в России, дочь отобрало у Марии Власек государство. Девочку отдали в детский дом. Московская Хельсинкская группа обращалась по этому поводу к главам государств демократических стран, подписавших вместе с Советским Союзом хельсинкские соглашения, и девочку Марии Власек, в конце концов, вернули. Более того, прекратили такие же дела баптистов. И не думала я, что в России Московской Хельсинкской группе придется заниматься аналогичными делами.
Правда, у Наташи Никишиной не государство отобрало ребенка, но суд, тоже государственный орган. Суд присудил отдать ребенка отцу только потому, что Наталья Никишина является Свидетельницей Иеговы. Это свидетельствует из всех обстоятельств дела.
Следующей после Верховного суда, если бы он подтвердил решение нижестоящих судебных инстанций, - инстанцией является Европейский суд, а в Европейском суде уже рассматривалось такое дело - австрийской гражданки, тоже Свидетельницы Иеговы, у которой отобрали детей и передали их мужу, по той же причине, и Европейский суд вынес постановление вернуть детей матери.
Я думаю, что судьи российского Верховного суда знают эту ситуацию, и этим объясняется их решение. Им не хочется позориться, принимая такое противоправное решение и подталкивая тем самым Наталью Никишну к решению ее дела в Европейском суде.
Елена Фанайлова:
Свидетели Иеговы, будучи религиозной организацией, которая с момента своего возникновения в Соединенных Штатах из-за особенностей вероучения подвергалась гонениям со стороны официальной власти, в том числе в Советском Союзе и фашистской Германии, до сих пор является объектом преследований со стороны как государственных структур, так и самой влиятельной в России конфессии.
Говорит историк религии Яков Кротов.
Яков Кротов:
Сейчас иеговисты в России стали объектом ожесточенных нападок со стороны агрессивного православного меньшинства и некоторых чиновников, прежде всего, в провинции, где дружба светской и церковной номенклатуры уже переходит рамки и приличия, и закона.
Их обзывают тоталитарной сектой, хотя, с точки зрения науки, тоталитарных сект вообще нет. Ни один суд не смог доказать злокозненности иеговистов в целом. Они зарегистрированы в обычном порядке Минюстом.
Но задавить иноверцев очень уж хочется. И вот, граждане, которые более сообразительны, чем нравственны, стали использовать неприязнь к так называемым сектантам, чтобы воздействовать на правосудие. Ведь наши суды крайне редко отдают ребенка на воспитание отцу, а не матери. Но если мать - иеговистка, то суд против нее.
Но как бы ни были православные или баптисты далеки от учения иеговистов, стоит помнить, что методы, которые "отрабатывают" на Свидетелях Иеговы, могут применить и к нам.
В июле этого года в Кемерово суд отобрал детей у родителей-баптистов, записав в приговоре, что те крестились не правильно, не в традиционной церкви. Так что и для государства, и для верующих будет лучше, если религиозные вопросы раз и навсегда исключат из компетенции чиновников и предоставят споры о вере совести нас самих.
Елена Фанайлова:
Наталье Никишиной мог бы вернуть сына любой российский служитель закона, для которого правосудие не зависит от предрассудков, его собственных или общественных, от мнения сильных мира сего.
Понадобились усилия многих людей, понадобилось решение суда Европейского, чтобы сдвинулось с мертвой точки дело Натальи Никишиной, которая не сомневается, что рано или поздно окажется рядом со своим сыном.
Илья Дадашидзе:
Это был репортаж Елены Фанайловой о преследованиях, которым подвергаются в России члены религиозной организации Свидетели Иеговы.
"Человек имеет право". Правозащитная программа Радио Свобода. Наша рубрика "Из истории правозащитного движения". Давид Рязанов - оппонент Ленина, жертва Сталина.
Более полувека имя академика Давида Борисовича Рязанова находилось в Советском Союзе под строжайшим запретом. Член ВЦИК, один из руководителей ВЦСПС, депутат Учредительного собрания, первый комиссар путей сообщения, он до конца жизни оставался верен политическим идеалам начала века, отклоняя любые проявления антидемократизма, выступая против подавления инакомыслия, отстаивая в большевистской России права человека.
"Красный диссидент". Так называется книга о Рязанове, один из авторов которой, Яков Ракитянский, представляет ученого слушателям нашей программы.
Яков Ракитянский:
Начну с отрывка из заключительного слова члена Политбюро Каменева на девятой московской конференции РКП(б), июнь 1922 года.
"С чем пришел к нам Рязанов? Он не хочет смертного приговора, а я утверждаю, что этого никто не имеет права делать. На коммунистической конференции этого допускать нельзя. Мы должны принять меры".
Академик Рязанов выступил тогда на партийной конференции против вынесения смертных приговоров на проходившем в Москве процессе над группой видных деятелей Партии социалистов-революционеров. Простить такое ему не могли.
Уже 29 июня состоялось заседание Политбюро. Присутствовали: Каменев, Троцкий, Сталин, Зиновьев, Рыков, Томский, Дзержинский. В решении отмечалось, что Рязанов в наиболее острых и важных вопросах политики не стоит на точке зрения партии, подвергает опасности ее единство. Политбюро постановило: сделать Рязанову серьезнейшее предостережение с указанием, что в случае продолжения такого образа действий его принадлежность к РКП станет невозможной.
Политбюро решило также выслать Рязанова на год за границу, где он должен был заниматься обслуживанием советской России в литературно-научной области.
Грозные окрики высших партийных инстанций не запугали Рязанова. Уже 3 августа, на следующий день после заседания Центрального Комитета, он выступил за отмену смертных приговоров, вынесенных революционным трибуналом митрополиту Вениамину и девяти другим православным священнослужителям Петрограда.
Еще в марте 1922 года Ленин в письме к Политбюро рекомендовал расстреливать побольше представителей реакционного духовенства, в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей. И эта директива активно претворялась в жизнь по всей стране. В противовес этой партийной линии Рязанов потребовал отмены смертных приговоров в Петрограде, доказал нелепость обвинений, неправовой характер судебного расследования, и заявил:
"Я предлагаю помиловать всех, заменить расстрел другим наказанием и потом, пользуясь тем, что у нас пятилетие Октября, ликвидировать дело".
В результате, шесть из десяти священнослужителей в Петрограде были помилованы и вскоре освобождены.
Рязанов создал уже в конце 1917 года свою службу спасения репрессированных. В его секретариат поступали сведения от арестованных, их родных и друзей. Как член ЦИК, он посещал тюрьмы и получал соответствующую информацию от узников. Обращаясь к руководителям ВЧК, ГПУ, ОГПУ, членам ЦК, Рязанов во многих случаях добивался освобождения заключенных, ссыльных, уменьшения срока заключения, улучшения условий содержания. Он ходатайствовал за представителей всех политических партий и сословий, от кадетов до троцкистов, от бывших дворян, князей и графов - до рабочих.
Рязанова долгое время не трогали. Он был слишком хорошо известен в стране и за рубежом, где его знали и ценили как теоретика, ученого, лидеры европейской социал-демократии. Так продолжалось более тринадцати лет.
В 1931 году его арестовали, выслали в Саратов. В 1937 последовал второй арест, а 21 января 1938 года - расстрел, затем - полстолетия замалчивания.
Даже сегодня о благородной правозащитной деятельности академика Рязанова знает в России лишь узкий круг историков.
Илья Дадашидзе:
О Давиде Рязанове говорил Яков Ракитянский, автор книги "Красный диссидент".
Правозащитные новости сентября читает Альбина Лир.
Альбина Лир:
- Министр юстиции России Юрий Чайка выступает за полную отмену смертной казни. "Сохранение смертной казни, - считает Чайка, - не влияет на состояние преступности, и ужесточение карательной практики никогда не отражалось на криминогенной обстановке. Вступая в Совет Европы, Россия взяла на себя обязательство отменить смертную казнь".
- Уполномоченный по правам человека в России Олег Миронов считает, что результатом вооруженного конфликта в Дагестане и террористических актов в России стала гибель людей и массовое нарушение прав человека. Миронов отметил, что террористы открыто пропагандируют национальную вражду, создавая угрозу национальной безопасности и территориальной целостности государства, призывая к насильственному свержению государственного строя. Неэффективность проводимых на Северном Кавказе мероприятий, по мнению Миронова, связана с несовершенством российских законодательных актов. В частности, Россия до сих пор не подписала и не ратифицировала Европейскую Конвенцию по борьбе с терроризмом.
