Программу ведет Петр Вайль. Участвуют специальный корреспондент Радио Свобода в Гааге Айя Куге и корреспондент РС в Нью-Йорке Юрий Жигалкин, беседовавший с сотрудником Филадельфийского института внешней политики Майклом Раду.
Петр Вайль:
Слушания в международном трибунале в Гааге по делу Слободана Милошевича обвиняемого в военных преступлениях, геноциде и преступлениях против человечности возобновятся в пятницу. В четверг на процессе весь день выступал сам Милошевич, заявивший, что боролся с терроризмом на Балканах, а выдвинутые против него обвинения полностью сфабрикованы. В Гааге работает наш специальный корреспондент Айя Куге:
Айя Куге:
Семь с половиной месяцев, находясь в гаагском тюремном изоляторе, Слободан Милошевич только того и ждал, что сможет публично выступить. Такой вывод напрашивается после заседаний трибунала в четверг. Бывший югославский лидер выглядел как человек, которому есть, что сказать. Он порой, рассказывая о жертвах натовских бомбардировок, даже проявлял эмоции, что для него нехарактерно. Милошевич, как он это заявил уже ранее, обращался не к трибуналу, а к общественности. Но очевидно, прежде всего, к своим соотечественникам, среди которых его популярность значительно уменьшилась. Большая часть его четырехчасового выступления была посвящена воздушным операциям НАТО весной и летом 1999-го года. О том, что Милошевич хорошо подготовился, свидетельствует предоставленный им обширный документальный материал. Был показан фильм немецких документалистов, в котором делается попытка доказать, что случай убийства 45 албанцев в деревне Рачак в январе 1999-го года, который частично послужил поводом для бомбардировок НАТО, сфабрикован. С помощью презентации на экране десятка фотографий разрушенных школ, больниц, детских садов, мостов, трупов погибших от бомб мирных жителей Сербии и Косово Милошевич доказывал два тезиса: косовские албанцы во время войны в Югославии с НАТО не были депортированы сербскими силами, как утверждают гаагские прокуроры, а бежали от воздушных ударов, и - союз НАТО преднамеренно бомбил гражданские объекты и убивал мирных жителей. Как заявил Слободан Милошевич, это была "крупнейшая агрессия в мире после Второй мировой войны".
Милошевич в первый день выступления немного занимался конкретным обвинением прокуратуры в его адрес. "Это политический процесс, нет у вас против меня никаких доказательств, два дня длившиеся выступления прокуроров каждому человеку из Югославии показали, что такие сочинения - ложь", - заявил бывший сербский лидер. Речь Слободана Милошевича главным образом касалась бомбардировок НАТО и конфликта в Косово, где, согласно его утверждениям, все было спокойно до тех пор, пока не появилась албанская террористическая организация "Освободительная армия Косово", а потом НАТО. Про Хорватию и Боснию Милошевич сказал только, что Сербия в войне там не участвовала, что он всегда был против блокады или бомбежек Сараево боснийскими сербами, а их руководство его, якобы, заверяло, что нет у него никаких концлагерей, а только тюрьмы. Из этих слов становится ясно, что гаагский обвиняемый свою защиту по преступлениям в Хорватии и Боснии будет строить на утверждениях, что он в те времена был президентом Сербии, а не Югославии, ничего не знал и не обязан был знать. Милошевич снова потребовал освободить его, жалуясь, что в тюрьме, где есть только один телефон на всех, защиту подготовить невозможно.
Мои коллеги-журналисты, присутствующие на процессе в Гааге, первое выступление Слободана Милошевича оценивают как эффектное, но, анализируя глубже его речь, приходишь к выводу, что многое сводится к демагогическим приемам воздействия на чувства слушателей намеренным извращением фактов. В этой области Милошевич всегда был отличником. В пятницу в трибунале продолжится выступление Слободана Милошевича.
