Программу ведет Ефим Фиштейн. В ней участвуют: Андрей Загорский - вице-президент Института "Восток -Запад", хорватский журналист Владо Вурушич и корреспондент Радио Свобода в Белграде Айя Куге.
Ефим Фиштейн:
Со мной в студии Радио Свобода Андрей Владимирович Загорский - вице-президент Института Восток -Запад. На проводе Айя Куге в Белграде и Владо Вурушич в Загребе. Несколько дней назад мы обсуждали ситуацию, которая складывается в области СМИ в странах Центральной и Восточной Европы. Информационной привязкой были обыски, налеты, на здания холдинга "Медиа-Мост" в Москве. Но так складывается, что реальность полна неожиданностей и дает нам возможность развить тему и углубить ее, перенесясь в то же время на юго-восточный фланг Европы, в страны Балканского полуострова. Отсюда и состав наших участников передачи. Дело в том, что 17 мая в Белграде произошла акция, которая значительно напоминает московскую, однако, с несколько более радикальными последствиями. Оппозиционные теле и радио каналы, и другие оппозиционные СМИ были попросту оккупированы, а потом и конфискованы властями Белграда. Поэтому начать обсуждение я вынужден с вопроса к Айе Куге в Белграде - что у вас происходит сейчас?
Айя Куге:
18 мая с утра в Белграде спокойно, вот этих беспорядков и столкновений с полицией, которые были 17 мая нет. (Я не могу сказать, что это были столкновения сторонников оппозиции с полицией, но это были столкновения болельщиков футбольного клуба "Красная Звезда", которые после футбольного матча пришли и пытались подключиться к митингу оппозиции, с полицией). В Белграде все спокойно, но уже второй день получить любую информацию о том, что происходит, практически нельзя. В столице, где два миллиона жителей, нет ни одного электронного СМИ, где можно было бы узнать: какая ситуация в городе, будет ли сегодня вечером митинг - известно, что будет, но люди этого не знают, и многие, думаю, не осознают, что происходит. Государственное телевидение и радио вообще не сообщают о том, что есть какие-то митинги протеста. Какая-то совершенно другая картина. Вчера до вечера мы еще могли слушать независимое радио города Панчево вблизи от Белграда, но потом его тоже отключили. С другой стороны, чтобы слушать иностранные передачи на сербском языке люди просто не приспособлены. Здесь ни у кого нет привычки что-то слушать на коротких волнах, и нет для этого даже радиоприемников. Так что, информационная блокада - мы ничего не знаем.
Ефим Фиштейн:
Но все-таки, поражает воображение форма гонений на СМИ, которую избрали белградские власти. Цензура ведь бывает разная. Ну, автоцензура, ну цензура со стороны государственных органов. Но чтобы конфисковать собственность - ведь, насколько я знаю, и телеканалы, и радиостанции были оснащены довольно дорогим оборудованием, которое было поставлено с Запада. Они имели статус частных организаций. Как можно конфисковать собственность частных институтов?
Айя Куге:
Любопытно то, что если раньше были разные давления на СМИ, то этот случай со "студией Б" - первый, когда власти уже не придерживаются даже какого-то правопорядка, даже не пытаются это объяснить, просто говорят, что "они призывали к свержению государственного строя" и все. Действительно первый случай - раньше был очень репрессивный закон о СМИ, надо было платить штрафы, если были сообщения, которые не нравились властям, но сейчас - открытая репрессия.
Ефим Фиштейн:
У хорватов есть сравнительно недавний опыт авторитарного режима, который закончился буквально несколько месяцев назад после очередных выборов. Были ли у вас случаи подобного зажима СМИ, и как обстоит дело в Хорватии сейчас, после смены власти?
