Московский международный фестиваль имени Чехова открылся спектаклем, сделанным в сотрудничестве с лондонским театром Чик бай Джаул и Национальной сценой Парижа. "Бурю" Шекспира в переводе Михаила Донского (1960) поставил Деклан Доннеллан – это его четвертая работа с российским актерами.
"Буря" - одна из последних пьес Шекспира, по жанру – трагикомедия. Герцог Милана Просперо свергнут и изгнан. Вместе с дочерью Мирандой он оказывается на острове. Благодаря волшебству, Просперо подчиняет себе Ариэля, духа воздуха, и дикаря Калибана. Замысливший мщение, Просперо дожидается своего часа - и, когда в море выходит корабль с узурпаторами, вызывает бурю и кораблекрушение. Враги Просперо попадают на тот же остров. В итоге, Просперо прощает своих врагов, возвращает себе титул герцога, благословляет брак Миранды с племянником Фердинандом, и все они отправляются на родину. Сюжет сказочный, но сама история философская и очень меланхоличная. Деклан Доннеллан переносит действие в современность, но фактически не отступает от текста Шекспира.
Обычно остров на театре представляют весьма живописным. Эту традицию Доннеллан и художник Ник Ормерод отвергают. Все серое и тоскливое. Костюмы такие, в которых работают на садовом участке. На сцене – грязновато-белая выгородка, по углам насыпан песок и валяются ведра, табуреты, рассохшиеся ящики и шахматная доска. "Глубокая пещера - мой дворец" - так говорит Просперо. Иное дело, что Просперо Игоря Ясуловича пребывает в глубоком унынии; возможно, оно "обесцвечивает" окружающий мир. "Вы пасмурны, и вот нам всем темно" - реплика придворного Гонзало обращена к его господину, королю Неаполя, но в полной мере может быть отнесена к Просперо. Оправдать такой ход можно, но смотреть на сцену скучно.
Мир пьесы полнится волшебной музыкой:
"Остров полон звуков -
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов
Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льется дождь сокровищ на меня...
И плачу я о том, что я проснулся"
В спектакле тоже много завораживающей музыки (композитор Дмитрий Волков) в исполнении камерного ансамбля Ариэлей (их здесь четверо, что тоже не противоречит Шекспиру: "я разделялся" - объясняет Ариэль). Не претерпела изменений и мораль пьесы: цель Просперо – привести врагов к раскаянию и простить. Однако, в спектакле много политических аллюзий, не связанных с пьесой. Под их тяжестью рвется хрупкая ткань магической пьесы Шекспира. Кажется, что действие перенесено на какой-то клочок суши, отпавший от Советского Союза, которому хранит верность Просперо - просвещенный тиран, взявший в рабство обитателей острова. Он любит торжественные церемонии - например, обвинение его недругам зачитывает тройка Ариэлей. Они одеты в строгие черные костюмы и выступают, словно партийная номенклатура, с трибуны Мавзолея.
А на празднике в честь помолвки Фердинанда (Ян Ильвес) и Миранды (Анна Халилулина) Просперо запустит старую советскую кинохронику. На экране заколосится нива, а на сцене шекспировский текст от лица трех античных богинь пропоют артисты в масках и костюмах селянок из "Кубанских казаков". Просперо не так уж сильно отличается от своих противников. Ясно, что Миланом он правил примерно так, как теперь – островом. В борьбе за власть или место у трона хороши все средства, набор их весьма ограничен и используется всеми: хоть дикарями, хоть монархами. Пьеса заканчивается тем, что Просперо прощает предателей, принимает доктрину христианского милосердия. Но по сценической логике выходит, что он, таким образом, прощает самого себя. Все они – и Просперо, и те, кого он простил - братья, и не во Христе.
В спектакле хорошо и живо решены комические сценки. Очень эффектен Калибан Александра Феклистова, сильно похожий на Шарикова. Узнаваемы: изнеженный, гламурный Тринкуло Ильи Ильина и наивно-прекраснодушный Гонзало Александра Ленькова. Ариэль Андрея Кузичева действительно кажется бесплотным духом – существом, которое до поры до времени всё отражает, ничего не впитывая. Всё, кроме любовной истории Миранды и Фердинанда, которая производит на него сильное впечатление. И именно он становится заступником поверженных врагов Просперо.
Наиболее интересно решены первая и последняя сцены спектакля. Вначале, на авансцене, на чемодане сидит Просперо, сжатыми в кулаки руками он дирижирует бурей: из открытых проемов-дверей хлещет вода, страшно ругаясь, матросы тянут тросы и пробуют удержать корабль на плаву.
В финале, на авансцене, на чемодане сидит Калибан, он не хочет выпускать из объятий Миранду, да и она горюет по всему тому, с чем расстается. И получивший долгожданную свободу Ариэль пробует утешить Калибана, стоит возле него - чистый дух подле грязной плоти; и их по-настоящему жаль.
И все же, в течение всего спектакля, мысли возвращались в Казанский ТЮЗ, к "Буре" Бориса Цейтлина, в которой были и политические аллюзии, и книги, сожженные Калибаном, и живописные Ариэли (тоже четверо), и нежная детская любовь. И – самое главное – история режиссера Просперо – создателя волшебных миров, которому вдруг перестали повиноваться персонажи, сотканные его воображением (так, как перестают повиноваться автору герои его книг, как выходят из подчинения даже гениальному режиссеру воспитанные им актеры). И там тоже был Ариэль, который не знал, как распорядиться добытой им свободой, и одиночество всеми покинутого Калибана; и, как в теперешнем спектакле, дикая его тоска рвалась наружу звериным воем. Это было в 1994 году. И вряд ли, по прошествии 17-ти лет, так же ясно сохранится в воспоминаниях "Буря" Деклана Доннеллана.
