Программу ведет Петр Вайль. Участвуют: политолог, член научного совета московского Центра Карнеги Андрей Рябов; обозреватели Радио Свобода - Мумин Шакиров, Михаил Соколов, Сергей Сенинский, Иван Трефилов, Олег Кусов; беседовавший с содиректором Центра российских исследований Гарвардского университета Маршаллом Голдманом корреспондент Радио Свобода в Нью-Йорке Юрий Жигалкин.
Петр Вайль:
Наша программа посвящена ежегодному посланию президента России Владимира Путина Федеральному собранию. Мы рассмотрим различные аспекты этой речи - социальные, политические, внешнеполитические, экономические, военные и другие. В нашей программе любезно согласился принять участие известный политолог, член научного совета московского Центра Карнеги Андрей Рябов. Но сначала репортаж нашего корреспондента Мумина Шакирова из Государственной Думы:
Мумин Шакиров:
Послание президента России Владимира Путина не стало тем событием в Государственной Думе, которое могло бы спровоцировать жесткие споры или резкие высказывания. В целом депутаты отзывались о документе положительно, допуская мягкую критику по отдельным пунктам, чем и разочаровали собравшихся журналистов. Каждый из парламентариев старался касаться тех вопросов, которые по роду специфики были близки ему. Например, члена фракции "СПС" Павла Крашенинникова интересовала судебно-правовая реформа, и его ожидания оправдались.
Павел Крашенинников:
Мы завтра будем рассматривать поправку в УПК, уже в новый, связанную с переводом санкций на арест из прокуратуры в суд. Это тоже было затронуто, вы помните, президент затронул вопросы, связанные с конкуренцией судов. Это как раз то, что мы сейчас решаем.
Мумин Шакиров:
Лидер фракции "Яблоко" Григорий Явлинский сделал несколько замечаний по экономическим вопросам:
Григорий Явлинский:
Был произнесен целый ряд правильных положений, особенно по малому предпринимательству. Некоторые из этих положений имеют, как мне кажется, вообще новое звучание. Они не являются глобальными, но они правильные. Однако создается впечатление, что правительство как бы ничего и не делало в области малого предпринимательства вообще. Другие идеи в отношении темпов экономического роста, заявленные президентом, они больше из области желаемого, чем имеют отношение к действительности. Я не могу сказать, что был объявлен какой-либо новый экономический курс; был подтвержден прежний, но в этом нет ничего особо плохого, однако вопрос об отставании нашей страны сохраняет огромную актуальность.
Мумин Шакиров:
Вице-спикер Государственной Думы Владимир Жириновский, как и следовало ожидать, был в восторге от текста послания. И у него, соответственно, претензий к Владимиру Путину нет:
Владимир Жириновский:
Все отражено, что надо. Завершающий этап, если его сравнить, апрельские тезисы Ленина, 17-й год. Тогда к революции, то здесь как бы антиреволюция. Ничего больше не будет - тихо, спокойно будем работать. Наше место определено в международных отношениях, со всеми сотрудничаем. Правильная критика правительства - Касьянов задумается, улучшит работу аппарата, поменьше бюрократизма; с другой стороны, нужны хорошие чиновники. И внимание ко всем видам деятельности. Спустить власти деньги вниз.
Мумин Шакиров:
Как ни странно, остался также доволен посланием депутат Государственной Думы от Ичкерии Асланбек Аслаханов. Накануне он и группа его соотечественников были приняты главой государства в Кремле, где в течение трех часов обсуждалась чеченская тема. Делегаты высказали свои пожелания, и они были учтены, - считает Асланбек Аслаханов:
Асланбек Аслаханов:
В предыдущем послании о Чечне было сказано, во-первых, очень мало, учитывая, что там трагедия идет, там даже не было подчеркнуто, что получалось, что все чеченцы чуть ли не все террористы. Неприятно, когда не отделяют мух от котлет. Есть люди, которые взяли оружие в руки - они защищают свою честь, свое достоинство. Есть люди, которые в жизни никогда не сложат оружия, - это бандиты, которые убивали людей, воровали людей, и им мирная жизнь не нужна, они будут до последнего биться. А есть люди, которые и от тех, и от других, и от федералов, ото всех страдают, и нужно было бы отделить, сказать, что не все же это, что, в конце концов, на жителей республики распространяются законы и Конституция Российской Федерации. На что президент сказал - абсолютно справедливое замечание, и я вам даю слово, что хотя бы уже завтра после президентского послания, особенно подчеркиваю этот момент, что эти жители не должны страдать, и что Конституция их защищает. Сегодня это прозвучало.
Мумин Шакиров:
Вице-спикер Государственной думы Ирина Хакамада, в целом положительно отозвавшаяся о докладе, осталась недовольна освещением отдельных вопросов, касающихся военной реформы и развития малого бизнеса в России:
Ирина Хакамада:
Он говорит о военной реформе и при этом не произносит никаких сроков, потому что соглашается с военным лобби. Он говорит о поддержке малого бизнеса, но не говорит о том, что 10 миллионов рублей и 20 человек - это не радикальное налогообложение, то есть не хватает конкретных инструментов.
Мумин Шакиров:
А какие-нибудь детали, вы уже не первое послание слушаете?
Ирина Хакамада:
У меня создалось впечатление, что президент шел на это послание, судя по тому, как он говорил и как он смотрел в зал, как на некий бой. Потому что оппозиция на самом деле растет, оппозиция прозападному курсу в России. И со стороны консервативной элиты экспертной, и со стороны, понятно, левых, и со стороны губернаторов, и со стороны самого же правительства.
Мумин Шакиров:
Пожалуй, резче всех высказался лидер "КПРФ" Геннадий Зюганов, назвав послание президента "унылым и неинтересным". По его словам, оно было обращено к США и Европе, а не к собственной стране. В целом для центристов документ приемлем, у правых есть отдельные замечания, а левые, судя по скупым высказываниям и неохотным комментариям, все еще не оправились от внутрипартийных склок, от потери руководящих портфелей в нижней палате и потому вяло прореагировали на главное политическое событие недели.
Петр Вайль:
Сейчас я предоставлю слово нашим обозревателям, которые коротко проанализируют послание президента Путина Федеральному собранию. Внутриполитические аспекты послания президента - слово Михаилу Соколову:
Михаил Соколов:
Авторы послания пытались сделать стержнем понятную для народа идею лучшей зажиточной жизни, предложили этакий бухаринский лозунг "Обогащайтесь", в нынешнем виде - "Зарабатывайте". Политика сведена к освобождению экономической инициативы от консервативно-бюрократических пут, с непременным словом "аккуратно" весьма неконкретно предложено осовременить государственный аппарат. Владимир Путин признает аппарат власти для населения - черный ящик и предлагает создать перечень информации о работе госорганов, который может быть публично доступным. Тут Владимир Путин поставил либеральную идею, как он сам сегодня выражался, с ног на уши: доступно должно быть все, что не отнесено законом к государственной тайне. Появление же созданных чиновниками по методологии президента перечней дозволенных к публичному исполнению тем из жизни власти станет одной из форм антиконституционной цензуры.
Еще парадокс: Владимир Путин обратил внимание на дореволюционный опыт местного самоуправления, признал, что на местном уровне есть огромный ресурс общественного контроля над властью, вяло обещано найти муниципалитетам источник доходов. Но пугает обещание на этом уровне навести порядок, закрепив законами те формы, говорит Путин, которые доказали свою жизнеспособность. Хорошо бы все же знать, какие доказали, а какие - нет. Одни региональные лидеры самоуправление фактически изничтожили, как в Москве, другие свели его на уровень села, третьи не дают избирать глав районов и городов. Эта практика верна, или все же другая?
