Программу ведет Петр Вайль. В ней участвуют: корреспонденты Радио Свобода, в Таллинне - Эльдар Незаметдинов, в Вильнюсе - Олег Курдюков, в Риге - Михаил Бомбин, он беседовал с депутатом латвийского Сейма Юрисом Виденьшем; также участвуют рижский историк Борис Равдин и побывавшая на пресс-конференции премьер-министра Латвии Андриса Берзиньша в штаб-квартире Радио Свобода/Свободная Европа в Праге Елена Коломийченко.
Петр Вайль:
60 лет назад - 14 июня 1941-го года началась массовая депортация народов балтийских стран в отдаленные районы Сибири, Казахстана, Средней Азии. В Эстонии 14 июня объявлен днем национального траура. Рассказывает наш таллиннский корреспондент Эльдар Незаметдинов:
Эльдар Незаметдинов:
В ночь на 14 июня перед железнодорожной насыпью, пересекающей маленький эстонский поселок Кяру, горели свечи. Их зажгли местные жители, зажгли в память о земляках, которых 60 лет назад в вагонах с зарешеченными окнами увезли в Сибирь. В 1941-м году в Эстонии, незадолго до этого насильственно присоединенной к Советскому Союзу, было репрессировано почти 11 тысяч человек. Сегодня, в годовщину первой массовой депортации, Эстония вспоминает всех, кто был расстрелян, арестован или выслан при советском режиме. Накануне президент страны Леннарт Мери, сам ребенком переживший сибирскую ссылку, вручил тысячам людей, пострадавшим от сталинских репрессий, памятные значки. Откликнувшись на призыв президента, сотни эстонских школьников записывали воспоминания бывших репрессированных. Страшные воспоминания оживают в открывшихся вчера для посетителей подвалах здания КГБ в Таллинне, там, где в 40-х годах и начале 50-х пытали арестованных. Одна из газет опубликовала интервью с представителем полиции безопасности, заверяющим, что это ведомство продолжит расследование совершенных в советские годы преступлений против человечности. До сих пор полиции безопасности удалось отправить на скамью подсудимых пять участников репрессивных акций против жителей Эстонии. Едва ли не главным событием дня 14 июня должно было стать принятие парламентом декларации, осуждающей совершенные на территории Эстонии преступления коммунистического режима. Однако, из-за разногласий между парламентариями декларация так и не была принята. Ее обсуждение было отложено на осень. Многих политиков смутило содержавшееся в проекте декларации требование дать индивидуальную этическую и юридическую оценку бывшим членам КПСС.
Петр Вайль:
60-тилетие массовой депортации балтийских народов в Литве, из Вильнюса - Олег Курдюков:
Олег Курдюков:
Ровно 60 лет назад началась массовая депортация литовских граждан к морю Лаптевых, к берегам Оби, на Алтай, в Воркуту. По подсчетам литовского Центра изучения геноцида и сопротивления, всего от советских репрессий в республике пострадало более 330 тысяч человек, причем не только литовцев, но и местных русских, поляков, евреев... Пять тысяч гражданских жителей были убиты, 35 тысяч умерли в лагерях. В годы горбачевской либерализации, когда о многих трагических страницах истории разрешили говорить открыто, парламент тогда еще советской Литвы включил 14 июня в список памятных дат. На железнодорожной станции, откуда в 1941-м году двинулись первые составы с депортированными, был установлен монумент. Ежегодно 14 июня там проводятся митинги с участием представителей властей, политических партий и общественных организаций. В четверг там также состоялся митинг.
По случаю скорбного юбилея в Сейме прошло торжественное заседание. По всей Литве вывешены флаги с черными лентами. Однако, как отмечает местная печать, с течением времени 14 июня в Литве отмечается все менее массово, не так, как в первые годы после провозглашения независимости. На митинги памяти жертв коммунистических репрессий приходят, как правило, одни и те же пожилые люди. Брошюры с воспоминаниями бывших ссыльных и партизан мертвым грузом лежат на магазинных полках, невостребованные новым поколением литовских граждан. Как прямо пишет сегодня популярная газета, из уст некоторых простых людей все чаще можно услышать фразы, типа: "При Советах нам жилось лучше, чем сейчас". С другой стороны, литовских политиков беспокоят заявления некоторых российских деятелей, пытающихся фальсифицировать историю. В канун февральского визита президента Адамкуса в Москву высокопоставленный представитель российского МИДа заявил, что "никакой оккупации Литвы не было - Красная армия в 1940-м году вошла в республику с согласия литовских руководителей". По мнению официального Вильнюса цель подобных заявлений - помешать возможному вступлению Литвы в НАТО.