"Буря" - одна из последних пьес Шекспира, по жанру – трагикомедия. Герцог Милана Просперо свергнут и изгнан. Вместе с дочерью Мирандой он оказывается на острове. Благодаря волшебству, Просперо подчиняет себе Ариэля, духа воздуха, и дикаря Калибана. Замысливший мщение, Просперо дожидается своего часа - и, когда в море выходит корабль с узурпаторами, вызывает бурю и кораблекрушение. Враги Просперо попадают на тот же остров. В итоге, Просперо прощает своих врагов, возвращает себе титул герцога, благословляет брак Миранды с племянником Фердинандом, и все они отправляются на родину. Сюжет сказочный, но сама история философская и очень меланхоличная. Деклан Доннеллан переносит действие в современность, но фактически не отступает от текста Шекспира.
Обычно остров на театре представляют весьма живописным. Эту традицию Доннеллан и художник Ник Ормерод отвергают. Все серое и тоскливое. Костюмы такие, в которых работают на садовом участке. На сцене – грязновато-белая выгородка, по углам насыпан песок и валяются ведра, табуреты, рассохшиеся ящики и шахматная доска. "Глубокая пещера - мой дворец" - так говорит Просперо. Иное дело, что Просперо Игоря Ясуловича пребывает в глубоком унынии; возможно, оно "обесцвечивает" окружающий мир. "Вы пасмурны, и вот нам всем темно" - реплика придворного Гонзало обращена к его господину, королю Неаполя, но в полной мере может быть отнесена к Просперо. Оправдать такой ход можно, но смотреть на сцену скучно.
Мир пьесы полнится волшебной музыкой:
"Остров полон звуков -
И шелеста, и шепота, и пенья;
Они приятны, нет от них вреда.
Бывает, словно сотни инструментов
Звенят в моих ушах; а то бывает,
Что голоса я слышу, пробуждаясь,
И засыпаю вновь под это пенье.
И золотые облака мне снятся.
И льется дождь сокровищ на меня...
И плачу я о том, что я проснулся"
В спектакле тоже много завораживающей музыки (композитор Дмитрий Волков) в исполнении камерного ансамбля Ариэлей (их здесь четверо, что тоже не противоречит Шекспиру: "я разделялся" - объясняет Ариэль). Не претерпела изменений и мораль пьесы: цель Просперо – привести врагов к раскаянию и простить. Однако, в спектакле много политических аллюзий, не связанных с пьесой. Под их тяжестью рвется хрупкая ткань магической пьесы Шекспира. Кажется, что действие перенесено на какой-то клочок суши, отпавший от Советского Союза, которому хранит верность Просперо - просвещенный тиран, взявший в рабство обитателей острова. Он любит торжественные церемонии - например, обвинение его недругам зачитывает тройка Ариэлей. Они одеты в строгие черные костюмы и выступают, словно партийная номенклатура, с трибуны Мавзолея.
А на празднике в честь помолвки Фердинанда (Ян Ильвес) и Миранды (Анна Халилулина) Просперо запустит старую советскую кинохронику. На экране заколосится нива, а на сцене шекспировский текст от лица трех античных богинь пропоют артисты в масках и костюмах селянок из "Кубанских казаков". Просперо не так уж сильно отличается от своих противников. Ясно, что Миланом он правил примерно так, как теперь – островом. В борьбе за власть или место у трона хороши все средства, набор их весьма ограничен и используется всеми: хоть дикарями, хоть монархами. Пьеса заканчивается тем, что Просперо прощает предателей, принимает доктрину христианского милосердия. Но по сценической логике выходит, что он, таким образом, прощает самого себя. Все они – и Просперо, и те, кого он простил - братья, и не во Христе.
В спектакле хорошо и живо решены комические сценки. Очень эффектен Калибан Александра Феклистова, сильно похожий на Шарикова. Узнаваемы: изнеженный, гламурный Тринкуло Ильи Ильина и наивно-прекраснодушный Гонзало Александра Ленькова. Ариэль Андрея Кузичева действительно кажется бесплотным духом – существом, которое до поры до времени всё отражает, ничего не впитывая. Всё, кроме любовной истории Миранды и Фердинанда, которая производит на него сильное впечатление. И именно он становится заступником поверженных врагов Просперо.
Наиболее интересно решены первая и последняя сцены спектакля. Вначале, на авансцене, на чемодане сидит Просперо, сжатыми в кулаки руками он дирижирует бурей: из открытых проемов-дверей хлещет вода, страшно ругаясь, матросы тянут тросы и пробуют удержать корабль на плаву.
В финале, на авансцене, на чемодане сидит Калибан, он не хочет выпускать из объятий Миранду, да и она горюет по всему тому, с чем расстается. И получивший долгожданную свободу Ариэль пробует утешить Калибана, стоит возле него - чистый дух подле грязной плоти; и их по-настоящему жаль.
И все же, в течение всего спектакля, мысли возвращались в Казанский ТЮЗ, к "Буре" Бориса Цейтлина, в которой были и политические аллюзии, и книги, сожженные Калибаном, и живописные Ариэли (тоже четверо), и нежная детская любовь. И – самое главное – история режиссера Просперо – создателя волшебных миров, которому вдруг перестали повиноваться персонажи, сотканные его воображением (так, как перестают повиноваться автору герои его книг, как выходят из подчинения даже гениальному режиссеру воспитанные им актеры). И там тоже был Ариэль, который не знал, как распорядиться добытой им свободой, и одиночество всеми покинутого Калибана; и, как в теперешнем спектакле, дикая его тоска рвалась наружу звериным воем. Это было в 1994 году. И вряд ли, по прошествии 17-ти лет, так же ясно сохранится в воспоминаниях "Буря" Деклана Доннеллана.