Владо Вурушич:
Сейчас большой скандал по поводу приватизации двух крупных газет в Хорватии, происходившей при президенте Туджмане - это "Вечерний Лист" и газета из Сплита - "Свободна Далмация". Дело в том, что оказалось, что СМИ получили запись разговора президента Туджмана и его ближайшего соратника о том, как приватизировать загребский "Вечерний Лист". Дело в том, что он был приватизирован через подставных лиц, то есть буквально таким государственным или партийным рэкетом. То есть, два преуспевающих хорватских бизнесмена, якобы, купили "Вечерний Лист", но, как оказалось, сделали это за счет правящей партии. После ее проигрыша на выборах это все всплыло, когда сейчас его хотели перепродать одной австрийской фирме, владельцам австрийской газеты "Кляйне Цайтунг". Оказалось, что приватизация была незаконна, все это приостановлено, этим занимаются полиция и прокуратура, и даже ожидается арест людей, участвовавших во всех этих темных делах. Второй скандал по поводу приватизации газеты "Свободна Далмация", которая тоже была приватизирована "бизнесменом Туджмана". Это человек сидит в тюрьме и осенью ожидается его суд. Он за счет правящей партии покупал разные предприятия, и среди них и эту газету. Он в тюрьме, ожидается суд, и тогда все будет более-менее ясно.
Ефим Фиштейн:
Довольно стандартная для Центральной и Восточной Европы ситуация - после смены власти начинаются разоблачения предыдущего режима, но не приведет ли это к зажиму свободы печати наоборот, и не получится ли, что пришедшая к власти вчерашняя оппозиция контролирует все телеканалы и газеты, в то время как вчерашняя власть, ставшая оппозицией, практически не может выступить с разоблачениями нынешней. Есть ли у хорватской оппозиции СМИ?
Владо Вурушич:
Сейчас в Хорватии оппозиции практически не существует, потому что партия бывшей власти Туджмана постоянно распадается. Они, конечно, жалуются, что им недоступны СМИ в таком количестве, как раньше, но дело в том, что благодаря независимым СМИ в Хорватии, можно сказать, и произошли все перемены. Но сейчас получилось как-то странно. Сейчас некоторые независимые газеты близки к президенту, а некоторые ближе к правительству, потому что сейчас идет некоторая конкуренция между президентом и премьер-министром.
Ефим Фиштейн:
Андрей Загорский, как вы думаете, существует ли внутренняя связь между действиями против холдинга "Медиа Мост" в Москве и нынешними событиями в Белграде, или это совпадение?
Андрей Загорский:
Я думаю, что, скорее всего, это, конечно, случайное совпадение, хотя два события объединяет то, что они оба произошли в период политической борьбы, но ее формы в Сербии и России все-таки разные. В Сербии речь идет сохранении режима Милошевича, режима, который приближается к агонии, но еще пытается удержать власть в своих руках, а в России новая власть пытается укрепить свою власть и идет борьба разных группировок, отражением которой являются и события вокруг холдинга "Медиа-Мост".
Ефим Фиштейн:
Но нет ли тут, скажем, для сербов заразительного примера, они все-таки ведут политику с оглядкой на Москву?
Андрей Загорский:
Я не думаю, что Белград ведет политику с оглядкой на Москву, скоре чаще получалось наоборот. Белград чаще крутил Москвой, чем наоборот. Можно еще спросить, насколько в Сербии знают о том, что происходило в Москве и с холдингом "Медиа-Мост", и я не думаю, что это имело большой отклик.
Ефим Фиштейн:
Хорошо, в таком случае, как Москва сможет использовать в своих интересах то, что происходит в Сербии, или вы думаете, что это останется всего лишь информационной темой одного-двух дней?
Андрей Загорский:
Я не думаю, что Москва будет использовать это в конкретной политике, потому что, насколько я понимаю, Москва заинтересована в том, чтобы Милошевич как можно скорее ушел. Чем больше будет продолжаться агония этого режима, тем сложнее будет жизнь Москвы и ее внешнеполитическая линия, в том числе, и сотрудничество с Западом по поводу Сербии. Другая проблема, которая стоит перед Россией, это налаживание контактов с оппозиционными силами в Сербии, чтобы имидж Москвы в широких политических кругах страны был бы позитивным, и чтобы на основании этих контактов можно было бы потом выстраивать политику в отношении Сербии. Если Москва будет использовать это событие, то, возможно, в том числе, и для контактов с сербской оппозицией.
