Анна Качкаева: Сериальный залп на канале «Россия» - весь май показывали сначала про царя, потом про русского писателя, ждем «Белую гвардию» и, наверное, все-таки даже и «Раскол». То есть весенне-летний, содержательный набор сериалов очень любопытный, потому что и цари, и писатели, и Отечество. Как раз об опыте государственного телевидения по упаковке этого всего в сериальный формат мы сегодня и будем разговаривать. Арина Бородина, «КоммерсантЪ». Юрий Богомолов, обозреватель «Российской газеты», со мной в студии.
Арина, как страна смотрела оба эти сериала?
Арина Бородина: Обвала рейтингов не было, конечно, это было бы сильным преувеличением. Я считаю, что если бы сериал о Достоевском, даже в таком исполнении, посмотрело больше людей, наверное, это было бы лучше, чем смотрели то, что начинается сегодня или было накануне, то есть типовое сериальное «мыло». Но в среднем больше 10% аудитории ни в Москве, ни в стране в целом не смотрели. Единственное, заключительные две серии, а они шли без рекламы, и это, конечно, хорошо, зрителей смотрело чуть больше – почти 14%, и то хорошо. То есть все-таки больше на заключительные серии зрителей пришло. А рейтинг заключительных серий порядка 3-4%, а так около 3-х. И это очень маленькие цифры. Если сравнивать с любым сериалом, который идет на канале «Россия», там цифры на порядок больше. А для сравнения я скажу, что подавляющая часть зрителей, когда шел «Достоевский», они были на канале «НТВ», где шли премьерные серии третьей части сериала «Москва, Центральный округ», обычный детектив, «стрелялки». Там доли были за 20-25. То есть четверть аудитории, почти в 2,5 раза больше, чем смотрели «Достоевского».
Анна Качкаева: Юрий, у вас есть объяснение, почему такого типа сериальный залп, с хорошими режиссерами, и этот не последний, потому что дальше Снежкин, Урсуляк, Досталь. Зачем все свалили в историю весеннего полусезонья, отдыха, торопливого показа?
Юрий Богомолов
Юрий Богомолов: Как и две последние серии «Достоевского», в которых действие развивалось судорожно, поспешно, с заключительным чтением «Пророка» Евгением Мироновым. Я думаю, дело в том, что наше телевидение уже создало определенный формат отношения к частной жизни исторических персонажей и наших современников. Формат отношения к частной жизни наших современников, наиболее ярко проявляющийся в ток-шоу «Пусть говорят», а теперь еще и «Прямой эфир», он и задает отношение. Но там это не так очевидно. Это разбавлено историческими костюмами, историческими ассоциациями и так далее. Поэтому это не так концентрировано. И видимо, массовой аудиторией это воспринимается иначе. И там какие-то умные разговоры или разговоры по поводу исторического будущего России или ее исторического прошлого воспринимаются как что-то прикладное, некий гарнир.
Анна Качкаева: А почему так сконцентрировано? Ровно потому, что понимают, что не будут смотреть, даже с гарниром, приправленным любовными историями?
Юрий Богомолов: Я думаю, что здесь еще есть и какие-то частные вещи, и они связаны с тем, что нужны какие-то репутационные...
Анна Качкаева: А мы можем считать, что эти сериалы, о которых мы сейчас говорим, - это через запятую после «Идиота», «Завещания»?
Юрий Богомолов: Да, по замыслу. А что на самом деле – это другой вопрос. И мы по-разному понимаем репутацию.
Анна Качкаева: Арина, как вы относитесь к программированию этого сериального цикла?
Арина Бородина: А вы уже знаете о том, что будут до конца сезона показаны «Раскол» и «Белая гвардия»?
Анна Качкаева: Нет, но разговоры об этом шли.
Юрий Богомолов: А я думаю, что, скорее всего, не будут.
Арина Бородина: Я думаю, что «Белая гвардия» еще не в той стадии готовности. Активное промо своих репутационных (а они все-таки репутационные, безусловно) сериалов канал «Россия» начал чуть ли не с начала года календарного. И даже «Гроссман», работа Сергея Урсуляка, еще в черновом варианте, еще съемки вовсю идут, она уже тоже анонсируется отдельными эпизодами. Мне на память приходит история с «Завещанием Ленина» по рассказам Шаламова, которую запустили вообще в конце мая – начале июня. И тогда даже был спорный вопрос, как ее выставлять на ТЭФИ, потому что она не попадала по регламенту. Но тогда, я думаю, была другая история. А почему показали под конец сезона, мне на ум приходит самое простое объяснение: успели сделать и зачетную точку себе в сезоне поставить, что «мы показали аудитории не только массовый ширпотреб (я никого не хочу обидеть), а показали приличный сериал, всколыхнули информационную поляну, утерли нос конкурентам». Потому что на «Первом» канале вообще нет ничего, близко похожего по звучанию громкому. Нет каких-то закулисных интриг, потому что в лето они точно не будут показывать. Смею надеяться, что «Белая гвардия» будет несколько иного толка, хотя и к сериалу «Достоевский» у меня не так много претензий, как, может быть, у Юрия Александровича.
Юрий Богомолов: Я заглянул в Интернет на начало года, там были репортажи из разных газет о съемках «Достоевского», и там авторы говорили, что сериал будет готов только к октябрю, когда случится 190-летний юбилей. И вдруг такая скорость. А съемки еще были в разгаре.
Анна Качкаева: Арина, мне кажется, что и к тому, и к другому сериалу, помимо промо, канал мог бы подготовить зрителей.
Арина Бородина: Безусловно. Но это другой вопрос. Я считаю, что это вообще безобразие абсолютное, я другого слова не найду, то, какое программное решение при показе было найдено. Вчера Владимир Хотиненко выступал на «Эхо Москвы», он сказал, что на канале «Культура» будет полная версия – 8 серий. И это очень занятно. То есть на главном канале, который видит вся страна, можно было сделать 7 и очень быстро. Здесь какие-то истории между каналами, но мы этого не знаем. И я полагаю, что на канале «Культура» к юбилею Достоевского они могут показать размеренно полную версию, естественно, все будет без рекламы. Но я считаю, что это абсолютная безответственность – показывать сериал «Достоевский» в сочетании с сериалом «Бригада». Я не нахожу этому ни логического, ни программного, никакого другого объяснения, кроме неверия в то, что будет рейтинг. У меня очень жесткое отношение к тому способу программирования, каким сделал канал «Россия 1» показ «Достоевского» в эфире.
Анна Качкаева: Юрий Александрович мне напоминает, что были все-таки поддерживающие проект программы на канале «Культура», но это довольно странное состояние. Часто зрители канала «Культура» не пересекаются со зрителями канала «Россия». И в этом смысле промо-акции или кросс-промоушн, как его называют, вряд ли мог и должен был сработать. Все-таки другая должна была быть история.
Юрий Богомолов: Сработало другое в этих программах. В «Магии кино» было предоставлено слово режиссеру Владимиру Хотиненко, который рассказ о своем интересе. Он сказал, что он, как неофит, открыл для себя богатство частной жизни Достоевского. А Володарский выступал в главной роли. И он, как неофит, открыл для себя идеологического Достоевского. И у меня ощущение, что эти два направления в каком-то смысле спорили друг с другом, а в каком-то смысле оказались настолько поверхностными по отношению к реальности самого Достоевского, что, в конце концов, это и не могло не закончиться... И все-таки это был проект, как я понял из выступления Володарского, чисто продюсерский. Этот замысел родился не в головах Володарского или Хотиненко, этот замысел родился в головах руководителей канала.
