Программу ведет Петр Вайль. В ней участвуют специальный корреспондент Радио Свобода в Ереване Аркадий Дубнов и Александр Гольц - военный обозреватель еженедельника "Итоги", который сейчас выходит в
Интернет-версии - с ним беседовал Андрей Шарый.
Петр Вайль:
В Ереване в пятницу завершился саммит стран СНГ - участниц договора о коллективной безопасности. Главный итог встречи - решение о создании международных сил быстрого развертывания в Центральной Азии. Об итогах саммита из Еревана сообщает наш специальный корреспондент Аркадий Дубнов:
Аркадий Дубнов:
К 1 августа нынешнего года должны быть сформированы коллективные силы быстрого реагирования в Центральной Азии. Это главный итог закончившегося саммита глав 6 государств - членов Договора о коллективной безопасности СНГ. Подписаны несколько документов, регламентирующих конкретику формирования этих сил, которые будут состоять из подразделений национальных армий четырех государств - России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана, как осторожно заметил Александр Лукашенко, выдав, наверное, тайну - по одному батальону от каждой из стран. Эти силы, сокращенно - КСДР - не будут представлять из себя собранного в каком-то едином конкретном месте в регионе единого кулака. Они будут разворачиваться по мере необходимости в случае возникновения каких-либо угроз одному или нескольким государствам региона. Под угрозами имеются в виду попытки дестабилизации, предпринимаемые террористами или экстремистами извне стран-участниц, которые, если цитировать совместное заявление шести членов ДКБ, "преследуют далеко идущие цели, включая противоправный захват власти, не останавливаются перед кровопролитием и массовыми человеческими жертвами". Приведем еще одну интересную цитату из этого заявления: "Терроризм и экстремизм выступают рука об руку с организованной преступностью, наркобизнесом и контрабандой оружия, тормозят демократические процессы, посягая на основные права человека", - последний пассаж, видимо, предоставляет широкое поле для деятельности официальной пропаганды в странах центрально-азиатского региона - мол, только международные террористы являются препятствием для продвижения демократии, следовательно ими можно объяснить, так сказать, "временные" ограничения прав и свобод.
Однако, вернемся к силам быстрого реагирования. По неофициальным данным, их количество может составить порядка двух-трех тысяч человек. Штаб их будет располагаться в Бишкеке и состоять из восьми офицеров, представляющих четыре страны. Создание сил быстрого реагирования рассматривается как свидетельство растущей эффективности Договора о коллективной безопасности СНГ, подписанного в мае 1992-го года в Ташкенте. За эти годы договор потерял трех своих членов - Узбекистан, Грузию и Азербайджан. Сегодня члены договора не считают целесообразным форсировать процесс его расширения за счет принятия новых членов. Тем не менее, заявлено, что договор является открытой структурой - желающие вступить в него должны принять правила игры участников договора. Некоторые из этих правил уже становятся весьма привлекательными для участников. Вступил в действие новый принцип военно-технического сотрудничества членов договора - поставки военной продукции между ними будут происходить по внутренним ценам каждой из стран, то есть, скажем, российское вооружение будет отпускаться союзникам по тем же ценам, что его получает российская армия. Не получен на Ереванском саммите ответ на один из главных вопросов: "Как будут согласовывать свои действия силы быстрого реагирования в Центральной Азии с Узбекистаном - одним из ключевых государств в регионе?" В любом случае, можно, однако, утверждать, что военное сотрудничество хотя бы между половиной членов всего СНГ становится гораздо боле реальным, чем даже экономическое.
Петр Вайль:
О перспективах совместного военного строительства стран СНГ мой коллега Андрей Шарый беседовал в московской студии Радио Свобода с Александром Гольцем - военным обозревателем еженедельника "Итоги", который сейчас выходит в Интернет-версии:
Александр Гольц:
Из того, что мы знаем, довольно сложно сделать окончательные выводы. На самом деле, четыре страны находятся на правильном пути, надо сказать. Идея сил быстрого развертывания, в принципе - очень хорошая идея. Но дальше начинаются вопросы. Первый вопрос: в НАТО существует точно такая же система, когда существует постоянно действующий штаб и в случае опасности на него нанизываются, как мясо на скелет, национальные подразделения. Штука в том, что 8 офицеров - это никакой не штаб. Он не может заниматься постоянной боевой подготовкой и слаживанием этих батальонов. Стало быть, в критический момент эти силы окажутся не готовы к действиям. Второй более важный вопрос: еще недавно российский Генеральный штаб заявлял, что обстановка на центрально-азиатском направлении такова, что не батальон надо разворачивать, а целую 50-ти тысячную группировку войск. То ли мы имеем дело с отказом от этой, скажем откровенно, довольно странной идеи начальника Генштаба Анатолия Квашнина, то ли этот батальон будет передовой частью этой 50-ти тысячной группировки, что не может не создать сложности в отношениях с другими государствами участниками.
