Программу ведет Джованни Бенси. В ней участвуют: Сергей Степанов - профессор, исполнительный директор акции "Открытая Россия"; профессор Жорж Нива - известный славист, доцент Женевского университета, председатель "Rencontres Internationales de Geneve" - "Женевских международных встреч"; Ежи Редлих, заместитель главного редактора выходящего на русском языке в Варшаве журнала "Новая Польша".
Джованни Бенси:
Многие говорят, что сегодня "имидж", то есть "образ" России в мире не очень хорош. Иными словами международная общественность якобы связывает со словом "Россия" прежде всего отрицательные впечатления и чувства. Об этом развертывается целая дискуссия, в России и за рубежом. Коррупция, отмывание денег, "русская мафия", "олигархи", Бородин в тюрьме в Нью-Йорке, Гусинский под домашним арестом в Испании, и прочая и прочая: все это якобы содействует созданию нехорошей славы России в мире.
"Имидж" России плохой не только за границей, но, судя по всему и в стране. Александр Солженицын, который, как известно, не боится откровенно высказывать свое мнение, недавно писал в "Аргументах и фактах": "Наш политический класс составлен диким образом: из нераскаявшихся номенклатурщиков; из хищных комсомольских вожаков; из абсолютных политических авантюристов; из находчивых экономических грабителей; из случайных людей, мало подготовленных к той роли, куда они попали". Теме "имиджа России" посвятила сразу несколько материалов газета "Сегодня". "Россия, - отмечает газета, - опять находится в традиционном для себя положении страны-подростка, страны, которая входит в европейский дом, учится азам рынка и демократии".
Кто-то предлагает контрмеры. Юрий Георгиевич Кобаладзе, в прошлом тесно связанный со внешней разведкой, а ныне управляющий директор компании "Ренессанс-Капитал", в той же "Сегодня" высказывает мнение, что, мол, "государство должно взять на себя заботу о том, что о нас думают на Западе". А руководитель думского Комитета по информационной политике Константин Владимирович Ветров считает, что в задачи его ведомства "входит и поддержание имиджа России на международном уровне".
Но есть в России и те, кто думает, что улучшение имиджа России за рубежом - дело не столько государственных органов, сколько частной инициативы. Вот за это дело взялась, например, "информационно-гуманитарная акция "Открытая Россия". Председателем оргкомитета этой акции является профессор Алексей Петрович Ситников, который собирается даже стартовать "кругосветную миссию по созданию нового, позитивного имиджа России за рубежом".
Вот этот вопрос - имидж России за рубежом - и будет темой нашей сегодняшней беседы. В ней участвуют: из Москвы профессор Сергей Юрьевич Степанов, исполнительный директор упомянутой акции "Открытая Россия"; из Эзери, во Франции, профессор Жорж Нива, известный славист, доцент Женевского университета и председатель "Rencontres Internationales de Geneve" - "Женевских международных встреч"; из Польши Ежи Редлих, заместитель главного редактора журнала, выходящего на русском языке "Новая Польша".
Итак, Сергей Юрьевич, Москва. Что побудило вас стартовать акцию "Открытая Россия", и чего вы добиваетесь?
Сергей Степанов:
Акция "Открытая Россия" - это акция людей, которые не принадлежат ни к каким высоким кругам, связанным с политическими элитами или государственными структурами. Это - акция, которая инициирована как бы частной инициативой людей, которые себя относят скорее к профессиональному сообществу специалистов в области информации, пиара, массовых коммуникаций, и, скажем, для нас события прошедшего 2000-го года стали какой-то переломной точкой в осознании самой проблемы имиджа России за рубежом, особенно, с точки зрения профессиональной. Потому что мы для себя решили, что те усилия, которые мы прикладываем, чтобы помочь конкретным людям, может, политикам или коммерческим структурам, сделать свой имидж - эта помощь - она, наверное, уже востребована для России, причем не с позиции государства, а с позиции гражданского сообщества, которое хотело бы чувствовать себя нормально в мире и не представлять какого-то рода угрозу, а наоборот, могло бы строить нормальное общение с другими мировыми сообществами. Наверное, это самая главная причина. Если говорить более подробно о каких-то частных моментах, то важно отметить, что в прошлом году произошли практические события, которые подчеркнули сложность и проблемность того периода восстановления или развития, который сейчас проходит в России. Это - практические события, связанные с подводной лодкой "Курск", это проблемы, которые связаны с Чечней и войной в Чечне, это, скажем, пожар на Останкинской башне - некоторые знаки, которые для нас стали очень острой точкой ощущения потребности в особой работе, особом осмыслении: что мы и кто мы - россияне в современном мире? Нам было бы важно позиционировать себя в этом мире. Вот, пожалуй, самое острое, то, что побудило нас. В прошлом году эта акция стартовала в ноябре 2000-го года. Мы провели пресс-конференцию участников и учредителей акции. Это, в первую очередь, представители различных рекламных общественных агентств, это представители, скажем, людей, которые занимаются связями с общественностью, это представители информационных различных агентств и подобного рода организаций.
