Ведущая Петербургского часа программы "Liberty Live" Татьяна Валович:
Сегодня в нашей программе будет принимать участие профессор Института восточных языков Парижского университета господин Рене Гера. Господин Гера, доброе утро, скажите пожалуйста, что в эти праздничные дни привело вас в Россию?
Рене Гера:
Как всегда, уже четвертый год я приезжаю в Петербург, в Россию на эти праздники, для общения и также для разных выступлений. Поэтому для меня это, так сказать, тоже праздник, потому что для слависта, западного слависта общение с Россией - это всегда приносит и радость, и пользу, я бы сказал. Поэтому здесь, в этом году, в конце уже прошлого года, в начале этого было сначала выступление в Пушкинском доме по приглашению Академии Наук Российской Федерации, где я выступал 24 декабря с докладом с таким заголовком: "Восприятие во Франции русской эмигрантской литературы". Конечно, для меня это было приятно и лестно, я бы даже сказал, выступать в рамках Русского дома - всемирно известного научного учреждения и общаться со своими коллегами, потому что после доклада были вопросы и ответы мои, и потом личное общение. Поэтому это я считаю, было обоюдно полезно, я бы сказал. А второе выступление, которое стало уже традиционным - на Фонтанке в библиотеке князя Голицына - я там выступал 28-го. И это уже третий год. Опять мне было приятно, что было много слушателей, многие пришли, и я также выступал, общался, там были библиофилы, коллеги-слависты и хранители разных библиотек, и музеев, и эта встреча продлилась полтора часа - почти два часа.
Татьяна Валович:
Вы так прекрасно говорите по-русски - откуда у вас увлечение русской культурой, есть ли у вас какие-то русские корни?
Рене Гера:
Нет, я стопроцентный француз, и моя встреча с Россией произошла много лет тому назад, даже страшно об этом говорить - это было больше 40 лет тому назад на Лазурном берегу. Как парадоксально это ни звучит, это было очень давно, это была встреча с настоящей Россией, то есть, с белыми эмигрантами, которые выехали отсюда и волей судеб оказались на Лазурном берегу, так как я родом из Ниццы.
Татьяна Валович:
И чем же привлекло вас общение с этими людьми?
Рене Гера:
Они сумели меня приохотить ко всему русскому и привить мне любовь к русской культуре, к подлинно русской культуре, и я таким образом совершенно случайно, но все в жизни случайность, стал французским славистом и посвятил свою жизнь, так сказать, русской культуре.
Татьяна Валович:
А так как вы являетесь профессором Института, вы занимаетесь еще и преподавательской деятельностью?
Рене Гера:
Да, безусловно, у нас всегда параллельно с исследовательской деятельностью есть преподавательская. Моя сфера - еще до всякой перестройки - это русская эмигрантская литература. Я этим стал заниматься, увлекаться задолго до перестройки, в начале 1960-х годов. Судьба привела меня - я был секретарем Бориса Константиновича Зайцева, написал о нем сначала кандидатскую диссертацию, потом докторскую диссертацию, и в Париже в конце 60-х - начале 70-х годов со многими общался, с теми, которые остались еще в живых, это Георгий Викторович Адамович, Юрий Павлович Анненков, Ирина Владимировна Одоевцева, Юрий Константинович Терапиано, Сергей Шаршун, Дмитрий Леонидович Бушен, со многими петербуржцами, с целым пластом русской культуры, которая оказалась выброшена тогда за пределы Советского Союза, то есть, моя, так сказать, страсть ко всему русскому, и в том числе тот факт, что я занимаюсь русской культурой в эмиграции - это с давних лет.
Татьяна Валович:
Вот сейчас взгляд из Франции на Россию - как-то меняется отношение вот в связи с теми процессами, которые происходят вообще в мире. На ваш взгляд, Россия стала более открытой страной, привлекает ли французов общение с россиянами?
Рене Гера:
Безусловно, с 1992-го года многое изменилось в этом плане, и, конечно, это отрадно, безусловно. Но, конечно, я бы сказал, что в начале 90-х годов было больше надежд, может, не все эти надежды оправдались, но это несравнимо с тем, что было, скажем, 20 лет тому назад. Я помню, когда я приехал в первый раз в Ленинград в составе делегации французских славистов из Сорбонны, это было в 1966-м году, и второй раз был в Ленинграде в 1982-м году, то есть 20 лет тому назад - фактически, конечно, я помню эти суровые времена. А сейчас, конечно, по-другому все смотрится. Безусловно, страна более открыта. Это очень хорошо, очень важно, так как я преподаю русский язык и.... Приезжают сюда мои студенты, когда я выступал в библиотеке имени Голицына, вдруг оказалась в зале одна из моих студенток, мне было приятно, что она видела меня здесь, в русской стихии, видела, как я выступал перед русскими, перед россиянами, как принято говорить, и хотелось бы, чтобы страна была еще более открыта, потому что я считаю, что Россия - часть Европы и общение необходимо. Чем больше контактов - тем лучше.