Андрей Шарый:
8 офицеров - конечно, хуже, чем 80, но все-таки лучше, чем ни одного. Можно ли сказать, что 25 мая возник зародыш нового военного союза Евразии?
Александр Гольц:
Военный союз все-таки существует с 1992-го года. Другой вопрос, что этот военный союз делает вторую, заметим, попытку создать некие коллективные силы. Первая - вспомним о коллективных миротворческих силах в Таджикистане - провалилась с треском, потому что в какой-то момент выяснилось, что никого кроме российской 201-й дивизии эти коллективные миротворческие силы не представляют - Киргизия и Казахстан оказались не в состоянии направить свои воинские контингенты.
Андрей Шарый:
Но ведь то, что произошло в последние дни - это фактически то же самое - с российской стороны в образовании сил быстрого развертывания участвует все та же 201-я дивизия?
Александр Гольц:
Да, и в этом и таится некая опасность, вот что нужно России? -Ей нужен некий "дипломатический зонтик" для своих военных усилий на центрально-азиатском направлении или действительно все эти страны осознали опасность -есть таковая или нет - и готовятся совместно ее отражать? Ведь если говорить об этих коллективных силах быстрого реагирования всерьез, то это потребует довольно немалых финансовых усилий. Если это силы быстрого развертывания, то, стало быть, на территориях возможных конфликтов надо создавать склады тяжелого вооружения, надо постоянно проводить маневры. Позвольте напомнить, что последние маневры из-за несогласия как раз среднеазиатских республик проходили в Москве на картах - командно-штабные учения "Южный щит". Поэтому сейчас довольно трудно сказать - движение в правильном, видимо, направлении, которое рационализирует военные усилия наших государств - вопрос в том, хватит ли сил и политической воли его продолжить. И еще один очень важный, по-моему, момент: не существует ли возможности преувеличения возможностей собственно военной силы? Ведь если проникновение международных террористов или каких-то банд с территории Афганистана будет происходить, то оно же будет происходить не по сценарию военной операции. Это будет инфильтрация, которой противостоять регулярные воинские части практически не могут.
Андрей Шарый:
Александр, что с военной точки зрения представляют сейчас собой вооруженные силы центрально-азиатских государств?
Александр Гольц:
На самом деле, все они очень слабы. Они слабы настолько, что не могут противостоять, и это очевидно, не могут быть эффективны в тех случаях, когда довольно ограниченные группы боевиков Исламского движения Узбекистана, в частности, проходят через Киргизию в Узбекистан... У нас много свидетельство того, что это чрезвычайно слабые вооруженные силы.
Андрей Шарый:
Что касается идеи создания чего-то вроде "Общего рынка" снабжения и купли-продажи военной техники - это существенный компонент во всем этом?
Александр Гольц:
Да, безусловно, это очень важная вещь, причем выгодная не только очевидным получателям военной техники. Ведь проблема заключалась в том, что довольно длительное время у нас даже для ремонта технику перемещать из одной страны - члена Договора о коллективной безопасности в другую было довольно сложно, потому что возникала куча таможенных проблем, таможенных платежей, тарифов, и так далее, и тому подобное. Это важная вещь. Другой вопрос в том, насколько российский военно-промышленный комплекс готов предоставить эту военную технику. Потому что все-таки будем откровенны: и российская армия не избалована этой военной техникой. И главный вопрос: смогут ли вот эти государства расплачиваться с Россией хотя бы по внутриросийским ценам, что мне кажется довольно сомнительным.
Андрей Шарый:
Утром в пятницу я прочитал в одной из московских газет: "Москва собирает своих последних союзников"?..
Александр Гольц:
Я должен сказать, что тезис довольно верный, в том смысле, что есть некая идея-фикс Москвы, что Россия ни в коем случае не должна остаться одна. Здесь очень характерен пример нашей военной дружбы с Белоруссией. Один военный эксперт сказал блестящую, на мой взгляд, фразу: "Союз с Белоруссией укрепляет нашу оборону, но подрывает нашу безопасность". Потому что, с одной стороны, конечно хорошо иметь некое "предполье", если рассматривать НАТО как врага, но с другой стороны возможность конфронтации с НАТО как раз и заложена в непредсказуемом белорусском режиме - вот в чем проблема. В этом смысле надо всегда очень тщательно разбираться, что данный союз может принести России, будет ли от него больше проблем, или он даст что-то в обеспечении и нашей обороны, и нашей безопасности.