По данным МЧС, число беженцев в Дагестане превышает пятнадцать тысяч человек.
- Перерегистрация граждан по месту пребывания незаконна, - считает Министерство внутренних дел России. По словам заместителя начальника паспортно-визового управления МВД Владимира Кривцова, отсутствие регистрации не может быть основанием для высылки из Москвы или ограничения права на передвижение. Региональные власти в праве ужесточить процедуру регистрации, как это, в частности, делается в Москве, однако каждый гражданин может, в свою очередь, обжаловать это решение в суде.
- Военный журналист Григорий Пасько обратился к средствам массовой информации с призывом защитить его от незаконных действий со стороны руководства Тихоокеанского флота. По словам Пасько, при поддержке Федеральной Службы безопасности, руководство флота препятствует его восстановлению на работе, выплате денежных задолженностей и выезде за границу для получения международных премий.
Григорий Пасько был признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями и приговорен к трем годам лишения свободы. Обе стороны обжаловали приговор.
- Власти Владивостока пытаются прекратить вещание независимой местной радиостанции "Радио-Лема" за серию репортажей-расследований о крупнейшей на Дальнем Востоке пароходной рефрижераторной компании. 31 августа региональная комиссия по телевидению и радиовещанию сделала "Радио-Лема" первое предупреждение об отзыве лицензии на вещание. Второе автоматически приведет к закрытию станции.
- Северо-Кавказское управление Генпрокуратуры России завершило проверку обращения председателя Госдумы Геннадия Селезнева в связи с решением Шуры алимов Чечни и Дагестана вынести смертный приговор губернатору Кемеровской области Аману Тулееву. По результатам проверки заведено уголовное дело по статьям 30, часть первая, и 150, часть вторая, Уголовного кодекса - покушение на убийство по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, либо кровной мести.
- Чечне создана сеть частных тюрем - их не менее двадцати - где содержатся заложники до внесения за них выкупа. Как сообщили в службе безопасности Ичкерии, к этому нововведению причастны Министерство безопасности, шариатская гвардия, так называемый антитеррористический центр, и другие силовые ведомства.
Лица, имеющие удостоверения одной из республиканских спецслужб, задерживают заранее вычисленных состоятельных людей. Через некоторое время родственникам сообщается, что задержанный обвиняется в пособничестве врагам чеченского народа и его ожидает суровый шариатский суд. В порядке исключения предлагается освобождение под залог.
По рассказам очевидцев, условия содержания в этих тюрьмах крайне тяжелые.
- 5 сентября в Нижнем Новгороде отмечалась трагическая дата. В этот день, восемьдесят один год назад, был принят декрет, положивший начало массовым репрессиям. В начале ноября 1918 года в газете "Красный террор" чекист Лацис призвал к истреблению ненужных классов людей. От класса, происхождения и воспитания зависит судьба человека, - считал Лацис. Только в Нижегородской области эта политика привела к тысячам невинных жертв.
Илья Дадашидзе:
В правозащитных новостях - их подготовила и читала Альбина Лир - были использованы материалы газеты "Экспресс-хроника" и информационных российских агентств.
В эфире правозащитная программа Радио Свобода "Человек имеет право".
Власти предержащие препятствуют деятельности правозащитников. Беседа нашего корреспондента Марины Катыс с депутатом Государственной Думы Валерием Борщовым.
Марина Катыс:
Ситуация, сложившаяся после того, как несколько региональных отделений Управления юстиции Российской Федерации отказали в регистрации правозащитным организациям в связи с тем, что деятельность правозащитников якобы уже перестала быть актуальной на постсоветском пространстве, по-прежнему остается в центре внимания российских правозащитников и средств массовой информации.
Сегодня мы попросили прокомментировать это депутата Государственной Думы и председателя Палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте Российской Федерации Валерия Борщова.
Несколько месяцев назад Министерство юстиции отказало в регистрации нескольким правозащитным организациям под видом того, что российское государство выступает гарантом прав граждан, и потому необходимости существования правозащитных организаций больше нет.
Валерий Борщов:
Многие региональные отделения управления юстиции - московское, краснодарское, ряд других - заняли откровенную позицию противодействовать регистрации правозащитных организаций.
В Москве мы столкнулись со страшной ситуацией, когда и суды заняли эту, неправовую позицию.
Правозащитная организация "Гласность". Именно "Гласность" была инициатором международного трибунала по преступлениям в чеченской войне. И вдруг им отказывают в регистрации. Ведь весь ужас в том, что управление юстиции московское отказалось дать им письменно замечание. Повторяю - письменное, что требует неукоснительно закон об общественных объединениях. Во время отказа дается перечисление конкретных претензий, которые управление юстиции предъявляет общественной организации.
Управление юстиции по отношению к "Гласности", поступило безобразно. Более того, они отказались давать письменное объяснение, говоря, что им это запрещено. Это безобразие, это нарушение закона.
Хорошо. Управление юстиции не исполняет закон - есть суд. Обратились в суд. Судья отклоняет просьбу "Гласности". Пресненский суд - вообще любопытное заведение, поскольку он также отказал в регистрации и организации "Экологи за права человека", придравшись к тому, что они хотят представлять интересы граждан. "Вот вы хотите там быть адвокатской конторой".
Во-первых, Уголовно-процессуальный кодекс дает право представителям общественных организаций выступать защитниками. Я очень часто сам выступаю общественным защитником, например, от Московской Хельсинкской группы по правам человека. И даже выигрываем процессы. Вот, в Верховном суде мы, вместе с Сергеем Адамовичем Ковалевым, защищали судью Пашина и - защитили. Процесс мы выиграли. Это закон позволяет.
Я понимаю, что многим это не нравится, в том числе и в судах. Пресненский суд откровенно продемонстрировал свою позицию, что ему не нравятся правозащитные организации, не нравится их деятельность.
Марина Катыс:
Вряд ли лично судья Краснопресненского суда имеет какие-то претензии к правозащитным организациям. Допускаете ли вы мысль, что это был заказ, что это была не инициатива судьи, а это была инициатива... ну... городских властей, скажем так?
Валерий Борщов:
Несомненно, это был заказ. То, что есть силы, и достаточно влиятельные, которые выступают против правозащитных организаций, это очевидно. Да вот, посмотрите, сейчас, в связи с ситуациями, в связи с событиями в Дагестане выступает представитель ФСБ - они, видите ли, считают, что в том, что мы проиграли чеченскую войну, виноваты правозащитники. Хорошенькое дело! Или там что-то... С Басаевым они не могут справиться - это, опять же, виноваты правозащитники!
То есть, часть людей во власти, и немалая, действительно, откровенно занимает позицию задушить правозащитное движение.
Но, честно говоря, это естественно. Не может власти, никакой власти, нравиться правозащитное движение. По определению, правозащитник всегда находится как бы в позиции оппонента.
Конституция говорит, что право каждого гражданина - законным способом защищать свои права. И эти люди, которые сейчас занимаются гонением правозащитных организаций, выступают против нашей Конституции. Они хотят дезавуировать Конституцию.
Марина Катыс:
Ну, вот если мы возьмем такую абстрактную ситуацию, что, допустим, государственной машине удалось подавить правозащитное движение в России, и осталось только государство, которое и гарантирует российским гражданам охрану их прав. Как в этой ситуации вы себе представляете жизнь россиян?
Валерий Борщов:
Я не представляю, что государству удастся подавить правозащитное движение. Как, в общем-то, ветеран этого движения, еще в семидесятые годы, когда Хельсинкская группа была разогнана, когда нас били в подъездах... и не только в подъездах... когда были мощные репрессии, - правозащитное движение, тем не менее, действовало, несмотря на самые жестокие репрессии. Оно и сейчас будет развиваться. Задушить его не удастся.
Мы и в регионах имеем довольно сильные организации. Есть люди, для которых это образ жизни. Поэтому - нет, правозащитное движение задушить невозможно.
Другое дело, что действительно, вот они могут добиться того, что правозащитные организации потеряют некий легальный статус. Что из этого получится? От этого проиграет только государство.
Я общаюсь с Комитетом, противодействующим пыткам, в Совете Европы. Конечно же, этот комитет, который имеет серьезные полномочия, после того, как мы ратифицировали Европейскую Конвенцию о правах человека, пройти в любое помещение правоохранительных органов - в тюрьму, отделение милиции, колонию, и так далее... Естественно, этот комитет контактирует с правозащитными организациями. Зарегистрированными, не зарегистрированными, легальными или подпольными - куда бы они не заходили, они все равно будут с ними общаться, с правозащитниками.
