ГРУЗИЯ И УКРАИНА В ОКТЯБРЕ 1928 Г.: ИЗ СЕКРЕТНОГО ПАРТИЙНОГО ДОКУМЕНТА
В Секретной сводке, которую готовили в Информационном отделе ЦК Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) для советских вождей, использованы сокращения: ОГПУ - Объединенное государственное политическое управление (так называли политическую полицию в СССР в 1923 - 1934 гг.) и УНР - Украинская народная республика. Украинская народная республика была провозглашена Центральной радой 7 (20) ноября 1917 г. в составе России, а в январе 1918 г. в качестве независимого государства. Прекратила свое существование в 1920 г.
"Информационная сводка №12/181
От 3 октября 1928 года.
Настроение населения в связи с проходившими маневрами Красной армии и опытными мобилизациями.
1. Прохождение опытной мобилизации в Грузии по материалам, поступившим от ОГПУ, характерно следующими моментами:
а) Сомнение в опытном характере мобилизации, особенно в деревне. Эти настроения наиболее сильно проявились в среде кулачества, торговцев и части середняков. Высказывались опасения о возможности продовольственного кризиса и реквизиции. Эти сомнения отмечаются не только обывателями, но и рабочими.
б) Отмечались отдельные случаи дезорганизации рынка: в день объявления приказа были случаи, когда мелкие торговцы просили уплаты серебром, отказываясь принимать бумажные деньги. Наблюдалось незначительное повышение цен на молочные продукты и другие товары. Рынок в деревне реагировал на мобилизацию резче, чем в городе. В некоторых районах сейчас же по получении сообщения о мобилизации прекратилась продажа хлеба даже за высокую цену.
г) Настроение среди отдельных слоев населения характеризуется так: среди рабочей молодежи и учащихся, в частности, среди комсомольцев, наблюдаются в большинстве бодрые настроения. Среди служащих преобладают разговоры о "неизбежности настоящей войны". Среди торговцев в большинстве отмечаются пораженческие настроения. Рабочие во многих выступлениях выражают опасения продовольственных затруднений; имеются среди них и единичные отрицательные высказывания: "Почему верхушки не идут"; "кричат, что войны не хотят, а готовятся к войне".
2. Украинские маневры различными прослойками города и деревни в большинстве случаев рассматривались, как подготовка к непосредственным боевым действиям, наступление которых неминуемо в ближайшее время. Наряду с положительными настроениями, отмечено также распространение провокационных слухов, усиление антисоветской агитации со стороны кулачества и других антисоветских элементов. Слухи о близости войны увязываются с продовольственными затруднениями и отсутствием на рынке предметов первой необходимости. Кратко характеризуем настроение отдельных групп населения.
Рабочие. К маневрам в большинстве случаев относились положительно, рассматривая их как "необходимое повседневное укрепление Красной армии". Среди отдельных групп, однако, есть опасения, как бы маневры не превратились в войну.
Киевский округ. Рабочие пути Киевского узла высказываются: "Мы наступать на какую-нибудь страну не пойдем, но будем обороняться". Некоторые рабочие завода "Большевик" высказывались: "Это не маневры, а отвод глаз населения от действительной подготовки армии к войне". Одесский округ. Отдельные рабочие Одесских мастерских высказывались: "В Волочиск нагнали много войска. Польские аэропланы перелетели на советскую территорию и сбросили несколько бомб. Голод неизбежен. Воевать никто не пойдет. Раньше прижимали господа, а теперь товарищи".
Служащие. Антисоветски настроенные элементы среди служащих в связи с проходившими маневрами распространяли провокационные слухи о том, что "маневры выльются в военные действия", вели пораженческую агитацию: "война будет обязательно и мы ее, конечно, проиграем, советская власть будет разбита".
Безработные. Отдельные группы безработных рассматривали маневры, как первый этап войны и распространяли слухи о том, что в случае войны желающих воевать среди безработных не будет (Киевский округ).
Кулачество. Отношение кулаков к маневрам явно антисоветское.
Киевский округ. В с. Браворы и Богдановке среди кулачества отмечены разговоры: "Наступает военный коммунизм и скоро начнутся реквизиции. Нужно этого не допускать. Мы своих лошадей на эту войну не дадим, а если возьмут насильно, то мы этих коммунистов перевешаем".
Середняки и бедняки. Отношение к маневрам в большинстве случаев положительное. Отмечены случаи, когда середняки и бедняки, готовясь к встрече частей Красной Армии, проводили очистку колодцев, исправление дорог и т.п. Но наряду с этими отдельными середняками распространяются слухи, что после маневров начнутся настоящие военные действия.
Киевский округ. В с. Трибухове середняк говорил: "Война уже началась и существующие деньги будет аннулированы". (Все сведения об Украинских маневрах взяты из спецсводки ОГПУ от 11-IX).
Украинская сельинтеллигенция. Наблюдается усиление пораженческих настроений среди сельинтеллигенции. Наиболее антисоветски и самостийно настроенные слои украинской сельинтеллигенции ориентируются на Польшу.