Петр Вайль:
В Ереване в пятницу завершился саммит стран СНГ - участниц договора о коллективной безопасности. Главный итог встречи - решение о создании международных сил быстрого развертывания в Центральной Азии. Об итогах саммита из Еревана сообщает наш специальный корреспондент Аркадий Дубнов:
Аркадий Дубнов:
К 1 августа нынешнего года должны быть сформированы коллективные силы быстрого реагирования в Центральной Азии. Это главный итог закончившегося саммита глав 6 государств - членов Договора о коллективной безопасности СНГ. Подписаны несколько документов, регламентирующих конкретику формирования этих сил, которые будут состоять из подразделений национальных армий четырех государств - России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана, как осторожно заметил Александр Лукашенко, выдав, наверное, тайну - по одному батальону от каждой из стран. Эти силы, сокращенно - КСДР - не будут представлять из себя собранного в каком-то едином конкретном месте в регионе единого кулака. Они будут разворачиваться по мере необходимости в случае возникновения каких-либо угроз одному или нескольким государствам региона. Под угрозами имеются в виду попытки дестабилизации, предпринимаемые террористами или экстремистами извне стран-участниц, которые, если цитировать совместное заявление шести членов ДКБ, "преследуют далеко идущие цели, включая противоправный захват власти, не останавливаются перед кровопролитием и массовыми человеческими жертвами". Приведем еще одну интересную цитату из этого заявления: "Терроризм и экстремизм выступают рука об руку с организованной преступностью, наркобизнесом и контрабандой оружия, тормозят демократические процессы, посягая на основные права человека", - последний пассаж, видимо, предоставляет широкое поле для деятельности официальной пропаганды в странах центрально-азиатского региона - мол, только международные террористы являются препятствием для продвижения демократии, следовательно ими можно объяснить, так сказать, "временные" ограничения прав и свобод.
Однако, вернемся к силам быстрого реагирования. По неофициальным данным, их количество может составить порядка двух-трех тысяч человек. Штаб их будет располагаться в Бишкеке и состоять из восьми офицеров, представляющих четыре страны. Создание сил быстрого реагирования рассматривается как свидетельство растущей эффективности Договора о коллективной безопасности СНГ, подписанного в мае 1992-го года в Ташкенте. За эти годы договор потерял трех своих членов - Узбекистан, Грузию и Азербайджан. Сегодня члены договора не считают целесообразным форсировать процесс его расширения за счет принятия новых членов. Тем не менее, заявлено, что договор является открытой структурой - желающие вступить в него должны принять правила игры участников договора. Некоторые из этих правил уже становятся весьма привлекательными для участников. Вступил в действие новый принцип военно-технического сотрудничества членов договора - поставки военной продукции между ними будут происходить по внутренним ценам каждой из стран, то есть, скажем, российское вооружение будет отпускаться союзникам по тем же ценам, что его получает российская армия. Не получен на Ереванском саммите ответ на один из главных вопросов: "Как будут согласовывать свои действия силы быстрого реагирования в Центральной Азии с Узбекистаном - одним из ключевых государств в регионе?" В любом случае, можно, однако, утверждать, что военное сотрудничество хотя бы между половиной членов всего СНГ становится гораздо боле реальным, чем даже экономическое.
Петр Вайль:
О перспективах совместного военного строительства стран СНГ мой коллега Андрей Шарый беседовал в московской студии Радио Свобода с Александром Гольцем - военным обозревателем еженедельника "Итоги", который сейчас выходит в Интернет-версии:
Александр Гольц:
Из того, что мы знаем, довольно сложно сделать окончательные выводы. На самом деле, четыре страны находятся на правильном пути, надо сказать. Идея сил быстрого развертывания, в принципе - очень хорошая идея. Но дальше начинаются вопросы. Первый вопрос: в НАТО существует точно такая же система, когда существует постоянно действующий штаб и в случае опасности на него нанизываются, как мясо на скелет, национальные подразделения. Штука в том, что 8 офицеров - это никакой не штаб. Он не может заниматься постоянной боевой подготовкой и слаживанием этих батальонов. Стало быть, в критический момент эти силы окажутся не готовы к действиям. Второй более важный вопрос: еще недавно российский Генеральный штаб заявлял, что обстановка на центрально-азиатском направлении такова, что не батальон надо разворачивать, а целую 50-ти тысячную группировку войск. То ли мы имеем дело с отказом от этой, скажем откровенно, довольно странной идеи начальника Генштаба Анатолия Квашнина, то ли этот батальон будет передовой частью этой 50-ти тысячной группировки, что не может не создать сложности в отношениях с другими государствами участниками.