Вопрос государству. Что государству выгоднее: работать с этими правозащитниками совместно? Сейчас наши правозащитники ходят по тюрьмам, и Минюст, ГУИН, давно понял, что выгодно - работать. Он уже заинтересован в контакте с правозащитником.
Смотрите, если года четыре назад мы... три года назад говорили, что условия в наших тюрьмах равносильны пыткам, ГУИН возражал нам, прокуратура возражала. Сегодня уже "гуиновцы" говорят, что "да, надо тюремное население сократить наполовину", то есть они повторяют наши слова. Они как бы наши союзники. Они, конечно, так сказать, отличаются во многом от нас. Но в этом смысле они заняли нашу позицию. Они поняли, что им выгодно сотрудничать с правозащитными организациями. А ГУИН - это, в общем-то, не самая такая... гуманистическая организация.
Так что если это понял ГУИН, им это выгодно, естественно... предположить и понять, что это выгодно, и другим структурам. Вот та же самая деятельность Независимой психиатрической ассоциации. Как Советский Союз был опозорен в результате "карательной психиатрии"! Когда у нас сейчас есть независимая психиатрическая организация, конечно же, статус России повышается.
То есть, уже не только такие люди, как там... профессор Кондратьев, известный ветеран советской психиатрии, который сейчас опять пытается продолжать линию той же психиатрии, которая была в семидесятые годы. И государственным органам, со всех точек зрения, нужно и выгодно работать совместно с правозащитными организациями.
Марина Катыс:
Как вы считаете, удастся ли правозащитникам наладить отношения с новым министром юстиции, и тем самым как-то решить эту проблему по регистрации правозащитных организаций?
Валерий Борщов:
Я думаю, что... удастся. Вот сейчас мы подготовили поправку к проекту закона - продлить регистрацию еще на год. Я уверен, что эта поправка будет принята, регистрация будет продлена, и все эти вопросы мы, думаю, обсудим и с новым министром юстиции.
Потом мы этот вопрос вынесем на заседание нашей Палаты по правам человека Политического консультсовета при президенте. Мы пригласим туда представителей и Минюста, и управления юстиции, и других организаций. И действительно, поставить точки над "i".
Надо сказать, что и в нашем правозащитном движении есть люди, которые считают, что не надо особенно тесно сотрудничать с государственными органами.
Я принадлежу к той группе, как и Людмила Алексеева, Сергей Адамович Ковалев... что это, в общем-то, надо. Что это полезно для общества, для государства и для защиты прав человека. Хотя не всегда это сотрудничество такое уж... гармоничное. Но, тем не менее, надо. Я - за совместную работу.
Поэтому я думаю, что - да, государство обязано защищать права человека. Но право каждого гражданина - через общественные объединения защищать свои права. Мы будем на этом настаивать. Это нам гарантировано Конституцией, и всякая попытка дезавуировать эту статью - это, в общем-то, попытка изменения государственного строя. И пусть эти товарищи сознают, сколь опасное деяние они замышляют.
Мы, конечно, будем бороться, и мы будем отстаивать свое право, право на деятельность правозащитных организаций. Мы это право отстояли, что называется, кровью, и отдавать его каким-то чиновникам не намерены.
Марина Катыс:
Это был комментарий депутата Государственной Думы и председателя Палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте Российской Федерации Валерия Борщова.
Илья Дадашидзе:
Беседу с ним вела Марина Катыс.
Правозащитников Брянска представляет глава областной правозащитной ассоциации Людмила Комогорцева.
Людмила Комогорцева:
Я представляю Брянскую областную общественную организацию правозащитной ассоциации. Эта организация возникла в 1997 году в результате объединения организаций, которые занимаются защитой прав различных социальных групп. Сегодня их число равняется уже тридцати пяти.
Организация способствовала усилению и укреплению роли правозащитника в очень непростой политической обстановке, которая сложилась на Брянщине. В начале 1997 года, в результате местных выборов, к власти в регионе на всех уровнях пришли представители компартии. Как мы и предполагали, за два года правления коммунистов возросло число нарушений прав жителей Брянской области.
Наша ассоциация, совместно с Московской Хельсинкской группой, проводит мониторинг нарушений прав человека. В двадцати районах области работают наши правозащитники. Их общественные приемные никогда не бывают пустыми.
Мы не только проводим консультации, но также участвуем в судебных процедурах, инициируем возбуждение уголовных дел, особенно в случае выявления разбазаривания бюджетных средств, выпускаем собственные информационные бюллетени.
В марте 1999 года мы провели обучающий семинар областных правозащитников, благодаря поддержке двух фондов - фонда "Открытое общество" и фонда "За гражданское общество".
Мы поддерживаем связь со многими организациями России и международными организациями. Мы открыты к сотрудничеству, взаимодействию со всеми, кто занимается защитой прав человека.
Наши координаты: 241000, город Брянск, проспект Ленина, 37, комната 06. Телефон, он же факс: код 0832-74-28-24.
Илья Дадашидзе:
Это была глава Брянской правозащитной организации Людмила Комогорцева.
Следующая наша рубрика - "Советы правоведа". Последнее слово подсудимого. Об этом - кандидат юридических наук, судья Московского городского суда Сергей Пашин.
Сергей Пашин:
Последнее слово подсудимого и прения сторон разделяет, как правило, небольшой перерыв. По продолжительности этого перерыва можно делать некоторые прогнозы. Обычно этот перерыв занимает пятнадцать минут, полчаса, час, но если судья объявляет перерыв на сутки, на двое суток, а то и на месяц, то это плохой признак. Это означает, что на протяжении этого перерыва судья будет писать приговор, совещаясь с вышестоящей судебной инстанцией, звоня своему куратору в вышестоящем суде и согласовывая спорные юридические вопросы и вопросы о наказании.
Секретари судебных заседаний получают обычно от судьи напутствие писать в протоколе последнее слово, как оно произнесено, какие бы глупости не говорил подсудимый. Иногда в протоколах судебных заседаний появляются даже стихи, которые читают подсудимые, выступая перед судом с последним словом.
Если другие части протокола непременно будут внимательно прочитаны судьей и подправлены в соответствии с приговором, скорректированы, то последнее слово обычно не изменяется, оно записывается так, как произнесено, иногда с некоторыми сокращениями.
Подсудимый может говорить в последнем слове все, что считает нужным. Судья может остановить его в одном случае: если он говорит что-то, явно не относящееся к делу, - закон употребляет именно это слово: ЯВНО не относящееся к делу.
В том случае, если подсудимый касается каких-то вопросов, которые проливают новый свет на дело, судья может распорядиться о возобновлении судебного следствия, и когда подсудимый сможет дать показания, возможно, понадобится вызвать новых свидетелей. Но такое случается крайне редко. Обычно подсудимые говорят мало, минут пять, иногда и того меньше, и если они признавались в совершении какого-то преступления, то извиняются перед потерпевшими, напоминают, что возместили ущерб, просят прощения у присутствующих...
Ну, а если человек не признавал себя виновным, то он обычно это повторяет еще раз и приводит какие-то аргументы.
В целом ряде случаев последнее слово затягивается. Но это уже зависит и от темперамента и желания подсудимого.
Последнее слово должно быть предоставлено подсудимому даже в том случае, если раньше, не имея адвоката, он выступал с защитительной речью сам. Если подсудимого лишают возможности выступить с последним словом, это бесспорный кассационный повод, но такие нарушения случаются крайне редко.
Надо также знать, что до удаления судей в совещательную комнату все участники процесса, в том числе и подсудимый, и потерпевший, и прокурор, и защитник, - могут представить суду в письменном виде формулировки по основным вопросам дела. Формулировки эти должны быть краткими, но закон не препятствует и мотивировку собственной позиции.
Если приговор заранее не согласован, у судьи будет большой соблазн использовать эти формулировки при написании приговора.
Сразу же, как замолчит подсудимый и скажет, что у него больше нечего прибавить к этому своему последнему слову, суд обязан удалиться в совещательную комнату. При этом очень часто судьи сообщают, когда примерно будет вынесен приговор. То есть, сообщают, что приговор будет оглашен такого-то числа, в такое-то время. Подсудимому только остается ждать их решения.
Илья Дадашидзе:
Это был судья Московского городского суда Сергей Пашин.
"Взгляд". Эту рубрику нашей программы готовят Московский институт прав человека и общество "Мемориал". На этот раз она посвящена особому режиму в Москве, вызывающему тревогу правозащитников. Слово Валентину Гефтеру.