Петр Вайль:
14 июня 1941-го года более 15 тысяч жителей Латвии были депортированы. С одним из бывших ссыльных, ныне - депутатом латвийского парламента Юрисом Виденьшем беседовал наш рижский корреспондент Михаил Бомбин:
Михаил Бомбин:
14 июня 1941-го года ныне депутату Сейма доктору Юрису Виденьшу не было и 3 лет:
Юрис Виденьш:
Я день рождения, трехлетний, праздновал в этих скотских вагонах... Я самого момента этого не помню. Но как отец писал в своих воспоминаниях это было около половины пятого утра. Зашли военные, сказали, что в течение двух часов надо уезжать из Латвии на длительное время - предупредили, но что не будут разлучены, ни отец, ни вся семья, все будут вместе. Это первое вранье - сразу в Вентспилсе уже разлучили, отца посадили в другое место, его потом судили, ну как судили - "тройка", решение, суда как такового не было, вынесли 10 лет.
Михаил Бомбин:
Вы остались с матерью, ехали с матерью?
Юрис Виденьш:
С матерью, и брат, и сестра - они старше меня были. И первое воспоминание у меня - поле и выгнанные из этих вагонов люди, которые оправлялись, и потом, уже в Сибири, я помню, меня отдали в детский сад, и, я как сегодня это помню, я в окне стою этого детского сада, а мимо едет трактор с кирпичами, куча кирпичей, моя мать, которая должна будет эти кирпичи грузить, и я плачу во весь голос...
Михаил Бомбин:
Это не был лагерь, это была ссылка?
Юрис Виденьш:
Ссылка, да...
Михаил Бомбин:
Затем был побег, новый арест, ссылка в Красноярский край, и только в 1955-м году семье Виденьшей удалось вернуться в Латвию.
Юрис Виденьш:
Отец всех народов умер, да, я писал Булганину и Маленкову, и собственно в 1955-м году мы окончательно вернулись в Латвию.
Михаил Бомбин:
А собственно можно ли ставить точку? Некоторые говорят, что нужно просить у России компенсацию, некоторые говорят, что не нужно этого делать, чтобы не нарушать как-то каких-то отношений - как вы думаете?
Юрис Виденьш:
Я, во-первых, считаю, что не надо просить, а надо требовать, как полагается в цивилизованном государстве - я считаю Германию цивилизованной, они виноваты в принудительном труде, они все это выплачивают. Я не знаю, почему Россия упирается в это? Она правопреемница Советского Союза. Это она официально заявила. Значит, она должна как правопреемница отвечать и компенсировать эти вещи. Я не знаю, почему Россия этого не делает.
Михаил Бомбин:
Остается только добавить, что возвращение в Латвию так называемых российских латышей сопряжено с большими трудностями как экономического, так и социально-политического характера.
Петр Вайль:
На линии прямого эфира по телефону из Риги латвийский историк и литератор Борис Равдин. Борис, в какой мере вот эта проблема депортации, тема депортации - в какой мере это сейчас для балтийских стран история, а в какой - часть современности?
