Ведущий Петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков:
Сегодня в нашей студии необычный гость - обычный петербургский бездомный Николай Голод. Доброе утро, Николай!
Николай Голод:
Доброе утро...
Виктор Резунков:
Итак, у нас сегодня в гостях человек, лишенный крыши над головой, представитель многочисленной армии петербургских бездомных Николай Голод. Николай, как так получилось, что вы стали бездомным?
Николай Голод:
По всей вероятности - я, например, верю, что у каждого человека есть своя судьба. Моя судьба началась с детства, когда меня мать родила, бросила, я ее нашел, она от меня опять отказалась, потом уже, когда я закончил культпросвет, запел, заиграл, начал работать в Филармонии, мне пророчили большое будущее, тут меня судьба сломала здорово. Мать подала на алименты. Вот это уже был рок. Тогда я уже начла пить, женился, были дети, дети меня до сих пор любят, я их тоже люблю... Когда я ушел в 1989-м году - тут я уже совсем сломался, начал пить, у меня уже не было крыши над головой, и сегодня на дворе 2001-й год, и вот уже 12 лет я - профессиональный бездомный. Однажды, проснувшись, я понял, что просто так дальше нельзя - каждое утро вставать, искать деньги на бутылку - это просто жутко. Здесь мне помогла газета "На дне". Вообще, Россия странная страна. Я ее очень люблю, но то, что в России творится - наверное, больше нигде нет. Человек, если он захочет подняться - не поднимется. Ему никто не поможет, не протянет руку. Появился такой человек в Петербурге - Валера Соколов. У нас любят покойников, ставят после смерти памятники, поют хвалебные оды. Этому человеку я поставил бы при жизни памятник. Почему? Потому что он тоже когда-то, при жизни был бездомным, он сумел организовать газету, она теперь выходит регулярно, и самое главное - что он думал не только о себе, он думал о таких, как я. Дело все в том, что если человек захочет подняться здесь в Питере - у него есть такая возможность. Обидно, что очень многие торгуют газетой и просто пропивают эти деньги, и не видят выхода. Об этом я думаю, мы потом еще поговорим. А вот благодаря этой газете - три месяца назад меня уже качало, сейчас я вот, жаль, что радиослушатели не могут меня видеть - я хожу чистенький, обстиранный, это все благодаря этой газете. Все благодаря тому, что, может быть, еще здесь большую роль сыграло то, что я поверил в Господа, пришел в церковь, и встретил там настоящих христиан. Все это сыграло свою роль, и я думаю, что у каждого человека есть свой крест, который он должен взять и должен нести. Но самое главное, что я хочу, чтобы радиослушателя знали, что есть такая газета, и если они увидят грязного бомжа, пусть они мимо него не проходят, купят эту газету, поддержат его морально, потому что ему нужна поддержка. Что еще можно сказать...
Виктор Резунков:
Вы обращались к властям с просьбой помочь как-то, какие-то были с вашей стороны попытки найти себе жилье?
Николай Голод:
Вы знаете, по поводу властей - я еще тогда, я ведь детдомовский, еще тогда в те времена понял, что властям мы вообще не нужны, кто детдомовские, бездомные, все те люди, инвалиды, ведь в свое время инвалиды вообще от народа прятались, у них были свои определенные участки, где они общались, работали, но их очень редко видели на улицах. Так же получилось и здесь - когда я закончил школу, детский дом - нас просто обманули, нам даже не дали то жилье, которое государство должно предоставить. Сейчас, когда обращаешься к властям - видишь -"Ну что ты сюда пришел, ну чего. У нас и так своих проблем море". Так что я думаю, что бесполезно. Просто нужно самому находить силы, подниматься. Просить у властей? Не знаю. Я пытался - ничего не получилось. Говорят... Мой одноклассник - он председатель, на уровне министра сказал: "Николай, ну ты же видишь, все воруют - воруй и ты".
Виктор Резунков:
Николай, могли бы вы рассказать нам, как проходит ваш день?
Николай Голод:
Мой день начинается где-то часов с 8. Я готовлюсь к продаже газеты "На дне". Чаще всего я продаю газету в метро прямо. Потом, где-то с 4 до 7 - мое свободное время, очень жаль, что оно у меня пролетает как-то, так скажем, бездеятельно. Сейчас мы хотим, создаем свое маленькое шоу - "поющие бездомные", типа что-то этого. У нас там и поэты, и музыканты, хотим даже привлечь пару художников. Так вот, сценарий уже в голове, а писать просто негде, места нет. А вечером - я сейчас не хотел открывать эту тайну, но я поступил в семинарию учиться, вечером я с 6 до 8 занимаюсь в семинарии, а потом опять до 10 до пол одиннадцатого продаю газеты. Вот мой, наверное, день рабочий. Тяжеловато, конечно, все время на ногах.
