Ирина Лагунина: 7 июля в Орландо, штат Флорида, закончился судебный процесс, итог которого потряс Америку. 25-летняя женщина, обвинявшаяся в преднамеренном убийстве своей дочери, была оправдана, хотя сумма косвенных улик, казалось, однозначно указывала на ее вину. Американцы возмущены вердиктом присяжных и считают, что их судебная система обнаружила свою несостоятельность. Чтобы разобраться в случившемся, американская пресса предоставила слово профессионалам. Рассказывает Владимир Абаринов.
Владимир Абаринов: Расследование этого дела началось в июле 2008 года, когда полиция получила сообщение об исчезновении девочки по имени Кейли Энтони, которой тогда было около трех лет. Звонила бабушка Кейли, обеспокоенная предшествующими событиями. Последний раз она и ее муж видели внучку месяц назад, когда Кейли гостила в их доме вместе со своей матерью Кейси. После этого на просьбы родителей привезти им девочку мать отвечала, что слишком занята на работе, а позвать ее к телефону она не может, потому что как раз сейчас Кейли гуляет с няней. На 31-й день после последнего свидания родители Кейси получили уведомление о том, что их машина, на которой уехали их дочь и внучка, находится на штрафной стоянке. Забирая машину, отец Кейси почувствовал сильный трупный запах, исходящий из багажника. Тот же запах почудился и работнику штрафной стоянки. В багажнике оказался мешок с мусором, но никаких признаков человеческих останков.
На допросе Кейси Энтони заявила, что ее дочь похитила няня и назвала ее имя. Однако впоследствии ей пришлось признаться, что няню она выдумала. Ложью оказались и многие другие показания Кейси. Ее взяли под стражу по обвинению в лжесвидетельстве, препятствовании правосудию и неисполнении родительских обязанностей, но довольно быстро освободили под залог. Вскоре она была арестована за финансовое мошенничество. В октябре ей было предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве, убийстве при отягчающих обстоятельствах, жестоком обращении с ребенком и даче ложных показаний. В декабре в лесу неподалеку от дома Энтони был обнаружен пластиковый мешок с разложившимся телом ребенка. Экспертиза установила, что это останки Кейли, но причину смерти установить не смогла. На лицевой части черепа была обнаружена клейкая лента.
Следствие собрало еще много косвенных улик и показаний, обличающих Кейси. Так, например, уже после исчезновения ребенка она со своим бой-френдом беззаботно веселилась в ночном баре, а на второй день после того, как к ней впервые приезжала полиция, одалживала у соседа лопату. В багажнике машины действительно обнаружились признаки органического разложения, но что именно разлагалось, эксперты установить не смогли. Однако прямых улик против Кейси Энтони у следствия не было. По окончательной версии защиты, девочка утонула в бассейне, и ее впавший в панику дед спрятал труп в лесу.
Американская пресса активно способствовала созданию негативного образа обвиняемой, которой ребенок мешал вести разгульный образ жизни. Однако присяжные решили иначе – после 10-часового совещания они вынесли оправдательный вердикт по обвинению в убийстве и признали Кейси Энтони виновной лишь в лжесвидетельстве.
Вердикт взорвал Америку. Все жалели мертвую девочку и никто не сочувствовал ее матери. Наследник Ларри Кинга Пирс Морган в первый же вечер после оглашения вердикта пригласил в свое ток-шоу авторитетнейших экспертов. Одним из них стал Алан Дершовиц – профессор права Гарвардского университета. В качестве адвоката он выиграл 12 из 15 дел об убийстве, представлял в суде интересы Майка Тайсона и Патти Херст, а сейчас является членом адвокатской команды Леонида Кучмы, о чем недавно рассказал в программе «Время и мир» http://www.svobodanews.ru/content/transcript/16799314.html. Аллан Дершовиц также входил в группу защитников по делу футболиста О-Джей Симпсона в 1995 году. Этот громкий судебный процесс, в котором Симпсон обвинялся в предумышленном убийстве своей жены, завершился сенсационным оправданием футболиста. Сегодня дело Энтони часто сравнивают именно с делом Симпсона.
Алан Дершовиц поддержал решение присяжных.
