В то время как ФБР продолжает оценивать потенциальный ущерб, нанесенный шпионской деятельностью своего сотрудника Роберта Ханссена, обвиняемого в пятнадцатилетнем сотрудничестве с КГБ и СВР, многие американские специалисты задаются вопросом - как такое могло случиться, почему российский агент не был разоблачен раньше? Наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин обсуждает это дело с бывшим сотрудником ЦРУ Лоуренсом Салком.
Юрий Жигалкин:
Хенсена уже назвали самым успешным, по крайней мере в том, что касается продолжительности его шпионской карьеры, российским агентом. Что помимо этого отличает дело Хенсена от подобных случаев?
Лоуренс Салк:
Мне кажется исключительно интересным тот факт, что Хенсен сумел остаться незамеченным, причем вне всяких подозрений, полтора десятилетия, при том, что он неаккуратен в элементарных приемах конспирации. Если верить газетным сообщениям, отпечатки его пальцев, например, были обнаружены на обертке пакета с документами, оставленного им в парке для российских связных. Он хранил в своем доме компьютерную дискету с копиями своих писем российским кураторам. Он поставлял им оригиналы сверхсекретных документов. Правда, он был сверхосторожен в стратегических вещах, не раскрыв своего имени советско-российским клиентам, сравнительно редко вступая с ними в контакт, и тщательно выдерживая свой образ скромного семьянина, посвященного семье и работе. На мой взгляд, из этого можно сделать следующий вывод: и ЦРУ, и ФБР, разведка и контрразведка, являясь институциями свободного общества, априорно находятся в менее выгодном положении, чем люди, преступающие законы. Методика действий наших спецслужб ограничена, там нет атмосферы тотального подозрения и слежки за всеми. Они действуют в рамках закона. И такие случаи, увы, - цена, которую мы вынуждены платить.
Юрий Жигалкин:
Представители ФБР заявили, что разоблачить Хенсена им помогло его личное досье, хранившееся в службе внешней разведки и оказавшееся в распоряжении ФБР. Верите ли вы в это и почему ФБР решило раскрыть такую серьезную деталь, которая заставляет предположить наличие американского агента в недрах СВР?
Лоуренс Салк:
Из информации, которая у меня есть, можно сделать вывод, что у ФБР действительно есть документы, полученные из Москвы. И это серьезный повод для беспокойства российского руководства - что еще мог переправить в Вашингтон американский осведомитель? В том, что касается судьбы этого теоретического американского агента, то, скорее всего, отправка досье Хансена была его последним заданием или акцией. ФБР могло решить, что разоблачение российского супершпиона стоит отзыва своего собственного агента.
Юрий Жигалкин:
Кое-кто связывает это разоблачение с побегом первого секретаря российской миссии в ООН, сотрудника СВР Третьякова. Он исчез осенью, и к тому же времени относят начало наблюдения за Хенсеном. Как вы считаете, насколько обоснована такая связь?
Лоуренс Салк:
Я думаю, что вряд ли Третьяков имеет отношение к этому случаю, поскольку, работая в ООН, он вряд ли пересекался по службе и имел доступ к информации о Хенсене. Но не исключено и то, что Третьяков мог иметь такой доступ, работая в Москве.
Юрий Жигалкин:
Хенсена уже назвали самым успешным, по крайней мере в том, что касается продолжительности его шпионской карьеры, российским агентом. Что помимо этого отличает дело Хенсена от подобных случаев?
Лоуренс Салк:
Мне кажется исключительно интересным тот факт, что Хенсен сумел остаться незамеченным, причем вне всяких подозрений, полтора десятилетия, при том, что он неаккуратен в элементарных приемах конспирации. Если верить газетным сообщениям, отпечатки его пальцев, например, были обнаружены на обертке пакета с документами, оставленного им в парке для российских связных. Он хранил в своем доме компьютерную дискету с копиями своих писем российским кураторам. Он поставлял им оригиналы сверхсекретных документов. Правда, он был сверхосторожен в стратегических вещах, не раскрыв своего имени советско-российским клиентам, сравнительно редко вступая с ними в контакт, и тщательно выдерживая свой образ скромного семьянина, посвященного семье и работе. На мой взгляд, из этого можно сделать следующий вывод: и ЦРУ, и ФБР, разведка и контрразведка, являясь институциями свободного общества, априорно находятся в менее выгодном положении, чем люди, преступающие законы. Методика действий наших спецслужб ограничена, там нет атмосферы тотального подозрения и слежки за всеми. Они действуют в рамках закона. И такие случаи, увы, - цена, которую мы вынуждены платить.
Юрий Жигалкин:
Представители ФБР заявили, что разоблачить Хенсена им помогло его личное досье, хранившееся в службе внешней разведки и оказавшееся в распоряжении ФБР. Верите ли вы в это и почему ФБР решило раскрыть такую серьезную деталь, которая заставляет предположить наличие американского агента в недрах СВР?
Лоуренс Салк:
Из информации, которая у меня есть, можно сделать вывод, что у ФБР действительно есть документы, полученные из Москвы. И это серьезный повод для беспокойства российского руководства - что еще мог переправить в Вашингтон американский осведомитель? В том, что касается судьбы этого теоретического американского агента, то, скорее всего, отправка досье Хансена была его последним заданием или акцией. ФБР могло решить, что разоблачение российского супершпиона стоит отзыва своего собственного агента.
Юрий Жигалкин:
Кое-кто связывает это разоблачение с побегом первого секретаря российской миссии в ООН, сотрудника СВР Третьякова. Он исчез осенью, и к тому же времени относят начало наблюдения за Хенсеном. Как вы считаете, насколько обоснована такая связь?
Лоуренс Салк:
Я думаю, что вряд ли Третьяков имеет отношение к этому случаю, поскольку, работая в ООН, он вряд ли пересекался по службе и имел доступ к информации о Хенсене. Но не исключено и то, что Третьяков мог иметь такой доступ, работая в Москве.
