Это интервью было частью программы Лицом к событию "Варварство в Москве"
Петр Вайль:
Человек, который мог бы прояснить неизвестность в судьбе Андрея Бабицкого - это Аслан Масхадов - главнокомандующий вооруженными силами Чечни и президент Чеченской Республики Ичкерия. В своем интервью он говорит, что ему о судьбе Бабицкого ничего неизвестно.
Аслан Масхадов:
К сожалению, мне о судьбе Бабицкого ничего не известно, я искренне сожалею о случившемся, конечно, Андрей Бабицкий - это Человек с большой буквы, настоящий журналист, который может встречаться с русскими старушками под развалинами домов в Грозном, встречаться с нашими бойцами, встречаться с солдатами российской армии, это - настоящий журналист. Генералы говорят, что погиб один федерал, а он может сказать - нет, в среднем в день погибает 150. Я спрашивал про этих Усманходжаевых, или кто называет какие фамилии - я их не знаю, таких у нас, по-моему, нет: Даже если это было бы возможно, например, на государственном, правительственном уровне, я бы отказался от такого обмена, потому что это - позор.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, а может ли быть, что какой-нибудь отряд, который не находится в прямой связи с вами, участвовал в этом, то есть может ли быть такая случайность?
Аслан Масхадов:
Видите ли, фамилии, которые они называют - Усманходжаев: - это вообще, по-моему, не чеченская фамилия. Если бы назвали фамилию, то я вот, как президент, очень хорошо знаю даже каждого командира, даже малоизвестного. Почти всех я знаю, но такой фамилии я не знаю. Может быть, но мне это неизвестно.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, насколько ваша связь существует, в самом деле, с полевыми командирами, я понимаю, что это - технический вопрос, но он нас очень интересует, потому что нам говорят, что постоянно связываются с полевыми командирами, и никто ничего не знает о судьбе Андрея Бабицкого. Я бы хотел понять, насколько эта связь реально существует, или же она с частью командиров потеряна, и Андрей Бабицкий мог бы находиться у какого-нибудь командира, с которым вообще нет связи?
Аслан Масхадов:
Я категорически отвергаю такую возможность, чтобы мы с кем-то не могли связаться. В любую минуту мы можем связаться с любым командиром, командующим, связь у нас устойчивая, мобильная, я не думаю, что проблема в связи.
Савик Шустер:
Таким образом, вы утверждаете, что Андрей Бабицкий не находится в распоряжении чеченских полевых командиров, и что, возможно, его вообще нет на территории Чечни?
Аслан Масхадов:
Я не могу сегодня утверждать, на какой территории он находится. Если бы он находился у нас, то я и, наверное, все командиры - он пользуется большим уважением везде, могли бы гарантировать ему безопасность, но вся беда в том, что мы не знаем, где он находится.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, существует еще версия, что может быть Андрея Бабицкого передали бандитам, которые взяли его с целью выкупа. Такое по вашему возможно?
Аслан Масхадов:
По-моему, это - работа спецслужб, вспомните случай с Фредом Кьюни в прошлую войну - до сих пор неизвестно, где он находится, нам пришлось очень тяжело объяснять это его родителям в Америке. Это тоже, наверное, Человек с большой буквы, который первый назвал войну в Чечне тотальной и варварской войной:
Петр Вайль:
Аслан Масхадов упоминает Фреда Кьюни, не все помнят эту историю, и я попросил Дмитрия Волчека напомнить о ней.
Дмитрий Волчек:
Фред Кьюни - американский инженер и журналист. Он специализировался на строительстве жилья в районах, пострадавших от войн и стихийных бедствий. По заданию гуманитарных организаций он работал в Бангладеш, Гватемале, Судане, Боснии и других странах. В Чечню впервые приехал в январе 1995-го года. Первого апреля 1995-года Кьюни и сопровождавшие его врачи были захвачены неизвестными в селе Бамут. Последние известия о Фреде Кьюни относятся к 5 апреля. Что произошло с ним после этой даты - неизвестно. В 1997-м году наш коллега Андрей Бабицкий в интервью американской журналистке Шерри Джонс, говорил, что знает, кто убил Фреда Кьюни - чеченский полевой командир Ризван Элбиев - утверждал Бабицкий.