Алан Дершовиц: Вердикты по таким делам, как это, всегда удивляют. В тюрьмах содержатся сотни людей, некоторые сегодня ждут смертной казни – они приговорены на основании менее убедительных доказательств, чем в этом случае. Дело было достаточно убедительным, чтобы передать его в суд, и жюри присяжных могло принять и то, и другое решение. Все зависит от того, верите ли вы в суд присяжных. Необходимо помнить, что суд присяжных по делам об убийстве – не детектив, в котором есть ответ, кто убийца. Его цель – не справедливость в отношении Кейли. И даже не в том, чтобы узнать правду. Его цель заключается в том, чтобы установить, доказаны ли предъявленные обвинения вне всяких разумных сомнений. У присяжных были весьма разумные сомнения. Мы не знаем, когда умерла девочка. Мы не знаем причину смерти. Версия обвинения основана на предположениях. Версия защиты основана на предположениях еще в большей степени. Кстати, я не считаю, что защитник обвиняемой действовал так уж блестяще. Просто прокуроры выдвинули слишком тяжкие обвинения. По этому делу нельзя было предъявлять обвинения по статьям, предусматривающим смертную казнь. Нельзя было предъявлять убийство первой степени. Они перестарались. Так что если вы верите в то, что лучше отпустить десятерых виновных, чем осудить одного невиновного, если вы верите, что вина должна быть доказана вне всяких разумных сомнений – тогда вердикт правильный. Если вы считаете, что задача уголовного процесса – воздать справедливость, тогда результат неправильный.
Владимир Абаринов: Обозреватель телеканала Дискавери Афродита Джонс, освещавшая процесс с первого до последнего дня, говорила с Морганом непосредственно с места действия.
Афродита Джонс: Каждый, кто следил за судом в Америке и по всему миру, потрясен этим вердиктом до глубины души. Почему? Потому что улики, косвенные улики, окружающие убийство или смерть этого ребенка, указывают только на одно лицо, мать девочки, и улик этих, на мой взгляд, вполне достаточно для того, чтобы жюри присяжных могло вынести обвинительный вердикт. И я думаю, люди чувствуют здесь какое-то мошенничество. Они считают, что система правосудия в Америке дала сбой. Именно такое чувство возникает на улицах Орландо, где люди сейчас выкрикивают: «Не хотим, чтобы рядом с нами жила убийца!» И это происходит в то самое время, когда адвокат Хозе Баез празднует победу с бокалом шампанского в руке в ресторане через дорогу от здания суда.
Владимир Абаринов: Это шампанское и радостные улыбки адвокатов особенно бесили публику. Для Пирса Моргана мнение Алана Дершовица стало откровением. Он продолжал настаивать на том, что суд должен вершить справедливость и устанавливать истину, но в данном случае он не сделал ни того, ни другого. Но Алан Дершовиц сохранял невозмутимость. Стоит отметить, что по-английски справедливость и правосудие – одно и то же.
Пирс Морган: Но для меня, с чисто человеческой точки зрения, дело именно в этом. Да, вы можете спрятаться за юридическими терминами и рассуждать, в чем состоит формальная цель суда. Но реальность заключается в том, что маленькая девочка лишилась жизни, а мы нисколько не приблизились к правде, остались там, где и были. И вероятно, никогда этой правды не узнаем. Для этой девочки справедливость не восторжествовала, и этим объясняется гнев людей.
Алан Дершовиц: Если вам нужна справедливость, не прибегайте к системе уголовного правосудия. Она этим не занимается. Ее задача не в том, чтобы достигнуть справедливого результата. Ее задача в том, чтобы достигнуть юридически корректного результата. Если вы на 60 процентов уверены, что обвиняемый виновен, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он, вероятно, совершил преступление, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он почти наверняка преступник, вы должны оправдать его. Мы оправдываем множество виновных людей, и это правильно. Если мы осуждаем невиновного, это неправильно. Такова наша система правосудия. Многим она не нравится. Многие придерживаются противоположного мнения. Они считают, что наше правосудие чересчур популистское, что оно слишком зависит от выборных прокуроров, выборных судей, выборных чиновников. Если вам не нравится эта система, могу предложить вам множество других на выбор: китайскую, систему военных судов, российскую систему, многие европейские системы.
Владимир Абаринов: Вероятно, слова Алана Дершовица изумили не одного только Пирса Моргана. Американцы привыкли видеть в суде инструмент именно справедливого воздаяния, неслучайно они говорят «справедливость для Кейли», то есть справедливость во имя жертвы. Умом они, конечно, понимают, что не должны поддаваться эмоциям, но ничего не могут поделать со своим чувством сострадания к погибшему ребенку.
Ведущий ток-шоу CNN Пирс Морган – британец. Его удивили телерепортажи из зала суда. С вопросом об этом он обратился к Лизе Блум – адвокату и журналисту, специализирующейся на освещении уголовных дел.
