Ведущий итогового информационного часа Петр Вайль:
С 10 по 15 декабря в Центральном Доме Кинематографистов в Москве в шестой раз пройдет международный правозащитный кинофестиваль "Сталкер". Что такое правозащитное кино - рассказывает Марина Тимашева:
Марина Тимашева:
В конкурсной программе фестиваля 7 игровых, 18 документальных и один анимационный фильм, и многосерийные социальные видеоплакаты. Специальная программа фестиваля - это "кино на защите прав беженцев", "кино на защите прав ребенка" и "кино о войне". Когда фестиваль начинался, главными темами были репрессии, лагеря и жертвы тоталитарного режима. С тех пор там все прибывало и прибывало. Представитель Верховного Комиссара ООН по правам беженцев Вера Соболева говорит, что в этом году организации исполнилось 50 лет. Она создавалась с мандатом на три года с тем, чтобы решить проблемы беженцев Второй Мировой Войны, а просуществовала 50 лет и только в прошлом году помогла миллиону людей. Татьяна Фурман - автор художественно-публицистической ленты "Кавказский метроном" добавила, что в прошлом году была в одном из лагерей беженцев в Ингушетии и вернулась, чтобы засвидетельствовать: ситуация ухудшилась. Получается: "Собака лает, а караван идет". И может ли что-нибудь в этой ситуации изменить кино? На мой вопрос отвечает президент Фонда по правам человека Алексей Симонов:
Алексей Симонов:
Два года тому назад картина Гутмана "Три дня и больше никогда", показанная потом в Комиссии по помилованиям, изменила судьбу человека.
Вера Соболева:
Благодаря "Сталкеру", жители России постепенно свыкаются с этой темой. Конечно, очень трудно сказать, что вот этому конкретному беженцу помогли, а этому - спасли жизнь, и, тем не менее, когда фильмы вывозятся в регионы, это не просто показ фильмов в центральном кинотеатре города, а эти дни становятся большим праздником для жителей города и тех переселенцев, и беженцев, которые проживают в нем, потому что некоторые за 5-6 лет проживания на территории России не имели возможности ни сами сходить в кинотеатр, ни своих детей привести. На эти просмотры приглашаются представители местных властей, после каждого фильма идет живой диалог зрителя с режиссерами, и власти присутствуют при нем, и когда напрямую, конкретно встает человек и говорит: "Вот, я к вам приходил, а вы мне не помогли", - в неловком положении оказываются представители местных властей, и им некуда деваться, и они вынуждены при свидетелях обещать людям, и мы потом отслеживаем - есть конкретные результаты. Но все-таки, главная задача и фестиваля, и этих просмотров - постараться повлиять на общественное мнение, потому что в целом российское общество стало сегодня равнодушным.
Марина Тимашева:
Алексей Симонов тоже говорит о равнодушии, но и о том, что кино, которое фестиваль показывает бесплатно не только в Москве, но и в российских регионах, не позволяет организовать информационную блокаду:
Алексей Симонов:
Наша общая усталость от неудавшихся демократических перемен столь сильна, что на фоне этой усталости сегодня такая концентрация власти, и одновременно как бы способов защиты от этой власти, в одних руках - во властных руках, проходит достаточно незаметно и без особого общественного сопротивления, потому что общественный темперамент, мягко говоря, направлен не на это. Несколько месяцев тому назад была принята Доктрина информационной безопасности России. Даже здравые вещи в этой доктрине общество, не имеющее опыта открытости, может реализовать в системе, так сказать, антигуманной, системе закрытия информации. На самом деле, в сущности, есть ведь два вида информационной безопасности. Один из них - информационная безопасность полного и тотального незнания, и второй - "тотального знания" - знать все и иметь полную свободу и возможность выбора. 70 лет мы с вами жили в условиях, по сути дела, тотального незнания. Это чувство безопасности стало основой, в известной степени, того самого советского патриотизма, который как мне кажется, сегодня возрождается. На эту ностальгию по благополучию от незнания опираются власти, скажем, в частности, и в области регулирования прав человека. Фестиваль мы проводим очень вовремя, потому что ситуация достаточно тревожна, благополучия нет, и фестиваль помимо художественной и гуманитарной функции может выполнить и очень важную функцию еще одного тревожного звонка по поводу того, что сегодня происходит с правами человека в этой стране.
Марина Тимашева:
Марлен Хуциев тоже ответил на мой вопрос:
Марлен Хуциев:
Думать о том, что искусство может что-то взять да изменить - этого не бывает. Говорят: капля камень точит и из многих капель складывается дождь. А если подходить так, что это вообще нельзя изменить, и ничего не будет - ну, тогда сложим локти и ничего делать не будем.
Марина Тимашева:
Бернард Шоу называл искусство "сумасшедшей и, видимо, безнадежной попыткой изменить мир", однако после фильма Милоша Формана "Пролетая над гнездом кукушки" из американских психиатрических клиник были освобождены содержавшиеся в них пациенты. Другое дело, что для достижения подобного результата должны быть соблюдены несколько условий: талант художника, искренняя его вера в ту идею, которую он воплощает, да и сама идея должна быть художественно продуктивной. Совпадут ли эти условия хотя бы в одном фильме фестиваля? По крайней мере, в одном - в анимации Гарри Бардина "Адажио" точно совпадут: в ней стая серых бумажных голубей сначала пробует измарать одного белого, изорвать его на части и уничтожить. Когда же он, по-прежнему белый, уходит от стаи в сияющее голубое небо - очевидная библейская параллель - на его место стая водружает абсолютно черного вожака. Ответ на вопрос о возможности белому совладать с серым исключительно талантливый Гарри Бардин дает трагический.
