Ведущий Петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков:
Гость Петербургской студии Радио Свобода - народный артист России, писатель Иван Краско. Иван Иванович, вы видите, что сейчас происходит в мире, многие наблюдатели отмечают некоторую неопределенность позиции России в отношении того что сейчас происходит в Афганистане и так далее - что бы вы могли посоветовать Кремлю, скажем так, что делать?
Иван Краско:
Я опять же улыбаюсь, потому что позиция моя слишком в этом еще невелика, хотя вы называете меня писателем. Имею ли я право давать советы? Ну, ежели все мы произросли в Стране советов... Дело не только в этом. Если Кремль будет прислушиваться к каждому, допустим, трезвомыслящему человеку, то им это не повредит. Я имею свою позицию относительно, так сказать, одного человека, я думаю, что в характере русского человека есть такое: его тронули, он посмотрел, второй раз тронули - он предупредил, но когда его в третий раз тронули - он изымает из забора кол и бьет наотмашь. Это естественная реакция человека, которого несправедливо обижают - это все понятно. Но когда речь идет о миллионах, когда политика во главе размышлений, то здесь, конечно, не очень просто разобраться. Мне кажется, что неторопливость Владимира Владимировича Путина и его команды здесь разумна. Она имеет место и дает мне возможность надеяться, что выход будет найден. Выход должен быть не в том, кому сейчас выгоднее - я понимаю, что каждый хочет взять верх. Это все связано с властью, с влиянием в мире, но если забывать, что уже 6 тысяч погибли в Америке, и что есть вероятность того и опасность того, что могут еще погибнуть, и не только тысячи, но миллионы, то нужно, конечно, подумать о судьбе этих миллионов - вот такое мое мнение.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, а вы все-таки, если, так можно выразиться - сторонник нанесения точечных ударов, или проведения спецопераций - если говорить абстрактно?
Иван Краско:
Я думаю, что эти точечные удары - то, что производит Америка в Ираке и прочее - несмотря на все противоречия и обиды глобального масштаба они все-таки... Я думаю, спецоперации - похитрее дело, посложнее, наверное, дело и, может быть, более гуманное. Потому что точечные удары не гарантируют от того, чтобы гибли и мирные жители - это, во-первых. А во-вторых, что-то здесь есть такое: с одной стороны очень обидно, что, скажем, Россия не защищает так своих граждан даже отдельных, как это делает Америка, а с другой стороны - мы так не привыкли. Менталитет у нас немножко другой. Хотя вот то, что касается Чечни - здесь тоже такое неразрешимое какое-то противоречие, которое не мы собственно зародили. Это еще началось до революции. Мы ответственны за то время, которые идет с 1917-го года, потому что мы прожили много лет в тот период, но возникло это раньше - Ермолов и все другие генералы участвовали в этом, и даже писатели крупные.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, а что вы думаете по поводу заявлений некоторых политологов, которые считают, что сейчас, в связи с этими событиями, спецслужбы будут получать огромные деньги и усилят свое влияние во всех странах практически? Не может ли в России привести усиление деятельности спецслужб к возвращению каких-то тоталитарных порядков?
Иван Краско:
Я думаю, что вряд ли это уже возможно, потому что народ стал ушлый. У каждого есть своя позиция, и он не допустит этого - я думаю так.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, в каком музее вы были в последний раз?
Иван Краско:
В последний раз - ежели просто как житель Петербурга - тут существует некий парадокс. Вообще мы живем в городе, который сами по себе музей, конечно, и очень часто так получается, что именно по этой причине в музеи то и не ходит народ. Просто - "а, успеем, здесь живем". А с другой стороны - побываешь где-нибудь в другой стране и думаешь: "О, а у нас-то еще и лучше - надо бы сходить". Но у меня такое положение - особое, в этом смысле, потому что была такая передача на телевидении для детей: "Прогулки с Фолиантом". Вот эти самый Фолиант - такой всезнающий персонаж, дедушка, который рассказывает детям о том, что есть у нас в Петербурге, в Ленинграде. Например, есть Музей хлеба, который больше связан с именем Ленинград, чем Петербург, а скажем Военно-морской музей, Артиллерийский, видите, как я сразу почему-то на эти названия, как бывший моряк, видимо, и там мы были, и в Кунсткамере, откуда мы начали свое путешествие по музеям города, до Эрмитажа мы еще не добрались и до Русского музея, но теперь и этой передачи нет... А в самый последний раз, по другой причине, но тоже связанной с моей профессией, с актерством - это Железнодорожный музей, тот, который на воздухе, на Варшавском вокзале, а так, в принципе, у меня есть даже постоянный пропуск в Русский музей, потому что мы, некоторые актеры, писали в помощь зрителям кассетки с разъяснениями тех или иных произведений, сюжетами, рассказами о художниках...
