Джованни Бенси:
Говорит Радио Свобода. У микрофона в Праге Джованни Бенси. Здравствуйте. Теперь можем спать спокойно: в ИНН, индивидуальных налоговых кодах, как и в штрих-кодах и прочей электронно-компьютенрной чертовщине, на самом деле дьявола нет. Как известно, среди части пастырей и паствы Русской православной церкви распространялось опасение, что в маловразумительных электронных знако-цифровых комбинациях, все наглее вторгающихся в нашу жизнь, может скрываться число 666, которое в Откровении Иоанна Богослова (глава 13-я, стих 18-й) обозначается как "число Зверя", то есть, именно, Дьявола, Антихриста.
Но эти опасения авторитетно развеяла в конце прошлой недели Богословская комиссия Московского патриархата, собравшаяся в Троице-Сергиевой Лавре. Один из участников собрания, митрополит Минский и Слуцкий Филарет заявил: "Мы заслушали экспертов, мы заслушали экзегетов, и пришли к выводу, что ни в ИНН, ни в электронных документах, удостоверяющих личность, не присутствует 666".
Поскольку неизвестно, как Иоанн Богослов, под конец 1-го века, пришел к этому числу, в истории все время предпринимались попытки, порой самые странные и неправдоподобные, объяснить происхождение таинственных шестерок. (Впрочем, в греческом оригинале, как и в переводах, они даются в словах, а не в цифрах, что не облегчает задачу их разгадки). Конечно, есть и те, кто полагает, что, при желании, под 666-ть можно подогнать все что угодно. Например, в США какой-то весельчак, демонстрируя, впрочем, большую филологическую эрудицию, предпринял любопытный эксперимент: он взял полные имя и фамилию бывшего американского президента Билла Клинтона и переложил их на еврейские и греческие буквы, потом подсчитал цифровое значение этих букв, и, в обоих случаях, получил как раз число 666. Конечно, можно быть разного мнения о Клинтоне; мы хорошо знаем, что, при известных обстоятельствах, он был не прочь от грехопадения, но, Боже мой, ни на Зверя, ни на дьявола бывший глава Белого Дома не смахивает.
Кто-то может отделаться от полемики вокруг ИНН и "числа Зверя", просто как от курьёзного суеверия, но, тем не менее, этот спор проливает свет на более широкие, общественно-политические проблемы, касающиеся, с одной стороны, способности церкви просвещать народ и, с другой, наболевшей темы отношений между церковью и государством.
Вот этот круг вопросов мы и будем обсуждать в сегодняшней беседе Радио Свобода. В ней участвуют, связанные с нами по телефону: из Москвы профессор Андрей Зубов, доцент православного богословского университета имени Иоанна Богослова; профессор Борис Фаликов, преподаватель кафедры религиоведения Российского государственного гуманитарного университета, а также, из Мюнхена, Марк Смирнов, руководитель Исследовательского центра "Религия и общество в странах СНГ и Балтии".
Борис Зиновьевич, я видел по вашим публикациям, что вы не только эксперт по религии, но и востоковед, занимались вопросами христианских и нехристианских сект, нумерологии. Что говорят нам историческая и филологическая науки о происхождении и смысле цифры 666? Быть может, она была навеяна какими-то восточными традициями, или, пожалуй, является "закодированным" обозначением какого-то древнего гонителя христианства, например римского императора Нерона? Ведь Иоанн Богослов говорит также, что это "число человеческое":
Борис Фаликов:
Существует много интерпретаций числа 666 и в христианской экзегетике, существуют и иные мнения по этому поводу. Но мне бы хотелось не столько удаляться в древность, сколько привести кое-какие любопытные современные параллели. Дело в том, что когда я в 90-е годы наблюдал за появлением апокалиптических групп в России маргинального толка, "Белое братство", например, или Богородичный центр, я обратил внимание на то. Что у них очень часто говорилось как раз об этих штрих-кодах, в которых зашифровано "число Зверя", о том, что этот "зверь" кроется, ни много, ни мало, в Брюссельской штаб-квартире НАТО. Оттуда он через компьютеры должен как-то вмешаться и повлиять на мир. То есть все эти апокалиптические страхи были характерны для религиозных маргиналов. Ну и затем они каким-то образом поутихли. И "белобратчики", и "богородичники" сейчас больше занимаются устройством, так сказать, жизни. И вот эти апокалиптические страхи овладели значительной частью православной церкви в России. Вот это очень любопытное, на мой взгляд, явление. Как так, почему это произошло? Мне кажется, что если в христианской апокалиптике две главных составляющих - это страх, но и надежда. То есть, действительно, мир кончится, придет дьявол, будет битва, но победит все-таки Спаситель, будет второе пришествие. И надежда всегда перекрывает страх. То у этих маргиналов религиозных у них страх пересиливает надежду. Это какой-то такой испуг перед дьяволом, перед его всесилием, перед его могуществом. Вот эти самые штрих-коды, в которых число 666 и так далее, как раз говорит об этом страшном испуге. И к моему удивлению, вот это чувство страха, чувство испуга не перевесило чувство надежды у значительной части православных в России, а наоборот победило эту надежду. Таким образом, приходится сейчас, на мой взгляд, наблюдать за довольно печальным процессом, когда культурообразующая традиция, о чем так любят говорить у нас в России, вдруг оказалась подвержена апокалиптическим страхам, я бы сказал, гностического толка. Потому что именно в гностицизме дьявол сражается на равных с Богом. И вот это вызывает у меня серьезные опасения.