Джованни Бенси:
Профессор Нива, Франция. Помните, в комедии Островского "Тяжелые дни" купчиха Настасья Панкратьевна трясется от страха, когда слышит слово "жупел". Неужели так реагируют и французы при слове "Россия"? Стала ли она "жупелом" современности? Иными словами, действительно ли на Западе имидж России сегодня такой плохой, как некоторые говорят?
Жорж Нива:
Смотря где, и у кого. В массовых средствах информации, где будут говорить только о Бородине и его деле, имидж России - да, скорее, плох, как будто там только жулики и мошенники. Но недавно, например, уважаемый журнал "Критик" опубликовал специальный номер о русской культуре и русских проблемах сегодня. Я не хочу вдаваться в детали, но такой номер абсолютно меняет панораму. Читатель получает впечатление, что там сложно, богато и интересно. Самое главное, что касается имиджа России, это - не создавать искусственный имидж, потому что это не получиться. И надо не поручать это дело государству или посольствам, а просто помочь узнать, что сейчас творится действительно в России и, в особенности, в области культуры. Возьмите, скажем, Японию и японский дом культуры в Париже. Огромный дом, который делает огромную работу и все время выставляет новых художников... Конечно, Россия сейчас не может позволить себе такое. Хотя со скромными средствами надо сказать, что в Париже не так уж плохо работает культурный отдел посольства. Но надо идти в этом направлении, распространять знания о том, что есть. А, на мой взгляд, в России культура настолько богата, что Россия в таком случае не потеряет
Джованни Бенси:
У Польши совсем другой опыт отношений с Россией, чем у Франции, где ее знают только издалека и понаслышке. У вас были разделы, "розбиоры", как вы говорите, последний в 1939-м году, совместными усилиями Гитлера и Сталина. Потом был коммунистический режим, с его тяжелым наследством. Но были в прошлом и живые культурные связи, дружба между Пушкиным и Мицкевичем и так далее. На этом сложном фоне, каков сегодня имидж России в Польше?
Ежи Редлих:
Конечно, существует ряд исторических предупреждений, уходящих в глубокое прошлое. Но давайте посмотрим на имидж России в Польше в настоящее время. Посмотрим на него в трех плоскостях: власть, средства массовой информации, обыкновенные люди. Во-первых, отношение политиков обеих стран друг к другу. Квасьневский с самого начала положительно отражался о Путине, замечал, что Путин его ровесник, сравнительно молодой, динамичный, компетентный, образованный, так что с ним договориться легче, чем с его предшественником. Хотя в последние месяцы это и не подтвердилось, Квасьневский вроде не проявляет разочарование относительно Путина. Но главное, конечно, не оценка личных качеств руководителей, а оценка межгосударственных отношений. А их качество, надо признать, к сожалению, в силу не только этих исторических предубеждений, но и актуальных событий, пока плохое. Причем польская сторона считает, что виноваты в этом российские власти. Много лет они отказывались от обмена визитами на уровне президентов и премьеров. Наконец, в Польше побывал министр иностранных дел России Игорь Иванов, а буквально на днях в Москве гостил польский министр иностранных дел Владислав Бартошевский. И вот, он и сделал следующие важные заявления в Москве. Он сказал: "Польские власти признают усилия Российской Федерации для осуществления демократических преобразований, признают, что в России стабилизируется государство и понимают, что традиционно важную роль там играет глава государства". Трудно сказать, сколько в этом подлинного признания и сколько дипломатической риторики, тем более, что в польских средствах массовой информации, в высказываниях обозревателей и политиков не признаются "демократические преобразования" в России, и, напротив, подчеркивается отход от демократических правил и рост имперских устремлений. В Польше, может быть, громче, чем в других странах, осуждается подавление чеченского народа. Это не только публикации, но и митинги в поддержку чеченцев. Широко освещаются также нарушения свободы слова в России, акции против "Медиа-Моста", НТВ, "Новой Газеты"...