Ефим Фиштейн:
Вы воспринимаете установление такого рода контактов как задачу оппозиционных сил в России или и нынешней власти?
Андрей Загорский:
В Москве сейчас трудно сказать, кто является оппозицией, а кто нет. Голосование за Касьянова показало достаточно большую степень поддержки, но установление и поддержание контактов с политическими партиями - это функция и задача политических партий, и такие контакты есть, и они существуют, и ряд лидеров сербской оппозиции приезжали в Москву, и это отражает плюрализм политических сил. Другое дело, что и государственным интересом России является закрепление таких связей. Но непосредственно органы власти, наверное, не могут принимать участия в установлении контактов с политическими партиями.
Ефим Фиштейн:
Можно ли в связи с событиями в Белграде задуматься над тем, что может быть дальше в этой стране, и каковы замыслы властей, которые наверняка не предприняли такую акцию без определенного плана. Может, это имеет более отдаленный прицел, и власти хотят создать почву для своего успеха на будущих выборах, или может, они просто хотят осложнить жизнь сербской оппозиции? Айя Куге, ваше мнение?
Айя Куге:
Очень интересна такая горькая шутка, которая появилась вчера в Белграде, что "уже началось предвыборное молчание". Конечно, многие аналитики полагают, что взятие властями под контроль самых популярных радио и телестанций указывает именно на то, что Белград размышляет о выборах, которых требует оппозиция. Если нет независимых СМИ, тогда намного легче будет создавать идеалистичную картину трудовых успехов. С другой стороны, появляется возможность запугивать людей, но, кажется, наступление властей на свободу слова касается не только выборов, но и всей общественности. В Сербии оппозиционные партии действовали часто очень неумело, и сложилось мнение, что именно пресса и сеть независимых СМИ и есть настоящая оппозиция. В Белграде считают что радио "Б 2-92" для столицы имела больше влияния, чем все оппозиционные лидеры вместе взятые.
Ефим Фиштейн:
Айя, а имело ли место какое-то информационное отображение того, что произошло в Москве. Передавали ли сербские независимые СМИ о том, что произошло с холдингом "Медиа-Мост", или это было привилегией государственных СМИ?
Айя Куге:
Все, конечно, сообщали, но так как у нас много своих проблем - немного. Некоторые независимые СМИ даже проводили какие-то параллели со случаем в Москве, утверждая, что они все-таки очень поверхностные. Но любопытно, что в Белграде, как и в Москве, власти сообщили, что они нашли в кабине директора радио "Студия Б" аппаратуру, через которую он прослушивал разговоры своих сотрудников и держал журналистов под контролем, создавая атмосферу террора. Реально, может быть, белградские власти действуют, как здесь многие думают, по примеру Ирана, где недавно были закрыты 17 оппозиционных СМИ. Может быть, очень важно другое: то, что в Белграде многие люди - даже те, кто всерьез следит за политическими событиями, уверены, что Слободан Милошевич пошел на расправу с политическими противниками потому что установил близкие отношения с Владимиром Путиным. После захвата властями радиостанции "Студия Б" лидер Сербского Движения обновления Вук Драшкович открыто заявил, что не случайно наступление режима Милошевича на свободу слова совпало с визитом в Москву министра иностранных дел Югославии, который, якобы, заручился поддержкой Кремля.
Ефим Фиштейн:
Протестовать против закрытия независимых СМИ вышло порядка 30 тысяч человек. До этого в Белграде проводилась массовая демонстрация, в которой прияло участие порядка 20 тысяч - втрое-вчетверо меньше, чем ожидалось. Не воспользовался ли Милошевич слабостью оппозиционных сил, полагая, что сейчас удачный момент, чтобы ударить?