Пирс Морган: Должен сказать, что в Британии камеры не допускаются в зал суда. Мне представляется, что наличие камер создает дополнительную напряженность. Меня это тревожило. Я наблюдал реакцию своих друзей и коллег, которые следили за каждым поворотом дела. Создавалось впечатление, что они смотрят реалити-шоу, а не подлинное, очень серьезное дело об убийстве. Вы не видите проблемы в присутствии камер в судебном заседании?
Лиза Блум: Я очень горжусь тем, что у нас в Америке есть Первая поправка и мы имеем возможность пролить свет на действия всех трех ветвей власти – законодательной, исполнительной и судебной. Каждый может войти в зал суда и наблюдать за процессом. У нас открытый, публичный суд. Присутствие камер – всего лишь современные технологии на службе этого принципа. Все исследования показывают, что спустя час или два после начала все участники процесса забывают о камерах. Наилучшая иллюстрация того, что камеры никак не влияют на итог – как раз это дело. Три года пресса кричала «виновна, виновна, виновна», а присяжные не только отвергли версию обвинения – они отвергли и мнение прессы по этому делу.
Владимир Абаринов: Пирс Морган по-прежнему не может смириться со словами Алана Дершовица о том, что задача судебного следствия – не установить преступника и не воздать ему по справедливости. В своем ответе Дершовиц упоминает Оливера Уэнделла Холмса – крупнейшего американского юриста, члена Верховного Суда США с 1902 по 1932 год.
Пирс Морган: Откровенно говоря, меня шокировало ваше заявление. Если система правосудия не основана на истине и справедливости, тогда что же это за система?
Алан Дершовиц: Если вам нужна истина, обратитесь к ученым. Если вам нужна справедливость, обратитесь к философам. Молодой клерк однажды сказал Оливеру Уэнделлу Холмсу, что решение суда несправедливо. И Холмс, великий законник, ответил: «Юноша, мы не занимаемся справедливостью. Наше дело – закон. И разница весьма существенна». Наша юридическая система базируется на сочетании факторов: мы гарантируем обвиняемому конфиденциальность частной жизни, гарантируем ему его права. Мы исключаем из дела свидетельства, быть может, и имеющие к нему отношение, но наносящие ущерб интересам обвиняемого. Мы не осуществляем научный поиск истины. Мы не вершим справедливость в отношении кого бы то ни было. Мы стараемся вынести вердикт, согласующийся с конституционными правами. Система в целом должна быть справедливой, но в каждом конкретном случае она может выносить оправдательный вердикт виновным. Теперь что касается телевидения в зале суда. Я согласен с вами – это делает суд похожим на реалити-шоу. Но в реалити-шоу всегда есть развязка. Оно никогда не кончается неопределенностью, не отвеченными вопросами. В реальной жизни неопределенность остается. Никто никогда не узнает, что произошло с Кейли. И вопрос состоит лишь в том, будут ли сомнения разрешены в ту или другую сторону. Если бы прокуроры обвинили эту женщину в сокрытии правды, в том, что она лгала полиции, не сообщала о пропаже дочери, осудить ее было бы легко. Если бы они вменили ей непредумышленное, случайное убийство, она, возможно, была бы осуждена. Но они предъявили обвинение, грозящее смертной казнью, завысили планку, и в итоге не получили ничего.
Владимир Абаринов: С Аланом Дершовицем не согласна Марша Кларк – прокурор, проигравшая в 1995 году дело О-Джей Симпсона.
Марша Кларк: Должны ли они были требовать смертной казни – вопрос отдельный, я не хочу вдаваться в него, потому что говорить об этом можно часами. Но что касается действий обвинения – да, они доказали вину. Конечно, это дело основано на косвенных уликах. У них не было улик, какие были у нас в деле Симпсона. Но не забывайте: хотя у нас и было достаточно ДНК, никто тогда не верил экспертизе. Было много вопросов относительно методов получения улик. И я сказала присяжным: «Забудьте о ДНК. Просто оцените косвенные улики, которые у нас есть». Их хватило бы, чтобы осудить его 10 раз. И в этом деле доказательств было достаточно для осуждения. Их хватало, чтобы сказать, что имело место убийство, и совершила его Кейси Энтони. Ну и насчет того, что никто никогда не узнает, что случилось с Кейли Энтони... думаю, кое-кто знает. Этот человек – Кейси Энтони. Расскажет ли она когда-нибудь нам? Нет, не думаю.