Виктор Резунков:
А где вы ночуете?
Николай Голод:
На данный момент сейчас я живу у женщины на квартире, в комнате. Там тоже проблемы... Туда я прихожу где-то ближе к 12 и ухожу в 8 утра.
Виктор Резунков:
Николай, когда человек становится бездомным - если так получается, если так складывается его судьба - разные люди по-разному переживают это испытание, этот шок. Что, как вы можете сказать - как люди воспринимают все это?
Николай Голод:
Я по себе могу рассказать. Первые, скажем, две недели - это просто жуткий страх - остаться где-то в подвале один, или на чердаке, или на лестничной площадке, когда тебя любой может пнуть, избить. А потом - люди привыкают к этому, начинаешь привыкать, находишь какое-то свое определенное место. Первое время, можно сказать, даже какое-то ожесточение - всех ненавидишь, всех хочешь убить, всем желаешь зла, но потом это все проходит - почему - потому что через все эти испытания, когда ты пройдешь - уже представляешь, что кто-то другой на этом месте окажется - уже нужно иметь свои силы определенные - да? И очень страшно, когда уже все последняя черта, ниже нельзя падать, пустые бутылки собираешь - я никогда не собирал в контейнерах объедки, никогда. Мог три-четыре дня во рту крошки хлеба не держать, но считал для меня, что это - уподоблюсь просто животному. Но есть у меня очень хороший знакомый, который даже до этого опускался, и тоже - пришел к какой-то черте и уже ходил, прямо из контейнера брал объедки, ел. Когда мы с ним встретились, он сказал: "Николай, не знаю, я не могу подняться". Поднимешься, если пойдешь, если захочешь подняться. И он сейчас - да, все выше и выше поднимается, и сейчас он живет в ночлежке, и слава Богу...
Виктор Резунков:
Николай, вот все-таки алкоголь играет, наверное, свою главную роль в том, что человек опускается - как вы можете сказать?
Николай Голод:
Да. Алкоголь - это, наверное, самое страшное зло, бич вообще в России. Я вообще в последнее время не приемлю разговоров о культуре питья, потому что Россия пить вообще не умеет. Есть единицы, есть, я согласен с этим. Но тем людям, которые уже начали пить и опустились на дно - нужно вообще об этом забыть - иначе никогда не поднимутся. Я вижу все это - я вижу, как они продают газеты, как они хорошо, в общем-то, по нынешним меркам зарабатывают, и к вечеру их лежа качает, ни копейки денег - это страшно. Я говорю, что когда мимо проходят те же покупатели, которые покупали газеты у них, говорят: "Ужас, зачем мы им дали эти деньги"? Не знаю. Лично я считаю, что нужно как-то с этим бороться - не просто говорить: "Ага, запретить". Запретительные меры - пробовали же мы, когда был Горбачев у власти - это же ни к чему ни привело. Просто потеряли большие суммы денег, насколько мне известно, вырубили огромные территории виноградников, а в итоге люди, как пили, так и пьют, и стали еще хуже пить, пить не то что водку, алкогольные напитки, а то, что нормальный человек даже подумать-то не смог бы, что можно такую гадость в себя. Я не знаю, я очень сомневаюсь, что тот кто пил, будет пить культурно. Таких людей нужно, я не знаю каким образом переубеждать, может, просто, когда они прекратят пить - есть такие люди, не пьют уже две недели, месяц, провести по этим злачным местам уже трезвых и показать, что случается, когда ты выпил стопочку, потом вторую, и опять превратился в свинью - это будет убедительно.
Виктор Резунков:
Но Николай, вы видите, таких вот людей - в принципе, все жители Петербурга могут сталкиваться и ежедневно сталкиваются с такими людьми... Хорошо, а если посмотреть на личности террористов - как вы себе можете их представить? Чем они отличаются от такого опустившегося человека?
Николай Голод:
А вы знаете, здесь я вам скажу, ну что - террорист - это тот же бомж. Кто-то, кому-то это нужно, он приходит к бездомным и говорит: "Мужик, хочешь заработать"? По нынешним временам бездомному 100 рублей, 200 дать сейчас в руки и сказать - отнеси пакет, подложи его где-нибудь в метро - он запросто это сделает, и вот, он же -террорист. Вы согласны со мной? Я лично не боюсь этой проблемы с той точки зрения, что вот если произойдет, то сразу убьет, но боюсь за других - за безвинных, которые пострадают в этой акции, потому что это жутко.