Борис Равдин:
Я думаю, что вторая часть вашего вопроса - имеет скорее непосредственное отношение к сегодняшнему дню, нежели к истории. Потому что в событиях 1940-го и 1941-го годов, прежде всего, видят не столько историческое явление, сколько явление, непосредственно связанное с сегодняшним днем. При этом есть одна особенность - не только балтийских стран, но и каждой страны в отдельности: почти не говорят о всей массовой операции, которая происходила в Советском Союзе, в России, в 1937-39-40-м годах. Говорят только о Латвии, или об Эстонии, или о Литве, или, в крайнем случае, говорят о Балтии, как бы не замечая того, что все события 1940-го года были в такой редуцированной форме сколком с основных политических событий 1937-го - 1938-го годов. Речь идет о массовый репрессиях социального, политического, экономического характера. Мы должны помнить, что были массовые акции политические, экономические, социальные и так далее, и когда в 1940-м году на территории Латвии, Литвы, Эстонии оказалась Красная армия и был установлен советский режим, то, в общем, была произведена такого же рода операция совокупная, объединяющая в себе все предыдущие операции, которые уже происходили в Советском Союзе. Это была такая как бы "санация" общества - с точки зрения властей, приведение всех территорий к некоторому общему знаменателю. Если вычищали, скажем, троцкистов или эсеров, или кадетов, то, соответственным образом, такая же категория была определена и для прибалтийских стран, если вычищали экономических каких-то, с точки зрения законодательства тех лет, преступников, то и здесь была соответствующая категория. Даже уголовников, которых чистили в конце 30-х, и проституток - и здесь была такая же категория. Более того, в известном опубликованном в Эстонии документе "Сведения об учете антисоветского и социально чуждого элемента КГБ Латвийской, Литовской и Эстонской СССР" существует даже такое понятие как "жандармы", то есть, автоматически как бы перенесенное из предыдущих внутрисоветских документов в эту новую сводку.
Петр Вайль:
Борис, понятно, что вы как историк хотите поставить эти события, и совершенно справедливо, в общий исторический контекст. Однако, для этих стран - Латвии, Литвы и Эстонии, которые некогда были частью Российской империи, но все-таки пережили два десятилетия независимости и успели к этой независимости привыкнуть, Советский Союз выступал уже не правонаследником Российской империи, а соседним агрессивным государством. И то, что происходит сейчас в сознании балтийских народов, очевидно, как-то влияет на нынешние их отношения с нынешней Россией - вы говорите об этом, мне кажется?
Борис Равдин:
Я говорю об этом да, потому что для меня, в общем, в какой-то степени это история, в большей степени, нежели современность. Для большинства коренного населения прибалтийских республик это в большей степени современность, нежели история, хотя, как верно заметил ваш корреспондент из Литвы Олег Курдюков, все меньше и меньше народу приходит на разного рода памятные мероприятия, посвященные вот этому самому числу 14 июня 1941-го года, что является предметом недоумения, с одной стороны, удивления и прочих чувств со стороны лиц, которые помнят об этом и напоминают о том, что происходило. Я думаю, что, почему это так живо сегодня на этих территориях в этих республиках - не только потому, что живы еще пострадавшие в результате этих репрессий, но еще и потому, что нет как бы в этих странах исторического сознания. Есть историческая память, но нет такого явления как историческое сознание.
Петр Вайль:
В среду в штаб-квартире Радио Свобода в Праге побывал премьер-министр Латвии Андрис Берзиньш. Он провел пресс-конференцию. На ней присутствовала моя коллега Елена Коломийченко:
Елена Коломийченко:
Президент Латвии Вайра Вике-Фрайберга, выступая на конференции, посвященной шестидесятой годовщине депортации, заявила, что насильственная высылка граждан Балтийских стран в Сибирь вполне сравнима с геноцидом. Вот что сказал об этих трагических днях июня 41-го премьер-министр Латвии Андрис Берзиньш, который во вступительном слове напомнил, что в сложной истории его страны было три депортации:
Андрис Берзиньш:
Завтра мы отмечаем шестидесятую годовщину последней и самой массовой, советской депортации. Это одна из самых печальных страниц в нашей истории. Множество сломанных жизней, множество погибших в Сибири. Почти каждой латвийской семье пришлось столкнуться с этим горем. Эта трагическая дата должна показать всему миру, что мы не хотим переживать что-либо подобное в будущем. И наше членство в НАТО и Европейском Союзе, куда мы стремимся, призвано стать своего рода гарантией от возможного повторения таких событий.