Наряду с этим наблюдается также рост шовинизма - выступление Левицкого нашло широкий отклик среди шовинистически настроенной части сельинтеллигенции. Случаи, подтверждающие сказанное, отмечены во всех западных округах Украины. Приводим лишь некоторые:
Нежинский округ. В с. Рожново, Киченского р-на, местный учитель агитирует: "Завтра или послезавтра загремят пушки и соввласти капут". Николаевский округ. "Выступление Левицкого вызвало среди украинской сельинтеллигенции оживленные толки и надежды на образование "самостийной Украины. Учитель Ново-Бугской школы, агитируя за самостийную Украину, доказывает крестьянам, что Украине выгоднее "отделиться от Москвы".
Роменский округ. "В Лохвицком р-не двое учителей заявляют, что "скоро на Украине будет вывешен флаг УНР" (Из сводки ОГПУ).
Зав. информотделом ЦК ВКП (б) Цируль".
"КАК-ТО В ОБЩЕЖИТИИ... ЗАШЕЛ РАЗГОВОР ОБ ИТАЛО-АБИССИНСКОЙ ВОЙНЕ"
"Председателю Совета народных комиссаров Союза ССР т. В.М. Молотову.
Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович.
Осенью 1935 г. я приехал в Москву (из г. Свердловска) с целью поступления в Московский текстильный институт, по факультету "художественное оформление текстильных изделий". Это был факультет, наиболее подходящий для меня, по моей склонности рисовать и чертить. К началу экзаменов, о допущении к которым я был извещен открыткой, мне было 34 года, а в Институт допускали только до 35 лет. Экзамены мне дались с большим трудом, в Институте был наплыв и приняли далеко не всех выдержавших.
Но я все же экзамены и сдал, и был в Институт принят.
Началась учеба.
Учась в Институте, я принимал участие в общественной жизни Института: это выражалось в работе в профкоме (писание плакатов и лозунгов), в участии в стенгазете и т.д. Кроме того, я часто выступал на концертах (студенческих) самодеятельности, устраиваемых студентами разных факультетов в клубе Института.
Обладая, по мнению многих авторитетных лиц, красивым сильным голосом, я своими выступлениями приобрел большую популярность среди студентов. Меня неоднократно приглашали к себе известные писатели, поэты, певцы и другие "знатные люди" столицы.
Пел я, главным образом, романсы на русском языке: Чайковского, Рубинштейна, Глиэра, русские песни и т.д. Кроме того, в моем репертуаре было много опер, а также неаполитанских песен и романсов на итальянском языке ("Солнышко мое", Вернись в Сорренто" и т.д.), которые я заучил лет десять тому назад по граммофонной записи и пел в оригинале.
Как-то в общежитии, где я проживал (по Рочдельской ул., 24-А), зашел разговор об итало-абиссинской войне; каждый из студентов был занят чем-то: один чертил, другой - читал политэкономию, третий - просматривал новые газеты, четвертый лепил из глины и т.д.
Ну, а ты же за кого стоишь, тов. Мирошниченко? - спросил, наконец, один из студентов. - За Италию или за Абиссинию?
Мирошниченко, конечно, за Италию, - ответил кто-то другой.
Ну, конечно, товарищи, - ответил я, смеясь: - Вы же знаете, что я "итальянец", я даже пою на итальянском языке.
Все рассмеялись. После этого разговор прекратился.
Однако, совершенно иначе отнесся к этому мой "товарищ" (с позволения сказать) по факультету, Алексей Кузнецов, имевший со мной личные счеты и долго желавший отомстить мне - теперь представлялся благоприятный случай - за утерю конспекта по политэкономии (Кузнецов считал, что я потерял его).
На другой день Кузнецов сделал на меня донос-клевету в учебную часть Института, что "Мирошниченко стоит за Италию", но этого ему показалось мало и он донес в НКВД, что "Мирошниченко агитирует в пользу итальянского фашизма".
Ну, посудите сами, какое мне дело, мне, украинцу, до Италии и "итальянского фашизма"?!
Итак, машина заработала.
Когда я пошел в комячейку Института и рассказал в чем дело, то там только рассмеялись; рассмеялся и секретарь М.И. Калинина т. Барабанов (Калинину я подал заявление).
Однако этим дело не кончилось. Что там наплел про меня Кузнецов - я не знаю, но могу себе представить, раз 26 апреля 1936 г. ко мне ночью в общежитие явился следователь Бутырского изолятора т. Подольский и заявил мне, что я.... Арестован.
Перерыл все мои вещи, разбросал все книги, тетрадки, ноты, рисунки и... ровно ничего не нашел.
Но отступать уже было неловко и он, Подольский, отвезя меня на Лубянку, с револьвером в руках начал меня гонять из коридора в коридор, называя меня "ты", матерился и угрожал. Наконец, учинил "допрос". Для того, чтобы Вы имели понятие, как велся этот "допрос", приведу Вам выдержки:
- Кто был Ваш отец?
- Доктор. Врач.
Подольский ерзал в кресле, изменялся в лице.
- Врешь! Твой отец был, наверное, охранник!
- Позвольте, я могу это доказать документаль...
Договорить не позволял. Спрашивал снова.
- Где родился?
- В г. Херсоне, УССР.
Где пережил приход белых и что делал при белых? Служил ли у белых?
- Нет, ни у белых, ни у красных я не служил. Я учился в это время и давал уроки.
- Врешь, сволочь! Ты, наверное, радовался приходу белых!