Петр Вайль:
Суд над Милошевичем наверняка станет серьезным тестом для нарождающейся системы международной юстиции. И успех этого испытания далеко не гарантирован. Таково мнение известного американского эксперта - сотрудника Филадельфийского института внешней политики Майкла Раду. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин:
Судя по всему, стратегия Слободана Милошевича остается неизменной: он пытается использовать юридические двусмысленности международного права с тем, чтобы доказать незаконность его ареста и передачи Гааге, незаконность существования самого трибунала. Насколько, по-вашему, обоснована такая стратегия, может это помочь облегчить его участь?
Майкл Раду:
Действительно, с самого начала стратегия Милошевича заключалась в оспаривании легитимности международного трибунала. Отказываясь от услуг адвокатов, он лишь пытается усилить впечатление, что этот суд нельзя воспринимать всерьез. И надо сказать, он действительно привлекает внимание к важной проблеме. В ситуации, когда отсутствуют ясные международные нормы для привлечения к международному суду по обвинению в преступлениях против человечности, трибунал в Гааге в глазах профессионалов выглядит судом победителей над побежденным, судебные процедуры были составлены специально для этого случая. К примеру, основное обвинение против Милошевича - геноцид - не было четко очерчено международным правом. Есть опасность того, что трибунал, базирующийся на шаткой юридической основе, будет склонен к криминализации понятных в военных условиях действий. Кстати, отчасти из-за этого Соединенные Штаты отказываются поддержать идею постоянного международного суда. Известно, что у Милошевича много слабостей, но он далеко не глуп, он будет эксплуатировать эти слабости системы в полную силу. В конце концов, я не сомневаюсь, он окажется в тюрьме, он преступник. Но, по большому счету, на мой взгляд, этот трибунал создаст двусмысленный прецедент.
Юрий Жигалкин:
Что, как вы считаете, может представлять самую большую трудность для международных судей?
Майкл Раду:
Не дать поводов Милошевичу заявить о том, что это суд победителей. Самая большая опасность для суда, я думаю, расширительное использование обвинений в геноциде. До тех пор, пока юристы четко не определят, что включает в себя этот термин, с юридической точки зрения свободное его использование может превратить международную систему юстиции в беспорядок, когда под этот ярлык начнут включать любые военные преступления и акции. Это может скомпрометировать все систему международного права.
Петр Вайль:
Слушания в международном трибунале в Гааге по делу Слободана Милошевича обвиняемого в военных преступлениях, геноциде и преступлениях против человечности возобновятся в пятницу. В четверг на процессе весь день выступал сам Милошевич, заявивший, что боролся с терроризмом на Балканах, а выдвинутые против него обвинения полностью сфабрикованы. В Гааге работает наш специальный корреспондент Айя Куге:
Айя Куге:
Семь с половиной месяцев, находясь в гаагском тюремном изоляторе, Слободан Милошевич только того и ждал, что сможет публично выступить. Такой вывод напрашивается после заседаний трибунала в четверг. Бывший югославский лидер выглядел как человек, которому есть, что сказать. Он порой, рассказывая о жертвах натовских бомбардировок, даже проявлял эмоции, что для него нехарактерно. Милошевич, как он это заявил уже ранее, обращался не к трибуналу, а к общественности. Но очевидно, прежде всего, к своим соотечественникам, среди которых его популярность значительно уменьшилась. Большая часть его четырехчасового выступления была посвящена воздушным операциям НАТО весной и летом 1999-го года. О том, что Милошевич хорошо подготовился, свидетельствует предоставленный им обширный документальный материал. Был показан фильм немецких документалистов, в котором делается попытка доказать, что случай убийства 45 албанцев в деревне Рачак в январе 1999-го года, который частично послужил поводом для бомбардировок НАТО, сфабрикован. С помощью презентации на экране десятка фотографий разрушенных школ, больниц, детских садов, мостов, трупов погибших от бомб мирных жителей Сербии и Косово Милошевич доказывал два тезиса: косовские албанцы во время войны в Югославии с НАТО не были депортированы сербскими силами, как утверждают гаагские прокуроры, а бежали от воздушных ударов, и - союз НАТО преднамеренно бомбил гражданские объекты и убивал мирных жителей. Как заявил Слободан Милошевич, это была "крупнейшая агрессия в мире после Второй мировой войны".