Польское общественное мнение обеспокоено наращиванием военного потенциала, особенно в Калининградской области. В последнее время крайнее беспокойство вызвало сообщение о том, что там накапливается ядерное оружие. Некоторые политики и обозреватели реагировали на это сообщение драматичное и даже истерично. Неудивительно - ведь это ближайшее соседство Польши. К официальным опровержением этих сообщений в Польше относятся довольно скептически. Однако, обыкновенные поляки не смотрят на Россию и россиян сквозь призму большой политики. В глазах поляков имидж России формируют сотни тысяч и даже миллионы россиян, которые приезжают в Польшу по торговым делам. В последние годы культурные связи значительно ослабли, зато торговые, причем на этом - низшем уровне, взаимовыгодно процветают. Довольны как так называемые "челноки", так и их польские партнеры. Этот обмен не только кормит миллионы польских семей, но и просто сближает людей. Поэтому любое ужесточение визового режима, как это было три года назад, сильно задевает интересы людей в обеих странах. Правда, сейчас, когда по требованию ЕС должны быть введены визы, польские власти заверяют, что эти меры будут введены как можно позже и будут как можно мягче. Об этом говорил именно министр иностранных дел Бартошевский во время своего недавнего визита в Россию.
Джованни Бенси:
Сергей Юрьевич, ваша очередь. Давайте поговорим об опыте прошлого. Господин Кобаладзе утверждает, что раньше имидж Советского Союза был лучше, чем сегодня у России. Не знаю, трудно судить. Но я знаю по опыту, я жил тогда в Италии и Германии, что имидж Советского Союза как страны тогда был лучше имиджа коммунизма - режима, который существовал там. СССР всё равно все в обиходе называли просто "Россией". А Россия - это были Достоевский, золотые купола, спутник, Гагарин и Горбачев. А "коммунизм", да еще и "советский", это Сталин, расстрелы, Лубянка, Гулаг, Брежнев... Стремитесь ли и вы сегодня проводить такое же различение между страной и властями, у которых, действительно, имидж не очень славный?
Сергей Степанов:
Я хотел бы отметить, что действительно на самом деле, имидж России в ее статусе, когда она еще была союзной республикой, и сейчас, когда она является отдельным государством, достаточно сложен. Об этом говорили и профессор Нива, и профессор Редлих. И я согласен с тем, что явление, которое мы называем "имиджем" у любой страны, в том числе и у России, достаточно сложное. Если вы говорите о том, что был такой своеобразный характер восприятия СССР и России, и отделения ее от власти, то я бы сказал так: на самом деле, это было разделение, связанное как бы с отношением к России разных государств и разных общественных групп в мировом сообществе. Потому что если брать те страны, которые рассматривали Россию и СССР как некоторого рода надежду на собственное национальное возрождение или возрождение каких-то своих экономических социальных и так далее возможностей, то у них, естественно, было позитивное отношение к России, и тогда это называлось "социалистически ориентированные страны" или "социалистический лагерь". А те страны, которые выступали в качестве конкурентов или оппонентов этому процессу, естественно, акцентировали негативный образ. И даже в тех странах, где отношение на уровне властей было не очень хорошим, на уровне конкретных фактов и людей - я согласен с коллегой Редлихом в том, что нормальное человеческое общение является в какой-то мере базовым для выстраивания отношений не с точки зрения политической конъюнктуры, а с точки зрения тех человеческих ценностей, которые, наверное, являются главными. Конечно, за ними стоят разные уклады и культурные ценности, которыми россияне, в общем, всегда были готовы достаточно, в общем, щедро делиться с представителями других сообществ и государств.