Андрей Шарый:
8 офицеров - конечно, хуже, чем 80, но все-таки лучше, чем ни одного. Можно ли сказать, что 25 мая возник зародыш нового военного союза Евразии?
Александр Гольц:
Военный союз все-таки существует с 1992-го года. Другой вопрос, что этот военный союз делает вторую, заметим, попытку создать некие коллективные силы. Первая - вспомним о коллективных миротворческих силах в Таджикистане - провалилась с треском, потому что в какой-то момент выяснилось, что никого кроме российской 201-й дивизии эти коллективные миротворческие силы не представляют - Киргизия и Казахстан оказались не в состоянии направить свои воинские контингенты.
Андрей Шарый:
Но ведь то, что произошло в последние дни - это фактически то же самое - с российской стороны в образовании сил быстрого развертывания участвует все та же 201-я дивизия?
Александр Гольц:
Да, и в этом и таится некая опасность, вот что нужно России? -Ей нужен некий "дипломатический зонтик" для своих военных усилий на центрально-азиатском направлении или действительно все эти страны осознали опасность -есть таковая или нет - и готовятся совместно ее отражать? Ведь если говорить об этих коллективных силах быстрого реагирования всерьез, то это потребует довольно немалых финансовых усилий. Если это силы быстрого развертывания, то, стало быть, на территориях возможных конфликтов надо создавать склады тяжелого вооружения, надо постоянно проводить маневры. Позвольте напомнить, что последние маневры из-за несогласия как раз среднеазиатских республик проходили в Москве на картах - командно-штабные учения "Южный щит". Поэтому сейчас довольно трудно сказать - движение в правильном, видимо, направлении, которое рационализирует военные усилия наших государств - вопрос в том, хватит ли сил и политической воли его продолжить. И еще один очень важный, по-моему, момент: не существует ли возможности преувеличения возможностей собственно военной силы? Ведь если проникновение международных террористов или каких-то банд с территории Афганистана будет происходить, то оно же будет происходить не по сценарию военной операции. Это будет инфильтрация, которой противостоять регулярные воинские части практически не могут.
Андрей Шарый:
Александр, что с военной точки зрения представляют сейчас собой вооруженные силы центрально-азиатских государств?
Александр Гольц:
На самом деле, все они очень слабы. Они слабы настолько, что не могут противостоять, и это очевидно, не могут быть эффективны в тех случаях, когда довольно ограниченные группы боевиков Исламского движения Узбекистана, в частности, проходят через Киргизию в Узбекистан... У нас много свидетельство того, что это чрезвычайно слабые вооруженные силы.
Андрей Шарый:
Что касается идеи создания чего-то вроде "Общего рынка" снабжения и купли-продажи военной техники - это существенный компонент во всем этом?
Александр Гольц:
Да, безусловно, это очень важная вещь, причем выгодная не только очевидным получателям военной техники. Ведь проблема заключалась в том, что довольно длительное время у нас даже для ремонта технику перемещать из одной страны - члена Договора о коллективной безопасности в другую было довольно сложно, потому что возникала куча таможенных проблем, таможенных платежей, тарифов, и так далее, и тому подобное. Это важная вещь. Другой вопрос в том, насколько российский военно-промышленный комплекс готов предоставить эту военную технику. Потому что все-таки будем откровенны: и российская армия не избалована этой военной техникой. И главный вопрос: смогут ли вот эти государства расплачиваться с Россией хотя бы по внутриросийским ценам, что мне кажется довольно сомнительным.
Андрей Шарый:
Утром в пятницу я прочитал в одной из московских газет: "Москва собирает своих последних союзников"?..
Александр Гольц:
Я должен сказать, что тезис довольно верный, в том смысле, что есть некая идея-фикс Москвы, что Россия ни в коем случае не должна остаться одна. Здесь очень характерен пример нашей военной дружбы с Белоруссией. Один военный эксперт сказал блестящую, на мой взгляд, фразу: "Союз с Белоруссией укрепляет нашу оборону, но подрывает нашу безопасность". Потому что, с одной стороны, конечно хорошо иметь некое "предполье", если рассматривать НАТО как врага, но с другой стороны возможность конфронтации с НАТО как раз и заложена в непредсказуемом белорусском режиме - вот в чем проблема. В этом смысле надо всегда очень тщательно разбираться, что данный союз может принести России, будет ли от него больше проблем, или он даст что-то в обеспечении и нашей обороны, и нашей безопасности.