Аслан Масхадов:
Также и Бабицкий - при том информационном занавесе, который создали в этой войне ведомства Путина, такой человек не удобен, поэтому их методам удивляться очень тяжело, они могут взрывать в жилых домах своих собственных граждан и называть террористами чеченцев. Устроить спектакль в Дагестане, навязать войну Чечне - они все могут. Нам этого не понять.
Савик Шустер:
Российское телевидение сегодня показала операцию, которая была проведена над Шамилем Басаевым. Каким образом такие кадры появляются у российского телевидения?
Аслан Масхадов:
Надо знать менталитет чеченцев, у нас вообще нет никаких тайн, мы можем все показать и объяснить, рассказать все как есть, он тоже, наверное, ничего не видел в том, что ему делают операцию и не обратил на это внимания. Я хотел бы сказать большее: сегодня российское командование преподносит операцию а Грозном как победу для них, но я бы сказал, что для них это - поражение. 4 тысячи бойцов самых элитных подразделений - Национальной Гвардии, Президентской гвардии, Министерства государственной безопасности, лучшее ополчение в плановой операции ушли из Грозного. По сделанному для них коридору две группы, 2 тысячи человек, сначала вышли практически без потерь. Последняя группа - 300-400 человек, практически это был штаб Исрапилова Хункар-Паши и Исмаилова, случайно нарвалась на мины и были жертвы, есть погибшие. Но, в основном, все наши подразделения вышли оттуда и находятся в безопасном месте. Я считаю, что они здесь принесут больше пользы.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, в российских газетах появилась версия о том, что взят в плен один из самых известных командиров - Хаттаб. Правда ли это?
Аслан Масхадов:
Конечно, неправда. Мне даже стыдно бывает смотреть, как генералы, как артисты, каждый день по телевидению несут такую ложь. Честь офицера, честь генерала же есть, я говорю это как бывший офицер - это все мерзко, мерзко смотреть на это и слушать это. Если воевать, то надо достойно воевать.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, задаю вам вопрос как бывшему офицеру, как военному: каким образом столько известных и важных полевых командиров оказались в Грозном, тогда, как вы говорите, там было всего три тысячи человек. Неужели нужно столько командиров, чтобы руководить такой небольшой группой?
Аслан Масхадов:
Практически руководил операцией и возглавлял штаб обороны Грозного бывший министр строительства, вице-премьер по строительному блоку Асланбек Исмаилов. Я назначил его своим заместителем, и он командовал. Люди воюют за честь и достоинство народа, поэтому мы не препятствуем им там находиться. Но здесь, в горах, в других местах, где держали позиционную и активную обороны были командиры, которые заменили тех, которые воевали раньше, подготовили себе смену, у нас пока нет проблем с командирами.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, а сколько сейчас чеченских бойцов в Грозном?
Аслан Масхадов:
Я исключаю то, что там идут боевые действия. Это они всегда так говорят. В прошлую войну, когда я оставил президентский дворец и ушел оттуда, они три дня воевали с этим дворцом. Это нужно преподнести народу, что идут активные боевые действия, штурмом берут то, другое и третье. Сегодня, может быть, там есть мелкие группы, смельчаки, которые не захотели уйти и решили убить побольше русских.
Петр Вайль:
Таким образом там нет чеченских солдат?
Аслан Масхадов:
Нет.
Савик Шустер:
И.о. президента Владимир Путин только что сделал официальное заявление, что Грозный взят. Как бы вы отреагировали на это ?