Джованни Бенси:
Профессор Нива, во Франции, как и в Италии, раньше было много коммунистов, компартии этих двух стран были крупнейшими на Западе. Но, тем не менее, никто, независимо от своего интеллектуального или политического отношения к России-СССР даже и не помышлял подражать "русским", то есть, советским, ну, скажем, в одежде, вкусах, музыке и так далее. Все, наоборот, норовили подражать американцам. Короче говоря, СССР был для кого-то, пожалуй, политической моделью, но ни для кого не был моделью жизни. Чем это объясняется?
Жорж Нива:
В основном, наше отношение к России уже издавна, с XVIII века, колеблется между полным отрицанием и полным энтузиазмом. К тому же, это очень часто те же самые люди. Например, наши коммунисты до недавнего времени увлекались СССР, но считали, что, "увы, коммунизм, но эти бедные русские, которые ни к чему не способны..." Увлекались люди Россией, "русской душой", "русской религией", и в то же время - утопией коммунизма в России, в какой-то смеси интеллектуальной, но, к сожалению, марксизм тут портил дело. Было довольно сильное французско-советское общество дружбы. И интересно проследить, что стало с этими людьми: они переименовали свое общество, они действуют по-другому, очень по-другому. Например, между Савойей - той частью Франции, где я живу, и Иркутском существуют довольно заметные, еще не очень тесные, но заметные связи, обмен. Это ново, и я могу сказать, что люди, которые отсюда ездят туда, всегда довольны. Они довольны новыми возможностями встреч, строительства каких-то совместных предприятий, каких-то затей, и это абсолютно новый элемент отношений. Потому что, как вы правильно сказали, раньше мы никогда не хотели конкретно интересоваться Россией...
Увы, конечно, имидж зависит и от... Вы упомянули Солженицына. Солженицын, конечно, пользовался и еще пользуется огромным авторитетом, хотя, конечно, сейчас его читают в сто раз меньше. Его суждения о России доходят иногда до западного читателя, и он уже не понимает Солженицына. Он не понимает, почему он встречается с президентом Путиным, почему так отрицательно относится ко всем остальным... В общем, его диагноз не помогает понять. И очень многое из того, что приходит из России, мешает ее понять - с политической точки зрения.
Джованни Бенси:
Многие говорят, что сегодня "имидж", то есть "образ" России в мире не очень хорош. Иными словами международная общественность якобы связывает со словом "Россия" прежде всего отрицательные впечатления и чувства. Об этом развертывается целая дискуссия, в России и за рубежом. Коррупция, отмывание денег, "русская мафия", "олигархи", Бородин в тюрьме в Нью-Йорке, Гусинский под домашним арестом в Испании, и прочая и прочая: все это якобы содействует созданию нехорошей славы России в мире.
"Имидж" России плохой не только за границей, но, судя по всему и в стране. Александр Солженицын, который, как известно, не боится откровенно высказывать свое мнение, недавно писал в "Аргументах и фактах": "Наш политический класс составлен диким образом: из нераскаявшихся номенклатурщиков; из хищных комсомольских вожаков; из абсолютных политических авантюристов; из находчивых экономических грабителей; из случайных людей, мало подготовленных к той роли, куда они попали". Теме "имиджа России" посвятила сразу несколько материалов газета "Сегодня". "Россия, - отмечает газета, - опять находится в традиционном для себя положении страны-подростка, страны, которая входит в европейский дом, учится азам рынка и демократии".
Кто-то предлагает контрмеры. Юрий Георгиевич Кобаладзе, в прошлом тесно связанный со внешней разведкой, а ныне управляющий директор компании "Ренессанс-Капитал", в той же "Сегодня" высказывает мнение, что, мол, "государство должно взять на себя заботу о том, что о нас думают на Западе". А руководитель думского Комитета по информационной политике Константин Владимирович Ветров считает, что в задачи его ведомства "входит и поддержание имиджа России на международном уровне".
Но есть в России и те, кто думает, что улучшение имиджа России за рубежом - дело не столько государственных органов, сколько частной инициативы. Вот за это дело взялась, например, "информационно-гуманитарная акция "Открытая Россия". Председателем оргкомитета этой акции является профессор Алексей Петрович Ситников, который собирается даже стартовать "кругосветную миссию по созданию нового, позитивного имиджа России за рубежом".
