Москва и Тбилиси по прежнему не могут договориться по вопросу о вступлении России в ВТО из за непреодолимых разногласий в связи с Абхазией и Южной Осетией.
Источники в правительстве Грузии подтверждают, что, несмотря на последние события, то есть столкновения между демонстрантами и полицией в Тбилиси, в провоцировании которых президент Михаил Саакашвили обвинил Москву, переговоры между Россией и Грузией по вопросу о вступлении РФ во всемирную торговую организацию всё таки продолжаются.
Как известно, все основные международные игроки, в том числе члены "большой восьмёрки" на днях ещё раз подтвердили, что хотели бы видеть Россию в составе ВТО. Этот вопрос поднимался и в ходе встреч Михаила Саакашвили с президентом США Бараком Обамой и канцлером Германии Ангелой Меркель. Западные лидеры мягко и дипломатично советовали президенту Грузии скорректировать свою позицию и, как сказал в ходе встречи с ним президент США, "учесть, что вступление России в ВТО отвечает интересам мировой экономики".
Переговоры между двумя странами по вопросу ВТО начались в 1999 году – сразу после того, как Грузия стала членом Всемирной торговой организации. В те годы президента Шеварднадзе жёстко критиковали за стремление в ВТО, поскольку это считалось опасным и невыгодным с точки зрения поддержки отечественного производителя. Отвечая на критику, Шеварднадзе сказал на одном из заседаний правительства буквально следующее: "Да, членство в ВТО нанесёт ущерб нашему сельскому хозяйству, но этот ущерб несравним с той выгодой и возможностями, которые страна получит для решения своих самых важных, фундаментальных проблем".
Нетрудно понять, что под "фундаментальными проблемами" многолетний руководитель Грузии имел в виду, конечно, проблему Абхазии и Южной Осетии.
Всемирная торговая организация аполитична и, казалось бы, её устав напрямую не касается политических проблем – в частности, юрисдикции центральный властей. Но ВТО регулирует режим межгосударственной торговли, а установить нормальный режим между двумя соседними государствами невозможно в условиях, когда размыты или не определены границы между ними.
Именно поэтому с самого начала переговоров, Грузия поставила вопрос ребром: либо прекратите любую торговлю с Абхазией и Южной Осетией и закройте границы с "сепаратистами", либо обеспечьте присутствие на границе грузинских таможенников и представителей других финансовых служб, чтобы они имели возможность контролировать грузопоток.
Первый вариант отпал сразу – Россия, конечно, не могла закрыть границы с тогда ещё непризнанными ею республиками, – хотя бы потому, что там находились её миротворцы. Что касается присутствия на границах грузинских таможенников, то Абхазия и Южная Осетия такой вариант отказались даже рассматривать.
Осталась последняя возможность: допуск представителей финансовых органов Грузии на границы с российской стороны. Но и он оказался нереализуемым, поскольку Грузия настаивала (и настаивает) не просто на контроле грузопотока, но и на выполнении всех таможенных процедур, – в том числе, взимании таможенных пошлин.
Эта тематика использовалась Тбилиси для решения гораздо более важной проблемы – восстановления юрисдикции Грузии в Абхазии и Южной Осетии и коренного изменения политики Москвы в отношении двух бывших грузинских автономий.
После прихода к власти Михаила Саакашвили позиция Грузии не изменилась. Тбилиси по прежнему настаивал на "легализации" таможенных пунктов на абхазском и южноосетинском участках границы. Столь же непоколебимой была и позиция Москвы, несмотря на то, что в первых годы президентства Саакашвили Москва не признавала независимость Абхазии и Южной Осетии.
По мнению многих наблюдателей, именно эти противоречия стали истинной причиной введения Москвой в 2006 году фактического эмбарго на импорт грузинской продукции: вина, боржоми, фруктов и так далее.
Тем не менее, на все предложения о компромиссе по ВТО Тбилиси отвечал отказом. Достаточно вспомнить, например, высказывание министра экономики Грузии, известного бизнесмена Кахи Бендукидзе, который прямо сказал журналистам: "Мы не можем сдать Абхазию и Южную Осетию России в обмен на возвращение на российский рынок вина и "Боржоми".
Ситуация ещё более осложнилась после пятидневной войны 2008 года и признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Ведь любая уступка с российской стороны по этому вопросу могла быть воспринята как отказ от исторического решения, принятого 26 августа 2008 года.