Милошевич в первый день выступления немного занимался конкретным обвинением прокуратуры в его адрес. "Это политический процесс, нет у вас против меня никаких доказательств, два дня длившиеся выступления прокуроров каждому человеку из Югославии показали, что такие сочинения - ложь", - заявил бывший сербский лидер. Речь Слободана Милошевича главным образом касалась бомбардировок НАТО и конфликта в Косово, где, согласно его утверждениям, все было спокойно до тех пор, пока не появилась албанская террористическая организация "Освободительная армия Косово", а потом НАТО. Про Хорватию и Боснию Милошевич сказал только, что Сербия в войне там не участвовала, что он всегда был против блокады или бомбежек Сараево боснийскими сербами, а их руководство его, якобы, заверяло, что нет у него никаких концлагерей, а только тюрьмы. Из этих слов становится ясно, что гаагский обвиняемый свою защиту по преступлениям в Хорватии и Боснии будет строить на утверждениях, что он в те времена был президентом Сербии, а не Югославии, ничего не знал и не обязан был знать. Милошевич снова потребовал освободить его, жалуясь, что в тюрьме, где есть только один телефон на всех, защиту подготовить невозможно.
Мои коллеги-журналисты, присутствующие на процессе в Гааге, первое выступление Слободана Милошевича оценивают как эффектное, но, анализируя глубже его речь, приходишь к выводу, что многое сводится к демагогическим приемам воздействия на чувства слушателей намеренным извращением фактов. В этой области Милошевич всегда был отличником. В пятницу в трибунале продолжится выступление Слободана Милошевича.
Петр Вайль:
Суд над Милошевичем наверняка станет серьезным тестом для нарождающейся системы международной юстиции. И успех этого испытания далеко не гарантирован. Таково мнение известного американского эксперта - сотрудника Филадельфийского института внешней политики Майкла Раду. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин:
Судя по всему, стратегия Слободана Милошевича остается неизменной: он пытается использовать юридические двусмысленности международного права с тем, чтобы доказать незаконность его ареста и передачи Гааге, незаконность существования самого трибунала. Насколько, по-вашему, обоснована такая стратегия, может это помочь облегчить его участь?
Майкл Раду:
Действительно, с самого начала стратегия Милошевича заключалась в оспаривании легитимности международного трибунала. Отказываясь от услуг адвокатов, он лишь пытается усилить впечатление, что этот суд нельзя воспринимать всерьез. И надо сказать, он действительно привлекает внимание к важной проблеме. В ситуации, когда отсутствуют ясные международные нормы для привлечения к международному суду по обвинению в преступлениях против человечности, трибунал в Гааге в глазах профессионалов выглядит судом победителей над побежденным, судебные процедуры были составлены специально для этого случая. К примеру, основное обвинение против Милошевича - геноцид - не было четко очерчено международным правом. Есть опасность того, что трибунал, базирующийся на шаткой юридической основе, будет склонен к криминализации понятных в военных условиях действий. Кстати, отчасти из-за этого Соединенные Штаты отказываются поддержать идею постоянного международного суда. Известно, что у Милошевича много слабостей, но он далеко не глуп, он будет эксплуатировать эти слабости системы в полную силу. В конце концов, я не сомневаюсь, он окажется в тюрьме, он преступник. Но, по большому счету, на мой взгляд, этот трибунал создаст двусмысленный прецедент.
Юрий Жигалкин:
Что, как вы считаете, может представлять самую большую трудность для международных судей?
Майкл Раду:
Не дать поводов Милошевичу заявить о том, что это суд победителей. Самая большая опасность для суда, я думаю, расширительное использование обвинений в геноциде. До тех пор, пока юристы четко не определят, что включает в себя этот термин, с юридической точки зрения свободное его использование может превратить международную систему юстиции в беспорядок, когда под этот ярлык начнут включать любые военные преступления и акции. Это может скомпрометировать все систему международного права.