Айя Куге:
Очень может быть, хотя можно сказать, что люди очень устали от разных событий, очень все боятся гражданской войны, и вообще неясно, как будут выглядеть эти митинги, которые ежедневно будет организовывать оппозиция. 17 мая в Белграде собралось на митинг неожиданно много людей, если учесть, что было тяжело даже узнать, что, где и как. Мы не знаем, сколько вчера было на митинге людей, потому что они постоянно ходили по центральным улицам. Кто-то считает, что было 20 тысяч, кто-то говорит, что 60, но главным образом это была молодежь. Я не думаю, что прошлый митинг оппозиции потерпел неуспех. Надо сказать, что он состоялся через месяц после предыдущего действительно большого митинга, но на этот раз в городе была атмосфера страха . Государственные СМИ очень запугивали, в город никого из других городов не пускали. И я думаю, что если полиция не будет активно мешать, может что-то и случиться.
Ефим Фиштейн:
Владо Вурушич, Загреб все-таки непосредственный сосед, хотя в каком-то смысле и соперник Белграда, как освещаются события в Белграде у вас, и усматриваются ли хорватскими журналистами аналогии с ситуацией в Москве?
Владо Вурушич:
У нас можно сказать, поскольку действительно есть и много своих проблем, проходит только простая информация о том, что происходит в Белграде. Наших журналистов из Хорватии там очень мало, потому что просто невозможно получить югославскую визу, и то, что там происходит, мы просто освещаем через другие агентства. Здесь людей больше волнует, что происходит в Черногории, и будет ли какой-то конфликт между Сербией и Черногорией.
Ефим Фиштейн:
Как говорят официальные источники, на улицы Белграда вышло 30 тысяч - это не Бог вест сколько, но все-таки в 30 раз больше, чем на улицы Москвы - протестовать против нажима властей на независимые СМИ, Андрей Загорский, чем вы объясняете такое не слишком представительное участие населения в протестах?
Андрей Загорский:
Москва уже устала 10 лет жить в демонстрациях, походах на правительство и так далее. На демонстрации приходят только люди политически активные, а их становится все меньше. Просто мне кажется, что Москва и Белград находятся на разных фазах политической траектории, и то, что происходит в Белграде по характеру больше напоминает то, что происходило в России с 1989-го по 1991-й год, хотя ситуация принципиально разная - в Белграде режим сохраняет свою власть и делает все, чтобы и дальше ее удерживать.
Ефим Фиштейн:
Со мной в студии Радио Свобода Андрей Владимирович Загорский - вице-президент Института Восток -Запад. На проводе Айя Куге в Белграде и Владо Вурушич в Загребе. Несколько дней назад мы обсуждали ситуацию, которая складывается в области СМИ в странах Центральной и Восточной Европы. Информационной привязкой были обыски, налеты, на здания холдинга "Медиа-Мост" в Москве. Но так складывается, что реальность полна неожиданностей и дает нам возможность развить тему и углубить ее, перенесясь в то же время на юго-восточный фланг Европы, в страны Балканского полуострова. Отсюда и состав наших участников передачи. Дело в том, что 17 мая в Белграде произошла акция, которая значительно напоминает московскую, однако, с несколько более радикальными последствиями. Оппозиционные теле и радио каналы, и другие оппозиционные СМИ были попросту оккупированы, а потом и конфискованы властями Белграда. Поэтому начать обсуждение я вынужден с вопроса к Айе Куге в Белграде - что у вас происходит сейчас?
Айя Куге:
18 мая с утра в Белграде спокойно, вот этих беспорядков и столкновений с полицией, которые были 17 мая нет. (Я не могу сказать, что это были столкновения сторонников оппозиции с полицией, но это были столкновения болельщиков футбольного клуба "Красная Звезда", которые после футбольного матча пришли и пытались подключиться к митингу оппозиции, с полицией). В Белграде все спокойно, но уже второй день получить любую информацию о том, что происходит, практически нельзя. В столице, где два миллиона жителей, нет ни одного электронного СМИ, где можно было бы узнать: какая ситуация в городе, будет ли сегодня вечером митинг - известно, что будет, но люди этого не знают, и многие, думаю, не осознают, что происходит. Государственное телевидение и радио вообще не сообщают о том, что есть какие-то митинги протеста. Какая-то совершенно другая картина. Вчера до вечера мы еще могли слушать независимое радио города Панчево вблизи от Белграда, но потом его тоже отключили. С другой стороны, чтобы слушать иностранные передачи на сербском языке люди просто не приспособлены. Здесь ни у кого нет привычки что-то слушать на коротких волнах, и нет для этого даже радиоприемников. Так что, информационная блокада - мы ничего не знаем.