Джованни Бенси:
Андрей Борисович, есть ли у вас особое мнение по вопросу о смысле числа 666? Как развивалось исторически учение церкви по этому поводу? Мы же знаем, что сам характер Откровения Иоанна в начале был спорным, и в древности даже не все были согласны с его включением в новозаветный канон:
Андрей Зубов:
Это безусловно так. Действительно книга Апокалипсиса, пожалуй, последней вошла в Новозаветный канон, примерно тогда же, когда окончательно послание апостола Ворнавы апокалиптическое было убрано из новозаветного канона. То есть это где-то второй век после Рождества Христова. Что же касается особого места во всем христианском, во всем богославном богослужении, то оно есть у апокалипсиса. Апокалипсис единственная книга Ветхого завета, которая никогда не читается за православным богослужением, она не входит в число богослужебных текстов. То есть особый, таинственный смысл этой книги он вполне признается церковью. В тоже время, число 666, которое интерпретировалось невероятное количество раз, тем не менее до сих пор остается непонятным и никакой официальной экзегезы этого числа у православной церкви нет. В принципе, это число остается таинственным, и слова то ли Иоанна Богослова, то ли Христа, то ли ангела, открывающего Иоанну это число о том, что "это число человеческой и имеющий мудрость может его сосчитать", этот факт привлекает людей, но, в тоже время, видимо, никто окончательной мудрости не имеет, чтобы сказать такое мнение, на какое бы согласились все. И поэтому с давних времен число 666 это число богословской или, если угодно, историко-богословской спекуляции. Вспоминаю, как в романе "Война и мир" Пьер Безухов, сидя в оставленной русской армией Москве, ожидая французов, исчисляет число 666 и выясняет, что это аккуратно имя Наполеона Бонапарта. Ну и таких случаев бесчисленное множество. Но я бы хотел присоединиться к тому, что только что сказал профессор Фаликов по ситуации в нынешней России в связи с апокалиптическими настроениями и в связи с переживанием этого числа. Мне кажется, что здесь речь идет о довольно интересных и, конечно же, довольно печальных явлениях общественного сознания. Во-первых, начнем с того, что для православного сознания эсхатологизм, то есть ожидание конца света, это вовсе не какой-то кошмар и страх, а это, в первую очередь, надежда. Я напомню, что в 21-й главе Евангелия от Луки прямо говорится о том, в 28-м стихе, что "когда увидите сбывающиеся все эти страшные пророчества, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше". И это совершенно понятные слова. Верующий православный человек, верующий христианин страдает в этом мире зла, в этом мире, который отошел от Бога. И он ожидает второго пришествия как избавления от этой трагедии зла. То, что этого переживания, этого чувства сейчас у многих нет и конца мира страшатся, как страшатся все практически люди, скажем, ядерной войны, это говорит о том, что привязанность к этому миру в значительной степени перевесила в душах многих православных привязанность к Господу и привязанность к Царству небесному. А это в свою очередь говорит о том, что переживание Бога и Царства небесного стало маргинальным, неглубоким, внешним. А это опять же, в свою очередь говорит, что от напряженного религиозного сознания значительная часть православного общества перешла, видимо в советский период, а, может, и в досоветский период, к магическому сознанию, который рассматривает религию как средство для устроения жизни здесь, здоровья, богатства, счастья, а не как путь к Богу, путь соединения с Богом.