Владимир Абаринов: 7 июля суд приговорил Кейси Энтони к четырем годам лишения свободы за ложные показания. С учетом предварительного заключения и примерного поведения в тюрьме она выйдет на свободу уже 17 июля.
Владимир Абаринов: Расследование этого дела началось в июле 2008 года, когда полиция получила сообщение об исчезновении девочки по имени Кейли Энтони, которой тогда было около трех лет. Звонила бабушка Кейли, обеспокоенная предшествующими событиями. Последний раз она и ее муж видели внучку месяц назад, когда Кейли гостила в их доме вместе со своей матерью Кейси. После этого на просьбы родителей привезти им девочку мать отвечала, что слишком занята на работе, а позвать ее к телефону она не может, потому что как раз сейчас Кейли гуляет с няней. На 31-й день после последнего свидания родители Кейси получили уведомление о том, что их машина, на которой уехали их дочь и внучка, находится на штрафной стоянке. Забирая машину, отец Кейси почувствовал сильный трупный запах, исходящий из багажника. Тот же запах почудился и работнику штрафной стоянки. В багажнике оказался мешок с мусором, но никаких признаков человеческих останков.
На допросе Кейси Энтони заявила, что ее дочь похитила няня и назвала ее имя. Однако впоследствии ей пришлось признаться, что няню она выдумала. Ложью оказались и многие другие показания Кейси. Ее взяли под стражу по обвинению в лжесвидетельстве, препятствовании правосудию и неисполнении родительских обязанностей, но довольно быстро освободили под залог. Вскоре она была арестована за финансовое мошенничество. В октябре ей было предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве, убийстве при отягчающих обстоятельствах, жестоком обращении с ребенком и даче ложных показаний. В декабре в лесу неподалеку от дома Энтони был обнаружен пластиковый мешок с разложившимся телом ребенка. Экспертиза установила, что это останки Кейли, но причину смерти установить не смогла. На лицевой части черепа была обнаружена клейкая лента.
Следствие собрало еще много косвенных улик и показаний, обличающих Кейси. Так, например, уже после исчезновения ребенка она со своим бой-френдом беззаботно веселилась в ночном баре, а на второй день после того, как к ней впервые приезжала полиция, одалживала у соседа лопату. В багажнике машины действительно обнаружились признаки органического разложения, но что именно разлагалось, эксперты установить не смогли. Однако прямых улик против Кейси Энтони у следствия не было. По окончательной версии защиты, девочка утонула в бассейне, и ее впавший в панику дед спрятал труп в лесу.
Американская пресса активно способствовала созданию негативного образа обвиняемой, которой ребенок мешал вести разгульный образ жизни. Однако присяжные решили иначе – после 10-часового совещания они вынесли оправдательный вердикт по обвинению в убийстве и признали Кейси Энтони виновной лишь в лжесвидетельстве.
Вердикт взорвал Америку. Все жалели мертвую девочку и никто не сочувствовал ее матери. Наследник Ларри Кинга Пирс Морган в первый же вечер после оглашения вердикта пригласил в свое ток-шоу авторитетнейших экспертов. Одним из них стал Алан Дершовиц – профессор права Гарвардского университета. В качестве адвоката он выиграл 12 из 15 дел об убийстве, представлял в суде интересы Майка Тайсона и Патти Херст, а сейчас является членом адвокатской команды Леонида Кучмы, о чем недавно рассказал в программе «Время и мир» http://www.svobodanews.ru/content/transcript/16799314.html. Аллан Дершовиц также входил в группу защитников по делу футболиста О-Джей Симпсона в 1995 году. Этот громкий судебный процесс, в котором Симпсон обвинялся в предумышленном убийстве своей жены, завершился сенсационным оправданием футболиста. Сегодня дело Энтони часто сравнивают именно с делом Симпсона.
Алан Дершовиц поддержал решение присяжных.