Анна Качкаева: А вот это интересно. Сейчас это два сериала. Потом мы будем видеть и «Белую гвардию» по Булгакову, и «Раскол», и «Жизнь и судьбу» по Гроссману. Снгимают все режиссеры не сериальные, а именно кинематографические или режиссеры качественные сериальных произведений, которые появлялись раз в 4-5 лет, и об этом мы всегда очень активно говорили, как о событии. Вот то, что их пытаются поставить на поток, - это идет на пользу произведениям и зрителю?
Арина Бородина: Здесь, мне кажется, все-таки иной угол зрения. Я не смотрела, к сожалению, на канале «Культура», но то, что я вчера слушала в эфире, я поняла, что у Володарского действительно был свой взгляд на вещи, а у Хотиненко – свой. Я не могу сказать, какой из них ближе из того, что я услышала. Но то, что они друг друга в финале не услышали, не увидели, это очевидно. И оба раздражены и недовольны. И это интересная пища для размышления. Тут новость для меня была в другом. Ведь у Владимира Хотиненко это первый опыт работы с ВГТРК, в частности, с каналом «Россия». Но у него масса сериалов, и из тех, которые я бы вывела за скобки, - это «Гибель империи», 10 серий, которые были в свое время на «Первом» канале, и которые лично для меня являются одним из самых сильных по ощущениям и впечатлениям до сих пор сериалов. Ведь у него были абсолютно массовые, развлекательные – «По ту сторону волков», разные другие сериальные проекты и фильмы. Теперь был такой опыт. У Володарского тоже большой опыт, в том числе и работы именно с сериалами.
Анна Качкаева: Вы Бортко не вспоминаете сознательно?
Арина Бородина: Если сравнивать «Петра» и «Достоевского», то я это совсем выношу за скобки. При всем уважении к каким-то заслугам или неуважении с чьей-то стороны, но «Петр» – это совсем другого порядка. Это все-таки «клюква», как я говорю, пусть историческая, с большим созвездием популярных артистов. Но то, что это замысел первоначально идет от канала, от компании, причем компании государственной, и идея написать сценарий... Ведь все со сценария начинается. И Хотиненко сразу же позвали. Это очень важная вещь.
Анна Качкаева: Я не буду с вами спорить. Канал формулирует задачу, и мы видим, что он ее формулирует в совершенно определенных координатах: цари, писатели русские, Отечество, российские писатели со сложной судьбой – Булгаков и Гроссман, и литературные произведения с очень сложными, вечными российскими вопросами.
Арина Бородина: Я думаю, что это во многом это и какие-то личные, вкусовые вещи. Люди, которые руководят телевидением, здесь тоже имеют место быть.
Анна Качкаева: С точки зрения идеи и желания – совсем недурно. А какое воплощение будет?
Арина Бородина: Мне интересно, довольны ли Олег Борисович Добродеев и Сергей Леонидович Шумаков конечным результатом. У меня есть ощущение, что, может быть, и они не очень довольны тем, что получилось по замыслу.
Анна Качкаева: С духовностью, народностью, православием и любовными адюльтерами.
Юрий Богомолов: Я бы не стал отдалять «Петра I» от «Достоевского». Если мы взглянем на оба сериала, немножко поднимемся над ними и посмотрим, ведь и там, и там есть некая идеологическая составляющая. В «Петре I» очевидно, что завещание Петра I – это он сам, который во гробу ложится в Петропавловский собор, на котором крупно написано... Вот это и есть завещание сегодняшней России.
Арина Бородина: А я не согласна.
Юрий Богомолов: Это же видно. А там личная и частная история влюбленности Петра в девушку юную – это подарок зрителям, чтобы они не слишком скучали на государственно-патриотических мотивах. И она приплетена сюда, она сделана. И заметьте, что девушка отдается царю не по любви, а понимая патриотический свой долг перед престолом и страной. Поэтому адюльтерно-историческая и государственная линия сюжета, они связаны. Как и в «Достоевском», между прочим. Идеологическая составляющая утоплена в подробностях его частной жизни, в постельных приключениях.
Анна Качкаева: В его крайне разнообразных женщинах.
Юрий Богомолов: Достоевскому бы попасть в студию «Пусть говорят» - уж там бы они с ним разобрались. А здесь это не так.
Арина Бородина: Это все-таки был абсолютно массовый продукт Бортко. И я поправлю по поводу героини Елизаветы Боярской. Ее папенька принудил отдаться императору, у них выхода другого не было. А идеологических мотивов я не увидела в этой части их частной жизни. Их смотрела массовая аудитория в субботу и в воскресенье, два вечера подряд. Это очень разные концептуальные проекты. Я понимаю, о чем вы говорите, и их сближает, что под маской частной жизни нам продвигают выгодные государственному каналу или государственной политике какую-то идеологию. Но Петр I - это для массового зрителя все-таки Петр I, его каждый знает, это император. А Достоевский – это писатель, это уже более узко сегментированная...
Анна Качкаева: Они напоминали продолжение проекта «Имя Россия».
Арина Бородина: Кстати, финал «Имя Россия» смотрело довольно много зрителей, хотя весь проект не смотрели. Только «Сталин» выстрелил. А «Петра I» смотрела аудитория, там были хорошие показатели для выходного дня. «Достоевский» - это специализированной аудитории. Это писатель, который писал какие-то психологические...
Анна Качкаева: Метался, с душой мучился.
Арина Бородина: ...философские, религиозные, антисемитские, какие угодно. А про это вообще многие не знают. Дай Бог, если из школьной программы вспомнят. А Петр I – это император, он Россию поднял с колен, окно в Европу прорубил. Это разные категории, на мой взгляд, и они на разные аудитории работали. И рейтинги, конечно, не безусловные, но они все равно характеризуют срез к этому. Достоевский меньше интересен. Я не думаю, что зритель ушел потому, что это было плохо сделано. Это просто вообще неинтересно.
Юрий Богомолов: Но первые две серии, когда показана каторга...
Анна Качкаева: Но драматургически у Достоевского такая судьба!.. То, что западники обычно делают из биографических фильмов...
Юрий Богомолов: Самоигральная судьба.
Анна Качкаева: Абсолютно. И тем страннее, что это, на мой взгляд, распалось абсолютно. Я с большой надеждой смотрела на то, что сделают с Достоевским, хотя очень трудно себе было представить, как экранизируют такую судьбу.
Юрий Богомолов: А я знаю, как эволюционировал Хотиненко. И был бы сильно удивлен, если бы у него что-то получилось.
Арина Бородина: Про Хотиненко я абсолютно согласна с Юрием Александровичем. Никаких в этом смысле у меня открытий по итогам работы нет.
Анна Качкаева: Этот фильм вытягивали актеры.
Арина Бородина: Первую-то серию «Достоевского» как раз все ожидали и смотрели. Падение довольно заметное в Москве, а по стране в целом, в провинции, как мы говорим, и первые две серии не смотрели, их не интересовал «Достоевский» даже в воскресенье вечером. Девять вечера – хорошее время. А «Петр I» всех волновал.
Анна Качкаева: А может быть, и не стоит пытаться делать это зрелище массовым? Для меня сериальная биография Достоевского никак не объяснила – и я думаю, что не объяснила никому из тех, кто открывает школьную программу, - с чего он все это написал, от «Идиота» и «Преступления» до «Братьев Карамазовых» и «Бесов».