Татьяна Валович:
Господин Гера, так получилось, что в этом году Рождество вы встретили в России?
Рене Гера:
Да, то есть не русское, православное, а католическое, к сожалению, я отсюда улетаю 6-го и не смогу быть в Сочельник, как в прошлом году я здесь остался дольше...
Татьяна Валович:
А для вас лично - что такое Рождество и как сейчас во Франции относятся к этому? У вас не было такого периода, чтобы вы были отлучены от такого праздника?
Рене Гера:
К счастью, у нас не было 75 лет советской власти и не было Октябрьской революции. У нас была революция, но очень давно, и она не продолжалась 75 лет. Так что во Франции, как и раньше, это праздник, семейный праздник, прежде всего, в отличие от Нового года, и это праздник для детей, прежде всего, но не только потому, что мы все дети, большие дети. Поэтому, конечно, было грустно смотреть, когда я сюда приезжал и знал, что здесь совсем по-другому, как правильно сказали некоторые жители этого города и этой страны.
Татьяна Валович:
Да, действительно, к сожалению, и до сих пор даже так календарно сложилось, Новый год празднуется прежде, чем Рождество и как-то уделяется больше внимания Новому году, но вот знаете, очень любопытный вопрос - все с интересом в России наблюдали за тем, как в Европе с Нового года должна быть введена единая валюта евро - ваше отношение к этому процессу?
Рене Гера:
Ну, это неизбежный процесс. Конечно, так сказать, многие во Франции, и я в том числе, немножко волновался, потому что боялись, что это будет повод не только для инфляции, но и хитрые дельцы могли бы воспользоваться случаем, чтобы, так сказать, повысить цены и я не знаю... Я вернусь в Европу 6 января - уже не то, что в другую страну, но с другими деньгами.
Татьяна Валович:
Национальная валюта Франции - франк - по-моему, старейшая в Европе, она появилась 642 года назад и я не знаю, может, это такое сентиментальное чувство, но решено поставить памятник франку...
Рене Гера:
Я этого не знал. Только от вас узнал, но, безусловно - мы были привязаны к франку, и это, так сказать, травма в некотором смысле, безусловно.
Татьяна Валович:
Скажите пожалуйста, каждый европейский город обладает каким-то своим духом - можете ли вы описать, как вы представляете Петербург - вот многие говорят, что у него сохранился имперский дух - каково ваше мнение по этому поводу?
Рене Гера:
Безусловно, Петербург - гордость России, творение Петра, и это, так сказать, для любого западного мало-мальски просвещенного человека - это город, который связан не только с Петром Великим, который его создал и прорубил окно в Европу, но и с Гоголем, Достоевским... Благодаря великим русским писателям этот город стал мировым, я бы сказал, и безусловно может, отчасти потому, что Петербург перестал быть столицей - в этом смысле отчасти этому городу повезло, что он, может быть, лучше сохранился, хотя сейчас, к сожалению, ломают дома безжалостно, и это грустно, потому что этот город надо было бы сохранить.
Татьяна Валович:
Господин Гера, я знаю, что наряду с изучением русской литературы вы занимаетесь также собиранием различных художественных произведений, относящихся тоже к русской культуре?
Рене Гера:
Безусловно. Я уже больше 30 лет собираю, так сказать, культурное наследие русской эмиграции. Это и картины - в моем собрании больше 5 тысяч работ художников из "Мира искусства", и не только "Мира искусства", а также парижской школы, а кроме того и книги. Все что издавалось после 1920-го года, скажем, после 1917-го года в эмиграции, в Русском зарубежье - то есть книги, изданные в Харбине, в Шанхае, в Праге, в Варшаве, естественно в Париже... Так что это сфера моих, так сказать, интересов.
Татьяна Валович:
А какой экспонат, если можно так выразиться, вызывает у вас особую гордость?
Рене Гера:
Трудно сказать, потому что все эти картины - я их люблю. Есть, конечно - я, например, особенно люблю работы Чехонина и Анненкова. Одного Анненкова около 700 работ. То есть, я целеустремленно это собираю и, повторяю, до всякой перестройки, поэтому могу сказать без ложной скромности: мое собрание на сегодняшний день как частное собрание - самое большое, не только во Франции и в Европе, а может быть и в мире.