Джованни Бенси:
Итак, Марк Смирнов, Мюнхен. Спор о "числе Зверя" в связи с электронными кодами - какая-то своеобразная особенность Русской православной церкви, или он возник и в других конфессиях, православных или инославных? И как отнеслись к этому спору на Западе, где ИНН уже давно в обращении и церкви, католическая и протестантские, против него никак не возражали?
Марк Смирнов:
Что касается истории происхождения этой полемики и страхов, о которых мы сейчас так подробно говорим, вокруг штрих-кодов, электронных паспортов, карточек и прочее, прочее. Действительно, надо сказать, на самом деле Россия не первая страна, где это стало очень острой, болезненной, но, прежде всего, конечно, для православных верующих, а именно речь идет о Греции. Именно в Греции население было православное смущено введением электронных карточек, заменой способов расчета в магазинах и где бы то ни было при помощи электронных средств, опять же карточками. И отчасти здесь себя проявили и монахи афонские. Они заговорили о глобализации, об опасности всего этого. К нам это пришло, пришло в последние, скажем, лет семь. И когда действительно, как уже было отмечено, сначала подхватили сектанты, а потом уже позднее пришло и в церковную среду. На Западе, конечно, для нормального, простите за это слово "нормального", по для нормального сознания обывателя, человека в голову не приходит о том, что при помощи карточки или электронной информации за вами будут следить, за вами будут охотиться, а, самое главное, манипулировать вашим сознанием. Совсем недавно в радиопередаче христианского церковно-общественного канала, где выступал игумен Иннокентий Павлов, который говорил о том, что необходимо обязательно персональное конкретное членство в приходе. Некий человек, слушавший его, позвонил и в открытом эфире сказал: "Батюшка, это же страшно, что мы все должны заявить свои имена. А вдруг власть в России изменится, это же расстрельные списки, нас могут расстрелять". Люди опасаются как будто бы всяких каких-то попыток зафиксировать их имена, в любых списках, даже приходских. Что, по-моему, характеризуется уже как некое безусловное состояние массового религиозного психоза. И обидно, что это состояние используют те силы, которые хотели бы подорвать авторитет церкви и ее священноначалия в глазах паствы, когда, может быть, это какие-то представители русского православного зарубежья так действуют. Они, кстати говоря, тоже одержимы этой же мыслью. Но значительная часть русского православного духовенства и монашествующих этой темой обременена. И они настойчиво заявляют своим пасмам о том, что кто примет ИНН, тот будет проклят и вообще не спасется. Вот в этом весь ужас. Позиция Русской православной церкви она, к сожалению, была здесь не всегда конкретной, не всегда выдержанной. Первоначально Священные Синод высказал сам большие опасения по поводу индивидуального налогового номера, как это называется, и видимо, не ожидал, что такая наступит реакция.
Джованни Бенси:
Да это все очень интересно то, что вы сказали, профессор Смирнов, насчет страха людей перед всякими списками. Может быть это остаток советского времени, когда была всеобщая слежка и так далее.
Профессор Зубов, дьявол дьяволом, но владыка Филарет указал и на весьма реальные проблемы. Он обратил внимание на духовную угрозу, которая может скрываться в процессах глобализации и сказал, что, после атеистического периода, "мы недостаточно внимательны были к этим процессам, увлеклись внешней стороной церкви". Андрей Борисович, как вы комментируете эти слова? Как может церковь содействовать возрождению и поддержанию нравственности, духовности, в российском обществе после опыта атеистического периода?