Юрий Богомолов: Мне тоже кажется, что там этого нет. Проблема не в том, чтобы раскопать в дневниках, переписке все подробности и детали, которые сопутствовали жизни великого человека. Дело в том, чтобы уловить, обнажить внутреннюю связь между пороками его тела и порывами его души. Это все как бы по отдельности смотрится. Поэтому нет цельности натуры Достоевского в этом фильме, это разбивается на какие-то фрагменты его проживания этой жизни. И все это шито белыми драматургическими нитками. Поверхностность – вот что убивает. Я думаю, что они взяли непосильную на себя задачу объяснить жизнь Достоевского. Он сам не смог до конца ее объяснить. Он сам был испытателем своего внутреннего сознания, своего подсознания, он отважно лез в эти глубины, и все равно это не оказалось до конца исчерпанным. А уж когда пытаются с целью немножко развлечь или немножко научить патриотизму людей, то это все становится... Достоевский говорил: надо бы сузить человека. Вот здесь они пытались сузить Достоевского.
Анна Качкаева: Не проще было бы назвать сериал...полегче. Сейчас же делается фильм «Женщины Достоевского».
Арина Бородина: У меня противоречивое ощущение. Почему было бы не показать его на канале «Культура»? С другой стороны, а почему на «Культуре»? Что, массовый зритель не заслуживает того, чтобы знать? Я согласна с Юрием Александровичем, что ноша оказалась непосильной, мне кажется, очень верное наблюдение. Но рассказать аудитории, пусть даже массовой, о том, что у писателя Достоевского была такая непростая жизненная биография, даже без посыла, что толкало его к написанию «Бесов», а это вообще невозможно понять, «Братьев Карамазовых». Про «Игрока» можно понять – сам в казино, дескать, проигрывался, был страстным игроком, поэтому написал «Игрока».
Анна Качкаева: А «Бесы» растут из казни, каторги в том числе.
Арина Бородина: Рассказать так называемый «байопик», в хорошем понимании, в настоящем - мне кажется, это очень классная идея. Пусть даже через биографию, через женщин. Мне, например, всегда сразу хочется что-то почитать, вспомнить. И я сразу полезла в Интернет: а кто у него дети, а сколько их осталось. Просто биографические данные. Я уж не говорю про литературу. Но для массового зрителя, мне кажется, это интересно, привлекательно. Другой вопрос, что недотянули, не смогли, и мне кажется, это нереально при наших реалиях - отсутствие опыта. Ну, «Есенина» мы уже видели. Сейчас будет «Высоцкий». О «Пушкине» даже вспоминать не хочется, я имею в виду фильм Бондарчука с Сергеем Безруковым. У нас это все время в «клюкву» превращается.
Анна Качкаева: Хорошо, что вы сказали то, как называется этот формат на Западе, - фильм-биография на основе реальных событий из жизни реального человека. Ведь это целая индустрия, например, во Франции и в Англии по производству сериалов про тамошних королей или про тамошних премьеров, или про тамошних великих.
Арина Бородина: Нет ничего интереснее, чем частная жизнь известных людей. И рейтинги «Пусть говорят» - тому подтверждение.
Анна Качкаева: Канал «Культура» периодически показывает серию про французских королей, об английских королевах...
Арина Бородина: И про Толстого.
Анна Качкаева: Да. Но там не соединяют поиски духовности, державности и патриотизма по пути плюс обстоятельства частной жизни. Они создают контекст исторический, на котором действует фигура с частными подробностями, и эта фигура с частными подробностями становится ближе, и история приближается. Но они не пытаются впихнуть ничего идеологического.
Юрий Богомолов: Действительно, должно быть понимание разницы форматов. Одно дело, беллетризированная биография человека – тогда воссоздаются обстоятельства, приводятся факты, вехи, этапы и так далее. Другое дело, когда художник, автор пытается заглянуть внутрь самого заветного, то есть внутрь подсознания и оттуда объяснить. Например, «Рублев» – это тоже некий художник, но Тарковский ведь не столько занимался исследованием биографии этого человека, а он, ощущая свои отношения с вечностью, с культурой, с историей, пытался через судьбу и творчество Рублева объяснить себе...
Анна Качкаева: Эта аналогия, на мой взгляд, все-таки хромает. Тарковский и сериальный конвейерный поток, даже качественный …
Юрий Богомолов: Я понимаю. Зато Достоевский и Рублев – это уже не хромающая аналогия, правда? Гойя у Формана – это тоже... Когда автор, художник вдруг ощущает потребность понять для себя что-то в вечности через фигуры великих художников – это другое. В «Достоевском», вроде бы, прорываются такие амбиции, но они оказываются неоправданными совершенно, и от этого возникает горькое ощущение всей неправды.
Анна Качкаева: Давайте оценим актерские работы, потому что мне кажется, что некоторые из них заслуживают того…
Арина Бородина: Я могу сказать только восторженные слова. Я абсолютно была влюблена в этом сериале, как всегда, в Евгения Миронова. Я считаю, что это его актерская удача. И назвать сериал провальным мне мешает именно работа Евгения Миронова. Я из-за него, собственно, смотрела каждый вечер. Его работа, начиная от измененного голоса, походки, мне очень понравилась. И я бы отметила, конечно, работу Аллы Югановой, которая играла его последнюю жену Анну Григорьевну. Мне меньше в этот раз понравилась Чулпан Хаматова, при всем уважении и любви к этой актрисе. Но тут, мне кажется, была проблема не столько ее, сколько предлагаемых ей обстоятельств сценарием и режиссером. Потому что играть особо было нечего, и роль ее, мне показалось, была излишне растянута, гораздо меньше, чем она того заслуживала. Есть еще несколько эпизодов, которые мне нравились. Но меня раздражало то, в каком антураже, в каких декорациях, в гриме, в париках, в интерьерах, во всем реквизите это делалось, здесь много вопросов. Но я считаю, что работа Евгения Миронова – это его очередная удача актерская. Мне очень он понравился в этом сериале.
Анна Качкаева: А мне жаль Балуева. Явно в нем есть потенциал для того, чтобы сыграть императора во всей его сложности.
Арина Бородина: Балуев – актер хороший. В «Петре», я думаю, у него другой потенциал. Но я сейчас говорю про сериал «Достоевский».
Юрий Богомолов: Что касается Миронова. Я с большим уважением отношусь к его потенциалу творческому, помню его Мышкина и его другие работы, в том числе и театральные. Что значит, когда нет режиссуры? Тогда даже большой актер себя чувствует несколько потерянным. В разных ситуациях, я вижу, вот эта сцена у него проходная, он ее отыгрывает на своих профессиональных... И увы, мне кажется, что он пытается вытянуть эпизод на технике. Ею он овладел в совершенстве, он проявляет мастерство. Поэтому мы склонны обманываться, а особенно тогда, когда мы желаем обманываться.
Арина Бородина: А я не склонна. В своих чувствах к Миронову я абсолютно уверена, я говорю только за себя. Я читала Свету Сорокину на «Facebook», она написала, что она с ним общалась, и он очень переживал за эту работу, говорил, что ему изначально не очень понравился сценарий. И на этом фоне он все равно за эту работу взялся, потому что отказаться от роли Достоевского... и в компании с такими партнерами и с режиссером, у которого он играл в «Мусульманине» когда-то, давно его знает, было бы странно, если бы он отказался. Хотя были и другие кандидаты на эту роль. В финальных сериях были какие-то эпизоды, я его просто не узнавала, даже внешне. Я иногда забывала, что это Миронов. А голос меня сразил, то, какой голос он подобрал в этой роли.