Виктор Резунков:
Иван Иванович, вот недавно появился Музей самогонки, музей существует граммофонов, вообще самые разнообразные музеи появляются - какой бы музей вы создали
Иван Краско:
Я? Я бы, наверное, опять же по причине хобби - я бы очень хотел, чтобы был музей столярного дела, дерева и инструментов по дереву.
Виктор Резунков:
Скажите, вот я вспоминаю детство - у меня складывается такое впечатление, что все-таки культура хождения ленинградцев в музей - она тоже пропадает - можно провести параллель с культурой пития. Вот помните? Я вспоминаю свое детство начала 70-х годов - тогда это была целая акция, семья сомневалась, все шли конкретно в музей - это было событие... Или может это детские воспоминания?
Иван Краско:
Ну, вот насчет пития - тут не очень понял - церемония чаепития, скажем, в Японии и прочее. Нет, просто жизнь ведь меняется, мы не задумываемся, мы втягиваемся в ее этот оборот, и нас затягивает, и мы бежим все больше и больше, и у меня такое ощущение, что время уплотняется. Мне все время его не хватает, каждый день, я все время уже думаю, как рассчитать - завтра, на неделю вперед, на месяц, поразительно! И из-за этой вот спешки, из-за этой гонки мы не успеваем пожить нормально. А хождение в музей, чтение книг - это, конечно, нормальная жизнь, естественная. Так же вот по поводу пития - действительно, я помню, что мы дома раньше действительно вечером собирались и пили чай, и беседовали, и нам не мешал телевизор, кстати, тогда...Видите, телевидение вроде такое достижение, а - помеха. Но много противоречий в жизни, и все равно - жизнь интересна.
Виктор Резунков:
В Америке сейчас обсуждают, что делать с местом, где находились здания разрушенные Всемирного торгового центра, а вот пришла информация, что Зураб Церетели предложил создать на этом месте большой монумент высотой примерно в 50 метров, в котором используются различные материалы - хрусталь, бронза, цемент, и так далее - что вы думаете по этому поводу?
Иван Краско:
Я невольно смеюсь, потому что грандиозность замыслов Зураба, которому все неймется... О, Господи Боже мой, что делать? Самоутверждаться уже вроде бы хватит... Тут есть отличие - вы все время вот подчеркиваете, что я писатель - тут, конечно, есть различие в творчестве: написал книжку и там буковки, которые человек волен читать, или не читать. Нравится - он продолжает читать, не нравится - закроет книжку. Он один. Но когда скульптура, причем неважно, готовился Колумб - стал Петр, знаете, это напоминает мне актера со штампами - "я с полочки возьму 12-й номер сегодня". Это не живое искусство. И почему, собственно, мозолить глаза миллионам, проходящим мимо памятника - это есть великая ответственность. И вот здесь я не разделяю эту позицию, тем более, что значит хрусталь? Ну, и золото и платину туда внесите, все, ну - красота... Да, что, какая цель-то? Память должна быть, наверное, немножко другой. Она должна быть и в сердцах людей и, наверное, вот так, как делает Бритни Спирс, которая собирает деньги на детей жертв теракта - мне ближе
Виктор Резунков:
Ну, а что бы вы предложили американским властям? У вас есть какие-то мысли?
Иван Краско:
Я думаю, что для нормальной жизни там нужно было бы построить снова два небоскреба. Но видите как - целых полгода только разгребать развалины. Как подумаешь об этом - сразу встает масштаб перед тобой. Страшное все это дело. Я думаю, тут не надо торопиться. Видите, как скор на предложения Зураб.