В ходе первого и второго раунда переговоров, прошедших в нынешнем году в Швейцарии, Тбилиси выдвинул новое предложение: допустить на границы Абхазии и Южной Осетии (с российской стороны) не грузинских таможенников а наблюдателей ЕС. При этом грузинские переговорщики ссылались на опыт Молдовы, где, несмотря на отказ Приднестровья, Москве. Киеву и Брюсселю удалось решить проблему именно таким способом.
Но дело в том, что независимость Приднестровья Москва не признавала, а вот независимость Абхазии и Южной Осетии ею уже признана. Таким образом. согласие на этот вариант опять таки означало бы дезавуирование признания и согласие с мнением европейского союза о территориальной целостности Грузии.
Тем не менее, позиция Тбилиси всё ещё абсолютно непоколебима. Это в интервью РС подтвердил пресс-секретарь премьер-министра Нико Мчедлишвили.
Судя по заявлениям, звучащим из Москвы, российское руководство всерьез рассматривает вариант вступления в ВТО и без согласия Грузии – такая возможность (в соответствии с уставом ВТО) действительно существует. То есть Россия может вступить в организацию, если за это проголосуют большинство её членов. Но, по словам руководителя российской делегации на переговорах, Максима Медведкова, "это чревато серьезными имиджевыми потерями для России". Действительно, такого прецедента в истории ВТО ещё не было. Все страны вступали в организацию консенсусом. А Россия не хочет вступать в ВТО в виде исключения из правила. Но с другой стороны, никакой компромисс по этому вопросу с Грузией невозможен.
Ситуацию осложняет феномен главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко. Отвечая на критику оппозиции, которая считает, что было бы целесообразно обменять своё согласие на возвращение грузинской продукции на российский рынок, президент Саакашвили задаёт критикам резонный вопрос: а где гарантия, что на другой день после вступления России в ВТО господин Онищенко вновь не обнаружит в "Боржоми" какие то вредные примеси, и Москва негласно не потребует, например, вступления Грузии в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана или признания независимости Абхазии и Южной Осетии?
Таким образом, российско-грузинские переговоры о вступлении России в ВТО зашли в полный тупик, выхода из которого не видно.
Источники в правительстве Грузии подтверждают, что, несмотря на последние события, то есть столкновения между демонстрантами и полицией в Тбилиси, в провоцировании которых президент Михаил Саакашвили обвинил Москву, переговоры между Россией и Грузией по вопросу о вступлении РФ во всемирную торговую организацию всё таки продолжаются.
Как известно, все основные международные игроки, в том числе члены "большой восьмёрки" на днях ещё раз подтвердили, что хотели бы видеть Россию в составе ВТО. Этот вопрос поднимался и в ходе встреч Михаила Саакашвили с президентом США Бараком Обамой и канцлером Германии Ангелой Меркель. Западные лидеры мягко и дипломатично советовали президенту Грузии скорректировать свою позицию и, как сказал в ходе встречи с ним президент США, "учесть, что вступление России в ВТО отвечает интересам мировой экономики".
Переговоры между двумя странами по вопросу ВТО начались в 1999 году – сразу после того, как Грузия стала членом Всемирной торговой организации. В те годы президента Шеварднадзе жёстко критиковали за стремление в ВТО, поскольку это считалось опасным и невыгодным с точки зрения поддержки отечественного производителя. Отвечая на критику, Шеварднадзе сказал на одном из заседаний правительства буквально следующее: "Да, членство в ВТО нанесёт ущерб нашему сельскому хозяйству, но этот ущерб несравним с той выгодой и возможностями, которые страна получит для решения своих самых важных, фундаментальных проблем".
Нетрудно понять, что под "фундаментальными проблемами" многолетний руководитель Грузии имел в виду, конечно, проблему Абхазии и Южной Осетии.
Всемирная торговая организация аполитична и, казалось бы, её устав напрямую не касается политических проблем – в частности, юрисдикции центральный властей. Но ВТО регулирует режим межгосударственной торговли, а установить нормальный режим между двумя соседними государствами невозможно в условиях, когда размыты или не определены границы между ними.
Именно поэтому с самого начала переговоров, Грузия поставила вопрос ребром: либо прекратите любую торговлю с Абхазией и Южной Осетией и закройте границы с "сепаратистами", либо обеспечьте присутствие на границе грузинских таможенников и представителей других финансовых служб, чтобы они имели возможность контролировать грузопоток.