Аслан Масхадов:
Пускай они его пока оставляют у себя. Потом заберем обратно.
Петр Вайль:
А сейчас ваши отряды ушли в горы. Таким образом вы меняете характер этой войны?
Аслан Масхадов:
Наши подразделения ушли в горы, закрепились в горах, мы переходим к этапу масштабной партизанской войны, но будем держать позиции в горах, в Аргунском ущелье, Шатойском ущелье и так далее. Начинается партизанская война.
Петр Вайль:
А что касается утверждений российской прессы и официальных лиц о том, что новый этап этой партизанской войны может означать и перенос войны за пределы территории Чечни. Как вы прокомментируете это?
Аслан Масхадов:
Видите ли, все, что до сих пор - ничего нового нет. Все точно так, как было в ту войну. Все это было. Были блок-посты, все было. Возьмут город - возьмут горы - это все пережито. Я захотел бы, пользуясь случаем, добавить другое - надо посмотреть на Россию по-другому. Все, что происходит в России, это возврат к временам "холодной войны". Игры Запада с Россией в демократию закончились. В России никогда не будет демократии, потому что менталитет народа к этому не приспособлен, им нравится когда кого-то убивают, уничтожают - себя и других. Пренебрежение нормами международного права, решениями международных организаций - ООН, ОБСЕ, решениями саммита в Стамбуле. Последнее решение, принятое в Страсбурге - что "подождем до апреля", представляет определенную опасность, потому что я думаю, что опять этого джинна выпускают из бутылки, и это представляет опасность для всех. Самое страшное - размахивание ядерной дубиной - новая военная доктрина. Мы то, чеченцы, 400 лет воюем с ними, мы привыкли и выдержим и на этот раз, но для мира они представляют опасность.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, скажите пожалуйста, как у вас сейчас организовано сопротивление и военные действия? У вас единое командование и все подчиняются вам, либо вы делегируете ответственность в секторах, и командиры могут действовать независимо от вас. Как это все делается?
Аслан Масхадов:
Когда началась эта война, для меня самое страшное было бы, если бы одновременно с этой войной, которая должна была бы начаться, здесь бы началась гражданская война. Тогда они смогли бы нас уничтожить. А вот когда начался спектакль в Дагестане, они опять ожидали раскола, что я начну обвинять Басаева и так далее, что будет раскол, а потом нас можно будет уничтожить. А мы сделали по другому, сказали: "Давайте, объединяйтесь под единое командование, централизованное управление. Сначала разберемся с виновницей всех бед - Россией, а потом - между собой". Тогда они пришли ко мне и сказали, что все беспрекословно подчиняются моим приказам, и сегодня на территории Чечни нет ни одного командира, который не подчиняется Масхадову.
Савик Шустер:
А вот российское военное командование утверждает, что ваши формирования были готовы для действий вне Чечни, и что это была вооруженная сила не только для защиты территории Чечни, но и для захвата других территорий, и что, в принципе, события в Дагестане доказывают, что была, к примеру, попытка выйти к Каспийскому морю. Это постоянно повторяется российскими политиками и военными.
Аслан Масхадов:
Все, что произошло в Дагестане, я со всей уверенностью могу сказать, что об этом знали Березовский и Волошин, но это не политика Масхадова, не политика нашего государства. Нам не нужен Дагестан, нам не нужны чужие территории. Это не наш подход, все это было запланировано там. Помните вот Пригородный район Осетии и Ингушетии в 1992-м году - тогда стрелы были направлены в Грозный, и нам чудом удалось избежать войны, но в 1994-м году она все равно началась. На этот раз тоже - Дагестан - это предлог для этой войны, войну нужно было развернуть здесь.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, пользуясь случаем, хотелось бы прояснить сомнительную и невнятную информацию. Информация в российской прессе такова - из видных командиров Исмаилов и Исрапилов убиты, а Басаев тяжело ранен. Что из этого вы можете подтвердить?