Елена Коломийченко:
Латвийский премьер-министр подробно остановился на стремлении стран Балтии стать членами Организации Серо-Атлантического договора и войти в Евросоюз. Анрис Берзиньш:
Андрис Берзиньш:
В отношении нашего членства в НАТО: прежде всего, мы понимаем, что перед нами немало неотложных проблем, которые нам предстоит разрешить до этого со своей стороны. Мы активно работаем в этом направлении., Очевидно, например, что финансирование оборонных затрат - это ключевой вопрос, а значит необходимы и законы, которые бы эти затраты регулировали. И эти законы должны быть приняты не позднее следующего бюджетного года. Второе - все наши шаги в направлении НАТО, все, что мы делаем, несмотря на оппонентов, показывают серьезность наших намерений. Многое уже достигнуто, а к следующему году, прежде, чем наши страны будут приглашены в НАТО, мы надеемся сделать еще больше. Что же касается России, то я всегда повторяю, Латвия не имеет ничего против России. Напротив - один из приоритетов нашей внешней политики - это добрососедские, дружественные отношения с Россией. Прошлый год показал, что это возможно. И мы движемся навстречу друг другу с одинаковой скоростью. Мы стремимся построить с Россией прагматичные, взаимовыгодные отношения. После встречи президентов наших стран и министров иностранных дел, начала работать латвийско-российская межправительственная комиссия. Я говорю "начала" - поскольку в течение трех предыдущих лет мы просили назвать людей, которые будут отвечать за работу по разным направлениям двусторонних отношений. И только теперь после встречи президентов, Россия определила свои приоритеты - это, в первую очередь, - меры по социальной защите, Латвия определила свои приоритеты - это вопросы границы, таможни с обеих сторон. Сейчас мы готовим соответствующие документы, регламентирующие эти аспекты двусторонних отношений. Я думаю, что мы не представляем никакой угрозы для России. Но мы хотим быть уверены в том, что Латвия, как государство, будет иметь такие же возможности, как Великобритания, или Швеция, чтобы строить свою страну, развивать свое хозяйство, бизнес и так далее. Мы хотим достичь всего этого за одно поколение. И поэтому нам необходимы нормальные, стабильные условия. Мы в Латвии считаем, что гарантией такой стабильности является трансатлантической партнерство. Мы больше не хотим, чтобы какое-то одно государство, или группа государств имели возможность делить Европу и решать, что делать с нами, не спрашивая об этом нас самих. Президент Чехии Гавел сказал в Братиславе, что, по его мнению, в этом заключается своего рода проверка для Запада. И лишь тогда можно ответить на вопрос о том, жив ли до сих пор призрак "договора Молотова и Риббентропа".
Петр Вайль:
60 лет назад - 14 июня 1941-го года началась массовая депортация народов балтийских стран в отдаленные районы Сибири, Казахстана, Средней Азии. В Эстонии 14 июня объявлен днем национального траура. Рассказывает наш таллиннский корреспондент Эльдар Незаметдинов:
Эльдар Незаметдинов:
В ночь на 14 июня перед железнодорожной насыпью, пересекающей маленький эстонский поселок Кяру, горели свечи. Их зажгли местные жители, зажгли в память о земляках, которых 60 лет назад в вагонах с зарешеченными окнами увезли в Сибирь. В 1941-м году в Эстонии, незадолго до этого насильственно присоединенной к Советскому Союзу, было репрессировано почти 11 тысяч человек. Сегодня, в годовщину первой массовой депортации, Эстония вспоминает всех, кто был расстрелян, арестован или выслан при советском режиме. Накануне президент страны Леннарт Мери, сам ребенком переживший сибирскую ссылку, вручил тысячам людей, пострадавшим от сталинских репрессий, памятные значки. Откликнувшись на призыв президента, сотни эстонских школьников записывали воспоминания бывших репрессированных. Страшные воспоминания оживают в открывшихся вчера для посетителей подвалах здания КГБ в Таллинне, там, где в 40-х годах и начале 50-х пытали арестованных. Одна из газет опубликовала интервью с представителем полиции безопасности, заверяющим, что это ведомство продолжит расследование совершенных в советские годы преступлений против человечности. До сих пор полиции безопасности удалось отправить на скамью подсудимых пять участников репрессивных акций против жителей Эстонии. Едва ли не главным событием дня 14 июня должно было стать принятие парламентом декларации, осуждающей совершенные на территории Эстонии преступления коммунистического режима. Однако, из-за разногласий между парламентариями декларация так и не была принята. Ее обсуждение было отложено на осень. Многих политиков смутило содержавшееся в проекте декларации требование дать индивидуальную этическую и юридическую оценку бывшим членам КПСС.