Из послания видно, что закрепленный в Конституции федерализм ревизуется, полномочия постпредств в федеральных округах расширяются. Наместникам будут передавать кадровую и контрольную деятельность. Наступление унитаристов на права регионов продолжится. Владимир Путин объявил вполне легитимной, по его же словам, идею договоров между центром и регионами, подлежащих пересмотру, каждый новый договор предложено утверждать федеральным законом.
Наконец-то президент объявил угрозой обществу банды экстремистов, использующие фашистские и нацистские лозунги. Юрист Путин предложил органам квалифицировать эти группировки как организованные преступные сообщества, но увидев частность, президент не узрел разрушительной для многонациональной России государственной пропаганды расизма и ксенофобии самими властями, хоть того же Краснодарского края. Хуже того, хозяин Кремля не предложил России серьезной программы укрепления демократической системы, вскользь лишь коснувшись проблем суда.
Путин не заговорил о позорном государственном вмешательстве в ход почти любых выборов, подрывающем доверие к власти и превращающем процедуру из механизма народовластия в дорого стоящий обществу фарс. Это показывает, что президент, с удовольствием играющий роль авторитарного модернизатора России, на самом деле в истинном народном соучастии в процессе реформ не очень нуждается - населению достаточно псевдолиберального НЭПа и без демократии. Значит, все может получиться и не всерьез, и не надолго.
Петр Вайль:
Наш экономический обозреватель Сергей Сенинский - об экономике в послании президента:
Сергей Сенинский:
Два тезиса из экономической части выступления президента обращают на себя особое внимание. И оба - ставят новые вопросы.
Во-первых, о реформе российских естественных монополий. По сути, открытым текстом было сказано, что опережающий рост тарифов на их услуги или продукцию государство поддерживать не будет. Более того, правительство, по словам президента, уже с нынешнего года должно утверждать бюджеты инфраструктурных монополий, то есть вторгнуться в "святая святых" РАО ЕЭС России, Газпрома или МПС - их бухгалтерию! Иначе говоря, президент предлагает правительству заняться тарифами на свет, газ и железнодорожные перевозки в стране "изнутри" - за счет сокращения затрат и издержек самих естественных монополий. Логика проста и понятна: если каждая тысяча кубометров газа или киловатт-час электроэнергии будут самим компаниям обходиться дешевле, чем сегодня, то и тарифы можно будет повысить лишь слегка.
И все же - если вдруг объем собственно "бухгалтерских" фокусов российских естественных монополий - в части внутреннего рынка - окажется не столь значителен, то дальнейшее - необходимое в любом случае и эволюционное - снижение внутренних затрат компаний займет немало времени. А раз так, то крупные частные инвестиции в сектор оказываются под вопросом. Многие частные инвесторы считают, что, даже в случае сокращения собственных издержек российских монополий, без повышения нынешних тарифов они - хотя бы минимально прибыльными - не станут. А значит, отодвигается создание в этих секторах российской экономики конкурентной среды, которая - по логике разработчиков реформ - заставит новые компании снижать свои издержки и без вмешательства государства. Примерно такая логика и была заложена в уже одобренные в прошлом году планы реформирования российских естественных монополий. Теперь она - существенно меняется...
И второй тезис. По поводу вступления России во Всемирную торговую организацию. "Мы уже там, в мировой торговле, а к формированию ее правил не допущены", - заявил президент России. А это - ведет к консервации российской экономики, снижению ее конкурентоспособности, которая только и может, как выразился президент, "обеспечить стране достойное место под экономическим солнцем". Однако путь к этому "месту под солнцем", по мнению президента, пролегает через укрепление государственных структур, которые, как он выразился, "должны помогать отечественным производителям адаптироваться к новым условиям". Сколько на это потребуется лет - не знает никто. А значит и - когда Россия сможет начать использовать членство в ВТО как действенный инструмент защиты национальных интересов на мировых рынках. Это - тоже цитата из обращения президента. Сам он вопрос о каких-либо сроках предпочел обойти вовсе...
Петр Вайль:
Иван Трефилов - о социальных аспектах послания президента России Владимира Путина к Федеральному собранию:
Иван Трефилов:
Из всех социальных проблем страны Владимир Путин особо выделил только одну - реформирование жилищно-коммунального хозяйства. Концепция Государственного комитета по строительству предполагает постепенный отказ федерального центра от финансовой поддержки региональных коммунальных служб и переход к полной оплате населением услуг предприятий ЖКХ.
Но Владимир Путин с такой реформой не согласен. Он считает, что механический рост уровня оплаты не повысит качество работы коммунальщиков и не создаст конкуренцию между ними. Президент говорит, что право распоряжения бюджетными субсидиями следует передать от ЖКХ непосредственно населению. Идея эта не нова - такие предложения уже звучали из уст министра экономического развития Германа Грефа.
То, что власти выбирают менее шоковый вариант реформы, должно несколько успокоить недовольное население. Но инициативы Грефа и Путина никак законодательно не оформлены, а потому преобразование системы ЖКХ, похоже, опять откладывается. Насколько за это время региональные власти увеличат тарифы на электроэнергию, газ и тепло, пока ни один эксперт подсчитать не берется.
Теперь о том, чего Владимир Путин говорить не стал. Пенсионная реформа, по сути, зашла в тупик. Законодательно утвердив новый порядок взимания пенсионных взносов, власти никак не могут договориться о порядке инвестирования их накопительной части. Правительство и государственный пенсионный фонд, несмотря на протесты влиятельных депутатов, монополизировали процесс управления этими деньгами и устранили из него частные компании.
Ну и совсем непонятно, почему президент ничего не сказал о том, как государство собирается погашать долги по заработной плате. В декабре прошлого года о повышении зарплат медикам, учителям и врачам говорили много, однако уже потом выяснилось, что основные расходы должны нести местные власти, которые достаточными финансовыми ресурсами не обладают. Вот и получается сейчас, что в половине регионов страны бюджетники не получают своих повышенных зарплат по два, а то и по три месяца.
Петр Вайль:
О военной и тесно связанной с ней чеченской теме в речи президента Путина - Олег Кусов:
Олег Кусов:
Президент Владимир Путин, выступая с посланием Федеральному собранию, примерно в полдень заявил о завершении военной стадии чеченского конфликта. Президент России считает, что из-за отдельных вылазок террористов и бандитов "нельзя поражать в правах весь народ". Но с самого утра информационные агентства сообщали о беспрецедентном теракте в Грозном, в результате которого погибли 17 сотрудников чеченского ОМОНа, шестеро милиционеров получили тяжелые ранения.
Многие наблюдатели считают, что между этими событиями существует прямая связь. Не исключено, что чеченское сопротивление, таким образом, напомнило российским властям о том, что его еще рано списывать со счетов. Но нельзя исключать и другие версии.
Уже вчера можно было предположить, в каком ключе прозвучит в Послании заявление о чеченской войне. Свои мысли президент Путин по этому поводу, судя по сообщениям "Интерфакса", высказал в среду в Кремле на встрече с представителями чеченской диаспоры в России. После встречи с президентом глава администрации Чечни Ахмад Кадыров сообщил, что уже в ближайшие месяцы "можно будет приступить к выводу войсковых подразделений федеральных сил". Не исключено, что за подрывом чеченских милиционеров в Грозном стоят силы, которые эти планы не устраивают.
Чеченскому сопротивлению, судя по всему, вывод российских войск не страшен. Именно этого сторонники Аслана Масхадова добиваются уже два с половиной года. Если в беседе Верховного Главнокомандующего с представителями чеченской диаспоры называются чуть ли не даты вывода войск из республики, сторонникам Масхадова остается только всячески содействовать претворению этих планов в жизнь. Сегодня чеченское общество едино в своем отношении к представителям российских властей.
