Судья Мосгорсуда Сергей Пашин комментирует рассказ Директора Московского Бюро Радио Свобода Савика Шустера и адвоката Андрея Бабицкого Генри Резника о первом дне суда над журналистом Радио Свобода. (Смотри также материал: "Настоящее разъяснение сути чеченской войны..." Суд над Андреем Бабицким проходит в атмосфере неожиданной открытости). С Сергеем Пашиным беседует ведущий итогового информационного часа Петр Вайль.
Петр Вайль:
В прямом эфире Радио Свобода Сергей Пашин - судья Мосгорсуда, заслуженный юрист Российской Федерации, один из создателей суда присяжных в России. Скажите пожалуйста, господин Пашин, видите ли вы что-то необычное и специфическое в процессе по делу Андрея Бабицкого?
Сергей Пашин:
Судя по тому, что рассказывают о суде корреспондент Радио Свобода и выдающийся адвокат Генри Маркович Резник, процесс начинается достаточно необычно. Потому что широкая гласность процесса, возможность работать, как надлежит работать, предоставленная судьей прессе - это достаточно редкая вещь. К сожалению, сплошь и рядом записей по ходу процесса вести не дают, корреспондентов не пускают, тем более, запрещают съемки. Что касается предупредительности и профессионализма судьи, то этим я как раз не удивлен, ибо я не страдаю московским снобизмом, я хорошо знаю многих коллег из провинции, и считаю, что среди них очень много и достойных людей, и высокопрофессиональных людей. И я уверяю вас, что есть судьи, которые читают материалы дела перед тем, как занять судейское кресло. Понятно, что среди других дел это дело выделяется и вниманием общественности, но и тем, конечно, что человек, который мог бы пойти на компромисс и согласиться на амнистию, решился выступить в судебном процессе и доказывать свою невиновность, что довольно нетипично.
Петр Вайль:
Господин Пашин, а с точки зрения юридической, такое шумное дело со всеми этими политическими моментами - все это мешает делу или нет?
Сергей Пашин:
Обычно мешает. Но я думаю, что и судья, и защитник правы в том, что они уделяют больше внимания юридической стороне процесса. Слушая рассказы ваших корреспондентов и Генри Резника, я вспоминал десятки дел, в которых было очень важно представить обвинение в более широком контексте. Например, дело рабочих Коншинской мануфактуры, дело Веры Засулич, дело игуменьи Митрофаньи - то, что рассматривались в суде присяжных в XIX веке. Очень опасно зауживать границы дела. Если защитник не представит истории в более широком контексте, то его клиент может быть осужден.
Петр Вайль:
Адвокат - он, по определению - публицист, и не случайно адвокатские речи издаются томами и собраниями сочинений. Но любопытно, что вы - судья, и вы ратуете за расширение контекста?
Сергей Пашин:
Я считаю это правильным, потому что сплошь и рядом опасно применять норму закона и этим ограничиваться. Надо посмотреть: а не будет ли применение нормы закона большей жестокость и несправедливостью, чем ее неприменение, и понять это можно только в более широком контексте?
Петр Вайль:
А вам лично приходилось принимать участие в подобных процессах?
Сергей Пашин:
Нет в политических или похожих на политические процессы я, как правило, не участвую. В основном, я разбираю дела об убийствах, бандитизме, похищении человека.... Ну а дела такого рода вообще разбираются в районных судах, а не на уровне областного или краевого.
Петр Вайль:
А требуется ли от судья какая-то специальная подготовка, даже не только профессиональная, но и общечеловеческая, чтобы решать подобные дела?
Сергей Пашин:
Конечно, но судья, по определению, должен быть компетентен, и должен быть человековедом. Поэтому сплошь и рядом достаточно даже того, что судья дает сторонам возможность честно состязаться и не боится открытости процесса. Уже это позволяет ему быть на высоте.
Петр Вайль:
Могли бы вы сделать какой-то прогноз по процессу по делу Андрея Бабицкого?
Сергей Пашин:
Я знаю очень много процессов, которые начинались очень хорошо, но потом на определенном этапе и судью и прокурора как подменяли...
Петр Вайль:
Почему?
Сергей Пашин:
Я имею в виду процессы советского периода. Но, в данном случае, меня порадовало то обстоятельство, что стороны не могут точно назвать дату окончания процесса. В былые времена сроки рассмотрения дел регулировались на Старой площади, где заседало ЦК, и судья точно знал, сколько времени отводится на допрос такого-то свидетеля и когда надо положить на стол готовый приговор. Теперь, видимо, такого нет.
Петр Вайль:
Раньше существовало еще так называемое "телефонное" право - вы считаете, что сейчас Россия от этого избавилась?
