Ведущий Петербургского часа программы "Liberty Live" Виктор Резунков:
В Петербурге уже несколько месяцев продолжается суд над главным редактором газеты "Новый Петербург" Алексеем Андреевым. В этом процессе есть очень много неожиданностей. Неожиданностей, как с юридической точки зрения, так, пожалуй, и с политической. Об этом мы и поговорим сегодня с адвокатом Алексея Андреева, адвокатом Международной коллегии адвокатов Санкт-Петербурга Евгением Малыгиным. Евгений Николаевич, вот как юрист скажите нам, пожалуйста, в чем особенности этого уголовного дела?
Евгений Малыгин:
Данное уголовное дело имеет много особенностей, присущих именно ему. Я остановлюсь только на некоторых из них, которые можно считать покушением на здравый смысл и основные свободы граждан. Вот вы сказали о том, что это дело идет много лет. Это не совсем точное, но очень емкое выражение. Дело в том, что возбуждено оно было 24 июня 1999-го года, а обвинительное заключение было составлено в октябре 1999-го года, а суд начался только 10 декабря 2001-го года - первое заседание. Больше двух лет это дело лежало в суде. Оно не было востребовано. Чем объясняется его возникновение - только политическими моментами, потому что об юридических, борьбе за справедливость очень странно говорить, если суд за два с лишним года не нашел возможности к нему обратиться, за то в последние два месяца интенсивность судебных заседаний вызывает удивление. Кроме того, особенность этого дела заключается в уникальной, на мой взгляд, попытке прокуратуры разорвать суть обвинения и его окончательный результат. О чем идет речь в этом деле, что является его основанием фундаментом: весной 1999-го года после задержания депутата Законодательного собрания Юрия Титовича Шутова газета опубликовала две статьи, автором которых является сам Юрий Титович. И вот эти статьи были положены в основу уголовного дела по обвинению редактора по трем статьям Уголовного кодекса, которые заключали в себе клевету, препятствование осуществлению правосудия и вторжение в личную жизнь конкретных людей.
Виктор Резунков:
То есть сам редактор не писал этих статей и не брал интервью у Юрия Шутова?
Евгений Малыгин:
Он не только не писал. Он ни строчки, ни запятой не изменил, и это доказывают свидетельские показания лично Юрия Титовича Шутова, потому что по этому делу он не был привлечен, но по другому, аналогичному делу он давал заверенные показания.
Виктор Резунков:
Как дальше все оборачивалось?
Евгений Малыгин:
Я осуществлял защиту редактора на первоначальной стадии, после возбуждения дела, потом я немножко отошел по не зависящим от меня обстоятельствам. Обвинительное заключение было предъявлено с другим адвокатом. Поэтому я несколько был ограничен в правах на стадии между обвинительным заключением и судебным заседанием и не могу сказать, делались ли конкретно какие-то действия, чтобы ускорить процесс. Но сам факт нахождения человека под подпиской, под Дамокловым мечом приговора более двух лет - для редактора газеты.... Хорошо еще, что он увлечен своей работой, и ему никуда не надо ездить отдыхать, потому что для него работа это жизнь и жизнь это работа. Но единственное, мне хочется еще обратить внимание, что ведь привлечение его за публикацию в лучшем или в логичном случае может быть только вместе с автором. А уникальность дела, о которой я говорил раньше, заключается в том, что сначала прокуратура, а впоследствии и суд искусственно пытаются разорвать эти факты.
Виктор Резунков:
То есть, Юрия Шутова на процесс не приглашают?
Евгений Малыгин:
Не приглашают - не то слово. В процессе судебного заседания кроме меня защиту осуществляет известный адвокат и политический деятель Сергей Бабурин. Мы неоднократно ходатайствовали о вызове, и нам все время отказывали, но не конкретно, а говорили, что на данной стадии еще преждевременно, состояние здоровья мешает... В конечном счете, суд вышел на приговор, так и не заслушав.
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич, я так понимаю, что главное, что рассматривалось на судебных заседаниях - это статьи, интервью которые дал из СИЗО депутат Законодательного собрания Юрий Шутов?