Андрей Зубов:
Я думаю, что церковь почти единственная, церковь в широком смысле этого слова, то есть не только христианская церковь, но и вообще религия, религиозное возрождение, пожалуй, на мой взгляд, чуть ли не единственное спасение и надежда нашего общества на возрождение. Все дело в том, что как раз главный удар большевики нанесли не по экономике, даже не по социальным классам, главный удар был нанесен по душам людей. Человека был лишен величайшего своего сокровища - это права на надежду спасения. За одну надежду спасения, за одно упование этого спасения религиозного и упование вечности, упование жизни в Боге, за то, что ты учил своих детей и желал им этого, тебе угрожала и смерть, и казнь, и расстрел, и высылки и все, что угодно. И одновременно такая репрессия против духовного состояния человека резко понизила, на самом деле просто разрушила человеческую нравственность, человеческое понимание добра и зла. Потому что без абсолютного критерия добра и зла, укорененного опять же в абсолютном Боге, любое добро и зло становится относительным, становится классовым или национальным, как в Германии. То есть, что хорошо пролетарию, то плохо буржую и так далее. И вот в этой ситуации как раз возрождение правильного религиозного, духовного начала в человеке, воспитание этого начала бесконечно важно. Но проблема-то заключается в том, что не только пасомов, но и пастырей, практически все наше общество поразило это советское страшное послереволюционное начало такого разрушения духовного. И как раз реакция на ИНН, как и некоторые другие, предшествующие реакции такого же плана, некоторые постоянные уклонения в магизм, некоторый совершенно болезненный культ императорской власти, который появился среди православных около десяти лет назад и многое другое, все это вместе взятое доказывает, что общество еще очень больно. И поэтому я с большим вниманием ждал результатов этого Собора, этого совещания богословской комиссии в Троице-Сергиевой лавре. По-моему, ее выводы исключительно верны. Теперь, что касается глобализации. Действительно, священноначалие нашей церкви, и митрополит Филарет, и митрополит Кирилл не раз высказывали опасения по поводу некоторых тенденций глобализации. Эти опасения не против глобализации как таковой, потому что это совершенно естественный процесс, а против тех обертонов глобализации, которые сейчас наблюдаются. Речь идет о том, что глобализация предлагает некоторый набор ценностей, она говорит не только о том, что надо объединять экономические усилия, социальные усилия, она говорит о том, что необходима определенная шкала ценностей, которая обязательна для всех. И вершиной этих ценностей является не Бог, он вообще вынесен за скобки, а является человек. Причем, не человек идеальный, не тот сын человеческий, которым был Христос и является Христос, а является человек имперический, со всеми своими слабостями, грехами, недостатками, и он объявляется мерилом всех вещей. И вот этот-то элемент глобализации считается нашим священноначалию наиболее опасным. Как бы примирение с греховностью человека, согласие на то, что грех это нормальное и естественное состояние человека.
Говорит Радио Свобода. У микрофона в Праге Джованни Бенси. Здравствуйте. Теперь можем спать спокойно: в ИНН, индивидуальных налоговых кодах, как и в штрих-кодах и прочей электронно-компьютенрной чертовщине, на самом деле дьявола нет. Как известно, среди части пастырей и паствы Русской православной церкви распространялось опасение, что в маловразумительных электронных знако-цифровых комбинациях, все наглее вторгающихся в нашу жизнь, может скрываться число 666, которое в Откровении Иоанна Богослова (глава 13-я, стих 18-й) обозначается как "число Зверя", то есть, именно, Дьявола, Антихриста.
Но эти опасения авторитетно развеяла в конце прошлой недели Богословская комиссия Московского патриархата, собравшаяся в Троице-Сергиевой Лавре. Один из участников собрания, митрополит Минский и Слуцкий Филарет заявил: "Мы заслушали экспертов, мы заслушали экзегетов, и пришли к выводу, что ни в ИНН, ни в электронных документах, удостоверяющих личность, не присутствует 666".
Поскольку неизвестно, как Иоанн Богослов, под конец 1-го века, пришел к этому числу, в истории все время предпринимались попытки, порой самые странные и неправдоподобные, объяснить происхождение таинственных шестерок. (Впрочем, в греческом оригинале, как и в переводах, они даются в словах, а не в цифрах, что не облегчает задачу их разгадки). Конечно, есть и те, кто полагает, что, при желании, под 666-ть можно подогнать все что угодно. Например, в США какой-то весельчак, демонстрируя, впрочем, большую филологическую эрудицию, предпринял любопытный эксперимент: он взял полные имя и фамилию бывшего американского президента Билла Клинтона и переложил их на еврейские и греческие буквы, потом подсчитал цифровое значение этих букв, и, в обоих случаях, получил как раз число 666. Конечно, можно быть разного мнения о Клинтоне; мы хорошо знаем, что, при известных обстоятельствах, он был не прочь от грехопадения, но, Боже мой, ни на Зверя, ни на дьявола бывший глава Белого Дома не смахивает.