Окончание войны на Северном Кавказе, создается впечатление, не устраивает только военных, еще точнее -российский генералитет. Полигон для получения званий, наград и материальных средств для них закроется и, возможно, надолго. Прошлой осенью, когда в окружении президента Путина впервые внятно заговорили о возможных переговорах с чеченским сопротивлением, никто из высокопоставленных военных эти заявления не поддержал. После подрыва в грозненском микрорайоне "Ипподромный" автомашин с чеченскими омоновцами, противники плана постепенной передачи властных полномочий чеченцам получили мощный аргумент в свою пользу.
В послании президента прозвучала мысль о необходимости создания в Чечне собственных силовых структур и полноценной республиканской власти. Путин высказался и за проведение в будущем свободных выборов в республике. На практике это означает политическую амнистию чеченского сопротивления, поскольку в той или иной степени сегодня к нему принадлежит подавляющее число чеченцев, которым на предстоящих выборах придется и голосовать, и избираться в органы республиканской власти.
Но все же гибель 17-ти чеченских милиционеров произошла в день, когда президент Путин сделал не самые свои жесткие заявления по Чечне. Россия в полной мере не контролирует общую ситуацию в республике.
Петр Вайль:
Президент Путин ставит достойные цели, но выполнимы ли они? Такова реакция на послание президента России Федеральному собранию содиректора Центра российских исследований Гарвардского университета Маршалла Голдмана. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин:
Профессор Голдман, что вы думаете о послании президента?
Маршалл Голдман:
Мне очень понравилась часть послания, посвященная экономике. Я не знаю, насколько реалистичны планы, о которых говорит президент, но он совершенно верно, на мой взгляд, видит проблемы и возможности России и откровенно говорит о них, что можно только приветствовать. Я думаю, Владимир Путин верно определяет важнейшую задачу современной России: необходимость реорганизации государственной бюрократии, ее сокращения, то есть, превращения в важный механизм рыночного процесса того, что сейчас является очевидным тормозом. Решение этой проблемы может способствовать разрешению и еще одной монументальной задачи страны: создания класса мелких предпринимателей. Бюрократия - центральная и местная - давит его в зародыше, будучи в силу своей природы, настроенной на создание препятствий. Многие забыли, что в 1995-м году администрацией Ельцина была предпринята попытка радикального снижения числа видов предпринимательства, требующего лицензирования, сегодня это число на том же уровне - две тысячи видов предпринимательства требуют различного рода лицензий. Известно, что российская бюрократия продажна на корню, и чем выше чиновник, тем больше он требует, мои знакомые российские бизнесмены говорили, что такса за услуги может доходить до миллионов. Что говорить, если некоторые члены Думы открыто говорят, что они готовы поддержать бизнес за значительную компенсацию. И пока нет никаких признаков того, что Путину в этом предприятии будет сопутствовать больший успех.
Юрий Жигалкин:
Привлекли ли ваше внимание иные аспекты речи Путина?
Маршалл Голдман:
Он сказал о необходимости реорганизации системы коммунальных услуг, из чего наверняка следует повышение оплаты за них. Уже есть сообщения о демонстрациях протеста. Я думаю, что правительство должно чрезвычайно осторожно подойти к решению этой проблемы. Повышение цен за коммунальные услуги должно быть щадящим. Властям необходимо ввести систему, которая бы помогла беднейшим одолеть оплату счетов за отопление, воду, электричество. Для этого, скорее всего, придется обратиться к государственной казне и, быть может, организовать специальный фонд для субсидирования беднейших, но этот процесс будет болезненным.
Юрий Жигалкин:
Профессор Голдман, очевидно, что общий тон выступления Владимира Путина был вполне позитивным. Было ощущение, что угроза экономического кризиса миновала и сейчас его правительству необходимо разрешать лишь то, что называется, проблемами роста. Так ли это?
Маршалл Голдман:
Сам Путин или кто-то из его окружения, в самом деле, заслуживают поощрения за то, что уже два года страна живет со сбалансированным бюджетом, безработица уменьшилась, но необходимо помнить, что это в очень большой мере результат высоких мировых цен на нефть и девальвации рубля в результате финансового кризиса, который привел к конкурентоспособности российских товаров на внутреннем рынке. И если одно из этих двух обстоятельств станет неблагоприятным - все может измениться. Поэтому Владимиру Путину и его правительству предстоит реальная борьба, и первый бой, я думаю, будет с бюрократией, которая не сдаст своих позиций просто так.
Петр Вайль:
Я обращаюсь к нашему гостю, к нашему эксперту, который сейчас находится в московской студии Радио Свобода, политологу Андрею Рябову, члену научного совета московского Центра Карнеги. Я бы задал вам для начала общий вопрос: скажите, пожалуйста, что неожиданного было для вас в послании президента Федеральному собранию, и в какой степени вы услышали что-то новое для себя?
Андрей Рябов:
Неожиданной, пожалуй, была сама тональность, сам подход. Я почему-то вдруг вспомнил первые речи господина Горбачева лет пятнадцать тому назад, когда он во главе угла своей политической и экономической программы поставил проблему ускорения. Если посмотреть сегодня на речь Путина с этой позиции, практически красной нитью через все разделы послания сквозила одна и та же идея - Россия. Для того, чтобы стать полноправным членом мирового сообщества в XXI веке, необходимо, - термин "ускорение" не использовался, - резко форсировать свое социально-экономическое развитие, осуществить структурные реформы. То есть, технократизм превалировал фактически во всех разделах президентского послания. Иногда даже складывалось впечатление, что выступает не политический лидер нации, который должен давать некие мобилизующие ориентиры, приоритеты, некие, возможно, моральные ценности, а главный менеджер огромной корпорации, который ставит задачи: здесь нужно сделать то-то, здесь освободиться от таких-то проблем, и так далее, и тому подобное. Это такой технократический - прагматический подход, он здорово выделялся на фоне последних публичных выступлений Владимира Путина.
Петр Вайль:
Господин Рябов, вы очень удачно употребили слово, что Путин выступал не как "отец нации", а как "генеральный менеджер" некоего государственного механизма. Это примечательно, я попробую это сопоставить с мнением одного из депутатов, с которым беседовал наш корреспондент Мумин Шакиров. Тот сказал, что, по его мнению, это послание обращено скорее не к стране, не к России, а к Соединенным Штатам и Европе. Может быть, как-то подспудно и вы выразили такое мнение. То есть, он говорил о том, что нужно России, а не как это сделать. "Как" всегда больше волнует саму страну и ее народ, а "что" - это на уровне внешней политики. О том же примерно сказал и Маршалл Голдман, которого мы слышали, о том, что цели поставлены достойные, но как их достигать непонятно. Есть ли у вас такое ощущение?
Андрей Рябов:
Безусловно, элемент работы на внешний рынок, если так можно выразиться, в послании президента Путина присутствовал. Да, ему было важно подчеркнуть западным лидерам, прежде всего президенту Джорджу Бушу, с которым он собирается встречаться в мае, что у страны серьезные намерения двигаться в этом самом направлении создания либеральной экономики, плюралистической демократии. И он предлагает некий стандартный набор средств как это делать, что он собирается делать. Но при этом, как мне кажется, был и серьезный внутриполитический аспект, почему президент выбрал именно такую тональность, именно такой жанр, если можно так выразиться, своего выступления. Как известно, накануне послания в российских политических кругах и в средствах массовой информации развернулась ожесточенная дискуссия - какой политический выбор сделает президент: будет ли он склоняться к некоей социал-демократической модели. Известные "утечки" были сделаны накануне, за несколько дней до послания, которые вызвали бурную дискуссию. Упоминалось имя чешского премьера Милоша Земана, который как раз в этот момент посещал Москву. Или все-таки Путин решит сделать ставку на радикальный прорыв, осуществить радикальные рыночные реформы, невзирая на возможное сопротивление, на вполне очевидные социальные издержки, и так далее, и тому подобное? Судя по всему, Путин хотел избежать вот такой жесткой политической акцентировки - "а с кем мы". То есть вопрос "кто вы?" к Путину уже не стоит, вопрос сейчас в российской политике стоит "с кем вы, господин Путин?". И вот, судя по всему, Путин хотел избежать такого позиционирования и выбрал совершенно иной подход к теме: я не собираюсь решать некие вопросы политических коалиций, идеологических приоритетов, и так далее, я просто рассуждаю здесь как менеджер большого государственного механизма.