Валентин Гефтер:
Особый режим оборачивается нарушениями прав граждан и российского законодательства. Введенными явочным порядком, не ограниченное никакими рамками и направленное против одной группы населения - ЧП. Такое впечатление, что поставлена сомнительная цель: ответить террором на террор. Милицейский беспредел на противостоит, а добавляется к криминальному и сливается с ним. Найти преступников в такой обстановке, защитить москвичей от умысла этих преступников практически невозможно.
Давайте посмотрим конкретно, что происходит. Основываясь на некотором неопубликованном документе, городские органы МВД проводят в трехдневный срок обязательную перерегистрацию тех, кто имеет временную регистрацию по месту пребывания. Эту регистрацию могут аннулировать, посчитав, что у кого-то нет основания для пребывания в Москве, или обнаружив, что человек проживает не по месту своей регистрации.
Тем, у кого регистрация закончилась, в ее продлении отказывают. Разумеется, при этом основной принцип проверки - этнический. Более того, в некоторых паспортных столах даже висит надпись на двери: "Перерегистрация лиц кавказской национальности".
Текст этого распоряжения нам не известен. В ответ на депутатский запрос, мэрия отказалась выслать нам этот документ. Есть ли этот текст у исполнителей, или, как это было в 1993 году с постановлением той же мэрии, оно только в общих чертах доведено до исполнителей, - мы тоже не знаем.
Однако, как сказали в одном из отделений милиции, была инструкция: лиц "не той национальности" не регистрировать без "уважительных", в кавычках, причин, и выдворять из Москвы.
Имеются десятки и сотни случаев, когда задерживают и через суд примерно наказывают административным арестом беженцев и приезжих, отбирают у них паспорта, разъединяют семьи, в то время как в органах того же МВД этих людей незаконно раньше не регистрировали. Берут отпечатки пальцев у всех выходцев с Кавказа, при этом как бы добровольно.
Если - правда, что в Москве за три дня выявлено двадцать тысяч лиц, не имеющих регистрации, то можно представить, сколько их приходится на те двадцать семь человек, которых задержали по подозрению в причастности к терактам. Да и как этих выявляли, тоже надо бы разобраться.
Так, по сведениям "Мемориала", еще до взрывов взяли двух этнических чеченцев, давно проживающих в Москве, один - инвалид второй группы, другой - хорошо известный многим из нас медик, которые были арестованы рубоповцами с подкидыванием наркотика или оружия.
Такие аресты начались еще в августе. Бытует версия, что создавался фонд для обмена на пленных и заложников, взятых в результате военных действий на Кавказе.
По сведениям Генпредставительства Чечни, сегодня в столичных СИЗО находятся больше пятисот чеченцев. На 14 сентября их было уже пятьсот двадцать девять. А по всей России задержаны свыше двух тысяч.
Апофеозом властного реагирования на теракты стали слова областного губернатора Тяжлова о помещении всех неперерегистрировавшихся в лагеря, на местах бывших пионерских. И все это поддерживается и подстегивается СМИ любого направления, забывших про презумпцию невиновности для "плохого" народа.
Что же будет, когда поток изгнанных гостей столицы, униженных, искалеченных, ограбленных, хлынет на Кавказ? Что будет с русскими в тех краях? Останется ли надежда сохранить их, эти края, в составе России?
Илья Дадашидзе:
Это был Валентин Гефтер, Московский институт прав человека.
И последняя рубрика нашей программы - обзор правозащитной прессы. Очередной выпуск хроники Московской Хельсинкской группы представляет Надежда Перцева.
Надежда Перцева:
- Фонд "Индем" начал программу. На страницах ежемесячного информационного бюллетеня фонд предлагает читателям текст письма, которое рассылает в различные инстанции. В письме определяется цель проекта: через вовлечение индивидуальных волонтеров, неправительственных организаций и средств массовой информации - проведение интернет-мониторинга избирательных кампаний, формирование новой информационно-коммуникационной структуры гражданского общества России. Проект является негосударственным и внепартийным, - подчеркивается в письме.
- По информации пресс-службы правозащитного центра Краснокамска, избирательная кампания в городе Краснокамске готовится за закрытыми дверями.
- Также из этого номера вы сможете узнать о новых программах Московской Хельсинкской группы. В числе других тем: семинар в Великом Новгороде; обнинский военком требует возбудить уголовное дело против депутата; борьба женщин за свои права в Калмыкии.
- Председатель Московской Хельсинкской группы Алексеева на страницах бюллетеня обратилась с открытым письмом к главному редактору газеты "Московские новости" Лошаку.
- "Кто защитит права человека в Астрахани? - размышляет Вячеслав Банников, председатель общества "Правозащитный центр" города Астрахани. - Нам в области крайне необходим пост уполномоченного по правам человека, а также и закон об уполномоченном по правам человека в Астраханской области. К сожалению, данный закон, принятый в первом чтении, отозван главой администрации области", - констатирует Вячеслав Банников.
- В публикации "Запредел" рассказывается о нарушении юридических норм в городе Ноябрьске в Ямало-Ненецком автономном округе, который расположен в районе Крайнего Севера.
Бывший сотрудник органов на страницах бюллетеня делится своими мыслями по поводу некоторых громких уголовных процессов в республике Беларусь. "Рейхстаг по-белорусски" - так озаглавлен этот материал.
В этом выпуске:
- Преследование Свидетелей Иеговы продолжается. Репортаж Елены Фанайловой.
- Из истории правозащитного движения. Академик Рязанов - оппонент Ленина, жертва Сталина.
- Брянские правозащитники о себе.
- Новости.
- Кому в Российской Федерации защищать права человека. Беседа с депутатом Госдумы Валерием Борщовым.
- Советы юриста. Последнее слово подсудимого.
- "Взгляд". Институт прав человека об особом режиме в Москве.
В наших передачах мы уже рассказывали о преследованиях, которым подвергаются в России члены религиозной организации Свидетели Иеговы. Сегодня мы вновь обращаемся к этой теме в репортаже Елены Фанайловой.
Елена Фанайлова:
Дело жительницы Подмосковья Натальи Никишиной о лишении ее родительских прав тянется уже почти полтора года.
Наталья не относится к категории женщин антисоциального поведения. Несмотря на то, что она почти слепа и имеет инвалидность, женщина в состоянии обеспечить своего сына. Она - заботливая мать, о чем свидетельствуют люди, которые ее хорошо знают.
Наталья Никишина - член религиозного общества Свидетелей Иеговы. Именно эту причину сочли достаточной судьи Люберецкого суда и Московского областного суда для того, чтобы удовлетворить иск отца ребенка, с которым Наталья Никишина даже не была зарегистрирована, и лишить ее родительских прав.
Говорит человек, присутствовавший на всех судебных заседаниях по делу Никишиной, журналист Валерий Каджая.
Валерий Каджая:
Будь Наташа католичкой, православной, иудейкой или мусульманкой, суд, несомненно, посчитал бы претензии истца вздорными. Потому что если верующая мать водит с собой сына или дочь на богослужения в церковь, синагогу или в мечеть, ничего тут предосудительного нет, это нормально и естественно. Но тут ведь - сектанты. А сектантская литература, которую Никишина "принуждала сына изучать" (это шестилетнего ребенка), - это Библия, которую мать читала Жене, объясняя, кто такой Иегова - бог, кто такой его сын Иисус, почему пришел Иисус Христос к людям, и так далее, и тому подобное.
Наташа не просто родила сына - она выстрадала его. И вот такую мать признают не достойной воспитывать далее своего ребенка.
Судья Шерстнякова убеждала Наташу: "Если вы, Никишина, любите своего ребенка, откажитесь от своих религиозных убеждений. Сделайте это ради своего ребенка". Наташа честно заявила, что сына своего любит больше жизни, но отказываться от веры не будет, на что судья заметила с железной логикой: "Вот видите, ваша религия - жертвенная".
Дикость несусветная. Но ведь точно такие же судьи в свое время сажали в тюрьмы за религиозные убеждения не только Свидетелей Иеговы, но и последователей православия, приговаривали священников к высшей мере.
Видимо, долго еще будет тяготеть над нами проклятье нашего вот уж поистине тоталитарного, без всяких кавычек, прошлого.
Елена Фанайлова:
Никто из судей даже не подумал принять во внимание то, что отец ребенка попросту выкрал его у матери. С той поры он разрешает Наталье видеться с сыном только раз в неделю, в течение двух часов, на улице, в его присутствии.