Петр Вайль:
60-тилетие массовой депортации балтийских народов в Литве, из Вильнюса - Олег Курдюков:
Олег Курдюков:
Ровно 60 лет назад началась массовая депортация литовских граждан к морю Лаптевых, к берегам Оби, на Алтай, в Воркуту. По подсчетам литовского Центра изучения геноцида и сопротивления, всего от советских репрессий в республике пострадало более 330 тысяч человек, причем не только литовцев, но и местных русских, поляков, евреев... Пять тысяч гражданских жителей были убиты, 35 тысяч умерли в лагерях. В годы горбачевской либерализации, когда о многих трагических страницах истории разрешили говорить открыто, парламент тогда еще советской Литвы включил 14 июня в список памятных дат. На железнодорожной станции, откуда в 1941-м году двинулись первые составы с депортированными, был установлен монумент. Ежегодно 14 июня там проводятся митинги с участием представителей властей, политических партий и общественных организаций. В четверг там также состоялся митинг.
По случаю скорбного юбилея в Сейме прошло торжественное заседание. По всей Литве вывешены флаги с черными лентами. Однако, как отмечает местная печать, с течением времени 14 июня в Литве отмечается все менее массово, не так, как в первые годы после провозглашения независимости. На митинги памяти жертв коммунистических репрессий приходят, как правило, одни и те же пожилые люди. Брошюры с воспоминаниями бывших ссыльных и партизан мертвым грузом лежат на магазинных полках, невостребованные новым поколением литовских граждан. Как прямо пишет сегодня популярная газета, из уст некоторых простых людей все чаще можно услышать фразы, типа: "При Советах нам жилось лучше, чем сейчас". С другой стороны, литовских политиков беспокоят заявления некоторых российских деятелей, пытающихся фальсифицировать историю. В канун февральского визита президента Адамкуса в Москву высокопоставленный представитель российского МИДа заявил, что "никакой оккупации Литвы не было - Красная армия в 1940-м году вошла в республику с согласия литовских руководителей". По мнению официального Вильнюса цель подобных заявлений - помешать возможному вступлению Литвы в НАТО.
Петр Вайль:
14 июня 1941-го года более 15 тысяч жителей Латвии были депортированы. С одним из бывших ссыльных, ныне - депутатом латвийского парламента Юрисом Виденьшем беседовал наш рижский корреспондент Михаил Бомбин:
Михаил Бомбин:
14 июня 1941-го года ныне депутату Сейма доктору Юрису Виденьшу не было и 3 лет:
Юрис Виденьш:
Я день рождения, трехлетний, праздновал в этих скотских вагонах... Я самого момента этого не помню. Но как отец писал в своих воспоминаниях это было около половины пятого утра. Зашли военные, сказали, что в течение двух часов надо уезжать из Латвии на длительное время - предупредили, но что не будут разлучены, ни отец, ни вся семья, все будут вместе. Это первое вранье - сразу в Вентспилсе уже разлучили, отца посадили в другое место, его потом судили, ну как судили - "тройка", решение, суда как такового не было, вынесли 10 лет.
Михаил Бомбин:
Вы остались с матерью, ехали с матерью?
Юрис Виденьш:
С матерью, и брат, и сестра - они старше меня были. И первое воспоминание у меня - поле и выгнанные из этих вагонов люди, которые оправлялись, и потом, уже в Сибири, я помню, меня отдали в детский сад, и, я как сегодня это помню, я в окне стою этого детского сада, а мимо едет трактор с кирпичами, куча кирпичей, моя мать, которая должна будет эти кирпичи грузить, и я плачу во весь голос...
Михаил Бомбин:
Это не был лагерь, это была ссылка?
Юрис Виденьш:
Ссылка, да...
Михаил Бомбин:
Затем был побег, новый арест, ссылка в Красноярский край, и только в 1955-м году семье Виденьшей удалось вернуться в Латвию.
Юрис Виденьш:
Отец всех народов умер, да, я писал Булганину и Маленкову, и собственно в 1955-м году мы окончательно вернулись в Латвию.