Петр Вайль:
Не могу не воспользоваться случаем и не задать вам этот вопрос - а с кем, по-вашему, мистер Путин?
Андрей Рябов:
Я думаю, что президент, по крайней мере, для себя, этого вопроса еще не решил. Да, существуют очень влиятельные группы интересов, политически и идеологически окрашенные, и просто лоббирующие свои мощные корпоративные интересы. И каждый из них сейчас, чем дальше, тем больше, и этот процесс по мере приближения общенациональных выборов будет нарастать - требует самоопределения президента. Но, судя по всему, Путин в силу самых разных обстоятельств либо не хочет, либо не готов к этому самоопределению и потому всячески откладывает его на более дальний период. Как и сейчас, мне кажется, послание в таком, нынешнем его варианте оставляет для главы государства достаточно широкое пространство для политических маневров не только в сфере массовой политики, но и своего рода возможности для политического слалома между различными группами влияния, между разными центрами влияния в его собственном окружении. На мой взгляд, вопрос снова отложен на неопределенный период. И кстати, ведь накануне послания было очень много дискуссий, рассуждений на уровне слухов о том, что неизбежным следствием этого послания, организационным выводом будет отставка кабинета Касьянова. И часто даже упоминалось имя Алексея Кудрина как возможного приемника Михаила Касьянова. И вот, мне кажется, что такая мягкая критика правительства - она действительно была мягкой, можно было ожидать гораздо более жестких сценариев, - указывает на то, что, судя по всему, у президента нет конкретных планов для серьезной реформации кабинета. Конечно, можно возразить, сказать, что номером один в послании прозвучала тема административной реформы, которая в первую очередь должна коснуться правительства, и которую - нынешний кабинет Касьянова использовал максимум усилий, чтобы оттянуть ее на неопределенный период. Но нет никаких гарантий, что и после данного, нынешнего, сегодняшнего послания, эта реформа административного аппарата будет проведена в короткие сроки. Она также может быть растянута, отодвинута на второй план благодаря давлению гораздо более серьезных социально-экономических проблем; и это позволит Михаилу Касьянову сохранить нынешние его позиции в кабинете и в российской политике в целом.
Петр Вайль:
Как вы совершенно точно заметили, президент действительно оставляет себе свободу маневра. Такой люфт, что называется. Можно предположить, что это не столько продуманная стратегия и тактика, сколько свойство политической личности президента, и даже его просто человеческого характера - таков он есть. Но вспомните, как при прежнем президенте Ельцине постоянно шли разговоры о том, чуть ли не главная была политологическая тема, кто влияет на президента. Все эти вечные перебирания темы "семьи", и так далее, и так далее. А по-вашему, кого "слушается" президент Путин?
Андрей Рябов:
Я думаю, что он слушается, прежде всего, себя самого. Вот эти группы интересов, которые сейчас существуют и очень активны в его окружении, безусловно, предлагают самые разные варианты, будь-то кадровой политики или, скажем, выработки каких-то серьезных стратегических решений в области внутренней и внешней политики. Но складывается впечатление, что такого полного доверия в отношении этих групп или отдельных персоналий у Путина все-таки нет. И в окончательных решениях он предпочитает опираться то ли на свой жизненный опыт, то ли на какую-то собственную интуицию, принимая в расчет эти соображения лишь как информацию к размышлению, как некий импульс к принятию решений, но не более того. Это, в частности, касается и вопросов внешней политики, напрямую. Например, как это было во время последней кризисной ситуации вокруг Грузии, когда, скажем, официальные структуры, включая Государственную Думу, Министерство иностранных дел, жестко осуждали американскую политику. А в этот момент Путин, казалось бы, по совершенно непонятным причинам, непонятно откуда взялось это решение, вдруг высказался - "почему в Центральной Азии американцам присутствовать можно, а в Грузии нельзя?" Это есть некая закрытая лаборатория принятия решений, доступ в которую, как мне кажется, если не закрыт полностью, то очень существенно ограничен.
Петр Вайль:
Кстати, о внешней политике, то, что вы затронули - исключительно интересный аспект, который, разумеется, выходит за рамки сегодняшнего послания президента Федеральному собранию. Ведь понятно, что, условно назовем его так, прозападный, проамериканский курс президента Путина, принятый им довольно решительно после 11 сентября, не разделяется огромным числом политических сил в России: Государственной Думой, военными, и так далее, и так далее. В какой степени здесь он действует интуитивно, а в какой это - продуманный ход, понимание того, что Россия есть часть мира или, как он сегодня сказал о Всемирной торговой организации, "мы уже там, в мировой торговле"? Ну, может быть, что касается мировой торговли, может быть, еще не там, но что Россия - часть мира, ни у кого сомнения не вызывает. Так вот, насколько это поведение "поперек" всех остальных политических сил в России инстинктивное, а насколько - продуманное?
Андрей Рябов:
Я думаю, что, все-таки, что касается внешней политики, по крайней мере, ее цели, основного течения что ли, эта политика носит продуманный характер. И продуманный по двум, как мне кажется, главным основаниям. Первое - действительно, президент Путин, в отличие от своего предшественника, который в последнее время придерживался такого большого имперского стиля в политике, когда полетел в последнюю поездку в Китай для того, чтобы выразить свое недовольство американским гегемонизмом вместе с товарищем Цзян Цземинем - у Путина этого, конечно, нет, он - предельный прагматик. Он прекрасно понимает, что ресурсы страны, финансовые, военно-политические, экономические - ограничены, и она должна играть по правилам, тем правилам, в формировании которых уже принимает весьма ограниченное участие. И второй момент, он связан опять-таки с соображениями внутриполитическими. Я думаю, что Путин, возможно, как и Горбачев 12 лет назад, полагает, что поддержка ведущих лидеров мировых держав в принципе, в более широком смысле слова, поддержка западных политических и деловых кругов, а возможно, общественного мнения, поможет ему внутри страны укрепить свои позиции, которые, хотя и видятся ему сегодня очень прочными, но уверенности полной, что они таковыми останутся на ближайшее будущее, у него нет. Поэтому, чем активнее его внешняя политика, тем, казалось бы, она оказывает все большее давление на внутреннюю политику, на создание такого образа очень сильного и мощного реформатора. И мне кажется, еще очень важно, что президент в сегодняшней речи сказал о внешней политике гораздо меньше, чем ожидали, по крайней мере, в московских политических кругах. Думаю, что сделал это он не случайно. Он понимал, что, скажем, какая-то легитимация вот этого прозападного курса вызовет, мягко говоря, неприятие не только в Государственной Думе, а вообще в значительной части политических и деловых кругов. Поэтому он предпочел легко, мягко уйти от темы, ограничившись, скажем так, общими постулатами, некими общими сверхзадачами в области российской внешней политики.
