Андрей Бабицкий, Чечня:
Вооруженные чеченцы спокойно входят в Грозный, спокойно выходят из него - днем, ночью, минуя российские позиции. Мы проходили фактически в 50-100 метрах от российских бронемашин, окопавшихся вдоль дороги, и, по сути дела, не были замечены ни разу, хотя много раз нам приходилось и пересекать линию фронта, и миновать федеральные позиции. Поэтому, все разговоры о том, что Грозный взят в плотное кольцо, о том, что отсечено Черноречье, все эти разговоры имеют смысл только в серьезном стратегическом смысле. Действительно, видимо, военная операция по взятию Грозного если не близка к завершению, то, по крайней мере, взятие Грозного не за горами, поскольку сопротивляться той мощи, которую нарастила федеральная группировка вокруг города, чеченские ополченцы не в состоянии, да это и не имеет смысла, они спокойно отойдут, выйдут в горы или на равнину, и потом снова и снова будут заходить в город или другие населенные пункты. Это такая война. Это партизанская война. Мы ее видели в 1994-м - 1996-м годах. Сейчас фактически ситуация возвращается на круги своя. Я должен сказать, что даже использование новых видов вооружения типа ракет "земля-земля" - "Скад", "Луна" или "Точка" не изменило существенно ситуацию. Я слышал рассказ двух разведчиков, которые прошли близ российских позиций, и в 15 метрах от них ударила ракета "Скад". Ни один из них не был даже поцарапан, хотя и не обошлось без серьезной контузии. По сути дела, когда чеченцы говорят о том, что потери не такие значительные, и что им действительно довольно легко сопротивляться и держать оборону, то это так.
Ведущий программы "Liberty Live" Андрей Шарый:
Андрей, вы пытались покинуть город прежде, или не было возможности сделать это, и как вы работали в Грозном?
Мы покинули бы город в любой момент, когда нам это представилось бы необходимым. Мы просто собирали материал, и нам необходимо было достаточно глубоко вникнуть в ситуацию, которая сложилась в городе, и мы исходили из профессиональной необходимости. Нас было восемь человек. Мы разбились на три группы, каждая работала в своем секторе. Я не имею в виду территориальные сектора - кто-то работал с мирными жителями. кто-то с вооруженными чеченцами, чтобы был максимально широкий охват. Нам хватило недели, после чего мы вышли из Грозного, и сейчас, я думаю, спокойно, хотя и с серьезной физической нагрузкой, доберемся до любого места, которое нам представится необходимым.
Андрей Шарый:
Андрей, почему в Грозном так плохо работает мобильная телефонная связь?
Мобильная связь там вообще не работает, поскольку станции мобильной связи разбомбили еще в самом начале боевых действий, а что касается спутниковой связи, то мы ее наладили. Дело в том, что в российских подразделениях есть специальные станции глушения. Они глушат не спутниковые телефоны, а, по всей вероятности, частоты, на которых работают чеченские рации. По всей вероятности, это влияет и на спутниковую связь, по крайней мере, на ту, которая работает на южном направлении, если перенастроить телефон на юго-западное, то связь будет стабильной. Мы, к сожалению, довольно долго не могли этого сделать, но вот как только это у нас вышло, связь стала нормальной и постоянной.
Андрей Шарый:
Грозный 1996-го года и конца 1999-го - это два разных города?
В каком-то смысле это два разных города, в каком-то смысле - это один и тот же город. Два разных города, потому что люди за последние три года очень сильно обнищали, фактически, те мирные жители, которые сегодня остались в Грозном, не имеют запасов продовольствия, жить им гораздо тяжелее. Мы собственными глазами наблюдали, как жители Грозного ловят голубей, чтобы хоть как-то поддерживать тлеющую жизнь. Два одинаковых города, потому что вооруженными чеченцами, в принципе, используется та же тактика. Сегодня они в большей степени дорожат собственными людьми, дорожат собой, и, как мы видим, используют очень гибкую и динамичную тактику обороны. Они отходят там, где считают сопротивление бессмысленным и заходят снова туда, где их не ожидают. У меня сложилось ощущение, что взятие города даже символически не будет иметь никакого смысла, когда станет понятно, что это - партизанская война, когда это станет окончательно ясно. Оставить тот или иной населенный пункт для чеченцев не составляет абсолютно никакой проблемы, потому что в любой момент они могут вновь взять его, в тот момент, когда федеральные подразделения не будут ожидать штурма.
Андрей Шарый:
Последний вопрос: пока вы работали в Грозном, Россия пережила очередные парламентские выборы, которые прошли под знаком этой войны. Сейчас многие российские газеты просто полны предположениями о том, что после окончания предвыборной кампании российские военные потеряют ту безусловную поддержку российских политиков, которой они прежде пользовались в военных делах в Чечне. По вашему ощущению, будет ли для российских военных эта война последней, или, это - бесконечная череда насилия в Грозном и Чечне?
На этот вопрос мне ответить очень сложно. Дело в том, что как мы уже говорили, российские войска на подступах к Грозному на прошлой неделе несли очень серьезные потери, и мне кажется, что остервенение и желание реванша со стороны российских генералов сегодня как мотивы очень существенны. В значительной степени они выстраивают стратегию военных действий, которая сейчас используется в Чечне. Поэтому, мне представляется, что даже если генералы сейчас потеряют поддержку российских политиков, то некоторое время они будут действовать по инерции ненависти, и поэтому, сразу остановить маховик войны, по всей вероятности, не удастся. Но мне все-таки представляется, что окончание этой войны не за горами, что сейчас со дня на день всплывет правда о российских потерях в Чечне, и все-таки общественное мнение должно как-то отреагировать на то, что там происходит, российские матери должны понять, где и как погибают их сыновья.
