Министерство внутренних дел России решило с 2012 года начать официально оплачивать услуги граждан, конфиденциально сообщающих важную оперативную информацию. Для оплаты этих услуг МВД просит правительство ежегодно дополнительно выделять ведомству 280 миллионов рублей.
За каждое сообщение, которое поможет раскрыть преступление, полиция планирует платить гражданам до 300 000 рублей - в зависимости от важности сведений и тяжести преступления. Сейчас правоохранительные органы оплачивают только услуги специально нанятых штатных агентов. Их доходы и особенности вербовки неизвестны - они составляют гостайну.
Бывший майор милиции Алексей Дымовский рассказал Радио Свобода о своём опыте работы с агентами. По его словам, у МВД и сейчас хватает денег на оплату работы информаторов:
– 80 процентов агентурного аппарата составляют "мертвые души", на которые списываются деньги. Так вот, если эти 80 процентов убрать, то денег будет очень много. По крайней мере, в месяц на Новороссийск приходило около 800 тысяч - 1 млн. И где-то 70 процентов из этих денег оседали в карманах, но не агентов. За раскрытие сбыта по наркотикам – в частности, по героину – моим агентам положена премия в 1200 рублей. По убийству – тоже 1200, и по разбою 1200… Как вы думаете, нормальный человек, который дружит с головой, будет помогать милиции за такие деньги?
Также существует план на ведение агентурных дел. Такой же план, как и по раскрытию преступлений. У старшего опера должно быть 10 агентов. Этот план спускается сверху тем же министром Нургалиевым, который просит 280 млн. из бюджета. Пускай отменит план и просто даст нормальным операм завести 3-4 агента.
– Вообще от этих агентов реальная польза есть?
– Есть. Но объясню на своем примере: из 20 агентов реальную пользу приносили 5.
– Выплаты в 300 000 рублей за информацию – это много или мало?
– Смотря за какую. Если человек внедряется в организованную преступную группу – тот же наркотрафик, – и по результатам этой работы удается полностью нейтрализовать эту группу, начиная с покоса конопли и заканчивая продавцом, то я считаю, что можно ему заплатить 300 тысяч, – полагает Алексей Дымовский.
Ежегодной суммой в 280 миллионов удивлён бывший руководитель российского бюро Интерпола Владимир Овчинский:
– Есть специальная бюджетная строка, которая предусматривает расходы на секретных информаторов. Платят им редко – в случае каких-то резонансных преступлений: маньяк, допустим, появился, или акт терроризма совершен. Таких бывает максимум 5-10 в год. Почему на это нужно 280 млн. - не знаю…
В развитых странах добровольная информационная помощь правоохранительным органам - обычное и даже почётное дело, говорит правозащитник Валерий Борщёв:
– Сама по себе практика такой оплаты информации о преступниках на Западе, в Европе, Америке существует давно. Надо сказать, она работает: граждане уверены в том, что их сведения не нанесут ущерб невиновным людям. Наш опыт – я бы сказал, вековой опыт – учит нас совершенно иному: правоохранительные органы, пользуясь информацией – а проще говоря, доносами, – очень часто решают какие-то свои конкретные задачи. Увы, не благовидные. В 1930-х – 1950-х годах доносы писались не из уважения к праву, закону и справедливости, а для того, чтобы решить свои личные, меркантильные дела. То, что этим механизмом будут пользоваться правоохранительные органы с коррупционной целью, - насчет этого у людей есть небезосновательные подозрения.
За каждое сообщение, которое поможет раскрыть преступление, полиция планирует платить гражданам до 300 000 рублей - в зависимости от важности сведений и тяжести преступления. Сейчас правоохранительные органы оплачивают только услуги специально нанятых штатных агентов. Их доходы и особенности вербовки неизвестны - они составляют гостайну.
Бывший майор милиции Алексей Дымовский рассказал Радио Свобода о своём опыте работы с агентами. По его словам, у МВД и сейчас хватает денег на оплату работы информаторов:
– 80 процентов агентурного аппарата составляют "мертвые души", на которые списываются деньги. Так вот, если эти 80 процентов убрать, то денег будет очень много. По крайней мере, в месяц на Новороссийск приходило около 800 тысяч - 1 млн. И где-то 70 процентов из этих денег оседали в карманах, но не агентов. За раскрытие сбыта по наркотикам – в частности, по героину – моим агентам положена премия в 1200 рублей. По убийству – тоже 1200, и по разбою 1200… Как вы думаете, нормальный человек, который дружит с головой, будет помогать милиции за такие деньги?
Также существует план на ведение агентурных дел. Такой же план, как и по раскрытию преступлений. У старшего опера должно быть 10 агентов. Этот план спускается сверху тем же министром Нургалиевым, который просит 280 млн. из бюджета. Пускай отменит план и просто даст нормальным операм завести 3-4 агента.
– Вообще от этих агентов реальная польза есть?
– Есть. Но объясню на своем примере: из 20 агентов реальную пользу приносили 5.
– Выплаты в 300 000 рублей за информацию – это много или мало?
– Смотря за какую. Если человек внедряется в организованную преступную группу – тот же наркотрафик, – и по результатам этой работы удается полностью нейтрализовать эту группу, начиная с покоса конопли и заканчивая продавцом, то я считаю, что можно ему заплатить 300 тысяч, – полагает Алексей Дымовский.
Ежегодной суммой в 280 миллионов удивлён бывший руководитель российского бюро Интерпола Владимир Овчинский:
– Есть специальная бюджетная строка, которая предусматривает расходы на секретных информаторов. Платят им редко – в случае каких-то резонансных преступлений: маньяк, допустим, появился, или акт терроризма совершен. Таких бывает максимум 5-10 в год. Почему на это нужно 280 млн. - не знаю…
В развитых странах добровольная информационная помощь правоохранительным органам - обычное и даже почётное дело, говорит правозащитник Валерий Борщёв:
– Сама по себе практика такой оплаты информации о преступниках на Западе, в Европе, Америке существует давно. Надо сказать, она работает: граждане уверены в том, что их сведения не нанесут ущерб невиновным людям. Наш опыт – я бы сказал, вековой опыт – учит нас совершенно иному: правоохранительные органы, пользуясь информацией – а проще говоря, доносами, – очень часто решают какие-то свои конкретные задачи. Увы, не благовидные. В 1930-х – 1950-х годах доносы писались не из уважения к праву, закону и справедливости, а для того, чтобы решить свои личные, меркантильные дела. То, что этим механизмом будут пользоваться правоохранительные органы с коррупционной целью, - насчет этого у людей есть небезосновательные подозрения.