Татьяна Валович:
На ваш взгляд, коллекционирование это страсть?
Рене Гера:
Безусловно, это страсть. Это страсть, я человек одержимый, и это радость. Мне никогда не бывает скучно. Это общение, возможность иметь контакты, встречаться с людьми, которые этим интересуются, "болеют", я бы сказал.
Татьяна Валович:
А как вы относитесь к такому мнению, которое бытует, что личные коллекции - они настолько закрыты, что лишают возможности знакомиться с каким-то наследием других людей - или вы как-то участвуете в каких-то выставках со своей коллекцией?
Рене Гера:
Во-первых, я, конечно, не согласен с таким распространенным мнением, потому что коллекционеры, безусловно, способствуют сохранению. Естественно, не только Щукин и Морозов, но в любой стране, в том числе и в Советской России, многое сохранилось благодаря собирателям, преданным этому делу. Во-вторых: я с 1991-го года стал принимать в Париже у себя в своем частном музее всех желающих. За 10 лет я принял несколько тысяч, я бы сказал, не худших представителей российской интеллигенции, элиты. Хотя это иногда трудно и сложно, потому что я работаю, я человек занятой, но, тем не менее, я считаю своим долгом принимать всех желающих, не только известных знаменитых не только писателей, не только хранителей, искусствоведов, литературоведов, но и, я бы сказал, любых я принимаю - в пределах своих возможностей. То есть, естественно, это частный музей, но он широко открыт и кто хочет, кто изъявляет желание - я всегда иду навстречу.
Татьяна Валович:
А среди ваших соотечественников, какой интерес вызывает русская культура и, может быть, что вы знаете о современных течениях в русском искусстве?
Рене Гера:
Во-первых, во Франции, к сожалению, мало интересуются русским искусством. Во-первых, потому что долгое время не было никакого интереса к русской эмигрантской литературе и искусству, сейчас появилось - после того, как здесь стали открывать этот пласт русской культуры. А чтобы ответить на ваш второй вопрос - я бы сказал, что сейчас я естественно с 1992-го года - я стал приезжать сюда потому, что я 20 лет был невъездным в вашу страну по определенным причинам, и я здесь общаюсь широко с художниками разных поколений. И с 1992-го года я создал, так сказать...дом творчества на юге Франции.
Сегодня в нашей программе будет принимать участие профессор Института восточных языков Парижского университета господин Рене Гера. Господин Гера, доброе утро, скажите пожалуйста, что в эти праздничные дни привело вас в Россию?
Рене Гера:
Как всегда, уже четвертый год я приезжаю в Петербург, в Россию на эти праздники, для общения и также для разных выступлений. Поэтому для меня это, так сказать, тоже праздник, потому что для слависта, западного слависта общение с Россией - это всегда приносит и радость, и пользу, я бы сказал. Поэтому здесь, в этом году, в конце уже прошлого года, в начале этого было сначала выступление в Пушкинском доме по приглашению Академии Наук Российской Федерации, где я выступал 24 декабря с докладом с таким заголовком: "Восприятие во Франции русской эмигрантской литературы". Конечно, для меня это было приятно и лестно, я бы даже сказал, выступать в рамках Русского дома - всемирно известного научного учреждения и общаться со своими коллегами, потому что после доклада были вопросы и ответы мои, и потом личное общение. Поэтому это я считаю, было обоюдно полезно, я бы сказал. А второе выступление, которое стало уже традиционным - на Фонтанке в библиотеке князя Голицына - я там выступал 28-го. И это уже третий год. Опять мне было приятно, что было много слушателей, многие пришли, и я также выступал, общался, там были библиофилы, коллеги-слависты и хранители разных библиотек, и музеев, и эта встреча продлилась полтора часа - почти два часа.
Татьяна Валович:
Вы так прекрасно говорите по-русски - откуда у вас увлечение русской культурой, есть ли у вас какие-то русские корни?
Рене Гера:
Нет, я стопроцентный француз, и моя встреча с Россией произошла много лет тому назад, даже страшно об этом говорить - это было больше 40 лет тому назад на Лазурном берегу. Как парадоксально это ни звучит, это было очень давно, это была встреча с настоящей Россией, то есть, с белыми эмигрантами, которые выехали отсюда и волей судеб оказались на Лазурном берегу, так как я родом из Ниццы.
Татьяна Валович:
И чем же привлекло вас общение с этими людьми?
Рене Гера:
Они сумели меня приохотить ко всему русскому и привить мне любовь к русской культуре, к подлинно русской культуре, и я таким образом совершенно случайно, но все в жизни случайность, стал французским славистом и посвятил свою жизнь, так сказать, русской культуре.
