Марина Тимашева: В Петербурге, на малой сцене Малого Драматического Театра, прошла премьера спектакля Алексея Девотченко ''Вальс на Прощание''. С замечательным артистом беседует Татьяна Вольтская.
Татьяна Вольтская: Спектакль ''Вальс на прощание'' - это не одинокая вершина в творчестве актера Алексея Девотченко, который вообще довольно хорошо известен в Петербурге и в Москве своими моноспектаклями. Известен он также своей любовью к произнесению стихов - их он читает, по-моему, при всяком удобном случае, даже на митингах оппозиции, так что уже не раз происходили курьезы, когда тексты Пушкина квалифицировались как злостное нарушение общественного порядка. Но моноспектакль, основанный на текстах Бродского, Солженицына, Буковского, - это, конечно, не
художественное чтение, а совсем другой жанр, и сам актер предупреждает против такого понимания его работы.
Алексей Девотченко: Такой спектакль, тоже по жанру очень сложно сказать — поэтическо-прозаическо-публицистический - такая гремучая смесь по поэтическим произведениям Бродского, по прозаическим и публицистическим текстам Буковского, Солженицына, того же Бродского, его выступление, когда он получал Нобелевскую премию, и текстов Ходорковского того же.
Татьяна Вольтская: Бродского читать безумно трудно.
Алексей Девотченко: Там как раз речь не идет о том, чтобы его читать, не чтецкий вечер, боже упаси. Такое чисто расхожее понятие, что моноспектакль это, значит, выходит человек-чтец и читает. Это не имеет отношения к моноспектаклю. Моноспектакль это такой же спектакль, как и все остальные в театрах, такие полноформатные и полноценные спектакли со своей сценографией, со своей внятной режиссерской концепцией, со светом, с музыкой, и так далее.
Татьяна Вольтская: Алексей, я как-то замечаю, что в последнее время вы очень много работаете не в Петербурге, а именно в Москве.
Алексей Девотченко: Сейчас так складывается, что большую часть времени я провожу в Москве, почему-то оказался там востребован как артист, а не в своем городе, что меня очень удручает и огорчает. Я играю спектакли, которые недавно были созданы, выпущены - ''Записки сумасшедшего'' по Гоголю в ТЮЗе, в постановке Камы Гинкаса, спектакль Театра Наций под названием ''Калигула'' в постановке Эймунтаса Някрошюса, играю свои моноспектакли, ''Концерт Саши Черного для фортепьяно с артистом''.
Татьяна Вольтская: Вот Сокуров тоже, если что-то делает, то, в основном, не в Петербурге. Вот у вас так получается, что вы в обход родного города. Почему? Может, это связано с вашей градозащитной деятельностью, с гражданской позицией?
Алексей Девотченко: Нет, я не знаю, почему. Я не думаю, что это как-то с этим связано, хотя, может, и связано косвенно. Но я не знаю, у меня нет объяснений, почему. Скажем, год-полтора я в Петербурге не получаю никаких предложений ни от театров, ни от каких-то проектов хороших, интересных. Может, потому, что их просто в Петербурге нет. Такое ощущение, что их просто нет, по большому счету. Вот антрепризных хороших проектов, которые обращаются не к бульварным комедиям и сальным шуточкам. В Москве все-таки это есть.
Татьяна Вольтская: Что мешает Петербургу, по-вашему мнению? Почему-то все говорят, что утекают режиссеры хорошие. Пытаются, а все равно как-то выдавливает их в Москву.
Алексей Девотченко: Я думаю, что это исторически, географически и топографически, потому что тут все у нас уходит, в конечном счете, в болото, в песок. Исторически и при советский власти было то же самое, это был консервативный очень город, самый что ни на есть такой просоветский, всего боящийся. Эпоху Романова я помню очень хорошо, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Несмотря на то, что в Москве был и Любимов, был и Эфрос, был и Гончаров, и там вольнодумие и вольномыслие допускалось. Конечно, в дозированных масштабах, но допускалось. Здесь — нет. Хотя, если сравнивать сегодняшний день и тот день, все равно у нас был Товстоногов, был Корогодский, был Агамирзян. А сейчас - нет, сейчас выжженное поле. Потому что уходит театральная школа, уходят люди, которые могут чему-то научить. Потому что, скажем, наш Театральный институт уже никого ничему не может научить, за исключением курса Фильштинского и того же Льва Абрамовича Додина. Потому что кто преподает в этом институте - мамочка дорогая! Я знаю людей, которые преподают в этом институте. Это, в основном, люди, которые ничего в этой жизни не создали, это несостоявшиеся артисты, несостоявшиеся режиссеры с кучей комплексов и амбиций, которые набирают мальчиков и девочек и просто гробят их судьбу.