Алан Дершовиц: Вердикты по таким делам, как это, всегда удивляют. В тюрьмах содержатся сотни людей, некоторые сегодня ждут смертной казни – они приговорены на основании менее убедительных доказательств, чем в этом случае. Дело было достаточно убедительным, чтобы передать его в суд, и жюри присяжных могло принять и то, и другое решение. Все зависит от того, верите ли вы в суд присяжных. Необходимо помнить, что суд присяжных по делам об убийстве – не детектив, в котором есть ответ, кто убийца. Его цель – не справедливость в отношении Кейли. И даже не в том, чтобы узнать правду. Его цель заключается в том, чтобы установить, доказаны ли предъявленные обвинения вне всяких разумных сомнений. У присяжных были весьма разумные сомнения. Мы не знаем, когда умерла девочка. Мы не знаем причину смерти. Версия обвинения основана на предположениях. Версия защиты основана на предположениях еще в большей степени. Кстати, я не считаю, что защитник обвиняемой действовал так уж блестяще. Просто прокуроры выдвинули слишком тяжкие обвинения. По этому делу нельзя было предъявлять обвинения по статьям, предусматривающим смертную казнь. Нельзя было предъявлять убийство первой степени. Они перестарались. Так что если вы верите в то, что лучше отпустить десятерых виновных, чем осудить одного невиновного, если вы верите, что вина должна быть доказана вне всяких разумных сомнений – тогда вердикт правильный. Если вы считаете, что задача уголовного процесса – воздать справедливость, тогда результат неправильный.
Владимир Абаринов: Обозреватель телеканала Дискавери Афродита Джонс, освещавшая процесс с первого до последнего дня, говорила с Морганом непосредственно с места действия.
Афродита Джонс: Каждый, кто следил за судом в Америке и по всему миру, потрясен этим вердиктом до глубины души. Почему? Потому что улики, косвенные улики, окружающие убийство или смерть этого ребенка, указывают только на одно лицо, мать девочки, и улик этих, на мой взгляд, вполне достаточно для того, чтобы жюри присяжных могло вынести обвинительный вердикт. И я думаю, люди чувствуют здесь какое-то мошенничество. Они считают, что система правосудия в Америке дала сбой. Именно такое чувство возникает на улицах Орландо, где люди сейчас выкрикивают: «Не хотим, чтобы рядом с нами жила убийца!» И это происходит в то самое время, когда адвокат Хозе Баез празднует победу с бокалом шампанского в руке в ресторане через дорогу от здания суда.
Владимир Абаринов: Это шампанское и радостные улыбки адвокатов особенно бесили публику. Для Пирса Моргана мнение Алана Дершовица стало откровением. Он продолжал настаивать на том, что суд должен вершить справедливость и устанавливать истину, но в данном случае он не сделал ни того, ни другого. Но Алан Дершовиц сохранял невозмутимость. Стоит отметить, что по-английски справедливость и правосудие – одно и то же.
Пирс Морган: Но для меня, с чисто человеческой точки зрения, дело именно в этом. Да, вы можете спрятаться за юридическими терминами и рассуждать, в чем состоит формальная цель суда. Но реальность заключается в том, что маленькая девочка лишилась жизни, а мы нисколько не приблизились к правде, остались там, где и были. И вероятно, никогда этой правды не узнаем. Для этой девочки справедливость не восторжествовала, и этим объясняется гнев людей.
Алан Дершовиц: Если вам нужна справедливость, не прибегайте к системе уголовного правосудия. Она этим не занимается. Ее задача не в том, чтобы достигнуть справедливого результата. Ее задача в том, чтобы достигнуть юридически корректного результата. Если вы на 60 процентов уверены, что обвиняемый виновен, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он, вероятно, совершил преступление, вы должны оправдать его. Если вы считаете, что он почти наверняка преступник, вы должны оправдать его. Мы оправдываем множество виновных людей, и это правильно. Если мы осуждаем невиновного, это неправильно. Такова наша система правосудия. Многим она не нравится. Многие придерживаются противоположного мнения. Они считают, что наше правосудие чересчур популистское, что оно слишком зависит от выборных прокуроров, выборных судей, выборных чиновников. Если вам не нравится эта система, могу предложить вам множество других на выбор: китайскую, систему военных судов, российскую систему, многие европейские системы.
Владимир Абаринов: Вероятно, слова Алана Дершовица изумили не одного только Пирса Моргана. Американцы привыкли видеть в суде инструмент именно справедливого воздаяния, неслучайно они говорят «справедливость для Кейли», то есть справедливость во имя жертвы. Умом они, конечно, понимают, что не должны поддаваться эмоциям, но ничего не могут поделать со своим чувством сострадания к погибшему ребенку.
Ведущий ток-шоу CNN Пирс Морган – британец. Его удивили телерепортажи из зала суда. С вопросом об этом он обратился к Лизе Блум – адвокату и журналисту, специализирующейся на освещении уголовных дел.