Анна Качкаева: Мучительно размышляли: то ли это Михалков, то ли Солженицын.
Арина Бородина: Ну, как можно голос на технике сделать?..
Юрий Богомолов: Арина, а вам понравилось, как он прочитал «Пророка»?
Арина Бородина: Я не вычленяла поэпизодно, но у меня это не вызвало отторжения. Там есть неровные сцены, конечно, как в любой работе, невозможно все семь серий играть на одной ноте.
Анна Качкаева: Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Достоевский – это писатель, который прошел эволюцию от либерала, человека, который уважает либеральные ценности, до абсолютного консерватора и русского националиста. Поэтому любая экранизация, касающаяся его биографии, его творчества, будет глубоко противна любой либеральной интеллигенции и любым либеральным писателям...
Анна Качкаева: Да нет там эволюции, есть лозунги! Как раз прорастание идеологии, которую было бы любопытно наблюдать, как произошла трансформация к его консерватизму и патриотизму, - это было бы очень важно.
Юрий Богомолов: Я не думаю, что Достоевский был столь элементарен, что он был чужд всякого либерализма. Это неправда, иначе бы он столько не ездил за границу. Кто-то его назвал «самым большим европейцем в Европе». Поэтому его антилиберализм – это та штука, которую хотят приделать к творчеству великого писателя. Да, в своих романах он высмеивал либералов. И что не могло понравиться художникам того времени – он отдавал должное той глубине психологической, той психологической бездне, которая заключена в человеке, и он ее исследовал – вот это главный его мотив.
Анна Качкаева: Александр пишет: «Все фильмы на тему русской культуры – жуткая халтура. Вспоминается анекдот: «Кто такой Пушкин?», - «Это тот, которого играл Саша Белый».
«В фильме «Достоевский» прозвучала самая главная мысль, когда он сообщил бомбистам о том, что будет ждать их в будущем. И студентов предупредил, что революция уничтожит их самих, что мы и наблюдали. Пророк русского монархизма и надежда России», - считает Наталья.
«Есть положительный момент – народ перестал воспринимать всерьез творческую интеллигенцию с ее претензиями на роль духовных гуру, не важно, пусть то Достоевский, Солженицын, Шаламов или еще кто-то. Интересны великие правители – Петр и Сталин. А все эти творческие, с психологическими вывертами и истериками совершенно не интересны».
«Ни для кого не секрет, что полнометражный художественный фильм у нас снимают в основном для того, чтобы понравиться западному зрителю, или же в стол. А телевизионный сериал – это для своих баранов. А насчет канала «Культура», наверное, не зря появился анекдот, что там и порнуха каким-то чудесным образом превращается в эротику», - Сергей. Я не слышала таких анекдотов.
Федор из Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я очень внимательно смотрел этот сериал, и я просто возмущен. Это не просто безоговорочный провал и крах, это плевок в великую культуру, это использование гениев прошлого, превращение их в агитку на потребу власти. Мне трудно себе представить более мерзкую агитку на великого человека. Достоевский – это глыба, это человек с внутренней борьбой, страданиями, мыслями, человек огромной души, в котором сочеталась бездна и добра, и зла. А что мы увидели?! Миронов играет безобразно. Хотиненко создал какого-то недалекого бабника, картежника, холуеватого патриота, который по ниточке бегает перед властью с самодержавно-православными идеями, презирает Европу. Ладно, отбросили политику. Но ведь это не Достоевский. Это какая-то пародия на Смердякова. Это просто издевательство, что сделал Хотиненко. Миронов был прекрасен в роли «идиота». Может быть, он был слабее Яковлева, но все-таки был талантлив там. А то, что мы видим здесь, это просто чудовищно.
И по поводу фильма «Петр» Бортко. Фильм слабый. Я не вижу титана, как бы к нему ни относиться, Петра, с его какими-то сумасшествиями, безумиями, величием, как страдала страна под напором его реформ. Иногда она поднималась, иногда она заходилась в кровавой судороге. Ничего этого нет. Конечно, Балуев прекрасный актер, но это тоже не Петр I. Мы живем действительно в безвременье. И мы видим, что наша классика прочитывается ужасно, на каком-то примитивном уровне.
Юрий Богомолов: Очень эмоционально, много правды в этом отношении. Есть эксплуатация и даже спекуляция на исторических...
Анна Качкаева: С другой стороны, мы с вами понимаем, что для сериала массового очень трудно всю глубину показать и проникнуть.
Юрий Богомолов: Тогда делайте просто «байопик».
Анна Качкаева: «Хотиненко в «Достоевском» во многом пошел на поводу у массового вкуса зрителя. Им нужна зрелищность: эротика, женщины и рулетка. Поэтому мало поднято серьезных проблем», - пишет Лена.
Юрий Богомолов: А я бы вернулся к «Пророку». Неслучайно же появляется чтение, оно внесюжетно: вдруг Достоевский перед публикой в публичной библиотеке читает Александра Сергеевича. Это потому, что концы с концами нельзя было связать, чтобы несколько приподнять порочного человека над действительностью. Очень остроумный ход, я бы сказал. И читает он, наверное, неплохо. Но я бы так не сказал, поскольку мне довелось послушать по телевизору, как читает «Пророка» Смоктуновский. Это что-то! И сузили немножко уже Пушкина.
Арина Бородина: Юрий Александрович, вы с высокой меркой, конечно, подходите. Я вообще всегда с осторожностью отношусь к таким высказываниям, что «Миронов безобразно играет Достоевского». Конечно, каждый имеет право на свое мнение. Но сказать, что он безобразно играет... Я прочитала на «Facebook» мнение, что Смоктуновский в биографическом фильме «Чайковский» оставался личностью, а Миронов в «Достоевском» - никто. Ну, как так категорично можно оценивать работу такого актера, я не очень понимаю. Хотя я не буду это комментировать. У каждого свое мнение. Но каждому из нас нравится то или иное восприятие: как он читает, как он играет на сцене или в кино – это тоже две большие разницы. И мне кажется, что «Идиот» Бортко – это шикарная, абсолютно непревзойденная телевизионная работа, кстати, и режиссерская, а уж актерская – точно. Сколько людей, столько и мнений. То же самое со стихами. Но, конечно, не хватило силенок, конечно, недотянули. Разночтения. И два профессиональных человека – Володарский и Хотиненко – между собой не могли договориться в процессе съемок. Чего мы хотим от итоговой работы?.. Конечно, нет. Я все-таки слежу за телевизионной социологией, и примерно понятно, куда колышется то или иное массовое восприятие.
Анна Качкаева: Притом, что такой сериальный залп, с точки зрения программной политики хотя и спорный, но идея просматривается, и наверное, она недурна. Если ее правильно обставить, правильно стратегически выстроить, нужно и важно делать, и привлекать таких режиссеров или все-таки опять в резервацию – канал «Культура»?
Юрий Богомолов: Мне кажется, это можно только приветствовать как идею. Но то, что телеканал «Россия» вкупе с телеканалом «Культура» задумали достаточно культурное мероприятие, культурную акцию – дай Бог, чтобы она была реализована.
Анна Качкаева: Только очень хочется, чтобы они ее облекли в чуть большее понимание как акции.
Юрий Богомолов: А нам важно указать на проколы, связанные с реализацией этого замысла, уже в тех двух произведениях, которые мы видели.