Ну, что я мог делать при таком "допросе"? Что я мог делать, раз Подольский решил во что бы то ни стало превратить меня в "белого"? Т. Подольский написал: "Мирошниченко Валерий Артурович, бывший белый, обвиняется по статье 58-10 (ни много, ни мало!) за агитацию в пользу итальянского фашизма"(!).
И в довершение всего, бросил меня в грязную, вонючую комнату, где продержал почти два месяца. В течение этого времени он меня раза три вызывал на так называемые "допросы", причем эти последние носили такой незаконный, грубый и вызывающий характер, что не было, кажется, ничего, к чему бы ни прибегал Подольский. Тут были налицо и угрозы, и превышение власти, и зажим самокритики, и шантаж и т.д. (подробности увидите в моих заявлениях при деле).
И вот, благодаря трогательному единению Кузнецова и Подольского, меня зачем-то отрывают от учебы, от товарищей и привозят сюда, на голод и лишения. Зачем это, кому это было нужно?
И кто привлечет к ответственности Подольского, вполне сознательно допустившего грубейшее нарушение революционной законности, с единственной провокационной целью - вооружить меня против советской власти?
А Кузнецов? Кто отдаст под суд Кузнецова, который, пользуясь безнаказанностью и высоким званием комсомольца, оклеветал меня как только мог и скромно отошел в сторону, вообразив, конечно, при этом, что он проявил "величайшую классовую бдительность"?!
Много ли таких типов, как Кузнецов, привлечено к суду?
Некоторые из жителей села Богучаны (Красноярского края), куда меня зачем-то привезли, говорят мне, что все это произошло, вероятно, потому, что я попал в такую "неудачную волну", когда был процесс зиновьевцев и троцкистов, а "когда", они говорят, "лес рубят, то щепки летят".
Но при чем здесь я? Ведь я никогда не был троцкистом, ни правым, ни левым, потому что сам я - беспартийный и никогда в своей жизни в партии не состоял. И почему я теперь должен оказаться этой "щепкой" и неизвестно за что и про что так бесконечно страдать?!
Ведь нарушение революционной законности всегда остается нарушением революционной законности, клевета остается клеветой, при любом положении, при любой ситуации, что бы там не говорили защитники тех "обобщений", которые в своем результате сваливают в одну общую массу всех - виновных и невиновных.
Умоляю Вас, во имя революционной законности, во имя справедливости, во имя человечности, наконец - затребовать мое дело из Бутырского изолятора и, детально ознакомившись с ним, дать мне возможность возвратиться в Москву, чтобы поскорее нагнать пропущенное время и продолжить учебу, так незаслуженно прерванную.
Учиться - это моя заветная мечта. Без ученья мне останется только одно - покончить с собою. Трагизма моего положения усугубляется еще тем, что мне уже больше 35 лет, а в Институт принимают только до 35 лет и мне стоило больших трудов поступить в Институт.
Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович, к Вам, сильному, справедливому, чуткому - несется моя мольба!
Я больше чем уверен, что Вы посмотрите на мое дело по-своему и решите его без всяких предубеждений: одно Ваше слово, один росчерк пера - и Вы мне возвратите все: и мою жизнь, мою репутацию, и мое горячее желание работать и учиться.
Желание это во мне настолько сильно, что я дам подписку в том, что буду активно бороться с контрреволюцией и, время от времени, буду давать информацию о студенческих настроениях.
Клянусь Вам, что я ни в чем не виновен и желаю только одного - учиться, учиться и учиться!
В. Мирошниченко.
С.Богучаны (Красноярского края), метеорологическая станция.
Валерию Артуровичу Мирошниченко".
С просьбой о содействии Валерий Мирошниченко обратился и к жене Молотова - Полине Жемчужине, с которой был знаком лично. Возможно именно по просьбе жены осторожный Молотов решил принять участие в судьбе ссыльного студента, поставив свою резолюцию на письме Мирошниченко: "тт. Вышинскому, Ежову на рассмотрение. М." Однако в прокуратуре и в НКВД решили, что Валерий Мирошниченко осужден Особым совещанием на 3 года ссылки правильно. В феврале 1938 г. он был арестован повторно и в марте того же года осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. В 1958 г. Мирошниченко был реабилитирован крайсудом Красноярского края.
ОТСТАВКА ХРУЩЕВА ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ
Елена Ольшанская: Известие об отставке Хрущева в народе было воспринято на удивление спокойно. Даже с неким воодушевлением. Отдельные голоса в защиту опального Никиты Сергеевича - не в счет. За время своего десятилетнего пребывания у власти Хрущев умудрился испортить отношения со всеми, в том числе со своими союзниками и единомышленниками. Не говоря уже о скрытых и явных противниках.
Великие реформаторские планы оказались проваленными, обещания - невыполненными. Америку не догнали, с изобилием продуктов тоже как-то не получалось. Напротив, в 1962 году сразу в нескольких городах были введены карточки. Повысили цены на продукты. И народ зароптал. В Новочеркасске протест выплеснулся на улицы: и был усмирен с помощью оружия. Все это очень мало напоминало движение по пути к коммунизму, о котором так любил говорить Хрущев.