С 10 по 15 декабря в Центральном Доме Кинематографистов в Москве в шестой раз пройдет международный правозащитный кинофестиваль "Сталкер". Что такое правозащитное кино - рассказывает Марина Тимашева:
Марина Тимашева:
В конкурсной программе фестиваля 7 игровых, 18 документальных и один анимационный фильм, и многосерийные социальные видеоплакаты. Специальная программа фестиваля - это "кино на защите прав беженцев", "кино на защите прав ребенка" и "кино о войне". Когда фестиваль начинался, главными темами были репрессии, лагеря и жертвы тоталитарного режима. С тех пор там все прибывало и прибывало. Представитель Верховного Комиссара ООН по правам беженцев Вера Соболева говорит, что в этом году организации исполнилось 50 лет. Она создавалась с мандатом на три года с тем, чтобы решить проблемы беженцев Второй Мировой Войны, а просуществовала 50 лет и только в прошлом году помогла миллиону людей. Татьяна Фурман - автор художественно-публицистической ленты "Кавказский метроном" добавила, что в прошлом году была в одном из лагерей беженцев в Ингушетии и вернулась, чтобы засвидетельствовать: ситуация ухудшилась. Получается: "Собака лает, а караван идет". И может ли что-нибудь в этой ситуации изменить кино? На мой вопрос отвечает президент Фонда по правам человека Алексей Симонов:
Алексей Симонов:
Два года тому назад картина Гутмана "Три дня и больше никогда", показанная потом в Комиссии по помилованиям, изменила судьбу человека.
Вера Соболева:
Благодаря "Сталкеру", жители России постепенно свыкаются с этой темой. Конечно, очень трудно сказать, что вот этому конкретному беженцу помогли, а этому - спасли жизнь, и, тем не менее, когда фильмы вывозятся в регионы, это не просто показ фильмов в центральном кинотеатре города, а эти дни становятся большим праздником для жителей города и тех переселенцев, и беженцев, которые проживают в нем, потому что некоторые за 5-6 лет проживания на территории России не имели возможности ни сами сходить в кинотеатр, ни своих детей привести. На эти просмотры приглашаются представители местных властей, после каждого фильма идет живой диалог зрителя с режиссерами, и власти присутствуют при нем, и когда напрямую, конкретно встает человек и говорит: "Вот, я к вам приходил, а вы мне не помогли", - в неловком положении оказываются представители местных властей, и им некуда деваться, и они вынуждены при свидетелях обещать людям, и мы потом отслеживаем - есть конкретные результаты. Но все-таки, главная задача и фестиваля, и этих просмотров - постараться повлиять на общественное мнение, потому что в целом российское общество стало сегодня равнодушным.
Марина Тимашева:
Алексей Симонов тоже говорит о равнодушии, но и о том, что кино, которое фестиваль показывает бесплатно не только в Москве, но и в российских регионах, не позволяет организовать информационную блокаду:
Алексей Симонов:
Наша общая усталость от неудавшихся демократических перемен столь сильна, что на фоне этой усталости сегодня такая концентрация власти, и одновременно как бы способов защиты от этой власти, в одних руках - во властных руках, проходит достаточно незаметно и без особого общественного сопротивления, потому что общественный темперамент, мягко говоря, направлен не на это. Несколько месяцев тому назад была принята Доктрина информационной безопасности России. Даже здравые вещи в этой доктрине общество, не имеющее опыта открытости, может реализовать в системе, так сказать, антигуманной, системе закрытия информации. На самом деле, в сущности, есть ведь два вида информационной безопасности. Один из них - информационная безопасность полного и тотального незнания, и второй - "тотального знания" - знать все и иметь полную свободу и возможность выбора. 70 лет мы с вами жили в условиях, по сути дела, тотального незнания. Это чувство безопасности стало основой, в известной степени, того самого советского патриотизма, который как мне кажется, сегодня возрождается. На эту ностальгию по благополучию от незнания опираются власти, скажем, в частности, и в области регулирования прав человека. Фестиваль мы проводим очень вовремя, потому что ситуация достаточно тревожна, благополучия нет, и фестиваль помимо художественной и гуманитарной функции может выполнить и очень важную функцию еще одного тревожного звонка по поводу того, что сегодня происходит с правами человека в этой стране.
Марина Тимашева:
Марлен Хуциев тоже ответил на мой вопрос:
Марлен Хуциев:
Думать о том, что искусство может что-то взять да изменить - этого не бывает. Говорят: капля камень точит и из многих капель складывается дождь. А если подходить так, что это вообще нельзя изменить, и ничего не будет - ну, тогда сложим локти и ничего делать не будем.
Марина Тимашева:
Бернард Шоу называл искусство "сумасшедшей и, видимо, безнадежной попыткой изменить мир", однако после фильма Милоша Формана "Пролетая над гнездом кукушки" из американских психиатрических клиник были освобождены содержавшиеся в них пациенты. Другое дело, что для достижения подобного результата должны быть соблюдены несколько условий: талант художника, искренняя его вера в ту идею, которую он воплощает, да и сама идея должна быть художественно продуктивной. Совпадут ли эти условия хотя бы в одном фильме фестиваля? По крайней мере, в одном - в анимации Гарри Бардина "Адажио" точно совпадут: в ней стая серых бумажных голубей сначала пробует измарать одного белого, изорвать его на части и уничтожить. Когда же он, по-прежнему белый, уходит от стаи в сияющее голубое небо - очевидная библейская параллель - на его место стая водружает абсолютно черного вожака. Ответ на вопрос о возможности белому совладать с серым исключительно талантливый Гарри Бардин дает трагический.