Татьяна Валович:
А так как вы являетесь профессором Института, вы занимаетесь еще и преподавательской деятельностью?
Рене Гера:
Да, безусловно, у нас всегда параллельно с исследовательской деятельностью есть преподавательская. Моя сфера - еще до всякой перестройки - это русская эмигрантская литература. Я этим стал заниматься, увлекаться задолго до перестройки, в начале 1960-х годов. Судьба привела меня - я был секретарем Бориса Константиновича Зайцева, написал о нем сначала кандидатскую диссертацию, потом докторскую диссертацию, и в Париже в конце 60-х - начале 70-х годов со многими общался, с теми, которые остались еще в живых, это Георгий Викторович Адамович, Юрий Павлович Анненков, Ирина Владимировна Одоевцева, Юрий Константинович Терапиано, Сергей Шаршун, Дмитрий Леонидович Бушен, со многими петербуржцами, с целым пластом русской культуры, которая оказалась выброшена тогда за пределы Советского Союза, то есть, моя, так сказать, страсть ко всему русскому, и в том числе тот факт, что я занимаюсь русской культурой в эмиграции - это с давних лет.
Татьяна Валович:
Вот сейчас взгляд из Франции на Россию - как-то меняется отношение вот в связи с теми процессами, которые происходят вообще в мире. На ваш взгляд, Россия стала более открытой страной, привлекает ли французов общение с россиянами?
Рене Гера:
Безусловно, с 1992-го года многое изменилось в этом плане, и, конечно, это отрадно, безусловно. Но, конечно, я бы сказал, что в начале 90-х годов было больше надежд, может, не все эти надежды оправдались, но это несравнимо с тем, что было, скажем, 20 лет тому назад. Я помню, когда я приехал в первый раз в Ленинград в составе делегации французских славистов из Сорбонны, это было в 1966-м году, и второй раз был в Ленинграде в 1982-м году, то есть 20 лет тому назад - фактически, конечно, я помню эти суровые времена. А сейчас, конечно, по-другому все смотрится. Безусловно, страна более открыта. Это очень хорошо, очень важно, так как я преподаю русский язык и.... Приезжают сюда мои студенты, когда я выступал в библиотеке имени Голицына, вдруг оказалась в зале одна из моих студенток, мне было приятно, что она видела меня здесь, в русской стихии, видела, как я выступал перед русскими, перед россиянами, как принято говорить, и хотелось бы, чтобы страна была еще более открыта, потому что я считаю, что Россия - часть Европы и общение необходимо. Чем больше контактов - тем лучше.
Татьяна Валович:
Господин Гера, так получилось, что в этом году Рождество вы встретили в России?
Рене Гера:
Да, то есть не русское, православное, а католическое, к сожалению, я отсюда улетаю 6-го и не смогу быть в Сочельник, как в прошлом году я здесь остался дольше...
Татьяна Валович:
А для вас лично - что такое Рождество и как сейчас во Франции относятся к этому? У вас не было такого периода, чтобы вы были отлучены от такого праздника?
Рене Гера:
К счастью, у нас не было 75 лет советской власти и не было Октябрьской революции. У нас была революция, но очень давно, и она не продолжалась 75 лет. Так что во Франции, как и раньше, это праздник, семейный праздник, прежде всего, в отличие от Нового года, и это праздник для детей, прежде всего, но не только потому, что мы все дети, большие дети. Поэтому, конечно, было грустно смотреть, когда я сюда приезжал и знал, что здесь совсем по-другому, как правильно сказали некоторые жители этого города и этой страны.
Татьяна Валович:
Да, действительно, к сожалению, и до сих пор даже так календарно сложилось, Новый год празднуется прежде, чем Рождество и как-то уделяется больше внимания Новому году, но вот знаете, очень любопытный вопрос - все с интересом в России наблюдали за тем, как в Европе с Нового года должна быть введена единая валюта евро - ваше отношение к этому процессу?
Рене Гера:
Ну, это неизбежный процесс. Конечно, так сказать, многие во Франции, и я в том числе, немножко волновался, потому что боялись, что это будет повод не только для инфляции, но и хитрые дельцы могли бы воспользоваться случаем, чтобы, так сказать, повысить цены и я не знаю... Я вернусь в Европу 6 января - уже не то, что в другую страну, но с другими деньгами.
Татьяна Валович:
Национальная валюта Франции - франк - по-моему, старейшая в Европе, она появилась 642 года назад и я не знаю, может, это такое сентиментальное чувство, но решено поставить памятник франку...