Он стремительно терял популярность у самых отчаянных своих поклонников, готовых простить непредсказуемому лидеру многое - только за то, что он осмелился выступить с критикой Сталина. Но и на этом, возможно, самом успешном своем "фронте" Хрущев сдавал позицию за позицией. В стране вновь входила во вкус политическая цензура, инакомыслие снова стало считаться политическим преступлением. В уголовном кодексе появилась 70-я статья, аналог 58-ой, сталинской.
Не любили Хрущева и в армии. Не могли простить Никите Сергеевичу, как он, со свойственным размахом сократил вооруженные силы почти наполовину. Из прагматических соображений. Но в результате тысячи офицеров остались "на улице" - без работы, без пенсии, без дома.
Не только армия, но и "органы" стали объектом хрущевских реорганизаций. Поставить МВД и госбезопасность под строгий партийный контроль - такова был цель Хрущева. Оба ведомства были подвергнуты тогда основательной чистке. МВД СССР вообще упразднили - "за ненадобностью". А руководить - теперь уже не министерством, а Комитетом государственной безопасности - Хрущев послал бывших "главных комсомольцев" Советского Союза - сначала Шелепина, а затем - Семичастного. Можно представить себе, какую реакцию эти кадровые решения вызывали у профессионалов.
Но уж кому действительно Хрущев буквально встал "как кость поперек горла", то это советским чиновникам, "аппаратчикам". Сначала - под лозунгом борьбы с бюрократизмом - Хрущев просто пытался сократить управленческий аппарат. Потом родилась идея совнархозов. Министерства упразднялись, а их работники лишались таким образом своих московских кабинетов. Со временем дошла очередь и до партийных чиновников, когда Хрущев в 1962 году начал делить обкомы по производственному принципу - на сельскохозяйственные и промышленные. И это был еще не предел.
Поэтому тот самый аппарат, которому Хрущев был обязан своим возвышением в 1957-ом, в 1964-ом сделал все возможное, чтобы избавить себя от подобных экспериментов в дальнейшем.
14 октября 1964 г. Пленум ЦК КПСС снял Никиту Хрущева с занимаемых постов: первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров. Это событие широко обсуждалось в частных беседах, а некоторые советские люди сочли своим долгом сообщить Хрущеву, что они думают о его отставке.
"Дорогой Никита Сергеевич!
Со смешанным чувством услышала я сегодня по радио сообщение о Вашем уходе с поста руководителя нашего государства.
Разумом я понимаю, что Вам надо отдохнуть, а сердцем мне грустно, что не придется больше слышать Ваши умные и всегда такие горячие и интересные выступления. Ведь мы, советский народ, всегда, во всех сложных ситуациях, с нетерпением ждали: что скажет Никита?
И каждый раз, прослушав Ваш доклад, мы чувствовали большую гордость за нашу страну и переносили часть наших чувств на Вас; Вы приложили столько сил и ума для поднятия мирового престижа нашего государства, сделали так много хорошего для советского народа.
Большое Вам спасибо за все!
Желаю Вам хорошего здоровья, долгих лет жизни и продолжения плодотворной деятельности на благо нашей Родины.
Беспартийная пенсионерка Табель
Ленинград, 16 октября 1964 г.
"18 октября 1964 года.
От трудящегося товарища гражданина Безина Николая Аверьяновича.
Уважаемый Никита Сергеевич, за Ваше хорошее содеянное примите мое душевное благодарность...
Отдохни, мой друг.
Безин
Воронежская обл., г. Борисоглебск, ул. Юбилейная, 37".
"Здравствуйте, Никита Сергеевич.
От всего коллектива г. Кетово Горьковской обл. очень рады, что Вас вывели с Президиума и Цека Партии, Вы не достойны были руководить народом и маскироваться за занавесом Великого вождя, как Владимиром Ильичем, но Вы гнилой авторитет находили под партией и великого и сильного народа, который пришел все войны и невзгоды, а Вы Россию сделали нищим, ведь посмотреть как возят хлеб на двух колясках хлеб для детей, т.е. для строителей будущего коммунизма и Вас не понимаем: вот где культ личности. У Вас и лица черты глупые, не только быть правителям, нет, правильно ушли, что Вас вывели с цека партии, Вы всю Россию продали за свои нравы и дурь. Ведь Сталин был первый соратник Ленина, но вы готовил для себя место но Вам место должно быть у свиней, Вы даже сделали свою супругу борцом за мир. Но какая она борец ...
Партия и правительство видимо учло, что давно надо вас вывести из пленума. Очень довольны.
От всего коллектива г. Кетово Горьковской обл.
Ответ в редакцию".
"Хрущеву Н.С.
Вартанян Оганес Мкртичевич, Арм. ССР, г. Ереван, 19, Барекамутян, д.1, кв.8
Радостная весть облетела о Вашем отстранении с руководящего поста. Без слов понятны причины Вашего устранения от дел. Народ еще скажет о Вас свои суровые, но справедливые слова. Вы готовили почву для взяточничества, подхалимства, воровства, грабежа и вредительства. Бюрократизм и неуважение к человеку дошли до невозможных размеров. Вы довели людей до такого состояния, что они стали оскорблять наши священные порядки. Люди невольно не смогли отличать троцкиста от честного коммуниста. Вы критиковали ошибки, но одни ошибки сменились другими. Душили каждое правдивое слово, настроили советских людей друг против друга и усилили национализм. Но наш народ, наконец, сказал свое слово".