Аслан Масхадов:
Я могу подтвердить, что Исмаилов Асланбек погиб, Исрапилов Хункар-Паша погиб, Басаев тяжело ранен.
Петр Вайль:
А в целом, как вы оцениваете потери в своих подразделениях и в российских частях?
Аслан Масхадов:
Если сравнить ту войну с этой, например, период через 5-6 месяцев с ее начала, ее накал страстей и ожесточенность, то потери должны быть в 10 раз больше, чем в ту войну.
Петр Вайль:
Что это значит в абсолютных цифрах?
Аслан Масхадов:
С российской стороны - 7-8 тысяч, с нашей - 1,5-2 тысячи.
Савик Шустер:
Скажите пожалуйста, какова общая численность, если это не военный секрет, тех чеченских формирований, которые сегодня есть и действуют.
Аслан Масхадов:
Мы не можем назвать точное число воюющих. Если непосредственно на позициях стоят до 10 тысяч, то в резерве есть еще 20 тысяч. Вот, например, случай: в Бачи-Юрте объявили амнистию, везде об этом заявили, и некоторые недальновидные наши воины решили переждать дома. На них делают облавы, схватили, увезли в фильтрационные пункты, уже неделю в Бачи-Юрте происходит огромный митинг, весь народ вышел на улицу, громят комендатуры и тому подобное. Вот это - резерв. Потом, как и в прошлую войну, война переходит в минную, партизанскую. Каждый считает своим долгом убить хотя бы одного русского солдата. То есть, сколько человек всего воюет с российскими войсками - это зависит от России. Своим варварским поведением здесь они увеличивают это число с каждым днем.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, как вы прокомментируете прошедшую по всей российской прессе информацию о том, что чеченские бойцы сдавались в плен, называлась цифра более ста человек?
Аслан Масхадов:
Мы знаем, что значит не только для чеченских воинов, но даже и для абсолютно простого человека, который не участвует в войне, сдаться в плен - оказаться в фильтрационном пункте, знаем, слышали и видели еще с той войны. Ни один воин на это не решится, даже если бы захотел. Наверное, по всей видимости, это тяжелораненые во время выхода из Грозного, может быть, оказались в плену и так далее. Я не завидую любому чеченцу, который окажется в фильтрационном пункте или без вести пропавшим - мы до сих пор ищем 1500 человек. Добровольно сдаваться чеченцы не решатся.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, что вы скажете о постоянно циркулирующих сведениях об иностранных гражданах в ваших отрядах. Их именуют наемниками. Кто это такие? На каких условиях они находятся у вас?
Аслан Масхадов:
Опять таки, показывают этих литовцев, "белые колготки": Например, в ту войну, я скажу искренне, были литовцы - 2-3 человека, были поляки, один, по-моему, человек, украинцы - человек 12, арабы - человек 80, кабардинцы - человек 5-6, ингушей было много. На этот раз то же самое - это десятки, а остальное - это ложь и политика.
Петр Вайль:
Периодически появляются сведения о том, что ваша семья находится чуть ли не в заложниках. Она в безопасности?
Аслан Масхадов:
Моя семья находится здесь дома, ни в каких заложниках не находится. Сын мой, правда непосредственно перед войной оказался в Малайзии, в представительстве Чечни в Малайзии, и не смог приехать. Остальные здесь.
Петр Вайль:
Вы говорите дома - это где?
Аслан Масхадов:
В Чечне.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, у Беслана Гантамирова под его командованием есть какие-то вооруженные люди. Кто это такие?
Аслан Масхадов:
Это бандиты.
Петр Вайль:
У нас было еще много вопросов к президенту Масхадову, однако, связь, что называется, оставляет желать лучшего. У нас самих нет возможности связаться с руководством Чечни, и это интервью мы имеем благодаря звонку на Радио Свобода президента Чечни Аслана Масхадова.