Ефим Фиштейн:
Но все-таки, поражает воображение форма гонений на СМИ, которую избрали белградские власти. Цензура ведь бывает разная. Ну, автоцензура, ну цензура со стороны государственных органов. Но чтобы конфисковать собственность - ведь, насколько я знаю, и телеканалы, и радиостанции были оснащены довольно дорогим оборудованием, которое было поставлено с Запада. Они имели статус частных организаций. Как можно конфисковать собственность частных институтов?
Айя Куге:
Любопытно то, что если раньше были разные давления на СМИ, то этот случай со "студией Б" - первый, когда власти уже не придерживаются даже какого-то правопорядка, даже не пытаются это объяснить, просто говорят, что "они призывали к свержению государственного строя" и все. Действительно первый случай - раньше был очень репрессивный закон о СМИ, надо было платить штрафы, если были сообщения, которые не нравились властям, но сейчас - открытая репрессия.
Ефим Фиштейн:
У хорватов есть сравнительно недавний опыт авторитарного режима, который закончился буквально несколько месяцев назад после очередных выборов. Были ли у вас случаи подобного зажима СМИ, и как обстоит дело в Хорватии сейчас, после смены власти?
Владо Вурушич:
Сейчас большой скандал по поводу приватизации двух крупных газет в Хорватии, происходившей при президенте Туджмане - это "Вечерний Лист" и газета из Сплита - "Свободна Далмация". Дело в том, что оказалось, что СМИ получили запись разговора президента Туджмана и его ближайшего соратника о том, как приватизировать загребский "Вечерний Лист". Дело в том, что он был приватизирован через подставных лиц, то есть буквально таким государственным или партийным рэкетом. То есть, два преуспевающих хорватских бизнесмена, якобы, купили "Вечерний Лист", но, как оказалось, сделали это за счет правящей партии. После ее проигрыша на выборах это все всплыло, когда сейчас его хотели перепродать одной австрийской фирме, владельцам австрийской газеты "Кляйне Цайтунг". Оказалось, что приватизация была незаконна, все это приостановлено, этим занимаются полиция и прокуратура, и даже ожидается арест людей, участвовавших во всех этих темных делах. Второй скандал по поводу приватизации газеты "Свободна Далмация", которая тоже была приватизирована "бизнесменом Туджмана". Это человек сидит в тюрьме и осенью ожидается его суд. Он за счет правящей партии покупал разные предприятия, и среди них и эту газету. Он в тюрьме, ожидается суд, и тогда все будет более-менее ясно.
Ефим Фиштейн:
Довольно стандартная для Центральной и Восточной Европы ситуация - после смены власти начинаются разоблачения предыдущего режима, но не приведет ли это к зажиму свободы печати наоборот, и не получится ли, что пришедшая к власти вчерашняя оппозиция контролирует все телеканалы и газеты, в то время как вчерашняя власть, ставшая оппозицией, практически не может выступить с разоблачениями нынешней. Есть ли у хорватской оппозиции СМИ?
Владо Вурушич:
Сейчас в Хорватии оппозиции практически не существует, потому что партия бывшей власти Туджмана постоянно распадается. Они, конечно, жалуются, что им недоступны СМИ в таком количестве, как раньше, но дело в том, что благодаря независимым СМИ в Хорватии, можно сказать, и произошли все перемены. Но сейчас получилось как-то странно. Сейчас некоторые независимые газеты близки к президенту, а некоторые ближе к правительству, потому что сейчас идет некоторая конкуренция между президентом и премьер-министром.
Ефим Фиштейн:
Андрей Загорский, как вы думаете, существует ли внутренняя связь между действиями против холдинга "Медиа Мост" в Москве и нынешними событиями в Белграде, или это совпадение?