Кто-то может отделаться от полемики вокруг ИНН и "числа Зверя", просто как от курьёзного суеверия, но, тем не менее, этот спор проливает свет на более широкие, общественно-политические проблемы, касающиеся, с одной стороны, способности церкви просвещать народ и, с другой, наболевшей темы отношений между церковью и государством.
Вот этот круг вопросов мы и будем обсуждать в сегодняшней беседе Радио Свобода. В ней участвуют, связанные с нами по телефону: из Москвы профессор Андрей Зубов, доцент православного богословского университета имени Иоанна Богослова; профессор Борис Фаликов, преподаватель кафедры религиоведения Российского государственного гуманитарного университета, а также, из Мюнхена, Марк Смирнов, руководитель Исследовательского центра "Религия и общество в странах СНГ и Балтии".
Борис Зиновьевич, я видел по вашим публикациям, что вы не только эксперт по религии, но и востоковед, занимались вопросами христианских и нехристианских сект, нумерологии. Что говорят нам историческая и филологическая науки о происхождении и смысле цифры 666? Быть может, она была навеяна какими-то восточными традициями, или, пожалуй, является "закодированным" обозначением какого-то древнего гонителя христианства, например римского императора Нерона? Ведь Иоанн Богослов говорит также, что это "число человеческое":
Борис Фаликов:
Существует много интерпретаций числа 666 и в христианской экзегетике, существуют и иные мнения по этому поводу. Но мне бы хотелось не столько удаляться в древность, сколько привести кое-какие любопытные современные параллели. Дело в том, что когда я в 90-е годы наблюдал за появлением апокалиптических групп в России маргинального толка, "Белое братство", например, или Богородичный центр, я обратил внимание на то. Что у них очень часто говорилось как раз об этих штрих-кодах, в которых зашифровано "число Зверя", о том, что этот "зверь" кроется, ни много, ни мало, в Брюссельской штаб-квартире НАТО. Оттуда он через компьютеры должен как-то вмешаться и повлиять на мир. То есть все эти апокалиптические страхи были характерны для религиозных маргиналов. Ну и затем они каким-то образом поутихли. И "белобратчики", и "богородичники" сейчас больше занимаются устройством, так сказать, жизни. И вот эти апокалиптические страхи овладели значительной частью православной церкви в России. Вот это очень любопытное, на мой взгляд, явление. Как так, почему это произошло? Мне кажется, что если в христианской апокалиптике две главных составляющих - это страх, но и надежда. То есть, действительно, мир кончится, придет дьявол, будет битва, но победит все-таки Спаситель, будет второе пришествие. И надежда всегда перекрывает страх. То у этих маргиналов религиозных у них страх пересиливает надежду. Это какой-то такой испуг перед дьяволом, перед его всесилием, перед его могуществом. Вот эти самые штрих-коды, в которых число 666 и так далее, как раз говорит об этом страшном испуге. И к моему удивлению, вот это чувство страха, чувство испуга не перевесило чувство надежды у значительной части православных в России, а наоборот победило эту надежду. Таким образом, приходится сейчас, на мой взгляд, наблюдать за довольно печальным процессом, когда культурообразующая традиция, о чем так любят говорить у нас в России, вдруг оказалась подвержена апокалиптическим страхам, я бы сказал, гностического толка. Потому что именно в гностицизме дьявол сражается на равных с Богом. И вот это вызывает у меня серьезные опасения.