Петр Вайль:
Да... Тем более, что этих людей, недовольных прозападным курсом внешней политики, вполне устраивает тот социальный обиход, который стал так укрепляться при президенте Путине, социальный обиход, во многом ориентированный на советские времена...
Петр Вайль:
Наша программа посвящена ежегодному посланию президента России Владимира Путина Федеральному собранию. Мы рассмотрим различные аспекты этой речи - социальные, политические, внешнеполитические, экономические, военные и другие. В нашей программе любезно согласился принять участие известный политолог, член научного совета московского Центра Карнеги Андрей Рябов. Но сначала репортаж нашего корреспондента Мумина Шакирова из Государственной Думы:
Мумин Шакиров:
Послание президента России Владимира Путина не стало тем событием в Государственной Думе, которое могло бы спровоцировать жесткие споры или резкие высказывания. В целом депутаты отзывались о документе положительно, допуская мягкую критику по отдельным пунктам, чем и разочаровали собравшихся журналистов. Каждый из парламентариев старался касаться тех вопросов, которые по роду специфики были близки ему. Например, члена фракции "СПС" Павла Крашенинникова интересовала судебно-правовая реформа, и его ожидания оправдались.
Павел Крашенинников:
Мы завтра будем рассматривать поправку в УПК, уже в новый, связанную с переводом санкций на арест из прокуратуры в суд. Это тоже было затронуто, вы помните, президент затронул вопросы, связанные с конкуренцией судов. Это как раз то, что мы сейчас решаем.
Мумин Шакиров:
Лидер фракции "Яблоко" Григорий Явлинский сделал несколько замечаний по экономическим вопросам:
Григорий Явлинский:
Был произнесен целый ряд правильных положений, особенно по малому предпринимательству. Некоторые из этих положений имеют, как мне кажется, вообще новое звучание. Они не являются глобальными, но они правильные. Однако создается впечатление, что правительство как бы ничего и не делало в области малого предпринимательства вообще. Другие идеи в отношении темпов экономического роста, заявленные президентом, они больше из области желаемого, чем имеют отношение к действительности. Я не могу сказать, что был объявлен какой-либо новый экономический курс; был подтвержден прежний, но в этом нет ничего особо плохого, однако вопрос об отставании нашей страны сохраняет огромную актуальность.
Мумин Шакиров:
Вице-спикер Государственной Думы Владимир Жириновский, как и следовало ожидать, был в восторге от текста послания. И у него, соответственно, претензий к Владимиру Путину нет:
Владимир Жириновский:
Все отражено, что надо. Завершающий этап, если его сравнить, апрельские тезисы Ленина, 17-й год. Тогда к революции, то здесь как бы антиреволюция. Ничего больше не будет - тихо, спокойно будем работать. Наше место определено в международных отношениях, со всеми сотрудничаем. Правильная критика правительства - Касьянов задумается, улучшит работу аппарата, поменьше бюрократизма; с другой стороны, нужны хорошие чиновники. И внимание ко всем видам деятельности. Спустить власти деньги вниз.
Мумин Шакиров:
Как ни странно, остался также доволен посланием депутат Государственной Думы от Ичкерии Асланбек Аслаханов. Накануне он и группа его соотечественников были приняты главой государства в Кремле, где в течение трех часов обсуждалась чеченская тема. Делегаты высказали свои пожелания, и они были учтены, - считает Асланбек Аслаханов:
Асланбек Аслаханов:
В предыдущем послании о Чечне было сказано, во-первых, очень мало, учитывая, что там трагедия идет, там даже не было подчеркнуто, что получалось, что все чеченцы чуть ли не все террористы. Неприятно, когда не отделяют мух от котлет. Есть люди, которые взяли оружие в руки - они защищают свою честь, свое достоинство. Есть люди, которые в жизни никогда не сложат оружия, - это бандиты, которые убивали людей, воровали людей, и им мирная жизнь не нужна, они будут до последнего биться. А есть люди, которые и от тех, и от других, и от федералов, ото всех страдают, и нужно было бы отделить, сказать, что не все же это, что, в конце концов, на жителей республики распространяются законы и Конституция Российской Федерации. На что президент сказал - абсолютно справедливое замечание, и я вам даю слово, что хотя бы уже завтра после президентского послания, особенно подчеркиваю этот момент, что эти жители не должны страдать, и что Конституция их защищает. Сегодня это прозвучало.
Мумин Шакиров:
Вице-спикер Государственной думы Ирина Хакамада, в целом положительно отозвавшаяся о докладе, осталась недовольна освещением отдельных вопросов, касающихся военной реформы и развития малого бизнеса в России:
Ирина Хакамада:
Он говорит о военной реформе и при этом не произносит никаких сроков, потому что соглашается с военным лобби. Он говорит о поддержке малого бизнеса, но не говорит о том, что 10 миллионов рублей и 20 человек - это не радикальное налогообложение, то есть не хватает конкретных инструментов.
Мумин Шакиров:
А какие-нибудь детали, вы уже не первое послание слушаете?
Ирина Хакамада:
У меня создалось впечатление, что президент шел на это послание, судя по тому, как он говорил и как он смотрел в зал, как на некий бой. Потому что оппозиция на самом деле растет, оппозиция прозападному курсу в России. И со стороны консервативной элиты экспертной, и со стороны, понятно, левых, и со стороны губернаторов, и со стороны самого же правительства.
Мумин Шакиров:
Пожалуй, резче всех высказался лидер "КПРФ" Геннадий Зюганов, назвав послание президента "унылым и неинтересным". По его словам, оно было обращено к США и Европе, а не к собственной стране. В целом для центристов документ приемлем, у правых есть отдельные замечания, а левые, судя по скупым высказываниям и неохотным комментариям, все еще не оправились от внутрипартийных склок, от потери руководящих портфелей в нижней палате и потому вяло прореагировали на главное политическое событие недели.
Петр Вайль:
Сейчас я предоставлю слово нашим обозревателям, которые коротко проанализируют послание президента Путина Федеральному собранию. Внутриполитические аспекты послания президента - слово Михаилу Соколову:
Михаил Соколов:
Авторы послания пытались сделать стержнем понятную для народа идею лучшей зажиточной жизни, предложили этакий бухаринский лозунг "Обогащайтесь", в нынешнем виде - "Зарабатывайте". Политика сведена к освобождению экономической инициативы от консервативно-бюрократических пут, с непременным словом "аккуратно" весьма неконкретно предложено осовременить государственный аппарат. Владимир Путин признает аппарат власти для населения - черный ящик и предлагает создать перечень информации о работе госорганов, который может быть публично доступным. Тут Владимир Путин поставил либеральную идею, как он сам сегодня выражался, с ног на уши: доступно должно быть все, что не отнесено законом к государственной тайне. Появление же созданных чиновниками по методологии президента перечней дозволенных к публичному исполнению тем из жизни власти станет одной из форм антиконституционной цензуры.
Еще парадокс: Владимир Путин обратил внимание на дореволюционный опыт местного самоуправления, признал, что на местном уровне есть огромный ресурс общественного контроля над властью, вяло обещано найти муниципалитетам источник доходов. Но пугает обещание на этом уровне навести порядок, закрепив законами те формы, говорит Путин, которые доказали свою жизнеспособность. Хорошо бы все же знать, какие доказали, а какие - нет. Одни региональные лидеры самоуправление фактически изничтожили, как в Москве, другие свели его на уровень села, третьи не дают избирать глав районов и городов. Эта практика верна, или все же другая?
Из послания видно, что закрепленный в Конституции федерализм ревизуется, полномочия постпредств в федеральных округах расширяются. Наместникам будут передавать кадровую и контрольную деятельность. Наступление унитаристов на права регионов продолжится. Владимир Путин объявил вполне легитимной, по его же словам, идею договоров между центром и регионами, подлежащих пересмотру, каждый новый договор предложено утверждать федеральным законом.