Андрей Загорский:
Я думаю, что, скорее всего, это, конечно, случайное совпадение, хотя два события объединяет то, что они оба произошли в период политической борьбы, но ее формы в Сербии и России все-таки разные. В Сербии речь идет сохранении режима Милошевича, режима, который приближается к агонии, но еще пытается удержать власть в своих руках, а в России новая власть пытается укрепить свою власть и идет борьба разных группировок, отражением которой являются и события вокруг холдинга "Медиа-Мост".
Ефим Фиштейн:
Но нет ли тут, скажем, для сербов заразительного примера, они все-таки ведут политику с оглядкой на Москву?
Андрей Загорский:
Я не думаю, что Белград ведет политику с оглядкой на Москву, скоре чаще получалось наоборот. Белград чаще крутил Москвой, чем наоборот. Можно еще спросить, насколько в Сербии знают о том, что происходило в Москве и с холдингом "Медиа-Мост", и я не думаю, что это имело большой отклик.
Ефим Фиштейн:
Хорошо, в таком случае, как Москва сможет использовать в своих интересах то, что происходит в Сербии, или вы думаете, что это останется всего лишь информационной темой одного-двух дней?
Андрей Загорский:
Я не думаю, что Москва будет использовать это в конкретной политике, потому что, насколько я понимаю, Москва заинтересована в том, чтобы Милошевич как можно скорее ушел. Чем больше будет продолжаться агония этого режима, тем сложнее будет жизнь Москвы и ее внешнеполитическая линия, в том числе, и сотрудничество с Западом по поводу Сербии. Другая проблема, которая стоит перед Россией, это налаживание контактов с оппозиционными силами в Сербии, чтобы имидж Москвы в широких политических кругах страны был бы позитивным, и чтобы на основании этих контактов можно было бы потом выстраивать политику в отношении Сербии. Если Москва будет использовать это событие, то, возможно, в том числе, и для контактов с сербской оппозицией.
Ефим Фиштейн:
Вы воспринимаете установление такого рода контактов как задачу оппозиционных сил в России или и нынешней власти?
Андрей Загорский:
В Москве сейчас трудно сказать, кто является оппозицией, а кто нет. Голосование за Касьянова показало достаточно большую степень поддержки, но установление и поддержание контактов с политическими партиями - это функция и задача политических партий, и такие контакты есть, и они существуют, и ряд лидеров сербской оппозиции приезжали в Москву, и это отражает плюрализм политических сил. Другое дело, что и государственным интересом России является закрепление таких связей. Но непосредственно органы власти, наверное, не могут принимать участия в установлении контактов с политическими партиями.
Ефим Фиштейн:
Можно ли в связи с событиями в Белграде задуматься над тем, что может быть дальше в этой стране, и каковы замыслы властей, которые наверняка не предприняли такую акцию без определенного плана. Может, это имеет более отдаленный прицел, и власти хотят создать почву для своего успеха на будущих выборах, или может, они просто хотят осложнить жизнь сербской оппозиции? Айя Куге, ваше мнение?
Айя Куге:
Очень интересна такая горькая шутка, которая появилась вчера в Белграде, что "уже началось предвыборное молчание". Конечно, многие аналитики полагают, что взятие властями под контроль самых популярных радио и телестанций указывает именно на то, что Белград размышляет о выборах, которых требует оппозиция. Если нет независимых СМИ, тогда намного легче будет создавать идеалистичную картину трудовых успехов. С другой стороны, появляется возможность запугивать людей, но, кажется, наступление властей на свободу слова касается не только выборов, но и всей общественности. В Сербии оппозиционные партии действовали часто очень неумело, и сложилось мнение, что именно пресса и сеть независимых СМИ и есть настоящая оппозиция. В Белграде считают что радио "Б 2-92" для столицы имела больше влияния, чем все оппозиционные лидеры вместе взятые.
Ефим Фиштейн:
Айя, а имело ли место какое-то информационное отображение того, что произошло в Москве. Передавали ли сербские независимые СМИ о том, что произошло с холдингом "Медиа-Мост", или это было привилегией государственных СМИ?