Арина Бородина: Я за такой подход, за такую работу. Но я считаю, что до байопика мы не дотянем индустриально и смыслово. Я бы приветствовала тогда больше экранизации, что, собственно, нас впереди и ждет, там хотя бы понятна драматургическая основа. И я бы настоятельно просила, рекомендовала каналам, которые показывают такие сериалы, в первую очередь каналу «Россия 1», не ставить в связке такие сериалы с сериалом «Бригада», хотя я против «Бригады» ничего не имею, это очень качественный сериал. Но вместе это недопустимо, на мой взгляд, показывать в эфире государственного канала.
Арина, как страна смотрела оба эти сериала?
Арина Бородина: Обвала рейтингов не было, конечно, это было бы сильным преувеличением. Я считаю, что если бы сериал о Достоевском, даже в таком исполнении, посмотрело больше людей, наверное, это было бы лучше, чем смотрели то, что начинается сегодня или было накануне, то есть типовое сериальное «мыло». Но в среднем больше 10% аудитории ни в Москве, ни в стране в целом не смотрели. Единственное, заключительные две серии, а они шли без рекламы, и это, конечно, хорошо, зрителей смотрело чуть больше – почти 14%, и то хорошо. То есть все-таки больше на заключительные серии зрителей пришло. А рейтинг заключительных серий порядка 3-4%, а так около 3-х. И это очень маленькие цифры. Если сравнивать с любым сериалом, который идет на канале «Россия», там цифры на порядок больше. А для сравнения я скажу, что подавляющая часть зрителей, когда шел «Достоевский», они были на канале «НТВ», где шли премьерные серии третьей части сериала «Москва, Центральный округ», обычный детектив, «стрелялки». Там доли были за 20-25. То есть четверть аудитории, почти в 2,5 раза больше, чем смотрели «Достоевского».
Анна Качкаева: Юрий, у вас есть объяснение, почему такого типа сериальный залп, с хорошими режиссерами, и этот не последний, потому что дальше Снежкин, Урсуляк, Досталь. Зачем все свалили в историю весеннего полусезонья, отдыха, торопливого показа?
Анна Качкаева: А почему так сконцентрировано? Ровно потому, что понимают, что не будут смотреть, даже с гарниром, приправленным любовными историями?
Юрий Богомолов: Я думаю, что здесь еще есть и какие-то частные вещи, и они связаны с тем, что нужны какие-то репутационные...
Анна Качкаева: А мы можем считать, что эти сериалы, о которых мы сейчас говорим, - это через запятую после «Идиота», «Завещания»?
Юрий Богомолов: Да, по замыслу. А что на самом деле – это другой вопрос. И мы по-разному понимаем репутацию.
Анна Качкаева: Арина, как вы относитесь к программированию этого сериального цикла?
Арина Бородина: А вы уже знаете о том, что будут до конца сезона показаны «Раскол» и «Белая гвардия»?
Анна Качкаева: Нет, но разговоры об этом шли.
Юрий Богомолов: А я думаю, что, скорее всего, не будут.
Арина Бородина: Я думаю, что «Белая гвардия» еще не в той стадии готовности. Активное промо своих репутационных (а они все-таки репутационные, безусловно) сериалов канал «Россия» начал чуть ли не с начала года календарного. И даже «Гроссман», работа Сергея Урсуляка, еще в черновом варианте, еще съемки вовсю идут, она уже тоже анонсируется отдельными эпизодами. Мне на память приходит история с «Завещанием Ленина» по рассказам Шаламова, которую запустили вообще в конце мая – начале июня. И тогда даже был спорный вопрос, как ее выставлять на ТЭФИ, потому что она не попадала по регламенту. Но тогда, я думаю, была другая история. А почему показали под конец сезона, мне на ум приходит самое простое объяснение: успели сделать и зачетную точку себе в сезоне поставить, что «мы показали аудитории не только массовый ширпотреб (я никого не хочу обидеть), а показали приличный сериал, всколыхнули информационную поляну, утерли нос конкурентам». Потому что на «Первом» канале вообще нет ничего, близко похожего по звучанию громкому. Нет каких-то закулисных интриг, потому что в лето они точно не будут показывать. Смею надеяться, что «Белая гвардия» будет несколько иного толка, хотя и к сериалу «Достоевский» у меня не так много претензий, как, может быть, у Юрия Александровича.
Юрий Богомолов: Я заглянул в Интернет на начало года, там были репортажи из разных газет о съемках «Достоевского», и там авторы говорили, что сериал будет готов только к октябрю, когда случится 190-летний юбилей. И вдруг такая скорость. А съемки еще были в разгаре.
Анна Качкаева: Арина, мне кажется, что и к тому, и к другому сериалу, помимо промо, канал мог бы подготовить зрителей.
Арина Бородина: Безусловно. Но это другой вопрос. Я считаю, что это вообще безобразие абсолютное, я другого слова не найду, то, какое программное решение при показе было найдено. Вчера Владимир Хотиненко выступал на «Эхо Москвы», он сказал, что на канале «Культура» будет полная версия – 8 серий. И это очень занятно. То есть на главном канале, который видит вся страна, можно было сделать 7 и очень быстро. Здесь какие-то истории между каналами, но мы этого не знаем. И я полагаю, что на канале «Культура» к юбилею Достоевского они могут показать размеренно полную версию, естественно, все будет без рекламы. Но я считаю, что это абсолютная безответственность – показывать сериал «Достоевский» в сочетании с сериалом «Бригада». Я не нахожу этому ни логического, ни программного, никакого другого объяснения, кроме неверия в то, что будет рейтинг. У меня очень жесткое отношение к тому способу программирования, каким сделал канал «Россия 1» показ «Достоевского» в эфире.
Анна Качкаева: Юрий Александрович мне напоминает, что были все-таки поддерживающие проект программы на канале «Культура», но это довольно странное состояние. Часто зрители канала «Культура» не пересекаются со зрителями канала «Россия». И в этом смысле промо-акции или кросс-промоушн, как его называют, вряд ли мог и должен был сработать. Все-таки другая должна была быть история.
Юрий Богомолов: Сработало другое в этих программах. В «Магии кино» было предоставлено слово режиссеру Владимиру Хотиненко, который рассказ о своем интересе. Он сказал, что он, как неофит, открыл для себя богатство частной жизни Достоевского. А Володарский выступал в главной роли. И он, как неофит, открыл для себя идеологического Достоевского. И у меня ощущение, что эти два направления в каком-то смысле спорили друг с другом, а в каком-то смысле оказались настолько поверхностными по отношению к реальности самого Достоевского, что, в конце концов, это и не могло не закончиться... И все-таки это был проект, как я понял из выступления Володарского, чисто продюсерский. Этот замысел родился не в головах Володарского или Хотиненко, этот замысел родился в головах руководителей канала.
Анна Качкаева: А вот это интересно. Сейчас это два сериала. Потом мы будем видеть и «Белую гвардию» по Булгакову, и «Раскол», и «Жизнь и судьбу» по Гроссману. Снгимают все режиссеры не сериальные, а именно кинематографические или режиссеры качественные сериальных произведений, которые появлялись раз в 4-5 лет, и об этом мы всегда очень активно говорили, как о событии. Вот то, что их пытаются поставить на поток, - это идет на пользу произведениям и зрителю?