В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива социально-политической истории.
В Секретной сводке, которую готовили в Информационном отделе ЦК Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) для советских вождей, использованы сокращения: ОГПУ - Объединенное государственное политическое управление (так называли политическую полицию в СССР в 1923 - 1934 гг.) и УНР - Украинская народная республика. Украинская народная республика была провозглашена Центральной радой 7 (20) ноября 1917 г. в составе России, а в январе 1918 г. в качестве независимого государства. Прекратила свое существование в 1920 г.
"Информационная сводка №12/181
От 3 октября 1928 года.
Настроение населения в связи с проходившими маневрами Красной армии и опытными мобилизациями.
1. Прохождение опытной мобилизации в Грузии по материалам, поступившим от ОГПУ, характерно следующими моментами:
а) Сомнение в опытном характере мобилизации, особенно в деревне. Эти настроения наиболее сильно проявились в среде кулачества, торговцев и части середняков. Высказывались опасения о возможности продовольственного кризиса и реквизиции. Эти сомнения отмечаются не только обывателями, но и рабочими.
б) Отмечались отдельные случаи дезорганизации рынка: в день объявления приказа были случаи, когда мелкие торговцы просили уплаты серебром, отказываясь принимать бумажные деньги. Наблюдалось незначительное повышение цен на молочные продукты и другие товары. Рынок в деревне реагировал на мобилизацию резче, чем в городе. В некоторых районах сейчас же по получении сообщения о мобилизации прекратилась продажа хлеба даже за высокую цену.
г) Настроение среди отдельных слоев населения характеризуется так: среди рабочей молодежи и учащихся, в частности, среди комсомольцев, наблюдаются в большинстве бодрые настроения. Среди служащих преобладают разговоры о "неизбежности настоящей войны". Среди торговцев в большинстве отмечаются пораженческие настроения. Рабочие во многих выступлениях выражают опасения продовольственных затруднений; имеются среди них и единичные отрицательные высказывания: "Почему верхушки не идут"; "кричат, что войны не хотят, а готовятся к войне".
2. Украинские маневры различными прослойками города и деревни в большинстве случаев рассматривались, как подготовка к непосредственным боевым действиям, наступление которых неминуемо в ближайшее время. Наряду с положительными настроениями, отмечено также распространение провокационных слухов, усиление антисоветской агитации со стороны кулачества и других антисоветских элементов. Слухи о близости войны увязываются с продовольственными затруднениями и отсутствием на рынке предметов первой необходимости. Кратко характеризуем настроение отдельных групп населения.
Рабочие. К маневрам в большинстве случаев относились положительно, рассматривая их как "необходимое повседневное укрепление Красной армии". Среди отдельных групп, однако, есть опасения, как бы маневры не превратились в войну.
Киевский округ. Рабочие пути Киевского узла высказываются: "Мы наступать на какую-нибудь страну не пойдем, но будем обороняться". Некоторые рабочие завода "Большевик" высказывались: "Это не маневры, а отвод глаз населения от действительной подготовки армии к войне". Одесский округ. Отдельные рабочие Одесских мастерских высказывались: "В Волочиск нагнали много войска. Польские аэропланы перелетели на советскую территорию и сбросили несколько бомб. Голод неизбежен. Воевать никто не пойдет. Раньше прижимали господа, а теперь товарищи".
Служащие. Антисоветски настроенные элементы среди служащих в связи с проходившими маневрами распространяли провокационные слухи о том, что "маневры выльются в военные действия", вели пораженческую агитацию: "война будет обязательно и мы ее, конечно, проиграем, советская власть будет разбита".
Безработные. Отдельные группы безработных рассматривали маневры, как первый этап войны и распространяли слухи о том, что в случае войны желающих воевать среди безработных не будет (Киевский округ).
Кулачество. Отношение кулаков к маневрам явно антисоветское.
Киевский округ. В с. Браворы и Богдановке среди кулачества отмечены разговоры: "Наступает военный коммунизм и скоро начнутся реквизиции. Нужно этого не допускать. Мы своих лошадей на эту войну не дадим, а если возьмут насильно, то мы этих коммунистов перевешаем".
Середняки и бедняки. Отношение к маневрам в большинстве случаев положительное. Отмечены случаи, когда середняки и бедняки, готовясь к встрече частей Красной Армии, проводили очистку колодцев, исправление дорог и т.п. Но наряду с этими отдельными середняками распространяются слухи, что после маневров начнутся настоящие военные действия.
Киевский округ. В с. Трибухове середняк говорил: "Война уже началась и существующие деньги будет аннулированы". (Все сведения об Украинских маневрах взяты из спецсводки ОГПУ от 11-IX).
Украинская сельинтеллигенция. Наблюдается усиление пораженческих настроений среди сельинтеллигенции. Наиболее антисоветски и самостийно настроенные слои украинской сельинтеллигенции ориентируются на Польшу.
Наряду с этим наблюдается также рост шовинизма - выступление Левицкого нашло широкий отклик среди шовинистически настроенной части сельинтеллигенции. Случаи, подтверждающие сказанное, отмечены во всех западных округах Украины. Приводим лишь некоторые:
Нежинский округ. В с. Рожново, Киченского р-на, местный учитель агитирует: "Завтра или послезавтра загремят пушки и соввласти капут". Николаевский округ. "Выступление Левицкого вызвало среди украинской сельинтеллигенции оживленные толки и надежды на образование "самостийной Украины. Учитель Ново-Бугской школы, агитируя за самостийную Украину, доказывает крестьянам, что Украине выгоднее "отделиться от Москвы".