Вот этот вопрос - имидж России за рубежом - и будет темой нашей сегодняшней беседы. В ней участвуют: из Москвы профессор Сергей Юрьевич Степанов, исполнительный директор упомянутой акции "Открытая Россия"; из Эзери, во Франции, профессор Жорж Нива, известный славист, доцент Женевского университета и председатель "Rencontres Internationales de Geneve" - "Женевских международных встреч"; из Польши Ежи Редлих, заместитель главного редактора журнала, выходящего на русском языке "Новая Польша".
Итак, Сергей Юрьевич, Москва. Что побудило вас стартовать акцию "Открытая Россия", и чего вы добиваетесь?
Сергей Степанов:
Акция "Открытая Россия" - это акция людей, которые не принадлежат ни к каким высоким кругам, связанным с политическими элитами или государственными структурами. Это - акция, которая инициирована как бы частной инициативой людей, которые себя относят скорее к профессиональному сообществу специалистов в области информации, пиара, массовых коммуникаций, и, скажем, для нас события прошедшего 2000-го года стали какой-то переломной точкой в осознании самой проблемы имиджа России за рубежом, особенно, с точки зрения профессиональной. Потому что мы для себя решили, что те усилия, которые мы прикладываем, чтобы помочь конкретным людям, может, политикам или коммерческим структурам, сделать свой имидж - эта помощь - она, наверное, уже востребована для России, причем не с позиции государства, а с позиции гражданского сообщества, которое хотело бы чувствовать себя нормально в мире и не представлять какого-то рода угрозу, а наоборот, могло бы строить нормальное общение с другими мировыми сообществами. Наверное, это самая главная причина. Если говорить более подробно о каких-то частных моментах, то важно отметить, что в прошлом году произошли практические события, которые подчеркнули сложность и проблемность того периода восстановления или развития, который сейчас проходит в России. Это - практические события, связанные с подводной лодкой "Курск", это проблемы, которые связаны с Чечней и войной в Чечне, это, скажем, пожар на Останкинской башне - некоторые знаки, которые для нас стали очень острой точкой ощущения потребности в особой работе, особом осмыслении: что мы и кто мы - россияне в современном мире? Нам было бы важно позиционировать себя в этом мире. Вот, пожалуй, самое острое, то, что побудило нас. В прошлом году эта акция стартовала в ноябре 2000-го года. Мы провели пресс-конференцию участников и учредителей акции. Это, в первую очередь, представители различных рекламных общественных агентств, это представители, скажем, людей, которые занимаются связями с общественностью, это представители информационных различных агентств и подобного рода организаций.
Джованни Бенси:
Профессор Нива, Франция. Помните, в комедии Островского "Тяжелые дни" купчиха Настасья Панкратьевна трясется от страха, когда слышит слово "жупел". Неужели так реагируют и французы при слове "Россия"? Стала ли она "жупелом" современности? Иными словами, действительно ли на Западе имидж России сегодня такой плохой, как некоторые говорят?
Жорж Нива:
Смотря где, и у кого. В массовых средствах информации, где будут говорить только о Бородине и его деле, имидж России - да, скорее, плох, как будто там только жулики и мошенники. Но недавно, например, уважаемый журнал "Критик" опубликовал специальный номер о русской культуре и русских проблемах сегодня. Я не хочу вдаваться в детали, но такой номер абсолютно меняет панораму. Читатель получает впечатление, что там сложно, богато и интересно. Самое главное, что касается имиджа России, это - не создавать искусственный имидж, потому что это не получиться. И надо не поручать это дело государству или посольствам, а просто помочь узнать, что сейчас творится действительно в России и, в особенности, в области культуры. Возьмите, скажем, Японию и японский дом культуры в Париже. Огромный дом, который делает огромную работу и все время выставляет новых художников... Конечно, Россия сейчас не может позволить себе такое. Хотя со скромными средствами надо сказать, что в Париже не так уж плохо работает культурный отдел посольства. Но надо идти в этом направлении, распространять знания о том, что есть. А, на мой взгляд, в России культура настолько богата, что Россия в таком случае не потеряет
Джованни Бенси:
У Польши совсем другой опыт отношений с Россией, чем у Франции, где ее знают только издалека и понаслышке. У вас были разделы, "розбиоры", как вы говорите, последний в 1939-м году, совместными усилиями Гитлера и Сталина. Потом был коммунистический режим, с его тяжелым наследством. Но были в прошлом и живые культурные связи, дружба между Пушкиным и Мицкевичем и так далее. На этом сложном фоне, каков сегодня имидж России в Польше?