Арина Бородина: Здесь, мне кажется, все-таки иной угол зрения. Я не смотрела, к сожалению, на канале «Культура», но то, что я вчера слушала в эфире, я поняла, что у Володарского действительно был свой взгляд на вещи, а у Хотиненко – свой. Я не могу сказать, какой из них ближе из того, что я услышала. Но то, что они друг друга в финале не услышали, не увидели, это очевидно. И оба раздражены и недовольны. И это интересная пища для размышления. Тут новость для меня была в другом. Ведь у Владимира Хотиненко это первый опыт работы с ВГТРК, в частности, с каналом «Россия». Но у него масса сериалов, и из тех, которые я бы вывела за скобки, - это «Гибель империи», 10 серий, которые были в свое время на «Первом» канале, и которые лично для меня являются одним из самых сильных по ощущениям и впечатлениям до сих пор сериалов. Ведь у него были абсолютно массовые, развлекательные – «По ту сторону волков», разные другие сериальные проекты и фильмы. Теперь был такой опыт. У Володарского тоже большой опыт, в том числе и работы именно с сериалами.
Анна Качкаева: Вы Бортко не вспоминаете сознательно?
Арина Бородина: Если сравнивать «Петра» и «Достоевского», то я это совсем выношу за скобки. При всем уважении к каким-то заслугам или неуважении с чьей-то стороны, но «Петр» – это совсем другого порядка. Это все-таки «клюква», как я говорю, пусть историческая, с большим созвездием популярных артистов. Но то, что это замысел первоначально идет от канала, от компании, причем компании государственной, и идея написать сценарий... Ведь все со сценария начинается. И Хотиненко сразу же позвали. Это очень важная вещь.
Анна Качкаева: Я не буду с вами спорить. Канал формулирует задачу, и мы видим, что он ее формулирует в совершенно определенных координатах: цари, писатели русские, Отечество, российские писатели со сложной судьбой – Булгаков и Гроссман, и литературные произведения с очень сложными, вечными российскими вопросами.
Арина Бородина: Я думаю, что это во многом это и какие-то личные, вкусовые вещи. Люди, которые руководят телевидением, здесь тоже имеют место быть.
Анна Качкаева: С точки зрения идеи и желания – совсем недурно. А какое воплощение будет?
Арина Бородина: Мне интересно, довольны ли Олег Борисович Добродеев и Сергей Леонидович Шумаков конечным результатом. У меня есть ощущение, что, может быть, и они не очень довольны тем, что получилось по замыслу.
Анна Качкаева: С духовностью, народностью, православием и любовными адюльтерами.
Юрий Богомолов: Я бы не стал отдалять «Петра I» от «Достоевского». Если мы взглянем на оба сериала, немножко поднимемся над ними и посмотрим, ведь и там, и там есть некая идеологическая составляющая. В «Петре I» очевидно, что завещание Петра I – это он сам, который во гробу ложится в Петропавловский собор, на котором крупно написано... Вот это и есть завещание сегодняшней России.
Арина Бородина: А я не согласна.
Юрий Богомолов: Это же видно. А там личная и частная история влюбленности Петра в девушку юную – это подарок зрителям, чтобы они не слишком скучали на государственно-патриотических мотивах. И она приплетена сюда, она сделана. И заметьте, что девушка отдается царю не по любви, а понимая патриотический свой долг перед престолом и страной. Поэтому адюльтерно-историческая и государственная линия сюжета, они связаны. Как и в «Достоевском», между прочим. Идеологическая составляющая утоплена в подробностях его частной жизни, в постельных приключениях.
Анна Качкаева: В его крайне разнообразных женщинах.
Юрий Богомолов: Достоевскому бы попасть в студию «Пусть говорят» - уж там бы они с ним разобрались. А здесь это не так.
Арина Бородина: Это все-таки был абсолютно массовый продукт Бортко. И я поправлю по поводу героини Елизаветы Боярской. Ее папенька принудил отдаться императору, у них выхода другого не было. А идеологических мотивов я не увидела в этой части их частной жизни. Их смотрела массовая аудитория в субботу и в воскресенье, два вечера подряд. Это очень разные концептуальные проекты. Я понимаю, о чем вы говорите, и их сближает, что под маской частной жизни нам продвигают выгодные государственному каналу или государственной политике какую-то идеологию. Но Петр I - это для массового зрителя все-таки Петр I, его каждый знает, это император. А Достоевский – это писатель, это уже более узко сегментированная...
Анна Качкаева: Они напоминали продолжение проекта «Имя Россия».
Арина Бородина: Кстати, финал «Имя Россия» смотрело довольно много зрителей, хотя весь проект не смотрели. Только «Сталин» выстрелил. А «Петра I» смотрела аудитория, там были хорошие показатели для выходного дня. «Достоевский» - это специализированной аудитории. Это писатель, который писал какие-то психологические...
Анна Качкаева: Метался, с душой мучился.
Арина Бородина: ...философские, религиозные, антисемитские, какие угодно. А про это вообще многие не знают. Дай Бог, если из школьной программы вспомнят. А Петр I – это император, он Россию поднял с колен, окно в Европу прорубил. Это разные категории, на мой взгляд, и они на разные аудитории работали. И рейтинги, конечно, не безусловные, но они все равно характеризуют срез к этому. Достоевский меньше интересен. Я не думаю, что зритель ушел потому, что это было плохо сделано. Это просто вообще неинтересно.
Юрий Богомолов: Но первые две серии, когда показана каторга...
Анна Качкаева: Но драматургически у Достоевского такая судьба!.. То, что западники обычно делают из биографических фильмов...
Юрий Богомолов: Самоигральная судьба.
Анна Качкаева: Абсолютно. И тем страннее, что это, на мой взгляд, распалось абсолютно. Я с большой надеждой смотрела на то, что сделают с Достоевским, хотя очень трудно себе было представить, как экранизируют такую судьбу.
Юрий Богомолов: А я знаю, как эволюционировал Хотиненко. И был бы сильно удивлен, если бы у него что-то получилось.
Арина Бородина: Про Хотиненко я абсолютно согласна с Юрием Александровичем. Никаких в этом смысле у меня открытий по итогам работы нет.
Анна Качкаева: Этот фильм вытягивали актеры.
Арина Бородина: Первую-то серию «Достоевского» как раз все ожидали и смотрели. Падение довольно заметное в Москве, а по стране в целом, в провинции, как мы говорим, и первые две серии не смотрели, их не интересовал «Достоевский» даже в воскресенье вечером. Девять вечера – хорошее время. А «Петр I» всех волновал.
Анна Качкаева: А может быть, и не стоит пытаться делать это зрелище массовым? Для меня сериальная биография Достоевского никак не объяснила – и я думаю, что не объяснила никому из тех, кто открывает школьную программу, - с чего он все это написал, от «Идиота» и «Преступления» до «Братьев Карамазовых» и «Бесов».
Юрий Богомолов: Мне тоже кажется, что там этого нет. Проблема не в том, чтобы раскопать в дневниках, переписке все подробности и детали, которые сопутствовали жизни великого человека. Дело в том, чтобы уловить, обнажить внутреннюю связь между пороками его тела и порывами его души. Это все как бы по отдельности смотрится. Поэтому нет цельности натуры Достоевского в этом фильме, это разбивается на какие-то фрагменты его проживания этой жизни. И все это шито белыми драматургическими нитками. Поверхностность – вот что убивает. Я думаю, что они взяли непосильную на себя задачу объяснить жизнь Достоевского. Он сам не смог до конца ее объяснить. Он сам был испытателем своего внутреннего сознания, своего подсознания, он отважно лез в эти глубины, и все равно это не оказалось до конца исчерпанным. А уж когда пытаются с целью немножко развлечь или немножко научить патриотизму людей, то это все становится... Достоевский говорил: надо бы сузить человека. Вот здесь они пытались сузить Достоевского.