Михаил Бомбин:
А собственно можно ли ставить точку? Некоторые говорят, что нужно просить у России компенсацию, некоторые говорят, что не нужно этого делать, чтобы не нарушать как-то каких-то отношений - как вы думаете?
Юрис Виденьш:
Я, во-первых, считаю, что не надо просить, а надо требовать, как полагается в цивилизованном государстве - я считаю Германию цивилизованной, они виноваты в принудительном труде, они все это выплачивают. Я не знаю, почему Россия упирается в это? Она правопреемница Советского Союза. Это она официально заявила. Значит, она должна как правопреемница отвечать и компенсировать эти вещи. Я не знаю, почему Россия этого не делает.
Михаил Бомбин:
Остается только добавить, что возвращение в Латвию так называемых российских латышей сопряжено с большими трудностями как экономического, так и социально-политического характера.
Петр Вайль:
На линии прямого эфира по телефону из Риги латвийский историк и литератор Борис Равдин. Борис, в какой мере вот эта проблема депортации, тема депортации - в какой мере это сейчас для балтийских стран история, а в какой - часть современности?
Борис Равдин:
Я думаю, что вторая часть вашего вопроса - имеет скорее непосредственное отношение к сегодняшнему дню, нежели к истории. Потому что в событиях 1940-го и 1941-го годов, прежде всего, видят не столько историческое явление, сколько явление, непосредственно связанное с сегодняшним днем. При этом есть одна особенность - не только балтийских стран, но и каждой страны в отдельности: почти не говорят о всей массовой операции, которая происходила в Советском Союзе, в России, в 1937-39-40-м годах. Говорят только о Латвии, или об Эстонии, или о Литве, или, в крайнем случае, говорят о Балтии, как бы не замечая того, что все события 1940-го года были в такой редуцированной форме сколком с основных политических событий 1937-го - 1938-го годов. Речь идет о массовый репрессиях социального, политического, экономического характера. Мы должны помнить, что были массовые акции политические, экономические, социальные и так далее, и когда в 1940-м году на территории Латвии, Литвы, Эстонии оказалась Красная армия и был установлен советский режим, то, в общем, была произведена такого же рода операция совокупная, объединяющая в себе все предыдущие операции, которые уже происходили в Советском Союзе. Это была такая как бы "санация" общества - с точки зрения властей, приведение всех территорий к некоторому общему знаменателю. Если вычищали, скажем, троцкистов или эсеров, или кадетов, то, соответственным образом, такая же категория была определена и для прибалтийских стран, если вычищали экономических каких-то, с точки зрения законодательства тех лет, преступников, то и здесь была соответствующая категория. Даже уголовников, которых чистили в конце 30-х, и проституток - и здесь была такая же категория. Более того, в известном опубликованном в Эстонии документе "Сведения об учете антисоветского и социально чуждого элемента КГБ Латвийской, Литовской и Эстонской СССР" существует даже такое понятие как "жандармы", то есть, автоматически как бы перенесенное из предыдущих внутрисоветских документов в эту новую сводку.
Петр Вайль:
Борис, понятно, что вы как историк хотите поставить эти события, и совершенно справедливо, в общий исторический контекст. Однако, для этих стран - Латвии, Литвы и Эстонии, которые некогда были частью Российской империи, но все-таки пережили два десятилетия независимости и успели к этой независимости привыкнуть, Советский Союз выступал уже не правонаследником Российской империи, а соседним агрессивным государством. И то, что происходит сейчас в сознании балтийских народов, очевидно, как-то влияет на нынешние их отношения с нынешней Россией - вы говорите об этом, мне кажется?
Борис Равдин:
Я говорю об этом да, потому что для меня, в общем, в какой-то степени это история, в большей степени, нежели современность. Для большинства коренного населения прибалтийских республик это в большей степени современность, нежели история, хотя, как верно заметил ваш корреспондент из Литвы Олег Курдюков, все меньше и меньше народу приходит на разного рода памятные мероприятия, посвященные вот этому самому числу 14 июня 1941-го года, что является предметом недоумения, с одной стороны, удивления и прочих чувств со стороны лиц, которые помнят об этом и напоминают о том, что происходило. Я думаю, что, почему это так живо сегодня на этих территориях в этих республиках - не только потому, что живы еще пострадавшие в результате этих репрессий, но еще и потому, что нет как бы в этих странах исторического сознания. Есть историческая память, но нет такого явления как историческое сознание.