Петр Вайль:
Человек, который мог бы прояснить неизвестность в судьбе Андрея Бабицкого - это Аслан Масхадов - главнокомандующий вооруженными силами Чечни и президент Чеченской Республики Ичкерия. В своем интервью он говорит, что ему о судьбе Бабицкого ничего неизвестно.
Аслан Масхадов:
К сожалению, мне о судьбе Бабицкого ничего не известно, я искренне сожалею о случившемся, конечно, Андрей Бабицкий - это Человек с большой буквы, настоящий журналист, который может встречаться с русскими старушками под развалинами домов в Грозном, встречаться с нашими бойцами, встречаться с солдатами российской армии, это - настоящий журналист. Генералы говорят, что погиб один федерал, а он может сказать - нет, в среднем в день погибает 150. Я спрашивал про этих Усманходжаевых, или кто называет какие фамилии - я их не знаю, таких у нас, по-моему, нет: Даже если это было бы возможно, например, на государственном, правительственном уровне, я бы отказался от такого обмена, потому что это - позор.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, а может ли быть, что какой-нибудь отряд, который не находится в прямой связи с вами, участвовал в этом, то есть может ли быть такая случайность?
Аслан Масхадов:
Видите ли, фамилии, которые они называют - Усманходжаев: - это вообще, по-моему, не чеченская фамилия. Если бы назвали фамилию, то я вот, как президент, очень хорошо знаю даже каждого командира, даже малоизвестного. Почти всех я знаю, но такой фамилии я не знаю. Может быть, но мне это неизвестно.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, насколько ваша связь существует, в самом деле, с полевыми командирами, я понимаю, что это - технический вопрос, но он нас очень интересует, потому что нам говорят, что постоянно связываются с полевыми командирами, и никто ничего не знает о судьбе Андрея Бабицкого. Я бы хотел понять, насколько эта связь реально существует, или же она с частью командиров потеряна, и Андрей Бабицкий мог бы находиться у какого-нибудь командира, с которым вообще нет связи?
Аслан Масхадов:
Я категорически отвергаю такую возможность, чтобы мы с кем-то не могли связаться. В любую минуту мы можем связаться с любым командиром, командующим, связь у нас устойчивая, мобильная, я не думаю, что проблема в связи.
Савик Шустер:
Таким образом, вы утверждаете, что Андрей Бабицкий не находится в распоряжении чеченских полевых командиров, и что, возможно, его вообще нет на территории Чечни?
Аслан Масхадов:
Я не могу сегодня утверждать, на какой территории он находится. Если бы он находился у нас, то я и, наверное, все командиры - он пользуется большим уважением везде, могли бы гарантировать ему безопасность, но вся беда в том, что мы не знаем, где он находится.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, существует еще версия, что может быть Андрея Бабицкого передали бандитам, которые взяли его с целью выкупа. Такое по вашему возможно?
Аслан Масхадов:
По-моему, это - работа спецслужб, вспомните случай с Фредом Кьюни в прошлую войну - до сих пор неизвестно, где он находится, нам пришлось очень тяжело объяснять это его родителям в Америке. Это тоже, наверное, Человек с большой буквы, который первый назвал войну в Чечне тотальной и варварской войной:
Петр Вайль:
Аслан Масхадов упоминает Фреда Кьюни, не все помнят эту историю, и я попросил Дмитрия Волчека напомнить о ней.
Дмитрий Волчек:
Фред Кьюни - американский инженер и журналист. Он специализировался на строительстве жилья в районах, пострадавших от войн и стихийных бедствий. По заданию гуманитарных организаций он работал в Бангладеш, Гватемале, Судане, Боснии и других странах. В Чечню впервые приехал в январе 1995-го года. Первого апреля 1995-года Кьюни и сопровождавшие его врачи были захвачены неизвестными в селе Бамут. Последние известия о Фреде Кьюни относятся к 5 апреля. Что произошло с ним после этой даты - неизвестно. В 1997-м году наш коллега Андрей Бабицкий в интервью американской журналистке Шерри Джонс, говорил, что знает, кто убил Фреда Кьюни - чеченский полевой командир Ризван Элбиев - утверждал Бабицкий.