Наконец-то президент объявил угрозой обществу банды экстремистов, использующие фашистские и нацистские лозунги. Юрист Путин предложил органам квалифицировать эти группировки как организованные преступные сообщества, но увидев частность, президент не узрел разрушительной для многонациональной России государственной пропаганды расизма и ксенофобии самими властями, хоть того же Краснодарского края. Хуже того, хозяин Кремля не предложил России серьезной программы укрепления демократической системы, вскользь лишь коснувшись проблем суда.
Путин не заговорил о позорном государственном вмешательстве в ход почти любых выборов, подрывающем доверие к власти и превращающем процедуру из механизма народовластия в дорого стоящий обществу фарс. Это показывает, что президент, с удовольствием играющий роль авторитарного модернизатора России, на самом деле в истинном народном соучастии в процессе реформ не очень нуждается - населению достаточно псевдолиберального НЭПа и без демократии. Значит, все может получиться и не всерьез, и не надолго.
Петр Вайль:
Наш экономический обозреватель Сергей Сенинский - об экономике в послании президента:
Сергей Сенинский:
Два тезиса из экономической части выступления президента обращают на себя особое внимание. И оба - ставят новые вопросы.
Во-первых, о реформе российских естественных монополий. По сути, открытым текстом было сказано, что опережающий рост тарифов на их услуги или продукцию государство поддерживать не будет. Более того, правительство, по словам президента, уже с нынешнего года должно утверждать бюджеты инфраструктурных монополий, то есть вторгнуться в "святая святых" РАО ЕЭС России, Газпрома или МПС - их бухгалтерию! Иначе говоря, президент предлагает правительству заняться тарифами на свет, газ и железнодорожные перевозки в стране "изнутри" - за счет сокращения затрат и издержек самих естественных монополий. Логика проста и понятна: если каждая тысяча кубометров газа или киловатт-час электроэнергии будут самим компаниям обходиться дешевле, чем сегодня, то и тарифы можно будет повысить лишь слегка.
И все же - если вдруг объем собственно "бухгалтерских" фокусов российских естественных монополий - в части внутреннего рынка - окажется не столь значителен, то дальнейшее - необходимое в любом случае и эволюционное - снижение внутренних затрат компаний займет немало времени. А раз так, то крупные частные инвестиции в сектор оказываются под вопросом. Многие частные инвесторы считают, что, даже в случае сокращения собственных издержек российских монополий, без повышения нынешних тарифов они - хотя бы минимально прибыльными - не станут. А значит, отодвигается создание в этих секторах российской экономики конкурентной среды, которая - по логике разработчиков реформ - заставит новые компании снижать свои издержки и без вмешательства государства. Примерно такая логика и была заложена в уже одобренные в прошлом году планы реформирования российских естественных монополий. Теперь она - существенно меняется...
И второй тезис. По поводу вступления России во Всемирную торговую организацию. "Мы уже там, в мировой торговле, а к формированию ее правил не допущены", - заявил президент России. А это - ведет к консервации российской экономики, снижению ее конкурентоспособности, которая только и может, как выразился президент, "обеспечить стране достойное место под экономическим солнцем". Однако путь к этому "месту под солнцем", по мнению президента, пролегает через укрепление государственных структур, которые, как он выразился, "должны помогать отечественным производителям адаптироваться к новым условиям". Сколько на это потребуется лет - не знает никто. А значит и - когда Россия сможет начать использовать членство в ВТО как действенный инструмент защиты национальных интересов на мировых рынках. Это - тоже цитата из обращения президента. Сам он вопрос о каких-либо сроках предпочел обойти вовсе...
Петр Вайль:
Иван Трефилов - о социальных аспектах послания президента России Владимира Путина к Федеральному собранию:
Иван Трефилов:
Из всех социальных проблем страны Владимир Путин особо выделил только одну - реформирование жилищно-коммунального хозяйства. Концепция Государственного комитета по строительству предполагает постепенный отказ федерального центра от финансовой поддержки региональных коммунальных служб и переход к полной оплате населением услуг предприятий ЖКХ.
Но Владимир Путин с такой реформой не согласен. Он считает, что механический рост уровня оплаты не повысит качество работы коммунальщиков и не создаст конкуренцию между ними. Президент говорит, что право распоряжения бюджетными субсидиями следует передать от ЖКХ непосредственно населению. Идея эта не нова - такие предложения уже звучали из уст министра экономического развития Германа Грефа.
То, что власти выбирают менее шоковый вариант реформы, должно несколько успокоить недовольное население. Но инициативы Грефа и Путина никак законодательно не оформлены, а потому преобразование системы ЖКХ, похоже, опять откладывается. Насколько за это время региональные власти увеличат тарифы на электроэнергию, газ и тепло, пока ни один эксперт подсчитать не берется.
Теперь о том, чего Владимир Путин говорить не стал. Пенсионная реформа, по сути, зашла в тупик. Законодательно утвердив новый порядок взимания пенсионных взносов, власти никак не могут договориться о порядке инвестирования их накопительной части. Правительство и государственный пенсионный фонд, несмотря на протесты влиятельных депутатов, монополизировали процесс управления этими деньгами и устранили из него частные компании.
Ну и совсем непонятно, почему президент ничего не сказал о том, как государство собирается погашать долги по заработной плате. В декабре прошлого года о повышении зарплат медикам, учителям и врачам говорили много, однако уже потом выяснилось, что основные расходы должны нести местные власти, которые достаточными финансовыми ресурсами не обладают. Вот и получается сейчас, что в половине регионов страны бюджетники не получают своих повышенных зарплат по два, а то и по три месяца.
Петр Вайль:
О военной и тесно связанной с ней чеченской теме в речи президента Путина - Олег Кусов:
Олег Кусов:
Президент Владимир Путин, выступая с посланием Федеральному собранию, примерно в полдень заявил о завершении военной стадии чеченского конфликта. Президент России считает, что из-за отдельных вылазок террористов и бандитов "нельзя поражать в правах весь народ". Но с самого утра информационные агентства сообщали о беспрецедентном теракте в Грозном, в результате которого погибли 17 сотрудников чеченского ОМОНа, шестеро милиционеров получили тяжелые ранения.
Многие наблюдатели считают, что между этими событиями существует прямая связь. Не исключено, что чеченское сопротивление, таким образом, напомнило российским властям о том, что его еще рано списывать со счетов. Но нельзя исключать и другие версии.
Уже вчера можно было предположить, в каком ключе прозвучит в Послании заявление о чеченской войне. Свои мысли президент Путин по этому поводу, судя по сообщениям "Интерфакса", высказал в среду в Кремле на встрече с представителями чеченской диаспоры в России. После встречи с президентом глава администрации Чечни Ахмад Кадыров сообщил, что уже в ближайшие месяцы "можно будет приступить к выводу войсковых подразделений федеральных сил". Не исключено, что за подрывом чеченских милиционеров в Грозном стоят силы, которые эти планы не устраивают.
Чеченскому сопротивлению, судя по всему, вывод российских войск не страшен. Именно этого сторонники Аслана Масхадова добиваются уже два с половиной года. Если в беседе Верховного Главнокомандующего с представителями чеченской диаспоры называются чуть ли не даты вывода войск из республики, сторонникам Масхадова остается только всячески содействовать претворению этих планов в жизнь. Сегодня чеченское общество едино в своем отношении к представителям российских властей.