Татьяна Вольтская: На моих глазах были многие начинания, скажем, ''ON. Театр''. Я не говорю сейчас, плохо это или хорошо, но это была попытка дать что-то сделать молодым режиссерам. И вроде бы даже площадку нашли за Володарским мостом, в бывшем помещении театра ''Буфф''. И все равно это получилась дыра, получилось, что они там в холоде и в ободранном месте не могут играть. Комитет культуры и власти говорят, что они поддерживают театр, а на самом деле...
Алексей Девотченко: Вот так они и поддерживают. Я помню, что в прошлом году весной был мощный пиар. когда чуть ли не сама наша княгиня Валентина Ивановна, бия себя в грудь, говорила, как нужно поддерживать творческую молодежь и всячески давать ей зеленый свет... Ну, да, это был такой жест, больше реклама, самореклама, я уж не знаю, чего. Все обернулось как всегда. Это богом забытое место, куда ни один зритель никогда не поедет, а если и поедет, то потом больше никогда не приедет и проклянет все на свете, добираясь до этого. В городе есть режиссеры, которые достойны иметь театры - Толя Праудин, Лева Эренбург, которые достойны иметь не маленькие подвальчики свои, а нормальные театры, стационарные, большие. Но почему-то у нас, за двумя исключениями - Малый Драматический и Александринка - стоят люди, которые являются просто директорами, крепкими хозяйственниками, либо бывшими завлитами с такой жилкой коммерческой и административной. Это мы видим просто, что в Питере просто театры умирают за счет коммерциализации. И просто ткни в любой театр - это бульвар, это желтуха. Да, к ним ходит зритель, который заходит на огонек, благо месторасположение удобное, центральная часть города, они играют комедии, но это не имеет никакого отношения к тому петербургскому театру, который я, например, и который многие еще помнят. Помнят и театр того же Владимирова, который и при Владимирове был достаточно популярным, с креном немножко в бульвар, но, тем не менее, какие там были артисты и какого уровня это все было! Помнят и Большой Драматический, и ТЮЗ Корогодского, который сейчас представляет собой зрелище более чем жалкое и удручающее, помнят Театр Комедии при Фоменко, театр Комиссаржевской и Агамирзяна, когда у каждого театра была своя эстетика, свое видение мировоззренческое, политика и — главное - позиция!
Татьяна Вольтская: Скажите, пожалуйста, Алексей, в Москве все-таки не заполоняет ли театр вот это всё на потребу, чтобы обязательно кто-то голый бегал, чтобы обязательно какие-то слова произносились? Вот эта мода, может, она отомрет когда-нибудь?
Алексей Девотченко: Конечно, хотелось бы, чтобы она скорее отмерла, но заполоняет и в Москве. Но Москва больше и там легче скрыться от этого заполонения и заниматься тем, чем интересно. Я не могу сказать, что там все театры прекрасны, ничего подобного, но чисто пропорционально, безусловно, там выбор больше, потому что там есть и замечательный ТЮЗ, которым руководят Яновская и Гинкас, и Театр Наций, который приглашает хороших режиссеров и берет действительно настоящую, высокую литературу и высокую драматургию в качестве материала, там есть тот же ''Современник'', тот же МХТ. При всем моем неоднозначном к нему отношении, возникают и там очень живые спектакли. Там есть, в конце концов, совсем маленькое театральное образование, как ''Театр. Doc'', и молодые режиссеры там работают.
Татьяна Вольтская: В связи со всем этим Алексея Девотченко очень радует то, что премьеру его спектакля ''Вальс на прощание'' удалось сыграть именно в Петербурге, и именно в том театре, работу которого он ставит очень высоко.
Алексей Девотченко: Малый Драматический Театр это для меня эталон, эталон театра-дома, как бы ни было банально это понятие, театра профессионального во всех смыслах - и в смысле владения актерской профессией, и в смысле владения сценической речью. Театр работает как часы, как отлаженный механизм и обращается только к великой, большой литературе и драматургии. Он один, но - что делать. Вот я не знаю, как сейчас там сложится судьба у Юры Бутусова, который возглавит сейчас Театр Ленсовета, хотя он должен был, по логике вещей, это сделать уже сто лет назад. Я не могу его назвать молодым режиссером, как и Праудина, и Эренбурга, но у нас, к сожалению, считается, что если человеку до 50-ти, а то и до 60-ти, он - молодой режиссер. Все акценты смещены, такой раскордаж.