Аслан Масхадов:
Также и Бабицкий - при том информационном занавесе, который создали в этой войне ведомства Путина, такой человек не удобен, поэтому их методам удивляться очень тяжело, они могут взрывать в жилых домах своих собственных граждан и называть террористами чеченцев. Устроить спектакль в Дагестане, навязать войну Чечне - они все могут. Нам этого не понять.
Савик Шустер:
Российское телевидение сегодня показала операцию, которая была проведена над Шамилем Басаевым. Каким образом такие кадры появляются у российского телевидения?
Аслан Масхадов:
Надо знать менталитет чеченцев, у нас вообще нет никаких тайн, мы можем все показать и объяснить, рассказать все как есть, он тоже, наверное, ничего не видел в том, что ему делают операцию и не обратил на это внимания. Я хотел бы сказать большее: сегодня российское командование преподносит операцию а Грозном как победу для них, но я бы сказал, что для них это - поражение. 4 тысячи бойцов самых элитных подразделений - Национальной Гвардии, Президентской гвардии, Министерства государственной безопасности, лучшее ополчение в плановой операции ушли из Грозного. По сделанному для них коридору две группы, 2 тысячи человек, сначала вышли практически без потерь. Последняя группа - 300-400 человек, практически это был штаб Исрапилова Хункар-Паши и Исмаилова, случайно нарвалась на мины и были жертвы, есть погибшие. Но, в основном, все наши подразделения вышли оттуда и находятся в безопасном месте. Я считаю, что они здесь принесут больше пользы.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, в российских газетах появилась версия о том, что взят в плен один из самых известных командиров - Хаттаб. Правда ли это?
Аслан Масхадов:
Конечно, неправда. Мне даже стыдно бывает смотреть, как генералы, как артисты, каждый день по телевидению несут такую ложь. Честь офицера, честь генерала же есть, я говорю это как бывший офицер - это все мерзко, мерзко смотреть на это и слушать это. Если воевать, то надо достойно воевать.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, задаю вам вопрос как бывшему офицеру, как военному: каким образом столько известных и важных полевых командиров оказались в Грозном, тогда, как вы говорите, там было всего три тысячи человек. Неужели нужно столько командиров, чтобы руководить такой небольшой группой?
Аслан Масхадов:
Практически руководил операцией и возглавлял штаб обороны Грозного бывший министр строительства, вице-премьер по строительному блоку Асланбек Исмаилов. Я назначил его своим заместителем, и он командовал. Люди воюют за честь и достоинство народа, поэтому мы не препятствуем им там находиться. Но здесь, в горах, в других местах, где держали позиционную и активную обороны были командиры, которые заменили тех, которые воевали раньше, подготовили себе смену, у нас пока нет проблем с командирами.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, а сколько сейчас чеченских бойцов в Грозном?
Аслан Масхадов:
Я исключаю то, что там идут боевые действия. Это они всегда так говорят. В прошлую войну, когда я оставил президентский дворец и ушел оттуда, они три дня воевали с этим дворцом. Это нужно преподнести народу, что идут активные боевые действия, штурмом берут то, другое и третье. Сегодня, может быть, там есть мелкие группы, смельчаки, которые не захотели уйти и решили убить побольше русских.
Петр Вайль:
Таким образом там нет чеченских солдат?
Аслан Масхадов:
Нет.
Савик Шустер:
И.о. президента Владимир Путин только что сделал официальное заявление, что Грозный взят. Как бы вы отреагировали на это ?
Аслан Масхадов:
Пускай они его пока оставляют у себя. Потом заберем обратно.