Рассказывает сама Наталья Никишина.
Наталья Никишина:
Он не дает мне не только видеться с ребенком, но даже просто разговаривать. Кроме того, он перевел его в другую школу, без моего ведома. Причиной было то, что директор предыдущей школы разрешал мне видеться с ребенком. Но я нашла, в какую, и вот буквально недавно я приходила в эту школу. И директор этой школы, Фридман, он просто открыто даже меня обманывал.
На проходной лежит моя фотография - это Савенкин оставил мою фотографию, чтобы меня не пропускали в школу. Савенкин создал какой-то мой такой фантом, в том отношении, что я - преступник... такой вот образ. И он мне сказал, что если я и дальше буду, мол, какие-то действия предпринимать, попытки, - то вообще ребенка никогда не увижу.
Елена Фанайлова:
Исчерпав все средства судебной защиты внутри страны, Наталья Никишина обратилась в Европейский суд по правам человека. В марте она получила ответ из Страсбурга о том, что ее заявление принято к рассмотрению. А в июле Верховный суд России рассмотрел дело Никишиной, отменив решение судов первой инстанции, и вернул дело на повторное рассмотрение в Люберецкий районный и Московский областной суды.
Однако возобновившийся в Люберцах суд не обещает закончиться скоро.
Наталья Никишина:
Фактически умышленно это дело затягивается. Но сейчас это назначено на пятое октября. Я тоже не знаю, что будет.
Елена Фанайлова:
Наталье Никишиной предстоят новые круги судебного ада. Комментирует журналист Валерий Каджая.
Валерий Каджая:
Что это, как не издевательство над здравым смыслом? Неужели высокие судьи думают, что их младшие по чину коллеги из Люберецкого городского суда при повторном рассмотрении примут иное, чем в первый раз, решение? Как бы не так!..
Но даже если они примут решение и в пользу Никишиной, то Савенков снова подаст, в свою очередь, на апелляцию, и пойдет все раскручиваться по второму разу.
Уже скоро будет два года, как у Никишиной отняли сына. Два года мальчик растет без матери. Новый судебный цикл займет еще два года. Но ведь речь идет о живых людях. О судьбе ребенка, наконец! Хотя, на самом деле, уголовное дело надо было возбудить против Савенкова и судить его за похищение ребенка, ведь он же совершил самый настоящий киднепинг. Вот, наверное, что должно было стать с самого начала предметом разбирательства.
Елена Фанайлова:
Дело Натальи Никишиной не могло не обратить на себя внимания правозащитников. Им занималась одна из наиболее влиятельных правозащитников России, председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева.
Людмила Алексеева:
Московская Хельсинкская группа занималась проблемой детей и родителей в религиозных семьях не в первый раз. Вот по делу Никишиной... В семидесятых годах у нас было такое дело - Марии Власек, адвентистки, у которой отобрали дочь за то, что она воспитывала ее в своей вере.
Но это - другое дело, чем у Натальи Никишиной, потому что тогда, в семидесятых годах, в Советском Союзе, а не в России, дочь отобрало у Марии Власек государство. Девочку отдали в детский дом. Московская Хельсинкская группа обращалась по этому поводу к главам государств демократических стран, подписавших вместе с Советским Союзом хельсинкские соглашения, и девочку Марии Власек, в конце концов, вернули. Более того, прекратили такие же дела баптистов. И не думала я, что в России Московской Хельсинкской группе придется заниматься аналогичными делами.
Правда, у Наташи Никишиной не государство отобрало ребенка, но суд, тоже государственный орган. Суд присудил отдать ребенка отцу только потому, что Наталья Никишина является Свидетельницей Иеговы. Это свидетельствует из всех обстоятельств дела.
Следующей после Верховного суда, если бы он подтвердил решение нижестоящих судебных инстанций, - инстанцией является Европейский суд, а в Европейском суде уже рассматривалось такое дело - австрийской гражданки, тоже Свидетельницы Иеговы, у которой отобрали детей и передали их мужу, по той же причине, и Европейский суд вынес постановление вернуть детей матери.
Я думаю, что судьи российского Верховного суда знают эту ситуацию, и этим объясняется их решение. Им не хочется позориться, принимая такое противоправное решение и подталкивая тем самым Наталью Никишну к решению ее дела в Европейском суде.
Елена Фанайлова:
Свидетели Иеговы, будучи религиозной организацией, которая с момента своего возникновения в Соединенных Штатах из-за особенностей вероучения подвергалась гонениям со стороны официальной власти, в том числе в Советском Союзе и фашистской Германии, до сих пор является объектом преследований со стороны как государственных структур, так и самой влиятельной в России конфессии.
Говорит историк религии Яков Кротов.
Яков Кротов:
Сейчас иеговисты в России стали объектом ожесточенных нападок со стороны агрессивного православного меньшинства и некоторых чиновников, прежде всего, в провинции, где дружба светской и церковной номенклатуры уже переходит рамки и приличия, и закона.
Их обзывают тоталитарной сектой, хотя, с точки зрения науки, тоталитарных сект вообще нет. Ни один суд не смог доказать злокозненности иеговистов в целом. Они зарегистрированы в обычном порядке Минюстом.
Но задавить иноверцев очень уж хочется. И вот, граждане, которые более сообразительны, чем нравственны, стали использовать неприязнь к так называемым сектантам, чтобы воздействовать на правосудие. Ведь наши суды крайне редко отдают ребенка на воспитание отцу, а не матери. Но если мать - иеговистка, то суд против нее.
Но как бы ни были православные или баптисты далеки от учения иеговистов, стоит помнить, что методы, которые "отрабатывают" на Свидетелях Иеговы, могут применить и к нам.
В июле этого года в Кемерово суд отобрал детей у родителей-баптистов, записав в приговоре, что те крестились не правильно, не в традиционной церкви. Так что и для государства, и для верующих будет лучше, если религиозные вопросы раз и навсегда исключат из компетенции чиновников и предоставят споры о вере совести нас самих.
Елена Фанайлова:
Наталье Никишиной мог бы вернуть сына любой российский служитель закона, для которого правосудие не зависит от предрассудков, его собственных или общественных, от мнения сильных мира сего.
Понадобились усилия многих людей, понадобилось решение суда Европейского, чтобы сдвинулось с мертвой точки дело Натальи Никишиной, которая не сомневается, что рано или поздно окажется рядом со своим сыном.
Илья Дадашидзе:
Это был репортаж Елены Фанайловой о преследованиях, которым подвергаются в России члены религиозной организации Свидетели Иеговы.
"Человек имеет право". Правозащитная программа Радио Свобода. Наша рубрика "Из истории правозащитного движения". Давид Рязанов - оппонент Ленина, жертва Сталина.
Более полувека имя академика Давида Борисовича Рязанова находилось в Советском Союзе под строжайшим запретом. Член ВЦИК, один из руководителей ВЦСПС, депутат Учредительного собрания, первый комиссар путей сообщения, он до конца жизни оставался верен политическим идеалам начала века, отклоняя любые проявления антидемократизма, выступая против подавления инакомыслия, отстаивая в большевистской России права человека.
"Красный диссидент". Так называется книга о Рязанове, один из авторов которой, Яков Ракитянский, представляет ученого слушателям нашей программы.
Яков Ракитянский:
Начну с отрывка из заключительного слова члена Политбюро Каменева на девятой московской конференции РКП(б), июнь 1922 года.
"С чем пришел к нам Рязанов? Он не хочет смертного приговора, а я утверждаю, что этого никто не имеет права делать. На коммунистической конференции этого допускать нельзя. Мы должны принять меры".
Академик Рязанов выступил тогда на партийной конференции против вынесения смертных приговоров на проходившем в Москве процессе над группой видных деятелей Партии социалистов-революционеров. Простить такое ему не могли.
Уже 29 июня состоялось заседание Политбюро. Присутствовали: Каменев, Троцкий, Сталин, Зиновьев, Рыков, Томский, Дзержинский. В решении отмечалось, что Рязанов в наиболее острых и важных вопросах политики не стоит на точке зрения партии, подвергает опасности ее единство. Политбюро постановило: сделать Рязанову серьезнейшее предостережение с указанием, что в случае продолжения такого образа действий его принадлежность к РКП станет невозможной.
Политбюро решило также выслать Рязанова на год за границу, где он должен был заниматься обслуживанием советской России в литературно-научной области.