Сергей Пашин:
Россия от этого, конечно, не избавилась, но судья, прежде всего - личность, и если он решит, что правосудие проходит через его сердце, то он может противостоять и "телефонному" и "мегафонному" праву!
Петр Вайль:
В прямом эфире Радио Свобода Сергей Пашин - судья Мосгорсуда, заслуженный юрист Российской Федерации, один из создателей суда присяжных в России. Скажите пожалуйста, господин Пашин, видите ли вы что-то необычное и специфическое в процессе по делу Андрея Бабицкого?
Сергей Пашин:
Судя по тому, что рассказывают о суде корреспондент Радио Свобода и выдающийся адвокат Генри Маркович Резник, процесс начинается достаточно необычно. Потому что широкая гласность процесса, возможность работать, как надлежит работать, предоставленная судьей прессе - это достаточно редкая вещь. К сожалению, сплошь и рядом записей по ходу процесса вести не дают, корреспондентов не пускают, тем более, запрещают съемки. Что касается предупредительности и профессионализма судьи, то этим я как раз не удивлен, ибо я не страдаю московским снобизмом, я хорошо знаю многих коллег из провинции, и считаю, что среди них очень много и достойных людей, и высокопрофессиональных людей. И я уверяю вас, что есть судьи, которые читают материалы дела перед тем, как занять судейское кресло. Понятно, что среди других дел это дело выделяется и вниманием общественности, но и тем, конечно, что человек, который мог бы пойти на компромисс и согласиться на амнистию, решился выступить в судебном процессе и доказывать свою невиновность, что довольно нетипично.
Петр Вайль:
Господин Пашин, а с точки зрения юридической, такое шумное дело со всеми этими политическими моментами - все это мешает делу или нет?
Сергей Пашин:
Обычно мешает. Но я думаю, что и судья, и защитник правы в том, что они уделяют больше внимания юридической стороне процесса. Слушая рассказы ваших корреспондентов и Генри Резника, я вспоминал десятки дел, в которых было очень важно представить обвинение в более широком контексте. Например, дело рабочих Коншинской мануфактуры, дело Веры Засулич, дело игуменьи Митрофаньи - то, что рассматривались в суде присяжных в XIX веке. Очень опасно зауживать границы дела. Если защитник не представит истории в более широком контексте, то его клиент может быть осужден.
Петр Вайль:
Адвокат - он, по определению - публицист, и не случайно адвокатские речи издаются томами и собраниями сочинений. Но любопытно, что вы - судья, и вы ратуете за расширение контекста?
Сергей Пашин:
Я считаю это правильным, потому что сплошь и рядом опасно применять норму закона и этим ограничиваться. Надо посмотреть: а не будет ли применение нормы закона большей жестокость и несправедливостью, чем ее неприменение, и понять это можно только в более широком контексте?
Петр Вайль:
А вам лично приходилось принимать участие в подобных процессах?
Сергей Пашин:
Нет в политических или похожих на политические процессы я, как правило, не участвую. В основном, я разбираю дела об убийствах, бандитизме, похищении человека.... Ну а дела такого рода вообще разбираются в районных судах, а не на уровне областного или краевого.
Петр Вайль:
А требуется ли от судья какая-то специальная подготовка, даже не только профессиональная, но и общечеловеческая, чтобы решать подобные дела?
Сергей Пашин:
Конечно, но судья, по определению, должен быть компетентен, и должен быть человековедом. Поэтому сплошь и рядом достаточно даже того, что судья дает сторонам возможность честно состязаться и не боится открытости процесса. Уже это позволяет ему быть на высоте.
Петр Вайль:
Могли бы вы сделать какой-то прогноз по процессу по делу Андрея Бабицкого?
Сергей Пашин:
Я знаю очень много процессов, которые начинались очень хорошо, но потом на определенном этапе и судью и прокурора как подменяли...
Петр Вайль:
Почему?
Сергей Пашин:
Я имею в виду процессы советского периода. Но, в данном случае, меня порадовало то обстоятельство, что стороны не могут точно назвать дату окончания процесса. В былые времена сроки рассмотрения дел регулировались на Старой площади, где заседало ЦК, и судья точно знал, сколько времени отводится на допрос такого-то свидетеля и когда надо положить на стол готовый приговор. Теперь, видимо, такого нет.
Петр Вайль:
Раньше существовало еще так называемое "телефонное" право - вы считаете, что сейчас Россия от этого избавилась?
Сергей Пашин:
Россия от этого, конечно, не избавилась, но судья, прежде всего - личность, и если он решит, что правосудие проходит через его сердце, то он может противостоять и "телефонному" и "мегафонному" праву!