Ежи Редлих:
Конечно, существует ряд исторических предупреждений, уходящих в глубокое прошлое. Но давайте посмотрим на имидж России в Польше в настоящее время. Посмотрим на него в трех плоскостях: власть, средства массовой информации, обыкновенные люди. Во-первых, отношение политиков обеих стран друг к другу. Квасьневский с самого начала положительно отражался о Путине, замечал, что Путин его ровесник, сравнительно молодой, динамичный, компетентный, образованный, так что с ним договориться легче, чем с его предшественником. Хотя в последние месяцы это и не подтвердилось, Квасьневский вроде не проявляет разочарование относительно Путина. Но главное, конечно, не оценка личных качеств руководителей, а оценка межгосударственных отношений. А их качество, надо признать, к сожалению, в силу не только этих исторических предубеждений, но и актуальных событий, пока плохое. Причем польская сторона считает, что виноваты в этом российские власти. Много лет они отказывались от обмена визитами на уровне президентов и премьеров. Наконец, в Польше побывал министр иностранных дел России Игорь Иванов, а буквально на днях в Москве гостил польский министр иностранных дел Владислав Бартошевский. И вот, он и сделал следующие важные заявления в Москве. Он сказал: "Польские власти признают усилия Российской Федерации для осуществления демократических преобразований, признают, что в России стабилизируется государство и понимают, что традиционно важную роль там играет глава государства". Трудно сказать, сколько в этом подлинного признания и сколько дипломатической риторики, тем более, что в польских средствах массовой информации, в высказываниях обозревателей и политиков не признаются "демократические преобразования" в России, и, напротив, подчеркивается отход от демократических правил и рост имперских устремлений. В Польше, может быть, громче, чем в других странах, осуждается подавление чеченского народа. Это не только публикации, но и митинги в поддержку чеченцев. Широко освещаются также нарушения свободы слова в России, акции против "Медиа-Моста", НТВ, "Новой Газеты"...
Польское общественное мнение обеспокоено наращиванием военного потенциала, особенно в Калининградской области. В последнее время крайнее беспокойство вызвало сообщение о том, что там накапливается ядерное оружие. Некоторые политики и обозреватели реагировали на это сообщение драматичное и даже истерично. Неудивительно - ведь это ближайшее соседство Польши. К официальным опровержением этих сообщений в Польше относятся довольно скептически. Однако, обыкновенные поляки не смотрят на Россию и россиян сквозь призму большой политики. В глазах поляков имидж России формируют сотни тысяч и даже миллионы россиян, которые приезжают в Польшу по торговым делам. В последние годы культурные связи значительно ослабли, зато торговые, причем на этом - низшем уровне, взаимовыгодно процветают. Довольны как так называемые "челноки", так и их польские партнеры. Этот обмен не только кормит миллионы польских семей, но и просто сближает людей. Поэтому любое ужесточение визового режима, как это было три года назад, сильно задевает интересы людей в обеих странах. Правда, сейчас, когда по требованию ЕС должны быть введены визы, польские власти заверяют, что эти меры будут введены как можно позже и будут как можно мягче. Об этом говорил именно министр иностранных дел Бартошевский во время своего недавнего визита в Россию.
Джованни Бенси:
Сергей Юрьевич, ваша очередь. Давайте поговорим об опыте прошлого. Господин Кобаладзе утверждает, что раньше имидж Советского Союза был лучше, чем сегодня у России. Не знаю, трудно судить. Но я знаю по опыту, я жил тогда в Италии и Германии, что имидж Советского Союза как страны тогда был лучше имиджа коммунизма - режима, который существовал там. СССР всё равно все в обиходе называли просто "Россией". А Россия - это были Достоевский, золотые купола, спутник, Гагарин и Горбачев. А "коммунизм", да еще и "советский", это Сталин, расстрелы, Лубянка, Гулаг, Брежнев... Стремитесь ли и вы сегодня проводить такое же различение между страной и властями, у которых, действительно, имидж не очень славный?