Евгений Малыгин:
Но уникальность этого дела - в самом уголовном деле по редактору существует уникальный, на мой взгляд, документ. Это постановление следователя Терентьевой от 25 августа 1999-го года, в котором конкретно говорится, что Шутов, выбравший для своей защиты компрометацию и дискредитацию руководителей, не совершал никакого преступления, потому что в постановляющей части этого постановления четко сказано: Шутова к уголовной ответственности по настоящему уголовному делу не привлекать за отсутствием в его действиях состава какого-либо преступления. Вы понимаете, насколько это несуразно, или - я не могу найти подходящего слова для ситуации, возникшей в уголовном деле. В действиях автора статьи нет никакого состава преступления, в действиях редактора, опубликовавшего эти две статьи, содержится состав даже трех уголовных преступлений. Как это может быть? За что его судят? За то, что он опубликовал? Речь идет о надлежащем выполнении своих редакторских обязанностей. Или за то, что он не сыграл не положенной ему роли цензора? Или за что-нибудь еще?
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич я знаю, что обвинитель уже запросил приговор. 22 февраля состоится последнее заседание, на котором будет предоставлено последнее слово подсудимому и, возможно, будет вынесен приговор. Какой приговор запросил обвинитель?
Евгений Малыгин:
Действительно смешно. Речь идет о том, что прокуратура попросила три года лишения свободы условно и в то же время сама же прокуратура попросила принимать к нему амнистию. Дело - полгода прокуратура занималась им, два года дело лежало в суде... для того, чтобы... Нужен прецедент. Необычайно мягкое наказание по данному делу - просто проверка, как общественность отреагирует на расправу над свободомыслящимми журналистами. Другого объяснения я не нахожу. Попутно я хочу сказать, что два доктора юридических наук, осуществляющие защиту редактора в данном процессе - оба подвергли разгромной критике как позицию обвинения, так и проведенное следствие. И оба не побоялись поставить в опасность свою репутацию юристов высокого класса, чтобы громогласно утверждать: в данном деле полностью отсутствует состав преступления.
Виктор Резунков:
В случае, если такой приговор будет вынесен, вы будете подавать кассационную жалобу?
Евгений Малыгин:
Само собой разумеется. Но я только хочу сказать, что обвинительный приговор по данному делу = это не тест на беременность, не лакмусовая бумажка, а скорее уже диагноз нашему правосудию, когда человека судят неизвестно за что и целый ряд юристов не могут понять основы обвинения.
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич, общественность Петербурга уже обращалась и в Москву и в Генпрокуратуру с призывом заменить прокурора Петербурга. Вообще какая-то существует схема, по которой можно хотя бы как-то поднять вопрос о том, насколько соответствует своей должности тот прокурор, который есть сегодня?
Евгений Малыгин:
Безусловно, существует схема, но я не хочу этого касаться, поскольку это вопрос чисто профессиональный определенного круга лиц. Мне хотелось бы остановиться на другом моменте: как можно надеяться на искренние и законные действия прокуратуры, когда вот три последних прокурора, генеральных прокурора перестроечных времен по-разному, но сами находились под огнем законов. Это и.о. генерального прокурора Ильюшенко, который отбыл некоторое время в камерах предварительного заключения, это Скуратов который убедительно доказывал, и Дума его поддерживала, что он не виноват. Еще в 1999-м году я поднимал вопрос в прессе о том, что же у нас за правосудие, если с одной стороны генеральный прокурор и Дума утверждают, что он не виновен, а с другой стороны президент и Конституционный суд утверждают, что он виноват? Но фактически ни тот, ни другой не могли победить... Так что говорить о простых людях... Поэтому, безусловно, деятельность прокуратуры в нашем городе заслуживает особого внимания, и все люди, которые ,так или иначе, с ней сталкивались, имеют свое собственное мнение по этому вопросу. Я не буду трогать серьезные дела, там, Шутова... Вот, например, даже по этому делу. Оцените как простые граждане, как может в процессе соблюдаться равноправие сторон, если дело, по которому потерпевшим является прокурор города, рассматривает городской суд? То есть, мы как адвокаты являемся на одной стороне и облачены только определенными правами, а уважаемый Сидорук Иван Иванович по данному делу являясь потерпевшим одновременно является и инстанцией надзора. Уже сам факт этого дела является демонстрацией, ну, если не профессиональной некомпетентности, то, во всяком случае, злоупотребления профессиональными возможностями.
Виктор Резунков:
Но ведь Генеральная прокуратура как-то проверяет деятельность городского прокурора вообще? Хотя бы какие-то отголоски вот этих проверок они могли бы спускать вниз...
Евгений Малыгин:
Отголосков очень много. В частности, по этому делу - ведь опубликование данных статей было необходимо, чтобы редакция и ряд депутатов нашего Законодательного собрания обратились в многочисленные инстанции, в администрацию президента, в Министерство юстиции - и они говорили о том, что прокуратура злоупотребляет. Но все вернулось на круги своя. Проверять городского прокурора получили областной прокуратуре...
