Ведущий итогового информационного часа Петр Вайль беседует с российским политологом Андреем Пионтсковским об итогах президентских выборов в США и их последствиях для американо-российских отношений.
Петр Вайль:
Две темы, которые представляются ключевыми. Первая - может ли Джордж Буш стать президентом всех американцев, хотя мне представляется, что расколотость американского общества несколько преувеличена; вторая: как будет строиться теперь российская политика Вашингтона?
Андрей Пионтковский:
Что касается расколов и "трещины, прошедшей через сердце Америки", то я разделяю ваш скептицизм. Давайте вспомним, о чем собственно шли дебаты двух претендентов на пост президента США. Я внимательно слушал все эти выступления: 80 процентов времени они обсуждали, каким образом будут покрываться счета за лекарства престарелых американцев - через государственные страховые компании, или через специально создаваемые частные. Так что не надо преувеличивать эти различия. На самом деле, в современном американском обществе существует достаточная степень согласия по ключевым, как внутриполитическим, так и внешнеполитическим вопросам. Хотя на уровне риторики кажется, что как бы внешнеполитическая философия республиканцев и демократов отличается друг от друга. Демократы больше говорят о "вовлеченности Америки в глобальные процессы, о защите ценностей демократии и прав человека", а республиканцы больше напирают на тезисы о "национальных интересах США". Но когда тот или иной политик приходит в Белый Дом, то прагматические соображения заставляют забывать об этих философских рамках, и я думаю, что вряд ли внешнеполитический курс США претерпит серьезные изменения.
Петр Вайль:
И в отношении России тоже?
Андрей Пионтковский:
В отношении России есть некоторые нюансы. Прежде всего, в вопросе ПРО - в вопросе, который стал центральным в российско-американских отношениях, на мой взгляд, в силу ошибок и негибкости российской дипломатии. Дело в том, что эта система, которую создают американцы и наверняка будут создавать, тем более, при республиканской администрации -это один из ее "коньков" - она не угрожает потенциалу сдерживания России, в силу того, что, в лучшем случае, в ближайшие 15-20 лет эта система сможет защитить США от нескольких десятков боеголовок, а потенциал сдерживания России, даже при всех глубоких сокращениях - несколько сотен боеголовок, ближе где-то к тысяче. Я считаю, что наоборот, Россия заинтересована в модификации Договора по ПРО, потому что она наложит вполне конкретные международно-правовые ограничения на американскую систему ПРО, и мы четко будем знать, каковы ее предельные возможности, и каков в связи с этим должен быть потенциал сдерживания России, если мы как два государства останемся в рамках парадигмы этого взаимного сдерживания.
Петр Вайль:
Две темы, которые представляются ключевыми. Первая - может ли Джордж Буш стать президентом всех американцев, хотя мне представляется, что расколотость американского общества несколько преувеличена; вторая: как будет строиться теперь российская политика Вашингтона?
Андрей Пионтковский:
Что касается расколов и "трещины, прошедшей через сердце Америки", то я разделяю ваш скептицизм. Давайте вспомним, о чем собственно шли дебаты двух претендентов на пост президента США. Я внимательно слушал все эти выступления: 80 процентов времени они обсуждали, каким образом будут покрываться счета за лекарства престарелых американцев - через государственные страховые компании, или через специально создаваемые частные. Так что не надо преувеличивать эти различия. На самом деле, в современном американском обществе существует достаточная степень согласия по ключевым, как внутриполитическим, так и внешнеполитическим вопросам. Хотя на уровне риторики кажется, что как бы внешнеполитическая философия республиканцев и демократов отличается друг от друга. Демократы больше говорят о "вовлеченности Америки в глобальные процессы, о защите ценностей демократии и прав человека", а республиканцы больше напирают на тезисы о "национальных интересах США". Но когда тот или иной политик приходит в Белый Дом, то прагматические соображения заставляют забывать об этих философских рамках, и я думаю, что вряд ли внешнеполитический курс США претерпит серьезные изменения.
Петр Вайль:
И в отношении России тоже?
Андрей Пионтковский:
В отношении России есть некоторые нюансы. Прежде всего, в вопросе ПРО - в вопросе, который стал центральным в российско-американских отношениях, на мой взгляд, в силу ошибок и негибкости российской дипломатии. Дело в том, что эта система, которую создают американцы и наверняка будут создавать, тем более, при республиканской администрации -это один из ее "коньков" - она не угрожает потенциалу сдерживания России, в силу того, что, в лучшем случае, в ближайшие 15-20 лет эта система сможет защитить США от нескольких десятков боеголовок, а потенциал сдерживания России, даже при всех глубоких сокращениях - несколько сотен боеголовок, ближе где-то к тысяче. Я считаю, что наоборот, Россия заинтересована в модификации Договора по ПРО, потому что она наложит вполне конкретные международно-правовые ограничения на американскую систему ПРО, и мы четко будем знать, каковы ее предельные возможности, и каков в связи с этим должен быть потенциал сдерживания России, если мы как два государства останемся в рамках парадигмы этого взаимного сдерживания.