Роменский округ. "В Лохвицком р-не двое учителей заявляют, что "скоро на Украине будет вывешен флаг УНР" (Из сводки ОГПУ).
Зав. информотделом ЦК ВКП (б) Цируль".
"КАК-ТО В ОБЩЕЖИТИИ... ЗАШЕЛ РАЗГОВОР ОБ ИТАЛО-АБИССИНСКОЙ ВОЙНЕ"
"Председателю Совета народных комиссаров Союза ССР т. В.М. Молотову.
Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович.
Осенью 1935 г. я приехал в Москву (из г. Свердловска) с целью поступления в Московский текстильный институт, по факультету "художественное оформление текстильных изделий". Это был факультет, наиболее подходящий для меня, по моей склонности рисовать и чертить. К началу экзаменов, о допущении к которым я был извещен открыткой, мне было 34 года, а в Институт допускали только до 35 лет. Экзамены мне дались с большим трудом, в Институте был наплыв и приняли далеко не всех выдержавших.
Но я все же экзамены и сдал, и был в Институт принят.
Началась учеба.
Учась в Институте, я принимал участие в общественной жизни Института: это выражалось в работе в профкоме (писание плакатов и лозунгов), в участии в стенгазете и т.д. Кроме того, я часто выступал на концертах (студенческих) самодеятельности, устраиваемых студентами разных факультетов в клубе Института.
Обладая, по мнению многих авторитетных лиц, красивым сильным голосом, я своими выступлениями приобрел большую популярность среди студентов. Меня неоднократно приглашали к себе известные писатели, поэты, певцы и другие "знатные люди" столицы.
Пел я, главным образом, романсы на русском языке: Чайковского, Рубинштейна, Глиэра, русские песни и т.д. Кроме того, в моем репертуаре было много опер, а также неаполитанских песен и романсов на итальянском языке ("Солнышко мое", Вернись в Сорренто" и т.д.), которые я заучил лет десять тому назад по граммофонной записи и пел в оригинале.
Как-то в общежитии, где я проживал (по Рочдельской ул., 24-А), зашел разговор об итало-абиссинской войне; каждый из студентов был занят чем-то: один чертил, другой - читал политэкономию, третий - просматривал новые газеты, четвертый лепил из глины и т.д.
Ну, а ты же за кого стоишь, тов. Мирошниченко? - спросил, наконец, один из студентов. - За Италию или за Абиссинию?
Мирошниченко, конечно, за Италию, - ответил кто-то другой.
Ну, конечно, товарищи, - ответил я, смеясь: - Вы же знаете, что я "итальянец", я даже пою на итальянском языке.
Все рассмеялись. После этого разговор прекратился.
Однако, совершенно иначе отнесся к этому мой "товарищ" (с позволения сказать) по факультету, Алексей Кузнецов, имевший со мной личные счеты и долго желавший отомстить мне - теперь представлялся благоприятный случай - за утерю конспекта по политэкономии (Кузнецов считал, что я потерял его).
На другой день Кузнецов сделал на меня донос-клевету в учебную часть Института, что "Мирошниченко стоит за Италию", но этого ему показалось мало и он донес в НКВД, что "Мирошниченко агитирует в пользу итальянского фашизма".
Ну, посудите сами, какое мне дело, мне, украинцу, до Италии и "итальянского фашизма"?!
Итак, машина заработала.
Когда я пошел в комячейку Института и рассказал в чем дело, то там только рассмеялись; рассмеялся и секретарь М.И. Калинина т. Барабанов (Калинину я подал заявление).
Однако этим дело не кончилось. Что там наплел про меня Кузнецов - я не знаю, но могу себе представить, раз 26 апреля 1936 г. ко мне ночью в общежитие явился следователь Бутырского изолятора т. Подольский и заявил мне, что я.... Арестован.
Перерыл все мои вещи, разбросал все книги, тетрадки, ноты, рисунки и... ровно ничего не нашел.
Но отступать уже было неловко и он, Подольский, отвезя меня на Лубянку, с револьвером в руках начал меня гонять из коридора в коридор, называя меня "ты", матерился и угрожал. Наконец, учинил "допрос". Для того, чтобы Вы имели понятие, как велся этот "допрос", приведу Вам выдержки:
- Кто был Ваш отец?
- Доктор. Врач.
Подольский ерзал в кресле, изменялся в лице.
- Врешь! Твой отец был, наверное, охранник!
- Позвольте, я могу это доказать документаль...
Договорить не позволял. Спрашивал снова.
- Где родился?
- В г. Херсоне, УССР.
Где пережил приход белых и что делал при белых? Служил ли у белых?
- Нет, ни у белых, ни у красных я не служил. Я учился в это время и давал уроки.
- Врешь, сволочь! Ты, наверное, радовался приходу белых!
Ну, что я мог делать при таком "допросе"? Что я мог делать, раз Подольский решил во что бы то ни стало превратить меня в "белого"? Т. Подольский написал: "Мирошниченко Валерий Артурович, бывший белый, обвиняется по статье 58-10 (ни много, ни мало!) за агитацию в пользу итальянского фашизма"(!).