Первый вариант отпал сразу – Россия, конечно, не могла закрыть границы с тогда ещё непризнанными ею республиками, – хотя бы потому, что там находились её миротворцы. Что касается присутствия на границах грузинских таможенников, то Абхазия и Южная Осетия такой вариант отказались даже рассматривать.
Осталась последняя возможность: допуск представителей финансовых органов Грузии на границы с российской стороны. Но и он оказался нереализуемым, поскольку Грузия настаивала (и настаивает) не просто на контроле грузопотока, но и на выполнении всех таможенных процедур, – в том числе, взимании таможенных пошлин.
Эта тематика использовалась Тбилиси для решения гораздо более важной проблемы – восстановления юрисдикции Грузии в Абхазии и Южной Осетии и коренного изменения политики Москвы в отношении двух бывших грузинских автономий.
После прихода к власти Михаила Саакашвили позиция Грузии не изменилась. Тбилиси по прежнему настаивал на "легализации" таможенных пунктов на абхазском и южноосетинском участках границы. Столь же непоколебимой была и позиция Москвы, несмотря на то, что в первых годы президентства Саакашвили Москва не признавала независимость Абхазии и Южной Осетии.
По мнению многих наблюдателей, именно эти противоречия стали истинной причиной введения Москвой в 2006 году фактического эмбарго на импорт грузинской продукции: вина, боржоми, фруктов и так далее.
Тем не менее, на все предложения о компромиссе по ВТО Тбилиси отвечал отказом. Достаточно вспомнить, например, высказывание министра экономики Грузии, известного бизнесмена Кахи Бендукидзе, который прямо сказал журналистам: "Мы не можем сдать Абхазию и Южную Осетию России в обмен на возвращение на российский рынок вина и "Боржоми".
Ситуация ещё более осложнилась после пятидневной войны 2008 года и признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Ведь любая уступка с российской стороны по этому вопросу могла быть воспринята как отказ от исторического решения, принятого 26 августа 2008 года.
В ходе первого и второго раунда переговоров, прошедших в нынешнем году в Швейцарии, Тбилиси выдвинул новое предложение: допустить на границы Абхазии и Южной Осетии (с российской стороны) не грузинских таможенников а наблюдателей ЕС. При этом грузинские переговорщики ссылались на опыт Молдовы, где, несмотря на отказ Приднестровья, Москве. Киеву и Брюсселю удалось решить проблему именно таким способом.
Но дело в том, что независимость Приднестровья Москва не признавала, а вот независимость Абхазии и Южной Осетии ею уже признана. Таким образом. согласие на этот вариант опять таки означало бы дезавуирование признания и согласие с мнением европейского союза о территориальной целостности Грузии.
Тем не менее, позиция Тбилиси всё ещё абсолютно непоколебима. Это в интервью РС подтвердил пресс-секретарь премьер-министра Нико Мчедлишвили.
Судя по заявлениям, звучащим из Москвы, российское руководство всерьез рассматривает вариант вступления в ВТО и без согласия Грузии – такая возможность (в соответствии с уставом ВТО) действительно существует. То есть Россия может вступить в организацию, если за это проголосуют большинство её членов. Но, по словам руководителя российской делегации на переговорах, Максима Медведкова, "это чревато серьезными имиджевыми потерями для России". Действительно, такого прецедента в истории ВТО ещё не было. Все страны вступали в организацию консенсусом. А Россия не хочет вступать в ВТО в виде исключения из правила. Но с другой стороны, никакой компромисс по этому вопросу с Грузией невозможен.
Ситуацию осложняет феномен главы Роспотребнадзора Геннадия Онищенко. Отвечая на критику оппозиции, которая считает, что было бы целесообразно обменять своё согласие на возвращение грузинской продукции на российский рынок, президент Саакашвили задаёт критикам резонный вопрос: а где гарантия, что на другой день после вступления России в ВТО господин Онищенко вновь не обнаружит в "Боржоми" какие то вредные примеси, и Москва негласно не потребует, например, вступления Грузии в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана или признания независимости Абхазии и Южной Осетии?
Таким образом, российско-грузинские переговоры о вступлении России в ВТО зашли в полный тупик, выхода из которого не видно.