Рене Гера:
Я этого не знал. Только от вас узнал, но, безусловно - мы были привязаны к франку, и это, так сказать, травма в некотором смысле, безусловно.
Татьяна Валович:
Скажите пожалуйста, каждый европейский город обладает каким-то своим духом - можете ли вы описать, как вы представляете Петербург - вот многие говорят, что у него сохранился имперский дух - каково ваше мнение по этому поводу?
Рене Гера:
Безусловно, Петербург - гордость России, творение Петра, и это, так сказать, для любого западного мало-мальски просвещенного человека - это город, который связан не только с Петром Великим, который его создал и прорубил окно в Европу, но и с Гоголем, Достоевским... Благодаря великим русским писателям этот город стал мировым, я бы сказал, и безусловно может, отчасти потому, что Петербург перестал быть столицей - в этом смысле отчасти этому городу повезло, что он, может быть, лучше сохранился, хотя сейчас, к сожалению, ломают дома безжалостно, и это грустно, потому что этот город надо было бы сохранить.
Татьяна Валович:
Господин Гера, я знаю, что наряду с изучением русской литературы вы занимаетесь также собиранием различных художественных произведений, относящихся тоже к русской культуре?
Рене Гера:
Безусловно. Я уже больше 30 лет собираю, так сказать, культурное наследие русской эмиграции. Это и картины - в моем собрании больше 5 тысяч работ художников из "Мира искусства", и не только "Мира искусства", а также парижской школы, а кроме того и книги. Все что издавалось после 1920-го года, скажем, после 1917-го года в эмиграции, в Русском зарубежье - то есть книги, изданные в Харбине, в Шанхае, в Праге, в Варшаве, естественно в Париже... Так что это сфера моих, так сказать, интересов.
Татьяна Валович:
А какой экспонат, если можно так выразиться, вызывает у вас особую гордость?
Рене Гера:
Трудно сказать, потому что все эти картины - я их люблю. Есть, конечно - я, например, особенно люблю работы Чехонина и Анненкова. Одного Анненкова около 700 работ. То есть, я целеустремленно это собираю и, повторяю, до всякой перестройки, поэтому могу сказать без ложной скромности: мое собрание на сегодняшний день как частное собрание - самое большое, не только во Франции и в Европе, а может быть и в мире.
Татьяна Валович:
На ваш взгляд, коллекционирование это страсть?
Рене Гера:
Безусловно, это страсть. Это страсть, я человек одержимый, и это радость. Мне никогда не бывает скучно. Это общение, возможность иметь контакты, встречаться с людьми, которые этим интересуются, "болеют", я бы сказал.
Татьяна Валович:
А как вы относитесь к такому мнению, которое бытует, что личные коллекции - они настолько закрыты, что лишают возможности знакомиться с каким-то наследием других людей - или вы как-то участвуете в каких-то выставках со своей коллекцией?
Рене Гера:
Во-первых, я, конечно, не согласен с таким распространенным мнением, потому что коллекционеры, безусловно, способствуют сохранению. Естественно, не только Щукин и Морозов, но в любой стране, в том числе и в Советской России, многое сохранилось благодаря собирателям, преданным этому делу. Во-вторых: я с 1991-го года стал принимать в Париже у себя в своем частном музее всех желающих. За 10 лет я принял несколько тысяч, я бы сказал, не худших представителей российской интеллигенции, элиты. Хотя это иногда трудно и сложно, потому что я работаю, я человек занятой, но, тем не менее, я считаю своим долгом принимать всех желающих, не только известных знаменитых не только писателей, не только хранителей, искусствоведов, литературоведов, но и, я бы сказал, любых я принимаю - в пределах своих возможностей. То есть, естественно, это частный музей, но он широко открыт и кто хочет, кто изъявляет желание - я всегда иду навстречу.
Татьяна Валович:
А среди ваших соотечественников, какой интерес вызывает русская культура и, может быть, что вы знаете о современных течениях в русском искусстве?
Рене Гера:
Во-первых, во Франции, к сожалению, мало интересуются русским искусством. Во-первых, потому что долгое время не было никакого интереса к русской эмигрантской литературе и искусству, сейчас появилось - после того, как здесь стали открывать этот пласт русской культуры. А чтобы ответить на ваш второй вопрос - я бы сказал, что сейчас я естественно с 1992-го года - я стал приезжать сюда потому, что я 20 лет был невъездным в вашу страну по определенным причинам, и я здесь общаюсь широко с художниками разных поколений. И с 1992-го года я создал, так сказать...дом творчества на юге Франции.