Окончание войны на Северном Кавказе, создается впечатление, не устраивает только военных, еще точнее -российский генералитет. Полигон для получения званий, наград и материальных средств для них закроется и, возможно, надолго. Прошлой осенью, когда в окружении президента Путина впервые внятно заговорили о возможных переговорах с чеченским сопротивлением, никто из высокопоставленных военных эти заявления не поддержал. После подрыва в грозненском микрорайоне "Ипподромный" автомашин с чеченскими омоновцами, противники плана постепенной передачи властных полномочий чеченцам получили мощный аргумент в свою пользу.
В послании президента прозвучала мысль о необходимости создания в Чечне собственных силовых структур и полноценной республиканской власти. Путин высказался и за проведение в будущем свободных выборов в республике. На практике это означает политическую амнистию чеченского сопротивления, поскольку в той или иной степени сегодня к нему принадлежит подавляющее число чеченцев, которым на предстоящих выборах придется и голосовать, и избираться в органы республиканской власти.
Но все же гибель 17-ти чеченских милиционеров произошла в день, когда президент Путин сделал не самые свои жесткие заявления по Чечне. Россия в полной мере не контролирует общую ситуацию в республике.
Петр Вайль:
Президент Путин ставит достойные цели, но выполнимы ли они? Такова реакция на послание президента России Федеральному собранию содиректора Центра российских исследований Гарвардского университета Маршалла Голдмана. С ним беседует наш нью-йоркский корреспондент Юрий Жигалкин:
Юрий Жигалкин:
Профессор Голдман, что вы думаете о послании президента?
Маршалл Голдман:
Мне очень понравилась часть послания, посвященная экономике. Я не знаю, насколько реалистичны планы, о которых говорит президент, но он совершенно верно, на мой взгляд, видит проблемы и возможности России и откровенно говорит о них, что можно только приветствовать. Я думаю, Владимир Путин верно определяет важнейшую задачу современной России: необходимость реорганизации государственной бюрократии, ее сокращения, то есть, превращения в важный механизм рыночного процесса того, что сейчас является очевидным тормозом. Решение этой проблемы может способствовать разрешению и еще одной монументальной задачи страны: создания класса мелких предпринимателей. Бюрократия - центральная и местная - давит его в зародыше, будучи в силу своей природы, настроенной на создание препятствий. Многие забыли, что в 1995-м году администрацией Ельцина была предпринята попытка радикального снижения числа видов предпринимательства, требующего лицензирования, сегодня это число на том же уровне - две тысячи видов предпринимательства требуют различного рода лицензий. Известно, что российская бюрократия продажна на корню, и чем выше чиновник, тем больше он требует, мои знакомые российские бизнесмены говорили, что такса за услуги может доходить до миллионов. Что говорить, если некоторые члены Думы открыто говорят, что они готовы поддержать бизнес за значительную компенсацию. И пока нет никаких признаков того, что Путину в этом предприятии будет сопутствовать больший успех.
Юрий Жигалкин:
Привлекли ли ваше внимание иные аспекты речи Путина?
Маршалл Голдман:
Он сказал о необходимости реорганизации системы коммунальных услуг, из чего наверняка следует повышение оплаты за них. Уже есть сообщения о демонстрациях протеста. Я думаю, что правительство должно чрезвычайно осторожно подойти к решению этой проблемы. Повышение цен за коммунальные услуги должно быть щадящим. Властям необходимо ввести систему, которая бы помогла беднейшим одолеть оплату счетов за отопление, воду, электричество. Для этого, скорее всего, придется обратиться к государственной казне и, быть может, организовать специальный фонд для субсидирования беднейших, но этот процесс будет болезненным.
Юрий Жигалкин:
Профессор Голдман, очевидно, что общий тон выступления Владимира Путина был вполне позитивным. Было ощущение, что угроза экономического кризиса миновала и сейчас его правительству необходимо разрешать лишь то, что называется, проблемами роста. Так ли это?
Маршалл Голдман:
Сам Путин или кто-то из его окружения, в самом деле, заслуживают поощрения за то, что уже два года страна живет со сбалансированным бюджетом, безработица уменьшилась, но необходимо помнить, что это в очень большой мере результат высоких мировых цен на нефть и девальвации рубля в результате финансового кризиса, который привел к конкурентоспособности российских товаров на внутреннем рынке. И если одно из этих двух обстоятельств станет неблагоприятным - все может измениться. Поэтому Владимиру Путину и его правительству предстоит реальная борьба, и первый бой, я думаю, будет с бюрократией, которая не сдаст своих позиций просто так.
Петр Вайль:
Я обращаюсь к нашему гостю, к нашему эксперту, который сейчас находится в московской студии Радио Свобода, политологу Андрею Рябову, члену научного совета московского Центра Карнеги. Я бы задал вам для начала общий вопрос: скажите, пожалуйста, что неожиданного было для вас в послании президента Федеральному собранию, и в какой степени вы услышали что-то новое для себя?
Андрей Рябов:
Неожиданной, пожалуй, была сама тональность, сам подход. Я почему-то вдруг вспомнил первые речи господина Горбачева лет пятнадцать тому назад, когда он во главе угла своей политической и экономической программы поставил проблему ускорения. Если посмотреть сегодня на речь Путина с этой позиции, практически красной нитью через все разделы послания сквозила одна и та же идея - Россия. Для того, чтобы стать полноправным членом мирового сообщества в XXI веке, необходимо, - термин "ускорение" не использовался, - резко форсировать свое социально-экономическое развитие, осуществить структурные реформы. То есть, технократизм превалировал фактически во всех разделах президентского послания. Иногда даже складывалось впечатление, что выступает не политический лидер нации, который должен давать некие мобилизующие ориентиры, приоритеты, некие, возможно, моральные ценности, а главный менеджер огромной корпорации, который ставит задачи: здесь нужно сделать то-то, здесь освободиться от таких-то проблем, и так далее, и тому подобное. Это такой технократический - прагматический подход, он здорово выделялся на фоне последних публичных выступлений Владимира Путина.
Петр Вайль:
Господин Рябов, вы очень удачно употребили слово, что Путин выступал не как "отец нации", а как "генеральный менеджер" некоего государственного механизма. Это примечательно, я попробую это сопоставить с мнением одного из депутатов, с которым беседовал наш корреспондент Мумин Шакиров. Тот сказал, что, по его мнению, это послание обращено скорее не к стране, не к России, а к Соединенным Штатам и Европе. Может быть, как-то подспудно и вы выразили такое мнение. То есть, он говорил о том, что нужно России, а не как это сделать. "Как" всегда больше волнует саму страну и ее народ, а "что" - это на уровне внешней политики. О том же примерно сказал и Маршалл Голдман, которого мы слышали, о том, что цели поставлены достойные, но как их достигать непонятно. Есть ли у вас такое ощущение?
Андрей Рябов:
Безусловно, элемент работы на внешний рынок, если так можно выразиться, в послании президента Путина присутствовал. Да, ему было важно подчеркнуть западным лидерам, прежде всего президенту Джорджу Бушу, с которым он собирается встречаться в мае, что у страны серьезные намерения двигаться в этом самом направлении создания либеральной экономики, плюралистической демократии. И он предлагает некий стандартный набор средств как это делать, что он собирается делать. Но при этом, как мне кажется, был и серьезный внутриполитический аспект, почему президент выбрал именно такую тональность, именно такой жанр, если можно так выразиться, своего выступления. Как известно, накануне послания в российских политических кругах и в средствах массовой информации развернулась ожесточенная дискуссия - какой политический выбор сделает президент: будет ли он склоняться к некоей социал-демократической модели. Известные "утечки" были сделаны накануне, за несколько дней до послания, которые вызвали бурную дискуссию. Упоминалось имя чешского премьера Милоша Земана, который как раз в этот момент посещал Москву. Или все-таки Путин решит сделать ставку на радикальный прорыв, осуществить радикальные рыночные реформы, невзирая на возможное сопротивление, на вполне очевидные социальные издержки, и так далее, и тому подобное? Судя по всему, Путин хотел избежать вот такой жесткой политической акцентировки - "а с кем мы". То есть вопрос "кто вы?" к Путину уже не стоит, вопрос сейчас в российской политике стоит "с кем вы, господин Путин?". И вот, судя по всему, Путин хотел избежать такого позиционирования и выбрал совершенно иной подход к теме: я не собираюсь решать некие вопросы политических коалиций, идеологических приоритетов, и так далее, я просто рассуждаю здесь как менеджер большого государственного механизма.