Грозные окрики высших партийных инстанций не запугали Рязанова. Уже 3 августа, на следующий день после заседания Центрального Комитета, он выступил за отмену смертных приговоров, вынесенных революционным трибуналом митрополиту Вениамину и девяти другим православным священнослужителям Петрограда.
Еще в марте 1922 года Ленин в письме к Политбюро рекомендовал расстреливать побольше представителей реакционного духовенства, в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей. И эта директива активно претворялась в жизнь по всей стране. В противовес этой партийной линии Рязанов потребовал отмены смертных приговоров в Петрограде, доказал нелепость обвинений, неправовой характер судебного расследования, и заявил:
"Я предлагаю помиловать всех, заменить расстрел другим наказанием и потом, пользуясь тем, что у нас пятилетие Октября, ликвидировать дело".
В результате, шесть из десяти священнослужителей в Петрограде были помилованы и вскоре освобождены.
Рязанов создал уже в конце 1917 года свою службу спасения репрессированных. В его секретариат поступали сведения от арестованных, их родных и друзей. Как член ЦИК, он посещал тюрьмы и получал соответствующую информацию от узников. Обращаясь к руководителям ВЧК, ГПУ, ОГПУ, членам ЦК, Рязанов во многих случаях добивался освобождения заключенных, ссыльных, уменьшения срока заключения, улучшения условий содержания. Он ходатайствовал за представителей всех политических партий и сословий, от кадетов до троцкистов, от бывших дворян, князей и графов - до рабочих.
Рязанова долгое время не трогали. Он был слишком хорошо известен в стране и за рубежом, где его знали и ценили как теоретика, ученого, лидеры европейской социал-демократии. Так продолжалось более тринадцати лет.
В 1931 году его арестовали, выслали в Саратов. В 1937 последовал второй арест, а 21 января 1938 года - расстрел, затем - полстолетия замалчивания.
Даже сегодня о благородной правозащитной деятельности академика Рязанова знает в России лишь узкий круг историков.
Илья Дадашидзе:
О Давиде Рязанове говорил Яков Ракитянский, автор книги "Красный диссидент".
Правозащитные новости сентября читает Альбина Лир.
Альбина Лир:
- Министр юстиции России Юрий Чайка выступает за полную отмену смертной казни. "Сохранение смертной казни, - считает Чайка, - не влияет на состояние преступности, и ужесточение карательной практики никогда не отражалось на криминогенной обстановке. Вступая в Совет Европы, Россия взяла на себя обязательство отменить смертную казнь".
- Уполномоченный по правам человека в России Олег Миронов считает, что результатом вооруженного конфликта в Дагестане и террористических актов в России стала гибель людей и массовое нарушение прав человека. Миронов отметил, что террористы открыто пропагандируют национальную вражду, создавая угрозу национальной безопасности и территориальной целостности государства, призывая к насильственному свержению государственного строя. Неэффективность проводимых на Северном Кавказе мероприятий, по мнению Миронова, связана с несовершенством российских законодательных актов. В частности, Россия до сих пор не подписала и не ратифицировала Европейскую Конвенцию по борьбе с терроризмом.
По данным МЧС, число беженцев в Дагестане превышает пятнадцать тысяч человек.
- Перерегистрация граждан по месту пребывания незаконна, - считает Министерство внутренних дел России. По словам заместителя начальника паспортно-визового управления МВД Владимира Кривцова, отсутствие регистрации не может быть основанием для высылки из Москвы или ограничения права на передвижение. Региональные власти в праве ужесточить процедуру регистрации, как это, в частности, делается в Москве, однако каждый гражданин может, в свою очередь, обжаловать это решение в суде.
- Военный журналист Григорий Пасько обратился к средствам массовой информации с призывом защитить его от незаконных действий со стороны руководства Тихоокеанского флота. По словам Пасько, при поддержке Федеральной Службы безопасности, руководство флота препятствует его восстановлению на работе, выплате денежных задолженностей и выезде за границу для получения международных премий.
Григорий Пасько был признан виновным в злоупотреблении должностными полномочиями и приговорен к трем годам лишения свободы. Обе стороны обжаловали приговор.
- Власти Владивостока пытаются прекратить вещание независимой местной радиостанции "Радио-Лема" за серию репортажей-расследований о крупнейшей на Дальнем Востоке пароходной рефрижераторной компании. 31 августа региональная комиссия по телевидению и радиовещанию сделала "Радио-Лема" первое предупреждение об отзыве лицензии на вещание. Второе автоматически приведет к закрытию станции.
- Северо-Кавказское управление Генпрокуратуры России завершило проверку обращения председателя Госдумы Геннадия Селезнева в связи с решением Шуры алимов Чечни и Дагестана вынести смертный приговор губернатору Кемеровской области Аману Тулееву. По результатам проверки заведено уголовное дело по статьям 30, часть первая, и 150, часть вторая, Уголовного кодекса - покушение на убийство по мотивам национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, либо кровной мести.
- Чечне создана сеть частных тюрем - их не менее двадцати - где содержатся заложники до внесения за них выкупа. Как сообщили в службе безопасности Ичкерии, к этому нововведению причастны Министерство безопасности, шариатская гвардия, так называемый антитеррористический центр, и другие силовые ведомства.
Лица, имеющие удостоверения одной из республиканских спецслужб, задерживают заранее вычисленных состоятельных людей. Через некоторое время родственникам сообщается, что задержанный обвиняется в пособничестве врагам чеченского народа и его ожидает суровый шариатский суд. В порядке исключения предлагается освобождение под залог.
По рассказам очевидцев, условия содержания в этих тюрьмах крайне тяжелые.
- 5 сентября в Нижнем Новгороде отмечалась трагическая дата. В этот день, восемьдесят один год назад, был принят декрет, положивший начало массовым репрессиям. В начале ноября 1918 года в газете "Красный террор" чекист Лацис призвал к истреблению ненужных классов людей. От класса, происхождения и воспитания зависит судьба человека, - считал Лацис. Только в Нижегородской области эта политика привела к тысячам невинных жертв.
Илья Дадашидзе:
В правозащитных новостях - их подготовила и читала Альбина Лир - были использованы материалы газеты "Экспресс-хроника" и информационных российских агентств.
В эфире правозащитная программа Радио Свобода "Человек имеет право".
Власти предержащие препятствуют деятельности правозащитников. Беседа нашего корреспондента Марины Катыс с депутатом Государственной Думы Валерием Борщовым.
Марина Катыс:
Ситуация, сложившаяся после того, как несколько региональных отделений Управления юстиции Российской Федерации отказали в регистрации правозащитным организациям в связи с тем, что деятельность правозащитников якобы уже перестала быть актуальной на постсоветском пространстве, по-прежнему остается в центре внимания российских правозащитников и средств массовой информации.
Сегодня мы попросили прокомментировать это депутата Государственной Думы и председателя Палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте Российской Федерации Валерия Борщова.
Несколько месяцев назад Министерство юстиции отказало в регистрации нескольким правозащитным организациям под видом того, что российское государство выступает гарантом прав граждан, и потому необходимости существования правозащитных организаций больше нет.
Валерий Борщов:
Многие региональные отделения управления юстиции - московское, краснодарское, ряд других - заняли откровенную позицию противодействовать регистрации правозащитных организаций.
В Москве мы столкнулись со страшной ситуацией, когда и суды заняли эту, неправовую позицию.
Правозащитная организация "Гласность". Именно "Гласность" была инициатором международного трибунала по преступлениям в чеченской войне. И вдруг им отказывают в регистрации. Ведь весь ужас в том, что управление юстиции московское отказалось дать им письменно замечание. Повторяю - письменное, что требует неукоснительно закон об общественных объединениях. Во время отказа дается перечисление конкретных претензий, которые управление юстиции предъявляет общественной организации.
Управление юстиции по отношению к "Гласности", поступило безобразно. Более того, они отказались давать письменное объяснение, говоря, что им это запрещено. Это безобразие, это нарушение закона.
Хорошо. Управление юстиции не исполняет закон - есть суд. Обратились в суд. Судья отклоняет просьбу "Гласности". Пресненский суд - вообще любопытное заведение, поскольку он также отказал в регистрации и организации "Экологи за права человека", придравшись к тому, что они хотят представлять интересы граждан. "Вот вы хотите там быть адвокатской конторой".