Джованни Бенси:
Андрей Борисович, есть ли у вас особое мнение по вопросу о смысле числа 666? Как развивалось исторически учение церкви по этому поводу? Мы же знаем, что сам характер Откровения Иоанна в начале был спорным, и в древности даже не все были согласны с его включением в новозаветный канон:
Андрей Зубов:
Это безусловно так. Действительно книга Апокалипсиса, пожалуй, последней вошла в Новозаветный канон, примерно тогда же, когда окончательно послание апостола Ворнавы апокалиптическое было убрано из новозаветного канона. То есть это где-то второй век после Рождества Христова. Что же касается особого места во всем христианском, во всем богославном богослужении, то оно есть у апокалипсиса. Апокалипсис единственная книга Ветхого завета, которая никогда не читается за православным богослужением, она не входит в число богослужебных текстов. То есть особый, таинственный смысл этой книги он вполне признается церковью. В тоже время, число 666, которое интерпретировалось невероятное количество раз, тем не менее до сих пор остается непонятным и никакой официальной экзегезы этого числа у православной церкви нет. В принципе, это число остается таинственным, и слова то ли Иоанна Богослова, то ли Христа, то ли ангела, открывающего Иоанну это число о том, что "это число человеческой и имеющий мудрость может его сосчитать", этот факт привлекает людей, но, в тоже время, видимо, никто окончательной мудрости не имеет, чтобы сказать такое мнение, на какое бы согласились все. И поэтому с давних времен число 666 это число богословской или, если угодно, историко-богословской спекуляции. Вспоминаю, как в романе "Война и мир" Пьер Безухов, сидя в оставленной русской армией Москве, ожидая французов, исчисляет число 666 и выясняет, что это аккуратно имя Наполеона Бонапарта. Ну и таких случаев бесчисленное множество. Но я бы хотел присоединиться к тому, что только что сказал профессор Фаликов по ситуации в нынешней России в связи с апокалиптическими настроениями и в связи с переживанием этого числа. Мне кажется, что здесь речь идет о довольно интересных и, конечно же, довольно печальных явлениях общественного сознания. Во-первых, начнем с того, что для православного сознания эсхатологизм, то есть ожидание конца света, это вовсе не какой-то кошмар и страх, а это, в первую очередь, надежда. Я напомню, что в 21-й главе Евангелия от Луки прямо говорится о том, в 28-м стихе, что "когда увидите сбывающиеся все эти страшные пророчества, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше". И это совершенно понятные слова. Верующий православный человек, верующий христианин страдает в этом мире зла, в этом мире, который отошел от Бога. И он ожидает второго пришествия как избавления от этой трагедии зла. То, что этого переживания, этого чувства сейчас у многих нет и конца мира страшатся, как страшатся все практически люди, скажем, ядерной войны, это говорит о том, что привязанность к этому миру в значительной степени перевесила в душах многих православных привязанность к Господу и привязанность к Царству небесному. А это в свою очередь говорит о том, что переживание Бога и Царства небесного стало маргинальным, неглубоким, внешним. А это опять же, в свою очередь говорит, что от напряженного религиозного сознания значительная часть православного общества перешла, видимо в советский период, а, может, и в досоветский период, к магическому сознанию, который рассматривает религию как средство для устроения жизни здесь, здоровья, богатства, счастья, а не как путь к Богу, путь соединения с Богом.
Джованни Бенси:
Итак, Марк Смирнов, Мюнхен. Спор о "числе Зверя" в связи с электронными кодами - какая-то своеобразная особенность Русской православной церкви, или он возник и в других конфессиях, православных или инославных? И как отнеслись к этому спору на Западе, где ИНН уже давно в обращении и церкви, католическая и протестантские, против него никак не возражали?
Марк Смирнов:
Что касается истории происхождения этой полемики и страхов, о которых мы сейчас так подробно говорим, вокруг штрих-кодов, электронных паспортов, карточек и прочее, прочее. Действительно, надо сказать, на самом деле Россия не первая страна, где это стало очень острой, болезненной, но, прежде всего, конечно, для православных верующих, а именно речь идет о Греции. Именно в Греции население было православное смущено введением электронных карточек, заменой способов расчета в магазинах и где бы то ни было при помощи электронных средств, опять же карточками. И отчасти здесь себя проявили и монахи афонские. Они заговорили о глобализации, об опасности всего этого. К нам это пришло, пришло в последние, скажем, лет семь. И когда действительно, как уже было отмечено, сначала подхватили сектанты, а потом уже позднее пришло и в церковную среду. На Западе, конечно, для нормального, простите за это слово "нормального", по для нормального сознания обывателя, человека в голову не приходит о том, что при помощи карточки или электронной информации за вами будут следить, за вами будут охотиться, а, самое главное, манипулировать вашим сознанием. Совсем недавно в радиопередаче христианского церковно-общественного канала, где выступал игумен Иннокентий Павлов, который говорил о том, что необходимо обязательно персональное конкретное членство в приходе. Некий человек, слушавший его, позвонил и в открытом эфире сказал: "Батюшка, это же страшно, что мы все должны заявить свои имена. А вдруг власть в России изменится, это же расстрельные списки, нас могут расстрелять". Люди опасаются как будто бы всяких каких-то попыток зафиксировать их имена, в любых списках, даже приходских. Что, по-моему, характеризуется уже как некое безусловное состояние массового религиозного психоза. И обидно, что это состояние используют те силы, которые хотели бы подорвать авторитет церкви и ее священноначалия в глазах паствы, когда, может быть, это какие-то представители русского православного зарубежья так действуют. Они, кстати говоря, тоже одержимы этой же мыслью. Но значительная часть русского православного духовенства и монашествующих этой темой обременена. И они настойчиво заявляют своим пасмам о том, что кто примет ИНН, тот будет проклят и вообще не спасется. Вот в этом весь ужас. Позиция Русской православной церкви она, к сожалению, была здесь не всегда конкретной, не всегда выдержанной. Первоначально Священные Синод высказал сам большие опасения по поводу индивидуального налогового номера, как это называется, и видимо, не ожидал, что такая наступит реакция.