Анна Качкаева: Не проще было бы назвать сериал...полегче. Сейчас же делается фильм «Женщины Достоевского».
Арина Бородина: У меня противоречивое ощущение. Почему было бы не показать его на канале «Культура»? С другой стороны, а почему на «Культуре»? Что, массовый зритель не заслуживает того, чтобы знать? Я согласна с Юрием Александровичем, что ноша оказалась непосильной, мне кажется, очень верное наблюдение. Но рассказать аудитории, пусть даже массовой, о том, что у писателя Достоевского была такая непростая жизненная биография, даже без посыла, что толкало его к написанию «Бесов», а это вообще невозможно понять, «Братьев Карамазовых». Про «Игрока» можно понять – сам в казино, дескать, проигрывался, был страстным игроком, поэтому написал «Игрока».
Анна Качкаева: А «Бесы» растут из казни, каторги в том числе.
Арина Бородина: Рассказать так называемый «байопик», в хорошем понимании, в настоящем - мне кажется, это очень классная идея. Пусть даже через биографию, через женщин. Мне, например, всегда сразу хочется что-то почитать, вспомнить. И я сразу полезла в Интернет: а кто у него дети, а сколько их осталось. Просто биографические данные. Я уж не говорю про литературу. Но для массового зрителя, мне кажется, это интересно, привлекательно. Другой вопрос, что недотянули, не смогли, и мне кажется, это нереально при наших реалиях - отсутствие опыта. Ну, «Есенина» мы уже видели. Сейчас будет «Высоцкий». О «Пушкине» даже вспоминать не хочется, я имею в виду фильм Бондарчука с Сергеем Безруковым. У нас это все время в «клюкву» превращается.
Анна Качкаева: Хорошо, что вы сказали то, как называется этот формат на Западе, - фильм-биография на основе реальных событий из жизни реального человека. Ведь это целая индустрия, например, во Франции и в Англии по производству сериалов про тамошних королей или про тамошних премьеров, или про тамошних великих.
Арина Бородина: Нет ничего интереснее, чем частная жизнь известных людей. И рейтинги «Пусть говорят» - тому подтверждение.
Анна Качкаева: Канал «Культура» периодически показывает серию про французских королей, об английских королевах...
Арина Бородина: И про Толстого.
Анна Качкаева: Да. Но там не соединяют поиски духовности, державности и патриотизма по пути плюс обстоятельства частной жизни. Они создают контекст исторический, на котором действует фигура с частными подробностями, и эта фигура с частными подробностями становится ближе, и история приближается. Но они не пытаются впихнуть ничего идеологического.
Юрий Богомолов: Действительно, должно быть понимание разницы форматов. Одно дело, беллетризированная биография человека – тогда воссоздаются обстоятельства, приводятся факты, вехи, этапы и так далее. Другое дело, когда художник, автор пытается заглянуть внутрь самого заветного, то есть внутрь подсознания и оттуда объяснить. Например, «Рублев» – это тоже некий художник, но Тарковский ведь не столько занимался исследованием биографии этого человека, а он, ощущая свои отношения с вечностью, с культурой, с историей, пытался через судьбу и творчество Рублева объяснить себе...
Анна Качкаева: Эта аналогия, на мой взгляд, все-таки хромает. Тарковский и сериальный конвейерный поток, даже качественный …
Юрий Богомолов: Я понимаю. Зато Достоевский и Рублев – это уже не хромающая аналогия, правда? Гойя у Формана – это тоже... Когда автор, художник вдруг ощущает потребность понять для себя что-то в вечности через фигуры великих художников – это другое. В «Достоевском», вроде бы, прорываются такие амбиции, но они оказываются неоправданными совершенно, и от этого возникает горькое ощущение всей неправды.
Анна Качкаева: Давайте оценим актерские работы, потому что мне кажется, что некоторые из них заслуживают того…
Арина Бородина: Я могу сказать только восторженные слова. Я абсолютно была влюблена в этом сериале, как всегда, в Евгения Миронова. Я считаю, что это его актерская удача. И назвать сериал провальным мне мешает именно работа Евгения Миронова. Я из-за него, собственно, смотрела каждый вечер. Его работа, начиная от измененного голоса, походки, мне очень понравилась. И я бы отметила, конечно, работу Аллы Югановой, которая играла его последнюю жену Анну Григорьевну. Мне меньше в этот раз понравилась Чулпан Хаматова, при всем уважении и любви к этой актрисе. Но тут, мне кажется, была проблема не столько ее, сколько предлагаемых ей обстоятельств сценарием и режиссером. Потому что играть особо было нечего, и роль ее, мне показалось, была излишне растянута, гораздо меньше, чем она того заслуживала. Есть еще несколько эпизодов, которые мне нравились. Но меня раздражало то, в каком антураже, в каких декорациях, в гриме, в париках, в интерьерах, во всем реквизите это делалось, здесь много вопросов. Но я считаю, что работа Евгения Миронова – это его очередная удача актерская. Мне очень он понравился в этом сериале.
Анна Качкаева: А мне жаль Балуева. Явно в нем есть потенциал для того, чтобы сыграть императора во всей его сложности.
Арина Бородина: Балуев – актер хороший. В «Петре», я думаю, у него другой потенциал. Но я сейчас говорю про сериал «Достоевский».
Юрий Богомолов: Что касается Миронова. Я с большим уважением отношусь к его потенциалу творческому, помню его Мышкина и его другие работы, в том числе и театральные. Что значит, когда нет режиссуры? Тогда даже большой актер себя чувствует несколько потерянным. В разных ситуациях, я вижу, вот эта сцена у него проходная, он ее отыгрывает на своих профессиональных... И увы, мне кажется, что он пытается вытянуть эпизод на технике. Ею он овладел в совершенстве, он проявляет мастерство. Поэтому мы склонны обманываться, а особенно тогда, когда мы желаем обманываться.
Арина Бородина: А я не склонна. В своих чувствах к Миронову я абсолютно уверена, я говорю только за себя. Я читала Свету Сорокину на «Facebook», она написала, что она с ним общалась, и он очень переживал за эту работу, говорил, что ему изначально не очень понравился сценарий. И на этом фоне он все равно за эту работу взялся, потому что отказаться от роли Достоевского... и в компании с такими партнерами и с режиссером, у которого он играл в «Мусульманине» когда-то, давно его знает, было бы странно, если бы он отказался. Хотя были и другие кандидаты на эту роль. В финальных сериях были какие-то эпизоды, я его просто не узнавала, даже внешне. Я иногда забывала, что это Миронов. А голос меня сразил, то, какой голос он подобрал в этой роли.
Анна Качкаева: Мучительно размышляли: то ли это Михалков, то ли Солженицын.
Арина Бородина: Ну, как можно голос на технике сделать?..
Юрий Богомолов: Арина, а вам понравилось, как он прочитал «Пророка»?
Арина Бородина: Я не вычленяла поэпизодно, но у меня это не вызвало отторжения. Там есть неровные сцены, конечно, как в любой работе, невозможно все семь серий играть на одной ноте.