Петр Вайль:
А сейчас ваши отряды ушли в горы. Таким образом вы меняете характер этой войны?
Аслан Масхадов:
Наши подразделения ушли в горы, закрепились в горах, мы переходим к этапу масштабной партизанской войны, но будем держать позиции в горах, в Аргунском ущелье, Шатойском ущелье и так далее. Начинается партизанская война.
Петр Вайль:
А что касается утверждений российской прессы и официальных лиц о том, что новый этап этой партизанской войны может означать и перенос войны за пределы территории Чечни. Как вы прокомментируете это?
Аслан Масхадов:
Видите ли, все, что до сих пор - ничего нового нет. Все точно так, как было в ту войну. Все это было. Были блок-посты, все было. Возьмут город - возьмут горы - это все пережито. Я захотел бы, пользуясь случаем, добавить другое - надо посмотреть на Россию по-другому. Все, что происходит в России, это возврат к временам "холодной войны". Игры Запада с Россией в демократию закончились. В России никогда не будет демократии, потому что менталитет народа к этому не приспособлен, им нравится когда кого-то убивают, уничтожают - себя и других. Пренебрежение нормами международного права, решениями международных организаций - ООН, ОБСЕ, решениями саммита в Стамбуле. Последнее решение, принятое в Страсбурге - что "подождем до апреля", представляет определенную опасность, потому что я думаю, что опять этого джинна выпускают из бутылки, и это представляет опасность для всех. Самое страшное - размахивание ядерной дубиной - новая военная доктрина. Мы то, чеченцы, 400 лет воюем с ними, мы привыкли и выдержим и на этот раз, но для мира они представляют опасность.
Савик Шустер:
Господин Масхадов, скажите пожалуйста, как у вас сейчас организовано сопротивление и военные действия? У вас единое командование и все подчиняются вам, либо вы делегируете ответственность в секторах, и командиры могут действовать независимо от вас. Как это все делается?
Аслан Масхадов:
Когда началась эта война, для меня самое страшное было бы, если бы одновременно с этой войной, которая должна была бы начаться, здесь бы началась гражданская война. Тогда они смогли бы нас уничтожить. А вот когда начался спектакль в Дагестане, они опять ожидали раскола, что я начну обвинять Басаева и так далее, что будет раскол, а потом нас можно будет уничтожить. А мы сделали по другому, сказали: "Давайте, объединяйтесь под единое командование, централизованное управление. Сначала разберемся с виновницей всех бед - Россией, а потом - между собой". Тогда они пришли ко мне и сказали, что все беспрекословно подчиняются моим приказам, и сегодня на территории Чечни нет ни одного командира, который не подчиняется Масхадову.
Савик Шустер:
А вот российское военное командование утверждает, что ваши формирования были готовы для действий вне Чечни, и что это была вооруженная сила не только для защиты территории Чечни, но и для захвата других территорий, и что, в принципе, события в Дагестане доказывают, что была, к примеру, попытка выйти к Каспийскому морю. Это постоянно повторяется российскими политиками и военными.
Аслан Масхадов:
Все, что произошло в Дагестане, я со всей уверенностью могу сказать, что об этом знали Березовский и Волошин, но это не политика Масхадова, не политика нашего государства. Нам не нужен Дагестан, нам не нужны чужие территории. Это не наш подход, все это было запланировано там. Помните вот Пригородный район Осетии и Ингушетии в 1992-м году - тогда стрелы были направлены в Грозный, и нам чудом удалось избежать войны, но в 1994-м году она все равно началась. На этот раз тоже - Дагестан - это предлог для этой войны, войну нужно было развернуть здесь.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, пользуясь случаем, хотелось бы прояснить сомнительную и невнятную информацию. Информация в российской прессе такова - из видных командиров Исмаилов и Исрапилов убиты, а Басаев тяжело ранен. Что из этого вы можете подтвердить?