Сегодня в нашей студии необычный гость - обычный петербургский бездомный Николай Голод. Доброе утро, Николай!
Николай Голод:
Доброе утро...
Виктор Резунков:
Итак, у нас сегодня в гостях человек, лишенный крыши над головой, представитель многочисленной армии петербургских бездомных Николай Голод. Николай, как так получилось, что вы стали бездомным?
Николай Голод:
По всей вероятности - я, например, верю, что у каждого человека есть своя судьба. Моя судьба началась с детства, когда меня мать родила, бросила, я ее нашел, она от меня опять отказалась, потом уже, когда я закончил культпросвет, запел, заиграл, начал работать в Филармонии, мне пророчили большое будущее, тут меня судьба сломала здорово. Мать подала на алименты. Вот это уже был рок. Тогда я уже начла пить, женился, были дети, дети меня до сих пор любят, я их тоже люблю... Когда я ушел в 1989-м году - тут я уже совсем сломался, начал пить, у меня уже не было крыши над головой, и сегодня на дворе 2001-й год, и вот уже 12 лет я - профессиональный бездомный. Однажды, проснувшись, я понял, что просто так дальше нельзя - каждое утро вставать, искать деньги на бутылку - это просто жутко. Здесь мне помогла газета "На дне". Вообще, Россия странная страна. Я ее очень люблю, но то, что в России творится - наверное, больше нигде нет. Человек, если он захочет подняться - не поднимется. Ему никто не поможет, не протянет руку. Появился такой человек в Петербурге - Валера Соколов. У нас любят покойников, ставят после смерти памятники, поют хвалебные оды. Этому человеку я поставил бы при жизни памятник. Почему? Потому что он тоже когда-то, при жизни был бездомным, он сумел организовать газету, она теперь выходит регулярно, и самое главное - что он думал не только о себе, он думал о таких, как я. Дело все в том, что если человек захочет подняться здесь в Питере - у него есть такая возможность. Обидно, что очень многие торгуют газетой и просто пропивают эти деньги, и не видят выхода. Об этом я думаю, мы потом еще поговорим. А вот благодаря этой газете - три месяца назад меня уже качало, сейчас я вот, жаль, что радиослушатели не могут меня видеть - я хожу чистенький, обстиранный, это все благодаря этой газете. Все благодаря тому, что, может быть, еще здесь большую роль сыграло то, что я поверил в Господа, пришел в церковь, и встретил там настоящих христиан. Все это сыграло свою роль, и я думаю, что у каждого человека есть свой крест, который он должен взять и должен нести. Но самое главное, что я хочу, чтобы радиослушателя знали, что есть такая газета, и если они увидят грязного бомжа, пусть они мимо него не проходят, купят эту газету, поддержат его морально, потому что ему нужна поддержка. Что еще можно сказать...
Виктор Резунков:
Вы обращались к властям с просьбой помочь как-то, какие-то были с вашей стороны попытки найти себе жилье?
Николай Голод:
Вы знаете, по поводу властей - я еще тогда, я ведь детдомовский, еще тогда в те времена понял, что властям мы вообще не нужны, кто детдомовские, бездомные, все те люди, инвалиды, ведь в свое время инвалиды вообще от народа прятались, у них были свои определенные участки, где они общались, работали, но их очень редко видели на улицах. Так же получилось и здесь - когда я закончил школу, детский дом - нас просто обманули, нам даже не дали то жилье, которое государство должно предоставить. Сейчас, когда обращаешься к властям - видишь -"Ну что ты сюда пришел, ну чего. У нас и так своих проблем море". Так что я думаю, что бесполезно. Просто нужно самому находить силы, подниматься. Просить у властей? Не знаю. Я пытался - ничего не получилось. Говорят... Мой одноклассник - он председатель, на уровне министра сказал: "Николай, ну ты же видишь, все воруют - воруй и ты".
Виктор Резунков:
Николай, могли бы вы рассказать нам, как проходит ваш день?
Николай Голод:
Мой день начинается где-то часов с 8. Я готовлюсь к продаже газеты "На дне". Чаще всего я продаю газету в метро прямо. Потом, где-то с 4 до 7 - мое свободное время, очень жаль, что оно у меня пролетает как-то, так скажем, бездеятельно. Сейчас мы хотим, создаем свое маленькое шоу - "поющие бездомные", типа что-то этого. У нас там и поэты, и музыканты, хотим даже привлечь пару художников. Так вот, сценарий уже в голове, а писать просто негде, места нет. А вечером - я сейчас не хотел открывать эту тайну, но я поступил в семинарию учиться, вечером я с 6 до 8 занимаюсь в семинарии, а потом опять до 10 до пол одиннадцатого продаю газеты. Вот мой, наверное, день рабочий. Тяжеловато, конечно, все время на ногах.