Айя Куге:
Все, конечно, сообщали, но так как у нас много своих проблем - немного. Некоторые независимые СМИ даже проводили какие-то параллели со случаем в Москве, утверждая, что они все-таки очень поверхностные. Но любопытно, что в Белграде, как и в Москве, власти сообщили, что они нашли в кабине директора радио "Студия Б" аппаратуру, через которую он прослушивал разговоры своих сотрудников и держал журналистов под контролем, создавая атмосферу террора. Реально, может быть, белградские власти действуют, как здесь многие думают, по примеру Ирана, где недавно были закрыты 17 оппозиционных СМИ. Может быть, очень важно другое: то, что в Белграде многие люди - даже те, кто всерьез следит за политическими событиями, уверены, что Слободан Милошевич пошел на расправу с политическими противниками потому что установил близкие отношения с Владимиром Путиным. После захвата властями радиостанции "Студия Б" лидер Сербского Движения обновления Вук Драшкович открыто заявил, что не случайно наступление режима Милошевича на свободу слова совпало с визитом в Москву министра иностранных дел Югославии, который, якобы, заручился поддержкой Кремля.
Ефим Фиштейн:
Протестовать против закрытия независимых СМИ вышло порядка 30 тысяч человек. До этого в Белграде проводилась массовая демонстрация, в которой прияло участие порядка 20 тысяч - втрое-вчетверо меньше, чем ожидалось. Не воспользовался ли Милошевич слабостью оппозиционных сил, полагая, что сейчас удачный момент, чтобы ударить?
Айя Куге:
Очень может быть, хотя можно сказать, что люди очень устали от разных событий, очень все боятся гражданской войны, и вообще неясно, как будут выглядеть эти митинги, которые ежедневно будет организовывать оппозиция. 17 мая в Белграде собралось на митинг неожиданно много людей, если учесть, что было тяжело даже узнать, что, где и как. Мы не знаем, сколько вчера было на митинге людей, потому что они постоянно ходили по центральным улицам. Кто-то считает, что было 20 тысяч, кто-то говорит, что 60, но главным образом это была молодежь. Я не думаю, что прошлый митинг оппозиции потерпел неуспех. Надо сказать, что он состоялся через месяц после предыдущего действительно большого митинга, но на этот раз в городе была атмосфера страха . Государственные СМИ очень запугивали, в город никого из других городов не пускали. И я думаю, что если полиция не будет активно мешать, может что-то и случиться.
Ефим Фиштейн:
Владо Вурушич, Загреб все-таки непосредственный сосед, хотя в каком-то смысле и соперник Белграда, как освещаются события в Белграде у вас, и усматриваются ли хорватскими журналистами аналогии с ситуацией в Москве?
Владо Вурушич:
У нас можно сказать, поскольку действительно есть и много своих проблем, проходит только простая информация о том, что происходит в Белграде. Наших журналистов из Хорватии там очень мало, потому что просто невозможно получить югославскую визу, и то, что там происходит, мы просто освещаем через другие агентства. Здесь людей больше волнует, что происходит в Черногории, и будет ли какой-то конфликт между Сербией и Черногорией.
Ефим Фиштейн:
Как говорят официальные источники, на улицы Белграда вышло 30 тысяч - это не Бог вест сколько, но все-таки в 30 раз больше, чем на улицы Москвы - протестовать против нажима властей на независимые СМИ, Андрей Загорский, чем вы объясняете такое не слишком представительное участие населения в протестах?
Андрей Загорский:
Москва уже устала 10 лет жить в демонстрациях, походах на правительство и так далее. На демонстрации приходят только люди политически активные, а их становится все меньше. Просто мне кажется, что Москва и Белград находятся на разных фазах политической траектории, и то, что происходит в Белграде по характеру больше напоминает то, что происходило в России с 1989-го по 1991-й год, хотя ситуация принципиально разная - в Белграде режим сохраняет свою власть и делает все, чтобы и дальше ее удерживать.