Петр Вайль:
Не могу не воспользоваться случаем и не задать вам этот вопрос - а с кем, по-вашему, мистер Путин?
Андрей Рябов:
Я думаю, что президент, по крайней мере, для себя, этого вопроса еще не решил. Да, существуют очень влиятельные группы интересов, политически и идеологически окрашенные, и просто лоббирующие свои мощные корпоративные интересы. И каждый из них сейчас, чем дальше, тем больше, и этот процесс по мере приближения общенациональных выборов будет нарастать - требует самоопределения президента. Но, судя по всему, Путин в силу самых разных обстоятельств либо не хочет, либо не готов к этому самоопределению и потому всячески откладывает его на более дальний период. Как и сейчас, мне кажется, послание в таком, нынешнем его варианте оставляет для главы государства достаточно широкое пространство для политических маневров не только в сфере массовой политики, но и своего рода возможности для политического слалома между различными группами влияния, между разными центрами влияния в его собственном окружении. На мой взгляд, вопрос снова отложен на неопределенный период. И кстати, ведь накануне послания было очень много дискуссий, рассуждений на уровне слухов о том, что неизбежным следствием этого послания, организационным выводом будет отставка кабинета Касьянова. И часто даже упоминалось имя Алексея Кудрина как возможного приемника Михаила Касьянова. И вот, мне кажется, что такая мягкая критика правительства - она действительно была мягкой, можно было ожидать гораздо более жестких сценариев, - указывает на то, что, судя по всему, у президента нет конкретных планов для серьезной реформации кабинета. Конечно, можно возразить, сказать, что номером один в послании прозвучала тема административной реформы, которая в первую очередь должна коснуться правительства, и которую - нынешний кабинет Касьянова использовал максимум усилий, чтобы оттянуть ее на неопределенный период. Но нет никаких гарантий, что и после данного, нынешнего, сегодняшнего послания, эта реформа административного аппарата будет проведена в короткие сроки. Она также может быть растянута, отодвинута на второй план благодаря давлению гораздо более серьезных социально-экономических проблем; и это позволит Михаилу Касьянову сохранить нынешние его позиции в кабинете и в российской политике в целом.
Петр Вайль:
Как вы совершенно точно заметили, президент действительно оставляет себе свободу маневра. Такой люфт, что называется. Можно предположить, что это не столько продуманная стратегия и тактика, сколько свойство политической личности президента, и даже его просто человеческого характера - таков он есть. Но вспомните, как при прежнем президенте Ельцине постоянно шли разговоры о том, чуть ли не главная была политологическая тема, кто влияет на президента. Все эти вечные перебирания темы "семьи", и так далее, и так далее. А по-вашему, кого "слушается" президент Путин?
Андрей Рябов:
Я думаю, что он слушается, прежде всего, себя самого. Вот эти группы интересов, которые сейчас существуют и очень активны в его окружении, безусловно, предлагают самые разные варианты, будь-то кадровой политики или, скажем, выработки каких-то серьезных стратегических решений в области внутренней и внешней политики. Но складывается впечатление, что такого полного доверия в отношении этих групп или отдельных персоналий у Путина все-таки нет. И в окончательных решениях он предпочитает опираться то ли на свой жизненный опыт, то ли на какую-то собственную интуицию, принимая в расчет эти соображения лишь как информацию к размышлению, как некий импульс к принятию решений, но не более того. Это, в частности, касается и вопросов внешней политики, напрямую. Например, как это было во время последней кризисной ситуации вокруг Грузии, когда, скажем, официальные структуры, включая Государственную Думу, Министерство иностранных дел, жестко осуждали американскую политику. А в этот момент Путин, казалось бы, по совершенно непонятным причинам, непонятно откуда взялось это решение, вдруг высказался - "почему в Центральной Азии американцам присутствовать можно, а в Грузии нельзя?" Это есть некая закрытая лаборатория принятия решений, доступ в которую, как мне кажется, если не закрыт полностью, то очень существенно ограничен.
Петр Вайль:
Кстати, о внешней политике, то, что вы затронули - исключительно интересный аспект, который, разумеется, выходит за рамки сегодняшнего послания президента Федеральному собранию. Ведь понятно, что, условно назовем его так, прозападный, проамериканский курс президента Путина, принятый им довольно решительно после 11 сентября, не разделяется огромным числом политических сил в России: Государственной Думой, военными, и так далее, и так далее. В какой степени здесь он действует интуитивно, а в какой это - продуманный ход, понимание того, что Россия есть часть мира или, как он сегодня сказал о Всемирной торговой организации, "мы уже там, в мировой торговле"? Ну, может быть, что касается мировой торговли, может быть, еще не там, но что Россия - часть мира, ни у кого сомнения не вызывает. Так вот, насколько это поведение "поперек" всех остальных политических сил в России инстинктивное, а насколько - продуманное?
Андрей Рябов:
Я думаю, что, все-таки, что касается внешней политики, по крайней мере, ее цели, основного течения что ли, эта политика носит продуманный характер. И продуманный по двум, как мне кажется, главным основаниям. Первое - действительно, президент Путин, в отличие от своего предшественника, который в последнее время придерживался такого большого имперского стиля в политике, когда полетел в последнюю поездку в Китай для того, чтобы выразить свое недовольство американским гегемонизмом вместе с товарищем Цзян Цземинем - у Путина этого, конечно, нет, он - предельный прагматик. Он прекрасно понимает, что ресурсы страны, финансовые, военно-политические, экономические - ограничены, и она должна играть по правилам, тем правилам, в формировании которых уже принимает весьма ограниченное участие. И второй момент, он связан опять-таки с соображениями внутриполитическими. Я думаю, что Путин, возможно, как и Горбачев 12 лет назад, полагает, что поддержка ведущих лидеров мировых держав в принципе, в более широком смысле слова, поддержка западных политических и деловых кругов, а возможно, общественного мнения, поможет ему внутри страны укрепить свои позиции, которые, хотя и видятся ему сегодня очень прочными, но уверенности полной, что они таковыми останутся на ближайшее будущее, у него нет. Поэтому, чем активнее его внешняя политика, тем, казалось бы, она оказывает все большее давление на внутреннюю политику, на создание такого образа очень сильного и мощного реформатора. И мне кажется, еще очень важно, что президент в сегодняшней речи сказал о внешней политике гораздо меньше, чем ожидали, по крайней мере, в московских политических кругах. Думаю, что сделал это он не случайно. Он понимал, что, скажем, какая-то легитимация вот этого прозападного курса вызовет, мягко говоря, неприятие не только в Государственной Думе, а вообще в значительной части политических и деловых кругов. Поэтому он предпочел легко, мягко уйти от темы, ограничившись, скажем так, общими постулатами, некими общими сверхзадачами в области российской внешней политики.
Петр Вайль:
Да... Тем более, что этих людей, недовольных прозападным курсом внешней политики, вполне устраивает тот социальный обиход, который стал так укрепляться при президенте Путине, социальный обиход, во многом ориентированный на советские времена...