Джованни Бенси:
Да это все очень интересно то, что вы сказали, профессор Смирнов, насчет страха людей перед всякими списками. Может быть это остаток советского времени, когда была всеобщая слежка и так далее.
Профессор Зубов, дьявол дьяволом, но владыка Филарет указал и на весьма реальные проблемы. Он обратил внимание на духовную угрозу, которая может скрываться в процессах глобализации и сказал, что, после атеистического периода, "мы недостаточно внимательны были к этим процессам, увлеклись внешней стороной церкви". Андрей Борисович, как вы комментируете эти слова? Как может церковь содействовать возрождению и поддержанию нравственности, духовности, в российском обществе после опыта атеистического периода?
Андрей Зубов:
Я думаю, что церковь почти единственная, церковь в широком смысле этого слова, то есть не только христианская церковь, но и вообще религия, религиозное возрождение, пожалуй, на мой взгляд, чуть ли не единственное спасение и надежда нашего общества на возрождение. Все дело в том, что как раз главный удар большевики нанесли не по экономике, даже не по социальным классам, главный удар был нанесен по душам людей. Человека был лишен величайшего своего сокровища - это права на надежду спасения. За одну надежду спасения, за одно упование этого спасения религиозного и упование вечности, упование жизни в Боге, за то, что ты учил своих детей и желал им этого, тебе угрожала и смерть, и казнь, и расстрел, и высылки и все, что угодно. И одновременно такая репрессия против духовного состояния человека резко понизила, на самом деле просто разрушила человеческую нравственность, человеческое понимание добра и зла. Потому что без абсолютного критерия добра и зла, укорененного опять же в абсолютном Боге, любое добро и зло становится относительным, становится классовым или национальным, как в Германии. То есть, что хорошо пролетарию, то плохо буржую и так далее. И вот в этой ситуации как раз возрождение правильного религиозного, духовного начала в человеке, воспитание этого начала бесконечно важно. Но проблема-то заключается в том, что не только пасомов, но и пастырей, практически все наше общество поразило это советское страшное послереволюционное начало такого разрушения духовного. И как раз реакция на ИНН, как и некоторые другие, предшествующие реакции такого же плана, некоторые постоянные уклонения в магизм, некоторый совершенно болезненный культ императорской власти, который появился среди православных около десяти лет назад и многое другое, все это вместе взятое доказывает, что общество еще очень больно. И поэтому я с большим вниманием ждал результатов этого Собора, этого совещания богословской комиссии в Троице-Сергиевой лавре. По-моему, ее выводы исключительно верны. Теперь, что касается глобализации. Действительно, священноначалие нашей церкви, и митрополит Филарет, и митрополит Кирилл не раз высказывали опасения по поводу некоторых тенденций глобализации. Эти опасения не против глобализации как таковой, потому что это совершенно естественный процесс, а против тех обертонов глобализации, которые сейчас наблюдаются. Речь идет о том, что глобализация предлагает некоторый набор ценностей, она говорит не только о том, что надо объединять экономические усилия, социальные усилия, она говорит о том, что необходима определенная шкала ценностей, которая обязательна для всех. И вершиной этих ценностей является не Бог, он вообще вынесен за скобки, а является человек. Причем, не человек идеальный, не тот сын человеческий, которым был Христос и является Христос, а является человек имперический, со всеми своими слабостями, грехами, недостатками, и он объявляется мерилом всех вещей. И вот этот-то элемент глобализации считается нашим священноначалию наиболее опасным. Как бы примирение с греховностью человека, согласие на то, что грех это нормальное и естественное состояние человека.