Пирс Морган: Должен сказать, что в Британии камеры не допускаются в зал суда. Мне представляется, что наличие камер создает дополнительную напряженность. Меня это тревожило. Я наблюдал реакцию своих друзей и коллег, которые следили за каждым поворотом дела. Создавалось впечатление, что они смотрят реалити-шоу, а не подлинное, очень серьезное дело об убийстве. Вы не видите проблемы в присутствии камер в судебном заседании?
Лиза Блум: Я очень горжусь тем, что у нас в Америке есть Первая поправка и мы имеем возможность пролить свет на действия всех трех ветвей власти – законодательной, исполнительной и судебной. Каждый может войти в зал суда и наблюдать за процессом. У нас открытый, публичный суд. Присутствие камер – всего лишь современные технологии на службе этого принципа. Все исследования показывают, что спустя час или два после начала все участники процесса забывают о камерах. Наилучшая иллюстрация того, что камеры никак не влияют на итог – как раз это дело. Три года пресса кричала «виновна, виновна, виновна», а присяжные не только отвергли версию обвинения – они отвергли и мнение прессы по этому делу.
Владимир Абаринов: Пирс Морган по-прежнему не может смириться со словами Алана Дершовица о том, что задача судебного следствия – не установить преступника и не воздать ему по справедливости. В своем ответе Дершовиц упоминает Оливера Уэнделла Холмса – крупнейшего американского юриста, члена Верховного Суда США с 1902 по 1932 год.
Пирс Морган: Откровенно говоря, меня шокировало ваше заявление. Если система правосудия не основана на истине и справедливости, тогда что же это за система?
Алан Дершовиц: Если вам нужна истина, обратитесь к ученым. Если вам нужна справедливость, обратитесь к философам. Молодой клерк однажды сказал Оливеру Уэнделлу Холмсу, что решение суда несправедливо. И Холмс, великий законник, ответил: «Юноша, мы не занимаемся справедливостью. Наше дело – закон. И разница весьма существенна». Наша юридическая система базируется на сочетании факторов: мы гарантируем обвиняемому конфиденциальность частной жизни, гарантируем ему его права. Мы исключаем из дела свидетельства, быть может, и имеющие к нему отношение, но наносящие ущерб интересам обвиняемого. Мы не осуществляем научный поиск истины. Мы не вершим справедливость в отношении кого бы то ни было. Мы стараемся вынести вердикт, согласующийся с конституционными правами. Система в целом должна быть справедливой, но в каждом конкретном случае она может выносить оправдательный вердикт виновным. Теперь что касается телевидения в зале суда. Я согласен с вами – это делает суд похожим на реалити-шоу. Но в реалити-шоу всегда есть развязка. Оно никогда не кончается неопределенностью, не отвеченными вопросами. В реальной жизни неопределенность остается. Никто никогда не узнает, что произошло с Кейли. И вопрос состоит лишь в том, будут ли сомнения разрешены в ту или другую сторону. Если бы прокуроры обвинили эту женщину в сокрытии правды, в том, что она лгала полиции, не сообщала о пропаже дочери, осудить ее было бы легко. Если бы они вменили ей непредумышленное, случайное убийство, она, возможно, была бы осуждена. Но они предъявили обвинение, грозящее смертной казнью, завысили планку, и в итоге не получили ничего.
Владимир Абаринов: С Аланом Дершовицем не согласна Марша Кларк – прокурор, проигравшая в 1995 году дело О-Джей Симпсона.
Марша Кларк: Должны ли они были требовать смертной казни – вопрос отдельный, я не хочу вдаваться в него, потому что говорить об этом можно часами. Но что касается действий обвинения – да, они доказали вину. Конечно, это дело основано на косвенных уликах. У них не было улик, какие были у нас в деле Симпсона. Но не забывайте: хотя у нас и было достаточно ДНК, никто тогда не верил экспертизе. Было много вопросов относительно методов получения улик. И я сказала присяжным: «Забудьте о ДНК. Просто оцените косвенные улики, которые у нас есть». Их хватило бы, чтобы осудить его 10 раз. И в этом деле доказательств было достаточно для осуждения. Их хватало, чтобы сказать, что имело место убийство, и совершила его Кейси Энтони. Ну и насчет того, что никто никогда не узнает, что случилось с Кейли Энтони... думаю, кое-кто знает. Этот человек – Кейси Энтони. Расскажет ли она когда-нибудь нам? Нет, не думаю.
Владимир Абаринов: 7 июля суд приговорил Кейси Энтони к четырем годам лишения свободы за ложные показания. С учетом предварительного заключения и примерного поведения в тюрьме она выйдет на свободу уже 17 июля.