Гость Петербургской студии Радио Свобода - народный артист России, писатель Иван Краско. Иван Иванович, вы видите, что сейчас происходит в мире, многие наблюдатели отмечают некоторую неопределенность позиции России в отношении того что сейчас происходит в Афганистане и так далее - что бы вы могли посоветовать Кремлю, скажем так, что делать?
Иван Краско:
Я опять же улыбаюсь, потому что позиция моя слишком в этом еще невелика, хотя вы называете меня писателем. Имею ли я право давать советы? Ну, ежели все мы произросли в Стране советов... Дело не только в этом. Если Кремль будет прислушиваться к каждому, допустим, трезвомыслящему человеку, то им это не повредит. Я имею свою позицию относительно, так сказать, одного человека, я думаю, что в характере русского человека есть такое: его тронули, он посмотрел, второй раз тронули - он предупредил, но когда его в третий раз тронули - он изымает из забора кол и бьет наотмашь. Это естественная реакция человека, которого несправедливо обижают - это все понятно. Но когда речь идет о миллионах, когда политика во главе размышлений, то здесь, конечно, не очень просто разобраться. Мне кажется, что неторопливость Владимира Владимировича Путина и его команды здесь разумна. Она имеет место и дает мне возможность надеяться, что выход будет найден. Выход должен быть не в том, кому сейчас выгоднее - я понимаю, что каждый хочет взять верх. Это все связано с властью, с влиянием в мире, но если забывать, что уже 6 тысяч погибли в Америке, и что есть вероятность того и опасность того, что могут еще погибнуть, и не только тысячи, но миллионы, то нужно, конечно, подумать о судьбе этих миллионов - вот такое мое мнение.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, а вы все-таки, если, так можно выразиться - сторонник нанесения точечных ударов, или проведения спецопераций - если говорить абстрактно?
Иван Краско:
Я думаю, что эти точечные удары - то, что производит Америка в Ираке и прочее - несмотря на все противоречия и обиды глобального масштаба они все-таки... Я думаю, спецоперации - похитрее дело, посложнее, наверное, дело и, может быть, более гуманное. Потому что точечные удары не гарантируют от того, чтобы гибли и мирные жители - это, во-первых. А во-вторых, что-то здесь есть такое: с одной стороны очень обидно, что, скажем, Россия не защищает так своих граждан даже отдельных, как это делает Америка, а с другой стороны - мы так не привыкли. Менталитет у нас немножко другой. Хотя вот то, что касается Чечни - здесь тоже такое неразрешимое какое-то противоречие, которое не мы собственно зародили. Это еще началось до революции. Мы ответственны за то время, которые идет с 1917-го года, потому что мы прожили много лет в тот период, но возникло это раньше - Ермолов и все другие генералы участвовали в этом, и даже писатели крупные.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, а что вы думаете по поводу заявлений некоторых политологов, которые считают, что сейчас, в связи с этими событиями, спецслужбы будут получать огромные деньги и усилят свое влияние во всех странах практически? Не может ли в России привести усиление деятельности спецслужб к возвращению каких-то тоталитарных порядков?
Иван Краско:
Я думаю, что вряд ли это уже возможно, потому что народ стал ушлый. У каждого есть своя позиция, и он не допустит этого - я думаю так.
Виктор Резунков:
Иван Иванович, в каком музее вы были в последний раз?
Иван Краско:
В последний раз - ежели просто как житель Петербурга - тут существует некий парадокс. Вообще мы живем в городе, который сами по себе музей, конечно, и очень часто так получается, что именно по этой причине в музеи то и не ходит народ. Просто - "а, успеем, здесь живем". А с другой стороны - побываешь где-нибудь в другой стране и думаешь: "О, а у нас-то еще и лучше - надо бы сходить". Но у меня такое положение - особое, в этом смысле, потому что была такая передача на телевидении для детей: "Прогулки с Фолиантом". Вот эти самый Фолиант - такой всезнающий персонаж, дедушка, который рассказывает детям о том, что есть у нас в Петербурге, в Ленинграде. Например, есть Музей хлеба, который больше связан с именем Ленинград, чем Петербург, а скажем Военно-морской музей, Артиллерийский, видите, как я сразу почему-то на эти названия, как бывший моряк, видимо, и там мы были, и в Кунсткамере, откуда мы начали свое путешествие по музеям города, до Эрмитажа мы еще не добрались и до Русского музея, но теперь и этой передачи нет... А в самый последний раз, по другой причине, но тоже связанной с моей профессией, с актерством - это Железнодорожный музей, тот, который на воздухе, на Варшавском вокзале, а так, в принципе, у меня есть даже постоянный пропуск в Русский музей, потому что мы, некоторые актеры, писали в помощь зрителям кассетки с разъяснениями тех или иных произведений, сюжетами, рассказами о художниках...