И в довершение всего, бросил меня в грязную, вонючую комнату, где продержал почти два месяца. В течение этого времени он меня раза три вызывал на так называемые "допросы", причем эти последние носили такой незаконный, грубый и вызывающий характер, что не было, кажется, ничего, к чему бы ни прибегал Подольский. Тут были налицо и угрозы, и превышение власти, и зажим самокритики, и шантаж и т.д. (подробности увидите в моих заявлениях при деле).
И вот, благодаря трогательному единению Кузнецова и Подольского, меня зачем-то отрывают от учебы, от товарищей и привозят сюда, на голод и лишения. Зачем это, кому это было нужно?
И кто привлечет к ответственности Подольского, вполне сознательно допустившего грубейшее нарушение революционной законности, с единственной провокационной целью - вооружить меня против советской власти?
А Кузнецов? Кто отдаст под суд Кузнецова, который, пользуясь безнаказанностью и высоким званием комсомольца, оклеветал меня как только мог и скромно отошел в сторону, вообразив, конечно, при этом, что он проявил "величайшую классовую бдительность"?!
Много ли таких типов, как Кузнецов, привлечено к суду?
Некоторые из жителей села Богучаны (Красноярского края), куда меня зачем-то привезли, говорят мне, что все это произошло, вероятно, потому, что я попал в такую "неудачную волну", когда был процесс зиновьевцев и троцкистов, а "когда", они говорят, "лес рубят, то щепки летят".
Но при чем здесь я? Ведь я никогда не был троцкистом, ни правым, ни левым, потому что сам я - беспартийный и никогда в своей жизни в партии не состоял. И почему я теперь должен оказаться этой "щепкой" и неизвестно за что и про что так бесконечно страдать?!
Ведь нарушение революционной законности всегда остается нарушением революционной законности, клевета остается клеветой, при любом положении, при любой ситуации, что бы там не говорили защитники тех "обобщений", которые в своем результате сваливают в одну общую массу всех - виновных и невиновных.
Умоляю Вас, во имя революционной законности, во имя справедливости, во имя человечности, наконец - затребовать мое дело из Бутырского изолятора и, детально ознакомившись с ним, дать мне возможность возвратиться в Москву, чтобы поскорее нагнать пропущенное время и продолжить учебу, так незаслуженно прерванную.
Учиться - это моя заветная мечта. Без ученья мне останется только одно - покончить с собою. Трагизма моего положения усугубляется еще тем, что мне уже больше 35 лет, а в Институт принимают только до 35 лет и мне стоило больших трудов поступить в Институт.
Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович, к Вам, сильному, справедливому, чуткому - несется моя мольба!
Я больше чем уверен, что Вы посмотрите на мое дело по-своему и решите его без всяких предубеждений: одно Ваше слово, один росчерк пера - и Вы мне возвратите все: и мою жизнь, мою репутацию, и мое горячее желание работать и учиться.
Желание это во мне настолько сильно, что я дам подписку в том, что буду активно бороться с контрреволюцией и, время от времени, буду давать информацию о студенческих настроениях.
Клянусь Вам, что я ни в чем не виновен и желаю только одного - учиться, учиться и учиться!
В. Мирошниченко.
С.Богучаны (Красноярского края), метеорологическая станция.
Валерию Артуровичу Мирошниченко".
С просьбой о содействии Валерий Мирошниченко обратился и к жене Молотова - Полине Жемчужине, с которой был знаком лично. Возможно именно по просьбе жены осторожный Молотов решил принять участие в судьбе ссыльного студента, поставив свою резолюцию на письме Мирошниченко: "тт. Вышинскому, Ежову на рассмотрение. М." Однако в прокуратуре и в НКВД решили, что Валерий Мирошниченко осужден Особым совещанием на 3 года ссылки правильно. В феврале 1938 г. он был арестован повторно и в марте того же года осужден на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. В 1958 г. Мирошниченко был реабилитирован крайсудом Красноярского края.
ОТСТАВКА ХРУЩЕВА ГЛАЗАМИ СОВРЕМЕННИКОВ
Елена Ольшанская: Известие об отставке Хрущева в народе было воспринято на удивление спокойно. Даже с неким воодушевлением. Отдельные голоса в защиту опального Никиты Сергеевича - не в счет. За время своего десятилетнего пребывания у власти Хрущев умудрился испортить отношения со всеми, в том числе со своими союзниками и единомышленниками. Не говоря уже о скрытых и явных противниках.
Великие реформаторские планы оказались проваленными, обещания - невыполненными. Америку не догнали, с изобилием продуктов тоже как-то не получалось. Напротив, в 1962 году сразу в нескольких городах были введены карточки. Повысили цены на продукты. И народ зароптал. В Новочеркасске протест выплеснулся на улицы: и был усмирен с помощью оружия. Все это очень мало напоминало движение по пути к коммунизму, о котором так любил говорить Хрущев.