В Петербурге уже несколько месяцев продолжается суд над главным редактором газеты "Новый Петербург" Алексеем Андреевым. В этом процессе есть очень много неожиданностей. Неожиданностей, как с юридической точки зрения, так, пожалуй, и с политической. Об этом мы и поговорим сегодня с адвокатом Алексея Андреева, адвокатом Международной коллегии адвокатов Санкт-Петербурга Евгением Малыгиным. Евгений Николаевич, вот как юрист скажите нам, пожалуйста, в чем особенности этого уголовного дела?
Евгений Малыгин:
Данное уголовное дело имеет много особенностей, присущих именно ему. Я остановлюсь только на некоторых из них, которые можно считать покушением на здравый смысл и основные свободы граждан. Вот вы сказали о том, что это дело идет много лет. Это не совсем точное, но очень емкое выражение. Дело в том, что возбуждено оно было 24 июня 1999-го года, а обвинительное заключение было составлено в октябре 1999-го года, а суд начался только 10 декабря 2001-го года - первое заседание. Больше двух лет это дело лежало в суде. Оно не было востребовано. Чем объясняется его возникновение - только политическими моментами, потому что об юридических, борьбе за справедливость очень странно говорить, если суд за два с лишним года не нашел возможности к нему обратиться, за то в последние два месяца интенсивность судебных заседаний вызывает удивление. Кроме того, особенность этого дела заключается в уникальной, на мой взгляд, попытке прокуратуры разорвать суть обвинения и его окончательный результат. О чем идет речь в этом деле, что является его основанием фундаментом: весной 1999-го года после задержания депутата Законодательного собрания Юрия Титовича Шутова газета опубликовала две статьи, автором которых является сам Юрий Титович. И вот эти статьи были положены в основу уголовного дела по обвинению редактора по трем статьям Уголовного кодекса, которые заключали в себе клевету, препятствование осуществлению правосудия и вторжение в личную жизнь конкретных людей.
Виктор Резунков:
То есть сам редактор не писал этих статей и не брал интервью у Юрия Шутова?
Евгений Малыгин:
Он не только не писал. Он ни строчки, ни запятой не изменил, и это доказывают свидетельские показания лично Юрия Титовича Шутова, потому что по этому делу он не был привлечен, но по другому, аналогичному делу он давал заверенные показания.
Виктор Резунков:
Как дальше все оборачивалось?
Евгений Малыгин:
Я осуществлял защиту редактора на первоначальной стадии, после возбуждения дела, потом я немножко отошел по не зависящим от меня обстоятельствам. Обвинительное заключение было предъявлено с другим адвокатом. Поэтому я несколько был ограничен в правах на стадии между обвинительным заключением и судебным заседанием и не могу сказать, делались ли конкретно какие-то действия, чтобы ускорить процесс. Но сам факт нахождения человека под подпиской, под Дамокловым мечом приговора более двух лет - для редактора газеты.... Хорошо еще, что он увлечен своей работой, и ему никуда не надо ездить отдыхать, потому что для него работа это жизнь и жизнь это работа. Но единственное, мне хочется еще обратить внимание, что ведь привлечение его за публикацию в лучшем или в логичном случае может быть только вместе с автором. А уникальность дела, о которой я говорил раньше, заключается в том, что сначала прокуратура, а впоследствии и суд искусственно пытаются разорвать эти факты.
Виктор Резунков:
То есть, Юрия Шутова на процесс не приглашают?
Евгений Малыгин:
Не приглашают - не то слово. В процессе судебного заседания кроме меня защиту осуществляет известный адвокат и политический деятель Сергей Бабурин. Мы неоднократно ходатайствовали о вызове, и нам все время отказывали, но не конкретно, а говорили, что на данной стадии еще преждевременно, состояние здоровья мешает... В конечном счете, суд вышел на приговор, так и не заслушав.
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич, я так понимаю, что главное, что рассматривалось на судебных заседаниях - это статьи, интервью которые дал из СИЗО депутат Законодательного собрания Юрий Шутов?
Евгений Малыгин:
Но уникальность этого дела - в самом уголовном деле по редактору существует уникальный, на мой взгляд, документ. Это постановление следователя Терентьевой от 25 августа 1999-го года, в котором конкретно говорится, что Шутов, выбравший для своей защиты компрометацию и дискредитацию руководителей, не совершал никакого преступления, потому что в постановляющей части этого постановления четко сказано: Шутова к уголовной ответственности по настоящему уголовному делу не привлекать за отсутствием в его действиях состава какого-либо преступления. Вы понимаете, насколько это несуразно, или - я не могу найти подходящего слова для ситуации, возникшей в уголовном деле. В действиях автора статьи нет никакого состава преступления, в действиях редактора, опубликовавшего эти две статьи, содержится состав даже трех уголовных преступлений. Как это может быть? За что его судят? За то, что он опубликовал? Речь идет о надлежащем выполнении своих редакторских обязанностей. Или за то, что он не сыграл не положенной ему роли цензора? Или за что-нибудь еще?