Виктор Резунков:
Иван Иванович, вот недавно появился Музей самогонки, музей существует граммофонов, вообще самые разнообразные музеи появляются - какой бы музей вы создали
Иван Краско:
Я? Я бы, наверное, опять же по причине хобби - я бы очень хотел, чтобы был музей столярного дела, дерева и инструментов по дереву.
Виктор Резунков:
Скажите, вот я вспоминаю детство - у меня складывается такое впечатление, что все-таки культура хождения ленинградцев в музей - она тоже пропадает - можно провести параллель с культурой пития. Вот помните? Я вспоминаю свое детство начала 70-х годов - тогда это была целая акция, семья сомневалась, все шли конкретно в музей - это было событие... Или может это детские воспоминания?
Иван Краско:
Ну, вот насчет пития - тут не очень понял - церемония чаепития, скажем, в Японии и прочее. Нет, просто жизнь ведь меняется, мы не задумываемся, мы втягиваемся в ее этот оборот, и нас затягивает, и мы бежим все больше и больше, и у меня такое ощущение, что время уплотняется. Мне все время его не хватает, каждый день, я все время уже думаю, как рассчитать - завтра, на неделю вперед, на месяц, поразительно! И из-за этой вот спешки, из-за этой гонки мы не успеваем пожить нормально. А хождение в музей, чтение книг - это, конечно, нормальная жизнь, естественная. Так же вот по поводу пития - действительно, я помню, что мы дома раньше действительно вечером собирались и пили чай, и беседовали, и нам не мешал телевизор, кстати, тогда...Видите, телевидение вроде такое достижение, а - помеха. Но много противоречий в жизни, и все равно - жизнь интересна.
Виктор Резунков:
В Америке сейчас обсуждают, что делать с местом, где находились здания разрушенные Всемирного торгового центра, а вот пришла информация, что Зураб Церетели предложил создать на этом месте большой монумент высотой примерно в 50 метров, в котором используются различные материалы - хрусталь, бронза, цемент, и так далее - что вы думаете по этому поводу?
Иван Краско:
Я невольно смеюсь, потому что грандиозность замыслов Зураба, которому все неймется... О, Господи Боже мой, что делать? Самоутверждаться уже вроде бы хватит... Тут есть отличие - вы все время вот подчеркиваете, что я писатель - тут, конечно, есть различие в творчестве: написал книжку и там буковки, которые человек волен читать, или не читать. Нравится - он продолжает читать, не нравится - закроет книжку. Он один. Но когда скульптура, причем неважно, готовился Колумб - стал Петр, знаете, это напоминает мне актера со штампами - "я с полочки возьму 12-й номер сегодня". Это не живое искусство. И почему, собственно, мозолить глаза миллионам, проходящим мимо памятника - это есть великая ответственность. И вот здесь я не разделяю эту позицию, тем более, что значит хрусталь? Ну, и золото и платину туда внесите, все, ну - красота... Да, что, какая цель-то? Память должна быть, наверное, немножко другой. Она должна быть и в сердцах людей и, наверное, вот так, как делает Бритни Спирс, которая собирает деньги на детей жертв теракта - мне ближе
Виктор Резунков:
Ну, а что бы вы предложили американским властям? У вас есть какие-то мысли?
Иван Краско:
Я думаю, что для нормальной жизни там нужно было бы построить снова два небоскреба. Но видите как - целых полгода только разгребать развалины. Как подумаешь об этом - сразу встает масштаб перед тобой. Страшное все это дело. Я думаю, тут не надо торопиться. Видите, как скор на предложения Зураб.