Вооруженные чеченцы спокойно входят в Грозный, спокойно выходят из него - днем, ночью, минуя российские позиции. Мы проходили фактически в 50-100 метрах от российских бронемашин, окопавшихся вдоль дороги, и, по сути дела, не были замечены ни разу, хотя много раз нам приходилось и пересекать линию фронта, и миновать федеральные позиции. Поэтому, все разговоры о том, что Грозный взят в плотное кольцо, о том, что отсечено Черноречье, все эти разговоры имеют смысл только в серьезном стратегическом смысле. Действительно, видимо, военная операция по взятию Грозного если не близка к завершению, то, по крайней мере, взятие Грозного не за горами, поскольку сопротивляться той мощи, которую нарастила федеральная группировка вокруг города, чеченские ополченцы не в состоянии, да это и не имеет смысла, они спокойно отойдут, выйдут в горы или на равнину, и потом снова и снова будут заходить в город или другие населенные пункты. Это такая война. Это партизанская война. Мы ее видели в 1994-м - 1996-м годах. Сейчас фактически ситуация возвращается на круги своя. Я должен сказать, что даже использование новых видов вооружения типа ракет "земля-земля" - "Скад", "Луна" или "Точка" не изменило существенно ситуацию. Я слышал рассказ двух разведчиков, которые прошли близ российских позиций, и в 15 метрах от них ударила ракета "Скад". Ни один из них не был даже поцарапан, хотя и не обошлось без серьезной контузии. По сути дела, когда чеченцы говорят о том, что потери не такие значительные, и что им действительно довольно легко сопротивляться и держать оборону, то это так.
Ведущий программы "Liberty Live" Андрей Шарый:
Андрей, вы пытались покинуть город прежде, или не было возможности сделать это, и как вы работали в Грозном?
Мы покинули бы город в любой момент, когда нам это представилось бы необходимым. Мы просто собирали материал, и нам необходимо было достаточно глубоко вникнуть в ситуацию, которая сложилась в городе, и мы исходили из профессиональной необходимости. Нас было восемь человек. Мы разбились на три группы, каждая работала в своем секторе. Я не имею в виду территориальные сектора - кто-то работал с мирными жителями. кто-то с вооруженными чеченцами, чтобы был максимально широкий охват. Нам хватило недели, после чего мы вышли из Грозного, и сейчас, я думаю, спокойно, хотя и с серьезной физической нагрузкой, доберемся до любого места, которое нам представится необходимым.
Андрей Шарый:
Андрей, почему в Грозном так плохо работает мобильная телефонная связь?
Мобильная связь там вообще не работает, поскольку станции мобильной связи разбомбили еще в самом начале боевых действий, а что касается спутниковой связи, то мы ее наладили. Дело в том, что в российских подразделениях есть специальные станции глушения. Они глушат не спутниковые телефоны, а, по всей вероятности, частоты, на которых работают чеченские рации. По всей вероятности, это влияет и на спутниковую связь, по крайней мере, на ту, которая работает на южном направлении, если перенастроить телефон на юго-западное, то связь будет стабильной. Мы, к сожалению, довольно долго не могли этого сделать, но вот как только это у нас вышло, связь стала нормальной и постоянной.
Андрей Шарый:
Грозный 1996-го года и конца 1999-го - это два разных города?
В каком-то смысле это два разных города, в каком-то смысле - это один и тот же город. Два разных города, потому что люди за последние три года очень сильно обнищали, фактически, те мирные жители, которые сегодня остались в Грозном, не имеют запасов продовольствия, жить им гораздо тяжелее. Мы собственными глазами наблюдали, как жители Грозного ловят голубей, чтобы хоть как-то поддерживать тлеющую жизнь. Два одинаковых города, потому что вооруженными чеченцами, в принципе, используется та же тактика. Сегодня они в большей степени дорожат собственными людьми, дорожат собой, и, как мы видим, используют очень гибкую и динамичную тактику обороны. Они отходят там, где считают сопротивление бессмысленным и заходят снова туда, где их не ожидают. У меня сложилось ощущение, что взятие города даже символически не будет иметь никакого смысла, когда станет понятно, что это - партизанская война, когда это станет окончательно ясно. Оставить тот или иной населенный пункт для чеченцев не составляет абсолютно никакой проблемы, потому что в любой момент они могут вновь взять его, в тот момент, когда федеральные подразделения не будут ожидать штурма.
Андрей Шарый:
Последний вопрос: пока вы работали в Грозном, Россия пережила очередные парламентские выборы, которые прошли под знаком этой войны. Сейчас многие российские газеты просто полны предположениями о том, что после окончания предвыборной кампании российские военные потеряют ту безусловную поддержку российских политиков, которой они прежде пользовались в военных делах в Чечне. По вашему ощущению, будет ли для российских военных эта война последней, или, это - бесконечная череда насилия в Грозном и Чечне?
На этот вопрос мне ответить очень сложно. Дело в том, что как мы уже говорили, российские войска на подступах к Грозному на прошлой неделе несли очень серьезные потери, и мне кажется, что остервенение и желание реванша со стороны российских генералов сегодня как мотивы очень существенны. В значительной степени они выстраивают стратегию военных действий, которая сейчас используется в Чечне. Поэтому, мне представляется, что даже если генералы сейчас потеряют поддержку российских политиков, то некоторое время они будут действовать по инерции ненависти, и поэтому, сразу остановить маховик войны, по всей вероятности, не удастся. Но мне все-таки представляется, что окончание этой войны не за горами, что сейчас со дня на день всплывет правда о российских потерях в Чечне, и все-таки общественное мнение должно как-то отреагировать на то, что там происходит, российские матери должны понять, где и как погибают их сыновья.