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич я знаю, что обвинитель уже запросил приговор. 22 февраля состоится последнее заседание, на котором будет предоставлено последнее слово подсудимому и, возможно, будет вынесен приговор. Какой приговор запросил обвинитель?
Евгений Малыгин:
Действительно смешно. Речь идет о том, что прокуратура попросила три года лишения свободы условно и в то же время сама же прокуратура попросила принимать к нему амнистию. Дело - полгода прокуратура занималась им, два года дело лежало в суде... для того, чтобы... Нужен прецедент. Необычайно мягкое наказание по данному делу - просто проверка, как общественность отреагирует на расправу над свободомыслящимми журналистами. Другого объяснения я не нахожу. Попутно я хочу сказать, что два доктора юридических наук, осуществляющие защиту редактора в данном процессе - оба подвергли разгромной критике как позицию обвинения, так и проведенное следствие. И оба не побоялись поставить в опасность свою репутацию юристов высокого класса, чтобы громогласно утверждать: в данном деле полностью отсутствует состав преступления.
Виктор Резунков:
В случае, если такой приговор будет вынесен, вы будете подавать кассационную жалобу?
Евгений Малыгин:
Само собой разумеется. Но я только хочу сказать, что обвинительный приговор по данному делу = это не тест на беременность, не лакмусовая бумажка, а скорее уже диагноз нашему правосудию, когда человека судят неизвестно за что и целый ряд юристов не могут понять основы обвинения.
Виктор Резунков:
Евгений Николаевич, общественность Петербурга уже обращалась и в Москву и в Генпрокуратуру с призывом заменить прокурора Петербурга. Вообще какая-то существует схема, по которой можно хотя бы как-то поднять вопрос о том, насколько соответствует своей должности тот прокурор, который есть сегодня?
Евгений Малыгин:
Безусловно, существует схема, но я не хочу этого касаться, поскольку это вопрос чисто профессиональный определенного круга лиц. Мне хотелось бы остановиться на другом моменте: как можно надеяться на искренние и законные действия прокуратуры, когда вот три последних прокурора, генеральных прокурора перестроечных времен по-разному, но сами находились под огнем законов. Это и.о. генерального прокурора Ильюшенко, который отбыл некоторое время в камерах предварительного заключения, это Скуратов который убедительно доказывал, и Дума его поддерживала, что он не виноват. Еще в 1999-м году я поднимал вопрос в прессе о том, что же у нас за правосудие, если с одной стороны генеральный прокурор и Дума утверждают, что он не виновен, а с другой стороны президент и Конституционный суд утверждают, что он виноват? Но фактически ни тот, ни другой не могли победить... Так что говорить о простых людях... Поэтому, безусловно, деятельность прокуратуры в нашем городе заслуживает особого внимания, и все люди, которые ,так или иначе, с ней сталкивались, имеют свое собственное мнение по этому вопросу. Я не буду трогать серьезные дела, там, Шутова... Вот, например, даже по этому делу. Оцените как простые граждане, как может в процессе соблюдаться равноправие сторон, если дело, по которому потерпевшим является прокурор города, рассматривает городской суд? То есть, мы как адвокаты являемся на одной стороне и облачены только определенными правами, а уважаемый Сидорук Иван Иванович по данному делу являясь потерпевшим одновременно является и инстанцией надзора. Уже сам факт этого дела является демонстрацией, ну, если не профессиональной некомпетентности, то, во всяком случае, злоупотребления профессиональными возможностями.
Виктор Резунков:
Но ведь Генеральная прокуратура как-то проверяет деятельность городского прокурора вообще? Хотя бы какие-то отголоски вот этих проверок они могли бы спускать вниз...
Евгений Малыгин:
Отголосков очень много. В частности, по этому делу - ведь опубликование данных статей было необходимо, чтобы редакция и ряд депутатов нашего Законодательного собрания обратились в многочисленные инстанции, в администрацию президента, в Министерство юстиции - и они говорили о том, что прокуратура злоупотребляет. Но все вернулось на круги своя. Проверять городского прокурора получили областной прокуратуре...