Сергей Степанов:
Я хотел бы отметить, что действительно на самом деле, имидж России в ее статусе, когда она еще была союзной республикой, и сейчас, когда она является отдельным государством, достаточно сложен. Об этом говорили и профессор Нива, и профессор Редлих. И я согласен с тем, что явление, которое мы называем "имиджем" у любой страны, в том числе и у России, достаточно сложное. Если вы говорите о том, что был такой своеобразный характер восприятия СССР и России, и отделения ее от власти, то я бы сказал так: на самом деле, это было разделение, связанное как бы с отношением к России разных государств и разных общественных групп в мировом сообществе. Потому что если брать те страны, которые рассматривали Россию и СССР как некоторого рода надежду на собственное национальное возрождение или возрождение каких-то своих экономических социальных и так далее возможностей, то у них, естественно, было позитивное отношение к России, и тогда это называлось "социалистически ориентированные страны" или "социалистический лагерь". А те страны, которые выступали в качестве конкурентов или оппонентов этому процессу, естественно, акцентировали негативный образ. И даже в тех странах, где отношение на уровне властей было не очень хорошим, на уровне конкретных фактов и людей - я согласен с коллегой Редлихом в том, что нормальное человеческое общение является в какой-то мере базовым для выстраивания отношений не с точки зрения политической конъюнктуры, а с точки зрения тех человеческих ценностей, которые, наверное, являются главными. Конечно, за ними стоят разные уклады и культурные ценности, которыми россияне, в общем, всегда были готовы достаточно, в общем, щедро делиться с представителями других сообществ и государств.
Джованни Бенси:
Профессор Нива, во Франции, как и в Италии, раньше было много коммунистов, компартии этих двух стран были крупнейшими на Западе. Но, тем не менее, никто, независимо от своего интеллектуального или политического отношения к России-СССР даже и не помышлял подражать "русским", то есть, советским, ну, скажем, в одежде, вкусах, музыке и так далее. Все, наоборот, норовили подражать американцам. Короче говоря, СССР был для кого-то, пожалуй, политической моделью, но ни для кого не был моделью жизни. Чем это объясняется?
Жорж Нива:
В основном, наше отношение к России уже издавна, с XVIII века, колеблется между полным отрицанием и полным энтузиазмом. К тому же, это очень часто те же самые люди. Например, наши коммунисты до недавнего времени увлекались СССР, но считали, что, "увы, коммунизм, но эти бедные русские, которые ни к чему не способны..." Увлекались люди Россией, "русской душой", "русской религией", и в то же время - утопией коммунизма в России, в какой-то смеси интеллектуальной, но, к сожалению, марксизм тут портил дело. Было довольно сильное французско-советское общество дружбы. И интересно проследить, что стало с этими людьми: они переименовали свое общество, они действуют по-другому, очень по-другому. Например, между Савойей - той частью Франции, где я живу, и Иркутском существуют довольно заметные, еще не очень тесные, но заметные связи, обмен. Это ново, и я могу сказать, что люди, которые отсюда ездят туда, всегда довольны. Они довольны новыми возможностями встреч, строительства каких-то совместных предприятий, каких-то затей, и это абсолютно новый элемент отношений. Потому что, как вы правильно сказали, раньше мы никогда не хотели конкретно интересоваться Россией...
Увы, конечно, имидж зависит и от... Вы упомянули Солженицына. Солженицын, конечно, пользовался и еще пользуется огромным авторитетом, хотя, конечно, сейчас его читают в сто раз меньше. Его суждения о России доходят иногда до западного читателя, и он уже не понимает Солженицына. Он не понимает, почему он встречается с президентом Путиным, почему так отрицательно относится ко всем остальным... В общем, его диагноз не помогает понять. И очень многое из того, что приходит из России, мешает ее понять - с политической точки зрения.