Во-первых, Уголовно-процессуальный кодекс дает право представителям общественных организаций выступать защитниками. Я очень часто сам выступаю общественным защитником, например, от Московской Хельсинкской группы по правам человека. И даже выигрываем процессы. Вот, в Верховном суде мы, вместе с Сергеем Адамовичем Ковалевым, защищали судью Пашина и - защитили. Процесс мы выиграли. Это закон позволяет.
Я понимаю, что многим это не нравится, в том числе и в судах. Пресненский суд откровенно продемонстрировал свою позицию, что ему не нравятся правозащитные организации, не нравится их деятельность.
Марина Катыс:
Вряд ли лично судья Краснопресненского суда имеет какие-то претензии к правозащитным организациям. Допускаете ли вы мысль, что это был заказ, что это была не инициатива судьи, а это была инициатива... ну... городских властей, скажем так?
Валерий Борщов:
Несомненно, это был заказ. То, что есть силы, и достаточно влиятельные, которые выступают против правозащитных организаций, это очевидно. Да вот, посмотрите, сейчас, в связи с ситуациями, в связи с событиями в Дагестане выступает представитель ФСБ - они, видите ли, считают, что в том, что мы проиграли чеченскую войну, виноваты правозащитники. Хорошенькое дело! Или там что-то... С Басаевым они не могут справиться - это, опять же, виноваты правозащитники!
То есть, часть людей во власти, и немалая, действительно, откровенно занимает позицию задушить правозащитное движение.
Но, честно говоря, это естественно. Не может власти, никакой власти, нравиться правозащитное движение. По определению, правозащитник всегда находится как бы в позиции оппонента.
Конституция говорит, что право каждого гражданина - законным способом защищать свои права. И эти люди, которые сейчас занимаются гонением правозащитных организаций, выступают против нашей Конституции. Они хотят дезавуировать Конституцию.
Марина Катыс:
Ну, вот если мы возьмем такую абстрактную ситуацию, что, допустим, государственной машине удалось подавить правозащитное движение в России, и осталось только государство, которое и гарантирует российским гражданам охрану их прав. Как в этой ситуации вы себе представляете жизнь россиян?
Валерий Борщов:
Я не представляю, что государству удастся подавить правозащитное движение. Как, в общем-то, ветеран этого движения, еще в семидесятые годы, когда Хельсинкская группа была разогнана, когда нас били в подъездах... и не только в подъездах... когда были мощные репрессии, - правозащитное движение, тем не менее, действовало, несмотря на самые жестокие репрессии. Оно и сейчас будет развиваться. Задушить его не удастся.
Мы и в регионах имеем довольно сильные организации. Есть люди, для которых это образ жизни. Поэтому - нет, правозащитное движение задушить невозможно.
Другое дело, что действительно, вот они могут добиться того, что правозащитные организации потеряют некий легальный статус. Что из этого получится? От этого проиграет только государство.
Я общаюсь с Комитетом, противодействующим пыткам, в Совете Европы. Конечно же, этот комитет, который имеет серьезные полномочия, после того, как мы ратифицировали Европейскую Конвенцию о правах человека, пройти в любое помещение правоохранительных органов - в тюрьму, отделение милиции, колонию, и так далее... Естественно, этот комитет контактирует с правозащитными организациями. Зарегистрированными, не зарегистрированными, легальными или подпольными - куда бы они не заходили, они все равно будут с ними общаться, с правозащитниками.
Вопрос государству. Что государству выгоднее: работать с этими правозащитниками совместно? Сейчас наши правозащитники ходят по тюрьмам, и Минюст, ГУИН, давно понял, что выгодно - работать. Он уже заинтересован в контакте с правозащитником.
Смотрите, если года четыре назад мы... три года назад говорили, что условия в наших тюрьмах равносильны пыткам, ГУИН возражал нам, прокуратура возражала. Сегодня уже "гуиновцы" говорят, что "да, надо тюремное население сократить наполовину", то есть они повторяют наши слова. Они как бы наши союзники. Они, конечно, так сказать, отличаются во многом от нас. Но в этом смысле они заняли нашу позицию. Они поняли, что им выгодно сотрудничать с правозащитными организациями. А ГУИН - это, в общем-то, не самая такая... гуманистическая организация.
Так что если это понял ГУИН, им это выгодно, естественно... предположить и понять, что это выгодно, и другим структурам. Вот та же самая деятельность Независимой психиатрической ассоциации. Как Советский Союз был опозорен в результате "карательной психиатрии"! Когда у нас сейчас есть независимая психиатрическая организация, конечно же, статус России повышается.
То есть, уже не только такие люди, как там... профессор Кондратьев, известный ветеран советской психиатрии, который сейчас опять пытается продолжать линию той же психиатрии, которая была в семидесятые годы. И государственным органам, со всех точек зрения, нужно и выгодно работать совместно с правозащитными организациями.
Марина Катыс:
Как вы считаете, удастся ли правозащитникам наладить отношения с новым министром юстиции, и тем самым как-то решить эту проблему по регистрации правозащитных организаций?
Валерий Борщов:
Я думаю, что... удастся. Вот сейчас мы подготовили поправку к проекту закона - продлить регистрацию еще на год. Я уверен, что эта поправка будет принята, регистрация будет продлена, и все эти вопросы мы, думаю, обсудим и с новым министром юстиции.
Потом мы этот вопрос вынесем на заседание нашей Палаты по правам человека Политического консультсовета при президенте. Мы пригласим туда представителей и Минюста, и управления юстиции, и других организаций. И действительно, поставить точки над "i".
Надо сказать, что и в нашем правозащитном движении есть люди, которые считают, что не надо особенно тесно сотрудничать с государственными органами.
Я принадлежу к той группе, как и Людмила Алексеева, Сергей Адамович Ковалев... что это, в общем-то, надо. Что это полезно для общества, для государства и для защиты прав человека. Хотя не всегда это сотрудничество такое уж... гармоничное. Но, тем не менее, надо. Я - за совместную работу.
Поэтому я думаю, что - да, государство обязано защищать права человека. Но право каждого гражданина - через общественные объединения защищать свои права. Мы будем на этом настаивать. Это нам гарантировано Конституцией, и всякая попытка дезавуировать эту статью - это, в общем-то, попытка изменения государственного строя. И пусть эти товарищи сознают, сколь опасное деяние они замышляют.
Мы, конечно, будем бороться, и мы будем отстаивать свое право, право на деятельность правозащитных организаций. Мы это право отстояли, что называется, кровью, и отдавать его каким-то чиновникам не намерены.
Марина Катыс:
Это был комментарий депутата Государственной Думы и председателя Палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте Российской Федерации Валерия Борщова.
Илья Дадашидзе:
Беседу с ним вела Марина Катыс.
Правозащитников Брянска представляет глава областной правозащитной ассоциации Людмила Комогорцева.
Людмила Комогорцева:
Я представляю Брянскую областную общественную организацию правозащитной ассоциации. Эта организация возникла в 1997 году в результате объединения организаций, которые занимаются защитой прав различных социальных групп. Сегодня их число равняется уже тридцати пяти.
Организация способствовала усилению и укреплению роли правозащитника в очень непростой политической обстановке, которая сложилась на Брянщине. В начале 1997 года, в результате местных выборов, к власти в регионе на всех уровнях пришли представители компартии. Как мы и предполагали, за два года правления коммунистов возросло число нарушений прав жителей Брянской области.
Наша ассоциация, совместно с Московской Хельсинкской группой, проводит мониторинг нарушений прав человека. В двадцати районах области работают наши правозащитники. Их общественные приемные никогда не бывают пустыми.
Мы не только проводим консультации, но также участвуем в судебных процедурах, инициируем возбуждение уголовных дел, особенно в случае выявления разбазаривания бюджетных средств, выпускаем собственные информационные бюллетени.
В марте 1999 года мы провели обучающий семинар областных правозащитников, благодаря поддержке двух фондов - фонда "Открытое общество" и фонда "За гражданское общество".
Мы поддерживаем связь со многими организациями России и международными организациями. Мы открыты к сотрудничеству, взаимодействию со всеми, кто занимается защитой прав человека.
Наши координаты: 241000, город Брянск, проспект Ленина, 37, комната 06. Телефон, он же факс: код 0832-74-28-24.
Илья Дадашидзе:
Это была глава Брянской правозащитной организации Людмила Комогорцева.
Следующая наша рубрика - "Советы правоведа". Последнее слово подсудимого. Об этом - кандидат юридических наук, судья Московского городского суда Сергей Пашин.