Аслан Масхадов:
Я могу подтвердить, что Исмаилов Асланбек погиб, Исрапилов Хункар-Паша погиб, Басаев тяжело ранен.
Петр Вайль:
А в целом, как вы оцениваете потери в своих подразделениях и в российских частях?
Аслан Масхадов:
Если сравнить ту войну с этой, например, период через 5-6 месяцев с ее начала, ее накал страстей и ожесточенность, то потери должны быть в 10 раз больше, чем в ту войну.
Петр Вайль:
Что это значит в абсолютных цифрах?
Аслан Масхадов:
С российской стороны - 7-8 тысяч, с нашей - 1,5-2 тысячи.
Савик Шустер:
Скажите пожалуйста, какова общая численность, если это не военный секрет, тех чеченских формирований, которые сегодня есть и действуют.
Аслан Масхадов:
Мы не можем назвать точное число воюющих. Если непосредственно на позициях стоят до 10 тысяч, то в резерве есть еще 20 тысяч. Вот, например, случай: в Бачи-Юрте объявили амнистию, везде об этом заявили, и некоторые недальновидные наши воины решили переждать дома. На них делают облавы, схватили, увезли в фильтрационные пункты, уже неделю в Бачи-Юрте происходит огромный митинг, весь народ вышел на улицу, громят комендатуры и тому подобное. Вот это - резерв. Потом, как и в прошлую войну, война переходит в минную, партизанскую. Каждый считает своим долгом убить хотя бы одного русского солдата. То есть, сколько человек всего воюет с российскими войсками - это зависит от России. Своим варварским поведением здесь они увеличивают это число с каждым днем.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, как вы прокомментируете прошедшую по всей российской прессе информацию о том, что чеченские бойцы сдавались в плен, называлась цифра более ста человек?
Аслан Масхадов:
Мы знаем, что значит не только для чеченских воинов, но даже и для абсолютно простого человека, который не участвует в войне, сдаться в плен - оказаться в фильтрационном пункте, знаем, слышали и видели еще с той войны. Ни один воин на это не решится, даже если бы захотел. Наверное, по всей видимости, это тяжелораненые во время выхода из Грозного, может быть, оказались в плену и так далее. Я не завидую любому чеченцу, который окажется в фильтрационном пункте или без вести пропавшим - мы до сих пор ищем 1500 человек. Добровольно сдаваться чеченцы не решатся.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, что вы скажете о постоянно циркулирующих сведениях об иностранных гражданах в ваших отрядах. Их именуют наемниками. Кто это такие? На каких условиях они находятся у вас?
Аслан Масхадов:
Опять таки, показывают этих литовцев, "белые колготки": Например, в ту войну, я скажу искренне, были литовцы - 2-3 человека, были поляки, один, по-моему, человек, украинцы - человек 12, арабы - человек 80, кабардинцы - человек 5-6, ингушей было много. На этот раз то же самое - это десятки, а остальное - это ложь и политика.
Петр Вайль:
Периодически появляются сведения о том, что ваша семья находится чуть ли не в заложниках. Она в безопасности?
Аслан Масхадов:
Моя семья находится здесь дома, ни в каких заложниках не находится. Сын мой, правда непосредственно перед войной оказался в Малайзии, в представительстве Чечни в Малайзии, и не смог приехать. Остальные здесь.
Петр Вайль:
Вы говорите дома - это где?
Аслан Масхадов:
В Чечне.
Петр Вайль:
Господин Масхадов, у Беслана Гантамирова под его командованием есть какие-то вооруженные люди. Кто это такие?
Аслан Масхадов:
Это бандиты.
Петр Вайль:
У нас было еще много вопросов к президенту Масхадову, однако, связь, что называется, оставляет желать лучшего. У нас самих нет возможности связаться с руководством Чечни, и это интервью мы имеем благодаря звонку на Радио Свобода президента Чечни Аслана Масхадова.