Анна Качкаева: Александр из Москвы, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Достоевский – это писатель, который прошел эволюцию от либерала, человека, который уважает либеральные ценности, до абсолютного консерватора и русского националиста. Поэтому любая экранизация, касающаяся его биографии, его творчества, будет глубоко противна любой либеральной интеллигенции и любым либеральным писателям...
Анна Качкаева: Да нет там эволюции, есть лозунги! Как раз прорастание идеологии, которую было бы любопытно наблюдать, как произошла трансформация к его консерватизму и патриотизму, - это было бы очень важно.
Юрий Богомолов: Я не думаю, что Достоевский был столь элементарен, что он был чужд всякого либерализма. Это неправда, иначе бы он столько не ездил за границу. Кто-то его назвал «самым большим европейцем в Европе». Поэтому его антилиберализм – это та штука, которую хотят приделать к творчеству великого писателя. Да, в своих романах он высмеивал либералов. И что не могло понравиться художникам того времени – он отдавал должное той глубине психологической, той психологической бездне, которая заключена в человеке, и он ее исследовал – вот это главный его мотив.
Анна Качкаева: Александр пишет: «Все фильмы на тему русской культуры – жуткая халтура. Вспоминается анекдот: «Кто такой Пушкин?», - «Это тот, которого играл Саша Белый».
«В фильме «Достоевский» прозвучала самая главная мысль, когда он сообщил бомбистам о том, что будет ждать их в будущем. И студентов предупредил, что революция уничтожит их самих, что мы и наблюдали. Пророк русского монархизма и надежда России», - считает Наталья.
«Есть положительный момент – народ перестал воспринимать всерьез творческую интеллигенцию с ее претензиями на роль духовных гуру, не важно, пусть то Достоевский, Солженицын, Шаламов или еще кто-то. Интересны великие правители – Петр и Сталин. А все эти творческие, с психологическими вывертами и истериками совершенно не интересны».
«Ни для кого не секрет, что полнометражный художественный фильм у нас снимают в основном для того, чтобы понравиться западному зрителю, или же в стол. А телевизионный сериал – это для своих баранов. А насчет канала «Культура», наверное, не зря появился анекдот, что там и порнуха каким-то чудесным образом превращается в эротику», - Сергей. Я не слышала таких анекдотов.
Федор из Петербурга, здравствуйте.
Слушатель: Здравствуйте. Я очень внимательно смотрел этот сериал, и я просто возмущен. Это не просто безоговорочный провал и крах, это плевок в великую культуру, это использование гениев прошлого, превращение их в агитку на потребу власти. Мне трудно себе представить более мерзкую агитку на великого человека. Достоевский – это глыба, это человек с внутренней борьбой, страданиями, мыслями, человек огромной души, в котором сочеталась бездна и добра, и зла. А что мы увидели?! Миронов играет безобразно. Хотиненко создал какого-то недалекого бабника, картежника, холуеватого патриота, который по ниточке бегает перед властью с самодержавно-православными идеями, презирает Европу. Ладно, отбросили политику. Но ведь это не Достоевский. Это какая-то пародия на Смердякова. Это просто издевательство, что сделал Хотиненко. Миронов был прекрасен в роли «идиота». Может быть, он был слабее Яковлева, но все-таки был талантлив там. А то, что мы видим здесь, это просто чудовищно.
И по поводу фильма «Петр» Бортко. Фильм слабый. Я не вижу титана, как бы к нему ни относиться, Петра, с его какими-то сумасшествиями, безумиями, величием, как страдала страна под напором его реформ. Иногда она поднималась, иногда она заходилась в кровавой судороге. Ничего этого нет. Конечно, Балуев прекрасный актер, но это тоже не Петр I. Мы живем действительно в безвременье. И мы видим, что наша классика прочитывается ужасно, на каком-то примитивном уровне.
Юрий Богомолов: Очень эмоционально, много правды в этом отношении. Есть эксплуатация и даже спекуляция на исторических...
Анна Качкаева: С другой стороны, мы с вами понимаем, что для сериала массового очень трудно всю глубину показать и проникнуть.
Юрий Богомолов: Тогда делайте просто «байопик».
Анна Качкаева: «Хотиненко в «Достоевском» во многом пошел на поводу у массового вкуса зрителя. Им нужна зрелищность: эротика, женщины и рулетка. Поэтому мало поднято серьезных проблем», - пишет Лена.
Юрий Богомолов: А я бы вернулся к «Пророку». Неслучайно же появляется чтение, оно внесюжетно: вдруг Достоевский перед публикой в публичной библиотеке читает Александра Сергеевича. Это потому, что концы с концами нельзя было связать, чтобы несколько приподнять порочного человека над действительностью. Очень остроумный ход, я бы сказал. И читает он, наверное, неплохо. Но я бы так не сказал, поскольку мне довелось послушать по телевизору, как читает «Пророка» Смоктуновский. Это что-то! И сузили немножко уже Пушкина.
Арина Бородина: Юрий Александрович, вы с высокой меркой, конечно, подходите. Я вообще всегда с осторожностью отношусь к таким высказываниям, что «Миронов безобразно играет Достоевского». Конечно, каждый имеет право на свое мнение. Но сказать, что он безобразно играет... Я прочитала на «Facebook» мнение, что Смоктуновский в биографическом фильме «Чайковский» оставался личностью, а Миронов в «Достоевском» - никто. Ну, как так категорично можно оценивать работу такого актера, я не очень понимаю. Хотя я не буду это комментировать. У каждого свое мнение. Но каждому из нас нравится то или иное восприятие: как он читает, как он играет на сцене или в кино – это тоже две большие разницы. И мне кажется, что «Идиот» Бортко – это шикарная, абсолютно непревзойденная телевизионная работа, кстати, и режиссерская, а уж актерская – точно. Сколько людей, столько и мнений. То же самое со стихами. Но, конечно, не хватило силенок, конечно, недотянули. Разночтения. И два профессиональных человека – Володарский и Хотиненко – между собой не могли договориться в процессе съемок. Чего мы хотим от итоговой работы?.. Конечно, нет. Я все-таки слежу за телевизионной социологией, и примерно понятно, куда колышется то или иное массовое восприятие.
Анна Качкаева: Притом, что такой сериальный залп, с точки зрения программной политики хотя и спорный, но идея просматривается, и наверное, она недурна. Если ее правильно обставить, правильно стратегически выстроить, нужно и важно делать, и привлекать таких режиссеров или все-таки опять в резервацию – канал «Культура»?
Юрий Богомолов: Мне кажется, это можно только приветствовать как идею. Но то, что телеканал «Россия» вкупе с телеканалом «Культура» задумали достаточно культурное мероприятие, культурную акцию – дай Бог, чтобы она была реализована.
Анна Качкаева: Только очень хочется, чтобы они ее облекли в чуть большее понимание как акции.
Юрий Богомолов: А нам важно указать на проколы, связанные с реализацией этого замысла, уже в тех двух произведениях, которые мы видели.
Арина Бородина: Я за такой подход, за такую работу. Но я считаю, что до байопика мы не дотянем индустриально и смыслово. Я бы приветствовала тогда больше экранизации, что, собственно, нас впереди и ждет, там хотя бы понятна драматургическая основа. И я бы настоятельно просила, рекомендовала каналам, которые показывают такие сериалы, в первую очередь каналу «Россия 1», не ставить в связке такие сериалы с сериалом «Бригада», хотя я против «Бригады» ничего не имею, это очень качественный сериал. Но вместе это недопустимо, на мой взгляд, показывать в эфире государственного канала.