Петр Вайль:
В среду в штаб-квартире Радио Свобода в Праге побывал премьер-министр Латвии Андрис Берзиньш. Он провел пресс-конференцию. На ней присутствовала моя коллега Елена Коломийченко:
Елена Коломийченко:
Президент Латвии Вайра Вике-Фрайберга, выступая на конференции, посвященной шестидесятой годовщине депортации, заявила, что насильственная высылка граждан Балтийских стран в Сибирь вполне сравнима с геноцидом. Вот что сказал об этих трагических днях июня 41-го премьер-министр Латвии Андрис Берзиньш, который во вступительном слове напомнил, что в сложной истории его страны было три депортации:
Андрис Берзиньш:
Завтра мы отмечаем шестидесятую годовщину последней и самой массовой, советской депортации. Это одна из самых печальных страниц в нашей истории. Множество сломанных жизней, множество погибших в Сибири. Почти каждой латвийской семье пришлось столкнуться с этим горем. Эта трагическая дата должна показать всему миру, что мы не хотим переживать что-либо подобное в будущем. И наше членство в НАТО и Европейском Союзе, куда мы стремимся, призвано стать своего рода гарантией от возможного повторения таких событий.
Елена Коломийченко:
Латвийский премьер-министр подробно остановился на стремлении стран Балтии стать членами Организации Серо-Атлантического договора и войти в Евросоюз. Анрис Берзиньш:
Андрис Берзиньш:
В отношении нашего членства в НАТО: прежде всего, мы понимаем, что перед нами немало неотложных проблем, которые нам предстоит разрешить до этого со своей стороны. Мы активно работаем в этом направлении., Очевидно, например, что финансирование оборонных затрат - это ключевой вопрос, а значит необходимы и законы, которые бы эти затраты регулировали. И эти законы должны быть приняты не позднее следующего бюджетного года. Второе - все наши шаги в направлении НАТО, все, что мы делаем, несмотря на оппонентов, показывают серьезность наших намерений. Многое уже достигнуто, а к следующему году, прежде, чем наши страны будут приглашены в НАТО, мы надеемся сделать еще больше. Что же касается России, то я всегда повторяю, Латвия не имеет ничего против России. Напротив - один из приоритетов нашей внешней политики - это добрососедские, дружественные отношения с Россией. Прошлый год показал, что это возможно. И мы движемся навстречу друг другу с одинаковой скоростью. Мы стремимся построить с Россией прагматичные, взаимовыгодные отношения. После встречи президентов наших стран и министров иностранных дел, начала работать латвийско-российская межправительственная комиссия. Я говорю "начала" - поскольку в течение трех предыдущих лет мы просили назвать людей, которые будут отвечать за работу по разным направлениям двусторонних отношений. И только теперь после встречи президентов, Россия определила свои приоритеты - это, в первую очередь, - меры по социальной защите, Латвия определила свои приоритеты - это вопросы границы, таможни с обеих сторон. Сейчас мы готовим соответствующие документы, регламентирующие эти аспекты двусторонних отношений. Я думаю, что мы не представляем никакой угрозы для России. Но мы хотим быть уверены в том, что Латвия, как государство, будет иметь такие же возможности, как Великобритания, или Швеция, чтобы строить свою страну, развивать свое хозяйство, бизнес и так далее. Мы хотим достичь всего этого за одно поколение. И поэтому нам необходимы нормальные, стабильные условия. Мы в Латвии считаем, что гарантией такой стабильности является трансатлантической партнерство. Мы больше не хотим, чтобы какое-то одно государство, или группа государств имели возможность делить Европу и решать, что делать с нами, не спрашивая об этом нас самих. Президент Чехии Гавел сказал в Братиславе, что, по его мнению, в этом заключается своего рода проверка для Запада. И лишь тогда можно ответить на вопрос о том, жив ли до сих пор призрак "договора Молотова и Риббентропа".