Сергей Пашин:
Последнее слово подсудимого и прения сторон разделяет, как правило, небольшой перерыв. По продолжительности этого перерыва можно делать некоторые прогнозы. Обычно этот перерыв занимает пятнадцать минут, полчаса, час, но если судья объявляет перерыв на сутки, на двое суток, а то и на месяц, то это плохой признак. Это означает, что на протяжении этого перерыва судья будет писать приговор, совещаясь с вышестоящей судебной инстанцией, звоня своему куратору в вышестоящем суде и согласовывая спорные юридические вопросы и вопросы о наказании.
Секретари судебных заседаний получают обычно от судьи напутствие писать в протоколе последнее слово, как оно произнесено, какие бы глупости не говорил подсудимый. Иногда в протоколах судебных заседаний появляются даже стихи, которые читают подсудимые, выступая перед судом с последним словом.
Если другие части протокола непременно будут внимательно прочитаны судьей и подправлены в соответствии с приговором, скорректированы, то последнее слово обычно не изменяется, оно записывается так, как произнесено, иногда с некоторыми сокращениями.
Подсудимый может говорить в последнем слове все, что считает нужным. Судья может остановить его в одном случае: если он говорит что-то, явно не относящееся к делу, - закон употребляет именно это слово: ЯВНО не относящееся к делу.
В том случае, если подсудимый касается каких-то вопросов, которые проливают новый свет на дело, судья может распорядиться о возобновлении судебного следствия, и когда подсудимый сможет дать показания, возможно, понадобится вызвать новых свидетелей. Но такое случается крайне редко. Обычно подсудимые говорят мало, минут пять, иногда и того меньше, и если они признавались в совершении какого-то преступления, то извиняются перед потерпевшими, напоминают, что возместили ущерб, просят прощения у присутствующих...
Ну, а если человек не признавал себя виновным, то он обычно это повторяет еще раз и приводит какие-то аргументы.
В целом ряде случаев последнее слово затягивается. Но это уже зависит и от темперамента и желания подсудимого.
Последнее слово должно быть предоставлено подсудимому даже в том случае, если раньше, не имея адвоката, он выступал с защитительной речью сам. Если подсудимого лишают возможности выступить с последним словом, это бесспорный кассационный повод, но такие нарушения случаются крайне редко.
Надо также знать, что до удаления судей в совещательную комнату все участники процесса, в том числе и подсудимый, и потерпевший, и прокурор, и защитник, - могут представить суду в письменном виде формулировки по основным вопросам дела. Формулировки эти должны быть краткими, но закон не препятствует и мотивировку собственной позиции.
Если приговор заранее не согласован, у судьи будет большой соблазн использовать эти формулировки при написании приговора.
Сразу же, как замолчит подсудимый и скажет, что у него больше нечего прибавить к этому своему последнему слову, суд обязан удалиться в совещательную комнату. При этом очень часто судьи сообщают, когда примерно будет вынесен приговор. То есть, сообщают, что приговор будет оглашен такого-то числа, в такое-то время. Подсудимому только остается ждать их решения.
Илья Дадашидзе:
Это был судья Московского городского суда Сергей Пашин.
"Взгляд". Эту рубрику нашей программы готовят Московский институт прав человека и общество "Мемориал". На этот раз она посвящена особому режиму в Москве, вызывающему тревогу правозащитников. Слово Валентину Гефтеру.
Валентин Гефтер:
Особый режим оборачивается нарушениями прав граждан и российского законодательства. Введенными явочным порядком, не ограниченное никакими рамками и направленное против одной группы населения - ЧП. Такое впечатление, что поставлена сомнительная цель: ответить террором на террор. Милицейский беспредел на противостоит, а добавляется к криминальному и сливается с ним. Найти преступников в такой обстановке, защитить москвичей от умысла этих преступников практически невозможно.
Давайте посмотрим конкретно, что происходит. Основываясь на некотором неопубликованном документе, городские органы МВД проводят в трехдневный срок обязательную перерегистрацию тех, кто имеет временную регистрацию по месту пребывания. Эту регистрацию могут аннулировать, посчитав, что у кого-то нет основания для пребывания в Москве, или обнаружив, что человек проживает не по месту своей регистрации.
Тем, у кого регистрация закончилась, в ее продлении отказывают. Разумеется, при этом основной принцип проверки - этнический. Более того, в некоторых паспортных столах даже висит надпись на двери: "Перерегистрация лиц кавказской национальности".
Текст этого распоряжения нам не известен. В ответ на депутатский запрос, мэрия отказалась выслать нам этот документ. Есть ли этот текст у исполнителей, или, как это было в 1993 году с постановлением той же мэрии, оно только в общих чертах доведено до исполнителей, - мы тоже не знаем.
Однако, как сказали в одном из отделений милиции, была инструкция: лиц "не той национальности" не регистрировать без "уважительных", в кавычках, причин, и выдворять из Москвы.
Имеются десятки и сотни случаев, когда задерживают и через суд примерно наказывают административным арестом беженцев и приезжих, отбирают у них паспорта, разъединяют семьи, в то время как в органах того же МВД этих людей незаконно раньше не регистрировали. Берут отпечатки пальцев у всех выходцев с Кавказа, при этом как бы добровольно.
Если - правда, что в Москве за три дня выявлено двадцать тысяч лиц, не имеющих регистрации, то можно представить, сколько их приходится на те двадцать семь человек, которых задержали по подозрению в причастности к терактам. Да и как этих выявляли, тоже надо бы разобраться.
Так, по сведениям "Мемориала", еще до взрывов взяли двух этнических чеченцев, давно проживающих в Москве, один - инвалид второй группы, другой - хорошо известный многим из нас медик, которые были арестованы рубоповцами с подкидыванием наркотика или оружия.
Такие аресты начались еще в августе. Бытует версия, что создавался фонд для обмена на пленных и заложников, взятых в результате военных действий на Кавказе.
По сведениям Генпредставительства Чечни, сегодня в столичных СИЗО находятся больше пятисот чеченцев. На 14 сентября их было уже пятьсот двадцать девять. А по всей России задержаны свыше двух тысяч.
Апофеозом властного реагирования на теракты стали слова областного губернатора Тяжлова о помещении всех неперерегистрировавшихся в лагеря, на местах бывших пионерских. И все это поддерживается и подстегивается СМИ любого направления, забывших про презумпцию невиновности для "плохого" народа.
Что же будет, когда поток изгнанных гостей столицы, униженных, искалеченных, ограбленных, хлынет на Кавказ? Что будет с русскими в тех краях? Останется ли надежда сохранить их, эти края, в составе России?
Илья Дадашидзе:
Это был Валентин Гефтер, Московский институт прав человека.
И последняя рубрика нашей программы - обзор правозащитной прессы. Очередной выпуск хроники Московской Хельсинкской группы представляет Надежда Перцева.
Надежда Перцева:
- Фонд "Индем" начал программу. На страницах ежемесячного информационного бюллетеня фонд предлагает читателям текст письма, которое рассылает в различные инстанции. В письме определяется цель проекта: через вовлечение индивидуальных волонтеров, неправительственных организаций и средств массовой информации - проведение интернет-мониторинга избирательных кампаний, формирование новой информационно-коммуникационной структуры гражданского общества России. Проект является негосударственным и внепартийным, - подчеркивается в письме.
- По информации пресс-службы правозащитного центра Краснокамска, избирательная кампания в городе Краснокамске готовится за закрытыми дверями.
- Также из этого номера вы сможете узнать о новых программах Московской Хельсинкской группы. В числе других тем: семинар в Великом Новгороде; обнинский военком требует возбудить уголовное дело против депутата; борьба женщин за свои права в Калмыкии.
- Председатель Московской Хельсинкской группы Алексеева на страницах бюллетеня обратилась с открытым письмом к главному редактору газеты "Московские новости" Лошаку.
- "Кто защитит права человека в Астрахани? - размышляет Вячеслав Банников, председатель общества "Правозащитный центр" города Астрахани. - Нам в области крайне необходим пост уполномоченного по правам человека, а также и закон об уполномоченном по правам человека в Астраханской области. К сожалению, данный закон, принятый в первом чтении, отозван главой администрации области", - констатирует Вячеслав Банников.
- В публикации "Запредел" рассказывается о нарушении юридических норм в городе Ноябрьске в Ямало-Ненецком автономном округе, который расположен в районе Крайнего Севера.
Бывший сотрудник органов на страницах бюллетеня делится своими мыслями по поводу некоторых громких уголовных процессов в республике Беларусь. "Рейхстаг по-белорусски" - так озаглавлен этот материал.