Он стремительно терял популярность у самых отчаянных своих поклонников, готовых простить непредсказуемому лидеру многое - только за то, что он осмелился выступить с критикой Сталина. Но и на этом, возможно, самом успешном своем "фронте" Хрущев сдавал позицию за позицией. В стране вновь входила во вкус политическая цензура, инакомыслие снова стало считаться политическим преступлением. В уголовном кодексе появилась 70-я статья, аналог 58-ой, сталинской.
Не любили Хрущева и в армии. Не могли простить Никите Сергеевичу, как он, со свойственным размахом сократил вооруженные силы почти наполовину. Из прагматических соображений. Но в результате тысячи офицеров остались "на улице" - без работы, без пенсии, без дома.
Не только армия, но и "органы" стали объектом хрущевских реорганизаций. Поставить МВД и госбезопасность под строгий партийный контроль - такова был цель Хрущева. Оба ведомства были подвергнуты тогда основательной чистке. МВД СССР вообще упразднили - "за ненадобностью". А руководить - теперь уже не министерством, а Комитетом государственной безопасности - Хрущев послал бывших "главных комсомольцев" Советского Союза - сначала Шелепина, а затем - Семичастного. Можно представить себе, какую реакцию эти кадровые решения вызывали у профессионалов.
Но уж кому действительно Хрущев буквально встал "как кость поперек горла", то это советским чиновникам, "аппаратчикам". Сначала - под лозунгом борьбы с бюрократизмом - Хрущев просто пытался сократить управленческий аппарат. Потом родилась идея совнархозов. Министерства упразднялись, а их работники лишались таким образом своих московских кабинетов. Со временем дошла очередь и до партийных чиновников, когда Хрущев в 1962 году начал делить обкомы по производственному принципу - на сельскохозяйственные и промышленные. И это был еще не предел.
Поэтому тот самый аппарат, которому Хрущев был обязан своим возвышением в 1957-ом, в 1964-ом сделал все возможное, чтобы избавить себя от подобных экспериментов в дальнейшем.
14 октября 1964 г. Пленум ЦК КПСС снял Никиту Хрущева с занимаемых постов: первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров. Это событие широко обсуждалось в частных беседах, а некоторые советские люди сочли своим долгом сообщить Хрущеву, что они думают о его отставке.
"Дорогой Никита Сергеевич!
Со смешанным чувством услышала я сегодня по радио сообщение о Вашем уходе с поста руководителя нашего государства.
Разумом я понимаю, что Вам надо отдохнуть, а сердцем мне грустно, что не придется больше слышать Ваши умные и всегда такие горячие и интересные выступления. Ведь мы, советский народ, всегда, во всех сложных ситуациях, с нетерпением ждали: что скажет Никита?
И каждый раз, прослушав Ваш доклад, мы чувствовали большую гордость за нашу страну и переносили часть наших чувств на Вас; Вы приложили столько сил и ума для поднятия мирового престижа нашего государства, сделали так много хорошего для советского народа.
Большое Вам спасибо за все!
Желаю Вам хорошего здоровья, долгих лет жизни и продолжения плодотворной деятельности на благо нашей Родины.
Беспартийная пенсионерка Табель
Ленинград, 16 октября 1964 г.
"18 октября 1964 года.
От трудящегося товарища гражданина Безина Николая Аверьяновича.
Уважаемый Никита Сергеевич, за Ваше хорошее содеянное примите мое душевное благодарность...
Отдохни, мой друг.
Безин
Воронежская обл., г. Борисоглебск, ул. Юбилейная, 37".
"Здравствуйте, Никита Сергеевич.
От всего коллектива г. Кетово Горьковской обл. очень рады, что Вас вывели с Президиума и Цека Партии, Вы не достойны были руководить народом и маскироваться за занавесом Великого вождя, как Владимиром Ильичем, но Вы гнилой авторитет находили под партией и великого и сильного народа, который пришел все войны и невзгоды, а Вы Россию сделали нищим, ведь посмотреть как возят хлеб на двух колясках хлеб для детей, т.е. для строителей будущего коммунизма и Вас не понимаем: вот где культ личности. У Вас и лица черты глупые, не только быть правителям, нет, правильно ушли, что Вас вывели с цека партии, Вы всю Россию продали за свои нравы и дурь. Ведь Сталин был первый соратник Ленина, но вы готовил для себя место но Вам место должно быть у свиней, Вы даже сделали свою супругу борцом за мир. Но какая она борец ...
Партия и правительство видимо учло, что давно надо вас вывести из пленума. Очень довольны.
От всего коллектива г. Кетово Горьковской обл.
Ответ в редакцию".
"Хрущеву Н.С.
Вартанян Оганес Мкртичевич, Арм. ССР, г. Ереван, 19, Барекамутян, д.1, кв.8
Радостная весть облетела о Вашем отстранении с руководящего поста. Без слов понятны причины Вашего устранения от дел. Народ еще скажет о Вас свои суровые, но справедливые слова. Вы готовили почву для взяточничества, подхалимства, воровства, грабежа и вредительства. Бюрократизм и неуважение к человеку дошли до невозможных размеров. Вы довели людей до такого состояния, что они стали оскорблять наши священные порядки. Люди невольно не смогли отличать троцкиста от честного коммуниста. Вы критиковали ошибки, но одни ошибки сменились другими. Душили каждое правдивое слово, настроили советских людей друг против друга и усилили национализм. Но наш народ, наконец, сказал свое слово".
В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива социально-политической истории.