Виктор Резунков:
А где вы ночуете?
Николай Голод:
На данный момент сейчас я живу у женщины на квартире, в комнате. Там тоже проблемы... Туда я прихожу где-то ближе к 12 и ухожу в 8 утра.
Виктор Резунков:
Николай, когда человек становится бездомным - если так получается, если так складывается его судьба - разные люди по-разному переживают это испытание, этот шок. Что, как вы можете сказать - как люди воспринимают все это?
Николай Голод:
Я по себе могу рассказать. Первые, скажем, две недели - это просто жуткий страх - остаться где-то в подвале один, или на чердаке, или на лестничной площадке, когда тебя любой может пнуть, избить. А потом - люди привыкают к этому, начинаешь привыкать, находишь какое-то свое определенное место. Первое время, можно сказать, даже какое-то ожесточение - всех ненавидишь, всех хочешь убить, всем желаешь зла, но потом это все проходит - почему - потому что через все эти испытания, когда ты пройдешь - уже представляешь, что кто-то другой на этом месте окажется - уже нужно иметь свои силы определенные - да? И очень страшно, когда уже все последняя черта, ниже нельзя падать, пустые бутылки собираешь - я никогда не собирал в контейнерах объедки, никогда. Мог три-четыре дня во рту крошки хлеба не держать, но считал для меня, что это - уподоблюсь просто животному. Но есть у меня очень хороший знакомый, который даже до этого опускался, и тоже - пришел к какой-то черте и уже ходил, прямо из контейнера брал объедки, ел. Когда мы с ним встретились, он сказал: "Николай, не знаю, я не могу подняться". Поднимешься, если пойдешь, если захочешь подняться. И он сейчас - да, все выше и выше поднимается, и сейчас он живет в ночлежке, и слава Богу...
Виктор Резунков:
Николай, вот все-таки алкоголь играет, наверное, свою главную роль в том, что человек опускается - как вы можете сказать?
Николай Голод:
Да. Алкоголь - это, наверное, самое страшное зло, бич вообще в России. Я вообще в последнее время не приемлю разговоров о культуре питья, потому что Россия пить вообще не умеет. Есть единицы, есть, я согласен с этим. Но тем людям, которые уже начали пить и опустились на дно - нужно вообще об этом забыть - иначе никогда не поднимутся. Я вижу все это - я вижу, как они продают газеты, как они хорошо, в общем-то, по нынешним меркам зарабатывают, и к вечеру их лежа качает, ни копейки денег - это страшно. Я говорю, что когда мимо проходят те же покупатели, которые покупали газеты у них, говорят: "Ужас, зачем мы им дали эти деньги"? Не знаю. Лично я считаю, что нужно как-то с этим бороться - не просто говорить: "Ага, запретить". Запретительные меры - пробовали же мы, когда был Горбачев у власти - это же ни к чему ни привело. Просто потеряли большие суммы денег, насколько мне известно, вырубили огромные территории виноградников, а в итоге люди, как пили, так и пьют, и стали еще хуже пить, пить не то что водку, алкогольные напитки, а то, что нормальный человек даже подумать-то не смог бы, что можно такую гадость в себя. Я не знаю, я очень сомневаюсь, что тот кто пил, будет пить культурно. Таких людей нужно, я не знаю каким образом переубеждать, может, просто, когда они прекратят пить - есть такие люди, не пьют уже две недели, месяц, провести по этим злачным местам уже трезвых и показать, что случается, когда ты выпил стопочку, потом вторую, и опять превратился в свинью - это будет убедительно.
Виктор Резунков:
Но Николай, вы видите, таких вот людей - в принципе, все жители Петербурга могут сталкиваться и ежедневно сталкиваются с такими людьми... Хорошо, а если посмотреть на личности террористов - как вы себе можете их представить? Чем они отличаются от такого опустившегося человека?
Николай Голод:
А вы знаете, здесь я вам скажу, ну что - террорист - это тот же бомж. Кто-то, кому-то это нужно, он приходит к бездомным и говорит: "Мужик, хочешь заработать"? По нынешним временам бездомному 100 рублей, 200 дать сейчас в руки и сказать - отнеси пакет, подложи его где-нибудь в метро - он запросто это сделает, и вот, он же -террорист. Вы согласны со мной? Я лично не боюсь этой проблемы с той точки зрения, что вот если произойдет, то сразу убьет, но боюсь за других - за безвинных, которые пострадают в этой акции, потому что это жутко.
